Принцесса для мстительного дракона

Пролог

Стелла

Стелла несмело сделала шаг и вышла из походной палатки навстречу своей судьбе. Все в этот день было похоже на шутку богов: яркие солнечные лучи не грели, а лишь предупреждали о морозе, легкий, обычно бодрящий ветерок колол разрумянившиеся от волнения щеки, мягкий снежный ковер под ногами превратился в опасную скользкую дорожку, а рядом ее ждал отчим, чтобы передать в руки жениху, но девушка лишь меняла одного хозяина на другого.

Ступая по белоснежному снегу, она приближалась к алеющему розами алтарю, у которого ее уже ждал будущий муж – жестокий убийца собственного дяди, единственный дракон, оставшийся в мире Вередики и король Драгонии Генрих Крылатый, так он велел записать себя в летописи, но в народе его уже давно прозвали Генрих Сумасшедший.

Это могущественное существо, от одного взгляда которого трепетали все, даже отчим Стеллы, стояло к ней спиной. Его красный плащ слегка трепетал на ветру, как и темно-русые волосы, среди которых бросалась в глаза седая, почти белая прядь.

«Уже седой?» – удивилась девушка, окидывая взглядом будущего мужа.

Он был выше ее на голову, ширина его плеч заставила ее сердце сжаться от страха. По осанке дракона, нетерпеливому перешагиванию с одной ноги на другую было понятно, что этот формальный ритуал его тяготит. Для него было важно, что, выдав за него замуж принцессу, королевство Люциан признает его власть в Драгонии. А за людьми подтянутся и степняки-кентавры, и наги пустынь. Мир падет к ногам кровавого убийцы, он сможет упиваться своей властью и значимостью. И Стелла надеялась, что он не заметит у своих ног ее жалкую особу, тогда она вздохнет свободно и будет тихо жить, просто не попадаясь ему на глаза.

Приободренная этой мыслью, она смело двинулась к алтарю. В этот момент Генрих обернулся, и мир качнулся. Стелла почти физически почувствовала, как ее тело пронзает пристальный взгляд черных глаз, полных ненависти. И эта ненависть была направлена именно на нее, бесправную принцессу Люциана.

«Но за что?» – в гробовом молчании присутствующих воинов прокричала она взглядом.

Генрих будто понял ее вопрос и усмехнулся, снова отворачиваясь. Но она успела разглядеть небольшой шрам на его виске, стыдливо прячущийся в русых волосах, воспоминания обрушились на девушку лавиной, она схватилась за сердце.

Кажется, отсидеться в темном углу драконьего замка не получится…

Генрих

День торжества мести был как никогда близок. Генрих уже избавил этот мир от подлого братоубийцы. Его дяде слишком долго удавалось изображать из себя приветливого простака. Но Генрих никогда не забудет день, когда воины дяди ворвались в их летний дворец и на глазах десятилетнего мальчика убили его прекрасную, добрую маму, а вслед за ней и сильного отца, который яростно сопротивлялся и защищал своего сына до последнего вздоха. А потом явился дядя и усмехнувшись сказал:

– Чего вы ждете? Щенка тоже в расход.

Вот тогда Генрих впервые превратился в дракона. В Вередике этого не случалось уже несколько сот лет. А у него получилось, и он сбежал. Потомки гордых драконов, обитающие в королевстве Драгонии, шептались, что драконы исчезли из-за мелочности. Настоящей любви не осталось, браки заключались по расчету, а от расчета между супругами не появляется огонь, а без огня не может родиться дракон.

Генрих теперь точно знал, что это правда, и его родители любили друг друга. Подлый дядя долго рыскал по Драгонии в поисках мальчишки, но не найдя, решил, что боги сами прибрали к себе сироту. Он правил десять лет, обложив народ поборами, потому что готовился к войне с соседями, ему мало было отобрать власть у брата, он хотел владеть всем миром Вередики. К счастью, Генрих успел, кровавым планам дяди не суждено было сбыться. Новый король жестоко и прилюдно казнил узурпатора, громогласно объявив обо всех его грехах. Народ закидал приговоренного к смерти гнилыми овощами, и Генрих с удовольствием смотрел на унижения и муки этого давно сгнившего изнутри человечка. Месть, приготовленная для дяди, удалась.

Теперь на очереди была она! Та, кто предала его, обрекла на пять лет невыносимых мук, кто лишила его детства, возможности познавать этот мир и себя.

«Какая ирония, сегодня такое яркое солнце, а для нее начнется настоящий ад!» – подумал Генрих и обернулся.

