Прах богов

Спуск

Вход в подземную структуру находился в естественной карстовой воронке, частично скрытой обрушившимися породами. Джун обнаружил её за две недели до экспедиции, сверив спутниковые снимки с архивными геологическими отчётами пятидесятилетней давности. Никаких упоминаний о городе в документах не было — только странные аномалии плотности грунта.

Сейчас воронка выглядела как неровный провал в скальной породе, из которого тянуло холодным влажным воздухом.

— Проверка связи, — сказал Виктор спокойно, без командного нажима.

Все подтвердили по очереди. Рации работали нестабильно, но на глубине до пятидесяти метров сигнал ещё держался.

Спуск начали в 07:18.
Первым пошёл Марко — не по статусу, а по опыту. Он проверял устойчивость породы и крепления тросов. За ним — Алексей с оборудованием. Учёные шли последними.

Никто не разговаривал без необходимости. В замкнутом пространстве звук усиливается, а любые вибрации могут быть проблемой.

На глубине около тридцати метров температура резко упала. Элиас отметил это вслух — не как комментарий, а для записи.

— Минус шесть градусов относительно поверхности. Резкий перепад.

— Вода близко, — ответил Джун. — Или пустоты.

Они вышли на каменную полку, уходящую в сторону. Дальше вёл проход — не природный. Стены были сглажены, с одинаковым радиусом изгиба.

Алексей присел и провёл рукой по камню.

— Это обрабатывали, — сказал он. — Давно, но целенаправленно.

Никто не спорил.

Освещение включили минимальное — только налобники и один стационарный фонарь. Электричество экономили.

Коридор шёл ровно, без ответвлений, около сорока метров, затем расширялся. Под ногами появился слой воды — не глубже пары сантиметров.

— Уровень стабильный, — сказал Элиас. — Не течёт.

Это было важно. Значило, что они не в активной водной системе.

Когда коридор закончился, они оказались в большом помещении. Не зале, не пещере — именно помещении. Потолок поддерживали массивные опоры, расстояние между ними было одинаковым.

— Это не убежище, — сказал Джун после осмотра. — Это инфраструктура.

Аурелия стояла чуть в стороне, фотографируя стены. Она ничего не комментировала, пока не закончила серию снимков.

— Символы повторяются, — сказала она нейтрально. — Это не декоративный узор. Скорее система обозначений.

— Религиозная? — спросил Элиас.

— Пока рано говорить.

Они не двигались дальше ещё двадцать минут. Проверяли воздух, уровень кислорода, состояние воды, делали замеры. Никто не торопился.

За всё это время не произошло ничего необычного.
Именно это и настораживало.

— Такое ощущение, — сказал наконец Алексей, — что сюда просто перестали приходить.

Фраза повисла в воздухе. Она не была страшной — просто констатацией.

Виктор отметил координаты помещения и закрыл журнал.

— Дальше идём по протоколу, — сказал он. — Никакой самодеятельности. Если это город, то он никуда не денется.

Они двинулись дальше — медленно, методично, не подозревая, что уже вошли в пространство, которое давно не считало людей живыми существами.

Уровень ниже

Дальнейшее продвижение заняло больше времени, чем предполагалось. Планировка, которую Джун восстановил по геологическим данным, начинала расходиться с реальностью уже через сто метров.

Коридор раздваивался. Левая ветка уходила вниз под небольшим углом, правая оставалась почти горизонтальной, но уровень воды в ней был выше.

— Вниз, — сказал Джун после короткого осмотра. — Если это город, логично, что технические уровни ниже жилых.

— Или наоборот, — заметил Алексей. — Жили сверху, а внизу было что-то, куда не хотелось часто спускаться.

— Проверим, — ответил Виктор. Спорить не имело смысла.

Перед спуском они снова остановились. Марко закрепил сигнальный маяк на стене — слабый, но устойчивый источник радиосигнала. Если связь пропадёт, по цепочке маяков можно будет определить направление выхода.

Вода на спуске доходила уже до середины голени. Камень под ногами был гладким, отполированным не инструментами, а временем.

— Здесь ходили часто, — сказал Марко, осматривая поверхность. — Не похоже на аварийный маршрут.

Спуск привёл их в помещение меньшего размера, но более плотной конструкции. Потолок был ниже, опоры — толще. На стенах снова появились символы, но иного типа: более угловатые, резкие, с чёткой ритмикой.

Аурелия не сразу подошла к ним. Сначала сделала панорамные снимки, потом приблизилась, сравнивая с предыдущими фотографиями.

— Это другой набор, — сказала она. — Связанный, но не тот же самый. Как разные разделы одной системы.

— Функциональное разделение? — спросил Элиас.

— Похоже на это.

Воздух здесь был суше. Это зафиксировали сразу два датчика. Температура почти не изменилась.

— Интересно, — сказал Элиас. — Если система вентиляции всё ещё частично работает, это многое объясняет.

— Или работала очень долго, — добавил Джун.

Они прошли дальше и вышли в вытянутый зал. Пол был покрыт тонким слоем осадка, но вода здесь почти отсутствовала. В центре находилась конструкция, похожая на платформу или постамент, лишённая каких-либо украшений.

Никаких тел. Никаких останков.
Никаких следов паники.

— Если здесь что-то случилось, — сказал Алексей, — это было не внезапно.

Виктор кивнул. Он думал о том же.

Марко обошёл помещение по периметру, проверяя углы и тёмные участки. Его внимание привлекла ниша в стене — неглубокая, но слишком правильной формы, чтобы быть случайной.

