Присвоенная по праву сильнейших

Глава 1

Меня зовут София.

Двадцать пять лет.

Живу в съемной однушке, работаю аналитиком в небольшой компании, копаюсь в цифрах, отчетах, таблицах, в стандартном наборе офисного планктона.

Ничего выдающегося, но моя жизнь привычная и понятная, но все меняется, когда наступает то злосчастное утро среды.

За окном серый апрельский день.

Я сижу на своей маленькой кухне, допиваю утренний кофе из любимой кружки с котиками.

А потом... Воздух на кухне внезапно густеет, становится трудно дышать, словно из него выкачали часть кислорода, а затем – резкий хлопок.

Как будто рядом разорвали гигантский кусок плотной ткани, со звуком, от которого закладывает уши и вибрирует пол.

В нос ударяет резкий запах озона, как после сильной грозы, смешанный с чем-то еще… пыльным, древним, металлическим.

Меня не просто окутывает ощущение падения – меня швыряет в него с силой, выбивая чашку из рук – слышу ее звонкий треск где-то в распадающейся реальности.

Мир вокруг смазывается, моя маленькая кухня искажается, растягивается, как картинка на потекшем экране, а потом исчезает во вспышках невозможных цветов.

Меня сковывает тошнотворная пустота, от которой желудок подпрыгивает к горлу, а затем неумолимая сила тянет, рвет вниз, с жутким, нечеловеческим ускорением.

Это не похоже на полет, скорее на бесконтрольное кувыркание в ледяном, ревущем потоке чего-то неосязаемого, но плотного.

А дальше удар.

Обо что-то… податливое, но невероятно крепкое.

В ушах стоит непрерывный звон, но сквозь шок и боль я чувствую под собой… тепло, исходящее от чего-то… упругого. Мускулистого.

Под щекой ощущается грубая, но дорогая ткань, а в ноздри бьет странный запах разогретой мужской кожи, холодного металла, и чего-то еще… терпкого, древесного, дикого.

С трудом разлепляю веки, мир все еще качается, фокус не наводится. Я сижу. Не на полу, а на чем-то высоком. На чьих-то… коленях?

Поднимаю взгляд, моргая, пытаясь прогнать пелену.

К моим глазам приближено мужское лицо.

Суровое, с резкими скулами, покрытое темной щетиной – явно не однодневной. Глаза... широко распахнутые, цвета грозового неба, как будто высечены из серого камня, и сейчас в них плещется чистейший шок.

Он смотрит на меня так, словно я только что материализовалась из воздуха. Что, похоже, недалеко от истины.

Надо мной – небо, но оно не голубое, не серое апрельское, а нереального, глубокого лавандового оттенка, по которому плывут жемчужные облака.

Тот, на ком я сижу, резко, судорожно выдыхает, словно ему на грудь действительно свалилась тонна кирпичей.

Его руки, сильные, как стальные обручи, я чувствую их жар и твердость даже сквозь ткань своей кофты и его одежды – хватают меня за плечи, пальцы впиваются ощутимо.

– Что за?.. – вырывается у него хрипло, словно он не сразу находит голос.

Его голос глубокий, низкий, но в нем звучит такое потрясение, что я замираю.

Он резко поднимается, сбрасывая меня на землю рядом с собой.

Я пошатываюсь, едва удерживая равновесие.

Осматриваюсь.

Это огромный каменный двор или площадь. Вокруг... много людей, вернее мужчин. Все в странных, явно несовременных одеждах или легких доспехах.

Они смотрят на меня. Все.

С таким же шоком и... жадностью?

Их много. И первое, что бросается в глаза помимо странной одежды – их физическая форма.

Каждый из них... будто вылеплен из камня.

Широкие плечи, мощные руки, крепкие торсы, обтянутые кожей доспехов или плотной тканью рубах. Они двигаются с уверенностью и силой, в каждом движении чувствуется мощь.

И поразительно – среди них нет ни одного невзрачного.

Они все как на подбор: резкие черты лица, сильные подбородки, пронзительные взгляды. Красивые? Нет, не то слово. Скорее... притягательные.

Опасно притягательные.

И каждый из них смотрит на меня с таким нескрываемым интересом, что становится не по себе.

Слышу их голоса.

Приглушенный гул недоумения и возбуждения. И понимаю их! Каким-то чудом, этот странный язык мне понятен, хотя я точно могу сказать, что он не имеет ничего общего с языком, носителем которого я являюсь.

– ...она упала прямо на лорда Варда!

– ...невероятно...

– ...прибытие...

– ...это знак?

– ...вот она...

