Причина бессонных ночей

Глава 1 – Настоящая катастрофа

Яна

— Вы слышали новость, девочки? На наш поток с начала семестра переводят новенького.

— Такая себе сенсация, — закатила я глаза, разглядывая свой идеальный нюдовый макияж в высоком зеркале холла.

— Зря слушать не хочешь, Ян, — продолжила вещать моя подруга и однокурсница Машка Хлебникова по кличке Мякиш, которая была по совместительству первой сплетницей в институте.

— Ну, попробуй удиви, — пожала я плечами и нетерпеливо сложила руки на груди, скептически смотря на табло лифта, которое показывало, что нам сегодня явно не повезло, ибо из трех доступных кабин работала только одна, которая по какой-то неведомой причине зависла на семнадцатом этаже.

— А вот и слушай, — выставила передо мной пятерню Машка и принялась поочередно загибать пальцы, выдавая мне базу. — Первое: новенький — единственный сын алюминиевого короля Александра Исхакова, который, как известно, в свое время бандитским путем подмял под себя большую часть металлургических заводов страны. Второе: парень пошел по стопам своего отца и уже не единожды попадал в поле зрения правоохранительных органов за незаконную организацию уличных гонок, многочисленные драки, оскорбление полицейских при исполнении и прочие непотребства. Так что, тут смело можно сделать вывод: этот персонаж страха перед правилами и законами не имеет от слова «совсем». Ну и наконец-то третье: в наш институт он переводится только потому, что совершил нечто ужасное на прежнем месте учебы.

— Что именно? — нахмурилась я.

— А вот не знаю, — досадливо закусила губу Машка и даже недовольно топнула ногой, — но поговаривают, что дело связано с девушкой. И тут понадобилась кругленькая сумма, чтобы откупиться от семьи пострадавшей, и не возбуждать уголовное дело.

— Уголовное? — округлили глаза остальные притихшие рядом с нами девчонки, которые все это время, затаив дыхание, слушали страшилки из уст Хлебниковой.

— Именно! — утвердительно кивнула девушка. — И я даже боюсь браться за предположения, что конкретно натворил этот зарвавшийся мажор.

— Слушай, — прикусила я губу и переглянулась со всеми присутствующими, ловя недоуменные и явно напуганные взгляды одногруппниц, — а ты точно не перегибаешь палку, Мань?

— Точно, — утвердительно кивнула девушка, а я поджала губы, но не успела ничего ответить, так как лифт наконец-то дотащился до первого этажа, распахивая перед нами свои металлические двери.

Но уже внутри Хлебникова решила подлить масла в разожженный ею же огонь.

— Ладно, не хотела вам говорить, девочки, но дело реально дрянь. Кочеткова из деканата мне по секрету сегодня рассказала, что этот Исхаков переводится не просто к нам на поток, а именно в нашу группу.

— Ну нет, — ошалело выдохнула я, и все присутствующие неодобрительно загудели.

— Все уже решено, и документы на перевод подписаны, — скривилась досадливо Машка, а я форменно выпала в нерастворимый осадок.

— И мы это просто так должны стерпеть? — обвела я подруг негодующим взглядом. — У нас примерная группа, почти все бюджетники, золотые медалисты и в принципе приличные ребята, а к нам какой-то шлак подзаборный хотят подкинуть?

— А как быть? — подала голос Рита Плаксина, у которой, к слову, была говорящая фамилия. Девчонка уже была в капитальном ауте, и по ее несчастному виду можно было понять, что она собиралась с минуты на минуту залить нас горючими слезами.

— Пока не знаю, — принялась я грызть нижнюю губу, — но я обязательно что-то придумаю.

И пока все пребывали в состоянии ступора, лифт все-таки дотащился до двадцать пятого этажа. Мы вышли на площадку и позвонили в дверь под номером семьдесят семь, за которой уже был слышен смех и громкая музыка.

Сегодня мы собрались всей нашей дружной группой, чтобы отметить успешное окончание очередной сессии. Половина второго курса оказалась позади, и мы, после вступительных посиделок на квартире, намеревались отправиться танцевать до зари в ночной клуб. Я этот вечер ждала с нетерпением и готовилась к нему как никогда. Специально по случаю купила просто бомбическое платье, сделала прическу и надела сапоги на высоких каблуках, достигая тем самым эффекта вау.

А что? Я не питала иллюзий на свой счет и знала, что всегда выгляжу на десять баллов из пяти. Как минимум. Сегодня же я превзошла саму себя!

Наконец-то входная дверь перед нами открылась, и мы переступили порог. Я шла в авангарде и с интересом оглядывала незнакомую квартиру. Но, зайдя в гостиную, тут же осеклась и поняла, как именно буду решать нашу маленькую проблему.

На огромном диване сидел мой одногруппник и мечта доброй половины девчонок института — Захар Летов. Мы всегда держали с ним нейтралитет. Он — король. Я — королева. Но сейчас парень должен был помочь общему делу.

И я тут же пошла в активное наступление.

— Захар, зайка, ты слышал, что нашей группе грозит настоящая катастрофа?

— Неужели? — лениво потянул тот, едва ли удостоив меня вниманием.

— Представь себе! К нам переводят какого-то отбитого на голову маргинала! Отброса! Настоящую отрыжку этого мира! Дегенерата, которого с позором отчислили с прежнего места учебы за непростительное поведение! — разорялась я, не замечая, как вокруг меня воцарилась гробовая тишина.

Глава 2 – Правда или действие?

Яна

— Слушай, — тянет уже немного поплывшим голосом Хлебникова и улыбается, как заправская невменяшка, — а этот Тим такой классный!

Меня передергивает.

— В каком месте? — фыркаю я, злясь на то, что все мои подруги разбежались, оказываясь в тылу врага. И теперь едва ли не в рот заглядывали этому черноглазому парню, который с пеной у рта травил байки направо и налево, вызывая у всех обманчивое чувство симпатии.

Какая примитивщина!

А я его как облупленного видела. Вот прямо смотрела и понимала, что есть в нем что-то такое отталкивающее. Манера смеяться, откинув голову назад, или взгляд из-под опущенных ресниц, снисходительный и оценивающий, будто бы перед ним не человек стоял, а кобыла, которую он намеревался купить на торгах.

Ну прямо бесил меня этот персонаж до невозможности!

Это же надо как бывает, а? Никогда прежде я не чувствовала еще такой запредельной антипатии к человеку, а тут, как прижучило. Смотрю и улыбку его самоуверенную кирпичом хочется поправить.

— Яна, да ты чего? — капитально так удивленно поджала губы Машка.

— Да ничего, — сложила я руки на груди и подняла нос выше.

— Он нас, кстати, всех пригласил на следующие выходные к себе в дом за городом. Сказал, что будем кататься на квадроциклах и тюбингах. Прикинь?

— Погоди, — выставила я перед одногруппницей указательный палец и задумчиво прищурилась.

— Что?

— А вот, все. Прикинула. Ну такое...

— Какого ты на него взъелась, Яна? — нахмурилась Хлебникова, наконец-то догоняя, что я не разделяю ее восторгов по поводу нового знакомого.

— Х-м-м, дай-ка подумать, — постучала я пальцем по нижней губе, — может, потому, что этот тип начал смеяться, когда Захар рассказал историю о бедной девушке, которую совратили и бросили, предварительно слив видео интимного характера в сеть?

— Да что Летов может знать вообще об этом? Он же просто прикалывался.

— А если нет? — упорно стояла я на своем.

— Все равно — это не повод так гнать на парня. Оглянись вокруг, Золотова, эту роскошную квартиру под наш праздник предоставил именно он. Причем безвозмездно! Разве может такой человек после этого всего быть таким монстром, каким ты его представляешь? Вот уж не думаю!

— Запала, да? — прищурилась я.

— Что? — хохотнула Машка, но тут же потерянно оглянулась по сторонам.

— Ну, все понятно, — скривилась я, — ты положила глаз на этого... как там его? Тимура?

— Тимофея! Но это вовсе не так. Да он, конечно, красавчик, но...

