Потеряйся и найди

Балтийское море встретило группу туристов прохладным свежим ветром и низким белесым небом, сквозь которое лишь изредка пробивалось солнце. Шум вокзала Зеленоградска смешивался с доносившимися откуда-то издали криками чаек. Александр, московский архитектор, стоял в стороне от всех, чувствуя себя немного нелепо. Деловая встреча в Калининграде закончилась досрочно, и партнеры, зная его вечную занятость, почти насильно вручили ему билет на эту экскурсию. «Саш, ты сгоришь, как спичка, - сказал ему Андрей. - Хоть на один день остановись. Подумай».

«Подумать» было самой страшной пыткой. Потому что думать означало - вспоминать. Вспоминать пустую квартиру, тишину, в которой так явственно слышен звон собственных мыслей, и проект, который он провалил в прошлом году… Проект, который стоил ему не только репутации, но и веры в себя. Поэтому он был здесь, в Зеленоградске, чтобы не думать. А просто чтобы заполнить паузу между деловыми встречами и ночным рейсом обратно в Москву, в хаос собственной жизни.

Его профессиональный взор архитектора, привыкший выхватывать детали, безучастно скользил по окружающим. Александр поймал себя на том, что разглядывает выразительное лицо молодой женщины с большими и бездонно-печальными глазами. Она, поймав его взгляд, тут же отвела свой, но он успел заметить следы блеска от недавних слез. Кажется, она представилась Леной в самом начале встречи.

Рядом копошилась семья: отец с дорогой камерой на шее, мать, нервно прохаживающаяся взад-вперед, и сын-подросток в мешковатой кофте.

- Витя, сними, наконец, эти наушники! Мы на экскурсии! - раздраженно сказал отец.

- Пап, отстань, я всё слышу! - буркнул тот, даже не взглянув на родителей.

- Да он всегда в своем мире, - вздохнула мать. - И ты сразу начинаешь... Сам покупаешь ему эти гаджеты…

- А ты его вечно оправдываешь!

Их гид, пожилой Геннадий, человек с добрыми, немного уставшими глазами и сединой на висках, мягко вмешался, положив руку на плечо мужчине:

- Всё хорошо. Этот город умеет успокаивать и менять людей, просто дайте ему шанс.

Подросток, Витя, лишь глубже уткнулся в телефон, привычно отгораживаясь от мира и родительских разборок.

В это время у входа в вокзал металась хрупкая девушка-азиатка. Ли Вей, студентка из Китая.

«Нǐ hǎo... то есть здравствуйте... - мысленно репетировала она. - Скажите, пожалуйста...»

Но слова застревали в горле. Вокруг звучала живая, быстрая, не учебная русская речь. Ли Вей была лучшей на курсе своего лингвистического университета, знала все падежи, все исключения, но сейчас ее мозг отказывался работать.

«Я же специально приехала одна! - она опять в мыслях ругала себя. - Я должна заговорить!»

- Вы, наверное, с моей экскурсии? Ли Вей? - ее заметил Геннадий. - Идемте с нами, не волнуйтесь.

Девушка с облегчением кивнула, чувствуя себя спасенной.

Когда группа тронулась, Геннадий обратился ко всем:

- И еще, друзья, у нас тут девочка Соня. Родители попросили присмотреть, сами приболели и не смогли поучаствовать в нашей увлекательной прогулке. Дело ответственное, так что, если увидите, что отстает, окликните.

Мать из семьи тут же возмутилась:

- Как так? Чужим людям ребенка доверять? Безответственно!

- Ну вот, опять ты начинаешь, - проворчал муж.

- А что? Я права!

- Всё в порядке. Соня у меня на виду. Просто будем внимательнее, - Геннадий снова погасил конфликт своей спокойной улыбкой. - Правило простое: держимся вместе. Этот уютный город имеет свойство в своей тишине… терять людей. И поверьте - это не всегда плохо!

Он захлопал в ладоши, собирая внимание группы, и они тронулись по Курортному проспекту.

- А сейчас, друзья, мы с вами идем по главной туристической артерии города, которая, как и он сам, сменила не одно имя. Немцы называли Зеленоградск по-своему - Кранц, что значит "венок" - может, из-за формы залива, а может, потому что он и правда венчал собой всю эту красоту природы Куршской косы.

Геннадий говорил негромко, но так, что каждое слово было слышно.

- Обратите внимание на эти здания - почта и бывший курхауз (то есть старая, еще позапрошлого века, курортная лечебница)... В них живут две эпохи. Немецкая основательность и наша русская душа. Они уже сроднились. Как кошки, которые греются на одних и тех же солнечных подоконниках и при немцах, и при нас. Кстати, о кошках...

Он указал на бронзовую скульптуру упитанного кота.

- Коты – символ Зеленоградска. Они обитают здесь в великом множестве, но они не бездомные, они все наши. Так же в городе установлены различные арт-объекты, посвященные хвостатым друзьям. Говорят, если эту скульптуру потереть за ушком и загадать желание, связанное с этим городом, оно обязательно сбудется. Город ведь живой, он все слышит и все чувствует.

Александр, следуя позади за всеми, чувствовал, как бешеный ритм его жизни начинает замедляться. Он отвлекся на фасад старого дома, еще немецкой постройки девятнадцатого века, любуясь сочетанием кирпичной готики и черепичной крыши. Основная группа оторвалась от мужчины метров на сто, когда среди участников экскурсии прокатилась волна паники.