Я. София. Двадцать пять лет.

Аналитик. Только что пила кофе.

А теперь я здесь, стою посреди толпы чужих, опасных на вид мужчин, и они говорят обо мне как о... знаке?

Тот, на чьи колени я свалилась – лорд Вард, как я поняла из шепота, подходит ближе.

Глава 2

Мужчина, стоящий передо мной не просто высокий, а массивный.

Ближе он кажется еще больше, еще опаснее.

Невероятная мощь чувствуется в каждом его движении, в каждом мускуле, туго обтянутом кожей и тканью.

Мускулы перекатываются под тонкой кожей его предплечий, виднеющихся из-под рукавов. Я чувствую жар, исходящий от его тела, даже сквозь одежду.

А запах... кожа, металл и какой-то древесный аромат. Чистый, сильный, мужской. Он меня опьяняет.

Лицо... оно не просто суровое или красивое. Оно потрясающее. Резкие линии кажутся высеченными скульптором, каждая черточка идеальна в своей хищной гармонии. Упрямый лоб, орлиный нос. Губы... тонкие, но сейчас слегка приоткрыты от удивления или напряжения... хочется коснуться.

И глаза… эти серые омуты затягивают. В них не просто власть, а первобытная, животная притягательность. Взгляд цепкий, оценивающий, но под ним чувствуется... что-то горячее.

Опасное. Сексуальное до дрожи.

От его близости, от его взгляда... у меня предательски подкашиваются колени. Он... притягателен до боли. До опасности.

Словно все силы уходят, оставляя только дрожь.

Мне приходится ухватиться за что-то...

– Я... Я Соня. Откуда я... не знаю, – отвечаю дрожащим голосом.

Он хмурится, его глаза пробегаются по моим джинсам, свитеру, кедам.

– Соня. Странное имя. И одежда... никогда не видел такого. Откуда ты взялась? Как прошла Завесу?

Я не понимаю, о какой Завесе он говорит. Голова идет кругом. Моя жизнь кажется такой далекой, такой нереальной сейчас.

Я понятия не имею, как сюда попала.

Но я здесь. И эти мужчины... Они смотрят на меня. Оценивают, как добычу. В их глазах нет тепла или приветствия. Только расчет и соревнование.

Лорд Вард, все еще возвышающийся надо мной, чуть выпрямляется.

Его плечи расправляются еще шире, если это вообще возможно, и он делает едва заметный шаг вперед, словно утверждая свое негласное право на центр этой импровизированной сцены.

Он обводит собравшихся тяжелым, властным взглядом, и даже те, кто стоял чуть поодаль, невольно подбираются, ощущая вес его внимания.

Затем он говорит громче, его голос не срывается на крик, но обретает гулкость и силу, которая разносится по всему каменному двору, заставляя стихнуть последние перешептывания.

– Она прибыла. – Констатация факта, но произнесенная так, будто прогремел гонг и взгляды всех присутствующих фокусируются на мне с новой силой. Я чувствую себя букашкой под сотней увеличительных стекол. – Как и было предсказано.

Эти слова повисают в воздухе, и я вижу, как меняется выражение лиц вокруг. Шок сменяется пониманием, а затем – чем-то более опасным.

Предсказано? Значит, мое появление здесь – не случайность? Меня ждали?

Вард делает паузу, намеренно растягивая напряжение. Его взгляд снова проходится по толпе, словно оценивая их реакцию и готовность.

– Теперь... – это слово он произносит тише, но с таким нажимом, что оно звучит как спущенная тетива.

И реакция следует незамедлительная.

Другие мужчины напрягаются. Это не просто внутреннее напряжение, это физическое проявление готовности к действию.

Я вижу, как у одного воина белеют костяшки пальцев, сжимающих эфес меча, а другой чуть сдвигает вес тела, занимая более устойчивую позицию.

Третий, стоящий ближе, непроизвольно облизывает губы, его глаза хищно сужаются, оценивая Варда, меня, ближайших соперников.

Воздух становится плотным, густым, почти осязаемым. В нем смешивается ожидание и скрытая агрессия, запах пота, кожи, металла и необузданной мужской силы, готовой вырваться наружу.

Кажется, стоит чиркнуть спичкой и все вокруг взорвется.

И сквозь эту звенящую тишину прорывается шепот. Сначала тихо, почти неразборчиво, откуда-то из передних рядов:

– ...битва...

Слово подхватывает другой голос, чуть увереннее:

– ...начнется битва...

И вот уже этот шепот проходит по толпе, как волна, как змея, скользящая по камням.

