Превратности судьбы 2: Повелевая богами

Глава 1 Новые горизонты

Две недели отпуска из гимназии, полученные в награду за активное участие в борьбе с верховным демоном на планете Карпег, промелькнули как один миг.

Дни напролёт я пропадала в папиной библиотеке, в промежутках между увлекательным, поучительным чтивом обедая в кругу семьи. То есть: мамы и даже… вечно занятого отца! А ведь он ни много ни мало – божество! И пусть некогда свергнутое. Но благополучно вернувшее своё место во главе божественного пантеона.

А вот вечера и ночи я неизменно коротала в родовом замке Винд-Арконте в обществе любимого мужа: магистра магии ветра, маркиза, да и просто красавчика!

Жизнь почти превратилась в сказку. Если не учитывать нетерпения не отходящей от меня ни на шаг в замке отца Эльмы, и грустного, наполненного тайной надеждой взгляда навещаемой мною порой Алсеи. Вот только спешить я не решалась.

Первый проводимый мною ритуал касался меня и только меня. Никто иной пострадать вследствие его проведения не мог. И максимум что мне грозило – навеки остаться в почти полноценном материальном теле, практически неотличимом от оригинала, валявшегося всё это время на больничной койке в другом мире. О чём в тот момент даже я сама не догадывалась. В случае же с чужими неприкаянными душами последствия могут оказаться куда более плачевными и необратимыми. На это, несмотря на всю решимость потенциальных подопытных, я пойти не могла.

А потом… потом наступил настоящий ад. Необходимость возвращения в стены гимназии была меньшим из зол. В конце концов, никто не имел права вмешиваться в мою личную жизнь и мешать переноситься на ночь в замок мужа, а вместо обеда в столовке проводить время с родными, но… увы, проблемы оказались куда более глобальными.

– Дочь, – как-то во время очередного семейного обеда провозгласил с неимоверно серьёзным видом отец. Я насторожилась. Давненько, ещё с той, прошлой жизни на Земле, не слышала такого тона в его исполнении. – Я предпочёл бы, чтобы какое-то время ты не покидала стен гимназии, – добавил он твёрдым, не терпящим противоречий голосом.

– Но почему? Что мне может грозить здесь или в Винд-Арконте? – всё же посмела возразить я.

Отец, вздохнув, покосился на напряжённо ковыряющуюся вилкой в своей тарелке мать, ища поддержки, но та молчала.

– Здесь безопасно, не спорю. А вот там… – он подозрительно запнулся, и мне показалось, что он недоговаривает. – Дело даже не в защите. Хотя в гимназии она бесспорно на порядок выше. Опасность может грозить в момент перемещения. Ты элементарно безграмотна, чтобы понять это.

Конечно, можно было демонстративно надуться, но зачем врать самой себе? Почти всё, что я умела, делалось исключительно интуитивно. Без малейшей доли осознания почему и как это происходит.

– Поэтому просто поверь и подчинись, – добавил отец.

Время, выделенное на обед, истекало, и как я ни пыталась выведать что-то большее, ничего не удавалось. Папа элементарно погрузился в какие-то свои мысли и попросту не замечал моих трепыханий.

Вернувшись в гимназию, всё ещё пребывая в размышлениях, влилась в толпу выходящих из столовки сокурсников и побрела в аудиторию, но вдруг над нашими головами разнёсся магически усиленный голос лорда ректора:

– Всем студентам и преподавателям срочно явиться в актовый зал для экстренного собрания!

Народ вокруг загомонил, послушно меняя направление, а меня охватили недобрые предчувствия. Где-то неподалёку, заставив сердце пропустить такт, на миг мелькнула среди толпы до боли родная шевелюра любимого мужа. О наших отношениях, кстати, в гимназии до сих пор никто не знал. Опасения только усилились. Захотелось, растолкав всех, броситься к нему. И плевать, что здесь люди, плевать на вполне ожидаемые пренебрежительные взгляды. Но он словно растворился в толпе, и внезапный порыв угас. Использовать портал в столпотворении, памятуя о едва не сваренном в ванной Альранде, я никогда бы не рискнула.

Актовый зал поразил размерами. Рядом с ним напоминающая концертный зал «Олимпийского» столовка казалась крохотной кладовкой. Пропела мелодия звонка, предвещающего начало некоего события. Народ поспешно заметался в поиске свободных мест. Я тоже села на первое попавшееся, по-прежнему сквозь мелькание тел стараясь высмотреть любимого. Но тот словно сквозь землю провалился.

– Х-хм… – очевидно, проверяя акустические данные зала, произнёс ректор, и все вмиг затихли. – Уважаемые студенты и преподаватели гимназии стихийной магии, – каким-то усталым голосом начал он. – Должен сообщить вам прискорбные новости. На территории Илсарии вводится комендантский час, – кстати, именно так именовалось государство, где располагалось наше учебное заведение. По залу прокатился недовольный ропот. – И всеобщая мобилизация воинского и магического состава.

Ох, что тут началось! Кто-то уже откровенно орал, кто-то и явно таких было немало, со всей дури ударил по спинкам близстоящих кресел, заглушая окружающий ропот. А до меня начало доходить, что мой муж… он же маг на службе родного государства, а значит…

– Соблюдайте тишину! – потребовал вынужденный перекрикивать шум, даже с учётом магического усиления голоса, ректор. – Студентов последнее пока не касается, – по залу прокатился вздох облегчения.

Всё как всегда – патриотизма ноль и воевать никому не охота. Оратор немного помолчал, пережидая, когда страсти немного утихнут, и продолжил:

– В связи с минувшими переменами… имеется в виду возвращение прежнего главы божественного пантеона, – пояснил он, и зал вновь заворчал, а я лишь взмолилась о том, чтобы не стало известно, кто мой отец. – Наше государство потеряло неприкосновенность. И Гарбор, и Равнош, и даже населённая полудикими кочевыми племенами Заврайская империя… – перечислил он все соседние страны, и при упоминании о последней в голосе ректора проскользнуло нескрываемое пренебрежение, – …и та выдвинула свои войска на границы Илсарии.

Он что-то говорил ещё, а я уже не в силах была осознать что-либо, кроме навязчивой мысли: «Так вот что имел ввиду папа во время обеда, намекая, что в замке мужа будет небезопасно. Элифана отправят на войну!» Мне так страшно стало… недолго думая, выскакиваю в проход между рядами кресел и создаю портал к отцу.

Глава 2 Ветра времён

Пробираться куда-то столетиями неиспользовавшимся, облюбованным пауками тайным ходом – удовольствие сомнительное. Плывущий впереди меня магический шарик высвечивал из темноты бесконечные свисающие со стен и потолка плотные полотна тенёт. Не желая оказаться запелёнатой в них, приходилось то жаться к противоположным стенкам довольно узкого хода, то приседать.

