Преступная любовь

Глава 1 – Семья Минджезо

«Дурацкие правила!» – хотелось мне кричать. И кто их только придумал? Зачем? Почему мы не можем жить нормально, как обычные люди?

Эта череда вопросов никогда не даст мне покоя. Многих волнует вопрос о том, как создан этот мир. Меня же больше волнует, как прожить в этом мире и не выдать своей великой тайны.

– Ламия! – и снова крик отца. – Где тебя носит? Ты хочешь опоздать?

– Уже иду! И нечего так орать! Я прекрасно все слышала.

– Не заметно! Сегодня ты впервые появишься в Керморе. Следи за собой. Что для нас самое главное? – наставлял меня отец.

– Тайна, – тихо и дико неохотно проговорила я.

Когда-то, то есть пару лет назад, мне очень хотелось выбраться в Кермор. Это центральный город нашего района. Конечно, имелись и больше, но мне бы и этого хватило. Теперь же, когда отец отпускает меня туда сам, мне почему-то не хочется. Но это своеобразная традиция и нарушить ее я не могу, тем более что я дочь вождя!

– Нюни не распускать, держаться всегда настороже и внимательно смотреть по сторонам. В Керморе встречается много такого, о чем ты лишь читала и учила в школе.

– Если бы ты не держал нас здесь, как в клетке, все наше детство, мы бы об этом знали! – возмутилась я. Мама всегда говорила, что во мне есть необузданный дух бунтарства, и если я его не укрощу, быть беде!

– Что? Да ты, дерзкая девчонка! Если я услышу еще хоть слово, ты никогда не покинешь деревни! – взревел отец. Он тиран по натуре. Я всегда это ощущала и получала по полной программе за все свои слова и выходки.

– Вот-вот! – пробубнила я.

Отец никогда меня не любил. Я не знаю почему, можете не спрашивать. Он вождь и этим все сказано. Хотя Грегора, моего старшего брата, он любил. Я в какой-то мере всегда завидовала брату.

Отец ходил с ним в лес, учил чему-то, играл и всегда привозил ему самый лучший подарок или вещь. Даже взять школьные учебники: для меня он покупал в большинстве случаев подержанные книги (исключение только если книга совсем новая и подержанных нет в принципе, но это случалось всего трижды), зато Грегору доставались только новые. «Не подобает будущему вождю ходить с чем попало», – говорил Стефан. А если я не могу стать вождем, так и внимания отца не достойна.

Мама говорит, что отец разрешил ей родить меня, только чтобы жене было чем заняться. А как получился Фрост, он понятия не имеет, просто нелепая случайность. Вот с такими четкими характеристиками мы и живем, изображая добропорядочную семью. Чушь, конечно, но видимость создаем.

– Стефан, успокойся, – вступилась за меня мама. В принципе как всегда! – Девочка пока не понимает, о чем говорит. Она подросток…

Мама никогда не оскорбляла отца (это слишком чревато), но ее слова чаще всего имели двойной смысл. С одной стороны, она защищала меня, выставляя младенцем неразумным. Типа, я еще подросток, не понимаю, о чем говорю, мне не хватает жизненного опыта и общения, я не ценю нашу тайну, потому что никогда еще не общалась с людьми, не посвященными в нее и так далее. Но с другой стороны, она полностью разделяет мою точку зрения на все эти обычаи и правила. Как-то у нас состоялся один грустный разговор:

– Мамочка, почему ты не скажешь ему все открыто? Ведь ты тоже считаешь, что скрываться от людей до определенного возраста нелепо. Ты тоже думаешь, что это вызывает лишний интерес к нашей деревне, да и нам самим недостаёт знаний.

– Ну, по поводу знаний, я бы поспорила. Ты отлично учишься. Прекрасно знаешь историю и прочее. У тебя есть любые книги, а каких нет, ты только скажи. Каких знаний тебе не хватает? – проговорила она. И вновь ее речь была не прямой, а какой-то обходительной. Меня это нервировало. Что значит, мне не хватает? Мне не хватает жизни, не хватает воздуха и людей. Не хватает свободы. С раздражением и затаенной надеждой посмотрела на мать. Признаться?

– Практических знаний! Я ведь, как и все остальные ребята, знаю многое лишь в теории. Я никогда не видела своими глазами самолеты и вертолеты, никогда сама не переходила широкий проспект. Я прекрасно знаю правила дорожного движения и хоть завтра могу сдать на права, но у меня нет машины.

– Тебе рано еще иметь свою машину. Да и не можем мы себе это позволить, ты же знаешь!

– Я не об этом. Я о том, что большинство информации мы получаем из книг, хорошо, если в них есть иллюстрации. Но сколького мы все лишены? Другие дети ходят в цирк, театр, кино, зоопарк, аттракционы. Я тоже этого хочу! Я даже ни разу в жизни не видала настоящего крокодила. Я никогда не ходила в театр или в парк. Разве это справедливо?

Мама тяжело вздохнула, а потом произнесла:

– Во всем есть свои плюсы. Ни один из вас не погиб под колесами пьяного водителя. Никто не упал с аттракциона, никому крокодил не откусил руку при кормлении. И никто не испортил зрение в кинотеатре.

