Последняя из Слизеринов. Книга 1

ПРОЛОГ

31 октября 1050 год. Где-то в Карпатах.

В чем смысл жизни? Для каждого он свой, особенный. Кто-то считает смыслом большую дружную семью, в которой царит любовь, доверие и взаимопомощь. Другие считают, что смысл есть лишь тогда, когда у тебя кошелёк полон золота, а в родовых сейфах яблоку негде упасть, ибо все сверху донизу набито драгоценностями и артефактами. Для других смысл в знаниях. Кто-то, глядя на всех остальных, покрутит у виска пальцем и, гордо ударив себя в грудь, скажет, что власть — это наше все.

Но с каждым из них этот мужчина, сидящий в кресле у камина, будет не согласен. Мужчина был красив. Длинные черные волосы, касающиеся плеч, черные глаза. Высокий, статный, с бледной кожей, и легкой щетиной. Тонкие черты аристократичного лица, густые чёрный брови вразлет. Тонкие губы, которые редко покидала высокомерная усмешка.

Он имел все: деньги, власть, знания, любимую жену, которая должна была вот-вот родить ему сына. Но больше всего ему хотелось не быть забытым. Он уже привёл свой род к величию, и самым сокровенным его желанием было процветание и приумножение всего, за что он боролся. А его идеи были просты: чистота крови превыше всего. Имя этому мужчине, так удобно примостившемся в кресле у камина, было Салазар Слизерин. Ушедший на покой от дел Хогвартса, униженный и непонятый другими Основателями, гонимый за свои идеи Салазар. Когда к нему пришли две ведьмы с Годриком, он и подумать не мог, что эти глупцы решат обучать всех подряд. Магглорожденные, поганые грязнокровки, по их мнению, должны стоять наравне с чистокровными волшебниками, большей глупости трудно представить …

Выпив ещё огневиски, мужчина поморщился. Сейчас его жена, милая Аделаида Слизерин, в девичестве Вельф, должна родить ему сына. Сына, о котором он давно мечтал и сейчас должен был испытывать радость и беспокойство, но на душе было пусто. Только где-то на краю сознания мельтешила непонятная тревога, которая медленно сжирала его изнутри. Салазар пытался всеми силами ее отогнать, делал вид, что спокоен. Но вереница мыслей уводила его за собой, как глупых моряков влекут за собой в пучину морей коварные и сладкие песни сирен.

А виной тревоги была странная встреча, произошедшая семь лет назад. В ту ночь на небе луна окрасилась в кровь, нужно было заготовить некоторые ингредиенты для зелий, и именно в ту ночь, встретил прекрасную девушку, в которой чувствовалась сильная магия, местные жители называют их лисницами. Салазар, повидавший многое на своём веку, был очарован. Дева, посмотрев в глаза магу сделала предсказание, так крепко засевшее в душу.

«Прервётся род змееуста Салазара великого по мужской линии, ибо не будет у него сыновей, достойных его магию наследовать».

Но спустя год мальчик родился. Правда мёртвый и убивший мать свою. Еще через два года все повторилось. Женившись в третий раз на ведьме чистокровной, очень сильной, Салазар обрёл дочь. И вот, сейчас Аделаида должна родить сына. Все знаки совпадали, как и зелья и всевозможные заклинания подтверждали, что будет мальчик. На протяжении всех девяти месяцев не было ни одного признака слабости или магического истощения. Все должно получиться! И у Салазара будет Сын! Возможно, даже ценой жизни его жены, но это не так важно, для неё главная цель — родить наследника.

Время близилось к полуночи, луна уже прошла половину своего пути, отмеренного на эту волшебную ночь. Самайн, ночь, когда границы мира живых, и мира мертвых, тонки, словно нить самого нежного шелка. Салазар, будучи некромантом, очень любил эту ночь, и, если бы не начавшиеся роды, он бы уже трансгрессировал за сотню миль от дома. Дома, который уже напоминал склеп или могилу. Огромный замок, расположенный в Карпатских горах. Из окон открывался поистине впечатляющий вид - густые еловые леса, огромный водопад, впадающий в огромное озеро, которое под действием чар всегда было тёплым - в любое время года.

Эта часть гор была скрыта от магглов, здесь спокойно жили редкие виды животных и существ: от милых пикси и единорогов вплоть до сиплохвоста и мантикор. Некоторые поговаривали, что видели даже нимф и вейл.

Поставив бокал с огневиски на стол, Салазар прикоснулся к переносице, сдавив ее двумя пальцами.

— Сидишь и пьёшь в одиночестве, Салазар, — усмехнулся мужчина.

Это, пожалуй, было единственное движение за два часа. Встав, разминая шею, мужчина подошёл к окну. Ночь давно вступила в свои права. Лунный свет окрасил все вокруг в серебристое сияние. Из окон Западного крыла было видно внутренний двор, мощённый тяжелыми, грубыми камнями. С подачи легкой руки матери Салазара его пытались облагородить, смягчить эту грубость каменных стен, всевозможными растениями, деревьями, множеством скульптур и колонн. Сольвейг пыталась превратить двор в место, где приятно будет провести время, а также похвастаться перед редкими гостями роскошью особняка. Ее идеей было возвести вечнозеленый лабиринт, в котором расположилось бы множество беседок и фонтанов. Ближе к входу в замок между собой переплетались виноградные лозы, образуя прекрасный коридор, который к концу лета был усыпан гроздьями винограда. Буйство зелени поражало глаз. Леди Слизерин всегда имела талант к травологии.

Внутренний двор огибали высокие стены, справа был выход на небольшую площадку, огороженную массивными перилами из черного камня. Внизу серебрилось озеро, отражая лунный свет в своей гладкой поверхности. Крышу на балконе подпирали искусно вырезанные из малахита колонны, украшенные россыпью оникса.

Главный замок располагался посередине озера, на скале, поднятой со дна. Вокруг озера возвышались неприступные горы. От главного замка тянулся каменный мост к замку поменьше, который служил гостевым. И уже там находилась едва приметная тропа, скрытая в густых еловых лесах. На территорию замка можно было попасть только этой незаметной тропой.

От созерцания пейзажа мужчину отвлекли торопливые шаги по коридору, раздался стук в дверь. Слуги не любили эти комнаты, сюда Салазар никого не пускал. Мужчина промолчал, сердце в груди боязливо сжалось и, пропустив удар, забилось чаще. Дверь распахнулась. За ней стояла ведьма, испуганно озираясь по сторонам и пытаясь разглядеть во мраке комнаты Слизерина.

Пробуждение

31 октября 1981 год. Румыния, карпатские горы.

Где-то в лесу, посреди непроглядной еловой чащи, раздался хлопок трансгрессии. На небольшой поляне появились шесть фигур. Стоит отметить, что одеты они были странно. В мантиях, со странными тонкими палочками в руках - все это выдавало в них принадлежность к волшебному миру. Самая маленькая фигурка огляделась.

— Мерлинова борода. Опять не получилось трансгрессировать на нужное место. Отсюда ещё идти часов пять! Пошевеливайтесь, господа, нам нужно успеть пересечь перевал и собрать травы. Надеюсь, наше присутствие останется незамеченным, —  раздался звонкий голос, принадлежащий маленькой ведьме средних лет.

Группа из шести человек двинулась по едва заметной тропинке, которая уводила путников все дальше в лес.

— Не понимаю, что с магией в этом месте. Никогда мне ещё не удавалось переместиться в нужную точку, — продолжала делиться своими мыслями женщина.

— Госпожа Крам, позволю себе заметить, что здесь чувствуются сильные защитные чары. Затрудняюсь ответить какие, — произнёс тихий мужской голос, его обладатель неприятно растягивал слова, протягивая гласные.

— Глупости, — отмахнулась от него ведьма, — это пустая трата времени. В прошлом году группа из министерства заинтересовалась этим явлением. Никто не вернулся. Местные рассказывают много легенд, что это место проклято, и они верят, что где-то здесь спрятан фамильный склеп самого Салазара Слизерина. Они даже верят, что он полон всевозможных знаний и сокровищ, — рассмеялась ведьма, давая понять, что считает эти рассказы лишь старыми байками местных горных народов. — Но я думаю, что здесь просто опасно. Слишком далеко вглубь мы не пойдём - там обитают разные твари, по сравнению с которыми обитатели запретного леса в Шотландии вам покажутся просто книззлами. Мы не затем сюда пришли. Надо всего лишь пройти по опушке леса на другую сторону перевала, но придётся переночевать здесь. Я знаю небольшую поляну, в прошлый раз там без проблем удалось навести защитные заклинания. Здесь недалеко, идём, до полуночи ещё десять часов, должны все успеть.