Алсея, благодаря системе тайных проходов, иногда посещала соседние здания, но далеко уходить не пускал какой-то барьер. Именно по этой причине конкретно этот ход, явно ведущий в нужном направлении, не был изучен до конца. Существовал риск, что он закончится тупиком с не открываемыми за столетия или просто-напросто закрытыми дверями. Вероятность завала исключать также не стоило. Всё-таки замку уже больше восемнадцати тысячелетий, и подземные туннели вряд ли младше его.

Иду уже минут пятнадцать по этому бесконечному лазу, ведущему куда-то вниз под несущественным уклоном, с изредка вырубленными в полу ступеньками. И вдруг откуда-то из непроглядной неизвестности впереди доносится какой-то шорох, а за ним и заставившее меня затаить дыхание бряцанье.

Встала как вкопанная. Вслушиваюсь в тишину. Где-то в отдалении… разлетается гулким эхом звук падающих капель. Если до этого, заметив заброшенность хода, я не допускала и мысли о встрече с кем-нибудь, то сейчас уверенность как-то вмиг растаяла. Магический свет пришлось погасить. Окружающее пространство мгновенно окунулось во тьму.

Где я? Откуда шла? Куда идти? Как назло, участок выдался прямой, без уклона, лишая последнего ориентира. Сердце колотится с жуткой силой, заглушая своим стуком окружающие звуки, оглашая окрестности на много миль вокруг. И так страшно в этой мрачной неизвестности, как никогда ещё не было. Но вдруг приходит озарение: моя вторая ипостась! Она и обратно выведет благодаря нюху, и во тьме видит несравненно лучше, ну и спрятаться проще, всё же мишень помельче получится в случае чего.

Едва успела обратиться, как мимо меня почти неразличимыми серыми тенями проскочили две крысы. Чуть не вырвавшийся из глотки крик ужаса удалось сдержать. Видимость стала лучше. Но источника напугавшего не только меня, но и крыс звука не наблюдалось. Моя вторая ипостась оказалась ещё и бесстрашной авантюристкой. Как ни кричало моё сознание: «Стой!», она всё равно кралась куда-то в неведомое нечто.

Туннель делает очередной плавный поворот, и где-то впереди начинает мерцать, переливаясь всеми цветами радуги, какой-то призрачный свет. Залюбовавшись, словно заворожённая, забыв про страх, иду ему навстречу. И оказываюсь… в огромном природном гроте. В центре озаряет всё окружающее исходящее из явно немалых глубин подземного озерца таинственное сияние.

Воздух сыр и прохладен. Страх растворился без следа. Лапка сама тянется к поверхности мерцающей водной глади. Фу-у-у… мо-о-окро-о-о… Но тяга к источнику свечения не пропадает. Хо-о-очется… но… мочится! Недолго думая, обращаюсь и прыгаю! Уже в полёте глубоко вдыхаю, и инстинктивно сжавшись ожидаю соприкосновения с холодом подземного озера и… плюхаюсь в приятно тёплую воду.

Погружаюсь всё глубже. Воздуха катастрофически не хватает, но манящий где-то в глубине свет не отпускает. И вдруг появляется странное не ощущение даже, а уверенность: здесь можно дышать! Понимаю, что это бред, но, не выдержав рвущую лёгкие боль, вдыхаю. Тёплый поток хлынул внутрь меня. Неприятных ощущений или удушья нет, это странно, но принимается сейчас как данность.

Загребая руками, опускаюсь всё глубже, по всем известным мне законам уже должен появиться свист и боль в ушах, но ничего. А цель всё ещё так далека…

Сколько времени уже прошло? Минуты или часы… и вдруг начинаю ощущать, что грести больше не требуется – меня несёт к цели невидимое подводное течение. В какой-то момент включается логическое мышление, и возвращается страх: я утонула! Умерла… и это сияние – всего лишь обещанный многими свет в конце туннеля.

А он становится уже нестерпимо ярким. Словно в ответ на паническую реакцию, моё тело закручивает в источающую тот самый неведомый свет воронку. И я… я полной грудью вдыхая вполне обычный воздух, в шоке не могу оторвать взгляда от земли. А происходило что-то странное: под ногами словно живой, перетекает волнами мерцающий розово-оранжевый песок, в котором в сгущающихся сумерках узнаётся тот самый, что остался после моих попыток пополнить энергию на кладбище.

– Я на месте? – удивлённо шепчу и, наконец-то осознав, что каким-то чудом не тону в этом странном песке, поднимаю взгляд. – Офигеть…

Иных слов у меня просто не было! Очевидно, после установки защитного купола над территорией гимназии здесь образовалась воронка, засасывающая силы в лишённую жизненной энергии почву. Зрелище получилось фееричное: переливающееся синими, розовыми, оранжевыми цветами, искажённое, словно смотришь сквозь призму небо. Неподалёку, как бы очерчивая границы охваченных магической защитой территорий, клубится плотный низкий туман. А в одном месте пространство искажается, преображаясь в некий провал, из которого бьют в небо яркие лучи энергии.

Засмотревшись на этот гигантский, освещающий всё вокруг цветок, я на время забыла, зачем пыталась попасть на древнее кладбище. Вскоре зрелище приелось. Красиво, да. Но мало ли странного и необычного бывает? И вообще не хватает звуковых спецэффектов, как в кино. К тому же за последние месяцы я сполна насмотрелась на различные чудеса, но всё равно нет-нет, а залюбуюсь на что-нибудь.

Пытаюсь создать портал. Ничего. Но если верить написанному неведомо сколько веков или тысячелетий назад оставшемуся на этот раз в спальне фолианту, где-то здесь защита должна не работать. И скорее это «где-то» находится в районе энергетической воронки. С одной стороны, понимаю, что опасно приближаться, а с другой… не она ли меня сюда и засосала?

Медленно, шаг за шагом, приближаюсь. Не прекращая попытки создать портал. Глаза режет от нестерпимо ярких всполохов. Ощущаю, что моей ноги что-то касается. Опускаю взгляд. И забываю, как дышать. Переливаясь всеми цветами радуги, мою ногу обвивает блестящее чешуйчатое тельце небольшой змеи. И она, приподняв головку смотрит мне в глаза, и во взгляде этом светится… нет, не угроза! Разум.

