Преломление миров

Часть 1 — Пролог

ПРЕЛОМЛЕНИЕ МИРОВ

Всем известно, что источник магии — сияние Светил. Миры, окружённые Светилами, но не-магические очень редки во Вселенной… и всё же существуют, называемые «пустосветными».

Много лет назад могущественный маг Александр Бринк отослал свою дочь Виту из родной Эленайи в пустосветный Зе-Ро. Девочка родилась без магических способностей и не смогла бы наследовать дело отца.

Миновали годы, и в мир Зе-Ро прибыли тревожные вести: жестоко убита королевская семья, в Эленайе междуцарствие и хаос… но хуже всего — набрали силу злые маги, Крадущие Свет, и ими изобретено оружие, способное заблокировать и даже навсегда отнять магию у любого человека. Поговаривают, что им помогал Александр, который ныне загадочным образом исчез. Гильдия магов Эленайи отправила к Вите Бринк посланника с просьбой вернуться на родину.

Нарушается хрупкое равновесие, тускнеют и гаснут Светила. Преломление — дороги между мирами — в упадке…

Сможет ли что-нибудь сделать девушка, и во мраке, и на свету лишённая магии?

ПРОЛОГ

День, когда Мирав вернулся в Храм Тысячи Светил, ничем не отличался от предыдущих; Эилун после завтрака, как и всегда, отправилась в Малый Зал Читающих и ожидала там, коротая время за работой — переписыванием вручную магических книг и свитков.

Именно здесь, у настежь распахнутого окна, впускающего из сада сияние Золотого Солнца, Мирав и Эилун должны были однажды встретиться. Она видела это с неизбывной частотой.

И сегодня этот день — день их встречи — наконец-то настал.

Мягкое и ласковое дуновение весны невозбранно гуляло по помещениям и коридорам Храма.

Поступь Мирава звучала так же, как и прежде, однако теперь в ней появилась некая шаткость, неуверенность, — хромота не телесная, но духовная. Он сомневался, что будет желанным гостем, и подспудно ожидал изгнания.

Эилун знала, что он скажет, ещё до того, как он открыл рот.

— Не помешаю, госпожа?

— Никогда, — негромко ответила Эилун, не поднимая головы от свитка. — Проходи. Будь добр, выгляни в окно.

Мирав удивился, но послушно пересёк комнату. Едва он опёрся о подоконник и высунулся наружу, раздался сдавленный вскрик, затем донеслись шуршание, возня и треск торопливых удаляющихся шагов.

Мирав обернулся. Эилун сидела с серьёзным лицом, хотя её зелёные глаза искрились смехом.

— Молодёжь в наши дни совсем потеряла стыд, — проворчал Мирав.

— Молодёжь в глазах стариков всегда бесстыжа, — насмешливо заметила Эилун. — Ты позабыл, что совсем недавно и сам был молод? И то, что мы…

— У тебя злой язык, — перебил её Мирав. На скулах у него вспыхнул румянец.

— Следует быть учтивее с теми, кто старше тебя.

— Я всего на год младше тебя, Эилун. Ты теперь будешь до самой смерти напоминать мне об этом?

Воцарилось недолгое молчание.

Его снова нарушил Мирав:

— Когда ты сказала, что больше никогда меня не увидишь, я думал… Я думал, ты подразумевала, что кто-то из нас погибнет. Или даже мы оба.

— Приятно было ошибиться, — Эилун чуть заметно улыбнулась. — Когда ещё можно полноправно побывать капризным и мнительным, как не в юности?

Мирав хмыкнул, придвинул стул вплотную к её стулу и сел. Эилун не отстранилась, и он немного расслабился.

— Я слышал, ты получила титул Первой Чтицы. Поздравляю.

— Благодарю вас, благородный господин, — церемонно, нарочно подражая старой Орианне, ответила Эилун, и они оба рассмеялись.

— Ты многого добилась за эти три года, — Мирав взял её за руку.