Так, за разговорами, небольшая группа мелькала между деревьев, двигаясь по едва заметной тропе. Стоит признать, что компания была очень странной.

Женщина была известным мастером зелий, Виолеттой Крам. Широкую известность она получила благодаря своим смелым экспериментам в зельеварении. Ее можно было бы считать самым молодым мастером зелий, если бы не Северус Снейп. Впрочем, никакой конкуренции не было, и они давно поддерживали переписку и обмен идеями.

Следом за ней шёл крупный мрачный мужчина, в нем без труда можно было узнать Филиппа Крама. Мужчина был красив, немного младше своей супруги. Напускная мрачность многих отталкивала, и мало кто знал, что этот мужчина на самом деле добрый отец и любящий муж. Сам господин Крам работал в министерстве магии Болгарии и занимал там хорошую должность.

Остальные четыре человека были мракоборцами. Они следовали за семейством Крам, словно тени, цепко осматривая лес, готовые отразить любую угрозу. Времена неспокойные, и это были единственные люди, кого министерство  
смогло выделить им для сопровождения в Румынию. Остальные же были заняты, многие отправились в Англию для помощи в борьбе с Волан-де-Мортом, который до сих пор оставался угрозой для всего магического сообщества.
Виолетта Крам предпочитала самолично готовить ингредиенты для зелий, которыми она снабжала министерство магии. Кроме того, это был хороший способ сбежать из дома и провести немного времени вдали от маленького Виктора, который уже был не по годам умен и очень активен.

День близился к завершению, солнце спряталось за горизонт, и на небе уже зажглись первые звёзды. Идти по темному лесу становилось все труднее. От зажженного на конце волшебной палочки Люмоса появились длинные тени, и казалось, что тысячи глаз, скрытых во тьме, следили за небольшой группой волшебников.

- Уже близко, смотрите по сторонам. Ищите внимательно, рыжую полынь сейчас трудно заметить, — давала наставления волшебница, наверное, в сотый раз за день.

— Да-да, ты это уже говорила, мы помним, как она выглядит, — впервые за весь из поход подал голос господин Крам. Его нельзя было отнести к любителям таких прогулок. Он больше любил проводить свободное время дома за интересной книгой или играя с маленьким сыном, которому недавно исполнилось пять лет, и он, наконец-то, получил свою первую метлу. Маленький Виктор был в восторге! Но отправить жену одну в Румынию в такое неспокойное время он не мог.

Сделав ещё несколько шагов, волшебники вышли на опушку леса, откуда открывался отличный вид: внизу ширились поля, а справа располагался небольшой перевал. Где-то вдалеке гремела вода, срывающаяся вниз с огромной высоты - скорее всего там был водопад. Виолетта часто здесь бывала, и это место всегда вызывало у неё священный ужас. В голове сразу появлялись нехорошие навязчивые мысли, хотелось уйти, трансгрессировать, убежать из этого места, а желания подняться наверх тем более никогда не возникало.

Отчётливо, даже ночью, была видна широкая, заросшая тропа, ведущая куда-то на другую сторону. Но, к сожалению, именно за этим перевалом росла такая необходимая ей трава, которая окрашивалась в рыжий цвет только один раз в году, на закате она будто вбирала весь свет в себя и становилась ярко-оранжевой. Рыжая полынь. Интересная трава, нужная во многих зельях, она давала возможность использовать несовместимые ингредиенты, разумеется, в разумных пределах.

Через час группа магов пересекла перевал, и их взгляду открылось великолепное озеро. В его гладкой поверхности отражался звездный и лунный свет, делая все кругом каким-то волшебным, нереальным.

И именно в этот момент произошло нечто странное. По воздуху вокруг прошла еле заметная рябь, а затем прокатилась волна чистой магии такой силы, что она отбросила волшебников назад на несколько метров. Все шесть магов почувствовали сильную головную боль, которая отдавалась пульсацией в черепе с каждым ударом сердца. Вспышка быстро прошла, так же внезапно, как и появилась.

— Что это, во имя Морганы, было? — сказал один из авроров вставая с земли и тяжело дыша. Из носа текла кровь, которую он пытался утереть рукавом.

— Похоже на стихийный выброс. Трудно представить, кто способен на такое, — господин Крам уже был на ногах и теперь помогал жене подняться. Виолетта была бледной и выглядела испуганной. Нахмурив брови, мужчина пытался вспомнить, когда в последний раз видел жену в таком состоянии.

Мётлы и змеи

10 лет спустя.

   Лето. Я обожаю лето. То приятное чувство, когда можно подольше поваляться в постели, никуда не нужно идти. Все занятия с множеством преподавателей значительно уменьшались в количестве, летом учебе уделялось всего два-три часа в день. Красота.

   Довольно потянувшись, я перекатилась на другой бок и, свесив голову с кровати, посмотрела в окно. Солнце, похоже, уже давно встало, в отличие от меня. Кровать у меня высокая и стоит на постаменте, поэтому из окна открывается шикарный вид. Высокое, голубое небо, без единого облака. И море. Огромное. Безграничное. С барашками волн, набегающих на каменистый берег. Я всегда любила море, сколько себя помню. В детстве, в три года, я проводила в воде больше времени, чем на суше. Мама даже шутила, что, похоже, я русалка, а не волшебница. А к семи я уже плавала наравне со своим старшим братом, Виктором. Мы часто устраивали соревнования на воде, и уже через пару лет я спокойно выигрывала у брата, что часто было причиной наших шуточных ссор и потасовок.

   Вода - моя стихия, в то время как Виктор обожает небо. На земле он создаёт впечатление безобидного парня, немного нескладного внешне, косолапого и неповоротливого, лишенного какой-либо грации, но стоит ему взять в руки метлу, как он превращался в лёгкого, быстрого игрока в квиддич. Рассекая воздух, Виктор неуловим, выполняя в воздухе мёртвые петли и вырисовывая виртуозные виражи. В небе ему нет равных. Ох, сколько седых волос мы добавили нашей матушке. У брата была навязчивая идея: сделать из меня хорошего игрока в квиддич. Как только мне исполнилось восемь, мы каждое лето занимались на заднем дворе нашего поместья. И не всегда эти тренировки были безопасны, множество вывихов и ссадин, переломов и синяков было залечено зельями матери.

   Мой любимый старший брат, по которому я так сильно скучаю. Виктор старше меня, и вот уже четыре года он является студентом Института Дурмстранг. В этом мне тоже предстоит отправиться в школу. Матушка настаивала на Академии магии Шармбатон вот Франции или Школе Чародейства и Волшебства Ильверморни в Америке. Но ни одна, ни другая меня не устраивала. В Шармбатоне обучается куча глупых, безмозглых учениц, разодетых в голубенькие платьица, причислять себя к ним я не хотела. К тому же обучение там начинается раньше, чем в других школах, с восьми лет. А Ильверморни слишком далеко. Отец решил, что для меня лучше будет Дурмстранг - и брат первое время будет рядом. Я же сама хотела в Хогвартс. Чем-то манили меня его многочисленные башни, громадный замок, величественно возвышающийся на берегу Чёрного озёра. Непонятный трепет я испытывала, рассматривая колдографии, где было изображено старинное здание. От Хогвартса родители отказались, относились они к этой школе очень негативно. Поэтому в сентябре мы с братом отправимся в Дурмстранг вместе.

   Отношения с родителями у меня всегда были немного странными. Все началось, когда мне исполнилось четыре года. Мы всей семьей отправились провести время вдали от ежедневной суеты в Альпы. У нашей семьи там располагался небольшой домик, некогда принадлежавший моему дедушке.

   Виолетта решила организовать небольшой Рождественский прием только для близкого круга родственников и друзей. Вечер прошел отлично. Нам с Виктором дали немного свободы, и мы весь вечер провели на улице, играли в снежки и лепили снеговиков с другими детьми. В это время в доме произошел конфликт у двух волшебников, и дело дошло даже до дуэли. Так как мы были на улице, и ничего про это не знали, то, когда я забежала в дом, я не заметила, что выскочила под заклинание одного из магов. Никто ничего не успел сделать, а красный луч уже летел в меня. Но он не достиг цели, ударивший о выставленный мной спонтанно щит. Я испугалась, и тогда произошёл мощный стихийный выброс.

   Многие успели трансгрессировать, выставить щиты. Но больше половины поместья разрушила моя магия. Были даже раненые. Дело замяли благодаря хорошим связям отца в министерстве, но после этого родители стали опасаться меня. Моя магия быстро набирала обороты, выбросы происходили чаще, но я быстро их научилась контролировать.

