Право на грех

Пролог

Я собираю дневники.

Не те, что продают в магазинах с блестящей обложкой, и не те, что ведут ради лайков в сети.

Я собираю настоящие дневники живых людей.

Иногда мне кажется, что они пахнут их страхами и мечтами.

Однажды я нашёл коробку на распродаже в старом доме.

На ней было написано всего одно слово: «Иные».

Внутри — пятнадцать дневников, письма, обрывки страниц, испачканных слезами и кофе.

Я не знаю, кто оставил их.

Не знаю, почему они попали именно ко мне.

Но с того дня я не могу остановиться, пока не дочитаю каждый до конца.

Потому что в них есть что-то… неправильное. И слишком, настоящее.

Это всего лишь истории, скажете вы.

Но я видел их почерки, слышал их голоса в записях,

чувствовал запах дыма и крови, когда переворачивал страницы.

Может быть, вы посмеётесь.

А может быть, поймёте…

«Меня зовут Рей Нолан. Я писатель».

Рей:

Я не ищу сенсаций.
Я ищу живой голос человека по ту сторону бумаги.
Каждый дневник — как дыхание, застывшее между страниц.

Сегодня я открываю дневник № 3.
Его автор, судя по всему, женщина – почерк ровный, уверенный, но удивительно лёгкий.

На форзаце — выцветшая надпись, хранящая тишину прошедших дней.

«Меня пугает твоя тьма, но ещё больше – мысль, что однажды я перестану её искать»

Эн.

История № 3

ПРОЛОГ

«Привет, ты веришь в сверхъестественное?» — с этого вопроса началась эта история.
Я жила в штате Мичиган, вела свою практику по психологии, а также страницу, где все, кто хотел, могли задавать вопросы, на которые я с радостью отвечала.

Моя жизнь не была идеальной. Она не походила на ту эстетику, которую я выставляла на своей странице в интернете.
Буквально месяц назад я пережила тяжёлый разрыв.
Мы с Шоном были вместе со старшей школы — съезжались, разъезжались, и так продолжалось, пока не достигли точки невозврата. Он нашёл родственную душу, а я сгорала от депрессии.
Нужен ли психологу психолог?
О да! Ещё как.

Шон всегда был чем-то недоволен: слишком большая грудь, слишком много внимания, слишком покладистый характер. Его всегда что-то не устраивало.
И вот, спустя почти семь лет прыгающих отношений, я осталась одна.
Если бы не блог — наверное, сошла бы с ума.

И, может быть, всё закончилось бы именно так: антидепрессанты и сеансы у психотерапевта...
Если бы всего одно сообщение не перевернуло не только мою жизнь, но и не изменило мой взгляд на многие вещи в этом мире.

Глава 1

« Привет, как дела?» — я открыла чат с подругой. Мы познакомились год назад — в самый тяжёлый период моей жизни. И именно наше общение помогло мне прийти в себя.

Саманта Мюллер — писатель и автор тёмных фэнтези-романов. Невероятная женщина и отличный друг. Мой якорь в море безумия.

Я была разбита абсолютно после разрыва с Шоном, но Сэм вернула меня к жизни. Она — мой спасательный круг.

Мы общались каждый день по несколько часов, а порой и вовсе днями и ночами напролёт. Она делилась процессом творчества, присылала мне смайлики, чтобы поднять настроение, рассказывала о книжных ярмарках, о своих мечтах, а я делилась своими — поддерживала её в её деле.

За год переписки и дружбы в сети я почувствовала себя намного лучше.

«Тебе нужно отдохнуть, уехать, сменить обстановку», — твердила Сэм.

А я боялась сделать лишний шаг. Я очень привыкла к одному и тому же, не очень хотелось менять привычное положение.

— Ты должна выйти из зоны комфорта, — повторяла я себе. Иногда новое — это начало чего-то особенного. Но чаще я пряталась от перемен.

И, наверное, я так и осталась бы в своей привычной раковине, если бы однажды не прозвенел звонок в мою дверь. В коридоре глухо вздрогнул лифт, по лестнице стукнули быстрые шаги, и тишина квартиры стала казаться ещё гуще.

С самого утра я была сам не своя, в груди появилось предчувствие — чего-то, чего я не понимала.

Стоя в дверях, я смотрела, как парень-курьер протягивает мне конверт.