– Железные аргументы. Особенно если учесть, что соблюдая правила дорожного движения и будучи очень внимательным, под колеса не попадешь. Если учесть, что катастрофы на аттракционах происходят с вероятностью один на пару миллионов. Если учесть, что кормить животных в зоопарке запрещено, и надо быть полным дебилом, чтобы сунуть руку в пасть крокодилу. И конечно, надо сидеть перед экраном пару недель круглосуточно, чтобы испортить зрение. О чем ты, мама? Все это полная чушь!!! Это делается не ради нашей безопасности.

Глава 2 – Особенности клана

Сделаем одно отступление.

Дело в том, что у любого клана оборотней есть свои определенные виды животных. Одни оборотни могут превращаться в животных из семейства собачьих (более привычные всем волки, не путайте с вервольфами), другие в кошачьих или даже птиц.

Самыми сильными и развитыми считаются именно кошачьи, наш клан один из трех кошачьих. Первое перевоплощение обычно происходит в подростковом возрасте, точнее целиком и полностью зависит от полового созревания. При достаточном количестве определенного полового гормона в организме оборотня, начинался процесс перевоплощения. До этого момента никто, даже родители подростка не знают, в какое животное он обернется.

Сила и мощь оборотня всегда определяются названием животного в природе, его размером и окраской. В нашем клане в основном все понятно по самому животному. Например, самым слабым считался дикий кот, а самыми сильными лев, тигр и пантера.

Сами оборотни в зверином облике всегда в несколько больше человеческих размеров. Оборотень средней силы высотой в холке ровно до собственного плеча в человеческом облике. Все, кто выше, имеют большую силу и скорость, а, следовательно, и значимость в клане. Хотя главой клана становятся наследники или приемники, в случае отсутствия детей или их детского возраста.

Цвет шерсти тоже имеет значение. Чем светлее или темнее шерсть, тем сильнее оборотень. Как понимаете ослепительно белые или угольно черные оборотни встречались крайне редко. Но при этом более темный окрас считался сильнейшим.

Все дело заключалось в том, что у нас, то есть у оборотней клана Кетсау, как и у любых других кланов, сила определялась по внешности второго воплощения или звериного обличия. И в нашей семье произошло некоторое недоразумение, поскольку наследником и будущим вождем должен был стать Грегор, по праву первородства. Хотя надо отметить, что родись первой в семье вождя девочка, она никогда бы не смогла стать вождем. Это право либо тихо и без лишнего шума передали бы младшему сыну или обязательно выдали ее замуж за нужного оборотня, и он бы уже стал вождем. Такое уже имело место в истории нашего клана.

Но в нашей, с позволения сказать, семье вроде бы все обстояло, как положено – первенец именно сын. И отец просто холил и лелеял его, правда только до первого перевоплощения. Этого момента он ждал как самого счастливого в своей жизни. Он неоднократно говорил, что этот день станет для него даже счастливее самого рождения Грегора на свет.

Кстати, день первого перевоплощения у оборотней считается днем рождения, ибо из обычного человека появляется на свет истинный его облик, оборотень!

Мне не совсем повезло потому, как день моего перерождения совпал с моим шестнадцатилетием. Даже мой старший брат переродился несколько позже по возрасту, что откровенно его не порадовало. Однако, взбесил его другой факт – моя звериная сущность оказалась откровенно сильнее его зверя.

Грегор переродился почти в семнадцать, точнее ему не хватило до этого возраста какого-то месяца.

Отец уже не первый месяц дежурил рядом с ним, никогда не выпуская его из виду. Он заранее чувствовал, да и пора бы уже. Отец сам хотел стать его наставником, а для этого нужно первым присутствовать при его перерождении.

И вот представьте сцену: отец в самом трепетном ожидании (никогда в жизни ни до этого, ни после я не видела его таким возбужденным) буквально подлетает к сыну, мгновенно сам перевоплощается и ждет явления будущего вождя.

К слову, сам Стефан Минджезо лев обычного желтоватого окраса, однако размером гораздо выше своего плеча, точнее на два сантиметра выше своего человеческого роста. Он считался сильным оборотнем. И конечно, отец ожидал нечто как минимум равное ему самому, а желательно больше или темнее, но никак ни это.

Грегор к великой скорби отца переродился в льва точно такого же окраса, что и он, но на сантиметр ниже своего плеча. Это значило, что он слабее отца в несколько раз.

Первый раз в жизни отец пытался тогда напиться, хотя алкоголь и не действует на оборотней. Неделю он находился в трансе.

А Грегор был в бешенстве и отчаянии. Он даже сбежал из клана на два дня, хотя за ним приглядывали. Вернуться ему, конечно же, пришлось и с отцом поговорить тоже, но дикая любовь отца к нему как-то погасла.

Второй удар хватил отца при моем перерождении.

Глава 3 – Первый оборот

Его он, естественно, не ждал вообще, поскольку никогда не ценил женщин. Главные качества женщины для него: послушание и хозяйственность.

В общем, присутствовал он при моем перерождении по чистой случайности, точнее именно потому, что это оказался мой день рождения. И это, пожалуй, его единственное хорошее качество – все семейные праздники справлялись вместе, хотя особого участия он в них и не принимал.

