Повелитель Крови и Чародейка

Пролог

Тьма сомкнулась вокруг, густая и непроглядная, словно сама бездна решила поглотить. Первое, что ударило по сознанию — запах.

Гнилостный, сладковато-медный смрад, от которого сразу же свело желудок. Кровь. Но не свежая, не та, что пахнет железом и жизнью. Эта была старая, застоявшаяся, словно собирали веками, и теперь густела, смешиваясь с чем-то ещё — плесенью, тленом, тенью разложения.

Алиана Вейнхарт замерла, ощущая, как липкая жидкость медленно обволакивает ноги, просачиваясь сквозь ткань балахона. Тонкие пальцы сжались в бессильной ярости.

— Что за дьявольщина…

Голос, обычно такой мелодичный и уверенный, теперь звучал прерывисто, сдавленно.

Страх был для слабых. Чародейка провела двести лет в поисках знаний, в бесконечных экспериментах, в погоне за тем, что другие считали невозможным.

Но сейчас…

Чувствовалась пустота.

Магия, всегда послушная, жившая в жилах, словно испарилась.

— Нет…

Алиана снова попыталась вызвать хоть искру, хоть слабый отблеск силы — но в ответ была лишь тишина.

Где-то в темноте что-то шевельнулось.

Тихий, склизкий звук, будто что-то огромное и древнее пробуждалось от присутствия.

Алиана резко обернулась, сердце бешено заколотилось в груди.

— Кто здесь?!

Ответа не последовало.

Только капли, падающие с потолка в кровавую реку.

Одна — уже не была.

И что бы это ни было — ждало.

Мысли неслись вихрем:

«Свиток… Куда перенёс?!»

Чародейка потратила годы на поиски. Долгие десятилетия следила за слухами, рылась в архивах, торговалась с подземными торговцами, пока, наконец, не купила его за сумму, которая могла бы опустошить королевскую казну.

«Телепортация в иные миры…»

Так гласили древние записи.

Но это была ловушка.

Кто подстроил это? Зачем?

Кто-то знал, что она ищет этот свиток. Кто-то хотел, чтобы чародейка активировала его.

И теперь…

Теперь Алиана стояла здесь. Без магии. В подземелье, где что-то уже начало шевелиться в темноте.

Медленно выдохнула, стиснув зубы.

Вглядываясь в темноту.

1.Кровавые оковы

Тьма не просто окружала — душила пространство, вязкая и плотная, словно чёрная жижа, застывшая в горле мира. Воздух был густым от запаха прокисшей крови. Каждый вдох обжигал ноздри, каждый выдох оставлял на губах привкус медной горечи.

Алиана стояла неподвижно, ощущая, как черно-багровая масса медленно обволакивает ноги. Плотная, тепловатая, пульсирующая едва заметными волнами, будто подземелье было живым существом, а эта река — кровеносной системой.

И тогда в темноте вспыхнули они.

Два красных горящих угля.

Глаза.

Неподвижные. Немигающие.

Сердце сжалось в ледяных тисках, затем рванулось в бешеной пляске, колотясь так громко, что казалось — вот-вот разорвёт грудную клетку. Пальцы непроизвольно впились в пропитанный кровью балахон, тяжёлый, как саван.

— Кто... ты?

Шёпот разлетелся эхом, но ответа не последовало. Только взгляд. Глубокий. Пронизывающий.

Шаг вперёд. Ещё один. Камень скрипнул под сапогом.

Внезапный взрыв синего пламени ослепил. Факелы вспыхнули сами собой, мёртвенный свет отбрасывал на стены искажённые тени.

Алиана увидела.

Оковы.

Не просто цепи — массивные чёрные путы, вросшие в плоть, будто были частью существа. Металл, покрытый рунами, пульсировал тёмным светом. Каждая буква, каждый символ казались вырезанными из самой тьмы.

Прикованный к стене. Обнажённый.

Взгляд медленно скользил вниз, изучая каждую деталь торса с почти неприличной дотошностью. Тело было совершенством — каждый мускул, каждая вена вылеплены будто из мрамора древним скульптором.

Зелёные глаза, подобно хищной кошке, скользили: по резко очерченным ключицам, будто высеченным из слоновой кости, вдоль мощных грудных мышц, поднимавшихся и опускавшихся в странно размеренном ритме, к рельефному прессу, на котором кровавые письмена извивались словно живые существа, ниже, к опасному изгибу бёдер, где тень намекала на скрытую, звериную силу.

Особенно внимание зацепили руки — широкие ладони с длинными пальцами, способными, как Алиана сразу поняла, одинаково легко и сломать шею, и провести невероятно тонкий магический ритуал. Плечи — широкие и мощные.

В полумраке кожа излучала странное сияние — не здоровый румянец, а мёртвенно-бледный, фарфоровый блеск, делающий фигуру одновременно прекрасной и чужеродной. Казалось, само тело отрицало законы природы — ни единого лишнего волоска, ни малейшего изъяна, только чистая, холодная физическая мощь.

Когда взгляд снова поднялся к его лицу, Алиана поймала хищную улыбку — прекрасно осознавал, что его рассматривают, и, кажется, получал от этого нездоровое удовольствие.

Серебряные волосы, длинные, как лунный свет, спадали на плечи, сливаясь с бледной, почти прозрачной кожей. Лицо — резкое, благородное, с высокими скулами и тонкими губами, но в чертах читалось нечто... нечеловеческое. Древнее. Чудовищное. Прекрасное.

Но больше всего поражали глаза.

Красные. Без зрачков. Без дна. Два окна в мир, где правили совсем другие законы.

По телу ползли письмена. Не татуировки, а живые узоры из чёрной крови, медленно перетекающие под кожей, образуя замысловатые узоры, меняющие форму.

Движение тонких пальцев.

Капюшон упал на плечи, освобождая огненно-рыжие волосы, рассыпавшиеся ярким водопадом. Зелёные глаза, холодные и ясные, изучали пленника.

Тишина.

Густая. Давящая.

Незнакомец не говорил. Не двигался. Только смотрел. И в этом взгляде читалось столько всего.

Голод. Любопытство. Опасность.

Печать под ним пульсировала — огромная, сложная, сплетённая из тысяч чёрных нитей.

Алиана сделала ещё шаг. Затем ещё. Пальцы сжались в кулаки. В груди клокотал страх. Никогда прежде не доводилось видеть ничего подобного. Ни таких существ. Ни таких заклятий.

И тогда...

Острые клыки блеснули в синем свете, как лезвия. Улыбка стала шире и зловещей.

Молчание.

Зелёные глаза расширились в удивлении.

«Вампир? Демон?! Таких видела только в древних книгах!»