К нему между рядами воинов Драгонии и Люциана шла хрупкая блондинка с глазами цвета грозового неба и белыми, будто снег, волосами. Она напомнила Генриху прекрасную нежную лилию. На миг ему стало больно от мысли, что придется ее растоптать, но это была лишь секундная слабость…

По ее взгляду Генрих понял, что она его не узнала. Еще бы, он был в ее жизни песчинкой, мгновением. Это она для него была глыбой, что перекрыла жалкий ручеек его чувств, это она убила в нем то, что не успел убить дядя, – веру в женщин.

«Ничего, ты обязательно меня вспомнишь! И будешь молить о пощаде, но пощады не будет…» – усмехнулся про себя Генрих отворачиваясь.

Глава 1. Счастливая весть

Неделей ранее…

– Думаешь, если стала невестой дракона, сможешь от меня сбежать, – обдавая лицо девушки своим горячим дыханием и удушающим запахом перегара, прошептал Жуль.

Стелла попыталась выскользнуть из мужской ловушки, поднырнув под его левую руку, упирающуюся в каменную стену совсем близко от ее лица. Но этот похотливый гад просчитал девушку, он просунул свое колено ей между ног и прижал правой рукой, схватив за шею.

– Стелла, ты моя, помни об этом, когда он будет брать тебя в вашу первую брачную ночь. Утром, когда мой отец займет его разговорами, я приду к тебе и получу свою награду за терпение. Ты поняла меня? – прорычал сводный брат.

Ответа он не ждал, жадно смял девичьи губы и попытался пробраться своим вонючим языком в рот. Но принцесса крепко сжала зубы, и изо всех сил попыталась оттолкнуть это животное.

– Жуль, оставь ее, сколько можно повторять? Она должна быть целой, без повреждений. Мы же не знаем, как отреагирует дракон, если учует твой запах на ней, – проорал Филипп I, король Люциана, отчим Стеллы и по совместительству убийца ее отца.

Вернее, не совсем так. Когда принцессе было шесть, Филипп, глава дворцовой стражи, соблазнил королеву. Мужчиной он был видным: высокий, красивый блондин с голубыми глазами. Он настолько вскружил ей голову, что смог убедить отравить мужа, чтобы любовники смогли воссоединиться в законном браке. Все так и случилось. Овдовевшая королева с принцессой на руках очень быстро выскочила замуж и даже имела глупость короновать своего нового супруга. И вот тут детство Стеллы закончилось. Филипп показал, что он не прекрасный рыцарь, а настоящий садист. Неизвестно, что происходило между ним и королевой в спальне, но синяки на ее теле появлялись регулярно. Он унижал жену и падчерицу и позволял делать это своему сыну. Королева и принцесса прислуживали им за столом, снимали им сапоги и просили прощение за любую провинность на коленях. А Филипп был мастер придумывать провинности.

Мама Стеллы сломалась очень быстро. Буквально через два месяца она сама ушла из жизни. Принцесса тогда была маленькой, слуги ее пожалели, не стали рассказывать, что же случилось. Но мать тайно оставила записку, засунула под подушку дочери на прощание, в которой призналась в своих грехах и просила Стеллу простить ее. Юная принцесса не смогла найти в себе душевных сил простить, ведь та, что должна была оберегать и любить, сначала отняла у нее отца, а затем и сама бросила малышку. Девочка осталась один на один с двумя жестокими животными. Они изолировали принцессу от придворных, боясь заговоров, ведь Стелла была дочерью настоящего короля, ее могли возвести на трон недовольные. Филипп сказал всем, что на фоне трагедий у ребенка сдали нервы.

Стелла же адаптировалась к своему жалкому существованию. Она очень хотела жить! Унижения, побои, голод, боль – все это стало для нее ерундой, фоном. Она мечтала, что когда-нибудь сбежит, поселится в маленькой избушке среди леса и будет наслаждаться каждым прожитым днем.

Утром Филипп объявил падчерице и сыну, что в соседней Драгонии случился переворот, и к власти пришел настоящий дракон, который хочет укрепить мир между королевствами с помощью брака, а заодно и публичного признания своей власти от Люциана. Стелла по глазам Филиппа поняла, что отчим ожидает от падчерицы слез, ведь ее выдают замуж за чудовище. И она заплакала, ей нетрудно было устроить спектакль перед настоящими монстрами.

– Поплачь… Думаю, когда ты окажешься в замке дракона, жизнь здесь тебе покажется раем, – довольно усмехнулся отчим.

«Сомневаюсь…» – ответила про себя девушка, размазывая слезы по щекам.