Так вот в отличие от многих подростков, которые уже близки к перерождению, я не стала объявлять во всеуслышание о признаках. Да-да, подросток чувствует его приближение, как это объяснить я не знаю, просто примите на веру. Именно из-за этого моего сумасбродства пришлось полностью восстанавливать одну из стен в доме, пол и немного потолок, к тому же и ремонтировать две комнаты. Короче говоря, я стала самым разрушительным оборотнем в клане.

Мое перерождение началось прямо за праздничным столом. Хорошо хоть, что оно не мгновенное, хотя и не медленное. Обычно перерождение занимает пару минут. Так вот за эти самые пару минут отец с братом были вынуждены срочно вытаскивать меня на улицу, а мама с Фростом, моим младшим братом, прятались в кухне.

Конечно же, и брат и отец тут же перевоплотились, чтобы помочь мне, но их ожидал сюрприз. Они ожидали обычную львицу средних размеров, однако, я ТИГРИЦА высотой, превышающей свое же плечо сантиметров так на пятнадцать, то есть несколько выше брата, хотя в человеческом обличии он выше меня на голову.

Никто тогда даже с места не двинулся. Отец в очередном шоке, а у брата начиналась новая истерика. Он просто не мог смириться с тем, что его младшая сестра от природы сильнее. Но это оказалось еще не все. Впервые мать выразила свой восторг открыто. Конечно, она не специально, но мне безумно приятно.

– Ламия, дочка! – воскликнула она, выйдя на порог. – Ты огромная и… и темная! Твои черные полоски толще рыжих. Ты прекрасна!

Я была ей очень благодарна за такую оценку, ибо до сих пор еще никто не отошел от шока и не говорил. Но это ее замечание окончательно добило и брата, и отца.

Грегор умчался прочь, а отец вынуждено стал моим наставником. Целый день он ничего не говорил, лишь хмыкал. Все комментарии и поздравления я получала от соплеменников. Кто-то дивился моему раннему перерождению, кто-то моим размерам, кто-то окрасу, но нашлись и те, кто заметил мою выдержку.

Обычно перерожденный рычит, злится, царапается и вообще бесится всеми способами. В контроле именно этого поведения наставник и помогает новоиспеченному оборотню. Но я по всей видимости находилась в шоке от произошедшего, ибо лишь фыркала и скулила, зарычала лишь раз, когда брат убегал в рощу. Я даже не стала бегать по деревне, лишь топталась на месте. Да и вернулась в человеческий облик я достаточно легко. Некоторым на это приходится тратить много сил и пару дней. Я же справилась за три часа.

Это своеобразный рекорд, ведь раньше такого не случалось, даже отцу потребовалось восемнадцать часов, а брату тридцать один час. Мама сказала, что я уникальна именно этим, больше даже, чем размерами и окраской. Я же чувствовала себя угнетённой.

Отец тогда отказался меня обучать. Сказал, что если я действительно настолько сильная, сама научусь. Брат тоже несказанно на меня обиделся, хотя моей вины в случившемся не было. Отец и так уже в нем разочарован, а получить второго ребенка, не наследника, тем более дочь, сильнее его первородного сына, будущего вождя, оказалось ударом ниже некуда!

Прошло уже четырнадцать месяцев со дня моего перерождения. Я уже как-то привыкла.

Я забыла с чего начала! А точно, о нашей с братом потасовке.

Глава 4 – Кто сильнее

Так вот Грегор никогда со мной не тренировался.

Во-первых, это правило, которое мог нарушить лишь вождь, что он собственно и сделал!

Во-вторых, брат не хотел вообще со мной связываться. Наши отношения с ним никогда не были хорошими – задавался он много, – а после моего перерождения так и вовсе испортились.

Пару месяцев он и вовсе со мной не разговаривал. А тут отец заставляет его драться со мной.

– Зачем, отец? Почему я должен драться с девчонкой? Другого никого нет? – возмутился Грегор.

– Нет! Ты будешь со мной пререкаться? – рыкнул вождь. Именно вождь, не отец. Для отцовских наставлений он обычно использовал несколько другой тембр. В этой же фразе чувствовалась власть вождя.

– Я еще не готова драться с ним, мой вождь! – тоже возразила я.

– Молчать! – заорал он.

Отец прекрасно знал, что выражение «мой вождь» из моих уст скорее не уважение, как у остальных, а презрение, хотя и смиренное. Но согласитесь, когда твоя дочь не уважает тебя – это одно, а когда она показывает это демонстративно – это совсем другое!

– Вы будете драться, причем в полную силу. А я посмотрю, кто из вас сильнее!

Эту его ухмылку с лица мне дико хотелось стереть. Но он вождь, а я…

Брат встал в боевую стойку. Еще несколько мгновений и прямо передо мною уже лев. Меня же охватило слишком уж неприятное ощущение. Но драться придется. Брат зарычал. Скрепя сердце я вынужденно обернулась. Однако, он уже летел на меня. Удар. И я валяюсь в сторонке. Я только собралась разозлиться, но неожиданно поняла, что ему просто необходимо победить меня. Он наследник, а не я. Он должен показать отцу, что достаточно силен. Эта мысль привела меня в чувство.