Глава 3 Назад в будущее

На то, чтобы настрочить кучку брошюр о магии времени, один весьма объёмистый талмуд о магии защиты и с десяток пророчеств, включая те два, которыми бредила Эльма, ушло без малого три недели. Артон всё это время был покладист и почти незаметен. Хотя бросаемые им влюблённые взгляды не замечать было сложно. Эх… не будь у меня Элифана, то…

Ну а что? Красавчик-мужчина, да и в сексе, насколько мне помнится, о-о-очень даже неплох, да к тому же на сей момент властью ещё не испорчен, чем не идеальная пара? Но, увы и ах, моё сердце уже другому отдано.

Про змейку отдельный разговор. Этот золотистый гад из шкуры вон лез, стараясь угодить. Вот только объясняться нам было не просто. Как-то раз даже предложила: может напророчить ему, что он со мной говорить сможет? Змеёныш лишь головой горестно замотал, не отказываясь, а говоря, что это невозможно. А жаль.

И вот, наконец, мои труды праведные завершены. Вручаю один талмуд по защите приютившему нас божку:

– Храни как зеницу ока, когда-нибудь это спасёт твою же шкуру.

Не смеющий больше лезть под одежду змей, неизменно обвивающий теперь мою шею, приподнял головку с плеча и авторитетно закивал, подтверждая справедливость моих слов.

– А это… – начала я, протягивая Артону стопку брошюр, посвящённых «магии времени», и заткнулась на полуслове, ибо лёгок на помине: вспыхнуло до боли знакомое фиолетовое пламя портала. – Яр… – взвыла я.

Ну что сказать? Не готова я была к этой встрече и всё тут. Даже пророчество чиркнула о Яре Славном, который тогда-то спустится в нижние миры, и… «…на планете Земля в граде Питере, найдёт любовь всей своей жизни в лице девушки по имени Сальгимонта». А так как мы с мамой были о-о-очень похожи, то так и приписала, для визуализации образа будущей возлюбленной: «…и похожа она будет на явившуюся Яру в хрустальных отсветах солнц деву с золотисто-радужной змеёй на шее, и дочь свою в честь той девы Екатериной назовут». На пророчество это мало смахивало, но надо же было какие-то подсказки этому олуху озабоченному оставить?

До сих пор в голове не укладывалось, что тот, вечно серьёзный и бесконечно любящий одну-единственную женщину человек, и этот, внешне как две капли на него похожий, но с похотливым блеском в глазах – одно и то же лицо!

– О дева! – воскликнул папашка. – Как ты мог! Скрыть сие прекрасное созданье? – с обидой обратился он к Артону.

– Я запретила говорить! – вступилась тут же. – И ещё… забыла кое-что сказать. Вот написала. И попросить хотела передать. Да что ж это со мною? Почти стихами говорю…

– Представ пред ликом бога, бывает и похуже, – поблёскивая сальными глазками в мою строну, промурлыкал Яр.

– Вот, – игнорируя его намёки, вручаю стопочку брошюр. – Сохраните, и однажды это очень пригодится. А… здесь… ваша судьба.

– Я сам творец своей судьбы, – упрямо извещает верховное пока что божество.

– И будет так, – соглашаюсь. – До некоторых пор. Но если внемлешь ты словам моим… тем, что сказала там, в хрустальной спальне, и что-то поменяешь, то здесь, – взгляд на листочек с пророчеством о встрече с мамой, – твоего счастья сокрыт секрет.

– И что же там? – заинтригованно принял листок, вчитался в строки. – Любовь! – и смех. – Какая, к демонам, любовь быть может у богов? И нижний мир… Земля… что-то не слышал о такой планете, не бредишь ли ты, дева, часом?

– Сейчас ты не найдёшь её, но в нужный час…

– Не ты ль меня там ждать собралась? Хотя ради тебя…

Смущённо отвожу свой взор, плечами пожимая, мол, как знать? А сама в шоке: дописалась пророчества, заговорила как Шекспировские герои, аж тошно слушать. Но главное я донесла. Будучи не в силах и далее терпеть пошловатые взгляды собственного отца, создаю портал на место будущего кладбища, и слышу доносящийся из-за спины голос:

– Найду тебя! Хоть через тысячу, хоть через тридцать тысяч лет…

На сердце сразу полегчало. Во избежание ошибки теперь творю заклятье, время поточнее обозначив. Вспышка. Знакомые пейзажи. Я жива! Таки прислушался папанька к моим словам! Взглянула вверх, там остров, близкий сердцу, парит в лучах светил. Вздохнув. На свой страх и риск переношусь к отцу.

– Ой, ты уже готова? – в тот же миг раздаётся голос Эльмы, и страх ушёл: всё получилось!

Осталось лишь решить: что делать дальше? Как уговорить отца вмешаться, или… как любимого сберечь? А Эльма, мешая думать, всё что-то лопочет. Мой грозный взгляд её-таки заткнул. Блаженство в тишине! Её не ценит тот, кто не был оглушён потоком чьих-то слов. Тьфу ты! Да когда же это кончится? Уже и думаю высокопарно, едва ли не стихами…

В любом случае от того, что тяну время, ничего не меняется.

– Старый пень, ты здесь? – кричу, и с потолка доносится исполненный горести вздох. – Отец дома?

– Да, – отвечает дух, – так это ты была? – вдруг вопрошает, а я не понимаю: он о чём? – Тогда, со змей на шее? – поясняет.

– Какой догадливый, – усмехаюсь, поглаживая вполне узнаваемого змеёныша.

– Не-е-ет… я не догадливый, я – злопамятный, – скрежещет дух.

«Ага, а я вот прям штанишки обмочила! Жди, родименький!» Что тут скрывать: водился за моей второй ипостасью по юности такой грешок, но благо с возрастом прошёл. А после всего пережитого в последние месяцы, угрозы какого-то там духа вообще смехотворны.

– Ну так что, злопамятный ты наш, где папаню-то искать?

– В библиотеке… ищет что-то, – нехотя отвечает.

– Если попросит книги по магии времени, ты их не найдёшь, – твёрдым голосом приказала я, и приготовилась уже вновь выставить ультиматум…

– Э-э-это т-ты ему с-сама скажи! – почему-то заикаясь выпалил дух. – И вообще-то его больше пророчества твои интересовали.

Зачем отцу эти книги срочно понадобились? Что, если найдя, он их уничтожит или перепрячет? Ладно бы пророчества, и чёрт с ними, а вот моя писанина о магии времени! Будущая я их не прочту, настоящая я забуду то, что знала. И тогда… всё станет только хуже. Точнее сложнее. Не думаю, что я была единственная, кто до этого додумался, и вряд ли Кхёрну удалось уничтожить абсолютно все книги. Вот только сколько времени уйдёт на их поиск?