Красавчик?

Я поджала губы и глянула в сторону темноволосого парня, который о чем-то оживленно беседовал с Летовым. Ну как сказать? Не урод и это факт. Но типаж явно не мой. Волосы стрижены излишне коротко под машинку, как у какого-то хулигана. Да и черты лица слишком резкие, перебор с самоуверенностью в глазах, ну и как-то многовато спеси в извечно кривой улыбке на пухлых губах. А в остальном же? Высокий, по мне так даже чересчур, метр девяносто — не меньше. Фигура, конечно, блеск, тут и не поспоришь. Без фанатизма и перегибов, но такая, что ни одна девчонка равнодушно мимо не пройдет. Но на это ведь и весь расчет? Тугой, поджарый — это все про него, но за всем этим внушительным фасадом скрывалась фальшь.

Я ее чувствовала!

— О, девочки, вот вы где? — запыхавшись, подбегает к нам Рита Плаксина. — Вы не представляете, что мы нарыли!

— И что же? — вопросительно выгибаю бровь, отрывая глаза от статной фигуры лучшего друга Летова.

— Ребята нашли в сети аккаунт этого новенького, которого к нам хотят перевести.

— Ну-ка? — вырвала я из рук подруги телефон и, нахмурившись, принялась листать немногочисленные фотографии.

Тачки. Девки. Клубы.

Но лица нет. И на аватаре лишь изображен парень со спины. Рассмотреть что-либо невозможно, а потому я, цыкнув, отдаю мобильный Плаксиной.

— Ничего не понятно, помимо как того, что у этого дегенерата, кроме сомнительных развлечений, ничего нет на уме.

— Ну да, — пожимает плечами Рита.

— Так и есть, — согласно кивает Машка.

А затем мы все втроем вздрогнули, так как музыка в просторной гостиной неожиданно стихла, а хозяин квартиры вдруг предложил:

— Хэй, народ, сыграем в «правда или действие»?

— Да! — с небывалым энтузиазмом завопили все вокруг, а я закатила глаза, не имея никакого желания присоединяться к этой глупой затее.

Вот только Летов, замечая мой хмурый вид, тут же насел на меня.

— Яна, ты с нами?

— Пф-ф-ф, конечно! — пожала я плечами и демонстративно плюхнулась в уже облюбованное кресло, еще даже не подозревая, какими последствиями обернётся для меня это согласие. И скривилась, когда темноволосый зазнайка уселся прямо напротив меня, между тем делая вид, что я пустое место.

Ха-ха, ну так я и поверила.

Глава 3 – Действие

Яна

— Серьезно? — засмеялась я, но немного нервно, оглядывая помещение, в которой оказалась. — Ты привел меня в свою спальню?

— Ты просила другую комнату. Вот — это другая комната, — отстранённо и как-то даже безэмоционально произнес парень, а я тут же к нему повернулась, но в моменте потухла и сдулась, потому что его поза и взгляд не имели ничего общего с тем, как он говорил.

Лед и пламя.

Я сразу себя почувствовала Красной Шапочкой, которая встретила по дороге к бабушке на лесной тропинке злого и голодного Серого Волка. И сейчас он смотрел на меня так, будто бы совершенно точно раздумывал над тем, с какой стороны начать пир, где главным блюдом буду я.

— Ладно, — подняла я голову выше, — покончим с этим.

— Да, я бы тоже поторопился, — демонстративно глянул на свои наручные часы Тим и криво улыбнулся на один бок, так что сходство с лесным хищником стало еще более выраженным.

Ай, да к черту!

Можно подумать, я с парнями не целовалась ни разу, которые мне совсем не нравились. Вот, в восьмом классе за мной бегал Пашка Лыков, противный и щербатый мальчишка, который однажды зажал меня в раздевалке и обслюнявил все лицо. А в девятом почти то же самое провернул уже Сережка Артемьев. Он выследил, где я живу, подкараулил меня в темном подъезде и набросился, пытаясь затолкать свой язык мне в рот по самые гланды. Благо, не удалось. Меня тогда чуть не вывернуло наизнанку от омерзения, и рот с мылом я себе все же тщательно вымыла раза на три, но гадкие воспоминания остались навсегда.

Конечно, этот парень не был похож на моих доходяжных одноклассников. Спортивный, мускулистый, поджарый. С коротким, темным «ёжиком» волос на голове он чем-то напоминал бандита из лихих девяностых. Но бесил меня скорее своим неказистым внутренним миром, чем внешней оболочкой.

Так что, уж как-нибудь переживу экзекуцию, а затем залью рот мятным ополаскивателем и навсегда забуду подобный печальный опыт. А если не получится, то сделаю себе лоботомию. Есть подозрения, что такая мера будет ненапрасной.

— Ну, и чего же ты ждешь? — развела я руками.

— Хотел бы спросить у тебя о том же.

— А, — кивнула я, понимая, куда он клонит, — все ясно. Ну, я, в принципе, не удивлена.

И решительно сделала шаг к нему ближе, намереваясь как можно быстрее со всем покончить, отряхнуться и пойти дальше.

— Поцелуем сейчас вообще мало кого удивишь, — пожал он плечами.

— Ну ты же не конкретизировал свои запросы, — улыбнулась я коварно, раздумывая как раз над тем, чтобы чмокнуть этого гада в щеку и ушиться не только из этой комнаты навсегда, но из квартиры в том числе.

И чтобы ноги моей здесь больше никогда не было!

— Про губы ведь речи не шло в твоем желании, — а Тим тут же откинул голову и весело рассмеялся.

— Может, еще в лоб меня жмакнешь?

— Не думаю...

— Или в макушку, м-м?

— Сдалась мне твоя макушка.

— Ну, давай тогда проясним ситуацию, детка. Я ведь четко сказал, что хочу тебя попробовать.

Да, было дело.

Скотина. Сволочь. Подлец. Мерзавец!

— И тебя вовсе не волнует тот факт, что я этого не хочу?

— Нет.

Одно слово. Три буквы. И прямой взгляд в упор, а у меня аж зубы сводит от негодования.

— Давай, — заложил он руки в карманы своих черных джинсов, упираясь спиной в дверь и чуть откидывая голову назад, смотря теперь на меня свысока и выжидающе, — подойди ко мне. Максимально близко. Прикоснись к моим губам и поцелуй меня так, чтобы я узнал, какая ты на вкус. Все просто.

— Замолчи! — едва ли не зарычала я, но все же сократила расстояние между нами почти до минимума. И теперь я стояла, едва ли не касаясь подолом своего платья его брючин.

Уф, ну как же это все неприятно!

— Хочешь, чтобы я помог тебе?

— Не сбивай меня, — отмахнулась я от его слов, как от назойливой мухи, — я тут просто пытаюсь представить на твоем месте кого-то более удобоваримого, чем ты.

— И как получается?

— Нет, потому что ты меня все время отвлекаешь! — зарычала я, смерив его уничижительным взглядом.

— Ну, в таком случае не будем понапрасну терять время, — выдал Тим, а я уж было открыла рот, чтобы снова размазать его своим убийственным возражением.

Но тут же испуганно пискнула, а в следующий момент протестующе замычала, потому что парень неожиданно резко сократил ничтожные сантиметры, разделяющие наши рты и, набросился на меня.

Набросился!

Боже. Боже...

Развернулся, приколачивая уже теперь меня спиной к стене, так, что и не дернуться. И лицо мое зажал между своими ладонями, лишая возможности хоть как-то отвернуться. И теперь он меня даже не целовал!

Он меня жрал, черт возьми!

Его губы были на моих губах, а его язык влажно и ритмично толкался внутрь. И сам он весь вжимался в мое тело, прямо в живот, упираясь пряжкой ремня. Или что там у него так зверски топорщилось?

Глава 4 – Бездействие

Яна

Сказать, что меня трясло — это ничего не сказать. Внешне — айсберг, но внутри...

Он просто сделал это со мной и ушел? Серьезно?

Да он там сохранился, что ли? Или из ума совсем выжил? Со мной так нельзя!