Некоторое время они сидели в тишине; только ветер в саду продолжал шептаться с деревьями и цветами да переговаривались между собой птицы.

— Каждый из нас добился того, чего хотел. Добро пожаловать домой, — сказала Эилун и подмигнула Мираву. Он, сам того не сознавая, крепче сжал её тонкие белые пальцы. — Орианна идёт сюда, — прошептала она, и её глаза озорно сверкнули. — Вспомним старую добрую развращённую юность?

«Словно и не бывало этих трёх лет», — подумал Мирав. Но терзаться по этому поводу он точно бы не стал.

Когда через пять минут Орианна шаркающей походкой вступила в Зал, то обнаружила, что Эилун и Мирав сидят, обнявшись так тесно, будто хотят просочиться друг в друга, а причёска Первой Чтицы и шнуровка на платье пребывают в некотором беспорядке…

В ворчании пожилой магессы определённо прозвучали слова «молодёжь совсем потеряла стыд». С трудом выждав, пока Орианна не удалится, Мирав глянул на усмехающуюся Эилун и расхохотался так, что почти сотряс Храм до основания.

Часть 1

Городок Н внешне мало чем отличался от десятков и сотен подобных населённых пунктов, разбросанных тут и там по огромной стране. Единственное, что как-то выделяло его в бетонно-кирпичном ряду и чахлой полузадушенной зелени — слухи о том, что он находится в аномальной зоне.

И только весьма немногочисленные его жители знали, что эти слухи — правда. С небольшой поправкой: происходили здесь вовсе не какие-то аномалии, а творилась самая настоящая магия.

Организация, называемая Н-ским Домом Творчества, занимала небольшой парк и три аккуратных кирпичных здания на его территории: в самом большом занимались собственно творчеством — рисованием, оригами, вышиванием, художественной лепкой и даже скульптурой; здание поменьше было жилым корпусом, а самое маленькое служило складом и архивом.

Магией владели всего три человека, и обучающихся этому искусству тоже было трое, по одному на взрослого учителя, — воспитанники Дома, сироты, прибывшие из других миров через Преломление. Разумеется, ничто из этого не афишировалось.

В тайну магии, кроме этих шестерых, был посвящён отшельник, проживающий в лесном домике, два человека из обслуживающего персонала, проживающих вне территории Дома, и один-единственный не-маг. И сиротой он, то есть она, не была, — не считая того, что родной отец выдворил её вместе с матерью из родного магического мира за отсутствие способностей.

Она подъехала на велосипеде к боковой калитке — девушка лет двадцати с небольшим, худенькая шатенка в очках. Её одежда вполне соответствовала переменчивой почти-летней погоде и званию творческой личности: расстёгнутая клетчатая рубашка, из-под которой выглядывала маечка, и драные на коленках джинсы. Со всем этим несколько диссонировала обувь: довольно громоздкие и тяжёлые с виду ботинки на толстой подошве — дань удобству и любви к прогулкам по труднопроходимой местности.

Убедившись, что калитка закрыта изнутри на задвижку, девушка подогнала велосипед к боковому крыльцу жилого корпуса. Из распахнутой двери выглянула полная немолодая женщина в синем форменном халате и белой косынке.

— Шустрая ты, Витка! — сказала повариха, вытирая руки полотенцем.

— Обеденное время, очереди на кассу не было, — отозвалась девушка, вытаскивая из велосипедной корзины пакет с кое-какими продуктами. — Вот, всё по списку.

— Спасибо, деточка. А теперь беги к матери, там тебя дожидаются.

— Кто? — удивилась Вита.

— Гость. Пришлый, с той стороны света, но приехал на машине, — понизив голос до полушёпота, сообщила женщина и взяла у неё пакет. — Слушай, сперва сбегай в общежитие, хоть переоденься в форму. Сама знаешь, они там такое не носят…

— Если он и правда явился оттуда, не всё ли равно, во что я одета? — ответила Вита, пожав плечами, и побежала в сторону главного корпуса, демонстративно срезая путь прямо по газону.

