Посреди Прерий

Ан Юнк пришла с первой весенней грозой. Её волосы были распущены, заплетена лишь одна прядь у правого виска. В неё она вплела синий и белый шнурки, ими же подвязала косицу. Он знал, что белый — цвет её кобылицы, а синий — знак того, что она ещё не покрыта.

Она пришла в его шатёр с первым раскатом грома, подошла к нему и протянула красный шнурок на раскрытой ладони. Северус на миг опешил, красный шнурок означал, что выбор своего первого мужчины оборотница сделала. В её табуне, кобылица сама выбирала жеребца. Часто, в начале весны, молодые оборотни сражались, приняв свой боевой облик. Рога высекали искры, с них срывались магические шары. Обычно, кобылицы выбирали самых сильных и смелых, чтобы произвести на свет здоровое потомство.

Ан Юнк выжидающе смотрела на него и он поспешил принять шнурок. Отказ тут был неприемлем. Он давно жил с табуном и знал традиции. Нельзя отказать молодой кобылице в первой ночи. Девушка, легко стянула через голову платье, оставшись нагой, и прошла к топчану из шкур в углу его шатра, этих степных котов он добывал сам, чтобы получить имя. Она совершенно не стеснялась своей наготы. Оборотни — дети природы. Они с нею едины. Северус залюбовался гибкой фигуркой юной девы. Сердце забилось чаще. Хотя раньше он неоднократно видел, как купались девушки и парни, которые наготу совершенно не сексуализировали. Но здесь, в полумраке шатра, её движения дышали неприкрытым эротизмом. Кроме того, он знал, что здесь сейчас произойдёт. Ан Юнк меж тем, сказала:

— Шаманка камлала для меня. Ан Юнк понесёт в эту ночь сильного жеребца от Чёрного ворона из другого мира. Сын сможет колдовать не только в истинном обличии, но и во второй ипостаси. Дети его тоже смогут колдовать. Мой сын станет великим, его табун уйдет из прерий и преодолеет великую солёную воду. У Ан Юнк будет много жеребят от Чёрного ворона. И все они будут сильными колдунами, и их дети тоже.

Северус задумался. Шаманка была настоящей провидицей, совсем не похожей на Трелони, которая за жизнь произнесла лишь несколько пророчеств. В табуне Северного Ветра — Шама Ахнта, очень уважали мнение шаманки. К её камланиям прислушивались. Один раз за жизнь каждая молодая кобылица приходила к шаманке за своим предсказанием. Она получала три табу, которые не могла нарушать за жизнь, чтобы не уйти к предкам раньше срока, и своё предсказание. Которое можно было поведать лишь тому, кого оно касалось. Значит и здесь его судьба будет переплетена с дитям пророчества. Хотелось грустно усмехнуться, но грусти не было. Невозможно грустить, когда на постели из шкур степной кошки его ждало гибкое загорелое тело юной Капели, так переводилось имя Ан Юнк.

Дважды его звать было не нужно. Он снял рубаху, развязал кожаные штаны, быстро стянув их с ног и шагнул к постели. Тело у Ан Юнк было крепкое и горячее, она смело подставляла губы и не боялась трогать его там, где ей было интересно. Он старался доставить ей удовольствие и уменьшить боль от первого проникновения. После, они лежали, укрытые шкурой. Посреди шатра горел костёр, который не наполнял шатёр дымом благодаря изобретенному им заклинанию.

— Ты красивый, Сев Рус, — сказала она, накручивая на палец его волосы.

Здесь он отрастил шевелюру ниже лопаток, заплетая её в две косы. Так делали одаренные оборотни. Ранее, он бы решил, что женщина над ним насмехается. Но по меркам Ан Юнк, он и вправду был красив. У оборотней были иные стандарты красоты. Красивый мужчина должен быть высоким сильным и длинноногим, иметь тёмные или медные волосы и большой нос. Здесь презрительно относились к «плосколицым». До идеала местной красоты не хватало только смуглой кожи. Первое время он долго не мог привыкнуть к этому, а ещё, что к нему относились с огромным уважением. Оборотни были одарены колдовством лишь в одной ипостаси — единорога. Будучи людьми, они оставались обычными, пускай и долгоживущими сквибами. Они могли видеть колдовство и пользоваться его благами — за годы Северус проверил — на них действуют зелья и амулеты. Но оборотни не колдуют.

— Ты тоже очень красива, Ан Юнк.

Он запечатлел поцелуй на её губах и встал, необходимо было сделать одну важную вещь. Он взял красный шнурок и выпутал из косицы девушки синий, заменяя его новым. Первый мужчина должен был это сделать, чтобы завершить обряд совершеннолетия.

Ан Юнк дождалась, пока он завяжет узелок и встала, утягивая его за собой на выход из шатра:

— Идём, Сев Рус, небесные кони уже скачут по молочной тропе, пойдём к ним, подари мне сильного сына!

Это было ещё одним важным ритуалом. Считалось, что только на живой земле пред ликом матери Кобылицы можно зачать детей. Ему было непривычно голым выходить из шатра, но вокруг царила тёмная, бархатная ночь, а над ними сиял млечный путь и мириады звёзд. Воздух пах дымом костров и непередаваемым запахом сотен трав, которые он уже успел изучить, и теми, которые ему только предстояло узнать. Ан Юнк уложила его на спину в горячую, благоухающую траву и села сверху. Они не раз ещё поменяются местами в этой тёмной ночи, чтобы однажды в небеса полетел детский крик, а после и ржание первого в этом мире Чёрного жеребца единорога. Первого оборотня-колдуна. Но это случится не скоро. А сейчас было их время, время принимать и отдавать, пока небесные кони не ускачут в алый рассвет.

***

Он пришёл однажды с юга. Пришёл и упал около ручья. Его нашли дети удившие рыбу. Шаманка выхаживала белого человека с разорванным горлом три восхода полной луны. Он долго не говорил, а потом стал говорить на неизвестном им языке. Шаманка учила его словам, и он быстро стал понимать язык табуна. Человек оказался сильным колдуном. Он творил волшебство руками и странной палкой. Возвёл себе шатёр около ручья и стал изучать травы. Его сборы и зелья, как он их называл, вылечили немало жеребят и взрослых коней. Когда человек впервые увидел, как оборотень принимает свой истинный облик, то сперва отшатнулся, но его глаза горели восторгом. И Шаманка поняла, что человек никогда не видел оборотней. Как они никогда не видели двуногих одаренных.