Последняя землянка для двенадцати Несокрушимых 2

Глава 1

Шаги мужчины, ужасающего своей аурой, заканчиваются прямо напротив меня.

Он останавливается и все вокруг затихает, даже ветер не шумит.

Никто на всем огромном стадионе не смеет и пискнуть.

Я чувствую его пристальный взгляд, но не вижу его, потому что испуганно жмурюсь.

Голова Хедвина лежит на моих коленях, но не его запах забивается в мои ноздри, а всезахватывающий аромат незнакомца…

Это запах грозы, озона и древесного дыма. Меня пробирает до мурашек. Я сгибаюсь, едва не утыкаясь лицом в волосы бессознательного Хедвина.

Дрожу.

И тогда чувствую на подбородке чьи-то пальцы. Они надавливают, заставляя меня поднять голову.

Мне страшно, потому что кажется, что я единственный настоящий человек в ближайших вселенных, по крайней мере, из тех, что в сознании, но я подчиняюсь.

Кровь леденеет в моих жилах, но я открываю глаза, чтобы посмотреть на обладателя этой животной, сковывающей сердце, ауры.

Медленно поднимаю веки и после того больше не могу отвести от него взгляда, хотя не смотреть на него – то, чего мне до дрожи хочется. Больше всего на свете. Просто. Не. Смотреть.

Но я не могу отвернуться, потому что он – самый потрясающий, привлекательный и одновременно ужасный, отталкивающий и уродливый из всех, кого я видела за всю свою не такую уж и долгую жизнь.

Правая часть его лица прекрасна – кожа кажется идеально белой, меловой, без растительности, но в то же время эта бледность кажется по-аристократически мужественной. Особенно, когда его светлые брови хмурятся.

Он – как полотно, закрашенное хмурой эмоцией.

Если так посмотреть, этот мужчина похож на божество. Жестокое и прекрасное.

Но с другого ракурса все не так, вторая сторона лица вся покрыта шрамами и безобразными ожогами. Второй часть он… и на человека-то не похож.

Ни на человека, ни на берсерка, коим он и является. Левой частью лица он воплощает в себе верховного князя тьмы.

И это до дрожи…

Я бы вздрогнула только от одного его вида, но даже без этого я уже напугана. Я замираю, чувствую, как иссякают остатки моих сил, и не могу двинуться, потому что, если пошевелюсь – случится что-то ужасное.

Его пальцы сжимают мой подбородок.

Страха становится больше.

Я смотрю в его яркие синие глаза и кажется, что умираю. Падаю в бесконечную пропасть, потому что я не должна видеть цвет…

Не должна, потому что только женщина, подходящая берсерку в физическом плане, может видеть их цвет. Это похоже на истинную связь. Сочетание двух существ на всех уровнях.

Природное предназначение.

Я не хочу подходить этому мужчине.

В этом месте, где все чужое…

На планете врагов человечества.

Этого не должно было со мной случиться!

Он прищуривается и оглядывает меня с ног до головы, смотрит на Хедвина, вновь переводит взгляд на меня.

А кругом все продолжает стоять чудовищная, просто оглушительная тишина.

- Пожалуйста, не трогайте меня, я не сделала ничего плохого, - шепчу сдавленно, едва набравшись сил, чтобы пошевелить обескровленными губами.

И понимаю, что говорю не на всеобщем. Язык, который я непроизвольно использую – мой родной, который я знала с детства, еще когда жила на Земле.

Всеобщим я больше не владею, потому что выбросила свой чип. Знание языка больше не загружен в мою голову.

Мужчина хмурится. Он не понимает моих слов. Его светлые брови сдвигаются на переносице. Мне страшно от одной только мысли, что я могу его разозлить неосторожным действием.

И что тогда?

Ужас накатывает на меня новой волной, потому что теперь, без чипа, я все равно что немая, среди незнакомцев, настрой которых сложно угадать.

Мужчина взмахивает рукой и сзади к нам подходят несколько незнакомцев. Берсерков. Невероятно высокие и сильные мужчины.

Они наклоняются над нами, собираюсь забрать Хедвина. Схватить под руки и уволочь.

- Нет! – вскрикиваю я, хватая неподвижное тело мужа. Руки дрожат.

Его не могут у меня забрать! Соленые капли срываются с глаз и катятся по щекам.

Поднимаю взгляд на него. Он все еще стоит неподалеку, хмурый, но сдержанный. Сверкает невероятно яркими синими глазами.

И вновь я повторяю себе, что не должна видеть их цвет.

Но я смотрю в них, смотрю пристально, не скрывая своих слез…

Потому что быть сильной теперь бесполезно.

И я устала стараться справиться. Очевидно же, что моей силы недостаточно, чтобы справиться со всеми ими.

Всхлипнув, я продолжаю смотреть на их предводителя. Прекрасного и ужасного. Огромного мужчину, широченного в плечах. Может, высшие силы пожалели для него красоты, одарили лишь наполовину, но силы дали щедро.

Глава 2

Стискиваю плечи мужа дрожащими руками и смотрю на мужчину, раздающего тут приказы. Я не знаю ни его имени, ни должности.

Но он приказывает другим.

Несколько секунд мы смотрим друг на друга. Мои глаза наполняются солеными слезами, на щеках образуются влажные дорожки.

Двое здоровяков с пепельными волосами склоняются над Хедвином и собираются вырвать его из моих рук.

Я всхлипываю. Если они заберут Хедвина, то я останусь совсем одна.

Что-то сменяется в выражении лица их главаря, пока мы переглядываемся. Думаю, непроизвольно в моих глазах появляется мольба.

Меняется что-то мимолетное. Едва уловимое.

Но он вскидывает руку ладонью вперед, его подданные останавливаются, убирают руки от моего Хедвина и уходят, переговариваясь о чем-то на непонятном языке и оглянувшись на меня еще несколько раз.

Я мелко дрожу, уткнувшись щекой в волосы мужа.

- Спасибо… - шепчу, смотря на берсерка, стоящего от нас в нескольких шагах. И пусть он не понимает меня, но должен почувствовать, что я хочу передать.

Я продолжаю сидеть на земле, прижимая к ногам Хедвина, который так и не пришел в себя, тыльной стороной ладони смахиваю с глаз слезы.

Синие радужки берсерка сверкают, он прищуривает глаза и поворачивает голову на бок, рассматривая меня под новым углом. Его громадная тень закрывает нас от части стадиона.

У него короткие снежно-белые волосы и необычный наряд из легкой ткани. Его можно было бы назвать очень привлекательным, если бы не ужасные шрамы на половине лица.

Я перевожу болезненный взгляд за его спину.

Мы находимся в самом центре громадного сооружения. На все стороны вокруг расходятся трибуны, как в Колизее, но тихо так, будто все зрители ловят каждый шорох.

На большом экране, свисающем то ли с неба, то ли с высокой крыши, показывают нас с Хедвином.

Я сама кажусь себе растерянной. Беспокойный воробей с подрезанными крыльями.

Нездоровые глаза полны слез. Волосы растрепаны, пряди выбиваются из жгутов. Этот дурацкий наряд, который пришлось нацепить для визита к Вильгельме, теперь напоминает больше бинты поверх тела, чем скромный костюм.

В нем я действительно похожа на инопланетянку.

Но Хедвин на моем фоне кажется еще более бледным. Испугавшись, я дрожащими ладошками тянусь к его запястью, нащупываю слабый пульс.

Выдыхаю с таким облегчением, словно с моих плеч сбросили несколько тонн.

Внезапно берсерк разворачивается к нам спиной. Я вижу, как мышцы бугрятся под его тонкой одеждой, почти такой же кристально-белой, как и его кожа.

Он вскидывает руку. Его пальцы длинные и тонкие, как у пианиста, но я уверена, что ими он смог бы сломать что-то крепкое. Например, человеческую шею.

- ДИЕ МИО ТЕРРА! – выкрикивает берсерк. Громко. Звонко. С звериным рычанием в конце каждого слова, разносящимся по всей площадке.

На трибунах начинается галдеж. Берсерк вскидывает руку над своей головой и сжимает ее в кулак. Все вокруг закрывают рты от одного этого движения. Вновь становится тихо, как перед бурей.

- ЛИ ВИЕ-НО ВАРХСКО! – рявкает беловолосый вновь, и некоторые мужчины на трибунах начинают вставать со своих мест и спускаться сюда, к нам.

Все они красивы и почти такие же высокие, как берсерк, которого я уже успела рассмотреть. Все поголовно с серебристыми волосами, одеты в неизменно светлые наряды. И все абсолютно чужие мне.

Они выходят и выстраиваются перед предводителем в шеренгу, и в конце концов он и сам становится в конце линии, повернувшись ко мне лицом.

Я с затаенным дыханием наблюдаю за всеми ими и тогда с растерянностью понимаю – они выстроились передо мной.

Один, два три… примерно двадцать мужчин. И самое ужасное, что я вижу цвет глаз примерно половины из них, но ни за что, никогда бы в этом не призналась ни одному из них.

Я непроизвольно ищу взглядом синие глаза того берсерка с изуродованной частью лица. Словно он может что-то мне объяснить. Хотя бы взглядом.

Он поднимает руку и указывает на себя, потом на остальных, впившись в меня взглядом с прищуром и вскинув подбородок.

Что-то говорит, но я не понимаю слов. Я слушаю его привлекательный, грубый голос.

Не понимаю, догадываюсь только…

Они хотят, чтобы я выбирала. Из них.

Глава 3

На несколько мгновений у меня отбирает дар речи, словно кость застревает в горле.

Я все еще не понимаю, что тут происходит, но теперь на экране высоко над нашими головами показывают нас всех.

Мужчин, выстроившихся передо мной, словно по приказу, и нас с Хедвином. Будто мы герои главного реалити-шоу планеты.

Из всего происходящего мне четко ясно лишь одно – если я не стану играть по их правилам, то они отберут Хедвина. Уже пригрозили. И тогда я больше не собственного мужа.

Не для этого я его спасала.

На мгновение склонившись над ним, я быстро прикасаюсь к губам Хедвина и осторожно встаю, аккуратно сдвинув его голову на пол. Пока что он не приходит в себя.

Оттолкнувшись от пола, поднимаюсь. Руки дрожат, во мне совсем не остается сил.

Ноги едва меня держат, как только выпрямляюсь – пошатываюсь в сторону и вижу, как часть берсерков подаются вперед, собираясь в случае чего меня поймать.

Я напрягаюсь, бросаю на них испуганные взгляды, надеясь, что они не станут прикасаться ко мне.

Справившись со слабостью, я встаю перед ними, нервно поправив свой наряд и обвожу мужчин нерешительным взглядом.

Все красивы, как на подбор, словно братья. Беловолосые и сильные.

Меня ужасает, что я вижу цвет глаз многих из них. Чтоб скрыть это, я не задерживаю на них взор, но у меня испуганное выражение и это видят все вокруг, потому что мое лицо начинают показывать крупным планом на экране, стараясь ухватить реакцию.

Как столькие берсерки могут мне подходить? Я думала, что совместимость с ними – редкое явление.

Это похоже на какой-то генетический сбой или… на что-то правильное. Землянки моего времени наверняка тоже подходили бы этим необыкновенным мужчинам, потому что раньше человечки не были мутированными.

Проблема только в том, что в то время, когда землянки были такими, как я, берсерки и люди еще не знали о существовании друг друга. Я единственная, кто остался с того времени.

Кажется, с тех пор все пошло наперекосяк не только у землян. Женщин не осталось и у берсерков! Они все смотрят на меня, как на диковинного зверя. Или как на самую страстно желаемую добычу.

