Праведник

Глава 1. Формула счастья

Валерий Большаков

ПРАВЕДНИК

Глава 1. ФОРМУЛА  СЧАСТЬЯ

Евросоюз, Румыния, Лимес

2048 г.

    Реактивные пули гремели, угнетая рассудок. Они пятнали темноту огненными росчерками, щепили и мочалили деревья, а когда попадали в «Руссо-балт», весь кузов гудел, как колокол.

    Яков Лот слушал этот глухой, отрывистый набат, и болезненно морщился, словно увесистые разрывные пульки язвили его собственную шкуру, а не пласт-броню внедорожника.

    Он гнал на бешеной скорости, вертя баранку и вжимая голову в плечи. Атомокар взрёвывал турбиной, уворачиваясь от раскидистых дерев, ломясь через кусты, подскакивая на буграх, скользя, дрифтуя, кренясь…  

    Овальное зеркальце над местом водителя отражало бледные лица беженцев, цеплявшихся за скобы, за спинки передних сидений, друг за друга.

    - Слева! – завопила мадам Роше. – Он заходит слева!

    - Это «Фалькон»… - обреченно простонал лысый Жослен, отец семейства. – Нам не уйти!

    - Спокойно!

Яша резко поднял голову, бросая взгляд за прозрачный верх кабины, и тут же вперился в обзорник – лес на экране прыгал, шатался, наваливался…

    - Там дерево! – завизжала Клер.

    - Вижу, - процедил Лот, бросая «балт» в сторону.

Круто вывернув руль, он объехал громадный кряжистый дуб, чиркая дверцей по стволу. Очередь с беспилотника прошла мимо, срубая ветки, выпалывая траву. Вспышки разрывов заблистали в стробоскопическом мельтешеньи, выхватывая из тьмы силуэты деревьев.

    Годовалые близнецы на руках у Клер тут же начали плакать.

Мадам Роше стала шикать на плакс, как будто рев младенцев мог их выдать.

    - Господи, он опять заворачивает!

    - Да вижу я!

Спасительный туннель был совсем рядом – вот так вот, между двух холмов, и через полянку…   Нельзя!

    На открытом месте дрон их мигом ухайдокает, хватит одной ракеты. И полетят клочки по закоулочкам…

    Облизав сухие губы, Яков резко свернул. Джип, рявкнув турбиной, понесся вокруг поляны, залитой лунным светом, таясь за елями – колючие лапы так и шаркали по кузову. Они тут уже проезжали – раз, другой, третий… Колеи еще не остыли, инфрадатчики «Фалькона» их прекрасно различают. Четвертый след, оставленный джипом, запутает скудный машинный интеллект…

    Беспилотник резко спикировал, промелькнул на бреющем, клоня траву, и взмыл вверх.

«Отлично!» - обрадовался Лот. На вираже дрон их не заметит, а когда поляна снова попадет в поле зрения его визиров, атомокар как сквозь землю провалится…

    Бешено вращая шарами-колесами, «Руссо-балт» рванул напрямую. Расшвыряв кучу прошлогодней листвы, машина шмыгнула под своды старого железнодорожного туннеля.

    Поезда тут уже лет двадцать не ходили, рельсы давно пошли на переплавку, а подлесок надежно схоронил трухлявые шпалы. Отъехав в глубину туннеля, Яков затормозил и выключил двигатель.

    Наступившая тишина ошеломила беженцев, как удар - все сидели, не двигаясь, и только белые яблоки глаз изредка пошевеливались, взглядывая то на Лота, то за прозрачный купол кабины, словно пытаясь удостовериться, на этом они свете или уже на том.

    - Подождем до утра, - устало сказал Яша. – «Фалькон» - это вам не «Симург», кибермозга ему не дали, да и рецепторы у него – так себе. Покружит, и улетит. Скоро уже развиднеется. Задерживаться тут не резон, границу с Новороссией перейдем на рассвете...

    - Реку Прут? – проявил осведомленность месье Роше.

    - Угу.

    - А как?

    - А по дну...

    - Я серьезно! – обиделся Жослен.

    - Так и я не шучу, - равнодушно пожал плечами Яков. – Переберемся на молдавский берег под водой, кузов у «балта» герметичный.

    - Скорей бы... – пробормотал месье Роше, пряча свое смущение.

    - А дрон нас тут не заметит? – боязливо поинтересовалась Клер.

    - Дрону сюда не залезть, - сухо ответил Лот. – Давайте, перекусим лучше. И спать…

    Мадам Роше и Клер принялись потрошить сумки, доверив близняшек прыщавому Анри. Отрок мигом вспотел.

    - Багет еще свежий совсем, - бормотала старшая из женщин, - и термоконсервы я захватила, горяченького поедим…  А ветчина где? А, вижу…

    Яша развернул сиденье, и вытянул ноги. Кажись, пронесло…

Беспилотник увязался за ними в Карпатах, хотя «Вергилий» Ганс клялся, что трасса проверена от и до.