— Распишитесь, мэм. На улице коротко просигналила машина, где то за углом лаяла собака, и этот уличный шум странно подчеркнул тишину между нами.

Конверт на имя: Энджел Смит.

Забрав его, отпустила курьера и начала вертеть в руках. Бумага была плотная, кремового цвета, чуть шершавой на ощупь. От неё пахло дорогими чернилами и... лаймом? Я усмехнулась, но сердце стучало чаще.

Адрес отправителя: от Саманты Мюллер. Германия, Мюнхен. Для Энджел Смит. Америка, штат Мичиган.

Я вскрыла конверт — и от удивления раскрыла глаза ещё шире.

«Привет! Знаю, это неожиданно — и, возможно, смело с моей стороны решать за тебя, — но я давно хочу пригласить тебя в гости. Мы ведь ни разу не виделись вживую — пора это исправить.»

О мой бог... Это приглашение. Вызов. На целый месяц. И билет. От Сэм.

Я схватила телефон: «Что это, ты серьёзно?!» — написала я.

« Почему нет?» — ответила она почти сразу. «Как тебе сюрприз? Удался?»

Я хохотнула: « Ещё как!»

«Я устала просить тебя куда-нибудь съездить — и взяла всё в свои руки.»

«Спасибо, Сэм, но... »

«Никаких «но». Вылет в среду», — написала она категорично.

Похоже, отвертеться не получится.

Вылет в среду. Я перечитала снова и снова.

Чёрт… Сегодня понедельник. Осталось всего ничего. Нужно собираться! Целый месяц в Германии!

Я попрощалась с подругой и подумала: Вот это да! Кажется, появился отличный повод обновить гардероб.

Я отложила билет и запрыгала на месте: — Я лечу в Германиюююю!

Глава 2

Весь вторник я ходила по магазинам, заглянула даже в салон. Под потолком магазинчиков мерно гудели кондиционеры, вешалки постукивали друг о друга, кассы коротко «пикали», а в салоне щёлкали ножницы и шелестели плёнки, заглушая мои мысли. Привела себя в порядок, укоротила слишком длинные светлые волосы — они словно лён. Их цвет мне никогда не нравился. Хотя я и не пыталась менять его, просто... он достался мне от матери.

Я вообще очень бледная. Единственное, что выделяется — большие голубые глаза. Иногда я чувствовала, что сама похожа на персонажа с чужой обложки — слишком выдуманная, слишком чужая.

Готовилась я тщательно. Накупила кучу всего, разгрузила кредитную карту: лента на кассе шуршала, чекеры пробивали покупки в такт, а за спиной кто-то нетерпеливо переступал, цокая каблуками по плитке. Каждая мелочь казалась важной: новая рубашка, пара туфель, чемодан.

«Как говорил Шон: „живём один раз!“», — вспомнила я, и мне стало не по себе. Он звонил неделю назад, пригласил на вечер в честь помолвки. А я так и не ответила.

Они с Мишель были счастливы, а я сидела на руинах собственных несбывшихся грёз — и молча собирала осколки, делая вид, что всё в порядке.

Я и представить не могла, что когда-нибудь буду чувствовать себя так легко; может быть, тогда просто всё навалилось разом: смерть деда, измена человека, которого я считала своей судьбой. Не знаю, но тот период я помню словно сквозь стекло — значит, жила глубоко в себе.

Джон умер внезапно год назад, а его жена Маргарет — ещё раньше. Он сильно скучал и часто о ней говорил — надеюсь, теперь они вместе.

Она заменила мне мать, но никогда не пыталась ею стать — скорее, другом. Я помню её мягкий голос, запах духов и то, как она всегда оставляла свет в коридоре включённым, чтобы я не боялась темноты.

Тогда я потеряла не просто родных — я осталась одна. И даже в отношениях с Шоном я всегда чувствовала себя одинокой: словно не на своём месте, словно играю чужую роль. В итоге я оказалась права: всё это время роль любимой для моего парня играла другая — та, которую он знал ещё со школы. Мы расстались без ссор: просто разъехались, будто были друг другу лишь соседями.

Теперь же я должна была сделать шаг. Билет ждал.

