Преступное счастье в 45

Глава 1

Строгий хорошо поставленный голос судьи парит над залом: « …суд постановил! Признать гражданку Караянц Ирину Петровну невиновной в совершении преступления, предусмотренного статьёй сто пятой Уголовного кодекса, а именно в убийстве собственного мужа, в связи с непричастностью к совершению преступления! Освободить из-под стражи в зале суда!»

Последние звуки умолкают, растворяясь в воздухе, но производят эффект разорвавшейся бомбы: родственники погибшего поднимают такой крик, что закладывает уши, а подсудимая Ира падает в обморок от напряжения. Стараюсь абстрагироваться от происходящего и собираю документы со стола, зная, что я всё сделала хорошо и поступила правильно. Теперь надо наконец-то дойти до машины и выкурить первую за день сигарету в тишине, ведь я тоже на пределе, — этот судебный процесс выпил из меня все силы.

— Тварь! Адвокатша чёртова! — вдруг раздаётся рядом визгливый женский голос. — Как тебе только спится по ночам, когда убийц из тюрьмы вытаскиваешь?

Поднимаю глаза на неопрятную толстую тётку, сестру убитого Караянца, которая на протяжении всего процесса устраивала сцены и даже несколько раз была выдворена из зала заседаний.

— Спокойно спится… — произношу холодно, глядя прямо в мутные глазки, налитые злобой.

Все здесь знают, что моя глупенькая юная подзащитная, вышедшая замуж за влиятельного бизнесмена, не имела никакого отношения к его заказному убийству. Но его многочисленной родне безумно хотелось сделать из девчонки козу отпущения, чтобы получить доступ к внушительному наследству. Именно родня Караянца занесла немаленькую взятку сотрудникам полиции, чтобы те назначили обвиняемой молодую вдову. Но, к счастью, за дело взялась я.

— Как только в глаза ещё можешь честным людям смотреть? — выплёвывает ядом тётка. — Зенки свои бесстыжие выкатила!

— Честным? — усмехаюсь и перехожу на шёпот, чтобы сторонние уши не услышали. — Мне написать жалобу и указать, какую сумму вы заплатили следствию? Да, доказать это у меня не получится, но, возможно, служба собственной безопасности всё же заинтересуется моим заявлением и продавит следака, а он уж сдаст вас за милую душу!

Женщина отшатывается от меня, будто чёрт от ладана, давая, наконец, пройти. Но мне удаётся сделать всего несколько шагов, потому что ко мне бросается Ира, которую только что выпустили из «клетки» и сняли уже наручники.

— Алина Сергеевна, родная! — взвизгивает она, хватая меня за руки. — Спасительница! Спасибо за то, что вытащили меня! Я за вас молиться всю жизнь буду!

Я не из тех людей, которые знают, как реагировать на подобные проявления. Возможно, я и впрямь замороженный айсберг, как любил утверждать мой бывший муж, попрекая за холодность и сдержанность.

— Достаточно будет, если переведёте завтра оставшуюся часть гонорара, как и договаривались! — отвечаю, пожимая горячую ладошку. — А сегодня отдохните как следует, выспитесь. Извините, мне пора идти!

Срываюсь с места и направляюсь прочь из зала, испытывая острую необходимость вдохнуть свежего воздуха. Тесная строгая юбка до колена и высокие каблуки не дают развить желаемую скорость, но зато знаю, что выгляжу одновременно по-деловому и элегантно. Адвокатов, как никого, встречают по одёжке.

Уже у самого выхода из суда вдруг сбиваюсь с шага, ощущая, что мне на плечо ложится тяжёлая мужская рука, сжимая почти до хруста. Даже не надо поворачиваться, чтобы узнать, кто меня остановил. Эта давящая аура, от которой по спине разбегаются мурашки, и низкий вкрадчивый голос, лишавший меня некогда способности соображать… мой бывший муж, которого мечтала бы никогда больше не встретить…

— Привет, милая! — ласково мурлычет он мне на ухо. — Рад тебя видеть! Я соскучился!

Чтоб ты провалился, Захаров! Сгорел в аду, в который некогда отправил меня!

Разворачиваюсь, резко сбрасывая ладонь бывшего. Но то место, где он касался, теперь горит негасимым пламенем.

— Привет, Арсен! — отвечаю максимально сдержанно и невозмутимо, стараясь смотреть куда угодно, но не в глаза экс супруга. — Во-первых, перестань называть меня милой. А, во-вторых, я тороплюсь.

— А ты не меняешься, Аля… — произносит он, кривя в ухмылке полные губы. — Всё же ты мать моей дочери, поэтому буду называть тебя так, как считаю нужным.

Когда-то была уверена, что на свете не существует мужчины лучше, чем Арсен Захаров… Высоченный красавец, душа компании, блестящий юрист. Мой муж! Теперь уже бывший. Но тогда я была влюблена в него до беспамятства, доверяла ему слепо и беззаветно. А когда родилась наша малышка Катя, была самой счастливой на свете. Но всё закончилось в один миг!

Даже сейчас сердце сводит от боли, а в горле становится горький ком, стоит вспомнить тот день… Хоть я и постаралась спрятать эти воспоминания в самый отдалённый и тёмный уголок и закрыть их на ключ, но они навсегда со мной.

В тот день наивно решила устроить любимому мужу сюрприз, ведь в последнее время он буквально жил на работе. Новая должность в прокуратуре, где он стал государственным обвинителем в уголовных процессах, требовала всех его сил и времени. А мы с малышкой так скучали по Арсену, что решили нагрянуть вечером на рабочее место с вкусным домашним ужином и тортиком.