    Это Украина, когда пролезла-таки в ЕС, уговорила европейцев «окопаться» - отгородиться от России и Новороссии системой пограничных укреплений. Хохлы звали ее «Стеной», а в Брюсселе нашли более благозвучное наименование – «Лимес».

    В горах легче всего проходить «линию Зеленского».

Правда, «Малыш» Сванте уверяет, что лучшего места, чем на границе с Финляндией, не сыскать – он все свои группы проводит по тамошнему краю лесов и озер. Так ведь Сванте – бывалый таежник, к тому же киберинженер, автономные боевые системы за версту чует...

    - Угощайтесь, - сказала Клер, протягивая Лоту ломоть хлеба с изрядной долей ветчины, щедро сдобренной горчичкой.

    - Мерси, - улыбнулся Яков, и тут же вгрызся в солидный бутерброд.

    - Нам всем досталась ха-арошая порция адреналина, - натужно пошутил Жослен. – Закусывать надо!

    - Не прижимай их так сильно, Рири, - всполошилась Клер, тревожась за жизнь двойняшек. – Раздавишь!

    - Не раздавлю, - ответил отрок мужественным голосом.

    - Да вон, они пищат уже!

    - Сама ты пищишь…

    Благодушествуя, Лот глянул на близнецов.

Это из-за них поднялась вся кутерьма – Клер Роше вздумалось забеременеть без санкции Социальной Службы, и тетки из СС явились к ней домой, чтобы отобрать детей.

Глава 2. Фронтир

Глава 2. ФРОНТИР

    Сипя турбиной, джип медленно покатил, бампером раздвигая тощие стволики грабов.

    Светало, но теней не наблюдалось – весь видимый мир погрузился в серые сумерки, призрачной пеленою занавесивших окрестности. Скатившись с насыпи, «балт» двинулся к пограничной реке, колыхаясь на ходу. Взбодрившись пилюлькой спорамина, Яша вел «Руссо-балт» дном балки.

    Все детекторы невинно мигали зелеными огоньками, сканер тоже молчал. Видать, «загонщики» не рвались на подвиги.

    Обогнув ржавый остов вагона, пущенного под откос еще во времена Румыно-молдавского конфликта, Лот выехал на открытую полянку.

    Трава уже затянула давнишние воронки, а над деревьями, поваленными взрывами, вставала молодая смена – клены пальца в три толщиной. Из этих самых зарослей и прилетела ракета.

Пыхнуло огнем, всклубился дым, взвихрилась пыль. Серебристое веретенце, расправляя крылышки стабилизаторов, скользнуло навстречу джипу.

    Яков просто не успел бы среагировать, но «балт» оставался настороже. Биоподвеска сработала моментально, поджимая колеса - внедорожник словно присел. Ракета мелькнула над самой крышей, и взмыла в воздух, оставляя сизый шлейф. Хлопок – и реактивный снаряд бессильно закувыркался вниз. Протух.

    - Что?! Опять? – заполошно спросила мадам Роше.

    - Атакован ракетой «земля – земля», - невозмутимо доложил «балт». – На данный момент автономная боевая система «Аргус» не представляет опасности, весь БК израсходован.

    - Погуляю-ка я еще, - проворчал Яков, подхватывая верный «калаш», убийственную игрушку с коротким стволом и длинным магазином. – Не нравится мне эта автономка, не должна она быть здесь… Я скоро.

    Жослен встрепенулся было, возможно, желая предложить свои услуги, но Лот уже выскользнул наружу. Дверца бесшумно закрылась за ним.

    Посматривая вокруг, Яков скрадом подошел к старенькому «Аргусу». Так-так-так…

    - «Балтик», - тихо сказал Лот, прижимая усик микрофона, - это не заблудившаяся автономка, на ней даже гусениц нет. Похоже, «Аргус» доставили сюда вертолетом и опустили, устроив засаду. Короче, тропа засвечена. Немедленно выбирайся из оврага, и следуй за мной на расстоянии… ну, скажем, метрах в пятидесяти.

    - Приказ понял, - ответил джип.

Яков взобрался по круче, и выглянул из оврага, прячась в зарослях кизила. Пейзаж перед ним открывался вполне мирный – зеленые холмы, поросшие дубом, да акацией.

    Напряженно осматриваясь, Лот покинул свою захоронку, и пошагал к реке. Джип катился за ним следом, выбирая тень деревьев и низины.

    С очередного холма открылся Прут и железнодорожный мост через реку. Серо-синяя «шаровая» краска давно облезла с металлоконструкций, ржавые потеки отливали на балках и швеллерах неопрятной рыжиной, а крайний пролет моста и вовсе обрушился в реку тем своим концом, где стальную ферму раскурочил, разворотил взрыв авиабомбы или крылатой ракеты.

