Повелитель теней

Глава 1

Меня изгнали в дождливый октябрьский вечер.

Я помню, как декан Теодорих стоял в дверях университетской библиотеки, его пухлое лицо было красным от праведного гнева. За его спиной толпились другие магистры — Бернард, Вильгельм, даже старый Ансельм, который когда-то называл меня своим лучшим учеником. Их лица были одинаковыми, застывшими масками осуждения.

— Эразм Корвус, — произнёс Теодорих, и каждое слово капало ядом, — ты обвиняешься в ереси, богохульстве и осквернении священных текстов. Твои эксперименты с трансмутацией души противоречат учению Церкви. Твоё место здесь больше не предусмотрено.

Я стоял перед ними в промокшем плаще, сжимая кожаный портфель с записями. Тридцать пять лет жизни, пятнадцать из которых я посвятил этому храму знания, и всё заканчивалось так — под дождём, среди обвинений невежд.

— Магистр Теодорих, — я попытался сохранить спокойствие в голосе, — мои исследования абсолютно обоснованы. Я лишь следовал по стопам великих алхимиков прошлого. Альберт Великий, Роджер Бэкон, они тоже...

— Они были благочестивыми мужами! — перебил меня Вильгельм. Его острый нос задрался вверх, словно он учуял дурной запах. — А ты... ты пытался взвесить душу, Эразм! Ты расчленял трупы, пытаясь найти вместилище духа! Это мерзость!

— Это наука, — ответил я холодно. — Разница лишь в том, что вы боитесь истины.

Теодорих побагровел ещё сильнее.

— Убирайся. Сейчас же. И будь благодарен, что мы не передали тебя инквизиции. Бернард настаивал именно на этом.

Бернард. Конечно. Я повернулся к нему — худощавый, с впалыми щеками и горящими глазами фанатика. Два года назад я опубликовал трактат о природе элементов, который опровергал его жалкие теории. Он не простил. Никогда не прощал.

Я мог бы спорить. Мог бы упасть на колени, молить о прощении, отречься от своих работ. Но я посмотрел на этих людей — посредственности, трусы, цепляющиеся за догмы, — и понял, что не хочу их прощения.

— Прекрасно, — сказал я. — Оставайтесь в своём болоте невежества. Однажды мир узнает истину. И тогда ваши имена будут забыты, а моё...

— Твоё имя станет проклятием, — прошипел Бернард. — Иди, еретик.

Я развернулся и пошёл прочь. Дождь хлестал по лицу, смешиваясь с чем-то горячим на щеках. Я не плакал. Не мог плакать. Слёзы были для тех, кто ещё надеялся на справедливость этого мира.

Я потерял эту надежду три года назад, когда чума забрала Элеонору.

Элеонора. Даже сейчас, спустя годы, её имя причиняет боль. Она была дочерью аптекаря, черноволосой и зеленоглазой, с улыбкой, которая согревала холодные зимние вечера. Мы должны были пожениться весной. Я уже снял небольшой дом на окраине города, представлял, как мы будем жить там — я за своими книгами и колбами, она за вышиванием у окна.

Потом пришла чума.

Сначала заболел её отец. Потом младший брат. Элеонора ухаживала за ними, не щадя себя. Когда я пришёл навестить их, она уже горела в лихорадке. Чёрные бубоны на шее, кровь изо рта.

— Не подходи, — прохрипела она. — Эразм, не подходи...

Но я подошёл. Я держал её руку, пока она умирала. Три дня агонии. Три дня, когда она металась в бреду, кричала от боли, молила Бога о милосердии.

Бог не ответил.

А я, алхимик, посвятивший жизнь изучению природы вещей, не мог ничего сделать. Все мои знания, все трактаты, все эксперименты — бесполезны перед лицом смерти.

Когда она наконец затихла, я закрыл ей глаза и поклялся: я найду способ. Я проникну в тайны жизни и смерти. Я узнаю, что лежит за завесой, куда уходят души. И если нужно будет бросить вызов самому Богу — я это сделаю.

Именно эта клятва привела меня к тем экспериментам, за которые меня изгнали.

Я бродил по городу весь вечер, не зная, куда идти. Мой дом я потерял ещё полгода назад — не мог платить за аренду после того, как университет урезал мне жалованье. Мои вещи, скудные пожитки, я хранил в углу библиотеки. Теперь я потерял и их.

