Предатель. В Новый год без меня

Глава 1

— Ну и где этот твой горячий мужчина? Скрывать будешь или уже представишь родным?

Сестра звонила в третий раз за день. Я отлично знала этот тон — не шутливый, не злой, а требовательный. Такой бывает у людей, которые считают, что имеют полное право вмешиваться в твою жизнь и давать советы.

— Я никого не скрываю.

— Ага. Просто полгода никто его не видел, — фыркнула она. — Мамина версия уже ушла в фантастику. Теперь она уверена, что ты его выдумала.

— Передай маме, что у меня всё хорошо.

— Передам, когда будет что передавать. Новый год, между прочим. Мы собираемся всей семьей. И да, — она сделала паузу, — предполагается, что ты придёшь не одна.

Я закрыла папку, аккуратно поставила её на край стола.

— Мы не придём.

— Мы? — тут же зацепилась она. — Вот, уже лучше. И куда вы, интересно, денетесь?

— Уезжаем.

— Куда?

— В горы. К озеру.

— В смысле в горы? — она явно приподняла бровь, хотя я этого не видела. — Ты сейчас серьезно?

— Более чем.

— Идеально, — протянула сестра. — Семья за столом, куранты, а ты — где-то там… с ним. Очень удобно.

— Я сама сняла домик.

— Ты что, совсем? — она даже не пыталась скрыть удивление. — Одна?

— Не одна.

— Тогда тем более, — её голос стал тише. — Слушай, ты уверена, что всё это хорошая идея?

Я на секунду посмотрела в окно. Декабрьский город жил своей предновогодней жизнью — гирлянды, суета, ощущение, что вот-вот начнётся что-то новое.

— Уверена, — сказала я.

— Ладно, — вздохнула она. — Только потом не говори, что я не предупреждала. Такие мужчины… они редко бывают простыми.

— Он честный, — ответила я слишком быстро.

Сестра помолчала.

— Если что — звони. Даже ночью. Особенно ночью.

— Хорошо.

Я сбросила вызов и положила телефон экраном вниз.

— Опять твоя семья? — спросил он, входя.

Тон был спокойный, без раздражения. Не упрёк — утверждение. Марат закрыл дверь и подошёл ко мне, не спеша, как человек, которому не нужно торопиться, потому что всё под контролем.

— Сестра, — подтвердила я. — Интересуется, почему ты всё ещё загадка.

Он усмехнулся — едва заметно, одними губами.

— Пусть пока так и будет. Всему свое время.

Он остановился рядом, положил ладонь на край стола. Когда он оказался так близко, привычное спокойствие смешалось с тёплым, почти физическим напряжением — тем, которое всегда возникало между нами, даже без прикосновений.

Марат наклонился ближе, посмотрел на меня сверху вниз. Взгляд был внимательный, почти ласковый — такой, каким он смотрел только на меня.

— Я же говорил, — сказал он тихо, — Новый год мы проведем вместе. Только ты и я.

Я кивнула.

— Я сняла домик.

— Знаю. Хороший выбор.

Это прозвучало не как оценка подчиненной, а как одобрение мужчины, который доверяет. Он коснулся моей щеки большим пальцем — коротко, но интимно, так, что сердце на секунду сбилось с ритма.

— Я люблю, когда ты всё продумываешь заранее, — добавил он. — С тобой легко.

Это было больше, чем признание. Это было «ты моя».

— Ты успела всё забронировать? — спросил он уже обычным тоном.

— Да. Домик, продукты, дорога.

— Отлично. Значит, завтра спокойно выезжаем.

Он выпрямился, но руку с моей талии убрал не сразу. Его прикосновение задержалось на секунду дольше, чем нужно — как напоминание, что между нами не только планы и договоренности.

— Заканчивай здесь, — сказал он. — Через час поедем.

Я улыбнулась. Потому что «поедем» прозвучало естественно. Как что-то уже решенное. Общее.

Марат вышел, оставив после себя ощущение порядка. Я вернулась к компьютеру, но мысли были не в отчёте — в дороге, в снегу, в тишине, которую мы заслужили.

За стеклянной стеной мелькнула тень. Потом ещё одна. В коридоре стало шумно. Не празднично — напряженно.

Кто-то говорил слишком громко. Кто-то спорил.

Я подняла голову.

Шаги приближались. Тяжелые. Уверенные. Такие, какие не извиняются.

Дверь распахнулась.

В приемную вошли трое.

Я сразу поняла — не клиенты. Не потому что выглядели угрожающе, просто двигались так, будто им не нужно разрешение.

Старший шёл первым. Седина на висках, дорогой костюм, спокойное лицо человека, который привык, что его слушают. Двое других держались чуть позади.

Я поднялась из-за стола.

— Извините, у нас сейчас…

Один из них шагнул ближе и коротким движением отодвинул меня в сторону. Не грубо. Просто так, как отодвигают мебель.

Марат уже выходил из кабинета.

Старший посмотрел на него, потом — на дверь.

— Поговорим.

Марат кивнул.

— Пройдём.

Они вошли в кабинет. Дверь захлопнулась.

Я осталась в приемной, с ладонями, всё ещё лежащими на столе и бешено бьющимся сердцем.

Сначала в кабинете повисла тишина. Такая, от которой закладывает уши. Потом — резкий звук. Глухой. Будто что-то тяжёлое ударилось о мебель.

— Ты совсем с ума сошёл?! — голос Марата был громче, чем я когда-либо слышала.

Я вздрогнула и шагнула ближе к двери, сама не заметив как.

— Тише, — сказал старший. Спокойно. Почти лениво. — Не здесь.

Ответа я не расслышала — Марат говорил слишком быстро, часть слов глушила дверь.

— …она беременна не от меня! — это я поняла отчетливо. — Вы хотите повесить на меня чужого ребёнка?!

Что-то снова грохнуло. Я сжала пальцы, прижав ладонь ко рту.

Старший заговорил на своём языке. Долго. Медленно. Давя. Я не понимала слов, но от интонации по коже пробежал холод. Это был не крик — намного хуже. Как будто объясняли, почему выхода нет.

— Я не собираюсь на ней жениться, — снова Марат. Голос срывался. — Вы слышите меня? Не собираюсь!

Ему что-то ответили — резко, коротко. Потом ещё. Уже хором. Я уловила только отдельные русские слова, брошенные вперемешку с чужим языком:

— …ответственность…
— …позор…
— …семья…