Она была рада, что покинет ненавистный дворец, в котором погибли ее родители, и который превратился для нее в тюрьму. Еще и сводный брат, Жуль был сыном Филиппа от первой жены, постоянно издевался над девушкой. Сначала просто дергал за косы, ставил подножки, обзывал и пачкал ее платья, но стоило ее телу преобразиться из детского в девичье, преследования стали иметь совершенно другой характер. Он зажимал ее в коридорах, ощупывая и целуя, даже пытался проникнуть в спальню. Пришлось быть особенно бдительной. В своей комнате Стелла всегда закрывалась на засов. По коридорам передвигалась только в сопровождении слуг, а на прогулки в сад перестала ходить вовсе. Становиться игрушкой в руках ненавистного брата она не собиралась.

Свадьбу решено было провести в поле, по которому проходила граница между королевствами. Делегация из Люциана прибыли туда за день до назначенной даты. В пути отчим вел себя подозрительно: взял с собой практически всю армию с конницей и артиллерией. А перед тем как их колонна покинула лесистую часть королевства, он о чем-то долго шептался со своим верным генералом, который всегда был подле него.

Ночью Стелле не спалось, она боялась, что Жуль ослушается отца, проберется в палатку и попытается сорвать вожделенный цветок. Она лежала на жестком тюфяке, держа в руках вилку, и отчетливо услышала, как в кромешной темноте и тишине начали лязгать латы. У входа в шатер принцессы стоял караул, поэтому она с помощью вилки порвала палаточную ткань сбоку и высунула наружу голову, пытаясь рассмотреть, что происходит. Ночь выдалась ясная, звезды горели ярко, и ей было хорошо видно, как добрая половина войска уходит в неизвестном направлении. Все пушки, бо́льшая часть конницы, пехота растворялись во мраке, как призраки смерти.

«Кажется, мой отчим решил воспользоваться случаем, убить короля Драгонии и захватить соседей», – размышляла принцесса, вылезая из палатки. Ей придавала смелости надежда, что если она добудет ценную информацию для жениха, то сможет его задобрить. Глубоко в душе Стелла понимала, что, если он окажется таким же садистом, как и отчим, она сломается. Впрочем, по дороге у нее наверняка появится шанс сбежать…

Выбравшись из палатки, принцесса мелкими перебежками подобралась к самому большому шатру, где со всеми удобствами расположился король Филипп. В шатре горел свет, и слышались приглушенные голоса. Стелла превратилась в слух.

Глава 2. Движение – жизнь

Ритуал прошел как во сне. Филип и Людвиг что-то говорили, первый — торжественно, второй — странным речитативом. Стелла запомнила лишь тихое, едва уловимое дыхание Генриха рядом. А потом как гром среди ясного неба прозвучала фраза, сказанная хором:

– Мы объявляем вас мужем и женой. Скрепите ваш союз первым поцелуем!

Девушка вздрогнула, как от удара, она хотела и боялась снова заглянуть в глаза дракона. Боялась снова увидеть там лютую ненависть и надеялась, что в первый раз она ошиблась, чего-то не поняла.

Он первый повернулся к ней. Стоял и молча ждал, когда она сделает то же самое. Рядом пыхтел отчим, сотня пар глаз могучих воинов Люциана и Драгонии беззвучно стояли в ожидании. Им уже хотелось громогласно прокричать поздравления и идти праздновать чужую свадьбу.

Принцесса повернулась к мужу и подняла глаза. Снова ее обдало ледяным холодом. Его черные глаза пристально смотрели на девушку, и ее перепуганный взгляд заметался по красивому идеальному лицу Генриха. Его высокие скулы, прямой тонкий нос, высокий лоб выдавали в нем благородное происхождение. Губы были ни толстыми, ни тонкими, у них были правильные пропорции именно для этого мужчины.

Генрих тоже изучал ее, внимательно осматривая раскрасневшиеся от волнения впалые щеки, маленький задорно вздернутый нос, распахнутые от волнения серые глаза в обрамлении густых черных ресниц, но больше всего его заинтересовал рот бантиком. Дракон склонился к нему и легонько тронул приоткрывшиеся для него губы. Тут же резко выпрямился и отвернулся. Хорошо не сплюнул. Заметив его выражение лица, Стелла испугалась, что именно так он и поступит. Будто гадюку поцеловал.

«Но за что он так со мной?» – продолжал биться в голове набатом один вопрос.

– Поздравляю, – надменно бросил Филипп.

– Благословляю вас от имени народа Драгонии, – с теплой улыбкой пожелал Людвиг.

И тут же позади молодоженов разразилось оглушительное «Ура!», «Поздравляем!», более разрознено слышались пожелания долгих счастливых лет жизни, много здоровых детей и прочие приличествующие этому важному событию слова.

– Что ж, идем за столы. Они уже накрыты! Нужно как следует отпраздновать такое важное событие, – нетерпеливо заявил отчим Стеллы.

Принцесса неосознанно, инстинктивно сделала шаг к мужу, ей очень хотелось рассказать Генриху о замыслах Филиппа. Пусть дракон незаслуженно ненавидит ее, но он настрадался из-за отчима, как и Стелла, и девушке хотелось помочь ему.