У меня остался только портфель с записями. Годы исследований, схемы, формулы, наблюдения. Моя жизнь, уместившаяся в кожаную сумку.

Дождь усилился. Я свернул в переулок, пытаясь укрыться под навесом, и услышал смех. Компания пьяных студентов вываливалась из таверны. Один из них, рыжий парень с лицом свиньи, увидел меня и ткнул пальцем.

— Смотрите, это же магистр Корвус! — захихикал он. — Или уже не магистр?

— Слышал, его выгнали, — подхватил другой. — За чёрную магию!

— Не за чёрную магию, — поправил я устало. — За попытку думать. Вам это не грозит.

Рыжий сузил глаза.

— Что ты сказал, старик?

Старик. Мне было тридцать пять. Но в их глазах я, должно быть, выглядел древним — измождённый, с сединой в волосах, с пустым взглядом человека, потерявшего всё.

— Ничего, — сказал я. — Идите своей дорогой.

Но они не ушли. Рыжий шагнул ближе, и я почувствовал запах дешёвого вина.

— Может, покажешь нам свою магию, еретик? Превратишь воду в вино? Или призовёшь демона?

Его друзья засмеялись. Я попытался обойти их, но рыжий схватил меня за плащ.

— Куда же ты? Мы ещё не закончили...

Что-то во мне сломалось. Может быть, это было унижение изгнания. Может быть, годы накопленной боли и ярости. Может быть, просто усталость от этого мира, который раз за разом бил меня по лицу.

Я развернулся и ударил его. Неловко, неумело — я был алхимиком, а не драчуном. Но мой кулак встретился с его носом, и я услышал хруст.

Рыжий заорал, схватившись за лицо. Кровь текла между пальцами.

— Ты... ты ударил меня! Ты чёртов...

Остальные набросились на меня. Я упал, и они принялись пинать. Удар в живот. Удар в рёбра. Кто-то наступил мне на руку, и я вскрикнул от боли.

Затем они остановились. Не из милосердия — просто им надоело. Рыжий сплюнул мне на плащ.

— В следующий раз подумай, прежде чем грубить своим лучшим ученикам, еретик.

Они ушли, смеясь и покачиваясь. А я лежал в луже, держась за рёбра, и смотрел в серое небо.

Глава 2

Подготовка заняла три недели.

Я провёл первые дни, приводя башню в подобие жилого состояния. Залатал крышу соломой и ветками. Починил дверь, насколько мог. Нашёл старый камин на первом этаже — чудом, дымоход ещё работал. Я развёл огонь впервые за долгое время и почувствовал, как холод отступает.

Еды не было. Я голодал два дня, пока не решился спуститься в ближайшую деревню. Шёл ночью, капюшон надвинут на лицо. Украл буханку хлеба с подоконника пекарни, несколько яблок с чьего-то сада. Жалкая кража, но я больше не был человеком чести. Честь — роскошь для тех, у кого есть выбор.

В деревне я также услышал слухи. Два крестьянина разговаривали у колодца, и я притаился в тени, слушая.

— Говорят, в старой башне кто-то поселился.

— Да ну? Кто будет жить в проклятом месте?

— Не знаю. Видели свет ночью. И дым из трубы.

— Наверное, бродяга какой. Или колдун.

Они засмеялись, но в смехе был страх. Я ушёл, прежде чем они меня заметили.

Хорошо. Пусть боятся. Страх держит людей на расстоянии.

Следующая неделя ушла на сбор ингредиентов. Гримуар был точен и безжалостен в требованиях.

Кровь девственницы. Я не мог... не стал бы убивать ради этого. Но гримуар допускал замену: кровь агнца, принесённого в жертву при полной луне. Я поймал ягнёнка в поле — молодого, белого. Связал его и принёс в башню. Ждал полнолуния.

Пепел сожжённой молитвы. Я украл молитвенник из часовни в деревне. Сжёг его в камине, собрал пепел в глиняную чашу.

Серебро, освящённое святой водой. У меня был серебряный кулон — последнее, что осталось от Элеоноры. Она носила его на шее. После её смерти я хранил его как реликвию. Теперь пришлось пожертвовать. Я растопил серебро, добавив святую воду, украденную из той же часовни.

Соль из моря мёртвых. Это было сложнее всего. Такую соль не достанешь в глухой деревне. Но я вспомнил: старый Ансельм, мой бывший наставник, хранил редкие ингредиенты в своей лаборатории в университете. Возможно...