Но выбирать из них, вот так… словно это шоу. Может, я что-то неправильно поняла? Ведь не разбираю ни слова.

Оглядываюсь на трибуны и замечаю, что зрители с жадным интересом наблюдают за происходящим.

Вновь непроизвольно нахожу взглядом синие глаза того берсерка, отдававшего приказы другим. Он чуть выше остальных, напряженнее. Его тело до чертиков сексуально, каждая мышца словно из белого гранита. Ы древности по его подобию можно было бы делать статую – настолько он привлекателен.

Наблюдает за всеми моими движениями, словно я держу его на поводке. Всего лишь на мнимой цепи, потому что такие, как он, не знают слово «подчинение».

Он делает только то, что сам себе позволяет. Я не смогла бы даже заставить его сдвинуться с места.

Его хмурость и мрачность пугают, но одновременно и притягивают. Он пощадил Хедвина и в его взгляде есть странная притягательность, даже если не учитывать того, что я вижу цвет радужек в его глазницах и мне хочется дрожать от его долгих и мимолетных взглядов.

Я должна выбрать меньшее из зол. Если нужно принять однозначное решение, то я обращусь к тому, кто послушал мои мольбы и не стал уводить Хедвина, чтобы потом убить.

Потому что другие варианты могут оказаться еще более опасными.

Хоть мы и не перекинулись с синеглазым берсерком ни одним словом, но между нами установилась странная нить связи. И пока что я не буду ее рвать – это все, что у меня тут есть.

Набрав в легкие побольше воздуха, я поворачиваюсь в его сторону и собираюсь сделать шаг. Замечаю, как его темно-синие глаза светлеют на несколько оттенков. Уголок его губ слегка подрагивает, но он сдерживает полуулыбку.

Правда, теперь его взгляд впивается в меня еще пристальнее, словно гипнотизируя.

Но не успеваю я сделать и шага, как чужая рука одного из мужчин в шеренге перехватывает мое запястье, заставляя обратить на себя внимание.

Я поднимаю голову и встречаюсь с ним взглядом.

Но всего на одно мгновение, потому что вторую мою руку тоже хватают крепкие пальцы.

Я растерянно поворачиваюсь и вижу синеглазого берсерка, он сам вышел из строя и приблизился ко мне. Не стал ждать, когда меня попытался перехватить кто-то другой.

По телу пробегают мурашки от такого проявления его дерзости. Синие глаза быстро окидывают меня взглядом. Морозные.

Он Ледяной – это имя идеально ему подходит.

Как и думала, его невозможно удержать на цепи. Он двигается молниеносно, несмотря на свои габариты. Теперь он напряжен. Вновь хмурый и сдержанный, готовый выдержать длительный поединок взглядами.

Рука Ледяного стискивает мое запястье чуть крепче, чем ладонь второго берсерка.

С двух сторон мои руки сжимают двое разных мужчин, и их глаза пылают враждебностью, взгляды скрещены, как на поле поединка. А я – добыча.

Глава 4

Они буравят друг друга взглядами несколько долгих мгновений. Я бы не выдержала под таким взором и пары секунд – мужчины кажутся ужасающими, кичатся своей силой, каждый перед противником.

Их руки больно сжимают мои запястья, но я не смею протестовать. Пусть лучше не обращают на меня внимание. С тех пор, как очнулась после гибернации, слишком много взглядов обращено на меня.

Иногда мне ужасно хочется уединения. Особенно в такие мгновения.

Не успеваю проследить, кто из них отталкивает меня в сторону, но в следующую секунду я отшатываюсь, и едва удерживаюсь на ногах, взмахнув руками, чтобы сохранить равновесие.

Сердце колотится, как бесноватое, ударяясь об ребра и забирая дыхание. Я давлюсь воздухом.

Впереди начинается столкновение. Мужчины схлестываются в бою, но без оружия.

Двигаются молниеносно, я едва успеваю проследить за их руками, но кое-что все-таки удается уловить. Ледяной замахивается и бьет противника твердым кулаком в челюсть.

В тот миг я улавливаю что-то похожее на неприятный хруст.

От следующего удара соперник умело уклоняется, но ответный удар нанести не успевает – Ледяной разворачивается, я замечаю на его лице хищный прищур, при движении лишь глаза сверкают, оставляя за собой полоски синего света, как фонарики.

В следующую секунду костяшки ледяного врезаются в грудь противника, словно копье. Звук удара смешивается с треском.

Я зажмуриваюсь, отворачиваюсь. Не хочу на это смотреть.

Отойдя в сторону, я склоняюсь над Хедвином и быстро перевожу взгляд на громадный экран, зависший над нашими головами для зрителей. Там показывается драка, но в углу прикреплен маленький квадрат с моим изображением, на котором видно каждую мою эмоцию.

Будто зрителям интереснее наблюдать за моей мимикой, реакцией на бой, чем за самой дракой.

Насупившись, я быстро оглядываюсь, стиснув руки в кулаки. Камеры нигде не видно, и я не могу определить, откуда снимают мое лицо, еще и крупным планом.

В этом дурацком розовом наряде я похожа на смешного воробья! Прическа полностью растрепалась, а я кажусь себе даже более растерянной, чем обычно.

Быстро оглядываюсь по сторонам в поисках выхода, но из-за света прожектора, бьющего в глаза, кажется, что у этого ринга нет ни конца, ни края.

- Хедвин… - я тихо зову мужа, склонившись над его бледным лицом. Его щеки осунулись, а шрамы стали более тусклыми. Мужчина не реагирует.

Ему нужна медицинская помощь, а в идеале – хорошая регенерирующая капсула.

А тем временем со зрительских рядов доносится увлеченные вопли, усиливающиеся с каждой секундой боя. Трибуны ревут.

Я всматриваюсь в две мужские фигуры, дравшиеся еще две минуты назад. Теперь вижу лишь вытянутую руку Ледяного, сжимающую пальцами шею другого берсерка.

Мускулы руки напряжены, словно тросы, меловая кожа натянулась. Он смотрит в глаза противника холодными синими глазами его лицо совершенно спокойно, нет даже победной улыбки.

Побежденный хватается за сжатые пальцы Ледяного и дергает ногами, стараясь втянуть в легкие хоть немного воздуха. Его лицо распухло от ссадин. Что-то хрипит, но слов я не разбираю.

Его лицо сереет, воздуха не хватает. Мое сердце вздрагивает, потому что так выглядит перед смертью человек.

Я собираюсь зажмуриться, чтобы не видеть этого всего ужаса, но в последнее мгновение Ледяной отпускает противника и тот падает под его ноги, как мешок с костями.

Я вздрагиваю, потому что в ту же секунду победитель поворачивается в мою сторону, буравит меня из-под бровей. Его синие глаза темнеют, как небо перед грозой.

Он начинает идти ко мне и как в первые мгновения, когда оказалась здесь, я вздрагиваю от каждого его шага. Но больше не отвожу взгляд.

Он выглядит так, будто шутки кончились. Мрачный. Идет ко мне быстрым, но уверенным шагом и трибуны вновь затихают.

Всем своим видом Ледяной показывает – он дал мне выбор среди мужчин, но, если бы выбрала кого-то другого – он бы этого не принял.

И доказал это прямо здесь. Мой выбор без выбора.

Я вся внутренне сжимаюсь, когда он оказывается рядом. Боюсь дышать, но прикрываю спиной Хедвина. Если Ледяной будет смотреть на меня то, может, не обратит на Хедвина внимание.

Когда-то муж меня защищал, а теперь я отплачу ему!

Как и прежде, берсерк тянется ко мне рукой. Я зажмуриваюсь, предполагая, что, как и в прошлый раз, он возьмет меня за подбородок, заставляя смотреть в глаза.

И едва не вскрикиваю, когда обе его руки сжимают мою талию и он поднимает меня в воздух. Я распахиваю глаза, словно ужаленная. От веса моего тела мышцы его рук даже не напрягаются.

Еще одно движение – Ледяной забрасывает меня к себе на плечо, и мы начинаем отдаляться от Хедвина.

- Нет! – вскрикиваю, пытаясь взмахнуть руками в перевернутом положении, выгибаю шею, чтобы поднять голову, – Хедвин!

Но с каждым шагом мы отдаляемся. Тело мужа, лежащее на полу, тускнеет, а вскоре перед моим лицом закрываются массивные двери, полностью отделяя меня от Хедвина.

Глава 5

Смирившись с тем, что отбиться никак не получится, я бессильно повисаю на плече Ледяного.

На глазах выступают слезы, скатываются по лбу куда-то вниз, пока я свисаю вверх тормашками. Кровь бьет в голову.

Не успеваю толком опомниться, как мы оказываемся в двухместном авиатранспорте. Берсерк не слишком ласково усаживает меня на одно из сидений.

Нажимает какие-то кнопки, стеклянная дверца закрывается, и транспорт взмывает в воздух над землей.

Сербес – так называется планета, на которой живут Берсерки. Насколько я знаю, успела вычитать и подслушать урывками, их развитие началось намного раньше, чем у людей, еще живших на Земле, проблема была только в том, что климат на Сербесе суровее.

Поэтому эволюция шла медленнее – часто прогресс исчезал из-за всяких катаклизмов и все приходилось начинать сначала. Не изменялось только одно – население. Мужчин на Сербесе всегда было больше.

И в последние столетия проблема только усугубилась.

Эта вся информация о Берсерках, которая была во всеобщей сети. Остальное тщательно скрыто, даже Иллий с Эрданом не особо распространялись о своих традициях.

И вот я на Сербесе, но не понимаю ни слова.

С противоположной стороны от меня сидит Ледяной, которого я так прозвала, потому что понятия не имею как его зовут на самом деле, и каждую секунду, пока наш транспорт куда-то летит, он изучает меня своими холодными, пронзительными глазами.

Отвернувшись к окну, быстро вытираю со щек слезы. Может, я выгляжу слабой, но не стану ронять свое достоинство, не буду плакать, пока он так на меня таращится.

За окном все белым-бело, словно зимой. Цвет растений варьируется от бледно-серого до тускло-голубого, но насаждений вокруг не так много. Земля кажется пустой. Песчинки бархатистого грунта взвиваются ввысь от порывов ветра.

Ничего цветного или примечательного.

Я теряю бдительность и вздрагиваю, когда ветер толчком ударяет о стекло отломанную ветку.

- Вирро зи сувочи Елизавета! Лхи сирдис миардо, - слышу сбоку голос берсерка.

Нахмуриваюсь, поворачивая к нему голову. Мужчина сидит, устроив локти на коленях и подавшись ближе ко мне торсом.

Я не обманываю себя – стоит мне сделать хоть движение в сторону двери и не успеет пройти даже секунды, как он остановит меня силой.

Следит, словно кот за мухой, влетевшей в окно.

Я не собираюсь вести с ним беседы он притащил меня сюда силой, но все-таки было бы намного проще, если бы я понимала его речь.

Может быть, я бы смогла уговорить его развернуть аэромобиль обратно.

Нахмурившись, я поворачиваюсь к Ледяному, качаю головой и развожу руками.

Ледяной поджимает губы и его брови слегка напрягаются, но на этом все. И я бы соврала, если бы сказала, что стала ему менее интересной. Как раз наоборот – он вытянул голову еще ближе ко мне и… понюхал воздух рядом со мной.

Неловко вжимаясь в стену транспорта, я обнимаю локти ладонями, чтобы хоть как-то защититься от его нахального внимания.