    На устоях моста, выложенных бетонными плитами, можно еще было разобрать размашистую надпись: «Сепары рулят!»

    Да, были схватки боевые…

Переливчатый блеск течения, облачка в синем небе, нагромождения пышной зелени – все навевало истому, негу, да желание слиться с природой. А вот Якова не покидала тревога.

    Краем глаза уловив движение, Лот приник к стволу дерева.

По тропе, натоптанной протекторами и гусеницами военных роботов вдоль берега, шагали шестеро – румяный, очень важный натовец в комбезе с массой нашивок, лычек, бейджей и шевронов; длинный хлыщ в форме морпеха США, и четверо украинцев.

    Эти узнавались по кепкам-мазепинкам. Вся четверка возбужденно, перебивая друг друга, докладывала «товарищам по оружию» о нарушителях границы, тыча в сторону оврага.

    - Балтик, - негромко сказал Яша, - тут патрульные. Форсируешь реку без меня, я прикрою. Скажешь Жослену, чтобы оставил на берегу плотик.

    - Приказ понял, - пискнуло в ухе.

Шестерка «стражей» подошла уже слишком близко, выходя на опушку. Если они поднимутся на холм, то увидят «Руссо-балт»…

    Не поднимутся.

Лот дал короткую очередь над головами патрульных, и те мигом залегли. Проворно достав усыпительную шашку, Яков активировал ее, и забросил из подствольника. Попал!

    Голубое облачко расплылось по опушке, и опало. Была бы шашка гранатой, все пятеро бы полегли…

    Татакнул автомат – по звуку Яков опознал «Штейр» - и стих.

Со всею осторожностью Лот приблизился к патрульным, чуя легкий маслянистый запашок снотворного газа, туманивший голову.

    Все шестеро лежали в вольных позах, изображая прикорнувших служак, разомлевших на солнышке.

    Не высовываясь особо, Яков отметил неподвижность лиц у пятерых патрульных. И глаза у них остекленели будто, и слюна стекает из распущенных ртов, штатовец и вовсе обмочился.

    А вот шестой…

Ласково поглаживая спусковой крючок «Калашникова», Лот показался из-за дерева.

    Шестой, украинец в мятом «пятне» и с крестом Боевой Заслуги на груди, лежал навытяжку, картинно откинув в сторону руку, сжимавшую старенький «Форт-12».

    Яша не стал будить патрульного, проговаривая, как в глупых боевиках, что-то вроде: «Вставай, поднимайся, рабочий народ!», а выстрелил одиночным.

    Пуля-игла пробила украинцу запястье, и тот вскрикнул, вскинулся, потянулся к оброненному пистолету здоровой левой…

    Еще одна игла перебила и эту конечность.

    - Не дергайся, - холодно посоветовал ему Лот, - и проживешь долго-долго.

    Вздрагивавшие губы на бледном лице патрульного были неприятно ярки, придавая тому облик вампира, недавно отобедавшего – вкусившего свежей кровушки.

    Уста скривились в злобной усмешке.

    - Какая честь, - хрипло выговорил украинец на хорошем русском, - сам Яков Лот!

    - Мы знакомы? – по-прежнему холодно поинтересовался Яша.

Глава 3. "Птичник"

Глава 3. «ПТИЧНИК»

 Российский Союз, Королев, Центр подготовки космонавтов.

2045 г.

    ЦПК окружал большой красивый парк, а стоянка для атомокаров, равно как и посадочная площадка для техники винтокрылой, находились у главного входа, за которым тянулась узкая аллея, обсаженная кустами смородины.

    «Недурно», - подумал Воронин и потянул носом воздух. Пахнет.   Николай Петрович сунул руки в карманы, и левой ощутил касание рукоятки ПП – пистолета-парализатора. 

    Поморщившись, вынул руки. Заложил их за спину и пошагал по аллее, прислушиваясь к звонким ударам по мячу – слева, за деревьями, пряталась волейбольная площадка, там занимались девушки со Станционного факультета. Их было хорошо слышно.

    Справа находилась площадка баскетбольная, там кидали мяч парни с Командирского – слышимость тоже была прекрасная.

«Что-то подобное я уже читал, - задумался Николай Петрович. Хм… А разве бывает книжное дежа-вю?» Он пожал плечами.

    Говорят, баскетболисты ЦПК дважды выигрывали у студенческих сборных Москвы, а один раз даже вышли в финал чемпионата России.

    Все эти живописные подробности Воронин узнавал от сопровождающего – заочника Комфака Эдуарда Чибисова.  Заочник Чибисов был огромного роста. Его отличало широкое, медного цвета лицо, густые темные волосы, остриженные «под ежика», редкого, фиалкового оттенка глаза и прямой маленький рот.