Я вернулся в город. Рискованно, но выбора не было. Подождал ночи, пробрался через задний двор университета. Окно лаборатории Ансельма было приоткрыто — старик всегда забывал его закрывать.

Я залез внутрь. Лаборатория была такой, какой я её помнил — ряды колб, перегонные аппараты, полки с банками. Пахло серой и розмарином. Я прошёл к шкафу, где Ансельм хранил экзотические компоненты.

И нашёл. Маленькая стеклянная банка с надписью Sal Mortis Maris. Соль мёртвого моря.

Я взял её и уже собирался уходить, когда услышал шаги.

Свет свечи. Голос.

— Кто здесь?

Ансельм. Он вошёл в лабораторию, держа свечу перед собой. Увидел меня.

— Эразм?

Мы смотрели друг на друга. Он — старый человек, согбенный годами, с добрыми глазами за очками. Я — вор в ночи, с банкой краденой соли в руке.

— Что ты делаешь здесь? — спросил он тихо.

Я мог солгать. Мог попытаться объяснить. Но какой смысл?

— Забираю то, что мне нужно, — ответил я.

— Эразм, — он сделал шаг ближе, — я слышал, что с тобой случилось. Это... это прискорбно. Но ты не должен...

— Не должен? — я рассмеялся. — Магистр Ансельм, вы, из всех людей, говорите мне, что я должен или не должен? Вы, который молчал, когда меня изгоняли? Вы, который не сказал ни слова в мою защиту?

Он опустил глаза.

— Я... я не мог. Теодорих, Бернард... они уже решили. Что бы я ни сказал...

— Трусость, — оборвал я. — Называйте вещи своими именами, магистр. Вы испугались за свою должность, за своё спокойствие. И пожертвовали мной.

— Прости, — прошептал он.

Я смотрел на него — этого старика, который когда-то был мне как отец. Я ждал, что почувствую гнев. Но почувствовал только пустоту.

— Оставьте прощение Богу, — сказал я. — Если он вообще существует.

Я прошёл мимо него к окну.

— Эразм, — позвал он, — что бы ты ни задумал... остановись. Пожалуйста. Ты идёшь по опасному пути.

Я обернулся.

— Опасному? Магистр, я уже потерял всё. Мне больше нечего терять.

Я выпрыгнул в окно и исчез в ночи.

Полнолуние наступило.

Я провёл день в подготовке. Начертил пентаграмму на полу второго этажа башни, используя серебро, смешанное со святой водой. Символы по углам — точно как в гримуаре. Каждая линия должна была быть идеальной. Я перечерчивал несколько раз, пока не убедился, что всё правильно.

В центре пентаграммы — чаша с пеплом молитвенника. Вокруг — круг из соли мёртвого моря.

Агнец ждал в углу, связанный. Он блеял тихо, жалобно. Я не смотрел на него. Не мог.

Когда луна поднялась над горизонтом, я начал.

Сначала жертва. Я взял нож — старый, ржавый, но острый. Подошёл к агнцу. Он смотрел на меня огромными тёмными глазами.

— Прости, — прошептал я и перерезал ему горло.

Кровь хлынула тёплой струёй. Я собрал её в медную чашу, как требовал гримуар. Агнец задёргался, затих.

Я поставил чашу с кровью на край пентаграммы и встал в центр.

Гримуар лежал перед мной, открытый на нужной странице. Слова заклинания были на латыни, но странной, искажённой. Я начал читать.

«Audite me, angeli caeli...»

Слушайте меня, ангелы небесные...

Мой голос дрожал. Я продолжал.

«Per sigillum Salomonis, per nomen ineffabile, per sanguinem innocentis...»

Печатью Соломона, именем неизречённым, кровью невинного...

Воздух стал тяжёлым. Свечи, которые я расставил по комнате, затрепетали, хотя не было ветра.

Я читал дальше, слово за словом, не отводя глаз от книги. Слова сливались в поток, становились почти музыкой — тёмной, гипнотической.

«Veni, veni, creatura lucis...»

Приди, приди, создание света...

Свечи погасли разом. Комната погрузилась во тьму — и тут я понял, что сделал ошибку.

Создание света. Я призывал ангела. Но свет исчез.

Глава 3

Я стоял в тени.

Нет — не в тени. Я стоял внутри тени. Это различие казалось незначительным, но ощущалось как пропасть между двумя мирами.