Мне стоит выстроить с ним хоть какой-то контакт потому что очевиднее некуда – он настаивает на общении.

Чтобы выпутаться из этого, надо делать хоть что-то. Хедвин без сознания, а остальные мужья бесконечно далеко и неизвестно, когда догадаются где меня искать. И даже если поймут… им не одобрят посадку на этой планете, скорее убьют.

Набрав в легкие побольше воздуха, я собираюсь с силами, чтобы вытеснить из горла хоть одно слово.

Указав на себя рукой, стиснутой в кулачек, я говорю:

- Лиза.

Ледяной кивает, сцепив руки в замок между своими разведенными коленями. Приоткрывает полные губы, чтобы ответить, но внезапно транспорт содрогается, снаружи что-то трещит.

Берсерк становится мрачным в одно мгновением. Если до этого мужчина был спокоен и казался вполне мирным, то теперь от него веет таким холодом и грозным самообладанием, что я вновь закрываюсь в себе.

Глупая была идея завести разговор. Я внутренне сжимаюсь и притихаю.

Ледяной выглядывает в окно, окидывая окрестности бдительным взглядом хищника. Я наблюдаю за ним украдкой.

Он резко выдыхает через нос, как разозленный бык и поворачивается в мою сторону. Я не успеваю даже поднять свой растерянный взгляд к его глазам, как мужчина оказывается рядом.

В ноздри вновь забивается его дымный, волнующий запах, но я еще сильнее вжимаюсь спиной в стену, стараясь отвоевать себе хоть немного пространства.

Правда, это удается мне недолго. Ледяной стискивает мою талию, силой заставляя подняться на ноги. Ему приходится сгорбится, чтобы между нашими лицами осталось несколько сантиметров.

Я замечаю какой-то таинственный жар в его глазах цвета грозового неба.

И в тот же миг его твердые губы берут во власть мой рот, не давая сказать и слова против.

Глава 6

Берсерк прижимает меня к себе с такой силой, что я чувствую, как вздрагивает его плоть под тканью штанов и наполняется силой.

Ледяной резко разворачивается, садится на сидение и усаживает меня к себе на колени, сжимая мое тело стальными руками.

Холодные мурашки проносятся по моей коже, вместе с дрожью.

Непроизвольно, совсем не по желанию разума, но мое тело реагирует, грудь тяжелеет, я чувствую, как между бедер становится горячо и влажно.

Но в то же время я готова кричать от досады и расплакаться, потому что разумом я совершенно четко понимаю – этот мужчина не мой!

Я дергаюсь, стараясь отстраниться хоть на несколько сантиметров, но жаркие руки Ледяного силой удерживают меня на себе.

Это его только раззадоривает. Поцелуи углубляются, его язык властвует в моем рту, словно хозяин.

Через несколько длинных, тягучих мгновений овладевающего поцелуя, во время которого я вся дрожу, окутанная его руками, он отстраняется и покрывает поцелуями мою шею, ключицы.

Я жадно хватаю ртом воздух.

Ощущение, словно он только что поимел меня. Своим ртом.

Когда ладони Ледяного скользят под мой топ и двинулись вверх, пока не накрывают полушария грудей, я вздрагиваю еще сильнее.

- Не надо, пожалуйста, - всхлипываю, зажмуриваясь изо всех сил.

Перед глазами пляшет белый шум.

А тем временем наш аеромобиль поднимается все выше и выше, оставляя остальные транспортные средства где-то внизу.

Мужчина рычит мне на ухо что-то по-своему и тут же стискивает сильными пальцами мои бедра, заставляя развести ноги и вжаться в него еще сильнее. Под собой я чувствую неподатливый, жесткий гребень.

Нас разделяет лишь тоненькая ткань одежды.

Несмотря на все мои просьбы и попытки остановиться, Ледяной одним резким движением стягивает с меня топ. Я вскрикиваю, собираясь прижаться к нему сильнее, чтобы спрятать грудь, но в этот раз мужчина хватает меня за плечи и заставляет чуть отстраниться.

С интересом рассматривает меня потемневшими глазами. Под его взглядом я сильнее ощущаю насколько твердые мои соски.

Тело предает меня, оно реагирует на мужчину, пожирающего меня взглядом. И хоть он далеко не красавец, я все равно ощущаю острое возбуждение. Такое, что в какой-то момент даже становится больно.

Ледяной опускает голову и начинает двигать языком вокруг моих сосков, лаская их, и руками до жара оглаживая мою спину.

Охнув, я выгибаюсь, мои руки тянутся вверх, и я погружаю пальцы в его жесткие, короткие волосы.

Зарычав, совсем, как голодный волк, Ледяной быстро подхватывает меня на руки, словно пушинку и опускает спиной на пол. Нависает сверху и вновь находит мои губы.

В это раз его поцелуй еще более жесткий, жадный.

Он прижимается ко мне внизу и трется об мои бедра своей выпуклой частью, распаляя мое тело еще сильнее, погружая в огонь.

Наш поцелуй вновь прерывает что-то снаружи. Какой-то другой транспорт ударяется в наш аеромобиль сбоку и нашу кабинку трясет.

Ледяной быстро поднимается на ноги и выглядывает в окно с ожесточенным выражением лица. Судя по тому, что он не слишком выказывает эмоции, это можно расценить, как высшую степень ярости.

Я остаюсь лежать на полу, пытаясь отдышаться и прикрываюсь руками. Знаю, как только опомнюсь от этого всего, то буду чувствовать себя отвратительно. Использованной.

Берсерк отрывается от окна и вновь оказывается надо мной. Я всхлипываю и в этот момент вижу, как дергается мышца в уголке его челюсти, а ясные синие глаза темнеют еще сильнее. Он бормочет что-то невнятное своим грубым голосом.

Но не останавливается. Подхватывает меня и упирает лицом в стену мобиля, я едва успеваю выставить перед собой руки.

Тем временем его пальцы оказываются на моих волосах, Ледяной хватает пряди, наматывает их на руку, заставляя выгнуться.

Проходит секунда и он сдергивает с меня юбку, ткань опускается вниз и холодит лодыжки.

Его большая рука гладит меня по спине, согревая, но я не могу успокоиться. Дрожу, чувствую страх, вперемешку с вожделением.

Чувствую, как его стержень с силой упирается в мое лоно. Большой и очень-очень возбужденный.

Он безжалостно проталкивается внутрь и из моего горла вырывается вскрик-стон. По щекам скатываются слезы, но я не знаю из-за чего плачу: от наслаждения или из-за чувства протеста, потому что Ледяной берет меня силой.

Стискивая рукой мои волосы, он заставляет меня сильнее выгнуть шею и вколачивается в меня, словно механический поршень.

Вторая его рука скользит внизу подо мной, играет с сосками.

Останавливается во мне на пару мгновений.

И опять скользит. Быстрее. Глубже, сильнее. Дотрагиваясь прессом до моих ягодиц.

Прижимаясь к моей спине всем телом, Ледяной что-то шепчет ухо хриплым голосом, но я не понимаю ни слова. Только чувствую – ему нравится.

Он еще несколько раз вгоняется в меня всей длинной, и разрядка проходит по всему моему телу.

Глава 7

После всего, что произошло, Ледяной поднимается и быстро натягивает на себя штаны, уставившись в окно с сосредоточенным, даже отстраненным выражением лица.

Когда он хватает вещи с пола, мышцы под его бледной кожей перекатываются, будто концентрация сосредотачивается одновременно во всем его теле.

На меня больше не смотрит. Словно меня теперь и не существует, будто я – использованный материал. Берсерку интереснее облака за стеклом.

Я вздрагиваю, быстро поднимаюсь на ноги и хватаю свою одежду. Натягиваю на себя ткань дрожащими руками.

Из глаз в любую секунду готовы брызнуть слезы, но я ему этого не подарю. Не покажу свою слабость, он и без того постарался, чтобы размазать меня.

Одевшись, усаживаюсь в одно из сидений, обняв себя руками, потому что вокруг становится ужасно холодно. Мне приходится прикладывать усилия, чтобы удержать равнодушное выражение лица.

Все оставшееся время, пока мы летим, я смотрю в противоположное окно, ни разу не повернувшись к Ледяному. Кажется, если посмотрю на него – точно расплачусь. Не выдержу.

Да и зачем смотреть? Он очень демонстративно показывает свое пренебрежение.

Вскоре за окном появляются очертания города. Где-то там, внизу.

Железные домики жмутся друг к другу, будто места недостаточно. Но что самое странное – город огорожен исполинской, высокой стеной.

Мы приземляемся на крыше одного из сооружений, потому что на узких улочках поселения это сделать невозможно.

Дверь нашего аеромобиля открывается и Ледяной поворачивается ко мне.

- Илхи, Елизавета, - говорит.

И я до боли стискиваю зубы, потому что его голос режет меня, как лезвие. Я никогда не чувствовала себя такой беззащитной, как сейчас с ним.

Поднявшись на нетвердых ногах, я иду к выходу и спрыгиваю на землю, проигнорировав руку, предложенную Ледяным. Тело покрывается мурашками от одной только мысли, чтобы прикоснуться к его коже самостоятельно.

Это вызывает отторжение. И боль.

Краем глаза я вижу, как меняется выражение его лица. Становится более мрачным.

Оказавшись снаружи, я оглядываюсь вокруг и замечаю вдалеке огромное высокое здание, переливающееся разными неоновыми цветами. Я стараюсь посчитать сколько в нем этажей, но каждый раз сбиваюсь, потому что складывается ощущение, будто ярусы поделены неравномерно, словно рваная бумага.

Досчитать не успеваю, передо мной вырастает фигура Ледяного, он окидывает меня все тем же хмурым взглядом, а тогда поднимает глаза к небу, пытаясь что-то там высмотреть.

- Милри, - говорит и пытается взять меня за руку, но я отшатываюсь с бешено колотящимся сердцем.

Поджав губы, он указывает на двери, ведущие вниз, в дом. И впервые я вижу на его лице отчетливые эмоции. Он злится.

Я быстро киваю и проскальзываю в указанный дверной проем. Там быстро сбегаю вниз по лестнице.

Нужно осматриваться! Я не могу оставаться здесь, с ним. Не хочу.

Преодолев последнюю ступень, я оказываюсь в просторной гостиной, кажущейся футуристической. Плавные и ровные линии интерьера сочетаются в необычную композицию.

Но в эту секунду меня менее всего волнует обстановка. Я вдруг понимаю, что это место – дом Ледяного.

Берсерк привел меня в свою холостяцкую берлогу и наверняка собирается запереть здесь.

Слезы все-таки начинают течь по щекам. Я нахожу первую попавшуюся дверь и вбегаю в нее, обнаруживаю, что это спальня.

Внутри спальни замечаю еще одну дверь с защелкой, и прячусь там, повернув замок.

Меня начинает бить истерика. Трясусь. Обнимаю себя руками и смотрю в зеркало, до боли прикусывая губу, чтобы не всхлипывать.

Из глаз катятся слезы. Я сползаю вниз по стене, упираясь в нее спиной и утыкаюсь лицом в колени.

Они забрали Хедвина, вырвали меня из родной галактики, где были все, кого я успела полюбить. А теперь Ледяной сделал это со мной! Он не спрашивал, хочу ли я.

Он просто брал.

Я так устала от неизвестности. Мой век остался далеко позади, а весь мир ужасно изменился за тысячу лет.

Как бы я ни старалась, соответствовать новым реалиям сложно. Тем более теперь, когда рядом больше нет никого…

Со стороны спальни в дверь слышится стук.