На мгновение коснулась губ и снова вспыхнула, все еще перекатывая на языке вкус парня, с дымными нотками шоколада, цитруса и перечной мяты. А в воздухе до сих пор витал его аромат, дразня рецепторы и добивая меня окончательно. Он не подходил гадскому гаду совершенно: цветы, фрукты, теплое дерево и бергамот.

Не может такой, как этот противный Тим, пахнуть вот так вкусно и сладко...

Не может!

И целоваться мне с ним совсем не понравилось. Это просто шок так сказался. Он же как схватил, как крутанул, как прижал меня! Немудрено, что я растерялась и ненадолго вылетела в астрал. С каждым может случиться. А то, что в голове помутилось, так это банальная защита организма от стресса.

Вот и все!

Тщательно, дрожащими пальцами одернула на себе задранный подол платья и лиф, поправила прическу и по максимуму подняла нос выше. Хвост пистолетом. Походка от бедра. И улыбаться! Улыбаться всем назло и вопреки всему.

Я — Яна Золотова!

Мне вообще на всё и всех фиолетово. А уж на какого-то там Тимошку с гармошкой, так и подавно. Пусть теперь вспоминает себе этот поцелуй бессонными ночами и вздыхает, что у него в принципе все это случилось в эго унылой жизни.

А я дальше пойду. И никогда более не сяду играть во всякие там глупые игры...

Покинула комнату, уверенно преодолела коридор и вошла в ярко освещенную гостиную, где все тут же повернули ко мне головы и загудели, наперебой осыпая меня дурацкими вопросами:

— Как это было, Яна? Давай, колись...

— Тебе понравилось?

— А вы только целовались или...

— Нам нужны подробности!

— Он хорош?

— Тим умеет работать языком, Золотова?

Боже...

Я же только отмахнулась от всех, как от назойливых навозных мух, и уселась в свое кресло, закидывая ногу на ногу и позволяя себе наконец-то посмотреть на того, кто засунул мне свой язык в рот и облапал едва ли не с головы до ног.

Сволочь!

Один взгляд — и меня вынесло на раз. Будто бы током шарахнуло. И чертовые мурашки медленно, но неотступно поползли вдоль позвоночника. Уф, какая гадость...

А Тиму будто бы и плевать было на все движения. Он о чем-то лениво переговаривался с Летовым и хмуро поглядывал, но не на меня, а в свой телефон. Стойко делал вид, что Яны Золотовой нет в этой комнате и в этом мире, в принципе. И между нами только что не произошло ничего такого из ряда вон выходящего.

Скотина!

— Не было никакого поцелуя, — завила я громко, но при этом в упор глядя на хозяина квартиры.

Но по нулям. Даже Захар посмотрел на меня насмешливо, будто бы я сморозила чушь несусветную, а затем перевел вопросительный взгляд на своего друга. Но тот только продолжал флегматично с кем-то переписываться в сети, никак не реагируя на мои слова.

Подлец!

— Как это не было? — охнула Плаксина.

— Совсем не было? — заломила руки Хлебникова.

— Ну, почему же совсем? Все, на что меня хватило — это чмок в щеку.

— Щеку? — едва ли не хрюкнул Летов и заржал, да так громко, что половина компании покатилась со смеху.

А этому черноволосому упырю хоть бы хны. Глянул мельком на меня исподлобья, пожал плечами и снова утонул в своих архиважных делах. А я не отказала себе в удовольствии топить дальше.

Ну а чего, не оставлять же дело на полпути?

— Тим, на мое удивление, оказался умным мальчиком и понял, что совершенно не в моем вкусе, а потому не стал меня пытать. Вот мы и разошлись полюбовно.

— А зачем вы тогда уходили в другую комнату? — резонно спросил кто-то.

— Ага, еще и дверь закрыли...

— И не было вас уж больно долго...

— Пыталась все это время преодолеть тошноту, — подмигнув и с лучезарной улыбкой, ответила я на все эти глупые замечания.

И я бы еще болтала и болтала, подливая в этот вечный костер добрую порцию язвительного керосина, но меня нагло и беспардонно прервали. Тим заполировал меня пустым взглядом, скривился, словно бы моя болтовня его до ужаса утомила, а затем выдал:

— Так, ребзя, объявляю низкий старт. Каха — мой хороший друг приедет через пятнадцать минут. Он с парнями будет на двух тачках, так что до клуба сможет кого-то подкинуть. Остальные на такси — бомбил я уже вызвал.

— Ура! — завопил кто-то.

— Клуб! А-е!

Я же только закатила глаза от такого бурного энтузиазма, но выдохнула, радуясь, что наконец-то уеду из этих неприветливых стен.

Тут же вспыхнула бурная деятельность. Девчонки поправляли макияж, а парни заряжали себя оставшимся горячительным. Кто-то громко врубил музыку, подпевая любимой группе:

Визуал

Итак, начнем с нашей девочки)

Яна Золотова. Умница, красавица и ходячее искушение для доброй половины парней института.

Тимофей Исхаков. Заноза в заднице для нашей героини)

И, конечно, Захар Летов. Первый парень на деревне))

Ну как вам ребята?
Берем в обойму?))

Визуал 2

Постепенно добавляются у нас второстепенные герои, а именно лучшие подруги главной героини:

1. Маша Хлебникова (Мякиш), староста группы и заядлая сплетница.

2. Рита Плаксина. Девочка с говорящей фамилией, отчаянно влюбленная по самые помидоры в Захара Летова.

У кого не открывается визуал, всех прошу в мой авторский ТГ-канал)

Глава 5 – Кастрировать!

Яна

Машина, в которой мне посчастливилось ехать в клуб, набилась девчонками под завязку. А те, в свою очередь, допытали водителя до такой степени, что он сдался и все же включил им Тейлор Свифт и Майли Сайрус на репите. И начался хор резаных поросят, иначе и не скажешь.

Короче, я медленно сходила с ума.

Когда же злосчастное такси прибыло к крыльцу заведения под названием «Хутор Дэнс», то вся наша группа была уже в сборе. Машка и Ритка моментально и с фальшивым раскаянием в глазах подскочили ко мне, начиная, заламывая руки, рассказывать, как так вышло, что мы ехали не вместе. Я же только отмахнулась от этого вранья и, аки королевишна, пошла внутрь клуба, где нас уже ждал услужливый администратор. Он же выдал нам всем золотые браслеты и проводил не просто на танцпол, а в зону для почетных гостей клуба.

А я по сторонам украдкой крутила головой, потому что уже давно мечтала побывать в таком пафосном месте, которое по праву носило почетное звание одного из лучших ночных заведений столицы. Интерьер поражал: высокие потолки, арочные окна, винтажный декор в виде старинных зеркал и подсвечников, бархатная обивка мебели, а еще картины с сюжетами явно не для детских глаз.

— Господи, — прошла я мимо одной такой, таращась на то, как девушка наслаждается плотскими утехами сразу с тремя любовниками.

— Миксер мне в глаза, — приложила к вспыхнувшим щекам ладони Плаксина.

— Ой, девочки, надеюсь, наши родители никогда не узнают, что отпустили нас смотреть на такое непотребство, — покачала головой Хлебникова и нервно хохотнула, но тут же закатила глаза.

И вот мы на месте.

Верхняя площадка. Мягкие диваны. Собственное пространство для отвязных танцев, струящийся по полу дым и неоновые огни сразу же привели всех в неописуемый восторг. На полную катушку долбила танцевальная музыка, которая нехило раскачивала публику. Мало того, официанты уже накрыли стол на всю нашу огромную ораву, но с приличным запасом мест. И вскоре я поняла почему.

— О, это же Каха Царенов, девочки, — пискнул кто-то из одногруппниц, кивая в сторону высокого парня кавказской внешности, что прямо в эту минуту тепло приветствовал Захара и Тимофея.

— Кто это? — скривилась я.

— Да вы чего? Это же старший сын хозяина этого клуба — Шато Царенова.