   С четырех лет родители нашли мне множество преподавателей, которые стали меня обучать. Пройти стандартную программу для маленьких волшебников, которой обучают всех детей из чистокровных семей, не составило труда. Уже к восьми годам в программу внесли этикет, латынь, английский и французский языки, танцы, занятия на фортепиано, основы зельеварения, которым обучала меня лично матушка, чары и некоторые несложные заклинания по трансфигурации. Так что начальные знания для школы у меня были очень хорошие.

   Однако после того случая, родители избегали разговаривать про мой магический потенциал, а когда я решила узнать больше о родовой магии, разразился скандал. И мне было строго-настрого запрещено даже думать об этом. Все книги о темных искусствах и родовой магии были убраны из библиотеки. Кроме того, у меня выявилась предрасположенность к магии стихий, и я отлично справлялась с огненными заклинаниями. Ни у кого из Крамов не проявлялась такая магия, это было странным.

   Встряхнув головой, прогоняя ненужные мысли, я заставила себя не забивать голову такими пустяками, как говорится, это дела взрослых. А сегодня у нас первое июля, это значит, Виктор должен вернуться домой. Эта мысль заставила меня подскочить на кровати и убежать в ванную со скоростью света. Быстро приняв душ и почистив зубы, я стала выбирать одежду. Сегодня мой выбор пал на легкие тёмно-коричневые, почти черные, штаны и темно-зелёную блузку с короткими рукавами-фонариками. Она была сделана из легкой ткани, в которой не жарко летом. Закончив с одеждой, я остановилась, чтобы рассмотреть себя в зеркале.

   Оттуда на меня смотрела очень худая и маленькая почти одиннадцатилетняя девочка. Ее длинные иссиня-чёрные тяжелой копной опускались до пояса. Бледная кожа, не поддающаяся загару, небольшой румянец на щеках. Огромные, зелёные глаза, словно два изумруда, и яркие губы, будто измазанные соком вишни. У меня были все шансы вырасти в очень красивую девушку, которая разобьёт не одно сердце. По крайней мере, так мама говорит.

Семейные тайны

POV Виктор

   Похоже, потрясения на сегодняшний день и не думали заканчиваться. После увлекательного разговора со змеей моя ненормальная сестра просто решила меня доконать. Мало того, что она применила манящие чары, так она еще и решила ко всему прочему устроить мне нервный срыв. Эта чокнутая, флоббер-червя ей в зад, трансгрессировала в неизвестном направлении. Впрочем, это, похоже, уже не в первый раз. Это объясняет, как она оказалась на берегу. Остается надеяться, что она не угробит себя этими фокусами.

— Надо поговорить с родителями. Слишком много странностей в последние годы вокруг Венеры…

   Вскочив на метлу, я отправился в сторону дома, надеясь, что максимум, чем отделалась моя сестра это магическим истощением и знатным скандалом от родителей. Хотя, в любом случае мне тоже прилетит за то, что не усмотрел за ней.

   Через несколько минут я уже был на заднем дворе поместья. Венера тоже была там, стояла на четвереньках, пытаясь, собраться с силами. Все-таки про магическое истощение я был прав.

   А вот и отец, выбегает из дома, наверное, только вернулся с работы. Венера встала на ноги и нетвердой походкой двинулась в сторону дома, но не успела сделать и пару шагов, как грохнулась в обморок.

— Венера! — отец был напуган. Мы одновременно оказались рядом с ней.

— Какого гиппогрифа тут происходит?! Что ты опять затеял тут?! Весь твой квиддич не доведет до добра! — взревел отец, хватая меня за плечо, и хорошенько встряхивая. Еще одна странность. Филипп всегда был очень рассудительным и спокойным человеком. Впервые вижу, как он защищает кого-то так рьяно. Впрочем, кого, как не младшую дочь ему защищать?

— Успокойся, я потом все объясню, — ответил я ему, стряхивая его руки с плеча. — Надо занести ее в дом. А я пока позову маму, нам пригодится парочка восстанавливающих и бодроперцовое зелье. Она замерзла.

   И не сказав больше ни слова, я ушел в лабораторию матери. Вскоре они с отцом развернули бурную деятельность вокруг Венеры. Прибыли колдомедики из больницы Св. Ганхильды. Не Мунго, конечно, но с простым истощением справятся. Мне удалось убедить целителей, что девочка просто утомилась и упала с метлы в море, что привело к стихийному выбросу.

   Она была одна, поэтому никто не пострадал. Они поверили, в отличие от родителей, но при посторонних никто из них не поднял эту тему. Взгляд отца красноречиво говорил мне, что после меня ждет допрос с пристрастием, и хорошо бы мне рассказать правду, а то в лаборатории всегда есть пара пузырьков Веритасерума.

   Через час или около того целители закончили свое дело и, дав напоследок массу указаний, покинули дом. Венера, накаченная кучей зелий, крепко спала. В лучшем случае она проснется только утром, поэтому ужин проходил в тишине, непривычной для нашей семьи.

   Закончив с едой, я отложил приборы и поднял взгляд на родителей, как раз вовремя, чтобы заметить, как они переглядываются, явно ведя свой немой диалог.

— Ну, пожалуй, нам надо поговорить, — прочистив горло, произнес отец, делая глоток из бокала вина, и в ожидании уставился на меня.

— Это был не стихийный выброс, — не видя смысла о чем-то умалчивать, выдал я. Чем быстрее с этим с сегодняшним инцидентом закончим, тем быстрее я смогу задать другой вопрос, который не дает мне спокойно жить уже не один год. И потом, немного подумав, я добавил. — Венера трансгрессировала. Сама. Дважды, — как только эти слова прозвучали, мать сдавленно вскрикнула, а отец только устало потер глаза. Не обращая на них внимания, я продолжил. — Произошел несчастный случай, тут есть моя вина, она не удержалась на метле и упала в воду, а когда я обернулся, она уже была на берегу в сотне метров от места, куда упала. Второй раз она трансгрессировала уже домой. Мы немного поругались.

   После настала звенящая тишина. Родители сделали по глотку вина, после чего мать спросила:

— И в чем же была причина ссоры на этот раз?

— Я осудил ее за врожденный дар. У нашей прелестной Венеры куча талантов, знаете ли. Например, она владеет парселтангом.

   Хрустальный бокал в руках отца разлетелся осколками, орошая темно-красными каплями все вокруг. Виолетта вздрогнула, и, избегая меня взглядом, кинулась к отцу, достав палочку, и принялась залечивать порезы. Никто не произнес ни звука. Прежде, чем я успел вставить хоть слово или потребовать объяснений, отец поднялся со своего места.

— Тоби! — позвал он домовика. — Прибери тут все, живо. А мы пройдем в мой кабинет. Похоже, пришло время тебе кое-кто показать, сынок.

— Что?! Мы не можем, Филипп! А как же клятва? — побледнев, матушка испуганно схватилась за руку. Но тут же, поймав мой взгляд, отпустила руку. И посмотрев на отца, пыталась ему что-то возразить.

— Именно поэтому я и сказал, что мы покажем ему. А если он умный, то сам сообразит все. Там и дурак разберется. Идемте в кабинет.

   Путь до кабинета не занял много времени, и всю дорогу я думал, о чем вообще идет речь, и причем тут Венера. И о какой клятве шла речь.

   Зайдя в кабинет, отец подошел к книжному шкафу и нажал на какой-то рычаг. Шкаф отъехал в сторону, а на его месте была огромная железная кованная дверь. Я всегда догадывался, что у нас дома есть сейф! Хотя, конечно, более логично было бы хранить важные вещи в Гринготтсе. Может, не такую уж и важную тайну мне хотят открыть родители.

   Отец сделал несколько движений волшебной палочкой, снимая защиту сейфа. А после, уколов палец, поднес его к небольшому отверстию в двери, тем самым открывая хранилище. Внутри оказалось небольшое пространство, забитое какими-то свитками, книгами, стопками пергамента, немного мешочков с галеонами, а в самом углу стояла небольшая коробка из какого-то зеленого камня, а по краям был украшен серебристыми окантовками. Посередине располагался странного вида замочек в форме буквы «S».

— Но прежде, чем ты это откроешь, дай клятву, что никто не узнает от тебя о содержимом. Тем более Венера.

Затишье

POV Венера

   Просыпаться было очень тяжело. Казалось, что болит каждая мышца. Открыв глаза, я не сразу поняла, что нахожусь в своей комнате. Постепенно события прошедшего дня всплыли в моем заторможенном сознании. Падение с метлы. Змея. Ссора с братом. Трансгрессия.Нужно бы поговорить с Виктором, извиниться и все обсудить. Кроме того, не мешало бы узнать, что он вчера рассказал родителям.

   Но это подождёт, сейчас нашего бы позавтракать, Но спускаться вниз не было ни сил, ни желания. Надеюсь, мне простят эту дерзость.