– Вставай! Или сдаешься? – проговорил насмешливо Грегор.

– Никаких сдаешься. До первой крови! – орал отец.

Видимо, он понял мои намерения подыграть. Он хотел зрелища. А Грегору эта идея понравилась. Где-то раздались охи. Вокруг собралась толпа. Всем стало интересно кто из нас сильнее, хотя наш бой ничего особо не решал.

Моя победа ничего хорошего не принесет: ни мира в клане, ни спокойствия в семье. Слабый вождь не нужен клану, его не будут уважать. А меня в собственной семье изведут быстрее, чем я успею сбежать. Бой до крови неизбежен. Но вот какой же частью тела я могу пожертвовать?

Нетерпеливое рычание брата заставило меня встать. Но напасть я могла. Что же мне делать?

– Нападай! Чего стоишь? – кричал Дорджест Фах.

Дорджест мой тренер. Он в отличие от отца прекрасно знал, на что я способна и искренне болел за меня. Да и стыдно ему станет, если я продемонстрирую плохие навыки. Но я не могла. Чтобы совсем не стоять истуканом, я зарычала в ответ.

Я выбрала тактику – защиты. Я буду уходить от его ударов по мере возможности, а подставить под его когти можно одну из лап. Так несколько раз и получилось, но брата это злило, а отца не устраивало.

Дорджест все время кричал, что я могу лучше, да и я это знала, но не могла себе позволить. Пришлось все-таки напасть, и неожиданно я его ранила. Слава богу, что не до крови. Видимо я повредила ему переднюю лапу. Он стал прихрамывать.

– Добивай его! – закричали в один голос Дорджест и отец. Господи, да откуда столько жестокости?

Я наоборот отошла от него. Пару глотков воздуха ему придадут сил. Что же делать? Не могу же я его ранить еще раз. Может без крови не обойтись…

– Дура! – закричал брат и бросился вновь на меня. Он вцепился в меня. Вырываться особо я не стала. Мы покатились в сторону.

– Струсила? Дерись! – рычал он. Я постаралась проигнорировать его провокацию.

– Оцарапай мне лапу и дело с концом! – тихо прорычала я. Его глаза округлились. Нет, удивление прошло мгновенно, а ему на смену гнев и ярость.

– Ты не сильнее меня! И я это докажу отцу!

Я поняла, что он действительно хочет меня победить. А мне тем временем все тяжелее сдерживаться. Я чувствовала, что все-таки действительно сильнее его. Я с трудом держалась. Все-таки звериные инстинкты! Что ж делать? Хитрость!

Я чуть поднапряглась. Достаточно, чтобы сбросить его и не поранить. Пару кувырков. Совсем ослабила мышцы, загоняя внутреннего зверя в клетку. А потом откатилась к дереву и схватилась за переднюю лапу. Еще пару секунд назад его лапы действительно находились в этом месте, но не ранили. Зато сама я вполне смогла.

В одно мгновенье я перевоплотилась, по-прежнему держась за руку. Все взгляды обратились на меня. Главное, чтобы этот момент видел отец. Я убираю руку, а там… конечно же, там порез. И пусть все, включая даже брата, думают, что это он.

Главное результат меня устроил. Небольшой порез, немного крови и брат победитель и достойный сын. А я… я просто женщина, слабая женщина!

При таких мыслях я едва сдержалась от улыбки. Дорджест сначала посмотрел на меня укоризненно, а затем я не сдержалась и подмигнула ему. Понять несложно.

Вроде бы травм почти нет, да и потасовка оказалась не долгой. Но я добилась нужного результата, хотя и ранила брата. Он долго на меня злился, но все улеглось. Отец вновь стал хвалиться сыном, игнорируя необучаемую дочь. Жизнь потекла, как всегда.

Глава 5 – Город

У машины меня ждал Грегор. Такой гордый и напыщенный стоял, держась за открытую водительскую дверь. Ростом он выше меня, как и полагается. В совершенстве своего тела он просто погряз. Все время пребывания в деревне хвастался своими бицепсами и кубиками на животе. А чтобы всю эту «красоту» было лучше видно окружающим, он не застегивал своей рубашки. Она всегда распахивалась на ветру, разнося кошмарный запах его одеколона.

Единственное, что мне в его внешности нравилось, так это несколько удлиненные волосы. От природы они волнистые, и с такой длиной заметно всего две волны, но смотрелось очень даже неплохо. Только вот карие глаза с надменным выражением портили всю картину.

– Шевелись ты уже, – бурчал и подначивал Грегор. Я тяжело вздохнула.

Старый драндулет брата гулко тарахтел. Машинами я не интересовалась. Именно поэтому я даже не могу определить марку. Для меня это просто машина. Старая дряхлая легковая машина с длинным передом и маленькой задом. Даже цвет сложно определить из-за её возраста. Но, тем не менее, брат ей гордится. Ведь во всей деревне только три машины, одна из которых грузовая.

Перед тем как сесть в машину я еще раз оглядела деревню. Обитатели небольшого селения собрались вокруг нас. Они покинули свои игрушечные домики, чтобы посмотреть, как я и еще пара ребят, впервые выйдем в большой мир.