Дрожь прошла по телу. Что-то внутри кричало «бежать», но аура пленника ловила и гипнотизировала. Ощущались тёмные силы — древние, вековые.

Всё вокруг говорило об опасности.

Тьма здесь была иной.

Живая сущность — вязкая, плотная, обволакивающая каждый шаг, словно сама преисподняя не желала отпускать тех, кто осмелился нарушить покой этого места.

Алиана отступила от пленника. Для начала нужно было изучить местность, понять, где находится, и есть ли тут выход.

Медленно двигаясь вдоль стены, пальцы скользили по холодному, влажному камню. Поверхность — неровная, покрытая глубокими царапинами, будто кто-то отчаянно пытался выбраться, разрывая плоть в безумных попытках найти выход.

Но выхода не было.

Только бесконечные коридоры, замыкающиеся в порочный круг.

Только река из крови — чёрная и густая, медленно струящаяся между камней.

И он.

Каждый раз, когда Алиана возвращалась, глаза — два кровавых угля — встречали в полумраке.

Неподвижные. Немигающие.

Чародейка потратила часы на изучение этого места. Стены испещрены письменами — но не теми, что были знакомы. Древние знаки, выжженные в камне. Выхода не существовало. Всё возвращало к пленнику.

Алиана подошла ближе, пристально разглядывая цепи. Металл — неестественно чёрный, вобрал в себя всю тьму этого места.

А руны...

Видела их не в живых гримуарах, не в современных фолиантах.

В «Книге Мёртвых Языков» — древнем, полуистлевшем свитке, который нашла в руинах забытого храма.

Там говорилось о печатях, способных заточить нечто, что не должно быть свободным.

— Да не может быть... — прошептала Алиана, и голос дрогнул.

Это было невозможно. И всё же...

Они были здесь. На нём.

Взгляд поднялся, встречаясь с горящими глазами.

— Я могу тебя освободить.

Тишина.

Даже река, казалось, замерла.

2. Пробуждение в ином мире

Тьма отпустила сознание медленно, словно нехотя. Алиана вздохнула, и тут же волна боли накрыла с головой. Каждое движение отзывалось ломотой в мышцах, будто тело кто-то разобрал на части, а затем собрал обратно, но уже неправильно. Голова гудела, как растревоженный улей, а в висках пульсировала тупая боль.

Попыталась открыть глаза, но зрение подвело — мир перед ней расплывался, как акварель, залитая водой. Очертания деревьев, земли, неба — всё смешалось в мутное пятно. Алиана сжала веки, затем снова открыла их, медленно, давая глазам привыкнуть.

Первое, что увидела, — чёрную, выжженную землю. Трава вокруг была словно опалена невидимым огнём, превратившись в хрупкий пепельный ковёр, крошащийся под пальцами. Лежала под огромным деревом — если это можно было назвать деревом. Его ствол, чёрный и скрюченный, больше напоминал костяной остов древнего чудовища. Ни листьев, ни ветвей — только голые, острые сучья, торчащие в разные стороны, будто когти, впившиеся в багровое небо.

А небо…

Оно было неестественным, пугающим. Густо-красное, как старая кровь, с тяжёлыми свинцовыми тучами, которые почти не двигались, застыв в вечном сумраке.

Алиана медленно подняла голову, преодолевая слабость. Впереди, за полем, виднелась крошечная деревушка — несколько покосившихся домов с тёмными окнами. А за ней — лес. Деревья там стояли плотной стеной, стволы переплетались, образуя арки.

Хотела встать, но тело не слушалось. Руки дрожали, ноги казались ватными. В горле пересохло, а во рту стоял привкус меди и чего-то горького, как полынь.

И вдруг — рычание. Глухое, хриплое, словно доносящееся из самой преисподней.

Алиана замерла.

Из-за ствола чёрного дерева медленно показалась морда. Это не был обычный волк.

Это было нечто среднее между оборотнем и демоном. Глаза — жёлтые, с вертикальными зрачками, горящие, как раскалённые угли. Морда покрыта шерстью, но местами кожа просвечивала сквозь неё, серая и покрытая шрамами. Пасть — слишком широкая, с рядами острых, кривых зубов, из которых капала слюна, оставляя на земле дымящиеся пятна.

Но самое страшное — это взгляд.

Животное (если это можно было назвать животным) смерило Алиану холодным, почти разумным взглядом. Оно обнюхало воздух, и чародейка почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

Отвращение сковало её.

Шерсть на спине чудовища была местами вырвана, обнажая кожу, покрытую странными, пульсирующими символами — похожими на те, что она видела на вампире. Из пасти вырывалось тяжёлое, хриплое дыхание, и с каждым выдохом в воздухе повисал запах гнилого мяса и серы.

Оно медленно прошло мимо, даже не ускорив шаг. Алиана не осмелилась пошевелиться.

Только когда тварь обошла её и скрылась за широким стволом дерева, чародейка выдохнула.

Сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот разорвёт грудную клетку и и выпрыгнет.. Ладони вспотели, а в горле стоял ком.

Она закрыла глаза, стараясь успокоить дыхание.

«Где я?.. Что это за место?»

Прошло ещё несколько минут, прежде чем силы начали возвращаться. Алиана оперлась о ствол дерева и наконец поднялась. Ноги всё ещё дрожали, но уже слушались.

Осторожно выглянула из-за дерева.

И застыла.

Перед ней раскинулось озеро, но не из воды, а из крови. Густой, тёмной, почти чёрной, с багровыми бликами на поверхности. Оно пульсировало, волны с ленивым плеском накатывали на берег, оставляя пену из запёкшейся плоти. Берега были усеяны телами.

Сотни трупов. Свежих.

Одни лежали распластанные, с вырванными глотками, другие — скрюченные, будто пытались убежать, но не успели. Из их ран струилась кровь, медленно стекая в озеро, словно по невидимым каналам. А вокруг суетились твари — те самые, что она видела у дерева. Они тащили новые жертвы: хватали зубами за руки, за ноги, волокли к кровавой глади и швыряли в неё, как подношение.

И над этим всем — он.

Незнакомец из подземелья парил в воздухе, раскинув руки, будто распятый на невидимых цепях. Его серебряные волосы развевались, словно под водой, а плащ из тьмы клубился вокруг, как дым. Но самое страшное — то, как он питался.

Из озера к нему тянулись тонкие темно-алые нити — тысячи ручейков крови, поднимающихся, обвивающих его тело, впитывающихся в кожу. Они входили в него через ладони, через грудь, через тот самый рубин, что пульсировал в груди. Камень светился яростным багровым светом, с каждым глотком становясь ярче.

Алиана почувствовала.

Пульсацию.

Тонкую, едва уловимую, но свою.