- Елизавета… - я слышу приглушенный голос Берсерка. Если бы мне было дело до полутонов его голоса, то я бы пришла к выводу, что он растерян.

Как обычный мужчина. Не как чудовище.

Я нащупываю под рукой что-то и со всей силы бросаю этим в дверь. Стеклянная фигурка разбивается и с громким звяканьем разлетается на множество осколков.

- Убирайся! – выкрикиваю. – Ненавижу!

Глава 8

После моего воинственного крика, смысл которого можно понять даже без знания языка, на котором я говорю, снаружи ненадолго наступает тишина.

Ледяной оставляет меня в покое, хотя я не слышу звуков его отдаляющихся шагов.

Но он точно не стал бы сидеть под дверью, дожидаясь, пока я выйду.

Образовавшийся покой одновременно дарует мне и облегчение, и еще большую тяжесть. Бремя одиночества.

В истерике это самое ужасное, что может быть, но рядом нет никого, кроме причины моих слез.

Я утыкаюсь носом между коленок, чтобы хоть немного подавить всхлипывания, но следующие минут десять слезы так и не прекращаются.

В конце концов я поднимаюсь на ноги и смотрю на себя в зеркало, упершись руками в темно-синий умывальник из странного материала.

Здесь все необычное, очень похоже на мебель, к которой я привыкла, но в то же время и нет.

Лицо опухло от слез, волосы спутались, а внутри я чувствую себя опустошенной, словно за раз выплеснула все накопившиеся эмоции. Несколько раз умываюсь холодной водой, она здесь странная, словно с вкраплениями маленьких белых блесток, которые не ощущаются на коже.

Опустошенно выдыхаю, пытаясь вытереть лицо руками, потому что нигде не видно полотенца.

В тот же миг вздрагиваю, потому что дверной замок щелкает, дверь открывается.

Внутренне сжавшись, я резко поворачиваюсь в сторону выхода.

В проеме стоит хмурый Ледяной. Он окидывает меня мрачным взглядом.

- Елизавета, - вновь проговаривает мое имя, видимо, смирившись, что это единственное слово, перевод которого я понимаю.

Он стоит чуть поодаль и тень падает на его лицо и плечи, в этом освещении кожа берсерка совсем не кажется белоснежной, он больше похож на повелителя тьмы, лишь яркие глаза, словно драгоценные камни, сверкают в темноте.

- Оставь меня в по… - я не успеваю договорить, голос уже совсем меня не случается. Хриплый и надломленный.

Когда замечаю, что Ледяной делает шаг вперед, сокращая между нами расстояние, хочу шарахнуться в сторону, но не успеваю – он в эту же секунду оказывается рядом.

Одной рукой он обвивает мою талию и прижимает к себе, а второй поднимает мой подбородок, заставляя смотреть в глаза.

Я чувствую, как мои губы дрожат, когда наши взгляды встречаются. Мне трудно даже дышать.

Он красив и уродлив. Это не может сочетаться в одном существе, но так и есть. Одна часть его лица исполосована ужасными шрамами, на которые даже смотреть не хочется, но от второй половины невозможно отвести взгляд.

Я не хочу, чтобы он прикасался ко мне, но вот так, прямо рядом с ним, когда он просто прикасается пальцами к моему подбородку, и все, я словно маленький кот в руках гориллы, которая гладит пушистика.

Он огромный нависает надо мной и этот контраст поражает и заставляет чувствовать боль.

Ледяной что-то говорит, может, как-то пытается мне объяснить свой поступок, но я зажмуриваюсь, мотаю головой. Не хочу слышать его голос.

Он берет меня за руку и переплетает наши пальцы. Зовет по имени.

- Я ни за что не пойду с тобой, - сиплю и распахиваю глаза.

Тогда наши взгляды снова встречаются. Его радужки словно пламенем горят, зрачки расширены. Я смотрю на него из-под бровей и пытаюсь вырвать руку, но это все равно, что освобождать ладонь, скованную цепями.

Ледяной хмурится, сильнее стискивает мою руку, будто в пику моему протесту. Его бледного цвета брови сдвигаются к переносице.

- Я сказала пусти, - выкрикиваю, когда он вновь тянет меня к выходу из уборной, - никуда ты меня не поведешь.

Я замечаю, как он стискивает зубы, его ноздри начинают быстрее раздуваться, словно он сдерживается. Будто реально замуровал под своими ребрами хищного зверя.

У меня почти получается высвободить ладонь, с помощью второй руки, когда Ледяной бормочет что-то очень мрачное и одним махом вновь забрасывает меня на свое плечо.

- Мерзавец! – выкрикиваю я, извиваясь на его плече, как змея.

Я понятия не имею, куда он меня тащит, но все решается секунд через десять. Берсерк осторожно опускает меня на мягкую кровать в той самой спальне, и я удивленно притихаю.

Мужчина садится рядом на край кровати и вновь начинает говорить, его ладонь все еще прижимается к коже моего живота. Из-за этого дурацкого наряда я почти раздета!

В дверь внезапно стучатся с той стороны. Очень громко и неожиданно, особенно для меня в таком состоянии.

Я резко переворачиваюсь на бок и случайно бью локтем в лицо Ледяного. Не чувствую хруста, но ощущаю, что задеваю его зубы за щекой. Из-за того, что движение стремительное, должно быть, удар кажется ощутимым.

Быстро выдохнув, закрываю рот руками и взвиваюсь, переворачиваясь в сидячее положение.

Сердце безумно колотится, пока он переводит на меня взгляд темных, как сама ночь, глаз.

Я смотрю на него глазами, округленными от ужаса.

Я ударила его по лицу, пусть и случайно.

Глава 9

Секунды по одной складываются в десять, потом в двадцать, но ничего не происходит. Ответного удара не следует.

Ледяной смотрит на меня грозно, но это все.

Я медленно выдыхаю через нос, чтобы не показать ему, какое облегчение я испытываю, пусть он и смотрит на меня своими потемневшими глазами. Внезапно я понимаю – он не станет бить меня.

Более того, он с каким-то затаенным мерцанием в глазах наблюдает за мной и даже не двигается. Он злится, но не на меня.

Вдруг медленно тянет ко мне руку, и я вздрагиваю, когда ощущаю его шершавые пальцы на своем запястье.

Лишь когда решаю, что хватит, собираюсь дернуться в сторону, уйти в другой конец комнаты, понимаю – он снял с меня браслет. Последнюю связь с моими мужьями. Я даже не слышу щелчка, не успеваю среагировать.

- Верни, - прошу и голос срывается.

Он не отвечает, но я чувствую, как его большой палец поглаживает мое запястье. Он убирает часы в карман.

В дверь снова стучат, в этот раз Ледяной поднимается с кровати и идет к двери, открывает ее.

По ту сторону я замечаю фигуру какого-то другого высокого мужчины, он выглядывает из-за плеча Ледяного, чтобы получше меня рассмотреть, но берсерк захлопывает за собой дверь.

Я остаюсь одна.

С трудом заставляю себя остаться на месте хотя бы минуту, но, когда подбегаю к двери – створка уже закрыта. Я жму на все кнопки, толкаю дверь, но она не поддается.

Окно тоже заперто. За ним – узкая улочка, на которой даже нет прохожих.

Я нервно хожу по спальне из стороны в сторону, прикусывая кожу на большом пальце.

До вечера, когда за окном уже становится чуть темнее, Ледяной не возвращается.

Дверь открывается один раз, и я вижу угловатого робота, катящего перед собой тележку с едой. Андроид сражу же отъезжает за порог, оставив тележку посреди спальни, как только я делаю шаг в его сторону.

Дверь снова заперта, но теперь я хоть могу наполнить чем-то желудок.

Рядом с тарелкой на поверхности лежит какой-то плоский предмет овальной формы, немного оглядев необычную штуковину, я понимаю, что это планшет.

Вот каким образом Ледяной решил разнообразить досуг своей пленницы.

- Подлец! – бормочу, хмуро уставившись на дверь.

Нахожу в устройстве выход в что-то на подобии интернета, но сколько бы ни искала – не могу докликать до чего-нибудь толкового. Сеть не межпланетная, связь с другими галактиками или даже планетами заблокирована на этом устройстве.

Я не сдаюсь, ввожу в поисковик слова на своем языке. Старославянский. Так Арион назвал мою речь, когда я очнулась от гибернации.

В глобальной сети Сербеса тоже нахожу кое-что. Есть даже несколько статей, написанных на этом языке, на русском, но самое полезное – старенький переводчик слов.

До самого утра я сижу за столом, пытаясь запомнить как можно больше полезных слов на языке Берсерков.

«Помогите, меня украли».

«Хочу есть».

«Не трогай меня».

И в том же темпе проходят следующие несколько дней. Единственный мой посетитель – робот, который привозит еду три раза на день, словно по расписанию.

На вторые сутки утром он притаскивает с собой коробок десять и огромный букет незнакомых цветов, который пахнет просто умопомрачительно.

В коробках нахожу кучу разнообразной одежды и еще множество подарков: футуристические украшения для волос, косметика, мыльно-рыльные принадлежности.

Я не беру ничего из этого, единственное – решаюсь надеть легкое белое платье после душа, потому что сменной одежды у меня совсем нет. Волосы оставляю спадать на плечи легкими волнами.

В следующий раз, когда робот приезжает, я говорю ему выученную фразу на языке Берсерков:

- Скажи ему, что мне надо куда-то выходить, иначе я здесь умру.

И это имеет свой эффект. Похоже, мне удается впечатлить Ледяного, потому что он разрешает роботу вывести меня на крышу, где мы приземлились, когда он привез меня сюда несколько дней назад.

Скорее всего, у меня нет совсем никаких шансов сбежать отсюда, иначе бы он тоже пришел. Но на крыше я оказываюсь одна, если не считать робота-помощника.

На небе – сплошные облака, иной раз переливающиеся такими глубокими цветами, о которых я даже понятия не имела. Редко пролетают аеромобили, город кажется почти вымершим, если временами и видно прохожих, то это неизменно мужчины. Ни одной женщины.

Исполинская стена выстроена вокруг города. Кажется, берсерки прячутся тут от кого-то или от чего-то.

Внезапно я замечаю на стене тень кого-то маленького. И хвостатого.

Это кот или небольшая рысь ярко рыжего окраса и с кисточками на ушах. Зверь поворачивает мордочку в мою сторону и бежит ко мне, перепрыгивая участки между крышами домов. Его зеленые глаза с вытянутыми зрачками загадочно сверкают.

Оказавшись рядом, рысь трется об мои ноги, и я наклоняюсь, чтобы погладить малыша. Он мурлычет и сам подставляет голову под мою руку в поисках ласки.

Глава 10

Реакция Ледяного меня удивляет, но еще больше я недоумеваю, когда зверь на моих коленках наклоняет мордочку и кусает меня за запястье. Стремительно, на инстинктах.

Могу поклясться, что в этот момент рысь довольно сверкает глазами и звуки, исходящие из его чрева, становятся еще громче.

Вскрикнув, я отдергиваю руку, с растерянностью смотрю на пушистика. Он смотрит мне в глаза и довольно щурится. Его длинные усики подергиваются.

Когда смотрю в мутно-зеленые глаза питомца, чувствую что-то странное. Какую-то связь. Будто нашла в этом маленьком существе свою родственную душу.

Пушистик поднимает лапку и дотрагивается розовой подушечкой до моего плеча.

Признает хозяйкой, вдруг понимаю я, хотя это понимание кажется не совсем моим.

- Елизавета! – восклицает звенящий напряжением голос Ледяного за моей спиной.