Сжимая в руке ладошку дочери, а во второй — ручку пакета с вкусностями, я явилась в прокуратуру, где уже никого не было, кроме моего замечательного и ответственного супруга, который обычно корпел над документами до полуночи.

Глава 2

Салон любимой малолитражки для меня — спасительное убежище. Открываю дверь, продолжая держать осанку и лёгкую полуулыбку, хотя на стоянке никого нет, но я привыкла, что сохранять лицо необходимо всегда. А вот внутрь машины буквально сваливаюсь мешком картошки. Здесь, за тонированными окнами никто не увидит моей слабости. Вцепляюсь зубами в ладонь, чтобы не закричать, не завыть в голос. Боль слегка приводит в себя, отрезвляя.

Встреча с бывшим мужем не просто выбила меня из колеи, она прошлась катком по всему тому миру, что старательно выстраивала по кирпичику после его ухода. Хочется биться головой о руль и посылать проклятия на несправедливость этого мира...

Из бардачка достаю бутылочку воды и делаю пару глотков, пролив несколько капель на блузку. Руки дрожат так, словно только что вагон разгружала. Всё, Алина, соберись! Ты уже давно не та растерянная, разбитая девчонка, оставшаяся после развода в глубочайшей депрессией, без копейки в кармане с маленькой дочкой на руках.

Теперь ты успешный адвокат, карьере завидуют коллеги, а бывшие одноклассницы просят телефонный номер твоего косметолога и диетолога. Никто из них, конечно, не представляет, каким трудом это далось. Они не знают, что ты не ложишься спать раньше двух часов, печатая горы документов; что подтянутое тело и свежее лицо — результат строгой диеты, здорового образа жизни и изнуряющих тренировок. Единственная слабость, которую могу себе позволить — одна сигарета в день, ставшая для меня своеобразным ритуалом.

Подлая зажигалка, которую всё намереваюсь выкинуть, но забываю, срабатывает лишь раза с десятого, словно решив добить и без того натянутые нервы. Закрываю глаза, делая первую затяжку и пытаясь расслабиться, ведь эти несколько минут — практически единственное время для себя. В этот момент на соседнем сидении звонит телефон, выдёргивая меня из почти достигнутого дзена.

От неожиданности сигарета падает из рук, а на юбке появляется прожжённый след. Хочется ругнуться матом и отвести душу, а потом высказать звонящему всё, что о нём думаю.

— Слушаю! — рычу в ни в чём не повинную трубку, параллельно пытаясь поднять тлеющую сигарету с коврика, извиваясь в какой-то немыслимой позе.

— Алина Сергеевна? — холодно интересуется женский низкий голос.

Хотя это больше похоже на утверждение и даже обличение, нежели на вопрос.

— Она самая! — отвечаю не слишком дружелюбно, ощущая, что вот-вот дотянусь до сбежавшей никотиновой предательницы, норовящей прожечь коврик.

В этот момент шов на юбке издаёт негромкий хруст и расходится.

— Да твою ж дивизию! — не выдерживаю я.

— У вас всё в порядке? — надменно и пренебрежительно спрашивает незнакомка так, словно со стороны видит все мои кульбиты и неприятности, свалившиеся разом.

— Всё в порядке! — задыхаясь выдаю я, вылезая наконец из-за руля. — Итак, кто я такая, мы выяснили и обсудили, что у меня всё хорошо. А теперь представьтесь и поясните, по какой причине решили мне позвонить.

Собеседница хмыкает в трубку и выдерживает паузу.

— Вас беспокоит Евгения Осиповна Золотова, супруга бизнесмена и депутата Золотова. Думаю, вам знакома эта фамилия?

Конечно, кто же не знает Дьявола? Именно такое прозвище носит этот известный в нашем городе влиятельный человек. Только вот какого чёрта нужно его жене от меня?

— Мне необходимо с вами встретиться! — продолжает женщина, словно прочитав мои мысли.

— Запишитесь на приём у моего секретаря! — отвечаю не менее надменно.

— Кажется, вы меня не поняли, Алина Сергеевна! Мне срочно нужен адвокат! Мой муж убил человека, который мне был…кхм…близок!

Потираю переносицу, пытаясь понять в чём дело.

— Вы хотите, чтобы я представляла интересы вашего супруга?

— Нет, я хочу, чтобы вы помогли засадить мне его за решётку! Этот зверь, убивший невинного человека, должен сидеть в тюрьме! Сейчас он СИЗО, но если его выпустят на свободу, то прикончит меня сразу.

— Но я адвокат, моё дело защищать людей, а сажают у нас другие органы!

— Вы должны защищать, вот именно! Так защитите меня! Я же знаю, что вы лучший юрист в городе. И вы женщина, поэтому должны, обязаны понять меня.

Мне бы поблагодарить за звонок и положить трубку, но вместо этого неожиданно для себя произношу: «Приезжайте в мой офис через час!»

Пока стою в пробке по пути к офису, пытаюсь найти всю доступную информацию о депутате Сергее Золотове. Дьявол у нас личность известная, но слишком публичная, поэтому узнать о нём из официальных источников получается немногое: родился-учился-женился, блестящий послужной список, участие в благотворительности, успешный бизнес, красавица жена. Короче, не мужчина, а идеал. Но я-то лучше всех знаю, что на солнце бывают пятна. Мой бывший муж тому пример!

Получается отыскать всего несколько фоток объекта… Хорош, что сказать: волевой подбородок с ямочкой, высокий лоб мыслителя, синие льдистые глаза с хитрым прищуром, благородная седина в аккуратной бороде и на висках, которая безумно идёт обладателю. Слишком хорош и привлекателен, но при этом без всякой слащавости и показушности, и это сразу настраивает меня против Дьявола. В своё время я уже повелась на невероятное обаяние Захарова, теперь понимаю, если мужчина мне понравился — с ним что-то не так!

