Предатель. Побег из клетки

Глава 1

Яна

— И что ты предлагаешь сделать с этой бумажкой? Подтереться? — Голос Тимура звенит насмешкой. Я вжимаю голову в плечи, как будто он стоит напротив, а не находится в нескольких километрах.

— Что хочешь, Тимур. Если у тебя кончилась туалетная бумага, можешь воспользоваться этой. Суть не поменяется: я развожусь с тобой.

Знал бы кто-то, как сложно просто произнести эту фразу! В горле комок, ладони ледяные и мокрые. Меня трясёт, а ведь это только начало. Широкая ладонь ложится на плечо, в зелёных глазах напротив понимание. Киваю Антону, давая понять, что в порядке, хотя это ни разу не так.

— Думаешь, я тебя отпущу?

Всё. Он сказал самое главное, то, о чём я с самого начала сказала адвокату: бессмысленно пытаться вырваться. Тимур никогда меня не отпустит. Не сейчас, когда его избирательная кампания строится на образе примерного семьянина.

— Я не твоя собственность. И я уйду.

— Не надейся, — отвечает он и сбрасывает звонок. Перед глазами плывёт. Я никогда не считала себя сильной. Есть множество людей, чьей волей я восхищаюсь. Мной не восхищаются даже собственные дети. Когда жизнь превратилась в череду кошмаров, где я свернула не туда?

— Рабство давно отменили, — тихо говорит Антон. Усмехаюсь: я не в рабстве у Тимура, я для него вещь, которую достают из шкафа, вытирают пыль и ставят перед всеми, когда необходимо. Наивно решила, что смогу уйти, как уходят обычные люди, но…

— Ян, — Антон поворачивает меня и сжимает плечи. — Это просто развод. Поверь, и не такие бывали. Всё получится.

— Он не простит, — шепчу пересохшими губами.

— Отступать поздно, — говорит Антон. — Ты уже подала документы в суд. Отзовёшь иск?

Обхватываю себя руками. Я уже изменила жизнь, мне нельзя отступать. Развод будет, хочет Тимур этого, или нет.

***

Несколько месяцев назад

Организовать день рождения на несколько сотен гостей не так сложно, как кажется. Особенно, когда делаешь это не первый год. Я просматриваю меню, согласовываю цветы с флористами, выслушиваю жалобы дизайнера, который, оказывается, именно с этим флористом в состоянии холодной войны. К вечеру постоянно гудит голова, и без таблеток сложно заснуть, но это хлопоты для меня в радость. День рождения Тимура для меня всегда событие, неважно — пышный юбилей или простой семейный праздник. Всё должно быть идеально. Всё будет идеально, ведь иначе никак. Если я что-то и умею делать, так это быть идеальной женой. Тимур часто так и говорит:

— Ты у меня золото, самая большая драгоценность. За что ни берёшься, всё выходит идеально.

Иногда от этого слова сводит зубы. Когда лежу одна, в темноте, в пустой постели, а Тимур в очередной раз пропадает на важной встрече. Или на экстренном собрании. Или на созвоне с дальневосточными клиентами… На любом мероприятии, с которого возвращаются, окутанные едва заметным шлейфом дорогих женских духов. Нет, он уважает меня достаточно, чтобы не афишировать измены, но мне и не нужны подтверждения и доказательства. Я тоже себя уважаю, и туда не лезу.

Перед свадьбой свекровь сразу сказала:

— Будь готова. Характер у Тимура тяжёлый, весь в отца. Он делает только то, что хочет, и берёт то, что хочет. В этом секрет их успеха. Хочешь быть рядом — терпи. Всё терпи.

Я тогда не поняла, что значит это «всё». Тимур любил, я же видела! Кажется, он и сейчас любит, только по-своему. Так, как умеет. Но пришло время, и ему стало скучно, такое тоже бывает. Я поняла. Я стерпела, промолчала, когда услышала его разговор с другой женщиной. Знаю — потом были ещё. С годами поняла: ему нравится новое. Девушки приходят и уходят, я остаюсь. Пока это в стороне, пока меня не касается, я остаюсь рядом, потому что до сих пор люблю.