Глава 4 Новая подруга

И вот стою на песчаной равнине. Оба солнца в зените и припекают немилосердно. Но несмотря на пекло, ещё недавно абсолютно безжизненный грунт древнего кладбища теперь то тут, то там начинает пробивать травка. Огляделась: даже присесть негде. Да и видно за сто миль на открытом пространстве. А встречаться ни с кем не хочется. И тут вспоминаются слова Алсеи: «Артиза цветёт красиво, но это уже позади, и до сбора плодов ещё месяца полтора, если не два. Зато там легко укрыться, если не желаешь быть кем-то замеченным».

Перенос в крайний от тропинки на кладбище ряд плодовых посадок много времени не занял. Вспомнились и другие слова подруги: «…неплохо было бы выяснить, что делала там эта Моргана…»

– Вот сейчас и проверим, – отвечаю такой далёкой в этот миг эльфе.

Памятуя о том, что вторая ипостась обладает куда более обострёнными чувствами, обращаюсь. И как же спокойно сразу становится… как приятно ступать лапками по поросшей мягкой травкой земле. Высокий кустарник отбрасывает дарующую вожделенную прохладу тень. Принюхиваюсь. Ничего. Кружу, едва не касаясь носом земли, и наконец-то улавливаю слабый, едва сохранившийся след.

Не уверена, что он принадлежал именно Моргане, но других более свежих тут не было. Иду. Странно так иду. Петляя. Несколько раз выходила почти на собственный след. Словно кто-то специально пытался запутать потенциальную слежку. И вдруг отчётливо ощущаю более свежий запах. Его обладатель был здесь считанные часы назад. Я насторожилась. Кто знает: может этот некто всё ещё тут? Что он здесь делал в это время года, почему так странно вёл себя?

Боялась я не встречи с кем-то, не того, что буду замечена, и не какой-нибудь призрачной опасности для себя лично. После случившегося с Эльмой, княгиней, Артоном, и с тремя десятками педагогов нашей гимназии, включая моего мужа и трёх богов в альтернативном варианте истории… я просто не могла поручиться за саму себя в столь неуравновешенном состоянии. Ведь даже моей вечно философски реагирующей на неприятности второй ипостаси передалась моя нервозность.

Крадусь ниже травы, тише воды. И вдруг впереди слышу полный презрения голос:

– Что не нравится тебе в этой шкуре? Ничего… привы-ы-ыкнешь, – смешок, и до меня доходит, что это не кто иная, как Моргана, и она здесь явно не одна. – Думаешь, я держать тебя буду? Иди на все четыре стороны. Может охотникам или зверю какому на обед попадёшь, я ж не жадная, мне не жалко.

В ответ раздаётся тихое, но жалобное:

– Уииии…

– Не столь всё трагично! – весело вещает Моргана. – Во время затмения красной луны ты будешь превращаться в себя… ну или после смерти, – завершила вечно улыбчивая змея и, судя по звукам, начала удаляться.

Прижавшись к хранящей ночную прохладу земле, жду, обдумывая услышанное. Не терпится увидеть неведомую зверушку, судя по всему, «доброй» Морганой околдованную. И жутко жаль, что с первых минут пребывания в этом мире мне прочно вбили в голову, что снять чужую магию нереально.

Неважно кого и за что околдовала улыбчивая ведьма, исключительно из любви к искусству, врождённой вредности или пылкого и кажется взаимного чувства ненависти к Моргане, я бы попыталась отменить заклятие. Но, увы, слова, сказанные в приёмной комиссии и не раз повторённые Элифаном, глубоко засели в сознании. А без веры – ничего не получится, это я знала точно.

Всё вокруг притихло. Только изредка слышатся оттуда, где осталась неведомая тварюшка жалобные всхлипы и пыхтение. Прошмыгивая от куста к кусту, крадусь. И вдруг на небольшой вырубленной полянке моему взору предстаёт… даже в сравнении с моей второй ипостасью – маленькое чудо. Иными словами и не назвать!

Покрытая даже не щетинкой ещё, а детским пушком, эта отважная крохотуська взирала на меня печально и без малейшего страха своими умильными, обрамлёнными густыми белыми ресничками тёмными глазками-бусинками. Розовый пятачок и кро-о-охотный такой хвостик смешно и трогательно подрагивали. Ушки навострились, прислушиваясь.

– Вот и что с тобой, чудом, делать? – обращаясь в своё обычное тело, произношу.

У меня ни на миг не возникло даже мысли бросить кроху здесь. А в её глазках мгновенно зажёгся робкий огонёк надежды. Правда ушки прижались как-то странно к голове, и хвостик пуще прежнего задрожал, но было видно, что тварюшка хоть и боится, но о-о-очень хочет мне поверить.

Не дожидаясь неприятностей в виде случайно вернувшейся Морганы, подхватываю дрожащее тельце, создаю портал и с мыслью: «Будь, что будет!» – переношусь в замок мужа.

Стоит заметить, кроха при входе в портал не на шутку напугалась: начала дёргаться и едва не вырвалась. Видимо, всё магическое вызывало в малышке панический страх. Ведь большая часть населения Карпега не обладала магией. Если не считать таковой предрасположенность кого-то к умению обращаться с животными, или ковать великолепное оружие, или взращивать завидные урожаи.

Как только выявлялась такая черта (а дар к чему-либо имелся у всех поголовно), одарённое создание на веки вечные лишалось права выбора профессии. И пусть он сто раз тяготеет к ваянию статуэток и ваз, но, если суждено быть пахарем, им и будет. Ибо ценились именно такие работники, «обычных» никто на работу не брал, да и семья не позволяла в убыток трудиться.

Кто знает, кем была та, что сейчас дрожала у меня на груди?

Перенестись в спальню не решилась. В столовую тоже. А в замке мужа я, по сути, была лишь в ещё одном месте: на той самой лужайке, где, обольщая меня, будущий муж устраивал пикники. И вот стою на том самом месте, где впервые в жизни позорно попыталась обратиться, сохранив заменяющее в тот момент одежду покрывало.

От воспоминаний даже румянец на щеках выступил. Это сейчас Элифан мой муж, а помимо него уже были и Кхёрн у меня, и Артон у моей второй ипостаси, а тогда, будучи ещё невинной девой, я жутко смутилась, очутившись обнажённой перед этим сногсшибательным и невероятно обаятельным магистром.

Отпустила всё ещё не прекращающую дрожать кроху на травку, думала – убежит. Нет. Встала как вкопанная, глянула под ножки и, запрокинув головку, смотрит вопросительно на меня. На мою физию непроизвольно наползает умильная улыбочка. Приседаю, осторожно, стараясь не напугать, глажу по носику, между ушек.

