Принц Лотоса

Пролог

Усадьба клана Ито.

Достопочтейнейший даймё*, господин Танака Рэо, досадливо давил растущее в груди раздражение: почему он, блистательный глава клана ёкаев, обязан терпеть в своём доме грязного человечишку?!

Грязным старик был в прямом смысле этого слова. Немытое дряхлое тело, скрытое под слоями таких же старых одежд, источало невыносимое зловоние. Которое смог бы учуять любой ёкай, даже тот, кто не обладал завидным обонянием. Но, на горе главы, все инугами, как и полагалось псам-оборотням, имели отличный нюх. А уж глава Рэо и подавно.

Помощник, притащивший в клан этого бродягу, верно, решил сыграть злую шутку со своим господином! Как может этот кусок давно протухшего мяса помочь клану в столь щепетильном вопросе?! Понятно уже, что точно нет…

Старик-шаман расстелил на полу чёрную от грязи тряпицу и, что-то бубня себе под нос, высыпал на неё птичьи кости, перья, разноцветные камешки и стеклянные бусины. И вот уже битый час перебирал их и бормотал, бормотал и перебирал… Наверняка просто испытывал на крепость терпение ёкаев.

Глава Рэо нарочито громко вздохнул и с деланной скукой полюбовался на свои когти на руках, которые удлинились от нарастающей злости. Этим он хотел показать помощнику и шаману, что если дело и дальше будет идти так, как оно идёт, то очень скоро он пустит их в ход.

Пока от этого шага его останавливало лишь то, что новые золотистые циновки, которые чудо как шли по цвету этой комнате, в таком случае придётся забрызгать кровью… А этого ему так не хотелось бы! Их нежный цвет, каждый вечер озаряемый заходящим солнцем, напоминал ему сияние плодородных пшеничных полей, бескрайним морем волнующихся под тёмным грозовым небом. Роняющих на жирную чёрную землю из налитых колосьев зерно и уже с нетерпением ожидающих начала жатвы… Невообразимое богатство, принадлежащее ему и его клану!

Но если так будет продолжаться, господин Рэо готов пожертвовать новыми циновками. В конце концов, это всего лишь циновки, а не сами поля…

Помощник, заметив недовольство главы, в жесте раскаяния поник ушами, поджал хвост, проворно подполз ближе, ткнулся лбом в пол у его ног и, не поднимая головы, горячо зашептал:

– Молю ещё немного о вашем терпении, мой господин! Гадание требует времени… Этот тамаёри — лучший среди предсказателей! Ему дан дар говорить с высшими духами…

Господин Рэо вместо ответа уныло посмотрел в сад и щёлкнул когтями: его терпения не хватит уже и на упавшее из чашки зёрнышко риса. Закончится раньше, чем то долетит до пола…

Помощник в отчаянии оглянулся на старика, а тот будто ждал именно этого момента. Расплывшись в отвратительной улыбке, демонстрирующей голые дёсна и торчащие из них пеньки гнилых зубов, прошамкал:

– Ду́хи дали ответ! Великая удача была послана клану Ито, но вы сами отреклись от неё!

Глава вскипел:

– Что за чушь?! – рявкнул, чувствуя, как от гнева лицо стремительно покрывалось шерстью. Ещё секунда-другая — оборот произойдёт полностью, и тогда этого омерзительного старика ничего уже не спасёт: глава оторвёт ему голову, даже несмотря на тошнотворный запах…

Но тот словно не чуял нависшей над ним опасности. Картинно развёл руками в стороны и, всё так же улыбаясь, покачал головой, точно кукольный болванчик:

– Да-да, сами! Кости говорят, что лично вы, господин Танака Рэо, прогнали посланницу, которая пришла сообщить вам о приобретённой кланом удаче. Дали ей монет и выгнали взашей… Три года тому назад… Вспомните!