Генрих крепко взял ее за руку и жестко, безапелляционно заявил:

– Дорогой тесть, я только вступил во владение своим королевством. После дяди у меня осталось множество проблем. Мне некогда праздновать. Мы уезжаем немедленно.

Стелла удивленно воззрилась на мужа.

«А он умный. Знает, что с некоторыми людьми за один стол лучше не садиться!» – отметила про себя принцесса.

– Но позвольте, а как же моя дочь, она заслуживает праздника. Это такое важное событие в жизни любой девушки… – начал возражать Филипп.

– Самое важное событие в жизни любой девушки — это первая брачная ночь, когда она перестает быть девушкой, – усмехнулся Генрих, и его рука чуть сильнее сжала ладонь Стеллы.

Принцесса бросила испуганный взгляд на юного дракона, он тоже посмотрел на нее. Оба на секунду будто оказались один на один во всем мире.

Серые глаза в страхе вопрошали: «Мне бояться?»

Черные с холодной решительностью подтвердили: «Бойся!»

Рядом заржал конь, разрушая ощущения странного единения. И Генрих, больше не слушая возражений, одним текучим движением вскочил в седло, наклонился и подхватил принцессу.

Стелла сама не поняла, как оказалась верхом на высоченной лошади, прижатая к крепкому мужскому телу, а низкий бас над ее ухом прогудел:

– Филипп, отпразднуйте за нас.

Еще недоговорив эту фразу, Генрих пришпорил коня и понесся к горам, за которыми на самом краю прекрасной долины, у кромки теплого моря располагалась столица Драгонии – Виьера.

Попривыкнув к бешеному темпу скачки и теплу мужского тела, Стелла решилась заговорить:

– Анри…

Рука, придерживающая ее за талию, напряглась, и муж перебил свою новобрачную:

– Все-таки узнала… Хорошо… Будешь говорить, когда я тебе разрешу, а сейчас не мешай, – проговорил Генрих на ушко принцессы, и столько холода и презрения было в его тоне, что девушка невольно поежилась.

Они мчались быстро. Ветер задувал в ноздри, мешая дышать, трепал волосы, не давая смотреть по сторонам. Тяжелая рука мужа лежала на талии Стеллы, жар его тела окутывал ее. Принцесса старалась держать спину ровно, чтобы лишний раз не касаться дракона. Обида сдавливала сердце изнутри. За что он так с ней? Им обоим тогда было по десять лет, перепуганные, одинокие дети. Но рядом с ним ей было легче, светлее. Возможно, это не Стелла спасла дракона, а он ее, подарив надежду, что в этом мире можно быть счастливой…

Несмотря на напряжение, горькие мысли и дикую скачку, Стелла уснула. Она практически не спала две ночи подряд. Этим она и объясняла себе свое странное поведение: как можно уснуть практически в объятиях мужчины, который тебя ненавидит?

Стелла проснулась от холода. С удивлением открыла глаза и поняла, что лежит на лошади, укрытая походным одеялом, рядом стоит молодой драгониец и держит лошадь под уздцы. Вокруг уже вырос городок из бежевых палаток, над которым возвышалась мрачным великаном скалистая гора. На ней не было ни травинки, ни деревца. Только холодные камни.

– Ваше Высочество, вы проснулись! Хорошо. Там ужин уже готов, – сообщил юный воин и широко ей улыбнулся.

Для Стеллы было странно видеть улыбки на лицах людей. Она к этому не привыкла. В королевском замке Люциана все ходили хмурые и печальные.

– Давно я здесь сплю? – немного охрипшим со сна голосом спросила принцесса.

– Мы остановились на ужин пару часов назад. А уснули вы еще раньше, – поведал воин.

– А где Его Величество? – уточнила девушка.

Глава 3. У озера

Стелла

Девушка шла уверенно вперед. Она прекрасно помнила карту Вередики и знала, что если идти вдоль горной гряды на восток, то обязательно придешь в степи кентавров. Этот народ был дружелюбным, но почему-то редко кто из других рас с ними уживался. Сколько ни искала Стелла объяснений этому феномену, так и не нашла. Почему принцесса выбрала именно эти края для своего светлого будущего? Там был теплый климат, да, летом иногда случались засухи, но зато зимой никогда не шел снег.

Принцесса с содроганием вспоминала, как сидела в холодной, продуваемой всеми ветрами башне в мороз. Это было одно из наказаний отчима. Именно там она и начала делать упражнения, чтобы не замерзнуть: прыгала, отжималась, махала ногами. Зато теперь она гибкая и сильная, но благодарить за это Филиппа она не собиралась.