За что битва? За меня? Эта мысль кажется настолько дикой, настолько абсурдной, что у меня на мгновение перехватывает дыхание.

Я?

София, которая еще утром выбирала фильтр для фото в соцсети? Стать причиной битвы среди этих… титанов?

Да это же безумие!

Полнейшее, невообразимое безумие.

В мозгу вспыхивает истерический смешок, но он тут же гаснет, задавленный ледяной волной страха.

Смешно даже. Смешно до дрожи в коленях, до тошноты. Они не шутят. В их глазах нет ни капли сомнения.

Мой мир отчетов и кофе растворяется окончательно, сменяясь жестокой реальностью.

Вард смотрит прямо мне в глаза. Его голос становится тише, чтобы слышала только я.

Глава 3

Слова лорда Варда висят в плотном, наэлектризованном воздухе каменного двора.

Я стою, дрожа, ощущая на себе десятки обжигающих взглядов.

Мужчины вокруг больше не просто смотрят с шоком или любопытством, теперь в их глазах читается азарт, расчет, жажда обладания.

Будто стая хищников, учуявшая свежую кровь.

Тишину нарушает негромкий, но уверенный голос, звучащий справа от Варда.

– Право первого касания? С каких пор Завет Артефакта стал так прост, Вард?

Я поворачиваю голову.

Из толпы выходит другой мужчина.

Он не такой массивный, как Вард, но не менее внушительный.

Стройнее, выше ростом, с волосами цвета безлунной ночи, собранными в низкий хвост.

Его лицо тоньше, черты аристократичнее, а глаза холодного синего цвета и смотрят с насмешливой проницательностью.

Одет он в темно-синий камзол поверх легкой кольчуги, на поясе висит изящный меч.

Он движется плавно, с грацией хищной кошки, и от него веет иной силой – не грубой мощью Варда, а скорее, опасным интеллектом и скрытой магией.

Вард медленно поворачивается к нему.

Два гиганта, один темный и скалистый, другой светлый и острый, как лезвие, встают друг против друга, и напряжение между ними становится почти осязаемым.

Я инстинктивно делаю шаг назад, но тут же чувствую на своей талии крепкие пальцы Варда.

Он не сжимает сильно, но жест однозначен – собственнический. Такой же, как я ощутила в первые секунды после падения, только теперь его прикосновения не спасение, а клеймо.

– Не тебе оспаривать знаки, Кайлен, – рокочет Вард, его серые глаза сверкают. – Она упала ко мне. Артефакт выбрал место.

– Артефакт выбрал момент, – усмехается Кайлен, его взгляд скользит по мне, оценивающий и холодный, отчего по спине пробегает неприятный холодок. – На том стуле мог сидеть и я.

Он обжигает меня таким взглядом, что по спине бегут мурашки.

Кайлен снова усмехается, глядя на Варда.

– Претендентов здесь сотни, если не тысячи. Так что твое «право первого касания» не значит ровным счетом ничего. Начнутся Испытания. Или ты думаешь, что остальные просто уступят тебе первую ночь?

Первую ночь?

Мои щеки вспыхивают от унижения и страха.

Они говорят об этом так буднично, словно обсуждают право проехать первым по мосту.

Вард не удостаивает Кайлена ответом.

Его взгляд впивается в меня.

В этих серых глазах я больше не вижу шока, только твердую решимость и… что-то еще.

Горячее, темное, пугающе собственническое. Он слегка разворачивает меня, ставя за своей широкой спиной, словно заслоняя от остальных.

– Испытания начнутся на рассвете, – объявляет он властно, его голос перекрывает шум толпы. – До тех пор она останется под моей защитой.

– Под твоей защитой? Или в твоей клетке? – парирует Кайлен, но не спешит приближаться.

Мужчины вокруг гомонят, кто-то одобрительно, кто-то с вызовом. Я вижу, как они оценивающе смотрят на Варда, на Кайлена, на меня. Некоторые уже явно прикидывают свои шансы в грядущих «Испытаниях».

Вард игнорирует и это. Он снова смотрит на меня сверху вниз.

– Пойдем, Соня.

Он не спрашивает, а приказывает.

Его рука все еще лежит на моей талии, направляя меня к одному из массивных каменных зданий, окружающих площадь.

Я чувствую себя марионеткой. Ноги движутся сами собой, потому что мозг отказывается принимать реальность.

Крепкая рука Варда на моей талии ощущается не как поддержка, а как первый виток цепи.

Тут происходит что-то очень-очень странное.

Глава 4

Внезапно воздух вокруг меня вдруг начинает… светиться. Не ярко, а мягким, перламутровым сиянием, которое словно исходит от моей кожи, от моей одежды.