Глава хотел зарычать, что ничего подобного не было. Что-что, а отказываться от удачи, столь сейчас нужной клану, он ни за что не стал бы. И посланницу, принёсшую добрую весть, не прогнал бы взашей, а приказал бы приветить как самую дорогую гостью…

Хотел сказать да рот захлопнул: вспомнил! Неужели?! Если так, то…

Было. Всё именно так, как и сказал шаман.

Старая наглая человечка из деревни-буракумин. Где жили такие же, как и она, человеческие отбросы… Годные лишь для грязной работы, которую брезговали делать даже самые слабые ёкаи.

Глава Рэо терпел эту деревню на своих землях лишь потому, что Император, повелевший не трогать людей, неизвестно как провалившихся из людского, Среднего, в Нижний мир, даровал клану Ито в награду за построенное для них пристанище обширные плодородные земли. Те самые, что золотыми морями так радовали глаз господина Рэо…

Но указ, как и сам Император, редко покидающий столицу, был от земель Ито далеко. А ёкаи в провинциях ещё нет-нет, да и любили полакомиться человеческим мясом…

Деревня, как и крепкая ограда вокруг неё, была построена. На этом глава Рэо считал миссию по выполнению императорской воли исполненной. Днём людишки выходили за ограду на работы, а вечером обязаны были вернуться под защиту стены. Если же кто-то задерживался и не успевал до закрытия ворот, а утром его не досчитывались, то кому какое дело? Клан Ито не нанимался охранять этих отбросов. Одним больше, одним меньше… Какая разница? Пусть скажут спасибо, что глава Рэо вообще терпит их на своей земле…

Наглая старуха посмела прийти в усадьбу так, словно её тут и ждали. Скандалила, требуя отвести её к главе, тарабанила в ворота… А когда господин Рэо, привлечённый шумом и любопытством, чего же ей понадобилось, повелел пропустить старуху, был неприятно удивлён отсутствием понимания у той ничтожности своего положения.

Неблагодарная карга, источая отборную брань поганым ртом, обвинила сына главы и единственного наследника клана, Танака Кайто, в том, что он-де обрюхатил её дочь…

И что? Стоило ли так сотрясать по этому поводу воздух? Молодые инугами, как и положено псам, блудливы… Лучше за дочкой нужно было смотреть.

В другое время господин Рэо лишь посмеялся бы над незадачливой мамашей, не знающей прописных истин. Но старуху точно забытые боги побудили явиться в тот самый момент, когда в клане ждали прибытия важных гостей! Глава клана Сота и его дочь, красавица футакучи-онна… Помолвка наследника Кайто с ней упрочила бы позиции клана Ито среди даймё. А земли, что шли приданым к красавице, расширяли владения клана до самого моря и гарантировано пополнили бы казну доходами от новых пошлин и украсили бы усадьбу заморскими товарами…

Глава 1

Некоторое время спустя.

Акамацу Ёсико.

Нижний мир опасен для людей. Это место, где обитают ёкаи. Оно создано для них, как Верхний создан для небожителей. Для людей есть Средний… Но сколько Ёсико себя помнила, её семья всегда жила в Нижнем мире.

Когда она была маленькой, отец рассказывал ей про мир людей. Про то, что ёкаи там редкость, и про то, как тяжело ему там жилось… Здесь жизнь тоже была не сахар. Все они — мать, Ёсико и Хонока — жили тем, что зарабатывал отец. Он изготавливал амулеты, выводя на полосках рисовой бумаги иероглифы с заклинаниями: «на удачу», «на счастье», «большое богатство», «защита от тёмных сил»… Когда он умер, стало совсем плохо.