— Ринки! — позвала я домовика.

   В ту же секунду раздался хлопок, и возникла маленькая фигурка моего личного домовика, который сразу же начала кланяться мне. Недовольно оглядев внешний вид эльфа, я скрестила руки на груди и произнесла:

— Что на тебе надето? Почему ты не надеваешь свежую чистую наволочку?

   Маленькая фигурка испуганно затряслась, дёргая большие уши. Подняв руку, я прервала ее истязания.

— Переоденься, живо. И принеси мне сюда завтрак, как обычно, только вместо молока я хочу чай.

   Ринки исчезла и через несколько минут принесла мне завтрак, уже переодевшись в чистую форму домовика. Не люблю, когда домовики ходят в грязном тряпье.

— Хозяйке нужно ещё что-нибудь? Ринки все сделает для маленькой леди, — взволнованно пропищал тонкий голосок. Ринки стояла подле кровати, продолжая дергать себя за уши.

— Где мои родители? И брат? — спросила я, высыпав в тарелку ягоды и заливая все мёдом.

— Они внизу, завтракают. А ваш брат ещё не выходил из своей комнаты. Госпожа Крам велела сразу сказать, как вы проснетесь. Ринки должна ей все рассказать, иначе будет наказана.

— Хм, хорошо. Но сначала скажи Виктору, что я хочу его увидеть. И я запрещаю тебе себя наказывать. Помни, что даже эльфы должны всегда быть в чистой форме. Все, иди.

Быстро покончив с едой, даже не почувствовав ее вкус, я привела себя в порядок и переоделась. Когда я вернулась в комнату, Виктор уже был там.

— Я не слышала, как ты вошел, — сказала я, пытаясь потянуть время и собираясь с мыслями.

— Как спалось? — спросил брат, странно меня рассматривая. Оглядев себя, я

не нашла ничего подозрительного, вроде забытого элемента одежды.

— Чего уставился, как будто первый раз меня увидел. Жива, здорова. Чешуей не покрылась, шипеть и плеваться ядом во всех подряд не намерена! — немного вспылив, обиженно произнесла я. Ну, вот, хотела извиниться, а сейчас еще хуже себя веду. Нет, так дело не пойдет.

   Но вместо раздражения в ответ, Виктор только усмехнулся, и, дернув меня за руку и завалился на кровать, заключая в объятия. Уткнувшись носом ему куда-то в ребра, я позволила себе расплакаться - напряжение от вчерашнего дня и обида на брата дали о себе знать.

   Слушая мои всхлипы, и гладя меня по спине, Виктор ждал, пока я успокоюсь, не говоря ни слова.

— Злыдень мелкий, по сравнению с тобой Штырехвост - просто ангел, — послышался откуда-то сверху спокойный голос, а грудь брата затряслась от смеха. Пихнув его кулачком в бок, я улыбнулась, вытирая слезы. Похоже, брат не злится на меня. Словно гора с плеч упала.

— Ну, уж нет. Я посимпатичнее буду! — произнесла я, размыкая наши объятия и садясь на кровати. Шмыгнув пару раз носом, я решила начать с более легких вопросов. — Что вчера произошло? После того, как я позорно рухнула в обморок.

   Виктор, развалившись на моей кровати, только закинул руки за голову и пару раз хмыкнул на мои слова.

— Скажи спасибо, что только истощением отделалась. Чем вообще думала, когда решила поупражняться в трансгрессии?

 — В том-то и проблема, я не думала. Была напугана и расстроена. Давай опустим нравоучения, мне еще их от родителей слушать. Лучше расскажи, что потом произошло.… И… Что ты рассказал родителям?

— Ты всех перепугала своим обмороком. Отец как раз вернулся из министерства, увидел тебя, сначала начал на меня орать, что я опять тебя чуть не угробил, — сказал Виктор, закатывая глаза. — Ну, а потом они позвали колдомедиков, тебя накачали зельями и отправили спать. Родители целителям сказали, что это был стихийный выброс. Ну, а я уже позже рассказал родителям про твои водные процедуры и трансгрессию, — на одном дыхании выпалил брат, он что, репетировал что ли?

   Вопросительно подняв брови, я спросила:

— Вот так просто? — и, закусив губу, продолжила. — А про змею ты им тоже рассказал?

   Виктор окинул меня оценивающим взглядом, будто решая для себя что-то. Но, тяжело вздохнув, продолжил. — Нет, про это не сказал ни слова. Если честно, я сам не знаю, как на это пока реагировать.

— Хм! Ну, вчера ты мне популярно объяснил, куда мне следует идти со своими способностями! — недовольно проворчала я и уже хотела встать с кровати, как Виктор опять заключил меня в объятия.

— Ладно, прости, я поступил, как дурак. Не должен был я всех этих гадостей тебе говорить. И за падение тоже прости, увлекся. Похоже, слишком часто мне по голове прилетал бладжер на поле.

— Да ладно, закрыли тему. Главное, что все живы, и никто не пострадал. Ты тоже меня прости, я иногда могу быть невыносимой.

— Да я уже привык. Ты ведь все равно остаешься моей младшей сестренкой. И давай договоримся, что если еще какие-нибудь странности произойдут, то я первый об этом узнаю. Ну, когда у тебя появятся еще какие-нибудь способности. Идет?

   Отстранившись, я удивленно посмотрела на брата.

— Ты что-то знаешь? С чего такие мысли? И почему «когда», а не «если»? Тебе и этого набора недостаточно, что ли? — тут же спросила я, мысли лихорадочно крутились в голове. Похоже, Виктор что-то недоговаривает.

— Эй, успокойся. Я просто не так выразился! — примиряюще вскинув руки, произнес брат,  улыбаясь.

У нас никогда не было секретов, поэтому немного успокоившись, я кивнула.

— Хорошо, если что-то произойдет, то я тебе сообщу.

— Отлично! — щелкнув меня по носу, вставая с кровати, произнес брат.

В путь

   Утро первого сентября выдалось серым и мрачным, из свинцовых туч лил дождь, словно из ведра. Когда проснулась рано утром и увидела погоду за окном, мое настроение упало ниже плинтуса. Вставать из постели, а тем более куда-то выходить не хотелось. Как жаль, что ученикам нельзя попасть в школу просто трансгрессировав туда, это бы значительно упростило жизнь, и не пришлось бы в такую погоду мерзнуть на корабле.  

   Ещё немного повалявшись в постели, я встала и отправилась в душ приводить себя в порядок. При выборе одежды я решила отдать предпочтение теплым брюкам из черной шерсти, плотно обтягивающим ноги, они чем-то похожие на маггловские лосины. Также я надела толстый свитер крупной вязки черного цвета, с изнаночной стороны которого тянулась рунная цепочка согревающих чар — это будет очень кстати с суровым климатом на севере Скандинавии.  

   О точном местоположении школы никто не знает, поэтому способов попасть туда не так много. Ученики пользуются кораблями, которые отходят от порта Варны и, достаточно удаляясь от берега, уходят под воду. Там уже срабатывают заклинания, которые переносят судно в любой достаточно большой водоем, то есть в озеро близ Дурмстранга. Как по мне, это слишком энергозатратно и пафосно, пожалуй. Профессорам разрешается использовать камин в кабинете директора, при условии, что у них есть ключ.  

   За размышлениями незаметно прошли мои сборы. Чемоданы были собраны с вечера, животного, которого можно взять с собой, у меня нет. Поэтому, соорудив на голове французскую косу, я поспешила вниз на завтрак. Находиться дальше в комнате было некомфортно, появлялись мрачные мысли. Мне было грустно от того, что сюда я вернусь теперь только на новогодние каникулы. На выходе из комнаты я столкнулась с Виктором.  

— Ты рано встала, — заметил брат, разглядывая меня. — Волнуешься?  

— Ещё чего! — фыркнула я, закатывая глаза. — Это Дурмстрангу стоит волноваться! Скоро его стены вздрогнут, вместе с его обывателями!  

— А вы самоуверенны, мисс! Да, непременно вздрогнут, от едва сдерживаемого хохота! — решил подлить масла в огонь братец. Я раздраженно вздохнула — видно же, что я на нервах, мог бы и поддержать.  

— Вот разнесу половину замка, как поместье в Альпах, будете все знать!  

— Держи себя в руках, мне нравится этот замок, уверен, что ты его тоже полюбишь.  

— Да, знаю я, просто немного волнуюсь. Ты ведь в курсе, что у меня плохо выходит заводить новые знакомства, — проворчала я, хмуря брови и скромно опустив глаза в пол. На мой порыв откровенности братец только усмехнулся.  

— Ага, я помню, как ты знакомилась с соседским мальчишкой! Бедняга потом не одну неделю с синяком под глазом ходил!  