Пальцы сами потянулись к шее, к тому месту, где его клыки пронзили кожу. Под подушечками она нащупала шрамы — два маленьких, аккуратных отверстия. Это не просто раны. Это метки.

И они горели.

С каждым глотком, с каждым ударом пульсации камня на груди, собственные шрамы отзывались — слабым жаром, едва ощутимым покалыванием, как будто невидимая нить тянулась сквозь пространство, стягивая их всё ближе. По венам прокатилась волна чего-то чужого — тёплого, густого, липкого, будто тень чьего-то прикосновения проникла под кожу и осталась там.

Почти... приятно.

И тут же — вспышка ужаса.

Осознание пришло, как удар.

«Это магия. Он связал нас. Когда пил мою кровь?.. Или когда я использовала свою для печатей?..»

В животе закололо, как от отравы. Пальцы похолодели. Мысль вспыхнула — и обожгла. Это было больше, чем просто ошибка. Это была ловушка, в которую она шагнула сама. Освобождение стало обманом. Что-то древнее, незнакомое уже проникло в неё. И теперь пульсировало внутри.

А потом — взгляд. Красные глаза, горящие в полумраке, медленно поднялись. Встретились с её.

Холодное, бездонное внимание пронзило, парализовало. Знал.

Он знал, где она.

Пульсация в шее стала мучительной. Давящей. Почти болезненной.

«К чему это приведёт?..Что я наделала... А был ли у меня иной выбор?»

Думала чародейка в ужасе. Она хотела выбраться, но теперь понимала — возможно, сделала только хуже.

3. Его мир

Деревня встретила их молчанием. Воздух был пропитан запахом гнилого дерева, а стены домов впитали в себя страхи и стоны тех, кто когда-то здесь жил. Алиана шла за вампиром, её шаги глухо отдавались в узких улочках, вымощенных потрескавшимися камнями.

Она озиралась, цепляясь взглядом за каждую деталь: сломанные двери, следы когтей на стенах. Всё говорило о бегстве. Или о резне.

«Тела из этой деревни?»

Мысль оборвалась, когда взгляд уловил движение — лёгкое, едва заметное, за массивными бочками у края площади. Алиана застыла на месте.

Дети.

Двое. Прижавшиеся друг к другу, дрожащие, с бледными, испачканными сажей лицами. Их глаза, широкие от ужаса, блестели в полумраке.

Сердце Алианы сжалось.

Жалость, острая и неожиданная, пронзила её. Чародейка сделала шаг вперёд, забыв на мгновение, в каком мире находится.

— Не бойтесь… — голос прозвучал тихо, почти нежно.

Она протянула руку, стараясь улыбнуться.

В этот миг их рты растянулись до ушей, обнажая ряды игольчатых зубов. Кожа лопнула, как пересохшая глина, обнажая серую, бугристую плоть. Глаза почернели — не просто расширились зрачки, а исчезли, оставив лишь маслянистые пустоты.

Алиана не успела вдохнуть.

Они рванули вперёд — не прыжком, а рывком, будто кости были жидкими, а суставы — лишь иллюзией. Пальцы вытянулись в когти, сочащиеся чёрной слизью.

Тени настигли их раньше, чем демоны успели коснуться Алианы.

Щелчок челюстей. Хруст.

Темна-алая кровь, почти черная, брызнула в лицо, густая, как смола. Алиана застыла, чувствуя, как струйки стекают по щеке, как капли падают на грудь, пропитывая ткань. Перед ней дёргались два тела — уже ни дети, ни демоны, а просто куски мяса с перебитыми хребтами.

«Это не дети. Это не люди. Это даже не демоны. Это…»

Страх.

Кровь на губах была сладковато-горькой. Алиана задрожала, чувствуя, как по спине ползут мурашки.

— ЭТО АД!

Крик разорвал тишину, но эхо ответило лишь новым молчанием. Вампир стоял неподвижно. В красных глазах не было ни осуждения, ни одобрения — только холодное наблюдение.

Алиана сжала себя руками, пальцы подрагивали. Наконец пришло осознание реальности.

«Это не мой мир. Это ад. Демоны, вампиры, твари… и этот проклятый красный свет.»

Где-то в глубине души что-то рвалось наружу — крик, мольба, проклятие.

«Хочу домой!»

Слёзы… Алиана с ужасом поняла, что может заплакать спустя почти столетие.

Но прежде чем успела открыть рот, из центра деревни донёсся вой — протяжный, звериный, наполненный такой ненавистью, что камни под ногами затрещали.

Что-то большое проснулось.

И оно уже шло к ним.

Небо над деревней внезапно почернело. Воздух загустел, наполнившись запахом гниющей плоти и серы. Алиана почувствовала, как волосы на затылке встают дыбом — древний инстинкт кричал об опасности.

Земля под ногами затряслась, из трещин повалил едкий дым. С грохотом рухнули несколько домов, и из образовавшегося облака пыли медленно всплыло ОНО. Скелет исполинской рыбы, каждый фрагмент которого был покрыт пульсирующими чёрными жилами. Его рёбра, длинные и изогнутые, как серпы палача, звенели при движении, будто сотни бронзовых колокольчиков. Череп — сплющенный, с пустыми глазницами, пылающими ядовито-зелёным пламенем — разверзся, обнажив бесконечные ряды вращающихся костяных шипов. Из пасти капала чёрная слизь, разъедающая камень там, где она падала.

Вампир стоял неподвижно, лишь уголки губ дрогнули в предвкушении.

— Наконец-то, — прошептал, и в этом шепоте слышалось столетие ненависти.

Демон-рыба издал звук, от которого у Алианы по спине побежали волны вибраций — нечто среднее между скрежетом металла и предсмертным хрипом. Рёбра распахнулись, обнажив клубящуюся внутри тьму.

Вампир не стал ждать. Он взмахнул рукой — и пространство перед ним взорвалось тремя алыми сферами. Они не просто летели — они исчезали и появлялись вновь, оставляя после себя кровавые следы в воздухе. Первый шар врезался демону в грудную клетку, и кости вспыхнули, как сухой хворост. Второй — в основание хвоста, превратив его в дождь костяных осколков. Третий…

Демон не стал ждать. Его хвост, длинный и гибкий, ударил по земле, оставляя трещину, из которой выползли чёрные щупальца. Они рванулись к вампиру, но тот просто исчез — и появился сверху, обрушившись на спину чудовища.

Пальцы впились в рёбра, и там, где касалась его кожа, кости чернели и рассыпались в прах.

— Как долго ты пил мою силу? Тварь! — прошипел вампир. Он рванул вбок — и половина рёбер демона разлетелась осколками.