Кстати, с нами послали не только Грегора, он просто водитель, но и Дорджеста. Фактически за наше поведение в городе отвечает он. Вот мы сели в машину, дверцы захлопнулись, а большого желания уезжать почему-то так и не возникло.

Всю дорогу я смотрела в зеркало заднего вида. Нет, я не любовалась собой. Просто не могла понять, почему ощущение не из приятных. Хотела ведь когда-то, так что ж нерадостно?

А в зеркале видела только свои грустные глаза. Хоть что-то. Внешностью природа меня не обидела. У меня большие зелёные глаза, обрамленные густыми и длинными ресницами, только рыжими, как и пышные длинные волосы. Стройной фигурой тоже можно похвастаться, хотя я еще ни одного оборотня с отвисшим животом и весом за сто килограмм не видела. Ростом несколько не вышла, но и это не недостаток. Сто шестьдесят шесть сантиметров роста для девушки вполне неплохо. И в довершении, я обладаю шикарными огненно-рыжими волосами, которые крупными волнами рассыпались по плечам, ниспадая до самой талии.

Парадокс – это цвет моей кожи. Я не была как все оборотни смуглой. У меня нормального светлого человеческого цвета кожа. Мне нравится. В общем, моя внешность для оборотня не совсем обычна.

Мы ехали дальше, и я отвернулась от зеркала. Может быть, если я буду смотреть вокруг, настроение как-то улучшится?

На въезде в городок стоял знак с названием города, только вот жилые дома начинались значительно дальше. После знака почему-то располагался какой-то завод. Всюду торчали трубы, из некоторых даже шел дым. Интересно, а он не ядовит?

Я где-то читала, что большие заводы нельзя располагать на территории города, точнее от него до жилых районов должно быть приличное расстояние и зеленая защитная полоса. Что-то не особо эти редкие низкорослые полузасохшие кустарнички похожи на защитную полосу. Неужели, он настолько ядовит, что ни одна зелень уже не спасает? Господи, а я и не знала…

После такого начала поездки ничего хорошего я уже не ждала.

– Что ты так нахмурилась? – спросил Дорджест, заметив выражение моего лица. Я сообщила все свои сомнения, а надо мною лишь посмеялись. И, конечно же, громче всех смеялся Грегор. Мне даже стало обидно.

– Ламия, дорогая, тут нет ничего особенного. Завод этот не работает в полную силу, просто рабочих не хватает, да и продукция неконкурентноспособная. А по поводу зелени, так за ней никто не ухаживает, хотя деревьев здесь отродясь не имелось. Просто не посадили, посчитав нерентабельным. В годы, когда цементный завод строили, город располагался намного дальше. А сейчас почти весь центр заняли офисы, магазины да развлекательные центры. Вот население постепенно и переселилось на окраины. Все просто! – объяснял мне Дорджест.

– Но это неправильно. Как можно было допустить, чтобы люди жили так близко к заводу?

– Это что. На выезде из Кермора стоит обувная фабрика, а уже через дорогу от нее жилой дом. Представляешь? – издевался братец. Он всегда смеялся над моим желанием не разрушать окружающую нас среду, помогать животным. И сейчас у него выдался очередной шанс.

– Кошмар просто, – пробубнила я, желая закончить все эти насмехательства.

Я отвернулась к окну, мимо которого проносились уже жилые дома. Город далеко не мегаполис, поэтому ожидать высоток не приходилось. Однако, ровно на окраине стояли многоэтажки. Впечатление создавалось, что их поставили как стены крепости или какой-то заслон. Они стояли только на окраинах, вся остальная территория застроена обычными домами сблокированного типа.

Разноцветные веселые домики с их зелеными лужайками повышали настроение. Домики шли цепочкой вдоль улицы, не имея никаких просветов. Я видела такие дома в книге одной. Там написано, что каждый дом делит стену со своим соседом, хотя является индивидуальным и имеет свой собственный адрес и два входа. Так же там написано, что задние дворы у таких домов значительно больше передних лужаек. Как же мне сейчас захотелось попасть на задний двор одного из этих цветных домиков.

– Интересные дома, правда? Совсем не похожи на наши, – ни к кому конкретно не обращаясь, произнес Дорджест.

Глава 6 – Выбор

– Сначала дела, а потом покатаемся еще. Здесь изумительная церковь. А пока выходим, – весело проговорил Дорджест.

В руках он держал наши документы, а значит это школа искусств. Сейчас нам предстоит выбрать кружок, и тогда мы регулярно сможем ездить в Кермор.

Ничего особенного собой здание не представляло. Однако, после видов нашей простой деревни и это здание казалось интересным.

Трехэтажное здание нежно-голубого цвета с широким закругленным порогом и рядом колонн. Я полагаю, что колонны здесь выполняют чисто декоративную функцию. Над порогом, естественно, располагался купол.

– Ну, что стоим? Пошли, – проговорил Дорджест, уже начиная подниматься.

Я пошла следом. Кстати, брат идти с нами отказался. И хотя я не считала количество ступеней специально, сущность оборотня позволила мне узнать, что их тут восемнадцать. Ступени мы преодолели легко.