План Стеллы был простым и не очень четким. Она хотела добраться до степей, там осесть в каком-нибудь небольшом городке, продать свои драгоценности, ведь она до сих пор была в наряде невесты, на ее шее болталось колье из чистейших бриллиантов. Она специально приложила немало усилий, чтобы уговорить отчима отдать ей его на церемонию, он постоянно повторял:

– К чему этот пафос? У вас же будет скромная походная свадьба…

– Если я предстану перед королем Драгонии как бедная родственница, он может решить, что мы нищие и откажется от брака, – привела последний аргумент принцесса, и эта фраза стала решающей, ведь свадьба Филиппу была нужна, чтобы перебить празднующую армию драгонийцев.

Благодаря этому колье, а также милым сережкам и браслету девушка не волновалась о своем будущем. Она надеялась, что сможет даже купить себе маленький домик и открыть лавочку. Только чем зарабатывать на хлеб она еще не решила, ведь ее ничему не учили, и она ничего не умела.

Ярко светили звезды. Военный лагерь с его суетой остался далеко позади. Вокруг была удивительная тишина. Стелле никогда не было так спокойно. Она привыкла бояться, быть настороже. Но сейчас вокруг не было ни души. Ощущать это было странно. Девушка вышла к небольшому озеру, в его идеально гладкой поверхности отражалось небо. Принцесса остановилась, замерла в восхищении и улыбнулась.

– Красиво! – прошептала она звездам.

Минут пять она стояла и любовалась ими. Куталась в плащ мужа и вспоминала отца. Принцесса чувствовала себя ужасно одинокой, будто она одна во всем мире. Это чувство давно преследовало ее. Только десять лет назад целых три дня ей казалось, что у нее появился близкий человек, ради которого стоит жить. Но, видимо, только показалось, ведь она только что сбежала от этого человека.

«Я все равно буду счастлива, правда, папа?» – мысленно обратилась она к почившему отцу.

– И когда уже придут твои сообщники? Даже я замерз! – раздался совсем рядом сердитый голос.

Стелла вздрогнула и обернулась. На расстоянии вытянутой руки стоял Генрих и, сдвинув брови, пристально смотрел на нее.

– Что ты тут делаешь? – перепугавшись, спросила принцесса.

Дракон сделал шаг, схватил ее за плечи, легонько встряхнул и процедил:

– Это я у тебя должен спрашивать. Что ты тут делаешь, жена? Замыслила очередную ловушку?

Стелла попыталась вырваться из горячих рук, но чужие пальцы на ее плечах сжались сильнее.

– Отвечай! – приказал Генрих, и его черные глаза вспыхнули белым светом.

Стелла завороженно наблюдала за этим сиянием, не могла оторвать взгляда, а с языка само сорвалось:

– Я хотела сбежать…

Глаза вмиг потухли и снова стали привычно черными.

– Кажется, ты не поняла меня, – усмехнулся дракон, – Придется посадить тебя на цепь…

Сказал и отпустил. От неожиданности Стелла едва не упала, но крепкая мужская рука поддержала ее.

– Ты только что заставил меня сказать правду? – в ужасе прошептала девушка.

Она отчетливо ощутила облегчение, когда завораживающий холодный огонь в глазах дракона погас.

– Да, так что не пытайся меня обмануть, – скривив свой красивый рот в презрительной усмешке, ответил Генрих, – Возвращаемся.

Муж решительно зашагал обратно, но Стелла осталась стоять на месте. Ей было не просто обидно, что ее план побега так легко разрушили, ее захлестнуло отчаяние. Надежда на побег умерла. Но этого злой судьбе показалось мало, она отдала несчастную сироту в руки существа, от которого невозможно иметь секретов.

– Ну чего ты там копаешься? – с раздражением крикнул Генрих, заметив наконец, что жена не идет следом, а, потом неожиданно склонив голову на бок, изрек, – Впрочем, мои люди и без меня справятся в лагере. Мы с тобой успеем искупаться в этом волшебном озере. Давай, помоги мне раздеться.

После этой фразы Стелла пожалела, что затеяла побег.

В тишине ночи принцесса стояла и боялась шелохнуться. Подойти к дракону и помочь ему раздеться? Нет уж…

– Что замерла? Не притворяйся сосной, ты слишком стройная для этого, – усмехнулся Генрих и скинул с себя пояс с мечом, развел руки в стороны и выразительно посмотрел на Стеллу.

Девушка нерешительно подошла к высокому, красивому дракону, черные глаза которого заглядывали прямо ей в душу.

– Боишься меня? – продолжил издеваться над молодой женой муж.