— Эй! — возмущённо заверещала я. — Я ведь не виновата, что в четыре года я была под впечатлением от сказок Бидля. А этот недотёпа шел ко мне размахивая какой-то палкой, очень похожей на ветку бузины! Я видела, как она выглядит в справочнике «1000 магических растений». Поэтому я тоже захотела себе такую, а отдавать он ее не хотел!  

— Ну да, поэтому пошел в ход обычный маггловский мордобой, — произнес брат, уже не сдерживаясь, а издевательски смеясь надо мной.  

   Пихнув его кулачком в бок, я побежала в столовую, уж при родителях он не будет меня подначивать. Про тот случай с соседским мальчиком братец припоминал мне уже очень долго, оказывается, даже не пытаясь его забыть. Ну, и к нарглам его вообще.  

   Зайдя в столовую и пожелав родителям доброго утра, я принялась за завтрак. Отец читал «Ежедневный пророк». Я никогда не понимала, как можно читать эту британскую газетёнку. «Придира» гораздо интереснее будет.  

   Решив немного разбавить тишину, я решила начать разговор.  

— Что пишет наш любимый Пророк? Кому из аристократов в шею вцепилась Скитер на этот раз? — спросила я, выразительно поднимая бровь, и приправляя свои слова порцией яда. Терпеть не могу эту Риту.  

— Да, много чего. В этом году герой Магической Британии едет в Хогвартс. Всем интересно, что из себя представляет Мальчик-Который-Выжил, который к тому же жил все это время с магглами… — неохотно произнес отец, как будто прикидывая, как много можно мне рассказать.  

— Пф, жил и не тужил! Вдалеке от этих психов. Вы только представьте: единственный из Поттеров, да его бы затаскали по всевозможным приемам, где каждое семейство бы пыталось ему навязать руку и сердце своих дочерей. Ну, или бы кто-нибудь из ПСов прикончил бы его, в отместку за смерть Волан-де-Морта, — фыркнула я, и побыстрее запихивая еду в рот, чуя, что сейчас будет буря.  

   Я раньше очень активно интересовалась делами Гарри Поттера, да что там говорить, была в него почти влюблена, поэтому была очень хорошо осведомлена о его жизни, Темном Лорде и Пожирателях. На удивление, я даже нашла много вырезок из газет тех времен. Не знаю, конечно, зачем они нужны родителям.… Но обсуждать такие вещи было строго запрещено.

Как я и ожидала, мать вздрогнула, выронив вилку, а отец, покраснев, откинул газету.  

— Венера! Придержи свой язык, юная леди! — взревел Филипп, вскочив со своего места. — В этом доме не должно произноситься это имя! И обсуждаться времена Первой Магической Войны! Это правило, будь добра его соблюдать! — и устало откинувшись на стул, он прикрыл глаза.  

   Всегда удивлялась такой реакции. Что за необъяснимый страх перед именем мертвого человека, да, могущественного темного мага, но он ведь давно умер. Возможно, мне трудно понять весь масштаб Войны того времени, ведь мне был лишь год.  

— Как знаешь. Просто считаю это глупым — бояться имени мертвого человека, — продолжила я настаивать на своем, пытаясь донести до родителей очевидную, на мой взгляд, мысль. — И вообще, страх перед именем только усиливает страх перед тем, кто его носит.  

— Достаточно! Мы не будем это обсуждать! — отец был в гневе, похоже, я была слишком настойчива в стремлении доказать свою правоту. Решив, что нужно отступить, я стала срочно искать другую тему для обсуждения. Но мне ничего не пришлось говорить, меня спас Виктор.   

Благими намерениями

   Стоять на носу корабля и вдыхать прохладный соленый воздух оказалось очень приятно.  

   Уверена, Амортенция для меня будет пахнуть именно морем. Я много бывала в море на разных суднах, но этот корабль затмил все. Огромный, из гладкого темного дерева, с тремя длинными мачтами, на которых развевались кроваво-красные паруса. На самом верху ветер развевал флаг с гербом Дурмстранга, где был изображен золотой двуглавый орел, расположившийся на черепе какого-то рогатого животного — это был не то лось, не то олень. Мрачновато. От рассматривания корабля меня отвлек чей-то надменный голос. Повернув голову на источник этого не самого приятного звука, я обнаружила двух девочек.  

— Привет. Нравится корабль? — криво усмехнувшись, спросила русоволосая, судя по плащу, подбитому соболиным мехом, она была из богатой семьи. Не люблю таких, как она. Слишком они кичатся достатком семьи, самым ценным личным вкладом в которую является только их рождение.  

— Привет. Вполне, корабль очень красивый, — произнесла я, немного кривя душой. По правде говоря, разговаривать сейчас ни с кем не хотелось. Но помня советы брата о том, что это время полезно потратить на знакомства, я решила поддержать разговор.  

— Хм, возможно. Но ты, должно быть, из семьи магглов, а для таких детей что угодно, касающееся магического мира, кажется захватывающим! — недобро сверкнув своими карими глазами, произнесла девочка. От шока у меня даже пропал дар речи. Эта мадам окончательно убила какие-либо зарождающиеся ростки доброжелательности к ней.  

— С чего ты так решила? — немного отойдя от шока, произнесла я, надменно вскинув бровь. Бросаться на нее с воплями и доказывать чистоту своей родословной мне не хотелось, но и никак не отреагировать на ее слова я тоже не могла.  

— По одежде, разумеется. Слишком по-маггловски она выглядит. Но ты не переживай, у нас все волшебники одинаковые, никто тебя за это не осудит, — скорчив понимающе-сочувствующее выражение лица, пояснила Мисс-хочу-гной-бубонтюбера-себе-на-голову. Так, пора заканчивать этот спектакль.  

— Не думала, что можно по одежде судить о чистоте крови. И тебе бы следовало немного подробнее изучить школу, в которой тебе предстоит учиться. Но я тебе дам подсказку: в Дурмстранг не берут учиться грязнокровок. Максимум, полукровок, и то очень редко. Очень прискорбно, что от родителей ты унаследовала только их галеоны, а не умственные способности. А теперь извини, я замерзла и предпочла бы спуститься вниз, — сказала я, гордо вскинув голову, и, держа ровную осанку, прошла мимо этой парочки.  

   Спустившись на среднюю палубу, где благодаря чарам незримого расширения, без проблем разместился приличного размера зал, я огляделась. По периметру стояли уютные диванчики и столики. Также тут имелись небольшие столики, где можно было найти угощения и напитки. Почти все первогодки уже были здесь, по моим примерным расчетам, нас было около сорока

Обстановка вокруг напоминала чем-то эпоху царской России, богатое убранство, огромное количество золотых украшений и изобилие красных оттенков.  

   Я подошла к одному столику и, взяв нечто похожее на апельсиновый сок, направилась в сторону свободного диванчика. Но дойти спокойно до него у меня не получилось, кто-то снова захотел со мной поговорить.  

— Извини, я стала невольной свидетельницей разговора наверху. Не обращай внимания, она себя всегда так ведет, — раздался голос сбоку от меня, и, повернув голову, я опешила, изумлённо замерев. Передо мной стояла та же самая девочка, с которой несколько минут назад у меня состоялся неприятный разговор. Пока я удивленно хлопала глазами, девочка рассмеялась, протянув мне руку, и сказала:  

— Привет! Меня зовут Оливия, а ту ненормальную, с которой ты разговаривала на палубе, — Камелия. Мы близнецы.  

   Это все объясняло, и, немного отойдя от шока, я поняла, что эти две девочки отличаются. У той, которая сейчас была передо мной, волосы были уложены иначе, а на лице не было такого высокомерного выражения. Одежда тоже значительно отличалась. Моя новая знакомая предпочитала более практичную одежду, без всяких деталей, просто кричащих об огромной сумме в несколько сотен галеонов.  

— Привет. Я Венера, приятно познакомиться. Несказанно рада, что я всего лишь познакомилась с твоей сестрой, а не тронулась умом на нервной почве. Когда я тебя увидела, я уже думала, что схожу с ума! — произнесла я, отвечая на рукопожатие и облегченно улыбаясь.  

   На такое заявление Оливия только улыбнулась, похоже, их часто путают.  

— Да, многие так реагируют. Особенно когда сначала знакомятся с моей сестрой.  

   Дойдя до диванов, мы с удовольствием на них расположились.  

— И все же, не обращай на нее внимание. Она немного, — закусив губу, девочка пыталась подобрать правильное слово. Я решила ей немного помочь.  

— Психованная дура с манией величия? — выпалила я первое, что пришло в голову, совершенно не задумываясь над тем, что это прозвучит не очень вежливо. Но на мою фразу Оливия только кивнула.  