В Тимура сложно не влюбиться. У него яркая, хищная красота. Завораживает. Смуглая кожа, высокие скулы, тёмно-зелёные, переходящие в карий, глаза. И улыбка человека, знающего себе цену. Мы познакомились на моём третьем курсе, он к тому времени уже вернулся из Москвы с красным дипломом и сразу пошёл работать в фирму отца. Ухаживал красиво, все девчонки завидовали. Никто бы не устоял, я тоже быстро сдалась.

Мы почти десять лет женаты, за эти годы он ни разу не оскорбил и не повысил голос. Он замечательный муж, всем на зависть. Только я себе больше не завидую. Разучилась. Чувство, что в клетке, появилось давно, но только сейчас прутья начинают сдавливать грудь. Может, всё дело в Ане, с которой познакомились недавно. Смотрю на то, как она приходит в себя после предательства мужа, и понимаю, что тоже могла бы так… Только зачем? Куда идти? От кого бежать? Всё чаще приходит новая, жуткая мысль: а отпустят ли?

Я смотрю на Тимура, замечая то, что влюблённый взгляд не видел: жёсткость, переходящую в жестокость, когда речь заходит о делах. Бескомпромиссность, когда надо идти к цели. Раздражение, если что-то не получается так, как надо именно ему. Всегда закрывала глаза на это, ведь он — мужчина. Даже втайне гордилась, а теперь боюсь.

— Ян, ты тут?

Тимур находит меня в оранжерее, куда сбежала от суеты. Во влажном воздухе пахнет цветами: распустились тюльпаны и нарциссы. За окнами холодно, ещё лежит снег, а тут уже весна. Оранжерея — единственное место в доме, где я всё делаю своими руками. Моё место силы.

— Тут, — откликаюсь и встаю с шезлонга. Тимур подходит быстро, полы пиджака развеваются. От него пахнет свежестью, сегодня только ею. Целует в лоб, трётся носом о нос, улыбается.

— Устала? Лежала бы. Я же сам пришёл, а не звал к себе.

Самой себе не могу объяснить, почему постоянно подскакиваю навстречу. Почему не показываю, что правда устаю. Утыкаюсь лбом в его плечо, выдыхаю. Он обнимает обеими руками, тянет:

— Ну, ты чего? После праздника поедем в Сочи на несколько дней. Марика уже заказала нам билеты. Мальчишки с няней посидят. Завтра день отстоять, да ночь продержаться, потом выдохнешь.

Он всегда так: решает проблемы до того, как они у нас случаются. И то, что мне надо отдохнуть, заметил. Обнимаю в ответ, выдыхаю. Да, только пережить завтрашний день…

Глава 2

Яна

Остаток вечера проходит в тумане, я почти его не помню. Не пыталась найти ту девушку, кажется, её не было в списках приглашённых. Я даже улыбалась, когда Тимур обнимал одной рукой, целовал в висок и хвастливо говорил, какая у него прекрасная жена. Как там? Идеальная, точно. Я ухожу первой, ссылаюсь на головную боль, но кому какая разница? Роль свою отыграла, могу быть свободна. Голова пульсирует, перед глазами плывёт. Голову в песок уже не спрячешь. Только сейчас понимаю, что надеялась, наивно и до последнего, что кажется. Не может он мне изменять, не станет пачкать нашу семью… Вцепившись в дверной косяк, сгибаюсь пополам. Едва успеваю сделать несколько шагов к унитазу — тошнит.

Отдышавшись, сползаю на пол, прислоняюсь к стене. Как заставить себя не думать о том, что увидела? Забыть, что не только изменил — притащил эту мерзость домой! Я ведь никогда за ним не следила, не лезла в телефон, не пыталась подловить. Верила во все оправдания, пусть нелепые, придуманные наспех. Так за что он тогда со мной так?!