Принцесса вскинула на дракона перепуганный взгляд и промолчала. Ее пальцы потянулись к ремням, закрепляющим кожаный защитный панцирь. Застежки не хотели слушаться, пришлось подойти еще ближе. Стелла вздрогнула, когда впервые Его дыхание коснулось ее обнаженной шее. Она затравленно глянула на мужа, но он стоял и смотрел вдаль, а на его лице застыла маска презрения.

Проковырявшись с ремнями добрые две минуты, принцесса все же смогла освободить мужа от защиты. Теперь на нем были только черная рубашка и штаны.

– Ты всегда такая медлительная? – раздраженно уточнил Генрих, – Или ты полагаешь, что я должен плавать в озере во всем этом?

Дракон показал на рубашку и штаны.

Стелле захотелось его чем-нибудь стукнуть. Немаленький, мог бы и сам раздеться. Но его нетерпеливый взгляд подгонял, заставляя действовать. Кое-как она стащила с него рубашку через голову. Он категорически не желал помогать. Пришлось скакать вокруг него и прикасаться к его горячим рукам. Они были сильные, бугрились от мышц, но на ощупь не были похожи на камень, скорее на книгу в бархатном переплете.

Глава 4. В степях

Стелла

Когда дракон нырнул в воду, первой мыслью было: «Бежать!» Но Стелла сама себя одернула. Смысл? Он догонит, только разозлится еще больше…

Девушка села на корень сосны, высоко вздыбленный из песка, и стала наблюдать за уверенными движениями мужа. Его сильные руки так и притягивали взгляд, а перед мысленным взором снова и снова представала истерзанная спина.

«Неужели он все это время был в плену у отчима», – думала девушка, на душе было муторно, она тряхнула головой, чтобы прогнать беспочвенные и бессмысленные угрызения совести.

Когда дракон потребовал ее себе в жены, Стелла решила, что он ее помнит и хочет воссоединиться с ней. Так и оказалось, но были нюансы…

– Подай плащ!

Приказ Генриха вернул ее из воспоминаний в реальность.

Принцесса торопливо скинула плащ мужа и отдала ему. Как она ни старалась отводить взгляд, но не могла не заметить, какой внушительной и мощной была его фигура.

Подобрав вещи Генриха, она поплелась за ним, а дракон неожиданно обернулся. Стелла чуть не влетела в его влажную накаченную грудь.

«Хорошо, что он меня ненавидит. Я бы не устояла перед ним… Впрочем, близость между супругами хотя бы физическая – это же нормально…» – размышляла принцесса, с опаской поглядывая на дракона, но он опустил ее с небес на землю короткой фразой:

– Чего трясешься, как затравленный заяц? Я же уже сказал, ты, как женщина, меня не интересуешь. Ты моя рабыня, коврик для вытирания ног.

Стало обидно до рези в груди, внутренности будто кто-то на кулак намотал и сжал до боли, в глазах защипало, а этот бесчувственный тиран пошел себе дальше как ни в чем не бывало. В душе Стеллы нарастало возмущение, которое вырвалось наружу жалким писком:

– Ты несправедлив…

Высказать свои претензии она не успела. В зарослях зашуршали ветки, заскрипел песок под чьими-то тяжелыми шагами. На них напали.

Стелла в ужасе увидела, как в ее сторону летит копье. Но вместо того, чтобы попытаться убежать, она лишь наблюдала приближение своей смерти. Зато отреагировал Генрих. Он бросился к ней, на ходу превращаясь в дракона. До этого принцесса думала, что ее уже ничем не напугаешь. Как же она ошибалась…

Красивое лицо Генриха посерело, челюсти выдвинулись вперед, оголяя вмиг вытянувшиеся острые как иглы зубы, черные глаза замерцали иссиня-белым потусторонним светом, а зрачки исчезли. По коже пробежала рябь, и в одно мгновение все тело мужчины покрылось чешуей, напоминающей панцирь черепахи, что однажды видела Стелла у заезжего посла нагов во время официального приема.

Тело Генриха раздулось, увеличившись в размерах раза в три. Ноги и руки превратились в короткие лапки, по бокам прилаженные к длинному, гибкому туловищу, которое переходило в длинный, как и шея, хвост. На лапах появились острые когти, а за спиной мощные перепончатые крылья. Одно из них и пострадало, когда дракон прикрыл ее своим телом. Он взревел от боли, когда копье порвало тонкую перепонку. Второе целое крыло быстро-быстро затрепетало, отрывая Генриха от земли. Стелла заметила, что их окружает отряд Люциана, а командовал им Филипп:

– Дракона брать живым, – орал он, пока воины натягивали тетиву и вкладывали в лук стрелы, к которым были надежно прилажены цепи.

Генрих грубо схватил принцессу задней черной лапой, каждый коготь на которой был размером с копье, и выпустил из своей зубастой пасти столб пламени.