Оно окутывает меня легкой дымкой, видимой даже в странном лавандовом свете этого мира.

Я смотрю на свои руки и ноги округлившимися глазами, ведь уже было подумала, что все не может стать еще более безумным. И вот на тебе!

Гул толпы мгновенно стихает. Все взгляды прикованы ко мне, к этому необъяснимому свету. Я вижу расширившиеся глаза Кайлена – его насмешливая маска на миг спадает, сменяясь чистым изумлением и… расчетом?

Вард реагирует мгновенно.

Его рука сжимается на моей талии сильнее, почти болезненно, он рывком притягивает меня к себе, почти полностью скрывая за своей массивной фигурой.

Его тело напряжено как скала. Он издает низкий, гортанный рык, обращенный не ко мне, а ко всем остальным – предупреждение держаться подальше.

– Артефакт пробуждается, – шепот проносится по толпе. – Она – истинный Катализатор…

– Знак дан!

Свечение вокруг меня медленно гаснет, оставляя лишь легкое покалывание на коже и звенящую тишину.

– Быстрее, – цедит Вард сквозь зубы и практически тащит меня за собой к ближайшей массивной двери, отделанной темным металлом.

Он толкает дверь плечом, она поддается с тяжелым скрипом.

Мы оказываемся внутри.

Здесь царит полумрак, пахнет камнем, кожей и чем-то еще – мужским потом, оружием. Это явно какое-то военное или жилое крыло – грубая каменная кладка, редкие факелы на стенах, минимум обстановки.

Вард не останавливается, ведя меня по короткому коридору к неприметной деревянной двери. Он открывает ее и подталкивает меня внутрь.

– Здесь будешь до рассвета.

Я спотыкаюсь, едва не падая на каменный пол небольшой комнаты. Оборачиваюсь.

Вард стоит в дверном проеме, заполняя его почти целиком. Его лицо непроницаемо, но в глубине серых глаз все еще плещется та темная, собственническая искра.

Комната спартанская: узкая кровать у стены, грубый стол, стул. Небольшое зарешеченное окно под потолком, пропускающее скудный лавандовый свет.

Страх и адреналин отступают, оставляя место ледяному ужасу и подступающей панике.

– Что это было? – мой голос дрожит. – Это свечение… Что происходит? Почему я здесь? Почему…

Вард смотрит на меня долгим, тяжелым взглядом.

– Ты здесь, потому что так решил Артефакт. Свечение – его знак. Он признал тебя.

– Признал для чего? Чтобы меня разыгрывали как вещь на аукционе?! – отчаяние придает мне смелости. – Вы сказали, я упала к вам, что Артефакт выбрал место! Зачем тогда Испытания?

Он чуть хмурится, словно обдумывая ответ. Или решая, сколько мне можно сказать.

– Артефакт требует Доказательства Силы, – его голос низок и ровен. – И не от одного.

Не от одного.

– Что это значит? – шепчу я, боясь ответа.

– Это значит, что до рассвета тебе лучше сидеть здесь и не высовываться, – обрывает он. – Я обеспечиваю твою безопасность. Пока что. Никто не посмеет войти.

Он не отвечает на главный вопрос. Его «пока что» звучит зловеще. Безопасность под замком, пока мужчины этого мира готовятся драться.

– Я хочу домой! – кричу я ему в спину, но он уже выходит, закрывая за собой тяжелую дверь.

Щелкает засов.

Я бросаюсь к двери, дергаю ручку. Заперто. Подбегаю к окну – оно слишком высоко, и решетка выглядит неприступной.

Всхлипнув, я опускаюсь на холодный каменный пол, обхватываю себя руками. Паника грозит захлестнуть меня. Нужно думать. Нужно что-то делать.

Но что? Что я могу сделать против лордов и воинов?

Голова идет кругом, слезы бессилия и страха обжигают щеки.

Я машинально провожу ладонью по предплечью, там, где совсем недавно ощущалось легкое покалывание после того странного сияния…

И тут я замечаю кое-что странное.

Прямо на моей коже, на внутренней стороне запястья, медленно проступает тускло светящийся символ.

Он неяркий, словно сотканный из того же перламутрового света, что окутывал меня на площади.

Узор сложный, переплетающийся, незнакомый – какие-то завитки и острые линии, не похожие ни на что из моего мира, от него исходит едва ощутимое странное тепло.

И еще… кажется, я действительно попала, потому что в моем мире, мире Софии-аналитика… магии точно не существует!