Глава 3

Время пролетело незаметно: после шопинга я решила немного перекусить и заглянула в кафе недалеко от дома — я часто туда захожу.
— Привет, Энджел, как жизнь? — поздоровался со мной Лукас, поставив рядом стакан. Он постоянно работает здесь; вежливый и весёлый. Иногда мы болтаем просто ни о чём, пока я пью свой кофе.
— Спасибо, всё хорошо.
— Ладно, если что — зови, — усмехнулся он и умчался к соседнему столику.

Я улыбнулась и мечтательно выдохнула. В уютном кафе, попивая любимый латте, я размышляла о предстоящей поездке. Что может быть лучше? За стойкой вздыхала кофемашина, шипел пар, звякали ложечки о фарфор, а бариста постукивал фильтром о металлический бортик. Уже завтра...

Наконец-то я увижу её.
Сэм — она стала для меня очень близкой за этот год.
Родственная душа. У нас один музыкальный вкус, и даже предпочтения в еде совпали.
На фото она часто была с цветами и книгами; иногда отправляла мне вечерний город, закат или просто небо на рассвете. Могла молчать рядом или прислать смешной ролик — только чтобы я улыбнулась.
Мы ни разу не виделись, но иногда мне так хотелось сходить с ней в кино или просто обнять... Сказать: «Спасибо, что ты рядом».

Я смотрела в окно: люди спешили по своим делам, машины сигналили, где-то хрипло выдохнули тормоза автобуса, и электронный голос на перекрёстке монотонно сменил «стоп» на «идите», пока дети смеялись на площадке. Внутри у меня всё кипело от предвкушения.

Оставшуюся часть дня я упаковывала чемодан: молнии рычали и смыкались, ткань шуршала, а колёсики лениво трещали по паркету, когда я перекатывала его к двери. Вещи перекладывала несколько раз, сомневалась: брать ли любимую книгу? А может, ноутбук? В конце концов, взяла и то, и другое.

Стоя у окна и обняв себя за плечи, я смотрела на ночной город: люди шли кто куда, машины тянулись цепочками, а неоновые вывески мерцали, заливая улицы нереальным, почти мистическим светом. Этот вид всегда завораживает. Я привыкла к нему, часто задерживаюсь у окна и знаю, что буду скучать по этому маленькому ритуалу. Мысленно я прощалась с привычной обстановкой и своим маленьким, но комфортным миром.

И уже перед сном отправила сообщение Сэм:
— Завтра. Первое, что я сделаю, когда увижу тебя — обниму!
Телефон мигнул ответом: «Жду. Очень».
Я улыбнулась, поставила будильник, прижала к груди подушку и уснула.

Глава 4

Полёт прошёл нормально. Всю дорогу до аэропорта мне то и дело хотелось повернуть обратно. Но вот я уже в самолёте. Мне принесли кофе. Надев наушники, я почти весь полёт проспала.

Мне снился необычный сон: комната в полумраке — похожая на библиотеку или кабинет. За столом, спиной ко мне, сидит Сэм, перебирает листы бумаги. Я не вижу её лица, но слышу звук — мурчащий, как у кота. Я тянусь рукой к её плечу, чтобы она повернулась лицом, но меня осторожно будят: стюардесса объявляет о скорой посадке.

В Мюнхене мы были уже к двум часам дня, учитывая, что вылет был в шесть утра.

Зал прилёта встретил меня гулом и суетой. Люди говорили вполголоса и громко, кто-то спорил у стойки, в динамиках объявляли рейсы, колёса чемоданов гремели по плитке. Смешивались запах кофе из кафе и аромат духов пассажиров, а сквозь прозрачные стены пробивался дневной свет. Я стояла среди толпы, растерянная — и не видела никого знакомого. То есть… здесь было полно народа, но не было лица, которого я ждала.

Где же Сэм?

Я искала девушку с каштановыми волосами, большими карими глазами и красивой улыбкой. Но в толпе её не было. Немного помедлив, я неторопливо двинулась к выходу: может, она ждёт на парковке?

Чувство страха поднималось. Я была в чужой стране, впервые. Одна. Сердце стучало в висках, ладони вспотели. Я сжимала ремень сумки и пыталась дышать ровнее.

В полной растерянности и лёгкой панике я уже почти дошла до выхода, когда кто-то осторожно взял меня за руку. Я резко обернулась.

Передо мной стоял мужчина средних лет с той редкой породой внешности, на которую оборачиваются не сразу, а после второго взгляда: собранная осанка, спокойная пластика в каждом движении. Тёмные волосы с лёгкой сединой у висков, тёплые карие глаза за тонкими оправами и улыбка, что раскрывалась не сразу, а мягко — обезоруживающе. Он коснулся дужки очков и чуть наклонил голову — жест вежливого человека, привыкшего замечать чужое смущение.