Стелла завороженно наблюдала, как вспыхивают фигурки людей, пожираются огнем сосны. Послышались крики ужаса и боли, а дракон тем временем продолжил подниматься в звездное небо на одном крыле. Когда они были уже высоко, принцесса заметила, что от пожарища в сторону лагеря скачет одинокий всадник. В зареве горящих деревьев девушке прекрасно было видно на его латах королевский герб Люциана.

«Филипп спасся!» – с сожалением отметила она.

Тем временем дракон слабел на глазах. Стелла видела, что он усиленно работает единственным целым крылом, но это не помогало выровнять полет. Мощная туша зверя то и дело ухала вниз, и только благодаря диким усилиям грозному чудовищу удавалось удерживать равновесие.

«Анри, держись! У тебя получится…» – подбадривала мысленно Стелла.

Вера в дракона не помогла.

Сильный порыв ветра закрутил дракона, смял его единственное в данный момент целое крыло и, кубарем перекинув через скалистую гряду, бросил об землю. Генрих попытался выровнять полет или скорее смягчить падение, но голая зимняя степь приближалась слишком быстро. Тогда он перевернулся в воздухе, и принцесса, зажатая в его лапе, оказалась сверху. Ей уже не было видно, как бескрайнее поле гостеприимно распахнуло свои объятия, зато видела белые искры в глазах-щелках и слышала стон. На миг ей показалось, что это вздох сожаления, а потом раздался грохот, и голова дракона безвольно откинулась назад, лапа разжалась, и Стелла свалилась на мягкое брюхо гиганта.

«Жива!» – обрадовалась девушка и провалилась в глубокий обморок. Все-таки не каждый день ей доводилось выходить замуж за монстра, переживать нападение собственного отчима, а уж про полет в лапе дракона и говорить нечего… Страх и потрясение взяли свое.

***

– Эй! Вы там живы? Э-э-эй! – настойчиво дребезжал голос над ухом.

Стелла открыла глаза и снова зажмурилась. Солнце ослепило ее. Девушка еще раз попробовала осмотреться и осторожно прищурилась, пряча глаза от ослепительных полуденных лучей за пушистыми ресницами.

– Жива! – обрадовался кто-то рядом.

Стелла облокотилась на локти, приподнимаясь, и рассмотрела, наконец, говорящего. Рот сам по себе открылся от удивления, девушка была не в силах отвести зачарованного взгляда. Посреди бескрайней голой степи, которая только просыпалась после долгой зимы, стоял кентавр. Настоящий! Принцесса читала в книгах о них, но даже не думала, что когда-нибудь увидит вживую. Он был немного не такой, как рисовали в человеческих книгах. Да, лошадиные ноги с аккуратными копытцами имелись, они переходили в мускулистый пресс и мощный торс, плечи тоже отличались атлетическим сложением, а за туловищем человека топталась в нетерпении лошадиная зад… задняя часть с хвостом. Смутило Стеллу наличие набедренной повязки у кентавра, которая как будто разделяла человека и коня.

Глава 5. Королевство Драгония

Дракон летел высоко и быстро. Стелле мешал ветер, он задувал в глаза, и слезы сами лились по щекам, но рассмотреть прекрасную долину Драгонии ей удалось: зеленое море лесов сходилось с синей гладью настоящего моря, а между ними в серединке, как драгоценная жемчужина, пряталась столица Виьера. Ее голубые крыши и белоснежный дворец были видны даже с высоты драконьего полета.

Всюду росли пальмы, их оплетали цветущие лианы и окружали заросли высокого папоротника. Сразу было понятно, что в Драгонии теплее, чем в степях кентавров или лесах Люциана. А еще здесь пахло морем. Стоя на просторной террасе королевского дворца, уставленной кадками с декоративными кипарисами, Стелла чувствовала аромат соли и водорослей. Это сочетание опьяняло. Ласковые лучи вечернего солнца почти мгновенно отогрели кожу принцессы.

«Наверняка появятся веснушки», – обрадовалась Стелла.

Отчим ненавидел ее веснушки и летом в солнечные дни запирал в башне, подальше от пагубного влияния небесного светила.

– Добро пожаловать домой, жена! – усмехнулся рядом Генрих.

Стелла внутренне приготовилась. Она уже поняла, что ничего хорошего от мужа ждать не стоит. Он упертый баран, а не дракон. Что он там себе напридумывал, непонятно, но верил он в свои фантазии крепко.

Предчувствие не обмануло принцессу. Муж обвинил ее в предательстве в детстве и пособничестве отчиму сейчас. От возмущения девушка не могла подобрать культурных слов, чтобы высказать свое мнение о дражайшем супруге. А Генрих и не оставил ей ни шанса оправдаться, взял и высокомерно удалился. Стелла бросилась за ним, но пыл ее прошел, стоило принцессе увидеть внутреннее убранство своего нового дома.