Алиана прижалась к стене, чувствуя, как сердце бешено колотится. Тонкие пальцы впились в камень до крови, но она даже не заметила боли. Перед ней разворачивалось нечто за гранью понимания — два древних существа, чья битва могла разрушить этот мир.

Демон извивался, выплевывая клубы яда. Вампир лишь рассмеялся — этот звук заставил Алиану содрогнуться. Его глаза горели, как расплавленный металл, а на губах играла жестокая ухмылка.

— Ты украл мою силу, заманил в ловушку на столетия в то отвратительное место, — прошипел, вонзая пальцы в основание черепа демона. — Теперь вернёшь. Смерть твоя будет мучительной.

Кость затрещала. Демон-рыба завизжал — звук, от которого у Алианы потемнело в глазах. Она упала на колени, закрыв уши руками, но это не помогло — визг проникал прямо в мозг, будто тысячи игл.

И тогда случился взрыв. Тьма рванулась из демона, как гной из вскрытого нарыва. Чёрные потоки хлестали во все стороны, но вампир ловил их, впитывал. Его рубин на груди пылал, с каждым глотком становясь ярче.

Когда дым рассеялся, на месте демона осталась лишь горстка чёрного пепла. Вампир стоял среди руин, плащ медленно успокаивался, опускаясь вниз. Он повернулся к Алиане — и в глазах ещё плясали отблески битвы.

Алиана смотрела на его руки — на чёрный пепел, струящийся между пальцев. Где-то в глубине души поняла страшную правду: он не просто убил демона. Он его съел. Поглотил.

4. Имя.

Алиана медленно шла по опустевшей деревне, шаги глухо отдавались в мёртвом воздухе. Каждый камень под ногами, каждая трещина в стенах домов — всё было чужим и враждебным. Пальцы протянулись вперёд и коснулись воздуха. Кожа подушечек заныла.

«Это не магия… но близкое. Что-то… зловещее…»

Кулаки сжались, пытаясь уловить хоть что-то знакомое. В её мире магия была потоком, стихией, которую можно было направлять и подчинять. Здесь ощущалась лишь пустота. Где-то в глубине, там, где раньше горел огонь магии, теперь клубилось нечто иное. Тонкое, едва уловимое, словно паутина, сотканная из теней. Попытка коснуться этого — и тут же вздрогнула.

Боль. Острая. Жгучая.

«Тьма… пожирает мою силу?!»

Внутренний голос прошипел истину — резкую, неизбежную. Магия была чужда этому миру. Как свет в глубокой пещере, раздражала, привлекала внимание… и исчезала, поглощаемая вечной мглой.

«Но тогда почему я ещё жива? Тьма поглощает мою энергию до крупинок…»

Пальцы сами потянулись к шрамам на шее. Два маленьких отверстия пульсировали — слабо, почти незаметно.

«Его кровь… Так сильна? Он может удержать моё физическое тело в этом мире? Вампир влил явно не каплю своей крови в меня… Эта чужая кровь и тёмная сила защищает от полного поглощения! И течёт по моим венам…»

Мысль оборвалась. Где-то в тени что-то шевельнулось. Жёлтые глаза загорелись. Тварь сидела на корточках среди обломков дома, длинные когти медленно скользили по камням. Наблюдала.

«Следят. Думают, что убегу?»

Вампир сказал, что не тронут. Медленно опустила руку.

«Нужно понять, как работает этот мир. А если попробовать принять часть этой тьмы?»

Безумие. Но что, если…

Закрыла глаза, пытаясь представить свою магию не как пламя, а как тень. Не как силу, а как часть этого мира.

Боль пронзила тело.

Острая, жгучая, будто кто-то вонзил под рёбра клинок. Чуть не вскрикнула, но зубы сомкнулись в беззвучном стоне. В глазах потемнело, а в груди что-то сжалось в предупреждение. Почувствовала.

Не магию. Не силу. Тьму.

Она была везде. В воздухе. В камнях. В самой крови. И она… отвечала.

Словно огромный зверь, который на секунду перестал видеть добычу. Алиана резко открыла глаза.

Тварь застыла. Жёлтые глаза расширились, нос сморщился — учуял что-то неожиданное. Потом медленно, очень медленно, отступила в тень.

Алиана дрожащей рукой провела по лицу. Кожа была ледяной, а в висках стучало.

«Что я сделала?»

Ответа не было. Только тишина. Ломота в теле и усталость, как будто забрали всю жизненную силу. Чародейка сделала пару шагов в сторону к маленькой каменной лестницы и устало села на холодный камень.

Прошли часы — или минуты? В этом мире время текло иначе, будто сама реальность была больной, искажённой. Алиана сидела на ступенях разрушенного дома, пальцы нервно барабанили по коленям.

Вампира всё ещё не было.

«Бросил?»

Размышления были глупыми. Он не обещал ничего.

«Мог просто убить. Но не сделал этого. Почему? Из-за того, что сломала печати? Или потому что… была для него чем-то новым?»

Сжала кулаки.

«Нужно спросить напрямую. Если, конечно, вернётся. А если нет?»

Тьма вокруг сгустилась, будто в ответ на мысли. Где-то вдали завыл ветер, неся запах гнили. Губы дрогнули, но слёз не было. Оставалось только ждать.

Холодный ветерок коснулся щеки, и Алиана подняла голову. Тень сгустилась перед ней.

Вампир стоял перед чародейкой. Беззвучно.

Замерла.

Он протянул руку. Ладонь была бледной, почти прозрачной, пальцы — длинными, изящными, но в каждом движении чувствовалась власть. Тьма клубилась вокруг его пальцев, переливаясь, как дым, но не рассеиваясь.

Алиана посмотрела на протянутую руку с недоверием. Потом — в его глаза.

«Выбора у меня, явно нет!» — судорожно вздохнула.

Медленно, словно преодолевая невидимое сопротивление, Алиана подняла свою руку. Коснулась. Кожа была гладкой и холодной, как шёлк, но под ней чувствовалась сила — древняя и первобытная. Пальцы сомкнулись вокруг её ладони.

И мир вокруг растворился.

Тьма сомкнулась вокруг, плотная и живая, словно сама бездна проглотила их. Алиана ощутила, как её тело растягивается, сжимается, растворяется в потоке теней. Каждая клетка горела, каждый нерв кричал от чужеродного прикосновения этой силы. Дыхание перехватило — будто лёгкие наполнились не воздухом, а водой.

Пальцы вампира сжали её руку крепче, удерживая.

И вдруг — твердь под ногами.

Алиана рухнула вперёд, прижавшись к его широкой груди. Голова кружилась, мир плыл перед глазами, сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот разорвёт рёбра. Холодная ткань камзола впивалась в щёку, а запах — мед, сталь и что-то древнее, как пыль забытых гробниц, — заполнил всё сознание.