— А я думала, что мы в клуб к Летову едем. Разве нет? — потянула Плаксина.

— Ну так «Хутор Дэнс» — это их совместное детище. Царенов и Летов держат крупнейшую клубную империю в столице. Как про такое можно не знать?

— Очень просто, — огрызнулась я, — когда интересуешься чем-то нужным и важным, а не танцульками под веселые биты, такое случается.

— Ой, да подумаешь...

Но я уже не слышала, что мне там хотели донести, а просто отпустила себя и позволила насладиться этой ночью, не обращая внимания на Тима и его дружков. Их было немного, всего человек пять парней, с которыми все уже перезнакомились. Но я приказала себе не смотреть в их сторону.

Пф-ф-ф, уж больно надо. Есть дела и поважнее.

Мы что-то быстро выпили. Потом еще и еще. И вспыхнувшее адреналином тело взяло свое — мы с девочками двинули на танцпол, крутя задницами восьмерки и вскидывая руки над головой. Выгибаясь провокационнее. И проводя ладонями по телу, обрисовывая каждый изгиб.

Жара!

И все бы было хорошо, если бы я не чувствовала лопатками прожигающий взгляд черных глаз. Или я только себе это придумала? Не знаю. Но каждый раз, когда я украдкой смотрела в сторону Тима, он лишь оживленно беседовал со своими друзьями. Смеялся, откинув голову назад. Но в мою сторону даже мимолетного взгляда не допускал.

Но стоило мне только отвернуться, как меня снова накрывало от стойкого ощущения, что на меня смотрят. И будто бы раздевают взглядом. Догола!

Хотя парней тут было достаточно, и я знала, что добрая половина мужского состава моей группы пускала на меня слюну, если не сказать больше. А тут ночной клуб и посторонние люди на соседних диванах. Но я так чувствовала, а потому танцевала все жарче и раскованнее, невольно представляя себе, как Тим смотрит на меня и сходит с ума.

Так, кажется, меня куда-то унесло. Пора бы немного освежиться.

— Я в уборную, — сообщила Ритке, перекрикивая басы орущей музыки, и двинула в поисках дамской комнаты.

Нашла. Чуть отдохнула в тишине от гвалта и огней стробоскопа, поправила персиковый блеск на губах, кивнула своему отражению в зеркале и потопала обратно. Но не успела я даже и половины расстояния преодолеть до ВИП-зон, как меня вдруг схватили под живот и затащили в небольшой альков, отделённый от посторонних глаз тяжелой бархатной портьерой.

— Привет, красавица. Не напугал?

Я вздрогнула, но первым делом огляделась по сторонам. Ничего особенного — диванчик, столик, зеркало напротив. Такая себе крохотная зона для уединения. Подняла глаза на парня, на того самого, что только час назад мы обсуждали с девчонками, и поджала губы, показывая этим, что он совершил большую ошибку.

— В каком горном ауле тебя учили так вести себя с девушкой?

Парень тут же громко рассмеялся, а затем дружелюбно протянул мне ладонь.

Глава 6 – Посмотрим правде в глаза

Яна

Разлепила глаза, но тут же тихо чертыхнулась. Жуть! Часы на прикроватной тумбочке показывали всего половину девятого утра. Ну и чего я, спрашивается, в такую рань-то проснулась? Все нормальные люди в воскресенье в это время еще задницей звезды фотографировали. А я...

Эх...

Нашла телефон под подушкой и проверила уведомления. Поджала губы, пролистывая пропущенные входящие звонки и сообщения. Негусто, конечно, но что я хотела от пьяного сборища студентов?

Отшвырнула от себя мобильный и тяжело вздохнула, накрываясь одеялом с головой и крепко зажмуриваясь.

Позор. Позорище!

Но да, давайте смотреть правде в глаза — я повела себя, как настоящая истеричка. И да, вчера из клуба я даже не банально ушла по-английски, а тупо сбежала. Нет, конечно, я какое-то время еще пыталась что-то из себя выжать на танцполе, смеялась, приказывая себе взять от этой ночи все, но спустя полчаса Яна Золотова закончилась.

И вот тогда, кивнув девочкам, что пошла в дамскую комнату, я вызвала себе такси, взяла верхнюю одежду в гардеробе и поехала домой. Нет, я не буду вспоминать, как потом, уже сидя в прогретом салоне автомобиля, кусала губы и костерила себя почем зря. А еще ни в коем случае не хотела признаваться самой себе в том, почему поступила именно так.

И из-за кого...

Нет, нет и еще раз нет! Я не буду думать об этом! Я запрещаю своему мозгу делать это!

Вот и отец, сидящий на кухне в столь неурочный час, но упорно меня дожидающийся, слегка, так сказать, удивился, когда я всего лишь в половину третьего ночи переступила порог нашей двухкомнатной квартиры.

— Привет, пап, — кивнула я родителю, замерев в дверном проеме.

— Все хорошо, дочь?

— А должно быть плохо? — рассмеялась я и сама поразилась тому, как нервно это у меня получилось.

— Кто обидел мою принцессу? — сразу же все понял отец, что в принципе было неудивительно. Полковник полиции — это вам не шуточки.

— Да никто не обидел, просто конфликт ожиданий налицо, — вздохнула я, стягивая с головы шапку, — я так ждала эту вечеринку, так к ней готовилась, а оказалось, что это еще один вечер с уже приевшимися мне за полгода одногруппниками. Ни больше, ни меньше.

Я врала напропалую, не моргнув и глазом, и отец это, конечно же, видел. Но не спорил, выжидая, когда я сама пущу его в свои мысли. Наверное, это и был секрет наших здоровых отношений. Он уважал меня, как личность и никогда не давил.

— А я думал, что буду с патрулем искать тебя по вытрезвителям в часов семь утра, — рассмеялся папа, а я фыркнула, стягивая с плеч пальто, а с ног сапоги и облегченно пискнув, разминая затекшие ступни.

— Прости, что разрушила все твои грандиозные планы.

— Ну и что там, клуб совсем не понравился?

— Да ничего, можно сходить разок, — ответила я, уже проходя на кухню и садясь напротив родителя, который все это время разгадывал сканворды.

Мы с минуту смотрели друг на друга, пока отец наконец-то не фыркнул и не потрепал меня тепло по щеке.

— Такая ты красивая и благоразумная выросла, девочка моя.

Ой, папа...

А я даже глаза закатила, так мне стыдно стало от такого определения в собственный адрес. Нет, я, разумеется, красивая, спору нет! Но ни фига неблагоразумная. Потому что иначе не позволила бы всяким там черноглазым подонкам пихать свои языки мне в рот!

Ой, все!

— Вся в маму...

А я вздрогнула и тут же на ноги подскочила, порываясь к графину с водой и наливая себе высокий стакан в моменте задрожавшими пальцами.

— Прости.

— Да, ничего.

Но я снова врала отцу, потому что до сих пор в груди было все раскурочено от этой утраты. Четыре года прошло, а боль так и не утихла. И в памяти еще свежи были воспоминания того, как она уходила от нас. Самый любимый человек на свете, самый родной. Мама, мамочка...

Она растаяла на наших глазах так быстро. И два года отчаянной борьбы за жизнь пролетели, как два часа. Мы всё знали, нас предупреждали, что пора прощаться. Но как это сделать, когда ты ребенок и совсем не готов отпустить на тот свет человека, который был всем в этом мире для тебя?

Никак...

Я узнала, что у мамы рак слишком поздно, когда уже лечение не помогало, а доктора развели руками, признавая неутешительный факт, что они бессильны перед этой страшной и жестокой болезнью. Вот тогда-то меня, еще тринадцатилетнюю девчонку, ошарашили новостью, что скоро моя жизнь изменится навсегда.

Что однажды наступит тот черный день, когда мама не придет. Не погладит по голове и не поцелует в щеку, желая доброго утра. И этот день настал. Ровно через год. Отца спасла его работа, а вот мне пришлось слишком быстро повзрослеть.

— К нам на поток новенького переводят, — сменила я тему, пытаясь тем самым убежать от страшных воспоминаний.