Глава 3

Не знаю откуда, но у меня всегда имелось какое-то странное чувство, что-то типа обострённой интуиции или даже дара предвидения... Но, будучи убеждённой материалисткой, в последнее я не верила. Но ведь каким-то образом умела чувствовать невиновных людей и помогала лишь таким. Мне никогда не приходилось заключать договоров с собственной совестью, именно поэтому по ночам спала спокойно.

А в этой ситуации с депутатом Золотовым есть что-то странное, какая-то деталь, которую силюсь рассмотреть, но она постоянно ускользает, растворяется, будто туман в лучах солнца.

Рыжеволосая красавица уходит, капризно поджав пухлые губки, — явно не привыкла к отказам — а я остаюсь в глубокой задумчивости и с тяжёлым флёром её духов. Я обещала позвонить Евгении Золотовой завтра с утра и сказать, согласна ли вступить в дело на её стороне, значит, сегодня обязательно надо успеть на СИЗО, чтобы встретиться с её мужем и понять, действительно ли он виновен. Если почувствую, что да, то заключу договор с противной дамочкой, но гонорар с неё стрясу такой, чтобы покрыть свою нервотрёпку и необходимость работы с неприятным мне человеком. Но дива сама же говорила, что деньги для неё не проблема.

Остаётся только понять, как пройти к Дьяволу без документов, ведь формально я не участвую в деле, но всё становится гораздо проще, когда сотрудник службы охраны изолятора — твоя бывшая однокурсница, а ещё и близкая подруга. Диана Ставрыгина, железная Ди, единственный человек, протянувший мне руку помощи во время развода и не отнимавший дружеской ладони до сих пор.

— Ди, привет! — радостно выдыхаю в трубку, когда слышу знакомый голос.

— Аль, я на дежурстве! — сухо отвечает подруга, но я не обижаюсь, понимая, что та действительно занята.

— Я по делу! — начинаю тараторить, ускоряясь. — Мне нужно сегодня попасть К Золотову Сергею. Знаешь такого? Только у меня нет документов на осуществление его защиты. Но кровь из носу нужно поговорить!

— У нас тут весь изолятор гудит, так что, конечно, знаю про Дьявола. Сама пару раз видела. Нереальный мужик. Стоп, а тебе что от него нужно, если ты не его адвокат?

— Ко мне обратилась его жена и просит участвовать в деле на её стороне. Она идёт свидетелем. Какая-то мутная история, якобы Дьявол узнал о её интрижке на стороне и грохнул незадачливого любовника супруги.

— И что тебе не нравится? Всё вполне логично!

— Не знаю, родная, я должна сама убедиться, что всё именно так.

— Хочешь проверить свой детектор невиновности? — с ухмылкой интересуется Ди.

Она единственная, кто знает о моей способности чувствовать преступников. Сперва логичная и правильная Ди отнеслась к этому скептически, но со временем поверила, ведь раз я продемонстрировала свои способности на её подопечных, точно указав на тех, кто был причастен к совершению преступлений, а кто стал жертвой ошибки системы.

— Именно!

— Ты же понимаешь, что это против правил… А если он пожалуется, что к нему пустили левого человека? — начала она, но я тут же перебила.

— Я хоть раз тебя подводила? Клянусь, у тебя не будет проблем! Для меня это действительно важно! — вкладываю в голос всю убеждённость.

— Чёрт с тобой, подруга! Пользуешься моей добротой. В тебя бутылка мартини! Я сдаю смену через полтора часа, если не успеешь приехать за это время, то уже ничего не смогу сделать!

— Выезжаю! Ты чудо! — счастливо выкрикиваю в трубку и вскакиваю с места.

У меня нет варианта не успеть!

Уже через час я стою возле комнаты для встреч адвокатов с подзащитными, пытаясь понять, почему так бьётся сердце, и дрожат руки. Это ведь всего лишь формальная встреча, нас будет разделять толстое стекло и решётка, так откуда такое странное волнение и мурашки, пробегающие порой вдоль позвоночника, покалывающие кожу, будто слабые разряды тока?

— Можете заходить! Где тревожная кнопка, знаете! Ничего запрещённого не передавать. У вас пятнадцать минут на встречу, потом заберу обвиняемого, по графику обед! — напоминает суровый сотрудник насупленно, но вдруг улыбается и даже подмигивает. — Но вы и сама знаете всё, Алина Сергеевна, что я вас учу. Кстати, превосходно выглядите!

Немного успокаиваюсь и, наконец, вхожу в комнату. Передо мной всего в нескольких метрах он… Дьявол во плоти, соблазнительный, порочный и опасный. Взгляд льдисто-голубых глаз примораживает к полу, кажется, что не смогу дальше сделать и шага.

— Мне сказали, что ко мне явился мой адвокат! Но вы не похожи на Мойшу Робертовича! Поэтому задам вопрос, который меня сейчас интересует, кто вы такая? — произносит Золотов низким бархатным голосом, в котором всё же слышится звон металла.

Вскидываю подбородок гордо, чтобы не выдать волнения, которое охватывает меня при виде этого мужчины.

— Я пришла к вам, чтобы решить, буду ли я представлять интересы вашей жены в суде в качестве адвоката свидетеля? — отвечаю честно, понимая, что этого собеседника не обмануть.

