Преображенск-4. Хроники сверхъестественного

Глава 1. Вернуться к родным пенатам

Преображенск 4: Хроники сверхъестественного

…Что-то чертовское дёрнуло меня соединить все записки в эту книгу! В голове всё смешалось, сюжеты и герои из совершенно разных историй слились воедино именно в этой каким-то непостижимым сверхъестественным образом…

…Ну, а колдовству, как известно, стоит только начаться,

а там уж его ничем не остановишь…

(Здесь и далее цитаты из романа М.А. Булгакова

«Мастер и Маргарита»)

Глава 1. Вернуться к родным пенатам

…не бывает так, чтобы всё стало, как было…

Дряхлый облезлый автобус, уже не помнящий лучшие времена, дребезжа рессорами на каждом ухабе, всё же добрался до развилки перед конечной остановкой с покосившимся указателем «ПРЕОБРАЖЕНСК 4». Здесь никто никогда не выходил, но она вышла. Автобус, подпрыгивая и звеня стёклами окон, проехал дальше, к конечной остановке, от которой начиналась окраина городка, а девушка с чемоданом пошла к развилке. С одной стороны просёлочной дороги в высокой траве валялся полусгнивший красно-белый облупившийся шлагбаум, а с другой – столб с деревянным щитом защитного цвета с плохо сохранившейся надписью: «Закрытый п.г.т. Преображенск 4. Въезд строго по пропускам».

Она сорвала травинку, сунула её в рот и пошла по еле наезженной дороге, которая вела к частному сектору Преображенска через жидкий осиновый лесок на высохшем болотце. Не получилось у неё в этом году вырваться из этого маленького мирка в большой Мир – не поступила она в медицинский колледж после девятого класса и вынуждена возвращаться домой. И снова в её жизни будет этот маленький городок, выросший из посёлка городского типа, насчитывающий теперь около десяти тысяч жителей, маленький лесок, заросшая травой дорога и дохлое болотце.

Преображенск укрывали от мира невысокие сопки на юге и высокие, покрытые дикими таёжными лесами, горы на севере и востоке, у подножия которых лежало холодное озеро, питаемое небольшим водопадом из горного ручья. Через городок с гор лениво текла небольшая река, огибая его плавной дугой, а в центре располагались крошечные пруды, вырытые монахами-первопоселенцами и в шутку прозванные первыми местными интеллигентными ссыльными Патриаршими прудами. К западу от городка расстилалась равнина, изрезанная открытыми карьерами и шахтами, и расчерченная пунктирами редких дорог. Где-то под этой равниной был заброшенный полигон, из-за которого Преображенск когда-то был закрытым, а теперь стал просто заброшенным военно-научным городишкой.

Автобус приезжал сюда из областного центра два раза в день, в семь утра и в семь вечера, и зимой она бы не осмелилась ехать одна вечером, но ещё стоял тёплый светлый август, и девушка бодро пошла по дороге к дому. Чемодан весело подпрыгивал на резиновых колёсиках, а она обречённо тянула его за ручку…

***

Василий отзвонил радостные колокольные переливы в честь Яблочного Спаса или Преображения Господня и спустился с колокольни.

- Ну, теперь-то можно?! Ей богу, Отче! Душа горит! Благослови!

- Погубишь ты, Василий, и своё бренное тело, и мою бессмертную душу, - вздохнул отец Амвросий, - но дверцу резного буфета отворил и кагора полстакана звонарю – горькому пьянице Василию Теплову – налил.    

- Такой талант – и такому пропойце, - покачал головой отец Амвросий и вздохнул, убирая бутылку и запирая буфет, - будет-будет, - сказал он в ответ на жадный молящий взгляд звонаря, - вона, бабы яблок нанесли, так ты ступай и помоги матушке Антонине перебрать да нарезать. Она варенье варить будет, домой потом отнесёшь, хозяйку свою порадуешь.

- Да нет у меня хозяйки, Отче! Ушла! И сына с дочерью забрала! Оттого и пью! – и он тяжко вздохнул, кося на попа глазом, – проняло или нет.