Массивные деревянные двустворчатые двери открывал Дорджест, хотя они не представляли большого труда ни одному из нас. Удивило меня, что вид у него такой, будто бы они весят несколько тонн, хотя этого быть не могло. Люди не делают таких тяжелых дверей, им их просто не открыть. Тогда зачем…

– Запомните, ребята, как именно я открыл их, и повторяйте всегда так же. Тем более ты, Ламия. Девушка всегда слабее, поэтому простому человеку будет не так-то легко. Запомнили?

Ну, вот и рациональное объяснение. Хоть для оборотня эта дверь не препятствие, для человека она велика. А из этого следует, что и мы должны копировать человеческое поведение и их слабости. Конечно, все трое вынуждены повиноваться. Мы согласно кивнули и пошли дальше по коридору.

Стены оказались обычными, оштукатуренными и окрашенными в бежевый цвет. Но их практически не видно из-за многочисленных рамок с творениями ребят.

Вот мы прошли мимо выставки с макраме, затем резьбы по дереву, а возле одной двери на высоком постаменте стоял вырезанный из дерева большой орел. Фигура окрашена и покрыта лаком. Зрелище просто удивительное. Я даже не заметила, что именно на этой двери имелась надпись: «ДИРЕКТОР школы творчества и мастерства Дональд Нортенгер».

– Вы готовы познакомиться? – усмехнулся Дорджест и, не дожидаясь нашего ответа, открыл дверь, пропуская нас вперед. Закрыл дверь тоже он.

Ребята вошли первыми, а я следом. Мы попали в достаточно просторное помещение с восемью креслами и большим рабочим столом, за которым сидела молодая женщина. Она тут же встала и поприветствовала нас. На вид ей всего около двадцати пяти – двадцати шести лет.

Она сообщила, что мистер Нортенгер немного занят, поскольку у него посетитель, но он примет нас незамедлительно. А в оставшееся время ожидания она выдала нам анкеты для заполнения. Честно говоря, анкеты меня несколько удивили. Я-то считала, что с нас возьмут лишь наши личные данные, и спросят, в каком именно кружке мы желаем заниматься, а здесь…

Анкета состояла из семи листов с самыми разными вопросами. Первыми, конечно же, имели место общие данные, типа имени, фамилии, адреса проживания, возраста и так далее. Но дальше пошли вопросы об учебе в школе, успеваемости, любимых и не любимых предметах, почему именно эти предметы, участвуем ли мы в каких-либо других кружках, чему обучались до настоящего времени и все подобное.

– Это только первая часть анкеты. Через три дня их обработают и пригласят вас на собеседование с психологом. Только после этого вас распределят по кружкам и дадут расписание, – спокойно проговорила секретарь, мило улыбнувшись нашим изумленным лицам.

– То есть не мы будем выбирать, чем заниматься? – решила уточнить я.

– Что вы, конечно, последнее слово за вами! Но вам так же предоставят выбор занятий из максимально подходящих именно Вам кружков. Психолог составит индивидуальный эмоциональный, психологический и интеллектуальный портрет, после чего предоставит вам выбор. Вы, конечно же, можете отвергнуть ее предложение, но не советую. Сейчас редкие молодые люди сами знают, чего хотят на самом деле, – отвечала она.

– Не бойтесь, это не больно. И действительно, благодаря этой методике отсюда выпускают замечательных творцов и настоящих профессионалов, – поддержал ее Дорджест.

– Да, многие наши студенты занимают первые места в конкурсах штата, страны и даже международных.

Такие аргументы успокоили меня. Видимо, ребята знают свое дело и растят настоящие таланты. Но откуда мне знать, что я не проболтаюсь нечаянно психологу о своей истинной природе? Я решила задать этот вопрос в машине.

Директор оказался достаточно приятным пожилым мужчиной, поэтому беседа прошла вполне спокойно и непринужденно. Он даже напросился самолично провести нам экскурсию по школе.

– В наших коридорах выставлены лучшие работы ребят. Они, я думаю, лучше всего покажут вам итоги наших трудов. Этот орел, между прочим, занял второе место в США. Скольких трудов мне стоило вернуть его в родные стены. Вот теперь берегу как зеницу ока! – рассказывал он.

Каких поделок здесь только нет, просто слов не хватает. А картины, какие здесь картины! В эти нарисованные моря так и хочется окунуться, на лужайках поваляться под солнышком, а от натюрмортов просыпается зверский аппетит…

Через квартал от школы имелось небольшое кафе, которое служило столовой для студентов. Вот в него мы и направились, нагулявшись по коридорам школы. Мне она понравилась.

Глава 7 – Первые занятия

В следующие дни заполняла одна радость, отъезд Грегора в колледж. Теперь до самых рождественских каникул его дома не будет. Одним занудой меньше, и уже жить можно.

Через две недели начались занятия, как в обычной школе, так и в школе искусств. Преподаватели знакомились с нами, мы с ними и между собой.

Так уж получилось, что лишь в одном театральном кружке я оказалась вместе с ребятами. На рисование я ходила как раз в то время, когда у ребят проходили занятия по эстрадным танцам, а на восточные танцы я ходила параллельно с резьбой по дереву у Лоренцо.