— Она решила нанять вас? — с интересом спрашивает Золотов, пронзая меня таким взглядом, что почему-то хочется укрыться, а желательно, оказаться где-нибудь подальше от мужчины. — Это значит, что вы лучшая. Женя никогда не стала бы довольствоваться чем-то второсортным. Только вот зачем ей потребовался адвокат?

Глава 4

Лысеющий полный и одышливый Мойша Робертович собственноручно притаскивает в мой офис несколько папок с бумагами, небольшой чемоданчик и элегантную бежевую коробочку, увенчанную ярким бантом. Мне приходится выслушать его долгие причитания о том, что несчастного старого еврея эксплуатируют, без всяческого уважения к его сединам и юридическим заслугам, заставляя работать то ли грузчиком, то ли курьером.

— Это всё вам, деточка! — наконец, изрекает он, оценивающе и как-то сочувственно глядя на меня сквозь стёкла очков. — Клянусь Моисеем, я рад, что не мне заниматься этим делом. Слишком уж я стар и привык к спокойной жизни, так что с радостью умываю руки. А вы, милая, будьте осторожнее, мутная история, даже слишком. Позволю себе напомнить, что завтра Сергей Иванович ожидает вас для согласования позиции защиты и подписания контракта. В чемоданчике скромный аванс, а в коробочке ваша новая униформа.

Старый адвокат помигивает лукаво и покидает кабинет, а я кошусь на принесённые им дары. Будучи девочкой, всё же кидаюсь сперва к манящей коробочке, быстро и безжалостно сдираю с неё бант и тихо охаю от восхищения. Да, у господина Золотова, несомненно, есть вкус: алое платье, которое жадно рассматриваю, просто идеальное, да ещё и, бесспорно, моего размера. Не терпится примерить обновку, но заставляю себя успокоиться. В конце концов, я не из тех женщин, которых можно купить дизайнерскими шмотками, пусть и потрясающе красивыми.

Мимо чемоданчика с деньгами прохожу почти равнодушно и направляюсь к коробке с отсканированными материалами дела. А вот это интересно. Кружка горячего кофе уже дымится на столе, сейчас необходимо ознакомиться хотя бы с частью бумаг…

Когда перелистываю последнюю страницу, кофе уже холодный, а за окном густятся сиренево-чернильные сумерки. Даже не заметила, как пролетело время, лишь затёкшее от долгого сидения тело подсказывает мне, что прошло несколько часов.

Я понимаю, что у меня лишь десятая часть документов, но уже те бумаги, с которыми удалось ознакомиться, рождают во мне какое-то неприятное тревожное чувство, которое можно описать лишь словами: «что-то здесь не так!» Только вот не понимаю, какое именно «что-то»!

В сумочке вибрирует телефон, сбивая меня с мысли, на секунду мне казалось, что почти ухватила какой-то важный момент, незаметную деталь, но…

— Мам, привет! Слушай, а я сегодня белок видела! И меня преподаватель по английскому похвалила. Представляешь, тут репетиторы из самого лучшего центра иностранных языков! Они даже готовы меня с сентября взять! Но это ведь дорого. Ох, да, точно дорого, тогда не надо, мне и школьной программы хватает, плюс курсы по удалёнке! — тараторит в трубку обычно неразговорчивая закрытая Катюша.

Сердце тут же оттаивает, когда слышу её звонкий голосок. Моя любимая девочка, моя яркая искорка, порой сложная и упрямая, очень ранимая, но такая сильная, что сама беру с неё пример.

— Здравствуй, родная! Рада, что у тебя всё хорошо. По поводу центра обязательно подумаем, когда приедешь. Найду деньги, не волнуйся!

— Ма, у тебя всё норм? Голос усталый и грустный! Чего случилось?

Кажется, моя интуиция перешла к ней по наследству. Катя всегда тонко чувствует людей, а обмануть её очень сложно, поэтому сейчас ради дочки отвешиваю себе внутренний подзатыльник и заставляю собраться. Не хватало ещё, чтобы она там, в лагере, переживала. Когда вернётся, конечно, придётся ей рассказать о том, что горе-папенька в городе и хочет возобновить общение. Но потом, не сейчас!

— Котёнок, всё хорошо, просто устала! Да и взяла дело сложное, вот пытаюсь в нём разобраться!

— Ну лаа-а-а-адно! — недоверчиво тянет ребёнок. — Всё, хватит работать! Закрывай уже кабинет и сходи прогуляться, поешь в красивом ресторане, выпей бокал вина, пофлиртуй с мужчиной!

— Катя! — строго начинаю я, едва сдерживая улыбку.

— Я уже четырнадцать лет, как Катя! Мам, тебе пора вспомнить, о том, что ты женщина! Хочу, чтобы ты была счастлива!

От этих слов на глаза наворачиваются слёзы.

— Я счастлива, ведь у меня есть ты! Люблю тебя, малыш!

— Ой, мне пора бежать, вечерний костёр начинается! — произносит дочь, не слишком любящая нежности. — И я тебя лю!

Короткие гудки в трубке не стирают улыбки, которая расплывается сама собой на лице. А, может, моя не годам мудрая малышка права, и мне впрямь пора заняться личной жизнью? Но невольно всплывает в памяти образ Захарова, сжимающий в объятиях молоденькую помощницу, и его раздражённое «клуша», обращённое ко мне. Нет, я уже не смогу довериться мужчине. Пусть с годами глубокие кровоточащие раны на сердце и зажили, но оставшиеся уродливые шрамы — лучший оберег от отношений с самцами.