Руки дрожат. Прижимаю ладони к лицу. Даже слёз нет. Что мне оплакивать? Собственную наивность? Веру в чудеса? Да нет этих чудес, и не было никогда. Была влюблённая дурочка. Она живёт ещё, трепыхается. С трудом встаю, раздеваюсь, включаю воду в душе. Вроде бы тёплая, тогда почему так холодно? Зубы трясутся, обхватываю себя руками. Стою долго, пока кожа на пальцах не сморщится. Потом в кровать, зарыться с головой в одеяло, отгородиться от утихающего шума праздника. Я должна быть там, внизу. Продолжать улыбаться, провожать гостей, проследить, чтобы с кейтеринговой фирмой расплатились до конца, встретить клининговую компанию, которая займётся уборкой… Голова раскалывается пополам. Знаю, всё это возьмёт на себя управляющая банкетом, хотя обычно я отпускаю её раньше. Пусть. Она деньги за это получает.

Тимур приходит спустя час. Всё это время я либо бездумно смотрю в телефон, на заставку из нашей новогодней фотосессии, либо в потолок. Не знаю, у кого чувства отмирают сразу, ведь от боли буквально не могу дышать. Надо поговорить с Тимуром. Надо ли с ним говорить?.. Если скажу, это станет правдой, и как прежде между нами уже не будет. Я правда готова всё потерять?

Когда Тимур выходит из душа и ложится рядом, застываю. Перед глазами его руки на чужой талии, и всё, что ниже. Мерзко. К горлу снова подкатывает желчь. До крови прикусываю щёку, когда он выдыхает в затылок, обнимает одной рукой и бормочет:

— Спасибо за замечательный праздник, любимая.

Жмурюсь до красных и белых точек, сдавленно шепчу:

— Тебе правда понравилось?

— Конечно, — хмыкает он и прижимается теснее. — А ещё спасибо за подарок. Я так и не выкупил его у тебя. Считай, что начну выкупать завтра.

Я подарила часы Breguet. Легко дарить такие подарки за чужой счёт. Говорят, часы — к разлуке, и надо обязательно заплатить символическую цену. Тимур рассмеялся, когда я это сказала, сразу надел. Выходит, это моя вина? Бред.

Тимур засыпает почти моментально. Его точно не беспокоит совесть. Я же засыпаю только на рассвете, так и не придя хоть к какому-нибудь решению. Мне бы смелость Ани, шагнувшей в новую жизнь без сомнений и страха. Узнала об измене, выгнала мужа. А ведь у неё долги, и дом пустой, и дочка с диагнозом… А у меня что? Правильно: ни-че-го. Пусто. Ни профессии, ни жилья, ни дохода. Всё, что есть — благотворительные фонды, несколько новых проектов, обещание помочь Максиму с его идеей о приюте для брошенных животных. У меня дела, которые по факту ничего из себя не представляют. Как и сама — пустое место.

Голова гудит, буквально раскалывается пополам. С трудом сползаю с постели, Тимур уже встал. Дети у нас на домашнем обучении, но во время банкета уехали на экскурсию в Питер на несколько дней с классом. Хорошо, потому что мозг совершенно не варит на них сейчас отвлекаться. Думать могу только о том, как поговорить с Тимуром. Надо ли говорить.

— Ты уже встала?

Тимур заходит и как всегда приносит с собой вихрь эмоций. Обычно все они — положительные, только не сейчас. Кого винить в том, что сознательно закрывала на всё глаза? Только себя. Улыбаюсь через силу, хотя хочется встать посреди комнаты и кричать во все лёгкие, пока воздух не кончится. А что потом?

— Ян, всё в порядке? Ты бледная.

Он подходит, а я с трудом заставляю себя не пятиться. Когда кладёт руки на плечи, вздрагиваю. Ну нет, хватит, надо брать себя в руки. У нас семья. Любовницы и раньше были. Переживу, не маленькая.