— Энджел. Привет. Я — Дэвид Мюллер, муж Саманты, — произнёс он с лёгким акцентом.

У Сэм есть муж?! Я была немного шокирована. Она никогда о нём не рассказывала.

Я судорожно стала искать телефон, чтобы позвонить ей, и уронила сумку — всё рассыпалось на пол. Я опустилась на колени, собирая мелочь; руки дрожали от растерянности и лёгкого разочарования. Он присел рядом, его пальцы слегка коснулись моей руки. Он смотрел прямо в глаза — взгляд спокойный, уверенный, но мягкий.

— Я знаю, ты ожидала другого, — сказал он тихо. — Понимаю твоё расстройство, но, уверяю, бояться нечего. Как только купим тебе новую SIM-карту, ты сразу ей позвонишь. Хорошо?

От его спокойного тона дыхание выровнялось. Я кивнула.

— Саманта срочно улетела на конференцию в Ригу. Вернётся через пару дней. Мне поручили встретить тебя, привезти к нам домой, а ещё — показать город и накормить, — он загибал пальцы и чуть улыбался.

— Узнаю командный характер Сэм, — сказала я, разглядывая его. «Где она ухватила такого? Везучая», — мелькнуло у меня в голове.

Впрочем, иного я и не ожидала: она очень видная девушка, они — отличная пара. Интересно, может, у них уже и дети есть? Ладно, доберусь до телефона — напишу Сэм, что «муж» — это не опечатка: такое сложно не заметить.

Я была немного обижена и обескуражена этим фактом, но была уверена: у неё на это были причины — иначе она бы не молчала.

Он взял мой багаж, и мы направились к парковке. Его шаги были уверенными и быстрыми, а я шла рядом, стараясь не отставать, прислушиваясь к шуму аэропорта, что постепенно стихал за спиной.

Глава 5

Мистер Мюллер оказался внимательным и умным экскурсоводом: он провёл меня через Мариенплац к Новой ратуше с её Глокеншпилем — колокола звенели над площадью; показал башни Фрауэнкирхе и рассказывал, как город переживал войны и празднует Октоберфест.

Я с любопытством разглядывала город, то и дело украдкой бросая взгляды на Дэвида: он сидел за рулём, сосредоточенно следил за дорогой, время от времени морщил лоб и сжимал руль. Я решилась спросить:
— Где вы с Сэм познакомились?

Он на миг задумался, отвёл взгляд, провёл большим пальцем по переносицы и едва усмехнулся, прежде чем ответить:
— В Гамбурге — на выставке одного молодого, но очень талантливого художника.

— Давно вы женаты? Просто интересно. Она не говорила про мужа, — я усмехнулась.

Он перевёл на меня взгляд — ничего особенного, но по коже пробежали мурашки.
— Ты расстроена? — спросил он.
— Что? Конечно нет, — фыркнула я. — Я знала, что у неё есть отношения, но не думала, что всё так серьёзно. Вот и всё. Прости за любопытство.

Он неохотно об этом говорил, и я решила отложить вопросы для Сэм.

К их дому мы добрались к вечеру.
Это был небольшой особняк, очень милый — с садом и аккуратным забором. Вечернее лето окутывало его звуками: где-то стрекотали кузнечики, доносился смех из соседнего двора, а в кронах деревьев шелестели листья от лёгкого ветерка.

Перед входом я задержалась на крыльце: белые ступени были украшены глиняными горшками с цветами, а резная деревянная дверь казалась тёплой и надёжной. Как только мы переступили порог, нам навстречу выбежал пёс.

Большой красивый лабрадор нереального коричневого окраса. Он весело вилял хвостом и приветливо обнюхивал меня.
— Это Бак. Хороший пёс, — сказал Дэвид и потрепал его за ухом. — Вы подружитесь.
— Думаю, да. Обожаю собак, — согласилась я.

Он поднял на меня глаза; задержался, на миг в них мелькнула тень. Будто всё это ему не по душе. В груди неловко сжалось. На секунду повисла пауза: он коротко кашлянул, отвёл глаза и, едва кивнув, указал на лестницу наверх:
— Я покажу твою комнату.