Всё вокруг было серым. Не чёрным, не тёмным — именно серым, как будто цвет вымыли из реальности, оставив только призрачные отпечатки. Стены башни всё ещё были здесь, но они казались призрачными, полупрозрачными. Я видел свою руку, но она была бледной, почти прозрачной.

Воздух был холодным. Не зимним холодом, а чем-то более глубоким — холодом отсутствия, пустоты. Каждый вдох обжигал лёгкие.

Я сделал шаг вперёд. Мои ноги не издавали звука. Пол под ногами был твёрдым, но странным — словно я шёл по поверхности замёрзшего озера, под которым зияла бесконечная глубина.

Я подошёл к окну башни. В реальном мире оно выходило на лес. Здесь... здесь был лес, но другой. Деревья стояли, но они были искажёнными, вытянутыми вверх, их ветви переплетались в невозможных геометрических узорах. Листьев не было — только голые серые стволы и ветви, уходящие в серое небо.

Неба как такового не было. Только серая пустота наверху, без солнца, без луны, без звёзд.

Теневое Королевство.

Я понял это интуитивно. Это был мир теней — параллельная реальность, наложенная на мою собственную, но пустая, мёртвая, лишённая жизни.

Почти пустая.

Я услышал звук.

Шаги. Медленные, тяжёлые. Эхо разносилось по пустому пространству, искажённое и жуткое.

Я застыл. Инстинкт кричал мне бежать, но куда? Я не знал, как вернуться. Я не знал правил этого места.

Шаги приближались. Я повернулся к лестнице, ведущей на первый этаж башни.

Что-то поднималось.

Сначала я увидел тень — но здесь всё было тенью, так что я увидел движение. Форму, которая двигалась иначе, чем должна.

Затем оно показалось.

Существо было высотой с человека, но на этом сходство заканчивалось. Оно передвигалось на четырёх конечностях, но конечности сгибались в неправильных местах, как у насекомого. Тело было вытянутым, угловатым. Голова... голова была слишком большой, овальной, без лица. Только гладкая серая поверхность, на которой не было ни глаз, ни рта, ни носа.

Но я знал, что оно меня видит.

Оно застыло в дверном проёме, наклонило голову, словно изучая меня. Затем издало звук — не рык, не вой, а что-то среднее, вибрирующее и болезненное для ушей.

Страх.

Слово пришло в мой разум, словно кто-то шепнул его. Это был Страх — одно из существ, населяющих Теневое Королевство. Азмодей упомянул их. Материализованные кошмары, охотники в сером мире.

Существо шагнуло ближе. Его конечности щёлкали по полу.

Я попятился. Моя спина упёрлась в стену. Некуда было бежать.

— Прочь, — прохрипел я. — Прочь от меня!

Моя рука инстинктивно метнулась вперёд, словно пытаясь оттолкнуть существо.

И произошло нечто странное.

Из моей ладони вырвалась тень — не метафора, а буквальная тень, плотная и осязаемая. Она хлестнула по существу, как кнут.

Страх взвыл и отпрянул. Его безликая голова дёрнулась, словно от боли.

Я смотрел на свою руку, не веря. Тёмная метка, оставленная Азмодеем, пульсировала слабым свечением.

Существо колебалось. Затем медленно начало отступать вниз по лестнице, не отворачиваясь от меня.

Я стоял, тяжело дыша. Моё сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.

Но я понял нечто важное: здесь у меня была сила. В этом мире теней я мог манипулировать тенью. Я мог защищаться.

Может быть, даже больше.

Я провёл в Теневом Королевстве несколько часов — или то, что казалось часами. Время здесь текло странно, непредсказуемо. Иногда секунды растягивались в вечность, иногда минуты проносились как мгновения.

Я исследовал башню, свой новый дом в двух мирах одновременно. На первом этаже я нашёл отпечатки старой мебели — призрачные очертания стола, стульев, полок. Всё, что существовало в реальном мире, отбрасывало отражение здесь, в Теневом Королевстве.

Но здесь было и нечто большее. Вещи, которых не было в реальном мире. Странные символы на стенах, светящиеся слабым серым светом. Двери, которых не существовало в настоящей башне. Я попытался открыть одну, но она не поддалась.

За окном серый лес простирался до горизонта. Я не решился выходить наружу. Не сейчас. Не стоит рисковать, до тех пор, пока не пойму правил этого места.

Страх больше не возвращался. Но я чувствовал присутствия. Движение на периферии зрения. Тени, которые двигались сами по себе. Я был не один здесь.