Глава 5 Искусство шантажа

Отскочившая от неожиданного звука Алсея вопросительно взирает на малышку.

– Познакомься, это Гардариель, – вздыхаю я. – И тащи эту вонючку… ну… ту… которой в чувства приводят, – добавляю и замечаю, что призрачная эльфа подозрительно бледнеет и, кажется, вот-вот последует примеру свинотки. – Да чтоб вас!..

Стоит отдать Алсее должное: взяла себя в руки! Откачали малышку довольно быстро. И та тут же начала льнуть к почти материальным ручкам духа. А эльфа в свою очередь выпалила кучу новостей:

– Наше учреждение уже не гимназия, а академия. Учебную программу продлили на полтора года, – тараторила так, словно боялась, что её прервут. – Леди Элеонора теперь заместитель ректора, деканы двух основных факультетов леди Моргана и лорд Элифан объявили о помолвке. Тебя после бойни на западе едва не отчислили. Леди Элеонора ждёт ребёночка, – делая вид, что не замечает моего шока, продолжала эльфа. – Прости… – неожиданно прервалась она. – Я решила, что ты должна знать. И лучше уж…

Но я уже не слушала. В голове раз за разом звучала произнесённая скороговоркой фраза: «…леди Моргана и лорд Элифан объявили о помолвке». Хотелось закричать: «Это невозможно! Он не мог так поступить со мной!» Вспомнились слова магистра: «Между нами давно ничего нет. Всё в прошлом, милая…» И тут же оживлённый памятью прозвучал холодный голос: «В этом доме тебе больше не рады. И верни кольцо…»

А нянчащая малышку Алсея изо всех сил пыталась растормошить меня, не дать погрузиться в пучину уныния и печали, и всё тараторила, тараторила, тараторила. Через каждые десять слов повторяя: «Ты пропала, я волновалась!» И тут во мне вновь проснулась совесть.

Да, конечно же, свалившиеся на мою голову новости оптимизма не добавляли. Но в принципе, что изменилось для меня? Элифан ещё тогда чётко дал понять, что больше не желает меня видеть, а значит, он был свободен. Что в действительности было причиной таких перемен в его отношении, никому кроме него самого не ведомо. Он надежд не давал. Это я глупо лелеяла надежду, что однажды, хоть бы и через год, вернусь, и всё тут же возвратится в прежнее русло. Думала, он волнуется, нервничает, с ног сбивается в поисках пропавшей меня. Наивная.

– Расскажи про крошку Гардариель… откуда она? – вырвался из общего потока информации вопрос Алсеи.

И я рассказала о… нет, обо многом говорить не стала, лишь вкратце поведала о сражении. О желании убраться подальше от всех и вся. О визите в посадки Артизы. О странных следах, оставленных Морганой. О подслушанном монологе. И заметив, с каким вниманием вслушивается в мой рассказ эльфа, я поинтересовалась:

– Тебе знакомо имя Гардариель?

Та, поглаживая свиноточку, тихо молвит:

– Кать… мне кажется, это… моя младшая сестрёнка, – а хрюнечка, приподняв мордашку, начинает усиленно кивать, подтверждая её предположения, и мне показалось или… блин, не знала, что свинки ещё и плакать умеют, но у нашей крохи глаза явно на мокром месте. Приподняв крохотуську к своему призрачному личику, Алсея нежно целует розовый пятачок и, с надеждой смотря на меня, едва ли не молит: – Ты же ей поможешь?

– Как?! – буквально взвыла я. – Только наложивший проклятие…

– Или более сильный маг, – прервав меня, напоминает Алсея, только как ей объяснить, что я не считаю себя более сильным, что без веры в себя я ничто!

– Может тебе о чём-то скажет и имя Лексай? – хотя и понимаю, что никуда от поднятого вопроса не денусь, но всё же меняю скользкую тему.

Алсея тут же вскинула на меня изумлённый взгляд.

– Э-э-э… а ты его откуда знаешь? – удивлённо воззрилась на меня эльфа.

Опуская подробности, киваю на крохотусю.

– А-а-а… – понимающе скривила губки Алсея. – Помнишь, я говорила, что мой брат и Кхёрн друзья? – киваю в ответ, и она выдала совсем уж неожиданное: – Однажды они решили закрепить дружбу узами родственных связей – через брак.

– Брат хотел тебя выдать за Кхёрна??? – вылупилась я на подругу.

– Не-е-ет! У него уже когда-то была жена. Не по любви. По залёту. Обычно боги так не женятся, но она была из такого рода… в общем, сгнобили бы. Пожалел. Забрал к себе. Да только всё равно недолго она прожила.

– Бр-р-р… Это всё к чему было? Ну про жену и всё такое…

– Чтоб ты ничего не подумала! – неожиданно огрызается эльфа. Блин, опять она своё отношение к Кхёрну, видать, пересмотрела. – Этот оболтус слишком свободолюбив был до встречи с тобой. Он ведь тебя и до сих пор несмотря ни на что любит… – сообщает, а мне аж стыдно становится. Но она словно не заметила моё смущение и очень больно ужалила: – Не то, что некоторые!

На несколько минут в комнате повисла гнетущая тишина. Алсея отвела взгляд и кусает губку. Я сверлю взглядом дырку в одеяле. И думаю, думаю, думаю. Одно ясно: Кхёрн здесь был и явно неоднократно. Если уж она сумела простить Альранда после всего, между ними случившегося, то и этого, на мою голову, видимо поняла и жалеет теперь.

– Но речь не о нём тогда шла, а о его сыне, – наконец-то нарушила молчание эльфа.

– Сыне?.. – забыв обо всём, опешила я. – Постой-ка, Лексай… – озвучиваю догадку, и подруга кивнув продолжает:

– И Кхёрн, и брат знали, что в то время, пусть и тайком от родителей я уже встречалась с Альрандом. А вот Гардариель, – эльфа погладила ластящуюся к ней крохопету, – наша младшая, наоборот, души в Лексае не чаяла, но считала, что она ему не ровня. Кто она? А он – сын бога!

Малютка в подтверждение этих слов тихо шмыгнула пятачком и спрятала мордашку под мышку уже довольно долго и явно не без труда поддерживающего максимальную материализацию призрака.

– И? – напомнила о том, что хочу узнать эту историю до конца.

– И… у нас не принято так быстро, как у вас, оборотней и фей, браки сотворять. У нас это растянутый на долгие годы ритуал. Куда спешить? Жизнь штука долгая. Это простые смертные по двести лет живут да от скуки мрут, магически одарённым такого счастья не дано. А в нашем роду все поголовно – маги.