В следующую секунду он вздергивает меня на ноги и закрывает своим плечом. Тяжело дышит. От него веет силой, а еще запахом сандалового дерева.

Я выглядываю сбоку из-за его высокой фигуры и вижу поникшего Пушистика, смотрящего на Ледяного от низа к верху. Его ушки с кисточками опущены вниз, шерсть вздыбилась, мордочка напряжена.

Показав зубы, питомец шипит, а тогда разворачивается и преодолевает расстояние одним широким прыжком, прячась в проулке между домами.

- Ты напугал его, - говорю недовольно, подняв взгляд к напряженному лицу берсерка.

Ледяной переводит взгляд на меня, поджимает губы. Качает головой.

Я бы попросила у него объяснения этим действиям, но нам еще далеко до того, чтобы понимать язык друг друга.

- Кхала, Елизавета, - говорит холодным тоном и коротким движением хватает мою руку, переплетая наши пальцы.

Тянет меня внутрь дома.

Из того, что я успела выучить, благодаря переводчику, мне удается перевести первое слово из его фразы.

«Идем, Елизавета».

Едва ли не впервые за все время, проведенное в этом доме, я оказываюсь на кухне. На простых белых тумбах ничего не стоит никакой техники, нет даже холодильника, но Ледяной нажимает на одну из сотен светящихся стенных кнопок, и на столешнице появляется еда.

Он ставил тарелку с пищей передо мной и скрещивает руки на груди.

- Мер, - говорит.

Предполагаю, что это «ешь» в форме приказа.

Я беру столовый прибор. Смотрю на кашицу, размазанную по глубокой тарелке.

Ледяной пялится, даже не моргает.

- Когда так смотришь, мне кусок в горло не лезет, - бормочу, уставившись на него.

Он никак внешне не реагирует, делает вид, что совсем не догадывается, о чем я говорю.

Насупившись, принимаюсь есть. Ложка за ложкой, хотя эта еда и не особо вкусная. Я не собираюсь отказываться от пищи, потому что любая трапеза придает мне сил, я не знаю, когда будет подходящий момент, чтобы сбежать.

Силы мне уж точно нужны.

Проглотив еще несколько ложек кашицы, я застываю, уставившись на дно тарелки.

В голове вертится один вопрос, который я специально выучила, чтобы задать Ледяному. Мне понадобилось несколько часов с переводчиком, чтобы приблизиться к правильному произношению этих слов.

Быстро поднимаю взгляд на берсерка, застывшего напротив стола, как статуя. И решаюсь.

- Как… тебя… зовут? – спрашиваю на его языке, разделяя слова, чтобы звучало четче.

Не могу же я вечно называть его Ледяным. Нужно знать имя своего похитителя. Начнем с этой информации, а потом я узнаю о нем все, чтобы разрушить его жизнь, когда мужья прилетят по меня!

На лице берсерка всего на пару мгновений проступает удивление, а тогда он берет себя в руки.

- Асгер, - коротко отвечает.

Я киваю и вновь опускаю взгляд на тарелку.

Через минуту на кухне появляется еще один мужчина из берсерков. Асгер напрягается, обходит стол, чтобы закрыть меня собой, будто даже чужие взгляды могут мне навредить.

Я лишь мельком вижу незнакомца, повернув голову.

Он что-то быстро говорит Асгеру. Я не понимаю ничего из его слов, осмысливаю только одно – что-то происходит. Они оба напряжены. Уж интонации голоса я могу определить.

Второй берсерк выходит, Асгер хватает меня за руку, ведет в комнату, в которой я провела последние дни, ничего не объясняя.

- Постой! – прошу его.

Никак не реагирует. Чувствую, как потеет моя ладошка в его большой шершавой руке.

Когда мы оказываемся в спальне, он проводит рукой по стене и там появляются маленькие светящиеся кружки. Кнопки.

Лишь когда перед нами открывается ниша, я понимаю, что все это время в комнате была гардеробная. А я складывала одежду аккуратной стопочкой на столе.

Асгер хватает меня на руки, не успеваю даже пикнуть, и усаживает на пол гардеробной, под платьями и многочисленными комбинезонами.

Глава 11

Асгер говорит с незнакомцем о чем-то на повышенных тонах. В один момент мне кажется, что жуткий темноволосый поворачивает голову в сторону гардеробной, где я прячусь.

Я не вижу его глаз, но чувствую какое-то тяжелое, пристальное внимание.

Вздрогнув, я бесшумно отползаю к самой дальней стенке ниши. Сижу тихо, как мышка. Единственное, что может меня выдать – бешеное биение сердца, но с этим я ничего поделать не могу.

Теперь я не вижу мужчин, но слышу их отдаленные голоса. Даже если бы я смогла перевести хоть одно слово из их диалога – берсерки говорят слишком быстро, а я всего несколько дней пытаюсь изучать язык.

Даже когда я слышу отголоски их отдаляющихся шагов и звук хлопнувшей двери, еще какое-то время сижу, стараясь не дышать, а потом резко и шумно выпускаю весь воздух из легких.

Но с гардеробной не решаюсь вылезти еще как минимум минут двадцать.

Не знаю, когда незнакомец покидает дом, но дальше все тихо.

Следующие несколько дней тянутся для меня как пожеванная и задубелая жвачка.

Меня больше не выпускают на крышу, но Асгер пытается не спускать с меня глаз, или, может, с его точки зрения он так обо мне заботится, не знаю.

Но теперь еду мне не привозит робот. В комнату неизменно наведывается Асгер, чтобы мы вместе пошли на кухню. Там он раз за разом ставит передо мной тарелку и смотрит, как я ем.

Несмотря на то, что я стараюсь изучать язык, без этого не сбежать, но я все еще не понимаю его. А он – меня.

Между нами ничего не происходит, он больше не прикасается ко мне, ничего себе не позволяет.

И даже если я четко выучу вопрос: «Для чего я здесь?», ответа все равно пока что не разберу. Поэтому пока что я живу, жду и надеюсь, часами смотрю в окно в своей спальне, и с течением дней спальня действительно становится моей, помещение обрастает моими вещами, и я эмоционально привязываюсь к этому месту.

По крайней мере, здесь со мной не происходит плохих вещей. Потому что не происходит практически ничего. Единственное живое существо, с которым я контактирую – Асгер.

Иногда появляются и другие берсерки, какие-то слуги или что-то типа того, но все они уходят так быстро, стоит мне появиться, что я не могу даже толком их рассмотреть.

В одно утро я сижу возле окна, обняв руками колени и закутавшись в плед. Я уже умею ориентироваться в здешнем времени и расписании местной рутины. Знаю, что Асгер придет за мной, чтобы забрать на завтрак через два или три часа, но мне не спится.

Когда вижу, что на выступ с той стороны окна запрыгивает Пушистик. Тот рыжий зверь, цапнувший меня за запястье в один-единственный раз, когда Асгер выпустил меня на крышу.

Я узнаю его мордочку.

Питомец ничего не делает, сидит с той стороны, сложив лапки и смотрит на меня немигающими глазами.

Я прикладываю ладошку к стеклу и грустно улыбаюсь.

- Привет, - шепчу.

Хвостик Пушистика поднимается за спиной и начинает мотаться из стороны в сторону, животное подается вперед и высовывает длинный, даже чересчур, шершавый язык. Он проводит им по окну, и я отшатываюсь в сторону, когда стекло начинает шипеть, бурлить и вздыматься пузырями.

Разъедается, лопается и огромный рыжий кот запрыгивает в спальню.

Я ошалелыми глазами смотрю на него.

- Вот значит почему Асгер переживал, когда ты залез мне на колени, - бормочу ошарашенно.

У него ядовитая слюна.

Кот выглядит довольным, уж не знаю насколько он понимает мои слова. Подавшись ко мне, зверь хватается зубами за штанину моего комбинезона, поворачивает ушки-локаторы с кисточками в сторону окна.

- Хочешь, чтобы я шла за тобой? – спрашиваю тихо.

Питомец тут же отпускает меня и выпрыгивает на улицу, поворачивает мордочку, прослеживая, иду ли я за ним. Пошевелив усиками, животное начинает жалобно мяукать и смотрит на меня слишком уж осмысленными глазами.

Прикусив губу чуть ли не до крови, я поворачиваюсь к двери. Асгер придет еще нескоро.

Отбросив плед, я осторожно, чтобы не пораниться, пролезаю через отверстие в окне. Приходится набраться мужества, чтобы прыгнуть, потому что меня с землей разделяют метров пять.

Сгорбившись, я перебежками крадусь за котом, хотя на улице еще никого нет. Ранее утро. По земному времени сейчас было бы часов пять или шесть утра.

Иногда над головой пролетают аеромобили, но на этом все. Я никого не встречаю на своем пути.

Пушистик подводит меня к самой стене, отделяющей город от чего-то извне, и проскальзывает в подкоп под барьером.

Собирается вывести меня наружу.

- Стой-стой-стой, я же не знаю, что там, - бормочу испуганно, когда из земляного хода показывается грустная котячья мордочка. А я ведь даже могу поклясться, что коту грустно, как такое возможно?

Он снова начинает мяукать, но теперь эти звуки больше похожи на скулеж, будто от того, пойду я за ним или нет зависит его маленькая котячья жизнь.

Он смотрит на меня долго и ожидающе. Умоляет взглядом. Опускает ушки.

Глава 12

Я в панике зажимаю рану на боку незнакомца, стараясь хоть как-то остановить кровотечение, но ничего не получается, потому что у него не одно ранение.

Есть еще повреждения на шее, на лице. Да он весь в крови!

- Что же делать? – бормочу, в панике оглядываясь по сторонам.

Ему нужно к людям, в больницу, но как я его дотащу, если из помощников у меня только кот? Идти мужчина не сможет – он уже не в себе, да и не ходят с такими дырами в теле.

Пушистик метается из стороны в сторону, рядом с телом хозяина, и нервничает. Внезапно срывается с места и убегает в кусты, вновь появляется и хватает меня зубами за штанину. Хочет, чтобы шла за ним.

Распрямившись на нетвердых ногах, я бегу за рыжим хвостом и ныряю в просвет между кустами. Оказываюсь на небольшой полянке, заросшей высокой травой.

Пушистик бегает между разными растениями и нюхает их, пробует на зуб. Остановившись возле небольшого куста, листьями напоминающим папоротник, кот поворачивает мордочку и громко мяукает, бьет лапкой листву.

- Думаешь, это поможет? – бормочу, дрожащими руками срывая листья.

Бегу в сторону раненого. Склоняюсь перед ним на колени и только тогда понимаю, что уже и сама вся измазалась в его крови. Отмечаю это мимолетом, прикладывая растение, найденное Пушистиком, к ранам мужчины.

Внезапно кот начинает мяукать и, прислушавшись, я улавливаю какие-то посторонние звуки.

Выглянув из-под листьев оазиса, я замечаю вдалеке движущиеся объекты. Автомобили странной формы, скорее похожие на повозки. Наверху каждой телеги сидит человек, вернее, берсерк.

По тому, как начинает нервничать и скулить Пушистик, я понимаю, что ничего доброго это не предвещает.

Оглядываюсь. Мы на открытой местности. Стоит прибывшим лишь заглянуть под кроны деревьев – и нас заметят.

Могу поклясться, что они ищут хозяина Пушистика, но умирающий мужчина уж точно не сможет вести диалоги. Они собираются его добить.

- Вот же напасть… - бормочу испуганно и бросаюсь к раненному, хватаю его за плечи и пытаюсь оттащить в кусты, но это все равно, что пытаться сдвинуть с места неподъемный валун.