Я поднимаюсь на негнущихся ногах и подхожу к зеркалу, стоящему в углу.

Всматриваюсь в свое отражение и замираю от изумления…

Глава 5

В отражении я. Определенно, но в то же время… не совсем.

Зеркало тусклое, покрытое пылью веков, но даже в его мутной амальгаме отражается лицо, которое одновременно и мое, и чужое.

Первое, что бросается в глаза – кожа. Куда делись легкие темные круги под глазами от вечного недосыпа? Пара едва заметных шрамиков от подростковых злоключений на подбородке?

Исчезли.

Кожа гладкая, ровная, сияющая каким-то внутренним светом, с легким, здоровым румянцем на щеках, которого у меня не бывает даже после лучшего отпуска.

Дрожащей рукой я касаюсь щеки. Ощущение под пальцами – мое. Кожа теплая, живая. Но отражение… оно другое.

Перевожу взгляд на глаза. Мои обычные карие глаза… или уже не совсем обычные?

Радужка кажется ярче, глубже, цвет насыщеннее, словно кто-то добавил в них золотистых искорок.

А ресницы… они определенно гуще и темнее, длиннее, чем были еще сегодня утром.

Я рефлекторно приглаживаю свои светлые волосы, которые обычно выглядят немного тусклыми без укладки. Сейчас они кажутся гуще, тяжелее, и даже в скудном свете, проникающем из окна, на них играет живой блеск. Цвет стал глубже, насыщеннее, пропала та самая «мышиность», появились какие-то золотистые переливы.

Черты лица тоже изменились, не кардинально, я все еще узнаю себя – тот же нос, те же губы, но все стало… четче, тоньше, изящнее. Скулы проступили рельефнее, линия подбородка стала более точеной, овал лица – чуть более вытянутым и аристократичным.

Словно невидимый скульптор прошелся по моему лицу, убирая все лишнее, подчеркивая достоинства, о которых я и не подозревала.

Я наклоняюсь ближе к зеркалу, почти касаясь его лбом.

Это не иллюзия. Это действительно я, но… улучшенная версия? Отшлифованная?

Но вместо радости это открытие вызывает новую волну паники, смешанную со странным, сюрреалистическим ощущением.

Я снова смотрю на свое запястье, где тускло пульсирует загадочный символ. Он все еще здесь, теплый на ощупь. Связано ли это? Мое преображение и этот знак?

Поднимаю руку, рассматривая символ в отражении. Он кажется чужеродным на фоне моей новой гладкой кожи. Напоминание о том, что все это – не сон.

Становится страшно. Эта новая внешность… она делает меня заметнее.

Я отступаю от зеркала.

Ощущение нереальности происходящего только усиливается.

В этом месте творится какое-то безумие.

В тишине комнаты я вдруг улавливаю слабый шум снаружи. Сначала неясный, но он постепенно нарастает. Звяканье металла, приглушенные голоса, тяжелые шаги по каменным плитам двора.

Мое дыхание снова сбивается из-за страха. Я отступаю к кровати и осматриваюсь, надеясь найти хоть что-то, чем можно защититься.

Никакой власти надо мной они не получат, я же не вещь!

До попадания в это странное место за всю мою жизнь у меня было всего несколько парней. С одним я встречалась год, с другим – три месяца. И ни один из них не был похож на этих бугаев и не вызывал во мне таких странных чувств, как Вард.

Звуки шагов усиливаются, и я улавливаю, как кто-то останавливается прямо напротив дверей моего временного убежища.

Я застываю, вжавшись в стену. Никакого подсвечника или чего-нибудь тяжелого, чем можно обороняться, не нахожу.

Дверь со скрипом открывается и в тусклом свете постепенно вырисовывается громадная мужская фигура.

Я тут же узнаю его – Вард вернулся, хотя прошло не больше часа с того момента, как он ушел.

В его взгляде появилось еще больше решительности.

– Я не могу заниматься своими обязанностями, зная, что ты здесь. – Говорит он, подходя ближе и окутывая меня взглядом своих прищуренных глаз.

Я пытаюсь вжаться в стену сильнее, но это невозможно.

Мое сердце грохочет с такой силой, словно собирается оставить дыру в ребрах.

Я ощущаю головокружительный мускусный, мужской аромат, исходящий от Варда.

Он берет пальцами мой подбородок, заставляя смотреть в свои глаза.

Наклоняется прямо к моему уху и шепчет:

– Я не смогу забрать твой первый раз в этом мире, древняя магия мне не позволит, но существуют и другие способы удовлетворить мою жажду.

Он мажет губами по моей щеке и впивается в губы.