— Кто такой?

— Да кусок дерьма, пап. Аж бесит! — зарычала я.

Глава 7 – День «Х»

Яна

Я сегодня проспала, а потому в первый учебный день нового семестра собиралась на пары как обезумевшая. Хорошо хоть вещи с вечера приготовила: мини-юбку в клетку, черный академический пиджак и белую блузку с галстуком. Сверху капроновых колгот натянула вязаные гольфы выше колен и высокие кожаные сапоги-трубы.

Накручивая шарф на шею и накидывая на плечи утепленное пальто, оглянулась на отца, который сурово окликнул меня из кухни.

— Яна, а завтрак?

— Некогда, пап.

— Я тебя подкину.

— Тогда ты опоздаешь, — сдувая со лба выбившуюся из прически прядку, нахлобучивала я себе на голову шапку.

— Ну так и ничего страшного, дочь. Я же начальник, а начальникам иногда и опоздать не грех, — улыбаясь от уха до уха, говорил отец, выходя ко мне с контейнером, очевидно, набитым бутербродами.

А я позволила себе на пару мгновений зависнуть в этом теплом моменте. Вот он мой любимый папочка, подумал обо мне, еды собрал. Ну вот какой еще мужчина будет меня так любить, как этот? Никакой!

— Ни слова больше! — выхватила я из его рук контейнер и запихала в свою сумку, а затем звонко чмокнула родителя в щеку и припустила на выход. Но едва переступив порог, оглянулась.

— Ян?

— М-м?

— Отлично выглядишь.

— Это я знаю, — рассмеялась я.

— Битые мальчишеские сердца домой не неси.

— Не буду, — подмигнула я отцу и наконец-то закрыла за собой дверь.

А там уж, не дожидаясь лифта, пулей погнала по лестничным маршам и в метро. Несколько станций с парочкой пересадок и вот я уже на месте — запыхавшись, снимала верхнюю одежду в гардеробе и краем уха слушала, как о чем-то спорят между собой Хлебникова и Плаксина.

— Золотова, вот ты где! — вздрогнула, услышав зычный голос нашего профорга, и закатила глаза. — Как славно, что я тебя нашел!

— Лёня, нет, — отрицательно покачала я головой, — ты опять сейчас меня заболтаешь, и я на пару опоздаю.

— Я быстро, — не унимался парень.

— Давай на большой перемене.

— Сейчас! — давил Лёня.

— У тебя есть минута, — красноречиво глянула я на наручные часы и приняла вид великомученицы.

— Ты у нас в прошлом месяце взяла титул самой красивой второкурсницы. А в прошлом году – первокурсницы.

— И? — выгнула я одну бровь, разглядывая свой идеальный французский маникюр.

— Теперь от тебя ждут, что ты заявишься и на «Мисс-институт».

— Ну, я даже не знаю. А что, кроме меня, больше кандидаток нет? Мне учиться, вообще-то, надо, — ответила я, замечая, как недовольно поджали губы Хлебникова и Плаксина.

— Золотова! — покачал головой Лёня.

— Вон Ритку возьмите. Или Машку, — указала я подбородком на подруг.

— Ритка с Машкой на «Мисс студенчество» не пробьются — и это факт. А вот от тебя любое жюри шеи посворачивает и придёт в восторг, — выдал профорг под хмурые и явно недовольные взгляды моих одногруппниц.

— Я подумаю, Лёня, — отряхнула я с его пиджака невидимую пылинку, — ты только больше при Машке и Ритке такую чушь не неси, а то они на тебя порчу наведут. Да, девочки?

— Ага, — потянули подруги, и мы всем скопом направились на пару, оставив парня стоять и смотреть нам вслед.

А у меня от такого разговора с утра пораньше даже настроение поднялось. Улыбка прям на лице расцвела, и будто бы крылья за спиной расправились. Ну а чего? Я привыкла ко всеобщему вниманию и не собиралась от него открещиваться, вот и на школьном выпускном стала признанной королевой красоты со всех параллелей. Нет, конечно, слава ко мне пришла не сразу. Где-то до седьмого класса я была настоящим гадким утенком: слишком тощая, плоская и худая, с огромными глазищами и губищами, со светлыми бровями и ресницами на бледном, невыразительном лице.

Бр-р-р, такое себе зрелище.

Потом мамы не стало, и я год ходила перманентно опухшая от слез, которые не высыхали на моих глазах даже ночью.

И, ох, сколько же издевательств по поводу собственной внешности я пережила в то время. Открыто со мной никто не конфликтовал из-за отца, но в спину я всегда слышала обидные, режущие до костей прозвища: мумия, кикимора, тень, мышь, губошлёпка, пучеглазая уродина, тухлая доска и мое самое «любимое» — мокрица.

А потом одно лето изменило все, и я, как-то очень резко и незаметно для самой себя, превратилась из гадкого утенка в прекрасного лебедя. И грудь проклюнулась, и талия появилась. И парни вдруг перестали смеяться надо мной, но я ничего им не забыла. И научилась быть такой же, как все — злой, потому что других вокруг себя не видела.

Жизнь меня научила носить с гордостью титул самой обаятельной и привлекательной. Это была моя пуленепробиваемая броня от всех и вся.

Вот только недолго мне улыбаться пришлось. Вид подпирающего стену Захара Летова снова вернул меня с небес на грешную землю, и я вспомнила о том, что он должен был сделать и из-за кого именно.

Глава 8 – Вау

Тимофей

— Ну, если объективно, то так: я бы вдул, — пристально рассматривая фото рыжеволосой девчонки, хмыкнул мой лучший друг Захар Летов и облизнулся.

— Вот и я вдул. Как видишь, до сих пор отдача мучает, — пожал я плечами, натягивая на голый торс черную футболку и чуть проводя пальцами по щекам. Нормально, сегодня еще можно не бриться.

— Кто же знал, что она такая шизанутая окажется?

— Никто.

— Вот и я о том же. А что теперь девчонок не портить, что ли, Тим?

— Вопрос риторический, — хохотнул я, надевая на запястье массивные часы.

— Так и я о чем. Сначала они сами перед нами задом крутят, а потом плачут и волосы на голове рвут, что мы их не так охмурили, как они этого хотели.

— Кто кого еще охмурил в таком случае, — поиграл я бровями, а Летов заржал.

— Вот! Они же сами на грех напрашиваются!

— Как бы то ни было, но не всякий грех приносит соответствующее удовольствие, — развел я руками и хмыкнул.

— Так она реально, что ли, что-то с собой сделать хотела? — скривился Захар.

— Да откуда мне знать-то? Я уже через пару минут, как кончил в эту Олю, забыл, что она в принципе существует на планете Земля. И она ведь, когда трусы снимала, точно знала, что все веселье будет в демоверсии и без возможности продления. А потом, как гром среди ясного неба: отец орет, наш юрист какими-то бумажками передо мной машет, а я только и могу понять, что эта дева чего-то там наглоталась с горя, когда видео нашей совместной постельной зарядки слили в сеть.

— А кто слил, кстати?

— Кто-то из ее полудурошных подруг, скорее всего. Ну, или она сама, когда поняла, что продолжения банкета не предвидится, — похрустел я костяшками пальцев.

— М-да, дела...

— И все бы ничего — откупились бы и забыли. Но Оля разобиделась и давай жечь. Ну и понеслось: все поборники нравственности и чести нашего института подключились к этой истории, раздувая из мухи слона. И вуаля — я уже виновник всех бед на земле и вообще планомерно довел девчонку до необдуманных поступков, совратил на спор и бросил.

— Ну, Тим, так-то ты ее действительно совратил и бросил, — улыбнулся криво друг, но я только отмахнулся от этого замечания.

— Я, конечно, мудак и все такое, но девчонок еще никогда не насиловал.

— Хэй, я на твоей стороне, — улыбнулся друг, приподнимая вверх ладони. — Тем более что, как по мне, так все закончилось удачно. Дело замяли, эта Оля без царя в голове успешно угомонилась, папаня твой тоже остыл и более не собирается ссылать тебя в мужской монастырь, а мы теперь будем учиться вместе. Видишь? Все, что ни делается — все к лучшему.