Глава 6 Жертва любви

Решив, что здесь меня никто побеспокоить не должен, воспользовалась гостеприимством удивительно легко поддавшегося на мой мелкий шантаж божка. По крайней мере, можно будет спокойно обдумать то тёмное и непроглядное, да и что скрывать, кажется, глубокое и весьма общеизвестное местоположение, в котором оказалась жутко везучая я.

Обдумала. Потом ещё раз. И ещё. А потом снова. За высоким стрельчатым окном уже и сумерки спустились, да непривычные такие. Обычно-то как? Все три луны восходят в разных сторонах неба, окрашивая его части каждая в свой цвет: красный, фиолетовый и розовый. Сейчас же небосвод был равномерно пурпурным, как и весь подлунный мир. Красиво, восхитительно и даже волнительно, но никакие пейзажи не могли снять напряжение, вызванное неимоверно долгим отсутствием Артона.

И вот уже с мыслью: «Была не была!», собираюсь вызвать портал, и тут открываются двери, и в спальню вваливается, распространяя вокруг флюиды только что удовлетворённой страсти, мгновенно взбесивший меня этими самыми флюидами кошара. Но не успела я ничего сказать, как он, бухнувшись на кровать, произнёс:

– И не зуди как сварливая жена.

Тихо так офигеваю. Даже дара речи на какое-то время от подобного хамства лишилась. Тоже мне, муженёк нашёлся! Видали мы таких! Божок недоделанный. Кот мартовский! Я его жду. Волнуюсь, между прочим. А он… он… самец!

– Я тебе не жена! – взамен заготовленной тираде выдаю.

– Это ты так думаешь, – как-то печально произносит Артон. – А я, между прочим, в последний раз расслабился. Так сказать, акт прощания со свободой.

Что-то мне эти путаные речи совсем не нравятся. Да и время уходит, пока этот кот облезлый свои потребности удовлетворял, а теперь ещё и разлёживаться взялся. И такое зло меня разобрало. Не знаю уж где он был, и каков итог, но о плохом думать не хочется.

– Соберись, тряпка, – словами Алсеи привожу его в чувство.

И ведь вмиг подействовало, прям не фраза из америкосовского фильмеца, а заклятие настоящее. Вон уже не расплывается медузой по кровати, а подобрался весь. Сидит. Глазками сверкает. Ага, напугал! И не таких видали.

– Плато демонов ждёт, – твёрдо напоминаю.

– Никаких плато, – глухой ответ.

– Ш-ш-што-о-о? – уже начинаю шипеть озверевшая я.

– Мне рога не к лицу, – бурчит в ответ.

А я не понимаю: какие такие рога? О чём он заговаривается?

– Вы что там курили? – с подозрением присматриваясь к странно поникшему божку, интересуюсь, а тот взгляд подозрительно отводит.

Неужто угадала? Блин блинский… этот бог не просто кот, он оказывается ещё и наркот! Всё! Я по-хорошему намекала: «Не будите во мне зверя!» Страшно престрашно прищурив глаза, подскакиваю к нему, хватаю за руку и… ничего. Ну вот прям совсем и абсолютно ничего. Что такая пушинка, как я, может сделать с этой глыбой мышц?

– Ох! – только и успеваю выдохнуть, оказываясь прижатой к постели той самой тушей.

И явственно так ощущаю: кое-что сделать я могла. И сделала… на свою голову – возбудила! Да сколько ж можно-то? От него до сих пор за сто миль бабами несёт, а всё туда же!

Вот не вовремя всё это как-то. Ночь в разгаре, у меня дел невпроворот, а тут этот навалился. И ведёт себя странно. Голову ломаю, что делать: сразу его в змейку? Или, так и быть, потерпеть его повышенное местами внимание, собрать огнецвет, поймать эту ни разу не мультяшную саблезубую белку, а потом в змейку? Не-е-е… пусть погодит пока. Мне он в этой шкуре пока нужнее.

И тут посреди спальни, ревя пламенем, загорается фиолетовый портал. Почуяв неладное, я дёрнулась. Потом ещё. Да какое там, если такой глыбой привалило? А эта гора мяса вздыхает, и нет чтобы слезть перед отцом-то, нет, он руку мою чего-то там теребит.

– Ну вот и поладили, голубки, – раздаётся добродушный голос отца откуда-то из-за необъятной спины так и не сползающего с меня Артона. – А то ишь, надумали мне тут детей во грехе плодить. Это ж позор какой на мою голову? Вот теперь резвитесь на здоровье, с моего благословения, да внуками радуйте.

Я аж расслабилась от таких слов. Нет, мне жутко хорошо не стало, наоборот поплохело. Что ж это выходит-то? Он узнал про нас с Артоном?

– Па-а-а… то всего-то один разок и было, – жалобно так получилось.

А как ещё? Если такая туша привалила, и я едва дышу.

– Ты мне зубы не заговаривай, – зарычал вмиг разгневавшийся отец. – От одного раза котята не родятся! И я понимаю ещё он! Он же с той вашей встречи, когда ты со змеёй на шее заявилась, тобой бредил и по сию пору из головы не выбросил, но ты-то! Ох и хороша! Папочка, у меня мужа увели, околдовали! А сама стоит передо мной с дитятком в чреве. Я ж чуть ни в чём ни повинного рогоносца не сгноил! Благо успел его перед тем в замок свой зашвырнуть. Думал пытать его буду до-о-олго-о-о! А тут этот, да ещё и Эльма появляется…

Дальше я уже не слушала. И так ясно стало. Вмиг вспомнилось, как тогда Артон ведьминого брата куда-то вышвырнул, а Алсея испарилась в неизвестном направлении. Кто сказал, что её в спальне после этого не было? Где гарантия, что эльфа на нервах потом всё как есть любимому не поведала? А тот сестрице по цепочке. И судя по выражению лица уже нависающего над нами отца, примерно так всё и было.

А он всё что-то не говорит даже, а орёт уже, и в сознание пробивается фраза… И тут до меня доходит совсем уж страшное: «…котят делать?» Бог мой… я что беременна? Нет! Господи! Я так молода!

– Я… я не готова стать мамой… – придушенно выдыхаю.

– Раньше думать надо было, – словно припечатывает отец. – Твоя мать мне девственницей досталась, и голову на отсечение дам, что никогда мне не изменяла. И за что мне такой позор? Когда про Кхёрна говорили, я не верил. Потом этот Винд-Арконте, ну да ладно, парень неплохой вроде, но это уже перебор, дочка. Артон тоже хорош, но ему хотя бы совести хватило вину свою признать и, как и подобает, попросить твоей руки. Пусть так и будет. Надеюсь, его тебе хватит, чтобы не позорила семью.