А в её голове в такт учащённому пульсу билась одна мысль, одно-единственное слово.

Отец.

Однако же, едва Вита перескочила порог здания, все её чаяния были развеяны. Таинственный гость, да ещё и настолько приметный, своим появлением вызвал в Н-ском Доме Творчества бурю догадок и обсуждений. И его описание, коим с девушкой любезно поделились охранник и встречные преподаватели (те самые, которые были магами), совершенно не соответствовало описанию внешности Александра Бринка.

Как ей старательно объяснили, гость был молод, примерно её ровесник, и «очень симпатичный, несмотря на то, что гот». Готами Виту было не удивить, в Доме Творчества мелькали самые разные личности, большинством из которых были подростки, ищущие самовыражения. Но это был иномирянский гот, можно даже сказать, — инопланетянин! И потому он заранее рисовался Вите в неприглядном свете.

Она тоже родилась не в этом мире, но прожила в Зе-Ро слишком долго, чтобы ощущать себя чужой.

Разочарованная и в то же время заинтригованная, Вита поднялась на третий этаж почти бегом, — чтобы уже никто не успел её остановить и поделиться «новостями».

Секретарь приёмной, увидев девушку, поспешно ринулась открыть ей дверь. Чтобы получить возможность самой заглянуть в кабинет директрисы, сообразила Вита.

Неужели этот «гот» и в самом деле так интересен?

Едва она вошла, человек, до того занимавший кожаное кресло перед письменным столом, оглянулся и молниеносно вскочил, скрипнув обивкой.

Не гот, определила Вита, хотя и одет броско для нынешней погоды: чёрный кожаный плащ, чёрные же кожаные штаны, высокие ботинки со шнуровкой. Наверное, там, откуда он прибыл, было прохладно и дождливо. В сочетании с тем, что он являлся брюнетом, и создавалось впечатление «готичности».

— Вита, к тебе… гость из Эленайи, — натужно проговорила Елизавета Ларина и тоже поднялась на ноги. — Лично к тебе, с важным сообщением. Я оставлю вас, но буду сразу за дверью, — предупредила директриса, бросив на посетителя взгляд, исполненный неприязни.

Вита кивнула.

Елизавета вышла, и её дочь сосредоточила всё своё внимание на госте.

Он приветственно поклонился, однако до поры хранил молчание, позволяя себя рассмотреть.

Ростом он был примерно на полголовы выше Виты и не намного крупнее, хотя в нём чувствовалась сила. Чуть длинноватые чёрные волосы обрамляли серьёзное и действительно симпатичное молодое лицо. Определить цвет глаз не удалось — тёмные, но то ли тёмно-серые, то ли тёмно-синие…

Часть 2

Все необходимые формальности мира Зе-Ро были улажены всего за полчаса. Секретарь изводилась от любопытства, наблюдая за тем, как Вита пишет заявление на бессрочный отпуск, но ничего не спрашивала. Вита подозревала, что сразу после её отъезда маленькое общество Дома атакует вопросами директрису; ответы вряд ли получит, однако нервотрёпка Елизавете Дмитриевне обеспечена.

Вита украдкой глянула на мать: она тихо о чём-то переговаривалась с Аэнгилом. Что Елизавета думает о происходящем, по её лицу угадать было невозможно. Всё, что она сказала после просьбы Виты об отпуске, — то, что окажет всю необходимую помощь и поддержку. Аэнгил тут же добавил, что об обеспечении всем необходимым он позаботится. Виту не прельщала перспектива от него зависеть, но денежные единицы Зе-Ро в Эленайе не имели ценности, а до курса обмена валют между мирами никто не додумался, и она вынужденно смирилась.

Сборы, в отличие от оформления документов, несколько затянулись: Вита совершенно не представляла, сколько времени придётся провести в другом — родном — мире. Вариант, что она может не вернуться вовсе, учитывая обстановку там, девушка старалась не рассматривать.