Некоторое время они ещё держались, продавая сделанные им загодя амулеты… Особенно хорошо продавались те, что сулили дать защиту: люди выходили на работу за ограду и многие рисковали оказаться сожранными ёкаями…

Признаться, пока был запас бумажных полосок, Ёсико, используя кисти отца и копируя его почерк, подделывала амулеты. Ей нравилось находиться в комнате, некогда служащей отцу кабинетом. Трогать инструменты, которых при жизни касался он. Вдыхать ароматы дерева и чернил, в которые стойко вплетался мужской запах, и ей казалось, что незримо отец ещё присутствует здесь. Сидит рядом и невесомо ведёт её руку, выводя линии нужного размера и чёткости…

А потом бумага закончилась. И где брать её, Ёсико не знала. Однако это не имело значения, потому что в деревне и так уже начали шептаться, что слишком долго в семье покойного Акамацу не кончаются амулеты…

Мать настояла, чтобы Ёсико стала выходить на работу за ограду. Персиковые сады и огуречные плантации – вот и весь выбор. Мужчины ещё ходили на болото рвать осоку, но эта работа была уж совсем тяжела и опасна: целый день по колено в воде, того и гляди утащит каппа!

На вопрос Ёсико, почему вместе с ней на работу не идёт Хонока, мать ответила коротко: не твоё дело. Но на самом деле Ёсико знала, почему. Мать всегда больше любила Хоноку. А всё потому, что когда родились двойняшки, старуха-предсказательница, что проживала в их деревне, напророчила ей, что одна дочь выйдет замуж за влиятельного ёкая-вельможу, а вторая проживёт тихую и спокойную, ничем не примечательную жизнь…

Даже просто стать наложницей сильного ёкая почиталось за честь, а уж законной супругой… Мать спала и видела, как благодаря Хоноке очень скоро она сама станет есть с золотых тарелок, одеваться в шелка и спать на мягком футоне… Не станет же зять оскорблять любимую тёщу отказом в проживании в своём доме?.. Молодым супругам может ведь понадобиться её помощь…

Тратиться на Ёсико, коли уж той выпала обыкновенная судьба, мать находила неразумным: Хоноке надо то, Хоноке надо сё, Хоноке нужно беречь руки, чтобы они оставались нежными и мягкими. А тебе зачем? Ты и так обойдёшься…

Но Ёсико не обижалась и не завидовала сестре. Тем более что Хонока была доброй и всегда тайком угощала её тем, чем одаривала её мать. То леденец для сестрицы припрячет, то сладкий рисовый пирожок…

И Ёсико казалось, что жизнь её не так уж и заурядна. Взять хотя бы то, что там, на работах в персиковом саду, она и познакомилась с Танака Кайто. Невероятно прекрасным ёкаем, господином всех окрестных земель…

Его красные волосы блестели, как дорогой шёлк. Золотистые глаза так восхитительно искрились, когда он смотрел на Ёсико… Уши и хвост нисколько не портили этой красоты. Даже наоборот, добавляли какой-то изюминки… Подчёркивали, что этот ёкай достоин занять место среди небожителей…

Под цветущими деревьями они встретились. Под опадающими лепестками расстались… Куда всё делось?

Холодно Кайто выслушал весть о том, что Ёсико понесла. С презрением окинул взглядом её заметно раздавшуюся в талии фигуру… Каждый его жест, каждый поворот и наклон головы, точно острым кинжалом, срезал шоры с её глаз… Разве такого Кайто она любила?..

Нет.

Выходит… всё было ложь?..

И не нужно было верить его красивым словам… Какой позор…

– Я мог бы взять тебя силой, – бросил он ей через плечо, – но был добр с тобой. Цени! Мне приходилось изображать любовь с такой, как ты, отбросом-человечкой… Хотя ты, как и всё вокруг, и так принадлежит мне. Чем ты недовольна? Ты вещь, и твоё призвание служить таким, как я… Будь горда, что ты мне хоть на что-то да сгодилась. А ребёнок… он мне не нужен. Прощай! – взмахнул рукой и ушёл, не обернувшись.