На мгновение я перестаю дышать. Шок парализует. Мир исчезает, есть только он, его обжигающее прикосновение и всепоглощающее присутствие.

Его губы твердые, требовательные, не оставляющие мне ни единого шанса на сопротивление или даже на мысль о нем. Это не нежный поцелуй – это шторм, ураган, затягивающий меня в свой эпицентр.

Он целует так, словно хочет выпить из меня душу, оставить свой отпечаток на каждой клетке моего тела. Вкус у него горьковато-терпкий, как лесные ягоды и металл, смешанный с его собственным уникальным ароматом кожи, силы и чего-то еще, от чего кружится голова.

Глава 6

Одна рука Варда ложится на изгиб моей талии, пальцы сжимаются властно, но не грубо, другая плавно скользит вверх по моей спине, вызывая волну мурашек под тонкой тканью свитера.

Его голова наклоняется, и я чувствую его горячее дыхание на своей шее, у самого уха.

– Ты пахнешь… иначе, – его голос – низкий, хриплый шепот, от которого по телу пробегает дрожь, смесь страха и чего-то еще, чему я боюсь дать имя. – Не так, как другие женщины этого мира. Твой аромат… сводит меня с ума.

Его губы касаются моей шеи, сначала легко, почти невесомо, а потом увереннее, оставляя влажный, обжигающий след.

Я вздрагиваю, пытаюсь инстинктивно отстраниться, но его хватка на талии становится только крепче, вжимая меня в его твердое, горячее тело. Я ощущаю каждый изгиб его мускулов, холодный металл доспеха сквозь одежду и жар его кожи там, где ее не скрывает броня.

– Вард… пожалуйста… – вырывается у меня сдавленный шепот, но я сама не знаю, о чем прошу: чтобы он остановился или чтобы… продолжил?

Потому что до сих пор я ни разу в жизни не ощущала ничего подобного, словно мое тело – расплавленный металл.

Вард игнорирует мою слабую мольбу. Его поцелуи становятся смелее, перемещаются ниже, к ключице, к ложбинке у основания шеи.

Я чувствую, как его щетина царапает мою нежную кожу, и это ощущение одновременно и болезненное, и странно возбуждающее. Мои пальцы сжимаются в кулаки, ногти впиваются в ладони.

Я должна сопротивляться, должна кричать, но тело отказывается повиноваться, оно словно заворожено этим хищником, его силой, его запахом.

Рука Варда скользит вперед, по моим ребрам, останавливаясь чуть ниже груди. Он не касается ее напрямую, но сама близость его ладони заставляет мое дыхание стать прерывистым…

Я чувствую, как под его тяжелым взглядом и этим почти невесомым касанием напрягаются соски, и щеки вспыхивают от стыда и этого предательского, неконтролируемого отклика.

Его рука на моей талии скользит ниже, на бедро, властно оглаживая его сквозь джинсы. Другая рука, освободившая мои волосы, теперь исследует изгиб моей шеи, плеча, его пальцы легко касаются символа на моем запястье, и от этого прикосновения по руке пробегает электрический разряд.

Он прижимается ко мне еще теснее, и я чувствую через слои одежды его собственное возбуждение, твердое и неоспоримое. Он трется о меня, медленно, мучительно, и из моей груди вырывается тихий стон, который я не в силах сдержать…

Это звук моего бессилия, моего страха, и… да, моего отклика. Это сводит с ума.

Он снова находит мои губы, исследует мой рот, дразнит, заставляя отвечать. И я отвечаю. Неумело, испуганно, но отвечаю и в эту секунду каждая клеточка моего тела горит.

Он отрывается от моих губ, тяжело дыша, его лоб прижимается к моему. Мы оба дрожим. Словно… словно Варда мои невеликие умения в поцелуях возбудили точно также, как и меня – все происходящее.

– Помоги мне справиться с завтрашним днем, – шепчет он, – подари воспоминания, о которых я не забуду.

Я едва не до крови прикусываю свою нижнюю губу, смотря ему в глаза. О чем он просит?

Я опускаю руку на его мощный торс и глаза Варда загораются одобрением.

Он накрывает мою руку своей и медленно опускает ее вниз, смотря прямо мне в глаза.

Пальцы спускаются ниже его твердого живота.

Мои щеки вспыхивают, когда я начинаю ощущать ладошкой его твердость. Он резко, шумно выдыхает, и вновь приближается к моей шее, начиная покрывать ее быстрыми поцелуями.

Второй своей рукой он помогает мне справиться с завязками на своих штанах и в следующую секунду в ладонь упирается его твердая, неприкрытая плоть.