Уложив в рюкзак необходимый минимум — пару смен одежды, лёгкие кроссовки на смену ботинкам в случае жары, бельё, гигиенические принадлежности, маникюрный набор и кое-какие лекарства, Вита добавила к этому набору складной ножик, коробок спичек и газовый баллончик, к рюкзаку приладила плотно свёрнутый спальный мешок. Мобильный телефон подвергся остракизму, был выключен и оставлен на тумбочке; вместо него были взяты наручные часы и походный фонарик на солнечных батарейках. Переодеваться девушка не стала, захватила только кожаную курточку и маленькую сумочку для подручных мелочей. Брать продукты и более серьёзную походную амуницию не имело смысла.

Прощание с матерью получилось кратким и суховатым… до последней минуты. Соответствующие случаю слова — «Я очень люблю тебя, дорогая, буду ждать тебя, желаю удачи» — Елизавета произнесла ровным голосом, но, обнимая её, Вита почувствовала, как она дрожит, и поторопилась завершить разговор. Обоюдные рыдания только усугубили бы общую меланхолию.

Странная это была картина на фоне Дома Творчества. Странным было всё, даже то, что всего час назад Вита крутила педали велосипеда и даже представить себе не могла, что сегодня именно тот день, который вывернет ей душу наизнанку и навсегда изменит её жизнь — уж в этом-то сомнений не осталось.

По крайней мере, Аэнгил, не маяча своей приметностью перед любопытными зеваками, дожидался в машине.

Виту так и подмывало съязвить на тему не такой уж всесильной магии, не способной обеспечить быстрое передвижение по местности, однако девушка сдержалась и молча села на переднее сиденье.

Водителем Аэнгил оказался неожиданно опытным и правила дорожного движения, принятые в Зе-Ро, знал.

Вита не смогла вспомнить, были ли в Эленайе автомобили, хотя навык вождения Аэнгила определённо это доказывал.

Первую половину пути в салоне царила тишина. Вдоль дороги проносились сначала здания, затем деревья, но Вита прекрасно знала виды за окном и потому украдкой разглядывала Аэнгила, сосредоточенного на дороге. Плаща он так и не снял, и длинные полы раскинулись за пределы сиденья; в правом кармане обозначилось что-то прямоугольное — похоже, книга. Наверняка магическая.

— Что вы можете рассказать мне о моём отце? — спросила Вита.

— Он был моим наставником, когда я обучался в Гильдии. После нашего выпуска Александр перестал брать учеников и занялся ночными исследованиями, — сказал Аэнгил, сворачивая с трассы на ухабистую лесную дорогу, и машина «запрыгала». — Он часто бывал в разъездах, и мы с ним практически не пересекались. Когда он исчез, те, кто вёл совместные с ним исследования, забеспокоились — вместе с Александром пропали важные наработки. Никаких следов Александра найти не удалось, его даже в Храме Тысячи Светил не увидели. Высказывалось предположение, что он мёртв, и оно казалось реальным, пока не пришло сообщение. Почерк принадлежит Александру, живому, — как минимум, на момент составления, Гильдия тщательно это проверила. Если вам хочется получить личные сведения, вы можете поговорить с помощницей Александра, Майей, она от имени Гильдии присматривает за его… вашим домом.

— Что такое Храм Тысячи Светил?

— Храм, построенный в Преломлении. Он одновременно присутствует в нескольких мирах и при этом постоянно перемещается. В нём живут Видящие, маги особого искусства. Они видят сквозь пространство и время.

— Но Александра они не увидели, — с сарказмом сказала Вита.

Аэнгил недовольно покосился на неё, однако оставил её комментарий без внимания. Вита почувствовала себя уязвлённой.

— И Гильдия полагает, что с моей помощью им удастся найти Александра. А что же дальше?

— Расследование и суд.

— И я должна буду свидетельствовать против Александра?

— Нет, не должны. Но если на то имеются причины, в вашей воле — выступить на суде.

Тон Аэнгила, вроде бы и спокойный, отбил у Виты охоту вести разговор.