И эти слова и жесты стали для Ёсико оглушительнее пощёчин и брани, что одарила её мать: как теперь им всем жить с таким позорищем?! А что будет с Хонокой?! Какой влиятельный господин обратит внимание на неё, будь она хоть тысячу раз красавицей, если у неё сестра – падшая женщина?! Хуже самой последней куртизанки, потому что для той это ремесло и она получает за него монеты… А тут что?! Живот?! Ещё один рот!.. Проклятье…

В тот миг Ёсико точно впала в странное исступление. Мир в её глазах рухнул, разбился и разлетелся вдребезги… И как дальше жить, она не представляла…

Никто в деревне ей и слова не сказал. Люди молча смотрели, как таскала её мать за волосы, вываливая в грязи, точно желала втоптать в эту жижу. Словно хотела стереть её не только из жизни, но и из своей памяти… Под такое же гробовое молчание они покинули на следующее утро свой дом и деревню, уложив в повозку, запряжённую быком, нехитрый скарб: всё, что можно было продать, мать продала. Больше всего Ёсико печалилась об инструментах отца: почему нельзя было оставить хотя бы его кисти на память?..

Бык тащил их весь день, минуя одно селение за другим. И лишь к заходу солнца стало ясно, что скоро конец их пути. Ёсико поняла это, потому что мать повернулась и прошипела:

– Отныне ты мне не дочь! Для всех, кто спросит, я – твоя госпожа, как и Хоноко. Мы подобрали тебя на дороге и, пожалев беременную, приютили у себя, поняла?

Непрошеные слёзы отчего-то навернулись на глаза, и девушка с трудом выдавила:

Глава 2

Акамацу Ёсико.

Ливень начался, когда Ёсико с Юито вернулись домой. Мать не заметила её возвращения, и девушка смогла приготовить на маленькой жаровне угрей и покормить Юито.

Эта же жаровня служила им для обогрева в зимнее время.

Малыш, судя по тому, как сразу уснул после еды, даже не доев последний кусочек угря, весело провёл время со старой Фудзико и успел устать за день.

Но для Ёсико было бы странно, если бы столь хороший день не омрачился: во всём должно быть равновесие. Мать, точно яростный демон, явилась на аппетитные запахи. Застыв на пороге сарая, тут же накинулась на Ёсико так, словно она с Хоноко голодали.

Хотя на самом деле всё обстояло ровно наоборот…

– Где ты взяла угрей, негодная?! Почему не отдала сестре, хотя знаешь, что ей нужнее?! – мать даже и не собиралась выслушивать сбивчивые оправдания дочери. – Завтра же чтобы принесла ещё! Да не смей оставлять себе хоть одного, проверю! Довольствуйся тем, что я даю тебе есть. Или ты хочешь сказать, что я вас плохо кормлю?! А сейчас собирайся, сходи к реке и налови хи-но тама! Фурари-би, что ты поймала в прошлый раз, опять прогрызли фонари и улизнули!

Ёсико вздохнула украдкой: плохо дело… Это означало, что сейчас ей придётся не только бродить под дождём, выискивая в зарослях у реки маленьких шарообразных ёкаев, но и ремонтировать бумажные фонари. Коих в доме было превеликое множество! А у них с Юито всего один…

Уверенная, что дочь не посмеет ослушаться, мать ушла в дом.

Девушка, укрыв спящего сына циновкой, заплела волосы в тугой узел и надела шляпу-цукумогами: как хорошо, что Року дал его ей! Теперь у неё есть защита не только от солнца, но и от дождя.

– Бон-Бон?.. – сонно звякнул колокольчиками ёкай.

– Прости, – вздохнула Ёсико, – ничего не поделаешь, нужно идти…

Закатала повыше штаны. Всё равно дождь лупил в землю так, что ноги будут грязными до колена. Взяла банку, привязанную к шесту, в которую она собиралась сажать пойманных хи-но тама, и вышла из сарая.

Возможно, ей повезёт, и она успеет управиться до того времени, как Юито проснётся. Иначе малыш, не обнаружив рядом её, может расплакаться от страха так, что переполошит всю округу, и мать вновь будет браниться…

Вопреки её ожиданиям, все хи-но тама попрятались от дождя. Ёсико удалось поймать всего трёх. Они укрывались под листьями папоротника, едва сияли и выглядели уставшими.