- Оттого и ушла, и детей забрала твоя Наталья, что пьёшь! Ну, ступай…

Бабы расходились из церкви группками, обсуждая сплетни и строя планы на последнюю неделю августа и начало сентября – бабье лето для заготовок.

Мишка услышал звон колоколов и вздохнул – талантище его батя, хоть пьёт.

Он сгребал опавшие листья в саду у бабки, к которой они с матерью и сестрой укрылись от вечного пьянства отца, когда мимо пошли их соседки из церкви, расположенной на пригорке между частным сектором и центральным городским районом с площадью и прудами. Увидев Серафиму Дмитриевну, он оставил грабли под корявой яблоней и подошёл к хлипкой оградке.

- Тётя Серафима, как там Ксения? Нет новостей?

- Да как же нет, - вздохнула среднего роста ладная миловидная женщина далеко за тридцать, - есть. Не поступила, умница наша. Домой едет. Сегодня и вернётся. Вот, пойду завтра с утра в школу, договариваться, чтобы обратно взяли. Будет десятый и одиннадцатый класс здесь доучиваться. Не хочу её на работу пока отправлять. Пусть учится.

- Конечно! – повеселел Мишка, - наработается ещё!

Бабы ему кивнули и пошли дальше, а он глянул на часы, подобрал с земли пару спелых наливных яблок, наскоро ополоснул их под умывальником и, пробежав через сад, перепрыгнул через забор и скрылся в чахлом лесочке…

Глава 2. Теория невероятности

Глава 2. Теория невероятности

…Впрочем, ведь все теории стоят одна другой.

Есть среди них и такая, согласно которой

каждому будет дано по его вере…

Ксения по-хозяйски протёрла пыль, прибрала вещи в шкафу и в тумбочке, и присела передохнуть. Прадедушка мирно спал, пережидая её трудовой десант. Она ещё раз оглядела его комнату, проверяя, всё ли в порядке. Сюда редко заходили надолго, большую часть дня Александр Петрович проводил в одиночестве.

- Ты здесь? – заглянула к прадеду Софья, - там твоя группа поддержки пришла. Пускать? Короче, пусть только дедулю не волнуют.

Она распахнула дверь, и в комнату вошли Макс с Мишей и Кристина с Вадомой. Ксения живо поднесла палец к губам. Ребята встали на цыпочки и притихли. Макс уставился на палец, поднесённый к губам.

- Привет, – шёпотом сказал Михаил.

- Здорово. Вы чего пришли?

- Помощь твоя нужна. Как дедуля?

- Спит и счастлив. Вот, новый перл выдал, - и она кивнула на стопку листочков, которые хоть и были мятыми и потрёпанными, но не выкидывались, потому что Александр Петрович чрезвычайно ими дорожил.

Миша взял верхний, прочёл и хмыкнул.

- Что там? – спросил Макс.

Миша протянул ему листок.

«Проблемы повышения мелкодисперсионности оксида двухатомного водорода механическим путем», - прочёл вслух Макс, - а что это?

- Это значит – толочь воду в ступе, - сухо сказала Ксения, - идите во двор, я сейчас выйду, - и она забрала листок из рук Макса.

Ребята вышли, а Ксения положила листок на место, поцеловала прадеда, или, как его называли в семье, дедулю, в лоб, поправила ему одеяло и вышла.

Макс спросил ребят о странной фразе, которую прочитал в комнате Ксениного прадеда.

- Старик спятил, - грустно сказала Кристина, - он раньше профессором был, потом учителем, преподавал физику. А десять лет назад на него напало животное. Ему перегрызли горло и сломали рёбра, но он выжил. Правда, повредился умом.

- Да уж, - сказал Михаил, - бедняга. Переводит пословицы и поговорки на псевдоязык физики и думает, что пишет научную работу.

- Бедный! – тихо воскликнула Вадома.