Сцепив зубы, я прикладываю все усилия, до такой степени, что мускулы в руках начинают гореть. Даже Пушистик пытается помочь мне, хватает зубами штанину хозяина и тащит, упираясь когтистыми лапками в землю.

Наверное, у меня получается сдвинуть громадное мускулистое тело на чистом адреналине, хотя он весит, как десять мешков с цементом.

В последний момент, когда звуки автомобилей уже слышатся за соседними деревьями, мне удается сделать последний рывок и ноги раненного берсерка прячутся в кустах. Мы с Пушистиком притихаем. Кот прижимается к земле и опускает ушки.

Я замечаю, что на траве остается след волочения, вырываю с земли под ногами несколько пучков травы и разбрасываю, заметая следы, но кровь, на том месте, где лежал раненный, замаскировать не успеваю.

Они уже здесь.

Показавшись под кронами, двое берсерков оглядываются по сторонам. Они высокие, очень сильные, но в той же степени и рассерженные. Одетые в такую же варварскую одежду, как и хозяин Пушистика.

Один из них склоняется над лужей крови, оставшейся на видном месте, опускает в нее два пальца и говорит что-то второму. Тот кивает.

Через несколько минут они уезжают, так и не обнаружив нас.

- Я не знаю, что с ним, Пушистик, повреждены ли органы, листья вряд ли помогут, - говорю, повернувшись к коту, - нужно пойти в город и позвать на помощь.

Кот прижимает ушки к голове и смотрит на меня жалобным взглядом.

Я знаю, что это тоже плохая идея, потому что из всех жителей города я знаю только Асгера, а он вполне может отказаться от предоставления помощи, с другими же мне вообще придется объяснять все на пальцах.

Но здесь оставаться тоже не вариант. Я просто буду наблюдать за смертью этого берсерка, оставшись с Пушистиком среди пустыни.

- Будь тут, - командую и осторожно выхожу из оазиса. Пушистик не идет за мной, прощально (или напутственно) мяукает.

Через десять минут я уже по ту сторону стены, в городе. Сверху на кровь налипло еще грязи из подкопа. Я выгляжу ужасно, но не это самое главное.

В городе что-то творится. Звучит сирена, над головой летают десятки аеромобилей, просматривая каждый проулок с высоты.

Я не успеваю даже шагу ступить, как передо мной выстраиваются пять берсерков в бронежилетах и шлемах. У каждого по бластеру на поясе. Один из них говорит что-то в прибор, чем-то напоминающий рацию.

Они выстраиваются вокруг меня и главный велит идти за ним.

Я понимаю, что происходит, лишь когда мы оказываемся возле дома Асгера. Все это – поиски. Каким-то образом берсерк поднял военные силы, чтобы найти меня.

Меня вводят в дом и за спиной захлопывается дверь.

Заметив посреди холла Асгера, стоящего в полутьме со скрещенными за спиной руками, я пугаюсь. Сильно. Потому что его лицо не выражает абсолютно ничего: ни спокойствия, ни злости. Оно застывшее.

Глава 13

Мое сердце бьется уже где-то в горле, когда Асгер наклоняет лицо еще ниже и пожирает мой рот, словно намеревается проглотить бешено бьющееся сердце, а вместе с тем впитать в себя мою душу.

Его жесткий рот слепо скользит по моим губам, язык исследует рот. Пальцы сжимают мой подбородок.

Руки до боли стискивают плечи, не дают сдвинуться. Это как наказание. И я его принимаю, потому что другого выхода у меня нет. Я убеждаю себя, что это расплата, потому что больно принять факт – мне нравится его сила.

Сейчас, когда его сильные пальцы сжимают мои плечи, тело покрывается странными мурашками. Внезапно мне начинает нравиться, что он не оставляет мне выбора. Вся ответственность на нем, а мне не нужно принимать решения.

Асгер отстраняется и смотрит на меня хмуро. Делает шаг назад. Я больше не чувствую в нем той убийственной энергии.

Поцелуй утихомирил бурлящую в мужчине злость, но я вижу, как сжимаются в кулаки его ладони, словно он все еще представляет под пальцами мои плечи.

Когда Асгер отворачивается, собираясь уйти, я хватаю его за руку.

- Постой! – прошу.

Поднимаю голову, чтобы смотреть на него и натыкаюсь на взгляд из-под полуопущенных ресниц. Асгер смотрит на наши сцепленные руки.

- Помоги мне, - прошу, смотря в его потемневшие глаза. Он не моргает.

Я делаю шаг в сторону своей комнаты, не отпуская его руки. Тяну его за собой, секунд десять приходится прикладывать усилия, все равно, что пытаться сдвинуть с места валун, но вскоре берсерк сдается и делает шаг за мной.

Молчит и наблюдает.

В спальне я хватаю планшет и быстро нахожу переводчик. Кое-как складываю фразы на языке берсерков.

Рассказываю Асгеру о том, что нашла за стеной раненного, умирающего мужчину. Прошу помочь ему, отвезти в больницу.

Асгер хмурится.

Забирает у меня устройство и быстро что-то печатает, когда отдает планшет мне, я читаю перевод на русский:

«Тебе запрещено выходить за стену. Там живут варвары, убийцы, они украдут тебя и убьют!»

Вновь вскидываю взгляд к лицу мужчины. На нем непреклонное выражение, зубы сцеплены так сильно, что я вижу, как дергается мышца в уголке челюсти.

- Прошу, Асгер… он там умирает, - шепчу, подавляя в себе всхлипы.

Он сжимает губы, твердый рот превращается в тонкую линию.

Мотает головой и отворачивается.

- Асгер, - зову его по имени, но мужчина больше не смотрит на меня.

Он уходит и закрывает за собой дверь моей спальни. Я опять остаюсь одна. Принимаюсь нервно ходить по комнате, сгрызая ногти.

Ни на что не надеясь, дергаю ручку двери и она внезапно поддается. Выглядываю через узкую щель – в коридоре никого нет.

Асгер забыл меня запереть? Осторожно выскальзываю из спальни и оглядываюсь. За то время, что я здесь – не успела побывать в большей части дома.

По правде сказать, я видела тут только кухню и комнату, выделенную мне для проживания. Асгер не показывал мне ничего другого и всегда был рядом, когда провожал меня на кухню и обратно.

Я проскальзываю по коридору дальше, прислушиваясь к звукам в доме. Слышатся отдаленные голоса других обитателей постройки, тех, которые обычно прячутся от меня.

Разговор идет на этаж выше. Я тихо крадусь по ступеням, стараясь, чтобы пол под ногами не издавал звуков.

Внезапно одна из дверей открывается, я успеваю спрятаться за приоткрытой створкой в последний момент. Из комнаты выходят двое берсерков в темно-синих халатах. Они напряженно о чем-то переговариваются, в голосах слышится напряжение, нервные нотки.

Сорвавшись с места, оба сбегают по ступеням. Будто случилось какая-то авария или что-то очень важное и теперь им нужно сообщить об этом хозяину дома. Асгеру.

Меня, притихшую в закутке, не замечают.

Я тихонько отлипаю от стены и быстро проскальзываю в помещение, из которого они вышли. С каждым шагом и вздохом сердце бьется быстрее и тяжелее, будто тело уже впитало в себя все, еще до того, как увидели глаза.

Я еще не знаю, но чувствую, что мне очень нужно увидеть то, что так взволновало берсерков. Кажется, если не увижу – умру.

Застываю на пороге помещения, ноги перестают держать. Глаза наполняются слезами. Дрожащими руками я придерживаюсь за стену.

На негнущихся ногах бросаюсь к кушетке, на которой лежит мужчина, увитый проводами, но живой.

- Хедвин! – всхлипываю, склонившись над мужем.

В эту же секунду его веки приподнимаются, и я утопаю в зелени его глаз.

- Лиза, - шепчет и уголки его губ слегка дергаются.

Из моих глаз срываются слезы. Хедвин поднимает руку и большим пальцем вытирает соленые дорожки с моих щек.

Наклонившись, я легонько прижимаюсь к его губам. Они теплые и мягкие.

Сердце сжимается от нежности.

Он гладит меня по спине. Поцелуй длится недолго, в конце концов я отстраняюсь, боясь навредить Хедвину. Он же только очнулся.

Глава 14

- Не надо, Хедвин, - я кладу ладонь на его напряженное плечо, - он помог нам.

Я не рассказываю, что помимо этого Асгер взял меня силой, иначе драки не избежать.

Хедвин морщится, но не обращает внимания на мои слова. Я ужасаюсь, думаю, что муж тоже теперь не понимает меня, из-за того, что я достала чип.

Но ведь Хедвин киборг, в его голову должно быть загружено знание всех доступных языков. По крайней мере, я надеюсь на это, иначе мы в беде.

Выглянув из-за плеча своего защитника, я смотрю на Асгера. Он напряженный и мрачный, переводит взгляд на меня, но я опускаю глаза, потому что вдруг начинаю чувствовать себя виноватой.

Хотя я не сделала ничего плохого. Он запирал меня, а я нашла момент, когда можно было сбежать из спальни. В эту игру мы играли вдвоем.

Хватаюсь за предплечье Хедвина двумя руками, как за спасательный круг и замечаю, как Асгер прослеживает глазами мои рваные движения. Выражение его лица становится еще более мрачным.

Хедвин что-то говорит Асгеру. Они разговаривают на языке берсерков, поэтому я почти ничего не понимаю, удается перевести лишь отдельные слова из тех, что я заучивала.

Только когда Хедвин стягивает с кушетки простыню и повязывает ее на своих массивных бедрах со смуглой кожей, я понимаю, что он все это время был голым.

Мужчина берет мою руку в свою ладонь и крепко переплетает наши пальцы.

- Как мы здесь оказались, Лиза? – спрашивает на ломаном русском, остановив взгляд на моем раскрасневшемся лице. Его глаза чуть теплеют.

Я готова расплакаться из-за того, что он меня понимает! Какая-то из шестеренок, встроенная в его тело, помогает Хедвину понимать старославянский! Понимать меня!

- Нас перенес сюда Искин, - быстро поясняю, - сама не знаю, почему так вышло.

Хедвин поджимает губы и задумчиво кивает.

- Гу эло рид син! – недовольным тоном говорит Асгер и делает шаг к нам, стиснув руки в кулаки по бокам от крепкого тела. Я замечаю, как его глаза сердито пылают.

- Что он говорит? – быстро спрашиваю у мужа.

- Его бесит, что мы говорим на языке, который он не понимает. Ты ему нравишься, но это не странно. Вся ты – усилитель сексуальной активности любого нормального мужика, а этот не выглядит дебилом.

Это очень смущает.

Мне хочется отрицать очевидное, но смелости хватает лишь на то, чтобы смотреть куда-то в сторону, чтобы не видеть напряженного Асгера, метающего глазами молнии.

- Мы должны найти способ, подать сигнал Ариону с Мираксом, - быстро тараторю, - может, они даже не знают где нас искать.

Хедвин кивает.

- Но есть огромная вероятность, они думают, что мы умерли.

Следующие полчаса слова Хедвина набатом повторяются у меня в голове. Думаю, как же трудно, наверное, моим мужьям предполагать, что меня нет в живых.

Но я ни за что не поверю, что они не ищут меня. Если для них существует хоть малюсенькая вероятность, что я жива, они перероют весь космос. Доберутся и сюда.