Через десять минут машина выехала на поляну с двухэтажным деревянным домом не очень опрятного вида: по периметру небольшого двора его осадили буйно разросшиеся колючие кусты и сорняки, там-сям валялись ржавые железяки, у забора серела куча старых дров. Огибая высокий забор, от ворот за дом в лес уходила тропинка. Она вела прямиком к месту Преломления. Вита туда никогда не ходила, — чтобы не травить душу.

Часть 3

Выйдя на крыльцо, Вита обнаружила, что автомобиль бесследно испарился, а Аэнгил стоит у ворот, держа её рюкзак и свёрток со спальным мешком.

Всё-таки иллюзия. Но убедительная, нельзя не признать.

— Настал твой черёд говорить со мной, парень, — обманчиво ласковым тоном сказал Глеб. — Теперь можешь подойти. Не бойся, я не кусаюсь. И капканы в траве не прячу… но под ноги всё-таки смотри.

На лице Аэнгила отразилось явное недоверие, однако он шагнул во двор и приблизился к крыльцу. Глеб остался стоять на крыльце, нарочито нависая над эленайским магом, хотя парень и без того был ниже его ростом. К чести Аэнгила, он сохранил хладнокровие и не дрогнул, аккуратно пристроив свою ношу на нижнюю ступеньку.

Ничего нового он не рассказал, повторил всё то же самое, что и говорил до этого. Единственное, что он дополнительно сделал — показал Глебу запястья; на левом красовались те самые браслеты из тёмного металла, на правом — серебряная цепочка с несколькими прозрачными кристаллами.

Глеба это успокоило, и он даже снизошёл до собеседника — во всех смыслах, спустившись с крыльца.

— А как выглядит это самое оружие, отрезающее от магии? — спросил он, пока Аэнгил одёргивал рукава.

— Очень трудный вопрос. Ни в Гильдии, ни в Храме Тысячи Светил не знают ответа. Пострадавших на данный момент пятеро, и каждый из них подвергся разному воздействию, после которого более не смог пользоваться магией, — Аэнгил принялся загибать пальцы. — Облако живого тумана, выжженные на ладонях клейма, укус призрачного существа, слепота, подмешанный в питьё яд. И эти повреждения исцелить магией невозможно. Целители полагают, что имеют дело с новой формой заклинания, которая заражает организм подобно болезни. У нападавших Крадущих зримого оружия не было, только магия.

Глеб нахмурился.

— Кто состоит в их рядах? Кроме Александра?

— Лишь некоторые были узнаны, но все они — маги, никогда не состоявшие в Гильдии, либо официально покинувшие её.

— Логично, — хмыкнул Глеб. — И половина покинувших почти наверняка — недовольные Гильдией отщепенцы. А вот скажи мне ещё одно, Аэнгил, — каковы планы Гильдии в отношении моей крестницы? С магией или без неё, она — наследница Александра и всего его имущества. Право крови, насколько я помню, в Эленайе никто не отменял.

— Всё не совсем так. В Гильдии хранится завещание Бринка, составленное им незадолго до исчезновения, — объяснил Аэнгил. — Дом остаётся Вите, как и именное хранилище в Храме, но отдельно назначен перечень предметов, которые Александр пожелал передать Майе Хинт. Они хранятся в опечатанном сундуке в доме Бринка.

— А что насчёт колец? — спросила Вита, подняв правую руку.

— Это подарок вашего отца, следовательно, они принадлежат вам, — Аэнгил пожал плечами. Вита сделала вывод, что о свойствах колец ему ничего не известно. — Регент подтвердил повеление короля о сохранении имущества Бринка до вашего возвращения в Эленайю. Пока Александр подозревается в сговоре с Крадущими, вы вправе пользоваться домом и некоторыми привилегиями.

— Если только дом Александра не кишит Крадущими, — насмешливо сказал Глеб. — Нисколько не удивлюсь, если там для Виты подготовлена ловушка.

— Потому меня назначили сопровождающим Виты.