- Да нет, он везунчик! И потом, это же забавно! Только послушайте, какая абра-кадабра: «Положительное воздействие низкого коэффициента интеллекта на увеличение совокупности задач в процессе осуществления трудовой деятельности», - сказала Кристина.

- И что это значит? – поинтересовалась Вадома.

- Работа дураков любит! Здорово, да?! Или вот это: «Дуалистический принцип использования сельскохозяйственных орудий на гидроповерхности».

- Переведи, - попросил Макс.

- Вилами по воде писано, - мрачно сказал Миша, - но Ксения не любит, когда смеются над её прадедом. Ясно?

К ним вышла Ксения.

- Так чем я могу вам помочь?

- Мы едем на турслёт на берег реки. Нам выделили школьный автобус!

- И?

- И мы едем отдыхать, а не учиться! Мы хотим его расписать! – сказала Кристина.

- Чем? Цветочками?

- Ну, типа того. А что такого?! Мы не хотим развлекаться строем и под копирку. Мы хотим, чтобы было прикольно!

- Вы чокнутые. Вас накажут, - махнула Ксения тряпкой.

- Не накажут, если ты поможешь!

- Это кто сказал?

Ребята посмотрели на цыганку.

- Я им сказала, - ответила Вадома.

- А ты с чего это взяла? – подбоченилась Ксения.

- Я вижу, - вздохнула Вадома, - вижу ближайшее будущее.

- Ты – гадалка? – уточнила Ксения.

- Потомственная, - кивнула Вадома, - и провидица.

Ксения оглядела друзей. Макс приподнял бровь.

- Значит, хотите прикольно, и чтобы не влетело? – задумчиво переспросила Ксения, - а это может получиться. И я закрою эту идиотскую тему для пересудов про дедулю раз и навсегда. Погодите-ка.

Она снова скрылась в доме и вышла из комнаты прадеда с потрёпанными листочками в руках.

- Вот! Переписывайте, только живо, пока он не проснулся и не хватился! Есть у меня идея для росписи – и покруче цветочков…

***

Старая Симза приготовила пышки, взяла мазь и перевязочные, процедила отвар трав в чашку и пошла наверх. С лестницы спускался старый Бахти. Она подняла на него взгляд. Старик закатил глаза. Она вздохнула. Юный Стево не в настроении, а Тобар невыносим – вот что означали белки старческих глаз. 

Она пошла наверх. Обычно братья отдыхали в огромной гостиной на первом этаже, где шаги скрадывал толстый ковёр, на двух мягких диванах можно было часами валяться и беседовать, а в двух английских креслах с высокими спинками можно было греть уставшие ноги у огня камина, но Стево был ранен, да ещё сильно простыл, и они расположились наверху, в комнате Стево. Вообще не принято было женщинам входить на второй этаж особняка, но Тобару было лень спускаться, и он решил, что Симза уже слишком стара и вряд ли может осквернить его дом. Да и вообще, обычаи не должны мешать удобству и радости жизни!

Глава 3. За имидж стоит умереть

Глава 3. За имидж стоит умереть

Вы судите по костюму?

Никогда не делайте этого, драгоценнейший страж!

Вы можете ошибиться, и притом весьма крупно…

В конце октября в Преображенске начались первые снегопады. Каждый раз думали, что снег ляжет, но белая шуба неизменно таяла, оставляя грязь и слякоть. Золотую осень сменила серая – холодная и мрачная, с простудами и депрессиями.

В школьной столовой разразился скандал – несколько дней великолепные плюшки, которые пекла Мельникова Наталья Ивановна, мать Арины, оказывались либо чёрствыми до невозможности, либо солёными, либо пахли кислятиной.

Павел Иванович вызвал повариху к себе. Они поговорили сначала нормально, но потом перешли на повышенные тона. Он предложил ей взять отпуск за свой счёт, а она в запале написала заявление на увольнение. Директор подписал.

- С ума сошла? – устало спросил её муж – красивый темноволосый зеленоглазый мужчина лет сорока, - я гроши получаю на лесопилке, отец помогать отказался из-за развода с Серафимой. На твою же получку концы с концами сводили! А теперь что? Зубы на полку?