Я же только закатил глаза.

— Куда орать от счастья?

— Да, брось. Ты разве не рад, что все так чудесно закончилось? — нахмурился Летов.

— Ладно, расскажи лучше, что там за персонажи ждут меня в моей новой группе?

— Сегодня сам увидишь же...

— Телки хоть зачетные есть?

— Вот ничему тебя жизнь не учит, Исхаков, — в голосину захохотал Летов, а я скривился.

— Так есть или нет?

— Конечно, есть. Даже одна королева красоты имеется.

— Покажи, — кивнул я на телефон, который все еще держал в руках друг, и тот сразу принялся искать одногруппницу в сети.

— Вот — Яна Золотова. Но учти, сначала в комнату заходит корона Яны, а потом уже она сама.

— Да срать мне на ее корону, Захар. Как показывает практика, она слетает одновременно с трусами.

— Точняк, — кивнул друг, и мы дали друг другу «пять».

А я впился глазами в экран, где была изображена блондинка с ангельской внешностью и улыбкой Мона Лизы.

— А без фильтров фотка есть? — спросил я, вопросительно выгибая одну бровь.

— Не веришь, что она настоящая? — хмыкнул Летов.

— Ну, ничего такая, — покачал я головой, мысленно соглашаясь с тем, что девчонка из высшей лиги: пухлые губы, голубые глаза, высокие скулы и овал лица сердечком. Прямо эдакая няша, с которой можно неплохо зависнуть. Но не более.

— Нравится?

— И что у такой Барби нет Кена?

— Я же сказал: все люди как люди, а Яна у нас королева.

— С прибабахом, значит? Ну, спасибо, друг. Я только от одной звезданутой отбился, так ты мне другую подсовываешь, да?

Летов снова начал смеяться, пока я продолжал листать фотки еще незнакомой мне девчонки, зависая на некоторых особенно долго, замечая, что помимо красивого лица, тут еще и формы не дурные имеются. Задница, грудь, тонкая талия — ну прямо зачет.

— Ты просто спросил, а я ответил. Потому что, по факту, так и есть — Золотова в авангарде всего потока, если не всего института.

— Сам не пробовал? — прищурился я на один глаз.

— Боже упаси! — и Летов даже перекрестился.

Глава 8.1

Тимофей

Внутри резонировало не по-детски.

С одной стороны — прямо ВАУ! Меня даже повело. Грешным делом, я на краткое мгновение решил, что это не просто приступ восхищения, а нечто большее, что может случиться с парнем в моем возрасте при виде хорошенькой попки и губ, напрашивающихся на грех. Ибо там было на что поглазеть от души и до самого утра. А ночной клуб? Да и шел бы он лесом!

Передо мной уселась натуральная блондинка, вся точеная, как на заказ. Даже руки зачесались, так захотелось ее во всех стратегических местах потрогать как следует. Как змея, короче: красивая до гипнотического транса, но лучше пока не прикасаться, чтобы тебя не закусали до смерти.

Но все так, как и на фотографиях в сети, без обмана и приукрашивания. Глазищи на половину лица — голубые-голубые. Губы — сочные ягоды — так бы и сожрал. Вся аккуратная до безобразия, что даже зацепиться не за что. Вот обычно как бывает? Смотришь на девчонку — нормальная, можно пробовать, но что-то, да не так, до ста баллов явно недотягивает. Какая-то изюминка найдется все равно: маленькая грудь, задница или мозг, чересчур яркий макияж, крашеные волосы, ну или писклявый голос на худой конец.

А тут прям едва ли слюна не закапала.

И это у меня-то?

Пф-ф-ф...

И пока я откровенно залипал на фасад девчонки, она сама щедро награждала меня титулами. Кем я у нее только не был.

Маргинал.

Отрыжка этого мира.

Дегенерат.

Надо ли говорить, что первое очарование от такой неоспоримой красоты у меня быстро сошло на нет? Переглянулся с Летовым, и мы поняли друг друга без лишних слов. Как говорится: если уж носить корону, то с честью.

Конечно, друг малость подретушировал историю обо мне и моих подвигах, но Яне Золотовой и того хватило. А уж вид ее расширившихся от шока глаз и рдеющих щек и вовсе привел меня в неописуемый восторг.

Такая наивная.

Такая святая.

И как бы было по кайфу с ней грешить, м-м...

Жаль, очень жаль, что эта горделивая идиотка сама все испортила. Конечно, у нее еще был шанс на спасение, но девчонка его эпически профукала, когда не пожала мне руку. Знакомое чувство накрыло в моменте. Так со мной уже случалось в детстве, когда мать на мое пятилетие заказала огромный и невероятно красивый торт, с объемными фигурками. Я так радовался, когда задувал свечи, а через пару минут скис и скривился, потому что бисквит оказался сухим и приторно-сладким. До тошноты. Вот и в этом случае магия момента развеялась как дым, а я сделал свои окончательные выводы.

Да — Яна потрясающая.

И да, — Яна потрясающая дура.

Вывод? Проехали. Кто там следующий? И я тут же оглядел несколько пар глаз, которые заинтересованно обгладывали меня с головы до ног. О! А вот это уже мне знакомо и привычно, не то, что брезгливое выражение лица у блондинистой королевишны, которая до сих пор восседала передо мной с кислой миной.

Ну и сиди дальше...

И я тут же забыл о существовании звезданутой красотки, принимаясь очаровывать всех особ женского пола, которые мне только попадались под руку. Особенно выделялась одна из подружек блондинки. Имя я ее, конечно, не запомнил, но все вокруг упорно называли девушку Мякишем. Ничего такая, симпатичная, стройная. И смотрела на меня уже с изрядной поволокой в глазах, такой знакомой, но давно приевшейся и набившей оскомину, если честно.

Хотелось какого-то перца.

И взгляд как по заказу возвращались туда, где сидела Золотова, аки царица египетская. Нос задрала, губы надменно выпятила. Аж, бесит! И платье напялила на себя, как на панель — ярко алое, экстремально короткое, с низким декольте, в котором можно было все без труда рассмотреть.

Нет, ну правда бесит!

— Классная у тебя квартира, Тим, — отвлекла меня от разглядывания стройных бедер блондинки ее подружка.

Как же ее зовут? Саша, Глаша, Маша? Хоть убей, не помню.

— Я знаю, — кивнул я вяло, но тут же заставил себя широко улыбнуться, отчего девчонка тут же покраснела.

М-да, готов клиент. Можно брать.

— У нашего Тима и дом классный, — подошел к нам Летов и приобнял меня за плечо. — Да, Тим?

— Да, — закивал я.

— На берегу озера стоит, — не унимался рекламировать меня друг, хотя тут было уже и без надобности, — из бани выходишь и сразу в купель нырнуть можно. И на плюшках-ватрушках кататься там же. И на девчушках. Прикинь, Маш?

— Что? — затроила брюнетка, а мы дружно рассмеялись.

— Приедешь ко мне в гости, Маша? — поигрывая бровями, спросил я у девчонки, пытаясь запомнить ее имя.

— Я? — еще больше покраснела та.

— Ты, — улыбнулся я, медленно облизывая нижнюю губу.

— Что-то я даже не знаю, — принялась заправлять стыдливо за ухо прядку моя будущая одногруппница, а я решил пока сжалиться над ней.

— Страшно?

— Ну чуть-чуть.

Глава 8.2

Тимофей

Хотя развести на поцелуй Золотову получилось с полпинка. Я думал, она будет умнее, но нет, девчонка тупо пошла на принцип. Ах, как я, смерд паршивый, посмел у королевишны всякую чушь спрашивать? Бла-бла-бла...

На позорный столб меня!