Девушка сразу представила, как будет ругать её мать, когда увидит этих фурари-би. Но ничего не поделаешь, хи-но тама, как и любые огненные ёкаи, не любили дождь…

Ёсико ещё немного побродила по берегу, но заметив то там, то тут вылезающих из воды капп, направилась в деревню. Она промокла до нитки и успела продрогнуть до костей. Да и становиться чьим-то ужином ей не особо-то хотелось…

Стоило ей выйти на дорогу, ведущую к деревне, как она нос к носу столкнулась с двумя ёкаями. Никогда прежде она не видела их в деревне. Чёрное одеяние с одинаковой эмблемой дракона на груди, а также висящее на поясах оружие подсказали ей, что они принадлежали к клану наёмников. Весьма богатому, если судить по тканям и кожаной обуви.

А это значило, что этот клан не брезговал убийствами…

Девушка мысленно взмолилась богам, чтобы ёкаи не обратили на неё внимания, но в этот день боги, похоже, отвернулись от Ёсико.

– Стой! – приказал ей один из ёкаев.

Она замерла, ниже опустив голову, чтобы они не могли рассмотреть под полами шляпы её лицо.

– Бон-бон, – недовольно проворчала шляпа.

– Зачем остановил его? Это старый цукумогами, – скривился второй ёкай. – Они обычно глупы и годны только для грязной работы…

– Нет желания обыскивать каждый дом, – откликнулся первый. – Дождь как из ведра! Выполнить бы уже скорее заказ да вернуться домой, в тепло… Может быть, он сможет нам помочь? Эй, ты, есть ли в деревне человечишки?

Услышав, что наёмников интересуют люди, Ёсико сжалась от страха и наклонилась ещё ниже.

– Бон-бон! – ответил вместо неё цукумогами, и она решила держать рот на замке, чтобы не выдать себя.

– Я же говорил, – хмыкнул второй ёкай. – Эти дряхлые старики не умеют даже говорить. Оставь его, идём! Клану заплатили столько, что не грех и расстараться…

– Нет, постой, – не унимался первый. – Хочу взглянуть на его лицо. Так ли цукумогами безобразны, как про них говорят?

«Кто бы говорил!» – подумала Ёсико, невольно отступая от наёмника.

Они оба были покрыты жёсткой, как у ящерицы, чешуёй, да и на вид напоминали прямоходящих рептилий. Жёлтые глаза имели вертикальный зрачок, а под подвижными губами в пасти скрывались острые, как кинжалы, зубы. Что явно указывало на то, что они точно не питаются ивовым соком подобно ведьме-янаги…

– Вот ты где! – внезапно прогремело рядом, шарахнуться в сторону Ёсико не позволила тяжёлая ладонь, которая легла ей на плечо.

Лишь секунду спустя, когда сердце в груди перестало подпрыгивать от накатившего страха, она узнала в говорившем Року, уси-они Фудзико-сама́.

– Хозяин тебя уже обыскался, а ты возле реки прохлаждаешься?! – Року грозно отчитал Ёсико. И другим, заискивающим тоном, с поклоном осведомился у ёкаев: – Простите, суйко-сама́, этот глупец вам не слишком досаждал?

Наёмники с досадой отступили. Презрительно цыкнули:

– Нет. Скажи, есть ли в деревне человечишки?

– Если бы были, я давно их всех лично съел бы, – весело откликнулся Року. Протянул мечтательно: – Что может быть слаще человеческого мяса?.. Жаль, только запах иногда портит аппетит…

Ёкаи понимающе зафыркали.

– Я слышал, – добавил Року, – в соседней деревне видели одного… или двух?.. – указал рукой направление, противоположное деревне Ёсико. Посетовал: – Да поди их уже сожрали! Эх, а жаль… Я бы не отказался присоединиться к трапезе…

Наёмники переглянулись и поспешили в указанном направлении. Уси-они слегка толкнул Ёсико в плечо, принуждая идти с ним рядом.

Глава 3

Немного времени спустя. Дом ямаубы Фудзико.

Вернувшись домой, Року застал старую ведьму в прекрасном расположении духа. Она крутилась возле зеркала и разглядывала свой рот.