Я кивнула и проследовала за ним. По пути немного осмотрелась: очень уютно — гостиная с камином, кухня в чёрно-белых тонах, зона отдыха с большим телевизором и удобным диваном.

Наверху Дэвид указал на дверь и, открыв, пронёс внутрь мой чемодан. Я прошла следом.

Мне было не по себе: он мало говорил, и я переживала, не утруждаю ли его своим пребыванием здесь. Мы приобрели SIM-карту и поменяли номер, и я планировала созвониться с подругой.

Комната была сдержанно уютной, словно для девушки: кровать, комод, зеркало и гардеробная рядом с ванной. Всё нужное — под рукой.
— Располагайся, — сказал Дэвид и, немного замявшись, сунул руки в карманы. — Уверен, ты устала от перелёта: девять часов — немало.
— Да, спасибо, — я слегка улыбнулась.
— Ладно... Если что-нибудь понадобится, я внизу, — он торопливо вышел.

Я взяла телефон, попутно оглядела комнату и набрала номер Сэм. Подошла к окну: оно выходило в небольшой сад с беседкой; деревьев и зелени — много, цветов — мало. Интересно. В саду носился Бак, гоняя мелких птиц; я улыбнулась, наблюдая за ним. Гудки шли, но трубку никто не поднял. С досадой бросила телефон на кровать и, немного постояв, открыла чемодан.

Доставая ванные принадлежности и одежду, я решила не переживать раньше времени: если подруга на конференции, значит, не может ответить. Сейчас приму душ, отдохну — и, уверена, тревога пройдёт. Скорее это неловкость: меня встретила не Сэм, как я ожидала, а её муж, о котором я узнала только сегодня. Летая в мыслях, по пути стягивала брюки и футболку — я прилетела в них. Тело липло: на улице было душно; за день оно устало от одежды и радовалось свободе.

Я стояла у зеркала в одном лишь нижнем белье, задумчиво рассматривая себя. Я часто проделывала этот привычный ритуал саморазглядывания — и сейчас не стала исключением: смотрела на лицо, на волосы, на грудь. Она полная, тяжёлая, будто чужая моему телу. Я медленно сняла бюстгальтер и бросила его к ногам. Бледная кожа и... грудь, которую я никак не могла принять.

Шон всегда поддевал меня — шутил, что я «ношу рюкзак задом наперёд». Я смеялась вместе с ним, а внутри всё горело слезами: это было неправильно. Я сотни раз могла остановить его, но боялась показаться неудобной — и загнала себя в угол. Я вздохнула. Конечно, я думала о пластике, но не сейчас — это можно отложить. Всё равно я одна. Я не планирую отношений: разочаровалась в прошлых и от каждого мужчины жду подвоха.

Волосы рассыпались по плечам, частично прикрывая розовые ареолы. Обхватив руками, я сжала их, морщась от отвращения. Я потянулась к трусикам и уже почти стянула их, как в отражении поймала его взгляд.

Дэвид застыл в проходе с пастельным бельём в руках.

Он смотрел пристально, не мигая, словно увидел что-то нереальное; кадык дёрнулся, пальцы побелели на стопке белья. Я вздрогнула, прижала ладонь к груди и, схватив халат, поспешно прикрылась.

Он моргнул, будто очнулся, неловко отвёл взгляд, тихо пробормотал извинения, положил всё на край комода и поспешно вышел.

Чёрт... Вот идиотка, — подумала я. Лицо вспыхнуло — как же стыдно. По привычке не закрыла дверь. Я накинула халат.

Посмотрела на себя в зеркало: — ненавижу...

Отвернувшись, я направилась в душ.

Ванная встретила прохладой плитки и мягким светом. Я повернула кран — вода загудела в трубах и ровной пеленой забарабанила по кафелю. Пар быстро заполнил пространство, зеркало запотело, оставив в середине мутный овал моего лица. Я встала под струи: они горячими дорожками скользили по плечам и ключицам, смывая липкую усталость дня. Волосы тяжело прилипли к спине; в пальцах — шёлковистая густота пены с лёгкими нотами бергамота и трав. Я закрыла глаза и слушала шум воды — как белый шум, в котором растворялись мысли, тревога и чужие имена. Дыхание стало глубже, кожа расслабилась и задышала прохладой, когда я отступила в сторону от струй. Я наконец выдохнула.