— В порядке. Когда мы выезжаем?

На Кубу лететь через Москву. Надо собрать чемоданы. Проверить документы. Тимур обычно долго и тщательно планирует наш отпуск, а тут срывается спонтанно. На него не похоже, но над причинами думать не хочу. У нас впереди неделя вдвоём, которую как-то надо пережить. Смешно так думать, когда летишь на райский остров…

Почти всю поездку сплю. Тимур не вылезает из ноутбука, постоянно на телефоне, решает какие-то свои дела. В полудрёме слушаю его глубокий, насыщенный голос. Я давно превратилась в приставку к нему, он вообще меня любит? Любил когда-нибудь, или выбрал за внешность? Вообще знает, что такое любовь? А я?.. Любви, как в фильмах и книгах, у нас с Тимуром никогда не было. Да и страсти особой — тоже. Он дарил цветы и водил по ресторанам: что ещё нужно, чтобы покорить девичье сердце?

Неужели я до сих пор верю, что любовь существует? Кому она нужна, зачем? Годы в ровном, спокойном браке приучили к стабильности. Я привыкла, что муж рядом, что он решит любую проблему и всегда поддержит. Привыкла любоваться им, делать всё для его комфорта, не доставлять проблем. Ради его удобства не пошла на работу после получения диплома: Тимур сказал, что обеспечит, а работающая жена — позор для мужа. А изменяющий муж — позор для жены?

Мы приземляемся в аэропорту Гаваны ранним утром по местному времени. Окружившие яркие краски и многоголосье на время заставляют забыть о проблемах. Жадно смотрю вокруг себя, пока Тимур решает вопрос с багажом. Снова он. Я так привыкла полагаться на него во всём, и лишь сейчас понимаю, насколько по сути беспомощна. Не приспособлена к самостоятельной жизни. Масштаб этого открытия пугает. Он специально привязал к себе, создал все условия, чтобы некуда было идти. Может, поэтому не особо скрывался все эти годы? Уверен, что я никуда не денусь?

Глава 3

Тимур

Отдыхать надо уметь. Эту истину отец вбивал с детства. Я раньше не понимал, зачем он это говорил, теперь отлично понимаю. Работа умеет засасывать и высасывать. Хотя и сосёт иногда так, что яйца поджимаются. Выгореть несложно, я выгорать не хочу. Когда надо контролировать всё и сразу, мозги сбиваются в кучу. Сижу на берегу океана, смотрю на воду и небо и чувствую, как начинаю расслабляться. Уже успел проверить биржевые сводки, ответил на пару писем и создал несколько целей, которые отправил руководителям отделов одной из фирм. Можно отдохнуть.

Девицы вокруг ходят сочные, да только я в Тулу со своим самоваром прикатил, о чём не жалею. Яна отличается от местных смуглянок: светлая, изящная, как фарфоровая статуэтка. Часто именно с ней её и сравниваю. Красивая куколка всем на зависть. Такими любоваться хорошо, глазу приятно.

Переключаюсь на девиц у бассейна. Всё как люблю: горячие, с кошачьим взглядом. Таких только драть всю ночь с перерывом на перекур. Моя Яна не такая, она про нежность. Отличная жена, все вопросы, связанные с семьёй и домом, решает. А то, что в постели зажатая — так я и не предложил бы никогда то, что меня заводит. Представляю, как она бы глаза распахнула и покраснела. Анал, лёгкий БДСМ?.. Где они, и где нежная, хрупкая женушка?

— Ты не выглядишь довольной, — говорю, когда она подходит. Протягиваю руку, сажаю на колени, обнимаю одной рукой. — Что-то не так?

— Нет, всё так, — отвечает ровно. Отлично знаю этот тон: Яна не умеет ругаться. Не умеет кричать и скандалить. Своё недовольство показывает холодом и игнором, при этом продолжая играть роль примерной жены. Приподнимаю за подбородок, заставляю посмотреть в глаза.