Наконец, когда усталость стала невыносимой, я решил вернуться. Но как?

Я попытался вспомнить, как попал сюда. Я просто... шагнул в тень. Логично предположить, что чтобы вернуться, нужно сделать обратное. Выйти из тени.

Я подошёл к окну, где лунный свет — или его теневой отпечаток — создавал более светлое пятно. Шагнул туда.

Мир перевернулся. На мгновение я почувствовал головокружение, тошноту, словно меня вывернуло наизнанку.

Затем я упал на колени на деревянном полу башни. Настоящей башни. Луна светила сквозь окно. Свечи давно догорели. Мёртвый агнец лежал в углу, его кровь засохла на полу.

Я был дома.

Я лежал на полу, дыша тяжело, пытаясь осмыслить произошедшее. Это было реально. Это не был сон, не галлюцинация. Я был там. В другом мире.

И я мог вернуться туда в любой момент.

Азмодей дал мне дар. Или проклятие. Я ещё не знал, что именно.

Но я знал одно: моя жизнь изменилась навсегда.

Глава 4

Следующие недели я провёл в исследовании.

Каждую ночь я возвращался в Теневое Королевство. Сначала ненадолго — час, может два. Потом дольше. Я научился передвигаться там, научился чувствовать это место.

Теневое Королевство было копией реального мира, но пустой копией. Башня существовала там так же, как здесь. Лес вокруг башни — тоже. Я осмелился выйти наружу и обнаружил, что могу идти по тем же тропам, что и в реальности.

Деревня, откуда я крал еду, тоже существовала в Теневом Королевстве. Я видел призрачные отпечатки домов, амбаров, колодца. Но они были пусты. Никаких людей. Только безмолвные серые структуры.

Страхи были повсюду. Я видел их издалека — странные фигуры, движущиеся между деревьями, скользящие по улицам призрачной деревни. Они избегали меня. После первой встречи в башне ни один не приближался.

Я начал понимать: метка Азмодея защищала меня. Она давала мне не только способность входить в Теневое Королевство, но и власть над тенями. Страхи чувствовали это. Они боялись меня.

Или, по крайней мере, уважали.

Однажды ночью я решился на эксперимент. Я нашёл небольшого Страха — существо размером с собаку, с шестью конечностями и безликой головой. Оно пряталось в тени разрушенного амбара в теневой деревне.

Я подошёл медленно, держа руку перед собой. Тёмная метка пульсировала.

— Подойди, — приказал я.

Моя воля прошла через метку, как волна. Я почувствовал, как она касается существа.

Страх дрогнул. Затем медленно, неохотно, пополз ко мне.

Я протянул руку и коснулся его. Оно было холодным, его поверхность вибрировала под моими пальцами.

— Ты будешь служить мне, — сказал я.

Это не был вопрос. Это был приказ. И что-то в Теневом Королевстве откликнулось на мои слова. Метка вспыхнула ярче. Существо завыло — не от боли, а от... подчинения.

Когда я убрал руку, Страх остался рядом. Следовал за мной, как собака за хозяином.

Я поймал своего первого слугу.

С тех пор всё изменилось. Я начал собирать Страхов. Сначала по одному, потом по два, по три. Небольшие существа, слабые, но послушные. Они собирались вокруг башни в Теневом Королевстве, ждали моих команд.

Я научился использовать их. Они могли переносить вещи в Теневом Королевстве — призрачные отпечатки реальных объектов. Я мог оставить что-то в реальном мире, войти в Теневое Королевство, и найти его отражение там.

Это открывало возможности. Я мог прятать вещи. Я мог передвигаться незаметно — входя в тень в одном месте и выходя в другом.

Я всё ещё жил в башне в реальном мире. Ел украденную еду, спал на холодном полу, заворачиваясь в рваный плащ. Но в Теневом Королевстве я был кем-то другим. Там я был магом. Повелителем теней.

Раздвоение становилось всё сильнее. Иногда я просыпался и не сразу понимал, в каком мире нахожусь. Реальность и тень смешивались.

И я начал меняться физически. Моя кожа стала бледнее. Глаза... когда я смотрел в осколок зеркала, который нашёл в башне, я видел, что они потемнели. Не полностью чёрными, но с серым оттенком, как будто тень просочилась в радужку.

Моя тень тоже изменилась. Она больше не следовала за мной точно. Иногда двигалась сама по себе, опережая меня или отставая.