- Хоть на полку, хоть под полку! Он сказал, что я – я! – разучилась замешивать тесто! Что я разучилась отличать свежее молоко от простокваши! Что мне стоит взять больничный или отпуск за свой счёт! Будто моя рассеянность влияет на работу! Да меня в жизни никто так не оскорблял! Я со стыда горела!

Они помолчали.

Наталья встала и прошлась по комнате. Николай с удовольствием посмотрел на жену. Высокая, полная, статная. И главное – простая умом и страстная душой – что и привлекло его в ней шестнадцать лет назад. Внешне она чем-то походила на Серафиму – сероглазая, русоволосая, но характер не тот: та была терпеливица и смиренница, а уж эта терпеть не станет – взорвётся. Серафиму ему выбрал отец, объясняя это тем, что его жене предстоит стать матерью ведьмы или ведьмака, и нужно много терпения, а Наталью он выбрал сам – сердцем. И ни разу не пожалел. Они год скрывали свой роман, а когда родилась Арина, он ушёл в новую семью.

- Делать что будешь? На рынке пирожками торговать? – спросил он.

- Да! Только не на рынке и не только пирожками. Пекарню открою!

- Здорово, - сказал Николай, - а на какие шиши?

- На Патриарших у меня квартира пустует – однушка на первом этаже, от тётки досталась. Оборудуем её под пекарню с кафе. Зарплату мне выдадут с компенсацией за отпуск. На дублёнку тебе откладывали. На машину копили. Вот с этих шишей и дело откроем. А ты на работе, пока никто не опомнился, досок самому себе выпиши – витрину, столы, стулья, двери – сами всё сделаем. Ты по дереву красиво режешь. Вот и будет у нас пекарня в деревянных кружевах.

Наталья выпалила это на одном дыхании и замолчала.

- Давно задумала? – с тёплой улыбкой спросил Николай.

- Давно! – запальчиво ответила Наталья.

- Ну, давай попробуем. Собирайся.

- Куда?

- Квартиру посмотрим. Прикинем, что сами сможем сделать, а для чего бригаду наймём. Опять же, разрешения всякие надо. Зайдём в администрацию, узнаем, чего да как. Завтра уже будем знать, с чего начать.

- Ой! Коленька! – и она чмокнула мужа.

- Ну, будет, будет. Одевайся.

Однако после увольнения кухарки с питанием в школе ситуация не улучшилась – молоко постоянно оказывалось прокисшим, еда невкусной. Среди детей и педагогов зрело недовольство. Недовольны были и родители…

***

В 10 «Б» шла перекличка перед уроком русского языка.

- Лисенко Вадома!

Вадома встала, когда её назвала по списку Лидия Георгиевна.

- Что за вид? – спросила новая русичка.

Вадома себя оглядела. Белая блузка с рукавом в три четверти, длинная чёрная юбка, даже без оборки. Волосы собраны заколкой на затылке.

- А что такое? – уточнила она у учительницы.

- Сними немедленно эти погремушки, - и Лидия Георгиевна кивнула на левое запястье Вадомы, на котором уместились четыре серебряных браслета.

- Нет, - резко ответила Вадома, - Я не могу их снять.

- Это не по форме, Лисенко.

- Это по традициям моего народа. Я ношу форму, как положено. Но эти браслеты я снимать не буду, - и она прикрыла рукой четыре широких полоски.

- Выйди вон из класса!

- Нет. Не выйду.

- Что?!

- Вы не заставляете моих одноклассников снять крестики или перестать брить головы. Среди нас есть русские, евреи, татары. Чем цыгане хуже других?

- А кстати? – вдруг подал с задней парты голос Стево.

Он ходил в школу уже пару недель, и всё это время у него было только одно занятие – изводить Вадому едкими шуточками, ставить ей подножки, мять тетради и всячески отравлять ей жизнь, но тут он вдруг встал на её сторону.