— Дыши, — голос прозвучал прямо над ухом, низкий, словно гул подземного грома.

Но дышать было невозможно. Тело дрожало, ноги подкашивались. Алиана не понимала, где они, не видела ничего, кроме темноты, но чувствовала — вокруг что-то двигалось. Шорохи, шёпоты, скрипы — звуки, сливающиеся в жуткую симфонию. Язык, на котором они говорили, был незнаком: гортанные, ломаные звуки, будто камни, перетираемые в глубине пещер.

Пальцы вампира скользнули по волосам, медленно, почти нежно.

— Если хочешь, можем продолжить в моих покоях?

Голос звучал спокойно, но в нём сквозили нотки похоти. Алиана резко подняла голову — и осознала.

Её обнимали.

Руки охватывали спину, ладонь лежала на затылке, пальцы запутались в рыжих прядях. Другая рука скользила по плечу, по талии, будто проверяя, цела ли она. И всё это — под пристальным взглядом тысяч глаз.

Они не были одни.

Тени шевелились. Фигуры, полупрозрачные, как дым, обступали их, сливаясь и распадаясь. Красные, фиолетовые, жёлтые глаза — все смотрели на неё. На них. На то, как вампир касается её, как держит, будто что-то хрупкое и ценное.

5. Расскажи о своём мире.

Тьма коридоров казалась бесконечной. Ксарот нёс Алиану бережно, но с непререкаемой властью — одна рука под согнутыми коленями, другая под спиной, пальцы впивались в ткань одежды. Алиана чувствовала, как холодные руки Ксарота крепко держат её, перемещая то сквозь тени, то по мрачным залам, где стены дышали тихим, зловещим шёпотом. Шаги были бесшумными.

Голова чародейки покоилась на его плече, и сквозь тонкую ткань камзола она ощущала странную вибрацию — не сердцебиение (у него ведь не было сердца?), а нечто иное, пульсирующее в такт тьме.

«Почему он не телепортируется? Зачем этот долгий путь в неизвестность?»

Ответ пришёл с его пальцами, слегка сжимающими её бедро, когда вампир переступал через порог очередного зала.

«Ему нравилось это?»

Ксароту нравилось чувствовать её вес в своих руках, покорность, тепло, такое хрупкое на фоне его вечного холода. Алиана была куклой, игрушкой, чем-то новым, он наслаждался каждым её вздохом.

Чародейка медленно опустила веки, словно пытаясь отгородиться от всего мира.

Алиана больше не сопротивлялась — усталость сдавливала тело, словно тяжёлые цепи, и каждое движение было мучительно тяжёлым. Она безмолвно прижалась к нему, позволяя нести себя сквозь бескрайние, мрачные коридоры чертогов, словно тень, покорённая судьбой.

Вскоре шаги прекратились.

Он остановился.

Алиана приподняла веки и увидела перед собой огромные двустворчатые двери, очерченные слабым красным свечением. Ручка, замысловато украшенная узорами, казалась живой — её контуры пульсировали.

Двери распахнулись сами, беззвучно, словно приветствуя хозяина.

За ними — снова тьма.

Ксарот шагнул внутрь, и Алиана ощутила, как сильные руки осторожно поддерживают, опуская на что-то мягкое и устойчивое. По форме это оказалось креслом, обитым тканью — холодной, но удивительно приятной на ощупь, словно лёгкий ветерок, касающийся кожи.

— Здесь слишком темно... — прошептала, вглядываясь в темноту. — Я не ночной житель, как ты. Хотелось бы хоть немного света.

Тишина.

Затем — шелест.

И вспыхнули огни.

Синие — крошечные шарики, плавающие в воздухе, словно светлячки, заполнили пространство мерцанием. Они плясали в воздухе, отражаясь в чёрном мраморе стен, в глазах Ксарота и в её расширенных зрачках.

Перед Алианой раскинулся зал — огромный и величественный, пропитанный дыханием древности. Мягкие кресла уютно располагались у тяжёлых столов, заваленных свитками и пергаментами. Шкафы ломились от книг, переплёты которых казались сделанными из потрескавшейся кожи, будто хранили тайны веков. Стены, словно высеченные из чёрного мрамора, на свету переливались глубоким синим оттенком, напоминающим бескрайнее ночное небо.

— Где мы? — спросила, озираясь.

Ксарот стоял рядом, красные глаза сверкали в полумраке.

— Мои покои, — ответил, и в голосе звучало что-то, что заставило Алиану содрогнуться.

Вампир подошёл ближе, и один из синих огоньков последовал за ним, завис перед её лицом. В его свете черты вампира казались ещё резче: высокие скулы, тонкие губы, клыки, чуть виднеющиеся за ними.

— Тебе нравится? — спросил, наблюдая за её реакцией.

Алиана не ответила.

— Зачем ты привёл меня сюда?

Ксарот хищно улыбнулся.

— Разве не очевидно? — Его пальцы скользнули по её плечу, оставляя за собой лёд. — Ты теперь часть моего мира, Алиана Вейнхарт.

Пауза. Чародейка побледнела от этих слов.

— Но прежде... я хочу узнать о твоём.

Алые глаза вспыхнули, и в них отразилось любопытство.

— Когда я пил твою кровь, я видел отблески твоего мира, — прошептал он. — Цвета... такие яркие, такие чужие. Небо не багровое. Трава не пепельная. Что это за цвета?

Он наклонился ближе.

— Расскажи мне.

Сознание Алианы замедлилось, тело будто приросло к месту.

Он хотел знать. Затем тихо произнесла:

— Голубое небо... Зелёная трава...

— Голубое небо... — произнёс медленно, пробуя незнакомое слово на вкус. — Зелёная трава...

— Расскажи. Какой твой мир? Почему он такой яркий? У всех жителей того мира такая вкусная кровь, как у тебя?

Пальцы сжались в кулаки сами собой, словно в попытке спрятать страх. В глазах вспыхнул ужас, чародейка испугалась такого явного интереса к своему дому.

— Для чего тебе эта информация? — голос дрогнул.

Ксарот хищно обнажил клыки.

— Возможно, захочу попасть в него.

Сердце упало.

— Ты...

— Шшш, — палец прижался к губам, ледяной и неумолимый. — Начнём с малого. Как выглядит твой мир при... — затруднился, — «рассвете», так?

Глаза горели ненасытным любопытством древнего хищника, впервые столкнувшегося с чем-то по-настоящему новым. И в этом была опасность и страшная угроза.

Тишина.

Она длилась дольше, чем следовало. Алиана чувствовала, как каждый вдох становится тяжелее, как холод от присутствия Ксарота проникает под кожу, сковывая даже мысли. Губы сжались в тонкую линию, пальцы впились в подлокотники кресла, но ответа не было.