— Но зачем я могу понадобиться Крадущим? Я не маг, и лишить меня магии заведомо невозможно, — сказала девушка.

— Быть может, в этом и разгадка, — заметил Аэнгил. — Или же всё гораздо проще — как-никак, вы дочь Александра. Его могут попытаться шантажировать вашей жизнью.

— Для этого им придётся сначала меня захватить, — отрезала Вита.

Аэнгил на это ничего не ответил, но уставился на девушку с нехорошим прищуром, словно прикидывая, как бы её половчее «захватить».

Глеб резко вскинул правую руку, и на его ладони вспыхнуло алое магическое пламя. Аэнгил отреагировал мгновенно и создал щит.

Всё произошло так внезапно, что Вита отшатнулась, запнулась обо что-то и упала бы, если бы не ухватилась за перила.

У каждого мага свой и один-единственный цвет магии. Магия Аэнгила была зелёной — яркой, но не кислотной и не ядовитой. С рубиново-алыми всполохами магии Глеба создавался угрожающий контраст.

— Осторожнее, мальчик, — негромко произнёс Глеб. — То, что Вита — не магесса, не означает, что магия за неё не вступится.

— Уверяю вас, я не из Крадущих Свет, — примирительно проговорил Аэнгил и опустил руку. Искры нерастраченной энергии гасли, не касаясь земли. — Сейчас в Эленайе крайне напряжённая обстановка, а в королевском дворце и в Гильдии — особенно. Полагаю, вам следует кое-что узнать. Гильдия действительно намерена использовать Виту, чтобы сделать обыск в доме Александра. Также у них есть какой-то интерес к вашим кольцам, — он указал на руку Виты, — но без вашего позволения они их всё равно не смогут забрать, поэтому будут действовать так, чтобы вы отдали их по доброй воле. Я намеревался предупредить вас перед тем, как мы вступили бы в Преломление. Моё же задание дано мне регентом — разыскать Александра до того, как его арестует Гильдия.

— Зачем? — в один голос спросили Вита и Глеб.

— Во-первых, это интерес регента в создании особой защиты для королевского наследника. Во-вторых, внесение поправок в законодательство — вместо казней за особо тяжкие преступления лишать мага способностей. И в-третьих… — Аэнгил на мгновение замялся. — …в третьих, регент полагает, что Александр отправил свою дочь в Зе-Ро с определённой целью…

Часть 4

Последние три часа Аэнгилу приходилось постоянно напоминать себе о том, что он находится в чужом, да ещё и пустосветном мире, а значит, нужно мириться с тем, что некоторые вещи могут показаться странными или откровенно дурацкими. Ко всему прочему, обычная для Эленайи одежда в Зе-Ро оказалась не совсем по погоде и привлекла ненужный интерес (и в ней жарковато, но переодеваться было уже как-то неловко).

Необычное ощущение — самому быть странностью для целого мира.

Аэнгилу оно не понравилось. Он хотел как можно скорее вернуться в Эленайю; даже воздух Зе-Ро казался ему сухим и пыльным. Здешнее Светило не грело, а жгло, и творить магию явственно стало труднее.

— …Зная, что объявились Крадущие Свет, Гильдия не сделала ничего, чтобы оградить Александра от опасности?

Глеб злился по понятным причинам. Однако его вопросы бессмысленно сотрясали воздух.

— На этот вопрос может ответить только сама Гильдия, — ровно сказал Аэнгил, хотя понимал, что из-за таких слов почти наверняка покажется Глебу увиливателем или даже трусом.

Ну и пусть. Он — представитель Гильдии, но отвечать за Гильдию не подряжался. Главное сейчас — не допустить, чтобы этот тип увязался за ними в Преломление и Эленайю; в отличие от слабовидящей Виты, Аэнгил, подойдя к Глебу почти вплотную, обратил внимание на форму его зрачков и сделал некоторые неприятные выводы.

— Я так понимаю, в Гильдии творится чёрт знает что, — Глеб в сердцах сплюнул за перила. — И от Храма никакого проку!