Я должен был испугаться. Но я не испугался. Я чувствовал силу. Впервые в жизни я чувствовал, что контролирую что-то. Не мир контролировал меня — я контролировал хотя бы этот маленький кусочек реальности.

Прошло три месяца с ночи ритуала.

Зима пришла. В реальном мире башня промерзала насквозь. Я едва не умер от холода одной особенно морозной ночью. Камин не справлялся. Я завернулся во все тряпки, что мог найти, но холод пробирал до костей.

Тогда я принял решение.

Я перенесу свою жизнь в Теневое Королевство.

Там не было холода — вернее, там был только холод, но постоянный, неизменный. Тело к нему привыкало. И главное — там я мог строить.

Я начал с малого. Я начал улучшать отражение своей башни в Теневом Королевстве. Страхи помогали мне. Я командовал ими, и они таскали призрачные материалы — отпечатки камней, дерева, всего, что я мог найти.

Я укрепил стены. Починил крышу. Создал что-то похожее на мебель из теневой субстанции — она была странной, не совсем твёрдой, но держала форму.

И я обнаружил нечто удивительное: в Теневом Королевстве я мог создавать вещи, которых не существовало в реальном мире. Если я достаточно сильно концентрировался, если вкладывал волю и силу метки, тень принимала форму.

Я создал стол. Стул. Кровать из теневой ткани, которая была холодной, но удобной.

Башня в Теневом Королевстве становилась моим настоящим домом.

Однажды, исследуя окрестности в сером мире, я забрёл дальше обычного. В реальном мире в пяти милях от башни была река. Я добрался до неё в Теневом Королевстве.

Река существовала и здесь, но вода в ней была странной — неподвижной, застывшей, как чёрное стекло. Я коснулся её, и она была ледяной, но не замёрзшей. Просто... мёртвой.

На другом берегу реки возвышался утёс. Высокая скала, метров сорок в высоту, обрывистая, с острыми краями. В реальном мире я видел эту скалу издалека, но никогда не забирался туда.

В Теневом Королевстве что-то тянуло меня к ней.

Я переправился через реку — вода держала меня, словно твёрдая поверхность. Поднялся по склону к утёсу. Подъём был труден, даже здесь, где гравитация казалась более мягкой.

Когда я добрался до вершины, я увидел это.

Плато. Широкое, плоское пространство на вершине утёса. С трёх сторон — обрыв. С четвёртой — узкий перешеек, соединяющий плато с остальной землёй.

Идеальное место для крепости.

Я стоял там, глядя на серые просторы Теневого Королевства, раскинувшиеся внизу. Леса, поля, призрачная деревня вдали. И моя башня, маленькая точка на горизонте.

И я понял: башня — это только начало. Я могу построить больше. Намного больше.

Я могу построить замок.

Глава 5

Строительство замка заняло полгода.

Шесть месяцев, которые я провёл почти целиком в Теневом Королевстве, выходя в реальный мир лишь для того, чтобы украсть еду или принести материалы, чьи отражения я мог использовать там.

Я начал с фундамента. Страхов у меня было уже около двадцати — существа разных размеров, от маленьких, размером с кошку, до крупных, высотой с человека. Я научился различать их, давать им простые команды. Они не были разумны в человеческом смысле, но обладали инстинктом, послушанием, и странной способностью понимать мою волю.

Я чертил планы на земле теневого плато серебряным стилусом, который создал из концентрированной тени. Страхи смотрели, их безликие головы наклонялись в унисон.

— Стены здесь, — говорил я, обводя линии. — Высотой в пятнадцать футов. Толщиной в три. Башни по углам. Главные ворота здесь, обращённые к перешейку.

Они не отвечали. Просто наблюдали. Но я знал, что они поняли.

Работа началась на следующий день.

В Теневом Королевстве строительство подчинялось другим законам. Камни не нужно было вырубать из карьеров — я находил валуны, отражения скал из реального мира, и Страхи перетаскивали их. Под моим руководством они складывали их друг на друга.

Но простая кладка не держалась. Камни оставались призрачными, полупрозрачными. Они проваливались друг сквозь друга, если я не вкладывал в них волю.

Я научился технике. Я клал руку на камень и вливал в него часть себя — часть своей силы, своей воли, крохотную искру того, что дал мне Азмодей. Камень темнел, становился плотнее, тяжелее. Он становился реальным в контексте Теневого Королевства.