Тем не менее Яна, как наивная мышь, сунула нос в мышеловку, в которой даже сыра не было. Но сама суть оставалась прежней — она меня чертовски бесила. Своей позой — нога на ногу так, что выглядывал краешек ажурных чулок. Я таких картинок в реале перевидал столько, что и не счесть, но конкретно эта вносила капитально. Даже в голове звенело и мотор за ребрами то и дело троил или вовсе глох. А чего стоила ее надменная улыбка, манерная жестикуляция и неприязненный взгляд голубых глаз будто бы свысока?

Не нравлюсь я ей, видите ли.

Ну прямо разочарование века. Пойду порыдаю в подушку и папе пожалуюсь, что плохая девочка и не хочет со мной играть.

— Я бы на тебя не клюнула никогда, даже если бы ты был последним парнем на земле. Ясно?

Это был стопроцентный вызов. Все равно, что красная тряпка для быка. Я в моменте сделал стойку на то, чтобы доказать — ее болтовня не стоит ровным счетом ничего, когда дело доходит до более близкого общения.

И конечно же, Яна сдалась.

Но надо сказать, что у нее и альтернативы-то особой не было. Правда, когда она сама вызвалась целовать меня не на глазах у всех присутствующих, я чуть не завопил от восторга. Глупая рыбешка сама поплыла в мои сети, радостно накручивая хвостиком.

Чума!

А затем, когда мы оба оказались в полумраке спальни, мое сознание практически потухло, передавая бразды правления инстинктам и оголенным эмоциям. Золотова что-то там еще лопотала возмущенно, пыталась дерзить, а я не слышал ни слова. Гул ее голоса и ноль понимания смысла. Ответы на автопилоте.

А в голове только команда набатом билась: «фас»!

Когда она подошла ближе и я повел носом, хапая щедрую дозу ее аромата, то и вовсе испытал что-то странное. Не знаю, будто дури хапнул какой-то забористой: по позвоночнику ток, волоски по всему телу встали дыбом и кончики пальцев загудели страшно, так захотелось к ней прикоснуться. Немедленно!

Вот же змея.

И да, я не знал, какими такими духами она облилась. Я абсолютно в этом не разбирался. Но мог сказать лишь одно — это была чистая эйфория. Сладкая. Обволакивающая. Бессовестная. Вот как пахла Яна Золотова.

И я почти возненавидел ее в тот момент, потому что захотел так, как никого и никогда прежде. Страшное чувство. Изматывающее. Оно скручивало тело колючей проволокой и давило, требуя своего, пока в лёгких не закончился воздух.

Я даже не понял, как и когда набросился на нее. Вот она еще что-то злобно шипела рядом с моими губами, а потом все — и вот уже я фиксирую ее лицо своими ладонями, языком пробуя ее на вкус. Крышу сорвало тут же. Я весь прижался к ее стройному телу, совершенно не заботясь о том, что могу напугать ее своим напором и откровенными движениями, которые совсем не скрывали, чего именно я от нее в тот момент хотел.

Всего!

Как минимум: забить на все и выйти из этой комнаты только к утру.

Как максимум: выгнать всех отсюда к чертям собачьим, и окопаться в квартире до тех пор, когда я снова не смогу связно мыслить.

И, клянусь, я бы затормозил где-то. Остановился, но Яна сама подкидывала дрова в, и без того, раскочегаренную печь моей обезумевшей похоти. Тихий стон. Тонкие пальчики, вцепившиеся в мне футболку. Язык, который отвечал на каждую мою ласку. И уже не осталось сил жать на тормоз. Полный вперед и погнали, забивая совершенно на все причины, почему мы оказались вдвоем в этой комнате.

Плевать!

Оказались? Ну так мы тут и останемся!

Вот же — мои руки везде! И эта совершенная девушка вся горела, потому что я чиркнул спичкой. Грудь, задница, бедра — оно все мое! Я так решил...

Подол платья вверх. Ладони уверенно пробежались в опасной близости от нижнего белья. Коснулись тонкого кружева, и я едва не сошел с ума, понимая, что не смогу быть нежным.

Я чертов псих сейчас! И все это из-за нее!

Мне не хватило всего одного движения, чтобы навсегда подписать себе смертный приговор. Секунда — и можно было бы заказывать реквием. Я был так близко к тому, чтобы самому подставить шею под укус смертельно ядовитой змеи.

Я дебил.

Эпический!

— Не надо, — выдохнула она, а я как будто бы проснулся.

Ушат ледяной воды на голову, за шиворот и в штаны, где все стояло колом. Жесть! Да я рехнулся, не иначе!

Шаг назад и в глаза ее впился льдистые, качая легкими наэлектризованный воздух и не понимая, что в этой девушке такого особенного вдруг нашлось, что у меня пробки враз вышибло и, кажется, даже проводка перегорела. И что самое ужасное — мне было одновременно больно смотреть на ее разнузданный вид с истерзанными мною губами, но в то же время, я почти презирал ее за то, что она позволила мне зайти так далеко.

Винить себя я не собирался.

Пф-ф-ф, хрен там! Она сама исправно выпрашивала, чтобы ее, в этой комнате так распяли. Вот, только сбегая с места казни, я с ужасом понимал, что легче мне не стало. Наоборот, я будто бы вляпался в какое-то феерическое дерьмо, но еще сам не понимал, насколько серьезно.

Глава 9 – Застолбил

Тимофей

Иррациональное, совершенно тупое чувство пилило меня изнутри и мешало легким в нормальном режиме качать кислород, но, да — я совершенно точно не успокоился, а желание разносить в щепки вселенную неугомонной блондинки, кажется, стало только крепче. И мозг словно бы со свистом вылетел из черепной коробки лишь от одного вида, как Яна Золотова, словно венценосная особа голубых кровей зашла в комнату, уселась в свое кресло, как на трон, и насмешливо обвела взглядом присутствующих, словно преданных вассалов.

И вот тут меня приколотило правдой, ибо я не хотел тормозить. Наоборот, меня давило ощущение, что я как-то маловато разогнался.

Мне определенно нужно еще! Дальше бесить ее!

Персональный триггер — вот кем я хотел стать для Золотовой, и меня накрыло этим ужасным и разматывающим желанием. Чтобы она не смогла уже жить спокойно, зная, что я вращаюсь в ее периметре. Чтобы по венам ток простреливал, а волоски по всему телу приподнимались, вызывая волны колючих мурашек, когда ее глаза смотрят на меня.

Только на меня одного.

О, это будет весело.

Это уже и сейчас было весело, когда Золотова принялась загонять пургу про то, что никакого поцелуя между нами не было. А у самой губы искусаны и венка на шее, как оголтелая билась. Но придушить ее хотелось за каждое лживое слово. И встать на ноги, а затем схватить ее за хрупкую шею и снова показать, как быстро может схлопнуться весь этот ее карточный домик гордости и неприступности.

Я бы мог это сделать.

Но не стал, бесконечно пытаясь доказать самому себе, что я не соврал Летову.

Мне скучно. Было. Есть. И будет!

Кажется, хватит глупостей. Я и так потратил на эту блондинистую королевишну слишком много времени.

Точка!

Быстро списался с друзьями из моего уже бывшего института и договорился, что этот вечер будет куда веселее, если мы немного скооперируем наши силы. И уже через пятнадцать минут карета была подана, а я подмигнул темненькой Маше-Глаше, чтобы она усадила свою симпатичную попку рядом со мной. И пока мы ехали в ночной клуб, я основательно успел полапать девчонку во всех интересующих меня местах, причем не встретив никакого сопротивления. Итоги? Ну, восторга бурного она не вызвала, конечно, но и не отвернула окончательно. Так что можно брать.

А дальше на какое-то время телки вылетели у меня из головы. Старые добрые друзья сумели занять мозг. Тут был и Каха Царенов, с которым мы были знакомы еще с детского сада. Парни, с коими я занимался боксом и стрельбой. Мы какое-то время обсуждали свои терки, ржали над всякой ерундой, и я уж было решил, что меня попустило.

А потом как кувалдой по мозгам — БАМ!

— Кто такая? — заорал рядом Царенов, замечая мой пристальный взгляд и кивая в сторону изгибающейся в танце Золотовой. А та будто специально восьмерки бедрами накручивала, гадина.