Все занятия проходили в разных корпусах и поэтому мы с ними виделись только по дороге в город. Да и общаться нам много не получалось. Парни!

Все полноценные оборотни ездили в город на занятия в школу искусств, поэтому из деревни в город ежедневно ходил автобус, в котором естественно водитель оборотень, а точнее Дорджест.

Кстати, он не является нам родственником, но достаточно близкий друг семьи. Даже несмотря на то, что отношения с Грегором у него с детства не сложились, Дорджест всегда старался находить общий язык. Иногда мне кажется, что Фросту он заменил отца, поскольку наш настоящий отец даже не смотрит на него, будто его и нет. У меня с Дорджестом сложились тоже достаточно доверительные отношения. Жаль только, что своих детей у него не было.

Первым моим занятием оказалось не актерство, а рисование. Мистер Растен тихий и неразговорчивый мужчина лет сорока пяти. Его маленькие серые глаза не гармонировали с высоким и открытым лбом. И смотрел он на меня как-то странно. Может быть, он всегда так смотрит на новеньких?

Конечно, меня представили перед классом, хотя это скорее именно студия. Я такие видела в книгах. Помещение оказалось не круглым, как мне это представлялось, а квадратным, но углы сглажены и незаметно. В центре небольшой помост, на который ставили предмет изображения. Вокруг него, естественно, установлены мольберты и стулья. Но большинство ребят стульями пренебрегали.

– Сегодня мы вспомним технику рисования натюрмортов, – проговорил мистер Растен. – Перед вами я выложил шесть фруктов. Ваша задача самостоятельно составить из них картину.

А через пару минут, обведя предварительно каждого студента взглядом, он подошел ко мне.

– А вам я разрешаю нарисовать то, что есть и как можете. Для начала этого хватит. Я хоть буду знать, от чего отталкиваться. Рисунок, кстати, должен быть выполнен гуашью. Вы знаете, с чего начинать?

– С контура я полагаю, – спокойно ответила я. И все-таки что-то в его взгляде мне катастрофически неприятно.

– Верно. А чем вы собираетесь его наносить?

– Карандашом, – вновь ответила я.

Его толстая и короткая бровь немного приподнялась, он кивнул и пошел прочь от меня. У меня возникло огромное желание воспротивиться ему и нарисовать все точно так же, как и остальные ребята. Но немного подумав, передумала. Для чего мне с первого же занятия портить отношения с преподавателем, хоть он мне и не нравится? Это неразумно.

Всё занятие я немного подглядывала к другим ребятам. Я всё-таки никогда не пользовалась гуашью и настолько длинно заточенными карандашами.

– Я Моник, – шепотом представилась девушка, стоявшая рядом со мной.

Высокая девушка с неплохой фигурой и каштановыми волосами, окрашенными в черный. Ей не больше моего, но она орудовала карандашами и красками как настоящий профессионал.

– Я Ламия, – тоже шепотом назвалась я, хотя преподаватель демонстративно сделал это пять минут назад перед всем классом. Но так полагал этикет.

В карих глазах девушки появилось любопытство. Пахла она нормально, никаких ноток агрессии или жестокости. Вот от моего отца частенько веет жестокостью, а если сказать что-то поперек его слова, появляются нотки агрессии. Я не знаю, как описать их, но различать научилась еще до первого превращения.

– Не бойся. Он всегда настороженно относится к новеньким. Многие не оправдывают его надежд и остаются только самые стойкие, – говорила Моник.

– Спасибо, а то я уж подумала, что не нравлюсь ему!

– Ему никто не нравится. Его уважение надо заслужить. У меня этого пока не вышло, может быть, тебе удастся.

– Ух ты! Спасибо за надежды, но я никогда раньше не училась рисовать, поэтому очень сомневаюсь, – проговорила я, пожимая плечами. Я только успела взять в руки карандаш и поднести к холсту.

– Ты неправильно его держишь, – снова сказала Моник, поднимая в руке карандаш. И правда, я его держала совершенно не так. – Лёгкими движениями води по холсту, чтобы нанести контур и светотени. Чуть сильнее надавишь, и он сломается, оставив яркий след на рисунке. Были случаи, когда и вовсе проделывали дырки, – посмеивалась она.

– Мисс Флоренц, вы уже закончили свой рисунок, что посчитали возможным разговаривать? – через весь класс громко спросил мистер Растен.

Моник не ответила и повернулась к холсту, я последовала ее примеру. Некоторое время мы молчали. Я старалась не сильно давить на карандаш, но он все-таки сломался. Я взяла другой, и тут у меня возник вопрос.

– А почему они так странно заточены?

– Это специальная художественная заточка. Профессионально рисуют карандашами только с такой заточкой. Кстати, запомни, как они выглядят. Уже на следующее занятие тебе придется заточить их самостоятельно. Вся канцелярия личная.

Глава 8 – Есть контакт

Всю следующую неделю ничего особенного не происходило.

Рисование проходило скованно, но интересно, поскольку теперь преподаватель стал рассказывать о техниках рисования и нанесения краски. Много интересного я узнала от него. Хотя иногда, он рассказывал уже известные мне факты из книг. Но это нисколько не портило занятий.