В родительском дворце серые каменные стены кое-где украшали гобелены. Своды потолков были высокими, на холодных полах только в спальнях лежали ковры. Узкие окна почти не пропускали солнечного света, поэтому везде чадили свечи в канделябрах.

В королевском дворце Драгонии потолки были не очень высокими и плоскими, их украшали нарисованные облака с ангелочками. На полу плашечки из разных пород дерева были уложены в причудливые узоры. Стены покрывали ткани. Окна были во всю стену, заливая внутренние пространства солнечными лучами. Но больше всего внимание Стеллы привлекли двери. Лепнина, покрытая золотом, делала их главным украшением этого парадного и в то же время уютного дворца.

«Удивительно!» – с восторгом ребенка, едва не подпрыгивая от избытка чувств, думала Стелла.

Генрих привел ее в небольшую столовую. Где проворные слуги уже успели сервировать на двоих круглый стол. От ароматов вкусной еды у Стеллы мгновенно заурчал желудок, видимо, в радостном предвкушении.

– Приветствую вас, Ваше Величество! Мы все рады вашему благополучному возвращению, – чопорно кланяясь, поприветствовал Генриха стоящий у стола тощий и высокий мужчина в ливрее черно-фиолетовой расцветки. Но несмотря на его сдержанность, почти надменность, в голосе слуги чувствовалось искреннее радушие.

– И я рад снова вас видеть, Бруно, – ответил вполне доброжелательно король и сел к столу.

«Проявляет благосклонность к своим подданным», – отметила Стелла.

Бруно пристально вгляделся в глаза своего сюзерена, приподнял бровь, Генрих с удивлением воззрился на слугу, и тут на его лице появилось осознание, что же не так.

– Это моя жена, принцесса Люциана Стелла, – махнув в сторону супруги, соизволил представить ее Генрих и тут же засунул себе в рот куриную ножку, которую без стеснений взял руками из общего блюда.

– Рад приветствовать вас, Ваше Высочество! Если вам будет что-то нужно, я к вашим услугам. Дворецкий Бруно.

Стелле хватило выдержки, она величественно кивнула слуге, держа спину прямо, присела к столу, попросила положить ей тоже ножку, свежих овощей и лепешку, а еще соуса и сыра. Поковыряв вилкой пару минут мясо на кости, принцесса не выдержала, отложила вилку и стала есть руками как Генрих.

Со стороны они представляли собой шокирующее зрелище: королевская чета, с аппетитом обгладывающая куриные ножки.

– Моя мама меня за такое побила бы, – откинувшись на стуле, сообщила Стелла мужу.

Она была сыта и счастлива, потому и расслабилась.

– Моя тоже, но ее саму убили на моих глазах, когда мне было десять, – вытирая лицо салфеткой, откликнулся Генрих.

– А моя мама убила себя сама, когда мне было семь.

Генрих замер, внимательно посмотрел на жену и спросил:

– Почему?

– Она поняла, как глупо поступила, доверившись проходимцу и отравив любящего ее мужа.

Генрих прищурился.

– Твоя мать отравила твоего отца? – с недоверием переспросил дракон.

Стелла заметила в глазах мужа презрение. И стыд удушливой волной сжал горло, ей было совестно за мать. Она не смогла ответить, лишь кивнула.

Генрих встал и зашагал прочь. Принцесса растерянно посмотрела ему вслед.

– Чего замерла? – недовольно спросил муж, оборачиваясь, – Идем, покажу тебе нашу спальню.

От волнения ли или от сытной трапезы, но ноги Стеллы отказались слушаться. Стоило ей встать из-за стола, как коленки задрожали, и она едва не упала. Ей на помощь пришел Генрих. Подхватил на руки и понес через анфиладу светлых залов к алькову их супружеского ложа.

– Ты же говорил, что я тебя как женщина не интересую… – пролепетала принцесса, всматриваясь в суровый профиль мужа.

Тот даже бровью не повел, ответил, как пощечину отвесил:

– С тех пор ничего не изменилось. Поможешь мне умыться и будешь спать на коврике у кровати.

Стелла выдохнула с облегчением, но постаралась сделать это незаметно. Лицо дракона продолжало притворяться маской. Но когда Генрих внес ее в их покои и поставил на ноги, девушке стало неинтересно разгадывать мужа. Ее глаза сами забегали по удивительной комнате лазурного цвета. Здесь все было в единой гамме: пол, потолок, стены, текстиль. У Стеллы было ощущение, что она попала на огромное облако. Еще и окно в пол было открыто, и ветер свободно гулял по спальне, надувая полупрозрачные шторы как паруса.