— Что не так? — повторяю с нажимом. Мы сюда не ругаться прилетели, это можно было и дома сделать, было бы желание.

— Ничего, — повторяет она, отвечая прямым взглядом. Слабо улыбается, смягчая линию напряжённых губ. — Наверное, просто смена часовых поясов. И усталость. Голова болит.

— Выпей таблетку и пойди поспи. — Напряжение отпускает. Поглаживаю её по спине. — Я больше привык к частым перелётам, а ты у меня птичка домашняя. Иди отдохни, а вечером пойдём в ресторан.

— А ты как? — В этом вся Яна — всегда беспокоится обо мне. Чмокаю в нос, улыбаюсь.

— Я справлюсь, — киваю на ноут, лежащий на столе. — Поработаю немного.

Ага. Вон та брюнетка в красном купальнике определённо стоит того, чтобы над ней как следует потрудились. Не считаю и не считал себя бабником. И мимо коротких юбок прохожу спокойно, но если предлагают, можно взять. Не всегда и не всё — грязь домой не тащу, к контрацепции подхожу серьёзно. Перед глазами невольно всплывает фотограф Аня. Вот кого было бы на самом деле интересно уложить, только там сразу ясно: простым сексом бы не ограничилось. Такие если сдаются на милость победителя, то почти всегда выставляют слишком много условий.

— Иди, родная, отдохни, — ссаживаю Яну с колен и подталкиваю к бунгало. Если она сказала, что болит голова, значит, так и есть. Она не из тех, кто прибегает к дешёвым женским уловкам, и на секс всегда согласна. Надо будет вечером приласкать, а то с этой подготовкой к дню рождения забыл, когда жене хорошо делал. Яна уходит, а я, надев на нос очки, иду к бассейну. Девушки говорят на английском с заметным испанским акцентом. Присаживаюсь на край бортика и касаюсь воды.

— Тёплая? — спрашиваю на испанском. Делаю знак официанту, чтобы принёс коктейль. День только начался, но разве я не в отпуске?..

— Тёплая. — Брюнетка приспускает очки и отвечает внимательным оценивающим взглядом. Что ж, тоже знает себе цену, такие мне особенно заходят. — У вас интересный акцент. Славянский?

— Вы разбираетесь в языках, — смеюсь, беру лёгкий коктейль у официанта. Ловлю трубочку губами.

— Я — филолог, изучаю группу славянских языков. Не говорите, я сама угадаю, откуда вы…

Она ещё и умная, всё как я люблю. Не сегодня и не завтра, но мы проведём с ней несколько приятных часов.

— Я бы сказала, что акцент похож на русский, — тянет она задумчиво. Усмехаюсь:

— Туше! С вами опасно иметь дело — раскусили с нескольких слов.

— Но ваш испанский хорош.

Знаю. А ещё у меня хорош английский, турецкий и французский. Надо бы китайский начать учить — появились партнёры, да где взять время?

— Тереза, — представляется она и протягивает руку. Пожимаю — мягкая, ухоженная. — Та женщина с вами… Девушка?

— Жена. — Никогда не скрываю, что женат. Половина в этом случае отсеивается на подлёте, вторая ничего не ждёт. Есть исключения, но их я быстро отсеиваю сам. Развод в моей семье — дело недопустимое. Позор. А тем более развод сейчас, когда на кону депутатское кресло и выход к настоящей кормушке…

— Ты так просто говоришь об этом, — говорит она и смотрит с нарастающим интересом. Пожимаю плечами, опускаю ноги в бассейн.

— Не вижу причин это скрывать.

— Но при этом подошёл ко мне.

— Это делает меня плохим человеком? — смотрю поверх очков.

— Нет. Но может, это делает тебя подлецом.

— Не претендую на звание ангела.

— Жаль, тебе подошли бы крылья.