Танцы тоже проходили замечательно. С девочками мы сдружились. А тот факт, что нас всего шестеро, делал занятия еще интереснее, потому как преподаватель могла уделить каждой из нас достаточное количество времени. Кроме самих танцев нам рассказывали историю Индии, а, следовательно, и историю их танца, развитие и значение. Это очень интересно.

Самыми напряженными и бестолковыми занятиями оказались часы актерского мастерства.

Миссис Руппен с каждым занятием все больше меня нервировала. При этом я сама никак не могла понять поражает она меня или все-таки бесит своим регулярным хихиканьем и размахиванием руками.

Моник постоянно глядела на Маркуса, но ничего не говорила. Сам же Маркус глядел как-то странно на меня. Больше я не видела в нем той холодности, что заметила впервые. Я уже даже стала думать, что ошиблась, что мне показалось все это. Но странное дело, что пока я видела его зрением оборотня, он смотрел на меня с каким-то любопытством что ли, а как только я встречала его взгляд открыто, он либо отводил его, либо в нем вновь сквозила холодность и равнодушие.

Одно я поняла точно, актерскому мастерству мне еще учиться и учиться. Маркус не первый год ходит сюда, поэтому так и выглядит, не поймешь его отношение.

В выходные я вновь гуляла по близлежащему лесу. Тренировки окончены, домашние задания сделаны и у меня наконец-то появилось свободное время.

Все-таки Дорджест оказался прав, что три кружка сразу это многовато, но мне не хотелось бросать, ни танцы, ни рисование, а о возможности бросить театральную студию и речи не шло, не позволят. Поэтому буду держаться и учиться рассчитывать свое время. Правда пока я решила, что привычными прогулками по лесу мне придется пожертвовать, хотя и жалко.

Только Дорджест знает, чем я в действительности занимаюсь на таких прогулках.

Дело в том, что всего в четырех милях от нашей деревни расположен заповедник. Вот в него я и бегаю. Я люблю помогать животным. Они меня не боятся. Частенько мне приходиться вытаскивать зверей из капканов.

Заповедник заповедником, а браконьеров полно. Заодно я наблюдаю за ними, кто и чем питается, где строит или роет свои дома. А еще я собираю травы. У меня дома есть микроскоп, и я рассматриваю их в него. Таким образом, я научилась отличать множество различных трав, цветов, ягод и грибов. Не знаю, как кому, а мне очень нравится!

В понедельник меня ожидал сюрприз. Мое расписание немного изменили. Если сказать честно, то мне просто переставили кружки рисования и танцев. В итоге в понедельник и четверг у меня проходили танцы, а во вторник и пятницу театральная студия и рисование. Получилось, что мне придется переходить из одного корпуса в другой. Хорошо хоть, что перемена достаточная, пятнадцати минут вполне хватит для этого. Но и во вторник меня ждала неожиданность.

– Привет! – раздался знакомый голос за спиной, когда я уже вышла из кабинета. Мне предстояло еще дойти до другого корпуса на рисование, поэтому даже с Моник долго разговаривать не стала.

– Привет! – несколько взволновано ответила я.

Это приветствие оказалось для меня полной неожиданностью, и честно говоря, я даже не знала, как на него реагировать. Хотя мой организм уже сам отреагировал на это. Внутри что-то содрогнулось. Странно…

– Так ты из Кетсанта? – спросил Маркус, хотя уже заранее знал ответ. Зачем задавать тупые вопросы?

– Да. Я там живу, – максимально спокойно ответила я.

Мне пришлось сделать вдох, чтобы сбросить это непонятное ощущение. Но стало еще хуже. Его запах вблизи был гораздо лучше. Интуитивно я принюхалась, сделав еще один глубокий вдох. Он тоже молчал какое-то время.

– Ты родилась там? – продолжил Маркус. Все это время мы стояли прямо за порогом кабинета. Все ребята выходили, оглядываясь на нас. Особенно Моник. Будет мне потом допрос…

– Да, – тихо ответила я.

Странный разговор у нас получался, но сама я не стала ничего добавлять, а спрашивать не решалась. Но и Маркус молчал, не знал, что сказать, что ль? Наверное, рассчитывал на большее чем просто «да». Ну уж, на что способна пока!

– Прости, мне пора. У меня еще рисование в другом корпусе, – извинилась я, понимая, что разговора не получится. Да и чему тут, собственно, получаться?

– Увидимся еще, – проговорил он мне вслед. Я уже отошла от него на несколько шагов. И хотя он меня услышал бы, я отвечать ничего не стала. Я же не знала, зачем он завел этот разговор, и что именно подразумевает под «увидимся». Мне это как-то не понравилось.

Рисование прошло в раздумьях об этом странном разговоре. Зато до самой пятницы я его не видела. Это занятие получилось уже более практическим, чем предыдущие. Миссис Руппен дала нам отрывки из разных произведений. Все они, понятное дело, оказались диалогами.

Мне можно сказать посчастливилось. Мне в партнеры по диалогу достался Маркус. Ко всему прочему нам достался отрывок из «Разум и чувства»[1]. Разговор Элинор с мистером Уиллоби[2] [2] мне даже читать нелегко, а уж играть, да еще с Маркусом.