Это было изнурительно. После каждого такого вливания я чувствовал слабость, головокружение. Приходилось останавливаться, отдыхать, восстанавливаться. Но постепенно стены росли.

Первая стена поднялась за месяц. Грубая, неровная, но прочная. Я стоял перед ней, облокотившись на неё ладонью, и чувствовал её плотность. Это было моё. Я создал это.

Страхи собрались вокруг меня, их присутствие было почти... одобрительным? Трудно сказать. У них не было лиц, не было эмоций в человеческом смысле. Но я чувствовал связь между нами, укреплявшуюся с каждым днём.

К концу третьего месяца внешние стены были завершены. Четыре башни поднимались по углам — круглые, приземистые, с зубчатыми парапетами наверху. Главные ворота представляли собой арку из тёмного камня, над которой я выгравировал символ — переплетённые тени, образующие узор, не имеющий названия в человеческом языке.

Внутри периметра я начал строить основное здание. Центральная башня, высокая и узкая, как шпиль. Вокруг неё — жилые помещения, залы, коридоры.

Я работал одержимо. Почти не спал. Ел мало. В реальном мире моё тело становилось скелетом, обтянутым кожей. Я видел это, когда иногда возвращался в настоящую башню. Рёбра торчали. Щёки ввалились. Волосы начали выпадать клочьями.

Но в Теневом Королевстве я чувствовал себя живым. Более живым, чем когда-либо.

Во время строительства я сделал несколько открытий.

Первое: Страхи размножались. Не в биологическом смысле — они не были биологическими существами. Но иногда, когда скопление теней становилось достаточно плотным, когда я вливал слишком много силы в одно место, рождался новый Страх. Маленький, слабый, но растущий.

Моя армия увеличивалась.

Второе открытие было более тревожным. Не все Страхи были одинаковыми. Большинство были примитивными, послушными. Но некоторые... некоторые были умнее. Я заметил одного — крупного, с шестью конечностями и удлинённой головой. Он не просто следовал командам. Он предвидел их. Когда я указывал, куда положить камень, он уже двигался туда.

Я назвал его Серым. Не было причины давать имена бессловесным существам, но что-то во мне хотело. Может быть, одиночество. Может быть, потребность видеть в них нечто большее, чем просто инструменты.

Серый стал моим первым помощником. Он координировал других Страхов, когда я не мог присутствовать везде сразу. Он охранял замок ночью — хотя в Теневом Королевстве не было ночи, только вечный серый сумрак.

Третье открытие было самым странным. Однажды, работая над одной из башен, я услышал голос.

Не снаружи. Внутри головы. Тихий, искажённый, как эхо эха.

«Строитель...»

Я обернулся. Никого. Только Страхи, застывшие вокруг, их безликие головы повёрнуты ко мне.

— Кто сказал это? — спросил я.

Тишина. Затем снова голос, чуть громче.

«Мы... видим. Ты строишь. Почему?»

Я понял. Это был не один голос. Это были они. Страхи. Они говорили со мной. Или пытались. Их коллективное сознание, слабое и рассеянное, пробивалось сквозь границы нашей связи.

— Я строю, потому что это нужно мне, — ответил я вслух. — Потому что в этом мире я могу создавать. Могу быть чем-то большим.

«Большим...» — голос повторил слово, словно пробуя его на вкус. «Ты не принадлежишь. Ты приносишь свет в тень. Но мы... служим. Почему мы служим?»

Вопрос завис в воздухе. Почему они служили? Потому что я заставлял их? Потому что метка Азмодея давала мне власть над ними?

Или было что-то большее?

— Вы служите, потому что я даю вам цель, — сказал я наконец. — В этом мире вы просто существуете. Бесцельно. Бессмысленно. Но со мной... вы строите. Создаёте. Разве это не лучше?

Долгая пауза. Затем голос, теперь почти с оттенком... согласия?

«Строим. Создаём. Да. Лучше.»

После того разговора Страхи работали усерднее. Быстрее. Словно они поняли не просто команды, но смысл. Словно они хотели строить.

Я не знал, радоваться этому или бояться.

К концу шестого месяца замок был завершён.

Я стоял на вершине центральной башни, глядя вниз на своё творение. Стены, твёрдые и неприступные. Башни, поднимающиеся к серому небу. Ворота, массивные и украшенные символами тени. Внутренний двор, залы, лестницы, комнаты.