Выплываю из своих мыслей и вижу, как Хедвин с Асгером пожимают руки, но смотрят друг на друга, как волки из противоборствующих стай. Два вожака, ни один их которых не собирается уступать второму.

- Без него мы вряд ли найдем способ выбраться с этой планеты, - между прочим говорит мне Хедвин и его глаза недобро сверкают.

Холодные мурашки бегут по коже, потому что перемирие этих двух построено на пылающих углях. В конце концов вспыхнет еще большая вражда и кто-то пострадает.

Мужчины остаются на кухне, что-то обсуждают за столом, оба вкось пытаются выглядеть дружелюбно, но со стороны похожи на двух гиен. О чем-то говорят, я даже не пытаюсь вслушиваться, чтобы разобрать слова.

Возвращаюсь в спальню и сажусь за стол с планшетом, вновь принимаюсь самостоятельно учить язык. Я могу положиться в этом вопросе на Хедвина, но и сама не хочу оплошать.

То и дело смотрю в окно, пытаясь выглядеть Пушистика, но кот не приходит. Стекло уже успели заменить. За окном смеркается.

Переживаю о хозяине кота. Он должен выкарабкаться, но что если не справится?

Дверь моей спальни открывается и внутрь входит хмурый Хедвин. Находит глазами меня и выражение лица становится чуть мягче.

- Что-то случилось? – спрашиваю, прикусив нижнюю губу.

- Асгер доказывал мне, что на этой планете действуют другие законы и я не могу считаться твоим мужем. Что ты мне не принадлежишь.

Его голос выражает крайнюю степень недовольства, появляются рычащие нотки.

- Кому же тогда принадлежу?

- Ему, - говорит и в уголке его челюсти дергается мышца.

Щеки вспыхивают, горят. Наверное, я выгляжу, как мак.

Хедвин дотрагивается языком к ранке в уголке губ, словно проверяя, что там. И я вдруг осознаю, что еще пару часов назад там не было засечки.

Они подрались?

Тогда Хедвин откидывает простыню, повязанную на бедрах и идет ко мне, за секунду преодолевает расстояние и зарывается пальцами в волосы у меня на затылке, прижимается к губам, как голодный хищник.

Глава 15

Простыни под спиной кажутся ледяными на контрасте с жарким дыханием Хедвина, скользящим по шее.

После слов о том, как Хедвин будет меня брать, идет длинный, тягучий поцелуй, в котором нет правил и пощады, он показывает мне, насколько долго этого ждал. Поглощает мои губы, проникает в рот, кусает губы.

До синяков стискивает мое тело, скользит пальцами по талии, к бедрам, еще ниже, и тогда его движения становятся аккуратнее, каждое прикосновение, как лепесток розы.

Его губы мажут по моему подбородку, спускаются еще ниже, к ключицам, пальцы находят молнию комбинезона и расстегивают его, шершавые ладони оказываются на ничем не прикрытой коже.

Его смуглое тело сильно выделяется на моем бледном, ладони четко очерчены, когда Хедвин целует мою ключицу и опускает пятерню на грудь. Наши тела так подходят друг другу, что голова кружится.

Чувствую его язык на своей коже, но острее – пальцы, нежно сжимающие сосок. Я выгибаюсь, под затылком электризуются волосы, натертые о подушку.

Вместе с тем, как его губы накрывают вторую грудь, язык скользит вокруг чувствительной вершинки, Хедвин рывком стягивает с меня всю одежду, но я не чувствую холода, потому что его большое, горячее тело окутывает меня всю.

Белье оказывается где-то в стороне, и теплая рука мужа проскальзывает между моих бедер. К самой горячей их части.

Я вздрагиваю, с губ срывается протяжный стон, пальцы Хедвина скользят по горячим складкам и на контрасте кажутся ледяными, но все перестает существовать, когда он добирается до клитора. Он массирует меня, поглаживает, надавливает – все идеально, ровно так, как нужно, ни одного лишнего движения.

Мир перед глазами плывет, кажется, вся комната наполняется нашим жаром.

Его палец проскальзывает в меня, и я вскрикиваю, хватаюсь за большие плечи мужа, зажмуриваюсь и дрожу.

- Нежная… - в сознание пробивается голос Хедвина откуда-то из-под толщи наслаждения.

Его палец скользит во мне еще несколько секунд, а тогда исчезает. Я чувствую, как на его место протискивается более массивная и твердая часть моего мужа, такая возбужденная, что секунду мне кажется – он меня разорвет, но я все равно до боли в зубах хочу его в себя.

Хедвин проталкивается, сжимает руками ягодицы, насаживает меня на себя, и я чувствую рваное дыхание с хрипотцой у себя возле уха. Он так сосредоточен, словно сидит за штурвалом звездолета, и все это – самый ответственный его полет.

Сжав мою попку сильнее и проведя ладонями по нижней части бедер к обратной стороне колен, Хедвин удерживает меня на своем пруте и приподнимается.

Мне приходится обнять его ногами, и в то же время я чувствую, как медленно насаживаюсь на него полностью, сила притяжения способствует тому, чтобы его затверделая часть полностью в меня поместилась.

Я упираюсь руками в его грудь и выкрикиваю его имя, мой возглас переходит в его рычащий стон.

Наполненность им настолько же восхитительна, насколько невыносима. Особенно сейчас, когда мы застываем, как две соединенные статуи и дышим, как загнанные лошади.

- Можешь потом меня убить, только не останавливайся, Лиза, - его голос похож на карканье, в котором не остается звонких ноток, только грубые и хриплые.

- Ч-что я должна делать? – мой голос дрожит, я вообще не знаю, как еще способна говорить, меня разрывают чувства, эмоции и… он.

Выражение его каменного от сдерживания, потеющего лица каким-то особенным образом смягчается. Он нежно гладит мои бедра, а тогда хватает и немного приподнимает меня, тут же снова опускает, так низко, что я чувствую бедрами его плотный торс.

- Вот так, - его голос немного срывается, глаза темнеют.

Я начинаю двигаться, медленно, потом быстрее. Хедвин тяжело дышит, мы разворачиваемся, и он опускается спиной на кровать, головой на подушку, я оказываюсь верхом на нем.

Он из-под ресниц наблюдает за тем, как я двигаюсь. Невыносимо прекрасно знать, что он рассматривает мое обнаженное тело, восхищается мной и твердеет внутри меня еще сильнее, если такое вообще возможно.

Все тело Хедвина как камень, в нем не остается ни одной мягкой частички, а когда я вскрикиваю и мелко подрагиваю, перед глазами рассыпаются искры, тогда он сам начинает двигаться.

Вколачивается, как ненормальный, мужчина, потерявший контроль. Его громадное тело движется над моим и во мне. Я знаю, что это самое естественное из того, что может быть в мире.

Я снова оказываюсь на пике наслаждения, только в этот раз острее, удовольствие жестче, на грани, и от того еще сильнее рвущее меня на части.

Его низкий крик похож на рычание, он наклоняется и целует меня с таким неистовством своими жаркими губами, что в мире не остается ничего, кроме этой комнаты и наших тел.

Сумасшедшие губы целуют меня до потери сознания с такой свирепостью, неукротимостью, что становится ясно – Хедвин все еще не насытился.

А я пропала, он не отпустит меня до самого утра, раз за разом овладевая телом.

А тогда я открываю глаза и понимаю, что целуюсь с Асгером, сидящим на краю кровати в черной одежде, обтягивающей его выдающиеся мускулы.

Глава 16

Я дергаю бедами, не до конца понимая происходящее, не зная, как могло дойти до такого.

Рука Асгера, лежащая на моем животе, скользит вниз. Он просовывает пальцы между ногами и накрывает подушечками клитор.

Мое тело непроизвольно вздрагивает, острые, но в то же время и нежные ощущения вновь расцветают внутри меня, чуть ниже живота.

Хедвин выскальзывает из меня и становится нестерпимо пусто. Вокруг жарко от наших дыханий, но этот жар не сравнится с тем, что распаляется внутри меня.

Асгер выпускает из плена мои распухшие губы, давая возможность Хедвину сдвинуться. Муж перемещается за мою спину, я чувствую его жар совсем рядом, тогда он берет меня за плечи и прижимает к своему стальному прессу.

Я слышу его дыхание над своей макушкой, его волосы теребят щеку, когда он принимается покрывать поцелуями мое плечо.

- Хедвин… - выдыхаю горячим шепотом.

Тогда еще одна рука почти до боли хватает мою лодыжку и тянет вниз. Беловолосый Асгер с холодными, но внимательными глазами, наблюдающими за моим лицом, устраивается между моих ног.

И начинает покрывать поцелуями мои ноги от лодыжек и до колен. Его губы еще горячее, чем у Хедвина, но вместе они как пламя на моем теле, вместе и одновременно внутри – огонь под моими ребрами разрастается на каждую клеточку тела.

Я вся превращаюсь в горячее дыхание, зажмуриваюсь. И тогда уже не знаю, чьи руки накрывают полушария моих грудей, сжимают соски, которые уже начинают болеть от терзающих их мужчин.

До боли прикусываю губу и всхлипываю, мое тело реагирует на каждое их движение слишком остро, изнутри нарастает боль нетерпения, нижняя часть живота пульсирует и выдержать это невозможно.

Мое тело сдается под ласками двух сильных и уверенных мужчин, и чего бы ни хотел мозг – сейчас это неважно. Я хочу их обоих. Прямо сейчас.

Хочу Асгера в себя, желаю вновь ощутить то животное наслаждение, когда он брал мен в аеролете, не спрашивая разрешения и не давая выбирать, просто взывая к моей женской сущности, вынуждая подчиняться сильному.

Я слабее, я покорялась, а он не делал мне больно – просто присвоение.

Но в этот раз все меняется, их двое. И между собой они так и не решили кому из них я принадлежу.

Боги, с моими мыслями все не так, я думаю о порочном, сильнее возбуждаюсь даже просто от мысли, что их двое, и мне хочется, чтобы они брали меня вдвоем. Без пощады. Чтобы затиснули меня между своими телами, совсем не оставляя пространства.

Хочу чувствовать, насколько они оба твердые, когда смотрят на мое обнаженное тело и делают со мной то, о чем другие мужчины могут лишь мечтать.

Пока все так просто, но и это разрывает меня, их руки одновременно везде, но не там, где мне нужно.

Когда пальцы Асгера добираются до моих бедер, сжимают ягодицы и придвигают меня ближе – я выгибаюсь и чувствую во рту металлический привкус.

Я прокусила губу, но сейчас это так мало значит…

Асгер придвигается, нависает сверху, трется об меня бедрами. Из-под приоткрытых ресниц я наблюдаю за ним, всегда хладнокровное лицо сейчас напряжено, брови сдвинуты к переносице, взгляд опущен вниз - он двигается и наблюдает за тем, как его достоинство трется о мой живот, достает до пупка, выше.

Он примеряется, хочет знать…

А тогда рывком и на всю длину входит, я настолько мокрая, а он такой твердый, что это получается одним ритмичным движением, как самый естественный процесс, что может происходить между мужчиной и женщиной, наши тела отзываются. Реагируют, как должно.

Я ощущаю его толчки не только телом, а даже через его взгляд, он смотрит на меня такими пламенеющими и жаждущими глазами, что остаться равнодушной невозможно.

С моего горла вырывается хриплый звук, я поднимаю руку и кладу ладошку на изуродованную часть лица Асгера, ту, из-за которой, я уверена, ему досталось немало смешков и пренебрежительных женских взглядов.

Он закрывает глаза, тяжело дышит, наверное, прислушиваясь к ощущениям, потому что я сама коснулась его тела.