Своей рукой Вард направляет меня и в следующую секунду мои пальцы оказываются сомкнутыми на его пульсирующей окружности.

Рука начинает двигаться и Вард выдыхает мне в ухо сквозь сцепленные зубы.

– Сильнее, маленькая, сильнее… – шепчет он хриплым голосом и несмотря на его сдержанность я чувствую – он на грани и в любой момент на меня может обвалиться вся его сила.

Мои щеки вспыхивают еще ярче, и я решаюсь спросить:

– Почему ты не можешь сделать этого сам, обычно… мужчины так… делают?

Его голос все теще хриплый, когда он отвечает:

– Потому что я воин, а не парнишка из борделя!

Я резко выдыхаю, когда одна из его рук немного грубо обвивает меня вокруг талии. Кажется, не стоило спрашивать. Неужели в этом мире мужчинам запрещено… удовлетворять себя самостоятельно, без помощи женщин?

Я сильнее сжимаю руку на нижней затвердевшей части Варда и он резко выдыхает. Освобождает две свои руки, чтобы упереться ими в стену за моей спиной по обе стороны от моей головы.

Он сцепляет зубы и всего раз вздрагивает всем телом, потому что, кажется, сдерживает себя даже в этот момент.

Я чувствую влагу на ладошке. Он опускает голову на мое плечо и тяжело дыши, а тогда выпрямляется и отворачивается, выверенными движениями поправляет штаны и бросает мне через плечо:

Глава 7

Когда Вард уходит, в моей душе расцветает растерянность и… сомнения.

Я что-то сделала не так?

После того, как получил желаемое, он больше не заговорил со мной. Когда задумываюсь об этом… на глазах проступают слезы.

Какая я глупая. Мужчины ведь одинаковые во всех мирах.

Им никогда не нужна была я. Моя личность, мой характер…

Взяв себя в руки, я быстро нахожу в углу возле стола ковш с водой и вычищаю руки.

Дальше судорожно оглядываюсь, надеясь найти какой-нибудь тайный лаз или хоть что-то, что поможет сбежать, но даже так я знаю, стоит мне сунуться на улицу и сразу же привлеку к себе ненужное внимание, потому что других женщин я тут не видела.

– Какая прелесть… Гораздо интереснее, чем говорили пророчества, – раздается тихий, шелестящий, словно сухие листья, голос прямо у меня за спиной.

Так близко, что я чувствую ледяное дыхание на своем затылке.

Сердце пропускает удар, и я сдавленно вскрикиваю, резко оборачиваясь.

Но позади – никого. Лишь голая каменная стена и тени, беспокойно пляшущие в углах комнаты от неверного света факелов, пробивающегося из коридора под дверью.

Никого.

Я стою посредине, сердце колотится о ребра, как сумасшедшее, глаза лихорадочно обшаривают каждый темный угол, каждую тень.

Под кроватью – пыль и голый камень. За грубым столом – стена.

Ни щелей, ни потайных ходов, насколько я могу судить. Я даже стучу по стене за спиной, там, где только что раздался голос – глухой, твердый звук камня. Никаких пустот.

Невозможно. Неужели теперь, ко всему прочему, я еще и схожу с ума? Кто-то за мной наблюдает.

Паранойя ледяными пальцами сжимает горло.

Я снова смотрю на свое запястье, на метку и прислушиваюсь, но больше ничего не улавливаю.

Опустившись на краешек кровати, я прижимаюсь спиной к стене и буравлю глазами двери, опасаясь, что кто-нибудь снова войдет и это будет уже не Вард.

Не знаю, через сколько часов я вырубаюсь, но это происходит не скоро. От переизбытка эмоций и напряжения, мое тело постепенно расслабляется, а сознание отключается.

Когда я открываю глаза, то улавливаю нарастающий шум где-то снаружи.

Теперь я различаю не просто шаги и лязг, а четкие команды, ржание лошадей где-то вдалеке, нарастающий гул множества голосов – словно собирается толпа.

Я резко поднимаюсь на кровати, снова осматриваю комнату, на этот раз более методично. Кровать привинчена к стене. Стол тяжелый, но сдвинуть его можно – бесполезно.

Стул… обычный, деревянный, но крепкий. Теоретически, им можно ударить. Одного. Но против этих гигантов? Смешно. Окно слишком высоко, решетка надежна.

Нет. Физически я ничего не могу сделать. Остается только… ждать. И пытаться понять, что значит все это безумие, в которое я вляпалась.