— Да, примерно так, — произнесла она, опять рассмеявшись.  

   Немного смутившись от своих собственных слов, я сделала большой глоток сока, давая себе небольшую передышку и раздумывая над темой для разговора.  

— А ты ведь сестра Виктора, верно? Виктора Крама? — внезапно спросила меня новая знакомая.  

   Облегченно выдохнув - я была рада смене темы - я кивнула, подтверждая.  

— Верно, Виктор мой брат. Мы где-то виделись?  

   Нельзя было отрицать такую возможность, я на приемах и званых вечерах редко обращаю внимание на окружение.  

— Да, мы были на вечере, устроенным в честь дня рождения твоего брата, — произнесла девочка.  

— Извини, я тебя не запомнила, — виновато потупив глаза, призналась я.  

— Еще бы, столько танцев с потенциальными женихами и братом! — хитро посмотрев на меня, поддразнила Оливия.  

— О да, это было весело. Правда, о том, что это были потенциальные женихи, мне рассказал отец уже после вечера, — пожав плечами, ответила я, давая понять, что не отношусь серьезно к таким вещам.  

Тяжело в учении, но легко в бою, вот только кто вам сказал, что бой не наступит завтра?

   Я плохо спала ночью. Кошмары, вперемешку с воспоминаниями, где мы с родителями и братом все вместе купаемся или играем в снежки в Альпах. В других — я и Виктор резвимся в воздухе, и еще много-много других приятных воспоминаний, которые сейчас отдавали лишь горечью. Так что, если я и поспала, то от силы часа три, может, четыре, но не больше. Проснувшись и поняв, что заснуть вряд ли удастся, я откинула полог кровати и решила осмотреться.

   Комната была очень уютной и, похоже, она была угловой, с двумя окнами. Моя кровать стояла в самом углу, справа располагалось окно с широким подоконником, чуть подальше стоял письменный стол с красивыми резными ножками и похожий стул, спинка и сиденье которого были обшиты черным бархатом. С другой стороны кровати находился небольшой широкий шкаф, а рядом — комод и зеркало. А еще в комнате находился небольшой диванчик и два кресла черно-золотого оттенка, стоящие вокруг небольшого столика. Вся мебель была сделана из одинакового дерева, темно-красного цвета. В двух других углах комнаты стояли одинаковые кровати, как у меня и вокруг был точно такой же набор мебели. В комнате довольно высокий потолок, который украшен красивыми орнаментами. На полу лежал пушистый ковер из темно-коричневого длинного ворса.

   На кровати, которая располагалась ближе ко мне, спала Оливия. Ее саму не было видно, только несколько русых локонов, торчащих из-под одеяла, а в ногах у нее лежал толстый черно-белый кот.

   На столе, рядом с третьей кроватью, было аккуратно расставлено небольшое количество книг и учебников, а в углу стоял стеклянный пустой аквариум.

   Часы, висевшие на стене, показывали только половину пятого. Встав с кровати, я отгородила свою часть комнаты заглушающими чарами, чтобы не будить соседок, и принялась разбирать чемодан. Вещи перекочевали в шкаф и комод, часть книг — на стол. Я с разочарованием отметила, что мне нужен еще шкаф под книги, надо будет узнать у старост, где его взять. На глаза попались несколько колдографий: на одной были изображены мы с Виктором, танцующие на его дне рождении, а на другой всей семьей на матче по квиддичу.

«Не семья. Мы никогда ей не были», — горько подумала я, закинув колдографии обратно в чемодан. Первой мыслью было сжечь их, но, в последнюю минуту, я передумала.

   Я заметила дверь, за которой оказалась небольшая комната с двумя раковинами, и еще две двери: одна вела в ванную, а вторая — в туалет. Похоже, здесь в каждой комнате отдельная ванная. Это открытие меня очень обрадовало. Времени до начала завтрака еще оставалось около полутора часов, поэтому я решила принять душ. Простояв под горячими струями, я поняла, что немного успокоилась и могу выйти из комнаты с гордо поднятой головой. Нужно будет просто не обращать внимания на косые и любопытные взгляды и просто сосредоточиться на учебе — в конце концов, именно для этого я и приехала сюда. Сегодня я решила надеть черное теплое платье чуть выше колена с длинными рукавами и вышитой на груди эмблемой Дурмстранга. В сумку через плечо я положила несколько свитков, чернильницу и пару перьев, а потом вспомнила, что не знаю своего расписания. Похоже, придется искать старост и узнавать у них насчет расписания, вчера-то я все пропустила, и даже не знаю, где находятся наши спальни. Расчесав волосы, я собрала их в высокий хвост. Ну и видок у меня: уставшее лицо, опухшие глаза с синяками под ними.

   От рассматривания своего отражения меня отвлек звук, раздавшийся от кровати Ирмы.

 Девочка уже проснулась и, сидя на кровати, потягивалась, и не сразу меня заметила.

— О, привет! Давно проснулась? — спросила она, свешивая ноги с кровати.

— Доброе утро! Ну, если честно, то я почти не спала, — произнесла я, поворачиваясь к ней, но по ее недоуменному выражению лица поняла, что я забыла снять чары и она меня не слышит.

— Ой, сейчас, подожди минутку, — произнесла я, кинувшись искать в сумке свою палочку.

— Фините Инкантатем, — проговорила я, снимая заглушающие чары.

— Хм, неплохо. А у меня не очень хорошо получаются заглушающие чары. Я так понимаю, ты давно не спишь, — заключила Ирма, вставая с постели и, взмахнув палочкой, привела ее в порядок.

— Да, плохо спала, — пробормотала я, опуская глаза, и присаживаясь на диванчик.

— Ты обещала нам рассказать, что вчера произошло. Не знаю, как Оливия, но я не буду настаивать. Это твое дело, — сказала Ирма, доставая какую-то одежду из шкафа.

— Ну, нам ведь вместе жить все восемь лет, я была бы не против дружить с вами, а для этого нужно начать с искренности, — сказала я, стряхивая несуществующие пылинки с дивана. — Так что я все расскажу, — Ирма только задумчиво кивнула.

— Тогда я — умываться, а ты разбуди Оливию, есть немного времени до завтрака. Успеешь рассказать все, — бросила напоследок девочка, направляясь в ванную.

— Не надо меня будить. Я уже давно не сплю, слушаю тут беседы, интеллектуально просвещаюсь, — раздался голос Оливии из кучи подушек и одеяла, и после появилась и его обладательница. — Розье, ты так громко топаешь, сомневаюсь, что здесь кто-нибудь бы смог продолжить дальше спокойно спать.

— Ну, я хотя бы не храплю, — сказала в ответ Ирма и с хохотом скрылась в ванной под возмущенные вопли Оливии.

   От этой шуточной потасовки мне на душе немного стало легче, похоже, девочки между собой уже поладили.

— А почему тебя не поселили с сестрой? — вдруг вспомнила я про вредную копию Оливии.

— Издеваешься, да? Мы бы поубивали друг друга. Так что я рада, что я не делю с ней комнату, — откинувшись обратно на кровать, сказала Оливия. — А вообще да, это странно.

— Так, ладно, просвети меня. Где нам взять наше расписание? — спросила я у Оливии. Нужно собрать сумку, пока девочки будут умываться.

— У старост. Они нас будут ждать внизу, чтобы в семь часов проводить нас на завтрак, а после помогут найти нужные кабинеты, — ответила девочка, вставая с кровати и потягиваясь.

Белое золото

   Следующие две недели прошли спокойно. Самыми любимыми уроками у меня стали Темные искусства и Зельеварение. С последним все было понятно: профессор Илиев быстро понял, что я скучаю на уроках и со всеми зельями для первогодок справляюсь. Поэтому он начал давать мне задачи посложнее: из программы за вторую и третью ступени. Кроме того, он много спрашивал про свойства ингредиентов, заставляя понять, как они работают, спрашивал про способы помешивания зелий и попросил подробное эссе про все известные мне ингредиенты, которые взаимозаменяемы. Было немного сложно, но интересно.

   Темные искусства тоже произвели на меня сильное впечатление, наравне с профессором Драгомиром Бабетом, который в прошлом был аврором.

— Магия не бывает светлой или темной, есть только намерения волшебника, который ее использует, — начал он свою первую лекцию весьма интригующе. — Различия лишь в том, что существуют разновидности опаснее и сложнее, чем другие. В стенах этой школы я познакомлю вас со всеми заклинаниями, которые способны причинить боль, сломить волю, убить или проклясть. Это нужно лишь для того, чтобы вы знали, как им противостоять. А также я научу вас, как бороться с самыми темными тварями, которые есть в магическом мире. Но помните: я не смогу спасти вашу душу от вас самих. Нужно понимать, что некоторая магия способна извратить вас и убить вашу человечность. Помните об этом, и как только я заподозрю, что кто-то из вас пересек черту и начал не просто изучать опасные искусства, а ими пользоваться, то этот студент будет тут же исключен.