В этот момент телефон звонит вновь. Да я сегодня просто нарасхват. Вот вызову от Ди только рада. Может, и впрямь вытащить её в ресторан? Я же должная ей бутылку мартини за помощь со встречей с Золотовым. А почему бы двум подругам не провести классный вечером в каком-нибудь уютном ресторанчике, не напиться слегка и не побеседовать о своём, женском? Тем более, так и не рассказала подруге о возвращении Захарова. Уже представляю, какую тираду она выдаст по этому поводу, с такими оборотами и эпитетами, что буду краснеть, но аплодировать внутри.

— Ди, как хорошо, что ты позвонила! — начинаю весело. — А я вот думаю, не сходить ли нам с тобой поужинать, раз обед сорвался?

Глава 5

— Не положено! Пошла вон отсюда, пока я оперов не вызвал! — орёт незнакомый дежурный на входе. — Ты на часы смотрела? Чего прёшься, ночь уже, клуша!

Моё и без того дурное расположение духа становится таким, что в сказке не сказать, словами не описать… Внутренне похожа на чайник с крышечкой, которую срывает паром, но внешне всё ещё воплощённая добродетель.

— Уважаемый… — почти шепчу я с такой патокой в голосе, что у парня должно что-то точно слипнуться, и одновременно показываю ему удостоверение. — Я, вообще-то, адвокат, а у вас находится мой подзащитный.

— Никого тут нет, вы куда так нагло ломитесь? — Недовольно бросает сонный парень. — Много вас, адвокатш ходит, а потом на камерах смотрим, как вместо юридических консультаций вы на столе, раздвинув ноги, другие услуги оказываете.

А вот это было зря…

— Малыш… — произношу вкрадчиво. — Кажется, ты не понял, с кем имеешь дело. Но, так и быть, чуть приведу тебя в чувства. Сегодня у меня нет времени жаловаться в отдел собственной безопасности и интересоваться, почему вы пишете на камерах встречи адвокатов с подзащитными, которые являются конфиденциальными. А теперь, зайка мой лейтенантовый, пропусти тётю к своему клиенту, пока тётя не разозлилась и ушки твои не натянула туда, куда могут захотеть тебя сокамерники, если моей жалобе дадут ход!

Я продолжаю улыбаться, а парень мелко подрагивает, бледнеет и даже постукивает зубами, — не ожидала, что окажусь столь убедительна.

— Но официально здесь никого нет… — блеет дежурный, хлопая несчастными детскими глазами.

— Котёнок… — хочется погладить его по пухлой щеке, которую ещё не коснулась щетина. — Запиши, что к подзащитному Золотову явился адвокат. И время не забудь указать! А теперь калитку мне отвори!

Кладу перед опешившим парнем коробку конфет и решительно двигаюсь к кабинету, из-за двери которого раздаются странные звуки.

— Признавайся, твари, думаешь, что такой крутой? — слышится из-за разъярённый мужской голос, который явно принадлежит кому-то из оперов.

— Только не бейте его по лицу! — раздаётся холодно-пофигистичный тенор, принадлежащий точно следователю.

Откладывать своё фееричное появление точно нет смысла, поэтому распахиваю створку с самым беззаботным видом.

— Здравствуйте, мальчики! — заявляю, стараясь сразу срисовать ситуацию. — А вот и я! Не ожидали?

Немая сцена, возникающая при моём появлении, может переплюнуть Ревизора: ребята явно не были готовы к моему приходу.

Успеваю заметить капли пота на лбу раскрасневшегося опера, недоумение в глазах молодого следователя, насмешливый оскал Золотова, украшенный струёй крови, сползающей по ухоженной бороде.

— Алина Сергеевна! — хрипло произносит он, сплёвывая алое на бумаги перед ним. — А ребята вот надеются от меня явку с повинной получить, но я им обещаю, что без адвоката ничего не скажу, как хорошо, что вы явились.

— Кстати, откуда вы узнали, что ваш клиент у нас? — недовольно цедит белобрысый юнец, которому доверили дело. — И можно ли ознакомиться с документами, подтверждающими право на представление интересов господина Золотова?

Я явно не в том положении, чтобы выкобениваться…. Тем более что с Дьяволом ещё не подписаны бумаги! Да и вид оперов мне не очень нравится: они явно настроены получить признанку.

— Ребята, а, может, вы оставите меня наедине с подзащитным? Вам же не надо рассказывать про права подозреваемого, который имеет право на конфиденциальную встречу с адвокатом перед каждым следственным действием. И, возможно, я закрою глаза на то, что у господина Золотова идёт носом кровь. Или мне позвонить на горячую линию РОВД и вашим коллегам из собственной безопасности?

Следователь недовольно шевелит белёсыми бровями, но сдаётся в итоге.

— Когда мы вернёмся, надеемся увидеть хотя бы ордер на оказание услуг. Договор же вы нам всё равно не предъявите? Кстати, зря вы так с нами, Алина Сергеевна, следствие к вам со всей душой… А вот колёса вашей новенькой машины могут и случайно проколоться.

Ах, ты малолетний мудозвон!

— Я специально оставила авто на стоянке Следственного комитета под камерами! — отвечаю с улыбкой. — А теперь, зайки, идите нахер отсюда, мне нужно поговорить с подзащитным.

«Зайки» уходят с таким видом, что понимаю, — точно нажила проблем на нижние девяносто, но мне плевать.

— Ну здравствуй, моя Королева! — заявляет депутат Золотов, озаряя меня кровавой улыбкой. — Явилась, чтобы меня спасти? Но я взрослый мальчик и с этими шавками разберусь сам!

Пока руки Дьявола скованы за спиной, он кажется почти безобидным, поэтому подхожу у нем, чтобы стереть кровь из разбитого носа.

— Я буду представлять ваши интересы, но это ничего не значит… — начинаю я.