– Смотри! – радостно воскликнула она, растянув корявым пальцем губы и демонстрируя красные воспалённые дёсна. – Мои зубы! Они растут!

– И что? – равнодушно откликнулся Року. – Моя метка проклятия уже пропала. Я говорил тебе, что это всё девчонка. Ци из неё так и хлещет… Если бы ты, как и положено, заплатила бы ей, голова у тебя не разболелась бы, а зубы уже выросли…

– Заплачу завтра. Отдам ей шёлковый платок, всё равно он мне уже не нужен, – отмахнулась старуха и вновь уставилась в зеркало. – Как думаешь, может быть, её поганая мамаша согласится продать нам её и мальца?

– Ты хочешь съесть их?

Фудзико на мгновение прикрыла глаза, представив, как сладко хрустели бы косточки малыша Юито на её новых зубах, но взяла себя в руки и прогнала эти мысли прочь:

– Нет, живые они будут полезнее. Ци у них так много, что не удивлюсь, если через неделю я помолодею, – хихикнула, живо представив себя красавицей, и добавила: – А ты наверняка станешь таким сильным, что сможешь сразиться с проклятым драконом, сотворившим с нами это!

Она в предвкушении зло оскалилась, представив, как Року насадит на свои прекрасные рога Миномото но Харуки. И поделом негодяю! Подумаешь, напилась с тэнгу саке, стала приставать с непристойностями к дракону, а при отказе разозлилась и наложила на него проклятие? Протрезвела бы и сняла, первый раз что ли… Но дракон вышел из себя, проклял её помощника, забрал её зубы и пообещал убить, если встретит снова!

Фудзико из вредности не стала его расколдовывать сразу. Решила немного подождать, пока Чёрный Дракон основательно прочувствует на своей шкуре, каково быть жутким чудовищем… Ещё бы! Все эти высшие ёкаи так привыкли к своей неотразимой внешности! Задирают нос и приравнивают себя к небожителям…

А она, вообще-то, тоже женщина… И ничто плотское ей не чуждо!

Нет уж! Пусть сначала пострадает! Пусть тоже испытает, каково это, когда на его чувства и томление в ответ брезгливо кривятся… Поделом!

А уж потом, когда Харуки осознает, что без её помощи проклятие ему не снять, с него можно будет потребовать что-нибудь помимо возврата зубов… Золота! Много-много золота! Хи-хи-хи…

Но теперь, когда благодаря энергии Ци Юито и Ёсико зубы у неё выросли новые, а с Року само собой снялось драконово проклятие, Фудзико раздумывала над тем, а так ли нужно расколдовывать Миномото но Харуки?.. А что? Пусть этот негодник и дальше остаётся жутким уродом! Так-то!

– Вот, кстати, о драконе, – проговорил Року. – Я на дороге встретил двух суйко-оябун в форме наёмников клана Икэда…

Мерзкий холодок страха пробежал по спине ведьмы. Именно такой, когда она смотрела в глаза разъярённому дракону… Его слова о том, что он лично выдерет ей хребет, когда найдёт, живо всплыли в памяти Фудзико. Судорожно сглотнув, она просипела:

– И что? Что они хотели?..

– Искали каких-то людей, – пожал плечами Року, выставляя из бумажного пакета на стол покупки.

– Дурачина! – в страхе взвыла Фудзико. – Дракон ищет нас! Зачем ему какие-то людишки?!

Но сейчас, когда зубы полностью не выросли, а её магическая сила к ней не вернулась, Фудзико была не готова схлестнуться с ним в битве. Что же делать?! Бежать, только бежать! Потом, когда новые клыки украсят её рот, она обязательно отомстит за всё этому чешуйчатому…

А пока она не сильнее цыплёнка, нужно спасать свою шкуру: дракон наверняка до сих пор пребывает в ярости! Жаждет мести и её крови…

– Собирай вещи, – приказала Року, – мы уезжаем! Немедленно!

Глава 4

Следующий день. Акамацу Ёсико.