Глава 7 Возрождение любви

Вокруг воцарилась тишина. Обнимающий меня Элифан пытается вывести меня из ванной комнаты. Да какое там! Я упёрлась. Нет, не из-за того, что покидать общество обнажённого Артона не хотела, просто не могла глаз оторвать от рассыпавшихся по полу, добытых очень дорогой ценой огнецветов.

– Цветы соберите, младший лорд, – донёсся с потолка голос догадливого и вездесущего духа, и меня в тот же миг отпустили.

И вот у моих ног ползает Элифан и, в невесть откуда взявшуюся плошку, собирает крохотные светящиеся цветочки. Затем его руки осторожно касаются моих, бережно ссыпая с моей так и оставшейся протянутой ладошки огнецветы.

Осознав наконец-то, что драгоценному трофею теперь ничто не грозит, вышла из ступора. С благодарностью приняв подношение, послушно топаю, увлекаемая любимым в сторону спальни, откуда доносится умильное улюлюканье, и на сердце становится так светло…

Стоило войти, как светящаяся улыбкой, кажущаяся сейчас вообще восемнадцатилетней девчонкой, леди Анджея осторожно протянула мне розовощёкого карапуза. Прижимаю бесконечно дорогое, любимое, родное… и самое-самое близкое сердцу существо к своей груди.

Экий богатырь! Тяжёленький… С облегчением думаю: «Хорошо, что он появился на свет в своей второй ипостаси, иначе бы… у-у-у…» А ведь в противном случае порвало бы меня как тот Тузик грелку, ибо кроха-то совсем не крохотная, кило на семь тянет точно! По-моему это, мягко говоря, многовато.

Сияющие голубые глазки не по-детски серьёзно взирают на меня, перемещаются на лицо опустившего голову на моё плечо Элифана, и на… кстати совсем непохожей на сморщенных новорождённых, которых я видела в интернете и по телевизору, милой пухлощёкой мордашке расцветает улыбка, в которой приоткрываются губки… и…

– Господи!

По спине мороз пробежал. По всему телу мурашки. И внутри всё куда-то опустилось. «И я… я ЭТО родила???» – бьётся в голове паническая мысль. Забыв, как дышать, взираю на…

Повезло, что в это мгновение всё так же стоящий за моей спиной и упирающийся подбородком в моё плечо Элифан, обнял нас с малышом, ну и… в момент испытанного мной шока поддержал едва не упавшего на пол… монстрика. Инстинктивно прижавшись к сильной мужской груди, с ужасом смотрю на порождённое мной нечто. И да, мне страшно! А он – вот он! Прям возле моей груди.

Тихо так оседаю… Нет, не в обморок, это я так папашу с… вот и не знаю даже, как это существо обозвать. В моей памяти такое никак не классифицируется. «Спокойствие, Катюха! Спо-окойстви-ие… Спокойна я, блин!!!» Не быть мне Кашпировским, а жаль, сейчас оче-е-ень бы пригодилось. Так… вдох-выдох. Надо прийти в себя и разобраться в собственных противоречивых чувствах. Вот потому я и сползаю вниз, сбегая из объятий придерживающего в своих руках ребёнка мужчины.

Но это всё философия, а сейчас… сейчас, осторожно отхожу от ничего не понимающего Элифана. Слышится скрип приоткрывшейся двери, и комнату оглашает яростное шипение! В шоке смотрю на мгновенно оскалившегося сыночка. Оглядываюсь по сторонам. Хм… а шипел-то не он! И даже не подозрительно робко вошедшая в спальню змея по имени Моргана, ну, собственно, и не я… ловлю обращённый к маркизе взгляд Элифана. Упс! Это Анджея так гневается? Офигеть! А с виду такая милашка. Ну и семейка… куда я попала…

– Ты! – припечатывая одним словом к хлопнувшей за спиной вошедшей двери, выкрикивает маркиза. – Ты… приворожила моего сына, твар-рь! – уже рычит она, а я… я теперь стараюсь держаться и от неё подальше.

Стоит признать, змеища поступила вполне ожидаемо: развернулась и в попытке сбежать толкнула дверь… ещё раз… потом ещё, и осознав, что та не откроется, привалилась к ней спиной и с ужасом уставилась на хозяйку замка. А Анджея с подозрительно сузившимися зрачками, слегка склонив голову набок и хищно облизывая губы, медленно, но верно подступает к ней.

«Мамочки!!! Кажется, сейчас здесь произойдёт смертоубийство…» Смотрю на Элифана, а тот совершенно не обращает внимания на происходящее, знай себе сюсюкается с… блин… При одном взгляде на сына внутри одновременно и нежность с теплом разливается, и мороз по телу.

Как, интересно мне знать, я должна реагировать, если рождённый мною же от силы час назад младенец, расплываясь в обольстительной улыбке Чеширского кота, обнажает… нет, не розовенькие дёсенки! И вовсе не мультяшные чеширские! У того-то они были вполне человеческими. А самые настоящие кошачьи зубы! Возможно ещё молочные, беленькие и явно жутко острые клыки и всё прочее к комплекту прилагающееся! Вспомнилось как я его кормила… и вновь холодок по спине пробежал. А от двери опять раздаётся шипение. Кидаю взгляд туда…

– Ох! Ёпрст… – неожиданно очутившись в положении «сидя на полу», выдыхаю.

Вот вроде я давно уже не обычная, витающая в облаках студентка экономического факультета, и многое повидала, но это! Не зря, ох не зря, я Моргану змеёй-то прозвала, прям как чувствовала. Нет, змеёй в прямом смысле слова она не была, но её близкой родственницей – точно!

Так вот… возле двери, свив кольцами длинный и нервно подрагивающий, покрытый яркой лимонного оттенка чешуёй хвост, «стояла» всеми любимая в гимназии магистр любовной магии! И не узнать её было невозможно: верхняя часть тела, начиная от талии (и кстати – оголённая!), выглядела абсолютно по-человечески и принадлежала именно Моргане.

Встревоженный моей реакцией Элифан обернулся к двери, казалось он лишь бровью повёл, да губы слегка шевельнулись, а ту самую дверь, едва не слетевшую с петель, вместе со змеищей вынесло из спальни. Послышался далёкий удар об стену, грохот падающего тела.

– Перестарался ты, сына, – уже вновь ставшим спокойным голосом молвит маркиза и выходит из спальни.

И вокруг воцарилась тишина. Сижу, нервно кутаясь в полотенце, и как зачарованная смотрю на валяющееся в конце просторного, метров двадцати в длину зала, вновь обрётшее человеческие формы тело. Неожиданно раздался треск, и обзор закрыла со скрипом повисшая на одной петле дверь.