«Любое слово — катастрофа. Он... Слишком сильный для моего мира... Если и правда сможет попасть в него? Почему ему так интересно?»

Ксарот наблюдал. Его красные глаза, неподвижные и бездонные, изучали каждую дрожь ресниц, каждое движение горла, когда Алиана сглатывала ком страха.

— Долго ждать ответа? — голос прозвучал тихо и опасно.

Молчание.

Алиана закрыла глаза.

— Хорошо.

Резкий рывок — и мир перевернулся. Кресло исчезло, тело взмыло в воздух, и прежде чем успела вскрикнуть, холодные руки уже прижали к себе. Спиной к его груди, пальцы впились в талию, железной хваткой фиксируя на месте.

— Нет! — голос сорвался на крик, но Ксарот уже действовал.

Ладонь скользнула в огненные пряди, резко запрокинув голову, обнажая шею. Шрамы от укуса пульсировали, будто отвечая на близость.

— Если не хочешь по-хорошему... — прошипел злобно в нежную кожу. — ...будет по-плохому. Я могу увидеть всё, что нужно, через твою кровь.

6. Ксарот

В этой темноте, пропитанной гнилью и отчаянием, я провёл столетия. Возможно, больше. Время здесь теряло смысл, как и всё остальное.

Рыба-демон...

Хитроумная тварь. Даже я, вечный циник, был впечатлён её коварством. Обычно наши стычки были скучны — она слаба, я ленив. Но тогда...

Тогда совершила нечто неожиданное. Вступила в сговор с низшими демонами, теми, что пресмыкались у подножия Темных Богов. Их земли были пропитаны древней силой, идеальной ловушкой для такого, как я. Убить меня они не могли, но поймать... выкачать мою силу?

Да.

Я слишком уверовал в свою мощь. Сражался небрежно. И поплатился. Тьма, должно быть, смеялась надо мной в тот момент.

Потом — только мрак.

Тишина.

Я ненавидел эту бесконечную пустоту, где даже время казалось мёртвым. Мы, дети тьмы, видим в ней дом, но та темнота... она была иной. Лишённой всего. Я уже готов был погрузиться в вечный сон, отказаться от себя, лишь бы не чувствовать этого бессмысленного существования.

И тогда... появилась она.

Сначала — запах.

Я даже не знал, что могу чувствовать запахи, вдыхать их. Но её аромат ворвался в моё сознание, поглотив всё вокруг. Кровь, живая и горячая, переливалась в её венах, и каждый её шаг отзывался во мне странной вибрацией.

Кто-то пришёл.

Кто-то... чужой.

Не демон. Не нежить. Нечто иное.

Живое.

Больше слов у меня не было.

Когда она подошла ближе, я ощутил тысячу новых оттенков: страх, ярость, любопытство — всё смешалось в её крови. Запах будоражащей мое сознание. Хотелось вдыхать и вдыхать. Хотя моему виду это и ненужно.

Она что-то спросила тогда я не понимал, просто кивнул.

Предлагала сделку?

Неважно. И вот...

Самое невероятное... освободила меня. Так легко. Так... неосторожно.

Я был поражён.

А потом увидел, как печати пожирают её жизнь. Тьма этого мира впивалась в хрупкое тело, как голодный зверь. И я...

Решил спасти.

Не из милосердия — нет. Мне нужно было изучить это создание. Понять, откуда оно пришло. Любопытство вспыхнуло, жгучее и ненасытное.

Я впился в её шею. Хрупкое тело дрогнуло в моих объятиях.

Её кровь...

Она опьянила меня.

Сладкая, с привкусом магии, которой я никогда не знал. Пил, и с каждым глотком в моём сознании вспыхивали яркие образы.

Этот мир был удивительным. Захотел его увидеть.

Дал ей свою кровь. Достаточно, чтобы связать нас.

Достаточно, чтобы она стала частью моего мира.

Чтобы выжила.

Благодаря нашей связи через метку и моей крови я понимал ее язык, а она мой.

Потом снова удивила меня. Она назвала это...

Слезы.

Замер, наблюдая, как одна из них скатывается по бледной щеке, оставляя за собой мокрый след, будто дорожку. Она сверкала, и я, древний, видевший крушение этого мира, не понимал, что это.

Пальцы сами потянулись к её лицу. Поймал каплю на кончик пальца, поднёс к глазам, разглядывая, как она переливается, дрожит, словно живое существо.

— Что... это? — голос прозвучал странно даже для меня.

Она не ответила. Зелёные глаза горели ненавистью, но слёзы текли сами, не подчиняясь воле хозяйки.

Слизнул каплю с её щеки. Горько. Солёно. Обжигающе.

Почему они такие?

Почему от них во рту остаётся вкус, от которого сжимается горло?

Почему, когда я слизываю их с её кожи, она вздрагивает?

Ненавидел эту загадку. И хотел разгадать.

Это не было похоже ни на что из того, что пробовал за тысячелетия.

Я захотел ещё. Слёз и крови.

Рассматривал это создание как редкое сокровище. Завораживала, как яркий мир, из которого пришла.

Когда пил её кровь, увидел.

Целый мир, яркий, как взрыв.

Солнце — настоящее, ослепительное, не это багровое пятно, висящее в вечном сумраке. Оно жгло мои глаза даже сквозь пелену её памяти, и впервые за всю свою вечность зажмурился от боли.

Воздух — не пропитанный гарью и тленом, а чистый, наполненный запахом трав, дождя, жизни. Никогда раньше не чувствовал такого, но через эту живую кровь мог увидеть и ощутить.

Люди. Так она назвала их.

Тысячи. Миллионы. Хрупкие. Глупые. Беззащитные.

Их кровь звенела в её воспоминаниях, как вино в хрустальных бокалах. А их магия...

Она не была этой гниющей тьмой, что ползёт по моему миру, как зараза. Она сверкала. Чистая. Податливая. Готовая быть взятой. Но больше всего меня поразило другое.

Я увидел, как она соприкасается с другим самцом губами...

В её воспоминаниях это выглядело... странно.

Двое людей. Губы, сливающиеся воедино. Никакой крови. Никакой боли.

Только... прикосновение. Я не понимал.

Зачем? Какая польза от этого?

Но когда увидел, как её тело отзывается на это, как дыхание сбивается, а пальцы впиваются в плечи другого...

Мне стало интересно. Захотел попробовать.

Она называла это Поцелуем.

И я попробовал...

Её губы горели. Прижался к ним. Я знал вкус плоти — знал, как она рвётся под клыками, как кровь брызжет на язык. Но это...

Я впился в неё глубже, ощущая, как её дыхание становится прерывистым, как тело выгибается — не в страхе, нет. В ярости. И это сводило меня с ума.