Я поджал губы и дернул подбородком, давая понять, что Яна — никто. И звать ее – никак.

Полнейший ноль.

— Первый номер, — перекрикивая музыку, ответил Летов, а я кинул на него недовольный взгляд, но в разговор не полез, продолжая раздраженно полировать девчонку глазами.

— Вау! — хлопнул в ладоши Каха. — И чья будет?

— Пока ничья, — развел руками Захар, а мне вдруг захотелось рявкнуть на него, дабы он заткнулся и желательно, уже до утра.

Знал же, что девчонка с основательным таким выстрелом в голове, так он еще и рекламировал ее направо, налево, привлекая алчные взгляды таких плохих мальчиков, как я или Царенов. Ладно, мне она до лампочки, а вот Каха ее сломает чисто по приколу и выбросит за ненадобностью уже через секунду после того, как от души позабавится за ее счет, напрочь забывая имя этой симпатичной куклы.

— Ну, так и чудесно, — облизнулся Царенов и хрустнул пальцами, — если желающих больше нет, то моя будет.

Да и плевать. Мне ведь все равно? Пф-ф-ф, конечно, мне все равно!

Гуляем дальше. Вот же, по кайфу все: вип-зона, девчонки на все согласные и на любой вкус крутятся рядом, музыка долбит бит, прокачивая настроение до максимума. Все так, как надо. Так было всегда, сколько я себя помню. Так будет и дальше, и весь мир станет принадлежать нам, если мы этого только захотим.

Расслабься, Тим. Давай...

Но тело вопреки всем этим увещеванием натянулось струной, когда Яна кивнула своим подружкам и направилась на выход. Спустя всего минуту Царенов последовал за ней, хищно улыбнувшись. И я совершенно точно знал, что будет дальше.

Сколько раз мы проигрывали здесь все эти сценарии, да? Я, он, Летов. Слово «нет» переставало существовать, когда нам тупо приспичило. Никаких табу. Никаких отпоров. Мы знали, что нужно сказать и сделать, чтобы любая крепость пала. Даже такая неприступная, как у Золотовой.

Меня хватило на пятнадцать минут. А потом кто-то из друзей подкинул оправдание, за которое я с радостью ухватился.

— Парни, я отлить.

— Я с тобой, — поднялся я с мягкого дивана, еще толком не понимая, что собираюсь сделать.

Но когда увидел, как в алькове скрылась блондинистая макушка Золотовой, а вслед и мощная фигура Царенова, то меня моментально снесло каким-то ужасным чувством, имени которому я еще не знал. Оно не понравилось мне до жути, но и просто игнорировать я его уже не мог.

Глава 10 – Еще лучше

Тимофей

— Какого художника, сын? — услышал я ор отца где-то из глубин моей спальни и зажмурился, подставляя лицо горячим каплям воды и даже не дергаясь.

Достал.

— Тимофей, я тебя спрашиваю! — его голос прозвучал ближе. Заперся прямо в душевую.

— Прости, пап, но я не вычленил конкретики из твоего вопроса. Что именно ты хотел у меня уточнить своими воплями?

— Мало я тебе зад драл в детстве!

— Смею заметить, это не вопрос, — выключил я воду и шагнул за полотенцем, даже не смотря в сторону недовольного родителя.

— Это что за очередная шаболда в моем доме?

— Прости, я забыл уточнить, как ее зовут, — пожал я плечами, — не думал, что ты захочешь познакомиться.

— Тим, вот скажи мне, ты специально меня драконишь?

— Нет, это у меня получается само собой. Гены, знаешь ли, не пропьешь.

— Господи, вот за что мне это все? — оглаживая лысую башку и дергая густую бороду, прорычал отец.

— Если батюшка сказал, что отпустил все твои грехи, то знай — он жестоким образом тебя обманул.

— Тим, я тебе квартиру для чего купил? — вздохнул отец, а я скривился. Ведь он сам меня вчера выдернул ночью, да еще и посреди трассы, приказывая срочно ехать домой, потому что у него, видите ли, ко мне неожиданно возник неотложный разговор, а к обеду следующего дня он ждет важных гостей и я, кровь из носу, должен быть паинькой и поприсутствовать за столом.

А мне, куда девицу нужно было высаживать? Держу пари, что остановка «Дерево» ей пришлась бы не по вкусу.

Вчера беседы между мной и отцом так и не получилось, но почему красота-то должна пропадать, если знакомился я с ней по одному и очень конкретному поводу? Пришлось осваивать. Ну не пропадать же добру, тем более такому, с красивой грудью и ногами от ушей?

Вот!

Но ответить все это отцу я так и не успел.

— Доброе утро, мальчики! — появилась в проеме ванной комнаты вышеуказанная красотка, укутавшись в одну лишь легкую простынку. Подмигнула нам и потопала в душ, по дорого потрепав меня по щеке, за что схлопотала смачный шлепок по упругой заднице.

Ойкнула, рассмеялась, откинула в сторону ненужную более тряпку и, в чем мать родила, вошла в кабину под упругие капли воды.

Отец закатил глаза. Я же только развел руки в стороны, мол, ну а что еще с меня взять? Все же и так понятно...

— Ладно, Ромео, мой свою Джульетту поскорее и увози ее из этого дома к чертовой бабушке. А потом быстро обратно. Понял?

— Чего уж тут непонятного, — хмыкнул я, взглядом провожая мощную спину отца, а затем крутанулся и решил, что неплохо бы было еще раз принять водные процедуры.

Спустя два часа я уже снова был в доме отца, сидел напротив него в его кабинете и приготовился слушать ту самую важную новость, которую мне должны были сказать еще вчера.

— К нам на обед приедет Гурский.

— Кто? — скривился я, немного не понимая, куда мы свернули и зачем.

— Михаил Алексеевич Гурский. Помнишь такого?

— Ну, допустим, помню, — кивнул я, припоминая старого хрыча, который совсем недавно отчитывал меня в своем красивом кабинетике с пеной у рта за то, что я посмел опозорить его альма-матер.

— Ну вот радуйся теперь.

— Позволь уточнить чему? — криво оскалился я, так до сих пор и не постигнув сути происходящего.

— Мне все-таки удалось уломать мужика, дабы он сменил гнев на милость. На днях же ездили с друганами на охоту, а там он. Оказывается, знакомы мы через моих корешей. Хряпнули малость, перетерли за одного дурня по имени Тимошка и пришли к выводу, что грехи твои не так страшны. Особенно, если у Михаила Алексеевича появится в коллекции ружей премиальное оружие от Меркель.

— Губа не дура, — хмыкнул я, но тут же нахмурился. А затем дернулся оттого, как мотор в груди со всей дури впечатался в ребра, едва ли не выламывая их.

Так, стоп! Давайте-ка уточним пару деталей!

— Еще раз, пап, для особо одаренных, пожалуйста. На что конкретно ты уломал Гурского?

— На то, чтобы тебя не отчисляли из института.

Что?

— Нет! — даже не успев сообразить, что именно говорю, выпалил я.

А затем провел ладонями по своему «ежику» на голове и откинулся на спинку кресла, прикрывая глаза и недовольно поджимая губы. Черт! Я целую неделю ее не вспоминал. Клянусь, даже забыл, что эта придурковатая девица вообще существует во вселенной. Я жил, дышал полной грудью, портил девчонок и максимально наслаждался своим существованием, в праздном ожидании нового занимательного квеста под названием «Яна Золотова».

А теперь как? Зина, у нас отмена? Ну, уж нет!

— Чего ты там пробормотал? — скривился отец, но я лишь упрямо покачал головой.

— Пап, нет.

— Это что еще за кино?

А я вдруг как-то даже замер. На секунду ушел на перезагрузку, за которую пропустил через себя все, что предшествовало этому разговору и стало его причиной. И вроде бы вот, еще только неделю назад я был бы рад остаться в своем институте, в своей группе, где мне было максимально комфортно учиться, продолжать заниматься спортом и ничего не переворачивать с ног на голову.