— Ну, нет. Скорее, они подошли бы тебе. На подиуме показа Виктории Сикрет.

— Считаешь, они бы взяли меня? — Тереза выгибает спину, выпячивает крепкую троечку. Я — подлец, да? Что же ты из купальника выпрыгиваешь? Я дал тебе всю информацию, дал выбор.

— Считаю, что тебя много кто захотел бы взять, — отвечаю говорящим взглядом. Флирт переходит в завершающую стадию. Испанка сдалась быстрее, чем я ожидал. Даже скучно.

— Даже ты? — выдыхает томно. Точно скучно: очередная охотница, но можно и нагнуть, если так хочет. Только не сейчас, пусть загорится настоящим желанием.

— Я не владелец компании по производству нижнего белья, — усмехаюсь. Теперь обвожу откровенно наглым взглядом. Задерживаюсь в нужных местах. — Но может, хотел бы увидеть тебя без него.

Два варианта: она либо возмутится, либо скажет:

Глава 4

Яна

Наш отпуск превратился в ад с первых же часов. Я как чувствовала — не пошла сразу в постель. Смотрела в окно на бассейн и Тимура, флиртующего с девушкой, заставляя сердце обливаться кровью и запоминать. Чтобы не мучилось потом, несчастное, от боли. Запоминала всё: его улыбку, предназначенную другой, его взгляд — не надо находиться рядом, чтобы представить, как он смотрит. Вот девушка встала и ушла, и рука, сжавшая сердце, отпустила. Но стиснула с силой, когда Тимур пошёл за ней. С ней, к ней, в ней… Голова пошла кругом. Он даже ждать не стал! Надо было собрать вещи и уехать, сразу. Вместо этого я терпела.

Слышала, как вернулся, как мылся после неё. Заставляла себя дышать ровно, когда он лёг рядом. Уснул почти сразу. Утомился, бедный. Какие чувства могут остаться, выдержать это? Не предательство, нет — полное пренебрежением мной, как женой, которая рядом.

Ту девушку я больше не видела, и Тимур весь отпуск не отходил от меня, вызывая непрерывный диссонанс. Зачем ему понадобилось укладывать её в постель, чтобы что?.. А может, я просто всё придумала? Мало ли, куда он ушёл. К концу отпуска я почти убедила себя, что это так. Заставила поверить в заведомую ложь, потому что проще спрятать голову в песок. Даже если не спрячу, ничего не изменится. Мы возвращались домой загоревшие, отдохнувшие, только я чувствовала себя выжатой досуха.

— Ма, это что? — Дамир кривится, глядя на купленную на Кубе красную рубашку. — Я такое не надену. Фу, ты посмотри, какая тут строчка!

Сыновья выросли капризными эгоистами. Чья в этом вина? Конечно же, моя, не отрицаю даже. И если Карена ещё можно как-то на что-то уговорить, то Дамир никогда не сделает то, что не хочет. Копия отца. Им двенадцать и десять, и иногда я рада, что у нас есть гувернантка для них. Справилась бы я с ними сама? Другие же справляются. «Безрукая неумеха!» — загрохотал в голове мамин голос. Так и есть.

Тенью хожу по дому, не могу привыкнуть после возвращения. Мысли по кругу, об одном и том же. Решаюсь — набираю Аню, она единственная, кто выслушает без осуждения. Поймёт. Мы встречаемся в спа-салоне, и только тогда понимаю, что это не лучшая идея — толком не поговорить. В прошлый раз ей понравилось, а мне хотелось порадовать, тем более, могу себе это позволить. Вжимаю голову в плечи: может позволить Тимур.

— Ты так загорела! — восхищённо тянет Аня. — Тебе очень идёт. Золотоволосая загорелая русалка. Рассказывай, как отдохнули.

Мы сидим в глубоких мягких креслах, отдыхаем после процедур и потягиваем прохладное Просеко. И вот в этой обстановке я должна пожаловаться на свою горькую судьбу? Смешно.