Но мир опять меняется, и теперь вдруг оказываюсь во власти грубых объятий Дьявола...

— Детка, а где алое платье? Хочу трахать тебя в нём! — усмехается мой подзащитный, ещё минуту над скованный наручниками, а теперь сжимающий в объятиях.

— Да вы… Да как? Лапы уберите! — шепчу, оторопев от такого поведения подзащитного. — У вас же руки были скованы! Трахать он меня собрался! Да я сейчас уйду и оставлю вас в компании с бравыми молодцами, которые хотят вашего признания!

Глава 6

— Да, Алина Сергеевна, я с вами полностью согласен! — кивает прокурор района, выслушав мою гневную тираду. — Поведение сотрудников и впрямь было несколько… неэтичным.

— Неэтичным? — переспрашиваю таким тоном, что мужчина опускает глаза и начинает нервно постукивать пальцем по столешнице.

После бессонной ночи я раздражена и даже не вижу смысла это скрывать. Из-за этих «доблестных» сотрудников, решивших выбить показания из Золотова, так в итоге не сомкнула глаз. До самого рассвета участвовала в подобии допроса, а после этого я как следует закинулась кофеином и отправилась в прокуратуру, зная привычку местного начальника являть на час раньше начала рабочего дня.

— Ваш следователь вытащил из СИЗО моего подзащитного, затем оперативные сотрудники применили к господину Золотову физическую силу, вот, кстати, копия справки от бригады скорой, которую пришлось мне вызвать для оказания помощи и остановки кровотечения у несчастного человека, скованного наручниками и готового на всё, лишь бы это ужасное избиение закончилось.

— Ой, не надо драматизировать, Алина Сергеевна! — кривится прокурор. — Кстати, откуда вы узнали, что подозреваемого доставили в РОВД? Неужели сотрудники вам позвонили?

Неопределённо хмыкаю в ответ и перехожу в наступление.

— Неважно, откуда поступила информация. Страшнее всего, что мне и звонить никто не собирался. Ваши ребята решили расколоть господина Золотова без адвоката. Явно надеялись выбить из него явку с повинной! Павел, Анатольевич, вы меня хорошо знаете и должны понимать, что я не оставлю произошедшее просто так. Если вы не примете мер, найду тех, кого эта история заинтересует. И начну, пожалуй, с журналистов.

Вид у мужчины такой, словно он съел целый лимон без сахара.

— Ой, только не надо меня пугать! Я уже десять лет в этом кресле, так что пуганный. А сотрудники вас не вызвали на следственные действия потому, что в деле не было документов, подтверждающих то, что вы представляете интересы подозреваемого Золотова. Они же не экстрасенсы, а простые полицейские. Ладно, я вас услышал…

— Только услышали? — перебиваю нетерпеливо.

Скоро действие кофеина закончится, и я начну банально засыпать, необходимо убедиться, что этот увалень предпримет что-нибудь.

— Я принял ваше заявление и дам ему ход. Будем разбираться в ситуации! Обещаю, что виновные будут наказаны. Но лишь в том случае, если приду к выводу о злонамеренности их действий.

В этот момент дверь кабинета распахивается с такой силой, что буквально впечатывается в стену.

— Правдина, ты что собираешься защищать этого убийцу? — орёт мой бывший муж, влетая внутрь с таким видом, будто готов меня сожрать.

С этой бессонной ночью даже забыла, что теперь он здесь работает.

Мы с прокурором подвисаем от такого напора. Я успела отвыкнуть от того, что Арсен может быть настолько раздражённым и злым, ведь не видела его несколько лет… И столько же бы ещё не видеть! Бывший муж бешено вращает глазами, ноздри трепещут, а губы сомкнуты в одну линию. Ходячее негодование во плоти, а не человек.

— Арсен Васильевич, вы забываетесь! Может, в столице принято врываться к руководству и орать с порога… — начинает недовольно прокурор района.

— А твоё какое дело? — вспыхиваю я, перебивая хозяина кабинета, хотя была уверена, что бывший муж уже не сможет вывести меня из себя. — У тебя забыла разрешение спросить!

— Ты хоть понимаешь, с кем связалась? Это же Дьявол!

— Я сама разберусь, с кем мне связываться! — уже срываюсь на крик.

— Извините, а я вам не мешаю? — вдруг спрашивает хозяин кабинета, о котором мы и забыли.

Арсен нервно прикусывает губу, обжигая меня злобным взглядом, а затем резко разворачивается и вылетает из них кабинета, хлопнув дверью.

Мы с прокурором недоумённо переглядываемся.

— Н-да, характер... — тянет Павел, Анатольевич, нервно потирая переносицу. — Понимаю, почему вы развелись с Арсеном.

Во взгляде мужчины появляется человечность и сочувствие.

— Я развелась с ним не из-за характера, а потому, что муж мне изменил с молоденькой помощницей! — неожиданно для себя признаюсь я.

— Какой идиот! — с улыбкой выдаёт прокурор, а затем вдруг подмигивает мне. — Идите спокойно, Алина Сергеевна! Мне кажется, с учётом того, что вы мне рассказали, можно подумать, о том, чтобы отпустить Золотова из-под стражи и назначить ему домашний арест.

Глава 7

Спустя несколько дней после разговора с Павлом Анатольевичем ленивая и неспешная машина правосудия наконец-то смазалась прокурорскими звездюлями и начало худо-бедно, но работать. Молоденькому излишне рьяному следователю прилетел выговор и такая головомойка от начальства, что, поговаривают, из кабинета шефа парня выводили под руки и с нашатырём. «Зайки» опера отделались лёгким испугом, указав, что выполняли указания следака, хотя я и настаивала на возбуждении против них уголовного дела. Но Дьявол сказал, что хочет поквитаться с обидчиками лично.