Глава 8 Открытия

Утро у меня настало к двум часам дня. В комнате я была одна, но причин для волнения не ощущалось. Стоит заметить: у меня одновременно всё пело внутри, и в то же время болели абсолютно все мышцы! Даже те, о существовании которых я не догадывалась до этого дня.

Приняв душ, побрела выяснять, куда все подевались. Ну и на поиски жизненно необходимого пропитания. После ночных усиленных физических тренировок, а как ещё назвать акробатическую программу, которую мы с Элифаном накануне отрабатывали? В общем, голодная была как стая волков.

– Катерина, ты проснулась, – столкнувшись со мною на лестнице, вместо приветствия произнесла улыбающаяся маркиза. – А я только от Кайрончика. Он такой чудесный! Милая, – не в меру моложавая женщина от избытка чувств схватила меня за руки. – Мы так благодарны тебе за этот воистину божественный подарок! Мы уже давно не надеялись, что Элифчик остепенится. Да и шансов, что наш мальчик найдёт истинную любовь и создаст пару, было предельно мало. И вдруг вот оно…

Она, подхватив меня под ручку, продолжая возбуждённо тараторить, куда-то меня вела, а я опять с трудом сдерживалась, чтобы не заржать при каждом произносимом ею «Элифчик». Ну вот нет у них в лексиконе слова лифчик и всё тут! Есть лиф на платье, а верхний элемент женского нижнего белья попросту называется топом. Вот и как объяснить, чего я ржу?

Наскоро перекусив, пошли на лужайку во дворе замка. Там до вечера я и гуляла в обществе неимоверно счастливой Анджеи, неотступно крутящейся рядом с нами Арны и, конечно же, сына. Кайрон немного поползав по расстеленному на травке пледу, обернулся и бодренько потрусил обследовать травку.

Вскоре это занятие ему наскучило, и он нашёл новое увлечение: мило сверкая озорными голубыми глазками, склоняя голову то в одну сторону, то в другую, Кайрон принялся ловить пробегавшего мимо жучка. Я жутко волновалась, чтобы сын не проглотил какую-нибудь гадость. И так как об этом думала не только я, то бедному жучку просто некуда было бежать, его, как, собственно, и Кайрона, попросту окружили, не оставляя места для манёвров. Решив, что на поверхности ему не скрыться, беглец мудро зарылся в землю.

Какое-то время сынуля обиженно взирал на посмевшую спрятать его законную добычу землю. Пару раз даже носиком в неё ткнулся. Забавно чихнул и, сев на попу, заозирался. И вдруг заметил то, перед чем устоять оказался не в силах! Ну конечно же, это был его собственный хвост!

Ох, что тут началось! Мы раз пять выпутывали его из пледа, куда увлечённый новой игрой малыш с маниакальным рвением запутывался. Порой он закручивался до такой степени, что лапки не успевали за тельцем, и он падал, перекувыркивался через себя, умильно тараща ошалевшие от столь непредсказуемого поведения окружающего пространства глазёнки.

К ужину с работы вернулся Элифан. Как выяснилось, он таки известил руководство гимназии… то есть теперь уже академии, о наших родственных связях, о рождении наследника рода также сообщил. В итоге он получил отпуск на месяц, а я временно была переведена на ранее здесь не практиковавшуюся заочную форму обучения.

После ужина нагулявшийся за полдня и досыта насосавшийся молочка малыш, под надзором неотлучно находящейся рядом Арны, задремал. Я же, по настоянию мужа, отправилась в общежитие за учебниками. Ну а на самом деле просто очень хотелось повидаться с Алсеей, ведь произошло столько всего! И желание выговориться буквально разрывало меня на части. Входила в портал в предвкушении милой задушевной беседы, но вышло всё несколько сложнее…

– Ты вся светишься! – едва заметив меня, возбуждённо воскликнула эльфа. – Рассказывай! Рассказывай! Рассказывай! – материализовавшись начала тормошить меня подруга.

От подобного накала эмоций я аж опешила. И сначала поинтересовалась, что нового в академии. Эльфа на удивление покладисто начала излагать:

– Элеонора с подругами так тебе косточки перемывает, у-у-у, – первым делом оповестила она, а мне грустно стало: нравилась мне огневичка, и тут такие прискорбные новости.

– И что перемывает-то? – интересуюсь.

– Да… так… – отводит взгляд эльфа.

Пришлось теперь мне её тормошить, ибо не дело, если не хотела говорить – не надо было и начинать, а так… это не ответ, это издевательство какое-то. В итоге выяснились такие подробности, которых я ну никак не ожидала. Во-первых, о моём божественном происхождении теперь стало известно. Во-вторых, мой брак с Элифаном стал сенсацией дня, как и рождение сына. Но главное, в потоке сплетен я узнала, почему наш старикан-ректор при всей свой тряпочной аморфности до сих пор поста не лишился.

– Преподавательский состав у нас преимущественно женский как ты, наверное, уже заметила, – вещает она. – А лорд Евлентий только с виду дряхлый хилячок, это образ всего лишь. Видала б ты его в спальнях у дам! Та-а-ако-ой брутальный мужчи-ина-а-а… – неожиданно едва ли не мечтательно потянула Алсея, а у меня… я едва не выронила задремавшую на руках свиноточку. Заметив мою реакцию, подруга пояснила: – Он же инкуб, им для поддержания жизненных сил то самое надобно.

– И что, все вот прям так с ним и это?

– Так Государев младший брат он. К власти эту, как ты правильно высказалась, тряпку не допустят, это факт. Но связь с таким родом многим глаза застила, вот и стонут, прогибаются, стараясь прочих превзойти: а вдруг женится?..

Слушать об эротических приключениях старикана, никак не ассоциирующегося в моём представлении с брутальным, совершенно не хотелось, но видно эльфу очень тянуло о нём поговорить.

– И что ж он при таком родстве в этом затрапезном учебном заведении-то прозябает? – слегка меняю тему, но опять не туда.

– Так оно второе в государстве после столичного, и здесь то, что его поддерживает – бабы! Много баб… а они же ещё и голодные…

Ох… Алсею понесло. В общем ясно, кто у нас тут голодный. Не физически, конечно, но морально ей точно чего-то уже очень не хватает. За ней в последнее время замечалось учащение разговоров на тему секса. И эта проблема явно прогрессирует. Надо поскорее вернуть ей тело, пусть натешится, иначе скоро и говорить невозможно будет. Вот и сейчас, отложила спящую Гардариельку, прошла к лежащим на столе учебникам. Стою с самым задумчивым видом, перебираю.