    В свои тридцать два Эдуард старался выглядеть солидней, поэтому говорил сдержанно, не впадая в грех эмоции, а к Воронину обращался по армейской привычке – «та-ащ командир»:

    - Я думаю, товарищ командир, - проговорил он деревянным голосом, - что будет полезно пополнить персонал станции дельным инженером-гастрономом. Экспедиция намечается не на одни выходные, а питаться всухомятку…

    - …Вредно для здоровья, - согласился Николай Петрович. – Есть кандидатура, товарищ сменный пилот?

    - Предлагаю Риту Чайкину, - сказал Чибисов, розовея. - В этом году она заканчивает «станционку», отличный специалист.

    - Симпатичный?

    - Кто?

    - Не тупи. Кто… Специалист.

    - А-а… Ну, да… В общем. К-хм…

    - Вноси в реестр.

Воронин послушал завистливо вопли игроков да болельщиков, то радостные, то огорченные, вздохнул и сказал:

    - Веди меня, Вергилий.

Чибисов улыбнулся застенчиво, и повел.

    Плоскокрышие корпуса Школы открылись сразу за плотной шеренгой голубых елей и рядом ухоженных газонов.

    Поднявшись по лестнице, Воронин ступил в просторный вестибюль учебного корпуса с большим бронзовым бюстом Циолковского. Давненько он тут не был…

    В коридорах царила тишина – учебный год закончился.

Идея набрать персонал базы из заочников пришла Николаю Петровичу как-то сразу – себя вспомнил, такого же «грызуна гранитов». На ЗО поступали не юнцы, а молодые спецы, что-то уже кумекавшие в своем деле. Отчего ж не помочь людям в карьерном росте? Сами «люди» восторженно орали: «Конечно!», «Ну, вообще…», «Вот, здорово!» и «Ух, ты!»

    В принципе, и сам Николай Петрович не шибко отличился от выпускников в восприятии реала, когда ему, простому командиру корабля, поручили станцию аж в системе Юпитера! Что уж там о молодых-то гутарить…

    Воронин с Чибисовым шагали по светлому коридору, заглядывая в лаборатории, в столовую, в гулкие аудитории, библиотеки, спортивные залы, тренажные.

     Они дошагали до конца коридора, попадая в вакуум-отсек ядерного ТМК[1] «Гагарин», «пристыкованного» снаружи.

Выйдя в рабочий отсек макета корабля, Чибисов показал на двери пилотской кабины.

    - Сюда, - обронил он, и смутился: - Ой, да вы же знаете...

Николай Петрович молча улыбнулся, и переступил высокий комингс.

    В креслах у пульта крутилось двое – насупленный хмурый хомбре лет этак тридцати с лишком, и его полная противоположность – худой, вихрастый, загорелый парень, улыбавшийся весело и радостно, так что на веснушчатой его переносице собирались тонкие морщинки.

    - Знакомьтесь, - Чибисов хлопнул по плечу насупленного хомбре. – Сашка Иволгин, сменный инженер-контролер. Свое дело знает туго.

    Хомбре приветливо улыбнулся - и превратился в совсем-совсем другого, очень мягкого и доброго, немного даже наивного, душевного, робкого с девушками и неуверенного в себе человека.  Вот почему, подумал Воронин, он такой серьезный и неулыбчивый... Прячется.

    - Александр, - сказал Иволгин сиплым голосом, - этого достаточно.

    - Николай Петрович. Назначили начальником планетологической станции «Юпитер-1».

    - Ух, ты... На Амальтее которая?

    - На ней, родимой.

    - Ну, ваще-е...

Вихрастый представился Юрой Селезневым. Он был бортинженером. Сменным.

    - Готовы отлучиться с Земли? – спросил Воронин, пряча улыбку за показной строгостью.

    - Да! – воскликнули дуэтом оба сменных.

И тут, неожиданно для самого Воронина, произошло новое пополнение – сам начальник ЦПК явился в тренажную, ведя под руку невысокого, очень изящного молодого человека восточной наружности, и… Яну собственной персоной, в девичестве Рожкову.

    Яна смотрела на Николая Петровича очень честными глазами и мило улыбалась.

    - Как вы и просили, уважаемый, самые лучшие в выпуске с факультета Переподготовки, - залучился начальник, добрейший «Евгенич». – Рекомендую вам штурмана Тосио Кавамото и киберинженера Яну Рожкову.

    Яна улыбнулась, рефлекторно пленяя.

    - Ну, оставляю вас, - прожурчал Евгенич, потирая руки, словно умывая. – Знакомьтесь, любите и жалуйте!

    Начальник удалился, а Воронину пришлось представлять присутствующих прибывшим.

    Пожав всем руки, Яна скромно заметила, потупясь:

    - Выходит, я буду единственной женщиной на корабле?