Предательские воды

Часть первая

Корабли Вольных городов вошли в гавань Амфиреи на закате. Дориан стоял на носу, сжимая в руке бронзовый диск с гравировкой звёзд — подарок отца. Ветер трепал его плащ с вышитым гербом Гефестополя, носил запах соли и тревоги.

Закат окрашивал мраморные колонны порта в кроваво-красный цвет, а вода в бухте казалась расплавленным золотом. Над волнами кружили чайки, их крики сливались с криками грузчиков, таскающих амфоры с вином и маслом. В воздухе витал запах рыбы, смолы и чего-то тревожного — будто сама соль на губах напоминала о близости бури.

— Гордые, как чайки, и такие же глупые, — пробормотал он, глядя на белые мраморные колонны порта. — Не видят, что шторм уже на горизонте.

Амфирея была прекрасной и уязвимой. Город раскинулся на скалах, словно пытаясь встать над морем, но Дориан знал — ни высота, ни стены не спасут от флота Виндерланда.

"Белоснежные колонны, будто кости великана, торчащие из воды... Как отец говорил: "Красивый порт — самый опасный". Эти люди так уверены в своей неприступности, что забыли, каково это — смотреть на горизонт с дрожью в коленях."

Делегацию встретил лично Телемах, стратег Амфиреи. Высокий, с сединой в чёрных волосах, он напомнил Дориану капитанов Гефестополя — тех, что не боятся смотреть в лицо буре.

Телемах распахнул руки в гостеприимном жесте, но его глаза оставались холодными, как сталь клинка.

— Гефестополь прислал своих лучших, я вижу. Как поживает ваш Архитектор Волн? Все ещё строит корабли, которые не тонут?— в его голосе сквозила вежливая насмешка.

"Архитектор Волн... Хитрый ход, напомнить о долгах. Но я-то знаю, что их последний корабль сгнил у причала. Они играют в гордость, когда им нужны наши леса и наши мечи."

Дориан провёл пальцем по шраму над бровью — старой привычке, когда слова собеседника требовали паузы.

— Он живёт. Как и ваши долги за последние три когорты. Странно — спокойное море, а ваши торговцы словно испарились.

— У нас свои бури,— Телемах бросил взгляд на группу архонтов у ворот. — Но сегодня вы увидите — ахейцы не забыли, как держать слово.

Телемах усмехнулся, но в его глазах мелькнуло понимание.

***

Совет собрался в старом здании экклесии, где когда-то решались судьбы ахейских колоний. Послы Вольных городов предложили союз: защиту от Виндерланда в обмен на торговые привилегии.

Старая экклесия, некогда центр власти ахейских колонистов, теперь походила на дряхлеющего воина. Трещины на стенах, облупившаяся фреска с изображением Посейдона, потускневшие бронзовые светильники — всё говорило о былой славе и нынешнем упадке. В зале для собраний высокие окна пропускали последние лучи солнца, отбрасывая длинные тени, будто сама тьма уже подбиралась к городу.

— Мы не можем сражаться в одиночку, — сказал Телемах, обводя взглядом архонтов.

— А можем ли мы доверять купцам? — раздался резкий голос.

"Сколько раз я видел эту сцену? Гордые старики, готовые утопить всех в принципах... А потом их жёны будут плакать на развалинах. Если бы отец видел, как я трачу время на эти игры в демократию..."

Из тени вышел Гиперион — высокий, с холодными глазами и тростью из чёрного дерева. Его пальцы сжимали рукоять, словно он готов был в любой момент выхватить клинок.

Когда он вышел из тени, свет факелов дрогнул, будто испугавшись. Его трость из чёрного дерева стучала по мрамору, словно отсчитывая последние минуты перед бурей. В глазах — холод, как в глубинах северных морей, куда не доходит солнце.

Гиперион ударил тростью о мрамор, и эхо прокатилось по залу, как барабанный бой перед казнью.

— Вы предлагаете цепи, прикрытые шёлком! Виндерланд давит с севера, а эти... — он ткнул тростью в сторону послов,— ...уже точат ножи, чтобы добить!

Посол Никомах вскочил, опрокинув кубок. Красное вино растеклось по полу, как кровь.

— Ваши галеры гниют, Гиперион, потому что ваш совет три года не платит за дубовые шпангоуты! Мы не торгаши — мы те, кто ещё верит, что Амфирея стоит спасения!

Гиперион усмехнулся:

— А вы угрожаете, когда просите помощи?

Дориан наблюдал, как спор превращается в перепалку. Он видел, как Телемах стиснул кулаки, как архонты переглядывались, будто решая, чью сторону принять.

— Есть ахейский обычай — вдруг сказал Дориан, вставая.

Голоса стихли.

— Если совет разделён — вопрос решает голосование»

Гиперион медленно повернулся к нему, изучая.

— Ты кто такой, чтобы напоминать нам о наших обычаях?

— Дориан из Гефестополя. Сын корабела, — ответил он, не опуская взгляда. — А вы, архонт, похоже, забыли, что демократия — это не только право говорить, но и право слушать.

Тишина.

Телемах хмыкнул:

— Он прав. Голосуем завтра на площади. Пусть народ решит.