— Здесь что-то было, — сказал он. — Или кто-то.

Элиас подошёл ближе, не касаясь поверхности.

— Следы органики, — сказал он после анализа. — Старые. Очень старые.

— Человеческие? — спросил Виктор.

— Слишком рано утверждать.

Они сделали отметку, зафиксировали координаты и продолжили движение. Ни страха, ни напряжения — только нарастающее ощущение несоответствия. Город не выглядел мёртвым. Он выглядел… завершённым.

Когда они вышли к следующему переходу, уровень пола снова начал понижаться. Из глубины тянуло прохладным воздухом с лёгким солёным оттенком.

— Вода ближе, — сказал Джун. — Возможно, нижние уровни частично затоплены.

Аурелия остановилась у входа.

— Здесь меняется структура символов, — сказала она. — Не резко, но… заметно.

— В каком смысле? — спросил Виктор.

Она немного помедлила, подбирая слова.

— Они становятся не описательными. А… направляющими.

— Для кого?

Аурелия не ответила сразу.

— Для тех, кто уже знает, куда идёт.

Никто не стал развивать эту мысль. Они просто отметили ещё одну особенность города и двинулись дальше — туда, где начинался уровень, который явно не предназначался для повседневного пребывания.

Несоответствие

Проблемы начались не сразу.

Сначала пропал один из маяков. Тот, который Марко закрепил на спуске с верхнего уровня. Сигнал не исчез полностью — он стал нестабильным, рваным, будто источник периодически экранировался.

— Механическое повреждение? — предположил Элиас, просматривая данные.

— Или вода, — ответил Джун. — Уровень мог подняться.

— Вода здесь не поднимается так быстро, — сказал Марко. — Не без причины.

Протокол требовал вернуться и проверить. Но возвращение означало потерю нескольких часов и риск пройти по уже обследованным зонам повторно.

Виктор принял решение после короткой паузы.

— Отмечаем сбой. Двигаемся дальше. Если потеряем ещё один маяк — возвращаемся.

Никто не спорил.

Нижний уровень начинался резко. Архитектура менялась не постепенно, а почти ступенчато. Стены становились толще, проходы — уже, потолок опускался. Камень здесь был другого оттенка, темнее, плотнее.

Вода появилась снова, но уже не стоячая. Она медленно текла, почти незаметно, оставляя на поверхности тонкие разводы.

— Солёность выше, — отметил Элиас. — Почти морская.

— Значит, связь с внешними водами есть, — сказал Джун. — Или была.

Они двигались медленно, почти без разговоров. Звук шагов глушился водой и камнем. Эхо здесь вело себя странно — возвращалось с задержкой, иногда искажённое.

Аурелия остановилась первой.

— Подождите.

Все замерли автоматически.

Она указывала на стену. На уровне груди, между символами, была вмятина. Неровная, вытянутая, будто кто-то упирался в камень ладонью — но форма была неправильной. Пальцы слишком длинные. Слишком тонкие.

Марко подошёл ближе, не касаясь поверхности.

— Это не трещина, — сказал он. — И не эрозия.

Элиас включил дополнительный свет, навёл датчик.

— Органический след, — сказал он через несколько секунд. — Очень старый. Но структура… изменённая.

— Повреждение? — спросил Алексей.

— Нет, — ответил Элиас. — Рост. Или перестройка тканей.

Они двинулись дальше и нашли ещё один след. Потом ещё.

На полу, под слоем осадка, виднелись углубления — следы ног. Но не человеческих. Количество опор не совпадало. Шаг был неравномерным, будто существо меняло походку по ходу движения.

— Это не один организм, — сказал Марко. — Или не один тип.

Никто не стал шутить. Даже нервно.

Следующее помещение оказалось вытянутым залом с низким потолком. Вдоль стен располагались ниши — не одинаковые, разной глубины и формы. Некоторые были пусты. В некоторых что-то оставалось.

Алексей остановился у одной из них.

— Здесь… — он замолчал, подбирая слова. — Здесь были тела.

— Были, — подтвердил Элиас после осмотра. — Но не разложились. Их… унесли. Или использовали.

— Кем? — спросил Джун.

Ответа не было.

Рация снова треснула. Связь с поверхностью стала заметно хуже. Сигнал то появлялся, то пропадал.

— Это уже второй сбой, — сказал Виктор. — Фиксируем.

Аурелия всё это время молчала. Она стояла у дальней стены зала, где символы были почти полностью стёрты. Когда она наконец заговорила, голос был ровный, без эмоций.

— Здесь не жили, — сказала она. — Здесь изменялись.

— Ты уверена? — спросил Виктор.

— Это не культовое пространство. Не жилое. Не производственное. — Она сделала паузу. — Это переходная зона.

— Переход куда? — спросил Алексей.

Аурелия не ответила сразу.

— В другое состояние, — сказала она наконец.

Они стояли в тишине несколько секунд. Никто не отрицал. Никто не соглашался. Просто фиксировали факт: город был не просто заброшен.

Он был использован.

И где-то ниже, судя по направлению следов и изменению архитектуры, находилось место, где эти изменения либо начинались — либо завершались.

Виктор закрыл журнал.

— На сегодня достаточно, — сказал он. — Ставим точку, возвращаемся к последнему стабильному уровню и делаем промежуточный отчёт.

Он не сказал вслух, но все понимали:
дальше начиналась зона, где город переставал быть объектом исследования
и начинал становиться средой.