Вечером мать, услышав предупреждение от помощника старой Фудзико, даже не стала бранить дочь, что та поймала так мало хи-но тама. Побледнела и, тревожно озираясь, поспешила скрыться в доме: вдруг суйко стали невидимыми и уже бродят по их двору?..

Ёсико и сама ночью плохо спала. Всё прислушивалась, не ходит ли кто-то возле сарая?.. Дверь в него была совсем уж хлипкой…

А едва забрезжил рассвет, умылась, по привычке натеревшись отваром трав. Омыла им же Юито. Взвалила ещё подрёмывающего сына на спину, нахлобучила на голову старину Бон-Бона и отправилась на работу.

На поле ни старухи, ни Року не оказалось, и Ёсико, потоптавшись там минут пять, поплелась к её дому. Року же говорил, что вечером у Фудзико болела голова… Возможно, старушка так расхворалась, что не может встать с постели?..

Добродушно жалея Фудзико, Ёсико подошла к её дому. Дверь в него, как и калитка, оказалась закрыта. Но девушка обнаружила привязанный к ручке шёлковый платок, а в нём записку: «Ёсико, спасибо за всё. Этот платок – плата тебе. Надеюсь, ещё встретимся. Прощай».

Они уехали!

Девушка затрепетала от охватившего её отчаяния: из-за того, что старуха не оставила монет за вчерашнюю работу, мать очень сильно раскричится! И в ярости может даже поколотить её…

Она развернула платок и внимательно осмотрела его. Шёлковая ткань и золотая вышивка… Он выглядел очень дорогим! Возможно, за него им удастся выручить мешок риса… А, может быть, и все три? Прежде чем возвращаться домой, надо бы заглянуть в какую-нибудь лавку, чтобы его оценили… Тогда мать, зная цену, может сама решить, продавать его или нет… И не будет злиться.

Ёсико аккуратно сложила платок и засунула его вместе с запиской в карман. Однако едва она успела отойти от дома ведьмы, как вновь столкнулась на дороге с теми двумя ёкаями, что встречала уже вечером. Только в этот раз вместе с ними шёл ещё один. Знатный господин, судя по одежде: его наряд хоть и был похож на одежды суйко, но ткань и отделка даже на взгляд Ёсико были в разы дороже.

Его чёрные волосы блестели на солнце дорогим шёлком. Янтарные глаза с вертикальным зрачком уставились на девушку, и она поспешила наклонить голову. Даже несмотря на клыкастую маску, закрывающую нижнюю половину лица, ей показалось, что этот ёкай необычайно красив! Намного краше даже самого Кайто…

– О, да это наш знакомый цукумогами! – насмешливо воскликнул один из суйко. И пояснил для господина: – Мы вам рассказывали о нём, Миномото-сама́. Он глуп и не умеет разговаривать…

Ёсико поблагодарила богов, что надоумили её прикрыть Юито рубашкой, чтобы уберечь от утренней прохлады и слепящего солнца. Полы Бон-Бона хорошо прикрывали голову ребёнка. Так что теперь она смотрелась и впрямь как старый горбатый цукумогами…

Она наклонилась ещё ниже, стремясь быстрее проскользнуть мимо них, но высокородный ёкай внезапно выхватил из ножен меч и ударом рукояти сбил с её головы шляпу. Бон-Бон с тихим стоном полетел на землю, и ёкаи увидели, что перед ними девушка, а за её плечами, сладко посапывая и посасывая кулачок, в подвязке спит малыш.

Господин перевернул меч, направив остриё ей в шею, вынуждая остановиться. Холодно посмотрел в распахнутые от ужаса глаза Ёсико и коротко бросил суйко:

– Вот те, кого вы ищете.

Хи-но тама [яп.] – «бессмысленный огонь». Общее название для всех духов, имеющих форму огненного шара.

Фурари-би [яп.] – маленький шарообразный огненный ёкай, происходящий от следа души, которая не была должным образом упокоена. Имеет птичье тело и голову, похожую на собачью мордочку. Обитают возле рек, безвредны для человека.