   Первые три занятия по его предмету были теоритичекими. Мы записывали классификации темных тварей, их слабые стороны и как с ними бороться. Кроме того, мы ознакомились с видами опасной магии: демонология, некромантия, легилименция и окклюменция, магия крови и проклятья. С каждой из них мы подробно познакомимся на старших курсах, кроме окклюменции, ее изучение начнется на второй ступени.

   После одного из уроков, я подошла к профессору Бабету, в надежде, что он может знать что-то про Слизерина или хотя бы подскажет, где искать. На удивление, у него имелась подходящая литература, но дать мне ее он не мог. Объяснил профессор это тем, что чтение таких книг - не для детей, так как там больше описываются его способности, чем биография. Но я могла прочитать эти книги под его присмотром. Заодно он предложил проверить, какие способности достались мне от предка. Я от такого предложения пришла в ужас и сказала, что подумаю. Но мне очень не хотелось, чтобы кто-то знал про парселтанг. Кто знает, что еще может выясниться.

   И вот, наконец, у меня выдался свободный от всех домашних заданий вечер. Я вернулась в свою комнату с занятий по полетам, который прошел весьма неплохо, профессор Шарби даже посоветовал пройти отборочные испытания в одну из четырех команд по квиддичу, которые начнутся в конце месяца. Решив, что раз все уроки уже сделаны, а те, что не сделаны могут подождать до воскресенья, я пошла со спокойной совестью читать книгу, которую мне дала Ирма еще на корабле.

   Мои соседки ушли в библиотеку, сообщив, что пойдут сразу на ужин, а я, развалившись после душа на кровати, достала книгу, открывая ее на первой странице. Мое внимание привлек конверт, лежавший между страниц. Похоже, Ирма про него забыла. Письмо было подписано аккуратным, с резким наклоном и острыми буквами, почерком на английском, а отправителем был некто с именем Драко Малфой. Интересно, что за поклонник у нашей Ирмы? И, недолго думая, я достала чужое письмо, а вопящую совесть благополучно заткнула.

   В конверте была еще и колдография. На ней были изображен Ирма и какой-то мальчик, на вид наш ровесник. Они сидели в саду прямо на зеленой траве, играли в волшебные шахматы и задорно смеялись. У мальчика были очень красивые светлые волосы, отливающие на солнце белым золотом, и серые глаза, приятные тонкие черты лица — настоящий аристократ — притягивали взгляд. Несмотря на очевидно высокое происхождение, мальчик был такой раскрепощённый, совсем не скованный, как большинство моих светских знакомых. Он беззаботно сидел на траве в светло-серых брюках, совершенно не заботясь о том, что они могут помяться или испортиться. Рубашка была не застёгнута на две последние пуговицы, а пиджак и бабочка валялись рядом с ним на земле. На Ирме было темно-синее платье. Красивые, они чем-то были неуловимо похожи. Интересно, кто это…

   Мальчик был очень красив, и чем дольше я на него смотрела, тем больше он меня привлекал, хотелось получше его узнать. Вот, дожили, уже и мальчики стали меня интересовать, что делает эта школа со мной? Усмехнувшись, я принялась за чтение письма.

Здравствуй, Ирма!

   Я рад, что ты благополучно добралась до дома, спасибо за лучший день рождения. Приятно было сбежать с этого скучного приема в мою честь и просто провести этот день, не изображая из себя примерного сына благородного семейства. Подарок я твой открыл, как и обещал, после того, как ты уехала. И твое счастье, иначе я бы запустил в тебя парочку проклятий.

   А теперь о грустных новостях: мне пришло письмо из Хогвартса. И нам с отцом не удалось уговорить мать на Дурмстранг. Придется в сентябре тащиться в эту школу, где под своим боком старый дурак Дамблдор пригрел толпу грязнокровок. Надеюсь, я поступлю на Слизерин, ты ведь знаешь, как мой отец серьезно к этому относится. Он, кстати, тоже недоволен Хогвартсом. Но одно меня радует, хоть посмотрю на знаменитого Гарри Поттера. Мама рассказала, что мы с ним даже какие-то дальние родственники. Надо будет обязательно предложить ему помощь. По разговорам, он жил с магглами и ничего не знал о магическом мире, пока не получил письмо. Думаю, что ему пригодится кто-то, кто расскажет, как все устроено.

   Напиши, когда приедешь в Дурмстранг, хоть от тебя узнаю, какого это учиться там.

P.S. Моя мама нас, все-таки, нашла в тот день в саду. Не удержалась, сделала колдографию, посылаю ее вместе с письмом. И книгу. Отец посоветовал тебе ее прочитать.

Не та команда

   Дни быстро сменяли друг друга. Приближалась суббота, а вместе с ней — отборочные испытания. В пятницу отменили занятия по полетам, и я, решив, что дополнительно перед отборочными тренироваться не буду, позволила себе немного расслабиться. Просто приду, попробую попасть на место охотника во все четыре команды. А там, если кто возьмёт меня, то так тому и быть.  

   Я наконец-то прочитала многочисленные письма, которыми забрасывали меня приемные родители. Виолетта писала, что ей очень жаль, что мне пришлось таким образом все узнать. Они хотели рассказать мне раньше, но боялись моей реакции. Глупая отговорка.  

   Отец надеялся, что я вернусь в Болгарию на новогодние каникулы. Для себя я решила, что никуда не поеду, уж лучше буду сидеть в школе, пусть даже в одиночестве.  

   Ответить родителям, все-таки, пришлось. В субботу были отборочные, а моя метла осталась дома. Если я надеялась получить место в одной из команд, то она была мне нужна. Поэтому мне пришлось встать пораньше, чтобы успеть написать письмо. Получалось не очень, мысли путались, и слова не желали подбираться. Это оказалось немного сложнее, чем я рассчитывала. Но мои потуги все-таки облачились в более-менее приличное письмо.  

Здравствуйте, Господин и Госпожа Крам.  

   Не уверена, что могу теперь обращаться к Вам иначе. Своим поступком Вы меня очень обидели. Возможно, на это были свои причины, но пока я не готова их понять и принять.  

   Для меня письма, что Вы мне в большом количестве пишите, читать очень тяжело, а сейчас нужно сосредоточиться на учебе и отборочных испытаниях. Поэтому я бы хотела попросить у Вас прислать мне Нимбус 2000, купленную Вами летом, если это возможно.  

   Я Вам очень благодарна за все, что вы для меня сделали. Ваш вклад в мою жизнь неоценим.  

   Несмотря на все, что произошло, я все равно вас очень сильно люблю.  

Венера Аделаида Слизерин   

   Письмо я отправила в среду, а сегодня была уже пятница, и ответа так и не пришло. Придется завтра летать на старой школьной метле.  

   Внезапно появившееся время я решила потратить на чтение книг, которые прислала миссис Малфой. На письмо Ирмы она ответила достаточно быстро и даже высказала желание познакомиться со мной лично. Ещё через несколько дней прилетело несколько сов, с которыми Нарцисса прислала книги из личной библиотеки Малфоев. Такой широкий жест мне был приятен — имя отца работало на меня. К тому же, новости в магическом мире распространялись очень быстро, я была удивлена, что в Пророке нет ещё какой-нибудь провокационной статьи на мой счёт.  

   В книге была записка, в которой Нарцисса просила быть с книгами бережной и надеялась на скорую встречу. Книг было семь. Я решила начать с изучения Истории Хогвартса, к созданию которого приложил руку Слизерин. Чтиво выдалось занятным, больше всего мне запомнилась история о тайной комнате и «Ужасе Слизерина». Интересно о ком речь, какую мерзость мог притащить в школу мой дорогой отец?  

   Погрузившись в чтение, я не сразу заметила какой-то посторонний звук. Подняв глаза, я увидела две совы, которые сидели на карнизе и держали длинный свёрток. Быстро подбежав к окну, я впустила птиц внутрь и забирала у них посылку. Внутри была моя метла, которую я уже и не ожидала увидеть. Вместе с метлой родители передали средства по уходу за ней и небольшую записку, как же без этого. Подавив желание закатить глаза, я развернула пергамент.  

Здравствуй, Венера!  

   Мы понимаем, что мы поступили очень плохо, но дай нам ещё один шанс. Мы тебя тоже очень сильно любим. Ты все равно останешься нашей дочерью, поэтому никаких Госпожа и Господин Крам.  

   Ждём тебя на новогодних каникулах. И удачи на отборочных испытаниях!  