А когда поднимает веки – его голубые глаза сверкают еще ярче, чем обычно, и я как никогда чувствую связь между нами. Я предназначена ему, вижу его таким, какой он есть. Его небесный цвет – это ведь отражение души.

Снова толчок, в этот раз быстрее, глубже, сильнее. Не только он… Поцелуи Хедвина на моей шее становятся более резкими, иногда я кожей чувствую его зубы. Он до боли прижимает меня к себе и ягодицами я чувствую, как сильно он вновь возбужден.

Снова вцепившись зубами в нижнюю губу, я выгибаюсь и завожу руку за спину, чтобы взять в ладонь его головку и провести рукой до основания. Твердый и скользкий, он такой огромный в моей руке…

Хедвин вздрагивает, закидывает назад голову, но я не отпускаю его, стискиваю пальцы, протягиваю по всей длине, второй рукой хватаюсь за его бедро.

Он стонет. Хрипло, низким звуком, похожим на рычание.

А тогда хватает мою руку в цепи своих ладоней и самостоятельно водит ею по каменному поршню.

Вскоре мне удается услышать и грубый стон Асгера, продолжающего вколачиваться в меня. Я наблюдаю за берсерком из-под ресниц, а он – за моей рукой на достоинстве Хедвина.

Глава 17

Мы втроем лежим на кровати и тяжело дышим, уставившись в потолок. Никогда еще я не ощущала такого чувства единения соразмерно сразу с несколькими мужчинами.

Их обнаженные, горячие тела переплетаются с моим. Они касаются только меня, а прикосновений друг к другу избегают, словно это самое больное извращение.

Наша близость - это неслыханно, но для нас троих так естественно, что вряд ли мы бы предотвратили этот секс, будь даже возможность.

Хоть и для многих такое неправильно… а что правильного в разрушенном мире? Женщин почти не осталось, люди в упадке, берсерки – тоже.

Был ли «правильный» мир таким уж безупречным?

Мы трое – самое естественное, что осталось в мире и процесс, который мы воспроизвели – природный.

Постепенно мы засыпаем.

В себя я прихожу лишь утром, когда в дверь громко стучат.

Асгер с Хедвином резко приподнимаются на локтях. Хозяин дома натягивает на меня одеяло едва ли ни до подбородка и идет к двери.

Как только дверь за Асгером закрывается, Хедвин тут же вскакивает с кровати и натягивает штаны, передает мне мою одежду.

- Что происходит? – спрашиваю шепотом.

Секунду назад все было в порядке, а теперь снова что-то произошло.

За дверью слышатся какие-то громкие голоса. И ни один из них я не узнаю – это не слуги, к их голосам я уже привыкла.

Хедвин быстрым, но тихим шагом передвигается ко мне и хватает бластер, спрятанный под кроватью. По правде сказать, я даже не заметила, когда он успел спрятать туда оружие. Эта его ловкость поднимает внутри меня ласковую волну восхищения.

Он невероятно предусмотрительный мужчина.

Затем подходит к двери и начинает прислушиваться к голосам снаружи.

- Насколько я могу понять, дом окружен.

- Что? – спохватываюсь я и принимаюсь в быстром темпе натягивать на себя одежду. – Почему?

Подбегаю к окну и выглядываю вниз. Действительно, вокруг десятки, если не сотни мужчин, все они в одинаковой форме, будто гвардейцы или что-то типа того.

Никогда еще я не видела на этих улицах столько народу. Для чего они прибыли к этому безлюдному дому?

Нам с Хедвином приходится ждать Асгера еще минут десять, прежде, чем он возвращается в спальню. Хмурый, как никогда. С бешено сверкающими глазами. Он хватает со стола какой-то стеклянный предмет и со всей дури бросает его о стену.

Я вскрикиваю, Хедвин заслоняет меня своим плечом и тянется к бластеру, в любой момент готовый направить его на взбешенного Асгера.

Я все еще ничего не понимаю.

Берсерк переводит взгляд с меня на Хедвина, а тогда бросает на кровать какую-то цветную бумажку, быстро объясняет все двумя фразами и уходит, хлопнув дверью.

- Что он сказал? – тут же обращаюсь к застывшему Хедвину.

Муж быстро сглатывает, я вижу, как дергается его кадык.

Он поднимает бумажку, оставленную тут берсерком.

- Приглашение, - произносит, читая оглавление конверта, - все женщины и девушки, достигшие брачного возраста, до ночи должны быть доставлены во дворец для выбора ими мужей из числа тех, что уже, как минимум, сто лет не могут завести семью. Выбор из бракованных мужчин – обязателен для всех женщин, населяющих Сербес.

- Чего? – недоуменно переспрашиваю. – Но как обо мне узнали во дворце?!

- Это еще не все. Пишется, что в течении последней недели сюда были отправлены четыре письма-приглашения. Асгер все их проигнорировал, если плюнет и на это – его убьют.

- Но почему он игнорировал короля?

- Потому что считает тебя своей, - припечатывает Хедвин и переводит взгляд на окно, - тут пишется, что до короля дошло множество сведений, будто Асгер присвоил иноземную красавицу. Буквально сделал своей женой и перещеголял всех, кто на тебя претендовал. Клеймил, чтобы другие не отобрали. Король глубоко уважает выбор Асгера, но все равно предоставляет тебе право выбора, как женщине.

Хедвин переводит взгляд на меня и смотрит так пристально, что я краснею.

А потом меня обдает холодом. Следом – жаром. Потому что я вдруг понимаю…

Он взял меня силой не просто так. Асгер сделал это, чтобы другие не смогли сделать этого со мной. Он присвоил меня. Запах для берсерков значит многое, их нюх почти звериный, и, если я принадлежу ему, а он так меня оберегает, значит, другие не имеют права подступиться ко мне или сделать больно.

Я ведь женщина – слабее любого берсерка. Асгер сберег меня...

Это осознание ошарашивает. Я злилась на него, и он терпел мою злость, принимал ее. Не посмел прикоснуться ко мне до сегодняшнего дня.

Он оберег меня от реалий этого мира. Планеты Сербес, о которой я не имею ни единого понятия. Я ведь даже не знаю, как тут обращаются с женщинами.

- Король послал сюда маленькую армию, сделал все, чтобы ты приехала, Лиза. Тебе придется показаться перед королем.

- И что ты мне предлагаешь, выбрать еще пару-тройку мужей, как написано в приглашении? Я не хочу, у меня уже есть мужья, мне достаточно! – не справившись с эмоциями, всхлипываю.

Глава 18

Через несколько часов мы втроем погружаемся в аеромобиль.

Я очень нервничаю, постоянно стискиваю потными ладонями колени.

Меня облачили в закрытой зеленое платье длинной до лодыжек. И все равно Хедвин с Асгером остались недовольны нарядом, потому что платье подчеркнуло не только цвет моих волос и глаз, но и изгибы тела.

Я вся покраснела, пока они пристально меня рассматривали. Ничего более скромного не было, поэтому я осталась в этом платье.

Внутри транспорта Хедвин привязан ко мне люминесцентной цепью. Это единственный вариант, при котором он мог лететь со мной – притвориться моим рабом. Потому что свободные человеческие мужчины на этой планете и в этом городе – нонсенс.

По обе стороны от нас летят военные мобили, сопровождая нас на всем участке пути ко дворцу.

Асгер выглядит очень напряженным, смотрит в окно хмурыми глазами и лишь иногда переводит взгляд на меня, словно проверяя, на месте ли я.

Столько всего произошло за утро. Нас вызвали во дворец, и я узнала, что, возможно, Арион с остальными моими мужьями уже на пути сюда. Они вытащат нас отсюда и…

Все мысли исчезают из головы, как по щелчку пальцев, когда я замечаю дворец. Огромное по своим габаритам здание, тянущееся куда-то в облака.

Это мега-огромная высотка, переливающаяся разными цветами. С трудом можно понять, есть ли тут окна – здание светится абсолютно все, как новогодняя елка.

Мы приземляемся на одном из специально оборудованных посадочных мест.

Площадки выходят прямо из здания на сотом или сто пятидесятом этаже, трудно понять, на каком именно, но до крыши еще далеко.

Я сразу начинаю ловить на себе взгляды окружающих мужчин, и если меня это начинает беспокоить, то Асгер с Хедвином выглядят, как две неприступные скалы.

Мы держимся обособленно.

На посадочные места то и дело опускаются аеромобили, все гости в праздничных нарядах.

Мне удается заметить лишь нескольких женщин, когда мы идем к двери, ведущей в здание. При взгляде на некоторых кажется, что их подкосила та же болезнь, что и землянок, у них мало волос и распухшие тела.

Другие были бы очень красивыми, если бы не шрамы от болезней на лице, у большинства из них на голове сооружены необыкновенные прически.

Единственное, чем они очень напоминают своих мужчин – бледная, аристократическая кожа.

- У них полно своих женщин, но эти отморозки пялятся на тебя, да так, будто сожрать готовы, - комментирует Хедвин недовольным голосом.

- Полно? На всю площадку я заметила лишь пятерых девушек, а мужчин тут сотни, Хедвин.

Я ловлю на себе недовольный взгляд Асгера, из-за того, что мы снова говорим на непонятном ему языке, и мы входим в здание.

Идем по непонятным виляющим коридорам и оказываемся в помещении, отдаленно напоминающем тронный зал.

К нам подходят несколько берсерков и что-то говорят Асгеру. За их спинами я вижу толпу успевших собраться гостей. Женщины отдельно, мужчины – в другой стороне.

- Что такое? – спрашиваю у Хедвина.

- Они говорят, сначала ты должна пройти к другим женщинам и закончить проверку.

Асгер подается вперед и хватает за шиворот берсерка, сказавшего это. Охранник начинает что-то быстро тараторить. Его глаза бегают. Я понимаю только, что звучат оправдания.

«Это приказ… отца», - разбираю некоторые слова, навострив уши.

Асгер сильнее сцепляет зубы и с явной неохотой кивает.

Меня уводят в сторону к другим женщинам, выстроенным одна за другой, в ряд, Асгер с Хедвином отправляются направо, к толпе мужчин, хотя я каждую секунду чувствую на себе их взгляды.

Атмосфера становится еще более напряженной и воздух тяжелеет, когда я оказываюсь среди женщин. Едва ли не каждая смотрит на меня с недоброй эмоцией на лице, будь то раздражение или досада.

Я им не нравлюсь. Должно быть, из-за того, что привлекла своим появлением слишком много мужского внимания. Если они думаю, что мне это нравится, то напрасно. Я бы лучше сквозь землю провалилась.

Стараюсь смотреть себе под ноги.

Впереди что-то объявляют, и мы выстраиваемся в очередь. На этом этапе мне уже становится нехорошо.

Каждая из нас должна пройти через цифровую арку, пространство внутри которой сияет мягким желтым светом.

Как назло, ни одна из женщин вокруг не способна объяснить мне, что же происходит, я слишком плохо понимаю их язык!

Прежде, чем первая женщина ступает в арку, я слышу шаги наверху и тут же ощущаю на себе такой пристальный, но чужой взгляд, что лицо начинает чесаться.

Подняв лицо, я натыкаюсь взглядом на мужчину. Мы смотрим друг на друга, я с беспокойством, а он так, словно этого и ждал последние мучительные годы своей жизни.

Его волосы черного цвета спускаются по шее, кожа смуглая, как бронза, он возвышается над всеми своими подопечными, кажется выше, шире всех остальных и его глаза – сплошной мрак. Черные радужки. Зрачка не видно.