Аэнгил промолчал, не поддаваясь на провокацию. Он и так сказал более чем достаточно.

— Тише, дядя Глеб, — проговорила дочь Александра, потирая переносицу. — Всё предугадать не могут даже маги, ты сам мне говорил это много раз. Что толку стоять и спрашивать, если можно пойти и узнать ответы? — с этими словами девушка бросила в сторону Аэнгила быстрый взгляд. — Думаю, нам пора.

— Я иду с вами, — заявил Глеб и повернулся к двери.

— Нет! — вскрик вырвался у Аэнгила и девушки одновременно.

Аэнгил с удивлением глянул на неё; она вспыхнула и уставилась себе под ноги.

Глеб круто обернулся.

— Дядя Глеб, не нужно меня опекать, — твёрдо сказала девушка, подняв на него глаза. — Ты множество раз заявлял, что ноги твоей в Эленайе больше не будет, и отказывался говорить, почему. И, если ты уйдёшь в Эленайю, кто будет охранять Преломление в Зе-Ро от посторонних? Ма… Елизавете Дмитриевне некогда, в Доме Творчества много работы…

Похоже, это был непробиваемый аргумент — Глеб нахмурился сильнее, и морщины резко обозначились на его лице.

— Девочка моя… — начал он.

— Я уже взрослая, — перебила она. — Мне хочется взглянуть на места моего детства и наконец-то поговорить с отцом как взрослой. Согласись, я имею на это право.

Дочь Александра — Вита, её зовут Вита — вызывала у Аэнгила противоречивые чувства: зная её ситуацию, он понимал её состояние, но при этом счёл её несколько заносчивой и ершистой. Она была похожа на своего отца — тёмные волосы, ярко-голубые глаза, черты лица, чуть длинноватый и самую чуточку вздёрнутый нос; Аэнгил узнал её, едва завидев. С Елизаветой её объединяло лишь то, что они обе принадлежали к одному полу и носили очки (и фамилия, вспомнилось магу). Возможно, что-то материнское было в характере Виты, но пока что Аэнгил видел в ней молодую женскую копию своего бывшего наставника; каким-то образом, не воспитываясь отцом, девушка неосознанно переняла его черты.

Глеб ещё пытался спорить, однако быстро сдался. Вита его переупрямила — её успеху отчасти способствовало то, что тем, кто собирался попасть в Эленайю, действительно следовало торопиться к Преломлению: его место в Зе-Ро находилось в лесу, на маленькой полянке, и там в него попадало меньше света, чем могло бы. А без света дорога из пустосветного мира в магический закрыта…

Аэнгил в спор не вмешивался и просто ждал посреди двора, вскинув на плечо рюкзак Виты. Когда она, договорив и напоследок обнявшись с Глебом, попыталась забрать свой багаж, маг сделал вид, что не понимает намёка.

— До встречи, ребята, — сказал им Глеб, проводив их до ворот, и пристально посмотрел Аэнгилу в глаза. — Что-то подсказывает мне, что мы ещё увидимся — здесь, все трое.

Аэнгил догадывался, что подсказало Глебу будущую встречу (не до конца выжженный дар Видящего), но промолчал в ответ, только поклонился и торопливо зашагал по узкой тропинке.

Вита, расчувствовавшись, снова обняла Глеба и бросилась догонять Аэнгила.

До места Преломления они шли молча.

Над тропинкой поблёскивали нити паутины. Пахло лесом.

— Он ваш родственник? — рискнул спросить Аэнгил, когда идти осталось пару минут.

— Знаешь, давай уже перейдем на «ты», — устало предложила Вита. — Как ты сам сказал, у нас мало времени, а ещё и расшаркиваться…

— Хорошо, давай, — охотно согласился маг. — Глеб — твой родственник?

— Мамин троюродный дядя. А почему ты спрашиваешь?

Вопросов по этому поводу у Аэнгила возникло предостаточно, но он выбрал максимально нейтральный:

— Его магия. Я ни разу не видел магии такого цвета.