— Нормально. — Пожимаю плечами. В целом было нормально. Тимур ведь занимался со мной любовью, брал машину на прокат и катал по острову, улыбался и создавал праздник каждый день. Чего мне, дуре, ещё надо?!

— Нормально? Таким тоном не говорят про отпуск на Кубе. — Аня слишком прозорлива, это мне нравится в ней, и одновременно пугает. А ещё она — открытая и честная, прежде всего честная перед собой. Глубоко вздохнув, я набираю полную грудь воздуха, когда она говорит, что Тимур с ней заигрывает. Как обухом по голове. Сразу по затылку, чтобы наверняка прибить.

— Надо же. Думала, у него осталась хоть капля совести. Кобель.

— Ты знаешь, что он тебе изменяет?! Давно?

— Знала, кажется, всегда, только глаза закрывала. — Верчу бокал в руке, смотрю, как кружатся пузырьки. — Недавно убедилась. На дне рождения застала его с какой-то девицей. В моей оранжерее. В процессе.

— В смысле «в процессе»? Они занимались сексом, когда у вас был полный дом гостей? — Аня трясёт головой, словно прогоняет видение. Я бы тоже рада прогнать, но развидеть уже не смогу.

— А потом мы полетели отдыхать. Представляешь, какая я жалкая? Другая бы ушла на моём месте. Или скандал закатила, а я умею только терпеть.

— А ну прекращай себя жалеть! — вдруг рявкает Аня. Вздрагиваю от неожиданности. — Себя жалеть — последнее дело, знаешь ли. Пожалей своего убого, что член в штанах держать не умеет, а себя не смей. Изменяет он, а не ты. Ты не виновата ни в чём. И ты не терпишь, ты живёшь. Кто-то уходит, кто-то решается начать новую жизнь, а кто-то смиряется и живёт. Я не осуждаю тебя.

Она вдруг подаётся ко мне и берёт за руку. Сглатываю огромный комок, перегородивший горло. Слёзы дрожат в глазах.

— Ты сильная. Все мы сильные, просто каждая по-своему. Нет ничего постыдного в том, что ты не хочешь менять свою жизнь на неизвестность. К тому же, скажем честно: жизнь у тебя шикарная, тут есть что терять, помимо мужа-блядуна.

Усмехаюсь. Да, прямоте мне у Ани учиться и учиться.

— Считаешь, надо и дальше закрывать глаза и делать вид, что ничего не вижу?

— Ну, тут я тебе не советчик. Чужая семья — потёмки. Но если ты решишь уйти, я помогу. Для начала надо подумать, как ты можешь зарабатывать. Даже если не уйдёшь, это будет стимул уважать себя сильнее.

— Фотографировать я не умею, — усмехаюсь. Становится легче. Правда ощутимо легче, когда поделилась и не встретила осуждения, зато нашла поддержку.

— Это не всем дано. — Аня делает вид, что задирает нос, и тепло смеётся.

— Я подумаю, чем могу заняться. Пока я гениально умею устраивать званые вечера. Кстати, а ведь это идея! Я могу открыть свою кейтеринговую компанию! Или светский ужин под ключ!

Загораюсь, и следующий час мы оживлённо обсуждаем концепцию. Ведь правда, я столько раз проводила праздники и благотворительные вечера! Я знаю все достойные помещения в городе, знаю, что подходит под небольшой день рождения, а что лучше оставить для раута, и это не обязательно зависит от количества гостей. Одно омрачает: деньги придётся просить у Тимура. Но я уверена, что он не откажет.

— Зачем тебе это? — спрашивает он вечером с лёгким недовольством. — Решила развлечься?

— Можно и так сказать, — отвечаю уклончиво. После встречи с Аней до сих пор на подъёме, нет ни желания злиться на мужа, ни сил. Мужик-блядун — правильно Аня сказала. Такого пожалеть надо, и только.