Твои родители Филипп и Виолетта

   Как у них все просто. Нет, я не готова пока к таким разговорам.  

   Взяв метлу и средства по уходу, я начала приводить ее в порядок. Это позволяло немного привести мысли в голове в относительный порядок. Впрочем, этого занятия надолго не хватило — метла была в идеальном состоянии.  

   Тяжело вздохнув, я убрала все на место и поставила метлу рядом с кроватью. Пора было собираться на ужин. Накинув мантию, я направилась к выходу из комнаты. Открыв дверь, я застала за ней Виктора, который как раз поднял руку, чтобы постучаться.  

— О, привет! — удивлённо произнес Виктор.  

— Что ты тут делаешь? — спросила я, нахмурившись.  

— Да вот, решил составить тебе компанию, ты ведь сейчас направляешься на ужин?  

— Верно, но я все ещё на тебя злюсь. Ты мог бы мне все рассказать, — даже столько недель спустя я продолжала гнуть свою линию. Слишком его поступок зацепил меня. У нас никогда не было секретов друг от друга.  

— Нет, я не мог! Перед тем, как рассказать все, родители потребовали, чтобы я дал клятву. Ты знаешь, что такое магические клятвы, Венера? Знаешь, как они работают? — вспылил Виктор, который всегда был спокоен.  

   Мне стало стыдно: только идиотка могла не подумать об этом. И только вдвойне идиотка могла вести себя так ужасно с единственным близким человеком. К черту все тайны, пусть родители хранят их дальше, а Виктор не заслужил такого отношения. Мы как раз находились возле выхода на балкон, хорошая возможность поговорить, без лишних глаз и ушей. Шмыгнув носом, я взяла Виктора за руку и потянула в сторону выхода на балкон, а оказавшись там, разревелась, уткнувшись носом в его грудь. Брат только покрепче меня обнял, успокаивающе поглаживая спине. Когда слезы закончились, я смущённо отстранилась от него и, вытерев щеки, отошла к перилам, облокачиваясь на них спиной.  

— Прости меня, в последнее время я была невыносима. Мне жаль, что я не дала тебе возможность все объяснить. И даже несколько раз использовала против тебя магию, — пробормотала я, рассматривая его теплый свитер, не решаясь посмотреть в лицо, боясь того, что могу на нем увидеть.  

Книги и палочки

   Когда занят делом, то время летит очень быстро. А дел у меня хватало: тренировка через день, домашние задания, и среди всего этого я умудрялась общаться с подругами, Геллертом и Виктором.

   С последним мы помирились на удивление быстро. В один из вечеров, когда я сидела в окружении книг по травологии и пыталась написать классификацию опасных и условно опасных растений. Разобраться в этом ужасе было невозможно. Отвлёк от планирования масштабных разрушений Виктор.

— Ты можешь просто взять эту классификацию из учебника по зельям за второй курс, — раздался голос слева от меня. Я вздрогнула и, резко повернувшись, увидела Виктора, который стоял у меня за спиной и читал мои записи.

— Почему там?

— Помогает лучше просчитать совместимость ингредиентов и температурные поправки, это редко используется, в основном для несложных зелий, которые долго готовятся. Их изучают поверхностно.

— Хорошо, я посмотрю там. Спасибо, — улыбнувшись, произнесла я и устало закрыла глаза. Завтра надо заняться этим, идти сейчас в библиотеку не хотелось совершенно.

— Ну, как тренировки? Слышал ты теперь охотник у Крыльев, — взъерошив ёжик на голове, произнес Виктор.

— Ты злишься? — выпалила я на одном дыхании.

   Брат мягко улыбнулся и присел рядом на скамейку, сложив вместе ладони и задумавшись.

— Сначала да, я злился, — неуверенно начал Виктор, краем глаза наблюдая за моей реакцией. — Особенно когда ты устроила это представление на ужине. Но потом я понял, что так будет лучше. Сомневаюсь, что ты бы меня воспринимала, как капитана, — криво усмехнулся брат, а я облегчённо выдохнула, даже не замечая, что задержала дыхание.

— Спасибо. Мир? — спросила я, делая щенячьи глазки.

— Да куда ж я денусь.

   Сколько же мы ссорились за последний месяц — как он меня вообще ещё терпит. Стоит поблагодарить всех богов за то, что у меня есть такой замечательный брат. Виктор больше даже не пытался заговорить на счёт моего общения с Розье. Просто смирился, что мой капитан потихоньку переходит в разряд друзей. Его сестра, к слову, не забывала отпускать шуточки в наш адрес и предупреждала, чтобы я боялась гнева обиженных поклонниц. На это мы только смеялись. Приближался Хэллоуин, в Болгарии этот праздник не был так популярен. Но для моей семьи этот день был особенным просто потому, что это мой день рождения. Совсем скоро мне исполнится одиннадцать.

   В школе в этот день устраивали праздник для первогодок. Первая часть вечера была развлекательная. Устраивали пышный ужин, а после танцы. В полночь все старшекурсники поздравляли первогодок и проводилась церемония усиления магии. Про подробности никто ничего не рассказывал. Я долго допытывалась у Розье и брата, но Геллерт лишь усмехнулся и сказал, что это очень красивая церемония и что мне она понравится. Какие все загадочные. Про свой день рождения я никому не сказала.

   Тридцатого октября тренировка отменилась. Геллерт негодовал. Через два недели у нас будет матч по квиддичу. Ястребы будут играть с Бешенными бладжерами. В прошлых выходных состоялась игра между Красными крыльями и Зелёными драконами, в ходе которой последние ожидаемо проиграли, а мне впервые довелось увидеть Виктора в игре. Он был великолепен, в воздухе он себя чувствовал прекрасно, поэтому матч был очень коротким. За каких-то пятнадцать минут Крылья вырвались вперед со счетом 90:20, а поимка снитча принесла им заслуженную победу. Второй матч обещал быть интереснее. У Бладжеров второй год подряд не менялся состав команды, и пусть у них нет Виктора, но очень сильный вратарь. Геллерт был на нервах. Третий охотник оказался очень слабым игроком, замену искать уже было поздно. Правда, с ловцом повезло. Иван очень усердно тренировался. Меня Розье заставил научить его некоторым приемам, которым я в свою очередь научилась у Виктора. Вместо тренировки капитан собрал нас всех вместе, и мы битый час обсуждали стратегию, хотя, казалось, что эти слова уже крепко засели у всех в головах, и их можно цитировать. Спящим. Пьяным. И даже если ты при смерти.

   После общего сбора мои уши продолжали быть атакованы одним очень надоедливым капитаном, который увязался со мной в библиотеку. Я пыталась сосредоточиться на книге про Слизерина, она осталась в единственном экземпляре, что-то вроде личного дневника. Рукопись хорошо сохранилась. Мой родной отец писал про такие материи, как некромантия и легилименция. И если первая у меня вызывала ужас, то вторая была весьма познавательна. В ней подробно описывалось, как развить этот дар и какие есть тонкости. Слизерин говорил, что достиг таких высот, что мог пользоваться легилименцией невербально, а иногда и без помощи палочки.

   Я так погрузилась в чтение, что не сразу заметила, как Геллерт сменил своего собеседника и теперь пытался кого-то очаровать, скрывшись за книжной полкой. Мне такие вещи давно стали не интересны, я уже привыкла.

   Но мое увлекательное чтение было прервано — кто-то просто выдернул книгу из моих рук. Опешив от такой наглости, я подняла взгляд и увидела, что нарушителем моего покоя является Камелия Геновски, неудачная копия моей подруги. А с ней разумеется вся ее испорченная компания в виде двух пустоголовых девочек с нашего потока и не менее пустоголовых мальчиков во главе с толстяком Брэндом. В последнее время я все чаще ловила на себе их насмешливые и злые взгляды. Но задумываться над этим у меня не было ни желания, ни времени — как теперь оказалось зря. Вся эта кучка из шести высокомерных выскочек разразилась дружным хохотом. Я оглянулась, замечая, что библиотека порядком опустела, Геллерт тоже где-то исчез.

— Так-так, что тут у нас? Великая и ужасная Леди Слизерин сидит в одиночестве в библиотеке. Похоже, ты себя чувствуешь комфортно среди всего этого хлама, — нарочито растягивала слова Камелия, держа книгу двумя пальцами и с пренебрежением ее рассматривая. Группа поддержки дружно заржала.

— Хлам у тебя в голове, а это книга. Будь добра верни на место, она стоит гораздо больше, чем твоя шкура, — спокойно ответила я, лениво развалившись на стуле и незаметно достав свою вторую палочку, которой колдовала с детства. Она, конечно, не такая мощная, но ее никто не будет проверять, хотя бы потому что про нее никому не известно.