Её губы были мягкими. Горячими. Сладкими, как спелые адские плоды, которых я не пробовал тысячелетиями.

Настоящее. Живое. Незнакомое.

Чувствовал дрожь, которую пыталась подавить Алиана.

И она ответила.

Слабо. Ненавидя себя за это.

Но этого хватило, чтобы тьма во мне взвыла.

Я оторвался — и увидел её глаза.

Широкие. Яркие. Наполненные ненавистью.

Мне нравилось наблюдать. За тем, как она дрожит. Как ненавидит. Как борется. Это было ново.

Это было интересно.

И я не мог остановиться. Я веками знал только холод.

Тьма моего мира была вечной спутницей — безжалостной, безжизненной, равнодушной. Я привык к её прикосновениям, к тому, как обволакивает меня, как вторая кожа.

7.Изменение

Алиана

Тьма.

Вечная, густая, заливающая каждый уголок этого проклятого замка. Время здесь не текло — оно гнило, разлагалось на бесконечные моменты, каждый из которых был копией предыдущего. Ко всему можно привыкнуть. Привыкла к вечному мраку, к стенам, которые, казалось, шептали проклятия на забытом языке. Привыкла даже к нему.

К присутствию, проникающему под кожу, как мороз, оставляющий следы. К взгляду, горящему в темноте, будто два угля, вырванных из адского костра. К голосу, звучащему как шёпот смерти, от которого хотелось сбежать.

Но привыкнуть к прихотям было невозможно. Вампир оказался похотливым и развратным. Мои покои он создал рядом со своими, и регулярно к нему захаживали разные представительницы его расы. Радовало, что не заставлял приходить в свою спальню, хотя после поцелуев возникали мысли, что вот-вот и придётся греть его постель. Но пока кто-то свыше берег и жалел меня.

Частыми гостями были...

Вампирши...

Приходили без предупреждения.

Тени вздрагивали, воздух наполнился сладковатым смрадом — смесью разлагающихся роз и запёкшейся крови. Смех, хриплый и звонкий, прорезал тишину, заставив сердце бешено забиться.

Их было слышно хорошо, хоть стены замка не пропускали звуки, но голоса и развратные стоны, как будто специально, доносились до моих ушей.

Глухие, прерывистые, переходящие в рычание. Шёпот имён, который тут же обрывался. Скрип диванов, хруст костей, влажные звуки плоти.

Дни. Часы. Звуки не прекращались, проникая сквозь стены, вползая в уши, заставляя представлять то, что видеть не хотелось.

Сознание и сердце радовались: это не я. Не моё тело под ним. Не моя кровь на его губах.

Когда вампирши уходили, замок снова погружался в тишину.

Он появился внезапно, как всегда.

Серебряные волосы спутаны, на губах — капли чужой крови. Глаза горели, но не удовлетворением, а... раздражением?

Не насытился. Пустота во взгляде пугала больше всего. Холодные пальцы, как всегда, потянулись ко мне и скользнули по щеке, оставив за собой ледяной след.

— Слышала. Понравилось?

Глубокий вздох. Сначала все действия раздражали, потом привыкла. Сейчас смотрю в такие моменты как на ребёнка, который пытается привлечь внимание или задеть. Это было так странно.

— Это ничего не значит.

Безразличная усмешка сорвалась с губ.

— Что ты этим добиваешься?

— Веселья, твоих эмоций. Покажи мне больше.

Брови сдвинулись, в глазах вспыхнуло что-то опасное.

— Ты чудовище. Которое мне неинтересно.

Тяжело вздыхаю. Да как понять этого монстра? Ненавижу, презираю. Надоели хитрости и игры — скуку так развлекает. Если бы была сила, не терпела бы всё это.

Пальцы Ксарота впились в плечи, прижали к стене так, что камень впился в спину.

— А ты? — шёпот, обжигающий как лёд. — Твой мир чище? Я прекрасно видел твои эксперименты над людьми, над другими видами.

Зубы сжались.

— Там есть выбор. У них был выбор, сами согласились за плату.

Резкий, беззвучный смех.

— Выбор? — губы искривились.

Глоток воздуха, слишком холодного, слишком чужого. Отступил на шаг, но не отпустил. Смотрел в глаза — нравился этот мой яростный взгляд. Уже заметила, что получал особое удовольствие от моих эмоций.

И снова губы, холодные и властные, накрыли мои.

Ксарот не торопился. Язык уже привычно и лениво погружался в рот. Красные глаза смотрели в мои, наслаждаясь.

Руки опустились на талию, притянули ближе. Снова брал, показывал, что принадлежу ему. Мысли кружились: "Хочу домой! Надоело! Как вернуться?"

Самое ужасное, что иногда отвечала на эти холодные поцелуи. Привыкла. Даже чувствовала, что нравится. Я больна? В его власти полностью. Нужно бежать. Домой.

Когда оставлял одну, пыталась изучать замок: жителей, демонов, нежить, что кружила вокруг. Пыталась общаться, но всё было безнадёжно. Не понимали. Сходила с ума — тут было нечем заняться, скучно, безнадёжно мрачно. И общаться могла только с этим древним злом.

Мне было интересно, сколько живёт в этом мире, что знает, но было страшно спрашивать. Настроение вампира менялось от каждого слова — то хорошее, то плохое.

Как-то, блуждая по тёмному замку и используя маленький огонёк, который великодушно отдал в моё пользование Ксарот, наткнулась на огромную библиотеку — или что-то похожее.

Библиотека оказалась огромной — залы с высокими потолками, уходящими в темноту, стеллажи из чёрного дерева, покрытые паутиной. Книги стояли плотными рядами, их переплёты были сшиты из кожи, которая на ощупь казалась живой. Некоторые фолианты пульсировали, словно в них билось сердце, а другие шипели, когда проводила пальцами по корешкам.

Я взяла одну из книг — массивную, с металлическими застёжками, покрытыми ржавыми пятнами. Когда попыталась открыть её, застёжки скрипнули, будто предупреждая. Страницы были исписаны символами, которые не читались — они двигались, перетекали на заколдованных листах. Глаза болели, пытаясь уловить хоть что-то знакомое, но тщетно.

Свитки, разложенные на соседнем столе, оказались ещё хуже. Были сделаны из чего-то, напоминающего высушенную плоть, а буквы выжжены, будто когтями. Дотронулась до одного — и он свернулся с тихим стоном, как раненое животное.

Отчаяние накрыло меня. Всё это богатство знаний, вся мудрость этого мира — и я не могла прочесть ни строчки. Закрыла глаза, чувствуя, как по щекам катятся слёзы. Они падали на каменный пол, оставляя крошечные мокрые пятна, которые тут же впитывались, словно жадно выпитые тьмой.