И вот теперь вхожу в зал суда с лёгким волнением… Сегодня будет рассматриваться вопрос о продлении меры пресечения. Мне намекнули, что у моего подзащитного имеются все шансы соскочить на домашний арест. Для обеспечения прозрачности и повышения эффективности работы Фемиды даже пригласила журналистов, которые с нетерпением ожидают меня у входа в здание. Сегодняшнее заседание — своеобразный индикатор, лакмусовая бумажка, по итогам которого я смогу понять, могу ли вообще рассчитывать на законное решение по делу, либо здесь проплаченный заказ кого-то из власть имущих, надумавших избавиться от конкурента.

Поправляю идеально сидящее счастливое чёрное платье, которое надеваю исключительно на самые важные и судьбоносные заседания. Хоть я и материалистка до кончиков ногтей, но сейчас немного удачи нам с Золотовым не повредит. Но, кажется, сегодня фортуна от меня отвернулась: открыв дверь в зал, тут же врезаюсь в бывшего мужа.

— Опаздываешь, Правдина! — шипит он вместо приветствия. — Изволишь долго спать! Интересно с кем?

Я уже забыла, как легко удавалось Захарову выводить меня из себя. К щекам приливает кровь, а пальцы мелко подрагивают. Хочется высказать в эту самодовольную рожу всё, что думаю,но беру себя в руки. Сейчас у меня есть дела поважнее, чем лаяться с бывшим, лучше оставлю задор для процесса, чувствую, будет весело…

Отталкиваю плечом мужа и отправляюсь на своё место, не удостоив Арсена и взглядом. Я тоже знаю, как его задеть и выбесить. Моё равнодушие для него — алая тряпка для быка.

В этот момент в зал, наконец, заводят Золотова в наручниках и под конвоем. Приходится подождать, пока его закроют в «клетку», снимут браслеты, и лишь после этого подхожу ближе, останавливаясь возле решётки. Мужчина выглядит усталым и удручённым, и это сразу чувствуется.

— Что-то случилось? — интересуюсь, рассматривая на подзащитного.

— Я не могу связаться с женой… — тихо произносит он. — Скажите, вы с ней когда общались в последний раз?

Чуть хмурюсь, терзаясь нехорошим предчувствием.

— Я позвонила Евгении Осиповне на следующий же день после того, как она ко мне обратилась, и сообщила,что не смогу представлять её интересы свидетеля, так как буду защищать обвиняемого, то есть вас. Она мне сказала пару не особо цензурных слов, а затем бросила трубку. Потом я несколько раз набирала, так как хотела узнать побольше про фотографии, на которых запечатлена она с любовником, но телефон был выключен. Я решила, что ваша жена добавила меня в чёрный список.

Резко хлопает дверь, и в зал входит судья. «Встать, суд идёт!» — неожиданно громогласно рявкает худенькая секретарь заседания, и я спешу занять своё место. Суровый седовласый мужчина в мантии окидывает зал цепким взглядом, грозит мне пальцем и начинает процесс.

Надо отдать должное этому мамонту, который занимают должность судьи уже несколько десятков лет, — заседание он ведёт, будто капитан своё судно по штормящему океану. Атмосфера в зале настолько наэлектризованная, что, кажется, вот-вот ударит молния.

— Ваша честь… — всё же срывается мой бывший муженёк, брызжа слюной, во время своей обличительно-обвинительной речи. — Господин Золотов — безжалостный опасный убийца, его нельзя отпускать из-под стражи, иначе он просто сбежит, а, может, и того хуже, — ликвидирует свидетеля. Его супруга, проходящая свидетелем по делу, рассказала об угрозах, поступающих в её адрес, в результате чего мы были вынуждены применить к ней меры по защите свидетелей и спрятать её. Представьте, как это чудовище запугало собственную жену…

Вскакиваю с места так резко, что даже опрокидываю стул.

— Ваша честь! Это просто уму непостижимо! Кажется, уважаемый гособвинитель забыл, что виновность человека может определить лишь суд в приговоре, а уже никак не всезнающий господин Захаров, возомнивший себя мерилом и богом. Что касается угроз госпоже Евгении Осиповне Золотовой, то что-то я не увидела ни одного доказательства, лишь какие-то надуманные голословный обвинения! — взрываюсь я.

Судья стучит молотком и с таким видом, будто хочет проломить стол и рявкает так, что невольно дёргаюсь. «Отставить балаган в моём процессе! Не успокоитесь, на обоих напишу частное представление за срыв заседания и ещё штраф за неуважение к суду! Я услышал обе стороны и приму взвешенное обоснованное решение!»

Седовласый мужчина грузно отправляется в совещательную комнату, а мы с Арсеном буравим друг друга такими взглядами, что удивительно, почему на ком-то из нас ещё не появилось дыр и ожогов. Недолгую звенящую тишину нарушает возвращение судьи и вновь вскакиваем с мест. Сердце бьётся тревожно, а руки становятся ледяными.

— … суд постановил избрать в отношении Золотова Сергея Ивановича меру пресечения в виде домашнего ареста! — зачитывает судья строчки из постановления.

С улыбкой поворачиваюсь к подзащитному, забывая обо всех волнениях и страхах, подмигивая ему радостно.

Глава 8

Золотов ошарашенно и счастливо улыбается, глядя на меня.

— Спасибо, моя Королева, если бы не вы… — начинает он, но я тут же перебиваю.

— Сергей Иванович, вас сейчас отвезут домой и установят специальное следящее устройство, вы ознакомитесь со всеми правилами, которые отныне должны соблюдать, и поставите подпись. Вам нельзя будет покидать территорию участка, поэтому мне придётся приехать к вам самой, чтобы обсудить наши дальнейшие действия. Часа через три, если вам будет удобно?

В этот момент мимо меня проносится взбешённым метеоритом Арсен, едва не сбивая с ног. Не дослушиваю ответ подзащитного и выскакиваю следом за бывшим.

— Подожди! — кричу быстро шагающему Захарову, тот резко оборачивается и кривит холёное лицо в ехидной усмешке.

— Торжествуешь? Наверное, шептались с Золотовым, как бы обмыть его освобождение? Трахаешься с ним, милая? Да? Но ты особо не привыкай, твой клиент всё равно будет сидеть!

Хочется заехать по идеально выбритой скуле бывшего мужа, но сейчас не место и не время для разборок.

— Что ты говорил про супругу Золотова? Она действительно под программой защиты свидетелей? — спрашиваю устало.

— А как иначе, ведь твой ненаглядный Дьявол обещал её грохнуть, если даст показания против него. Так что вам до Евгении не добраться! Раньше, Аля, ты такой не была. Я думал, что будешь представлять её интересы, есть же у вас, баб, своя солидарность. Но ты решила спасти убийцу. Что, так глянулся тебе мужик?

— Да хоть так! — произношу с вызовом.

— Чтоб никаких левых мужиков рядом с моей дочерью-подростком, особенно преступников! Поняла? — Арсен вцепляется в моё плечо и притягивает к себе, заглядывая в глаза, и вдруг меняет тон. — Аль, я вернулся, вот он я, неужели ты не скучала, девочка? Я же знаю, что у тебя никого после меня не было, по глазам вижу.

Когда-то ведь теряла силу воли от этого магнетического голоса, но сейчас презрительно отталкиваю бывшего.

— Даже если ты останешься последним мужиком на планете, у нас всё равно ничего не будет! — бросаю холодно, стараясь выглядеть равнодушной.

Я зла, чертовски зла! На Арсена — за то, что после всей боли, которую мне причинил, решает, что я его приму и вновь стану удобной, всё понимающей клушей. На Золотова — что обманул мои ожидания. Если он и впрямь угрожал своей жене, то, значит, я в нём ошиблась. На себя — за глупую, наивную веру и хрупкий росток чувств, который появился во мне после знакомства с Дьяволом.

Возможно, лучше всё закончить сейчас! А потом свалить к Катюшке в область. Рядом с её лагерем есть чудесный санаторий в лесу, где даже телефон не ловит. С этой малодушной мыслью о побеге я и прибываю к дому Золотова, решив сказать ему, что больше не смогу представлять его интересы.

Ворота открываются передо мной, и въезжаю на зелёную ухоженную территорию, невольно залюбовавшись. Почему-то я ожидала увидеть огромное поместье и модный английский сад, но коттедж Золотова лишён какой-либо вычурности. Чувствуется, что человек делал его под себя.

Возле входа на лестнице уже ожидает меня и хозяин, облачённый в светлые лёгкие брюки и футболку. Волосы ещё влажные и зачёсаны назад, — всё логично, Дьявол смывал ароматы СИЗО. Хорош настолько, что челюсти сводит!

— Проходите Алина Сергеевна! — гостеприимно произносит он, пропуская меня внутрь. — Простите, что вышел к дороге, но мои передвижения теперь ограничены домом. Но это точно лучше, чем камера, из которой вы меня вытащили. Я накрыл скромный ужин, чтобы отметить моё освобождение и хоть как-то вас отблагодарить.

— Не стоило! — отвечаю холодно, глядя на стол, с закусками, бутылкой вина и зажжёнными свечами. — Это лишнее! Я приехала сказать, что вынуждена выйти из вашего дела. Тем более, мы с вами так и не подписали договор об оказании юридических услуг, так что формально и не имела права браться за вашу защиту.

Голубые глаза мужчины становятся ледяными, куда там айсбергу, потопившему Титаник. Сейчас и я разобьюсь, если не уберусь подальше. Но уже поздно: Золотов подходит вплотную, нависая надо мной. Против своей воли делаю глубокий вдох, желая ощутить его запах. Еле уловимый аромат геля для душа и сигарет, наложенный на что-то жаркое, обжигающее, пряное… Не сразу понимаю, что так пахнет именно сам мужчина. Ох, Аля, беги… Но ноги словно приросли к полу.

Сильные пальцы Дьявола ложатся на мой подбородок, заставляя поднять голову. Всё, никуда не деться из ледяного плена этих глаз, смотрящих сейчас прямо в душу. Ещё секунда и потеряю контроль…

— Объясни, что случилось? — спрашивает он спокойно, хотя вижу, как напряжены сильные рельефные мышцы.

— Мне пора идти! — отступаю на шаг, разрывая зрительный контакт, а затем с удивительной для себя прытью несусь в сторону выхода.

Золотову нельзя покидать пределы дома, поэтому ему меня уже не догнать. С облегчением вылетаю на крыльцо, едва касаясь ногами ступенек, сбегаю во двор. Всё, я в безопасности, можно хоть немного восстановить дыхание.

Но я явно недооценила Дьявола. Со звериным рычанием одним грациозным прыжком настигает меня, сгребая в объятия. Валимся с ним на газон, но Сергей принимает удар на себя, оказываясь на земле, а меня прижимая, словно драгоценный трофей.

— Отпустите, сумасшедший! — ору, стараясь слезть с мужчины, но из железной хватки не выбраться.