«Как же мне выбраться отсюда?»

Медленно села на пол.

Тьма библиотеки сгущалась, поглощая последние следы синеватого света от магического огонька.

Алиана, обессиленная слезами и отчаянием, незаметно для себя погрузилась в сон, свернувшись калачиком между древних фолиантов. Волосы огненными прядями рассыпались по каменному полу.

8 глава.Побег — 1 часть.

Алиана стояла перед зеркалом, сжимая края каменной раковины до побеления костяшек. Отражение в потускневшем стекле казалось чужим.

«Это всё ещё я? Правда?»

Пальцы ещё раз дрожащими кончиками коснулись ушей — они были изящно заострёнными, как у лесных духов из сказок детства. Кожа на висках, там, где раньше прятались округлые завитки хрящей, теперь плавно переходила в тонкие.

— Не вампир... — прошептала, и голос прозвучал странно мелодично, будто эхо в пустом зале.

Чтобы проверить, точно провела ногтем по внутренней стороне запястья. Боль — острая, живая. Замерла. Ногти стали острыми. Сглотнула. Капля крови, алая, как всегда, выступила на поверхности кожи. Поднесла руку к лицу, ожидая почувствовать голод, но он не охватил — ни малейшего желания прикоснуться языком к ране. Только привычное отвращение.

И тогда случилось нечто пугающее.

Кровь перестала течь. Края пореза, будто стягиваемые невидимыми нитями, сомкнулись за несколько секунд. На месте ранки остался лишь розоватый след, исчезающий на глазах.

— Регенерация... — сглотнула ком в горле, наблюдая, как последняя капля скатывается в раковину. Ксарот изменил тело, структуру, саму материю сути.

В зеркале зрачки расширились, а в глубине зелёных радужек вспыхнул фосфоресцирующий свет — слабый, но заметный в темноте. Зажмурилась, мысленно умоляя, чтобы это прекратилось. Когда снова открыла глаза, свечение угасло, но зрение...

Четкое. Острое.

Алиана медленно вышла из ванной комнаты, остановилась, разглядывая свою комнату.

Тьма спальни, раньше непроглядная, теперь была наполнена полутонами. Видела текстуру камней на стенах, тончайшие трещины в швах кладки, даже пылинки, кружащие в воздухе. Тёмное бельё на постели имело разный оттенок — раньше всё было тёмным пятном.

«Значит, теперь могу понимать речь тёмных созданий? Прочесть те книги? Найти подсказки... И, возможно, есть маленькая надежда вернуться домой...»

Мысль ускользнула. Где-то за дверью послышался шорох — лёгкий, как падение пера, но новые уши уловили его с пугающей чёткостью.

Приоткрыла дверь, прислушиваясь к едва уловимым звукам. Сделала шаг и замерла около стены.

Коридор за дверью был пуст, если не считать теней, ползущих по стенам. Прижалась спиной к холодному камню, затаив дыхание. Пискливые голоса резали слух — где-то там, далеко, шёл жаркий спор.

— «...хозяин запретил приближаться к её покоям...» — донёсся шёпот из-за угла.

Голос звучал хрипло, будто сквозь горсть песка.

— «...но он не запрещал слушать. Она странно пахнет.»

Алиана медленно перевела дух. Раньше эти звуки были просто невнятным шуршанием. Теперь каждое слово обжигало сознание ясностью.

Сделала несколько тихих шагов вперёд.

Осторожно выглянула. В нише у поворота клубками извивались три тени — неясные очертания с множеством суставчатых конечностей. Их «лица» были просто впадинами в чёрной массе, но когда одна повернулась, Алиана увидела ряды крошечных, светящихся жёлтым зубов.

— «...кровь её горит. Ярким красным пламенем.»

— «...глупец. Тише. Она теперь часть...»

Непроизвольно коснулась шрамов на шее.

«Часть чего?!» Прикусила губу. Тревога снова закралась в сердце.

— «...а если услышит?..»

Третья тень зашипела, внезапно вытягиваясь в её сторону. Алиана застыла, но демон лишь лениво обвёл пустотными глазницами коридор.

— «...слепая плоть. Она не слышит Истинную Речь... Она не понимает Тьму.»

Тени снова погрузились в перешёптывания, не замечая, что их подслушивала незваная гостья.

Алиана развернулась тихими шагами, вернулась в коридор. Задумалась.

«Если хочешь читать книги моего замка...» — вспомнился голос Ксарота, низкий и обволакивающий. «Теперь могу? Нужно проверить! Нельзя больше плыть по течению! Вампир ещё не взял плату...»

Обняла себя за плечи.

«Что он имел в виду, говоря: "Я возьму плату. Сегодня будешь спать в моих покоях"? Он хочет моё тело?» От этой мысли стало горько. Хоть Алиана давно познала мужчин, но спать с вампиром в планы не входило.

По телу прошли мурашки, вспоминая его поцелуи и предательское принятие тела, холодные властные прикосновения. Мотнула головой.

Сжала кулаки.

Направилась быстрыми шагами вперёд.

В Хранилище проклятых книг.

— В западном крыле... — прошептала, шагая вглубь коридора, где тьма сгущалась, пытаясь предостеречь чародейку от неверного выбора.

Стены дышали. Буквально. Камни то слегка набухали, то опадали, будто лёгкие какого-то колоссального существа. Алиана шла, не касаясь их, но каждый вдох замка отдавался в новых, острых ушах низким гулом. Раньше не замечала этих пугающих вещей.

Остановилась.

Дверь перед ней была не из дерева или металла. Это была плоть — тёмная, покрытая пульсирующими прожилками. Когда Алиана подняла руку, поверхность двери вздулась, образуя нечто вроде ручки.

Коснулась рукой. Дверь с глухим стоном подалась вперёд, открываясь.

Запах ударил в ноздри — тлен, чернила. Теперь чародейка видела в темноте хорошо и чётко: бесконечные ряды стеллажей с книгами. Сердце замерло в восхищении — столько знаний, столько силы. Исследователь в ней попал в рай — тёмный, порочный, кровавый, но столько информации никогда прежде не видела. В первый раз, попав сюда, даже не подозревала, что скрывает тьма.

Книги дышали. Звали. Вызывали любопытство.

Алиана подошла к массивному фолианту в переплёте из серой, морщинистой кожи. На корешке пульсировали буквы, складываясь в название:

«ПЕСНЬ ПЛОТИ И КОСТЕЙ»

Пальцы дрожали, когда прикоснулась к обложке.

— Могу прочесть это, — сказала себе, но в голосе не было уверенности. Радость и страх смешались в тугой клубок, но любопытство брало верх.