Я подхожу к двери и прислоняюсь к ней ухом. Снаружи шаги – тяжелые, мерные.

Они останавливаются прямо перед моей дверью. Несколько мгновений тишины кажутся мне вечностью.

А затем раздается громкий, скрежещущий звук отпираемого снаружи засова. Металл скребет о металл, и этот звук кажется оглушительным в напряженной тишине.

Тяжелая деревянная дверь медленно, со скрипом, открывается внутрь, впуская в комнату больше света из коридора и высокую темную фигуру лорда Варда.

Я отскакиваю от двери, сердце снова ухает куда-то вниз.

Он стоит на пороге, почти полностью загораживая выход.

Одет теперь иначе – не в ту одежду, что была на нем вечером. На Варде облегающий темный доспех без лишних украшений, подчеркивающий каждый рельеф его невероятной мускулатуры.

Его серые глаза находят меня в полумраке комнаты и как только наши взгляды встречаются… мои щеки снова предательски вспыхивают и воспоминания накатывают на меня новой волной.

Как я держала его… как он хрипло стонал…

Взгляд Варда прямой, изучающий, без тени удивления, сейчас в его глазах читается твердая уверенность владельца, оценивающего свое главное сокровище.

– Идем, – голос его так же ровен и глубок, как и раньше, но в нем слышится металл. Ни капли нежности. Каков мужлан!

Вард делает шаг в сторону, освобождая проход, и кивком указывает на выход.

Ноги ватные, но я заставляю себя двигаться.

Проходя мимо него, так близко, что почти касаюсь его доспеха, я снова окунаюсь в его запах – тот самый, что ощутила при падении и вчера вечером… разогретая тяжелой броней кожа, холодная сталь и этот дикий, терпкий аромат то ли леса после дождя, то ли озона перед грозой, смешанный с чистой, неоспоримой мужской силой.

Запах бьет в нос, заставляет на миг задержать дыхание, одновременно пугая своей мощью и странным, первобытным образом… притягивая.

Это запах хищника, уверенного в своей власти, запах опасности и обещания чего-то неизведанного.

Я проскальзываю мимо, стараясь не задеть его и не дышать… не дышать… не дышать…

Глава 8

В коридоре стоят два стражника в похожих темных доспехах, но без такой харизмы и мощи, как у Варда.

Они выпрямляются при нашем появлении и молча встают позади, готовые сопровождать.

Вард идет рядом со мной, не касаясь, но я чувствую его близость каждым нервом.

Мы делаем всего несколько шагов по гулкому каменному коридору, как он внезапно останавливается. Я тоже замираю, вопросительно глядя на него, насколько хватает смелости.

Он достает откуда-то из складок своей одежды темную тканевую маску и шляпу с очень широкими, мягкими полями.

Прежде чем я успеваю спросить, он делает шаг ко мне.

Его мозолистые и сильные пальцы ловко и быстро закрепляют маску на моем лице, она закрывает все от носа до подбородка и пахнет пылью и чем-то нейтральным.

Дышать становится труднее.

Следом Вард водружает мне на голову шляпу, ее поля опускаются низко, почти полностью скрывая глаза и верхнюю часть лица от любого, кто смотрит не прямо снизу вверх.

Я инстинктивно дергаюсь, но рука Варда на мгновение ложится мне на плечо – не грубо, но с силой, не допускающей возражений.

Я отворачиваюсь, избегая смотреть ему в глаза. Мне неуютно. Особенно после вчерашней ошибки. Неприятная обида растекается под ребрами, потому что Вард так холоден ко мне сегодня.

Мы идем дальше по коридорам, и теперь к моему страху добавляется ощущение полной дезориентации.

Маска мешает дышать, шляпа ограничивает обзор до узкой щели под ногами.

Я спотыкаюсь на неровных плитах, стараясь не отставать от широкого шага Варда, стражники позади меня тихо хмыкают.

Звуки снаружи становятся все громче – рев толпы, рога, лязг металла – они кажутся еще более угрожающими, когда не видишь источника.

Я чувствую, что атмосфера накалена до предела.

Сотни, если не тысячи мужчин собрались там… ждут начала бойни. Господи, как мне все это предотвратить? Я не хочу смотреть на их Испытания! Да я и не смогу ничего разглядеть в этом… маскараде!

Коридор поворачивает, и впереди виднеется широкий арочный проем, залитый ярким светом уже взошедшего солнца.

Рев толпы ударяет по ушам с новой силой, почти оглушая.

Вард уверенно идет к выходу, и я, как привязанная, семеню за ним, пытаясь не упасть и удержать дурацкую шляпу.

Мы выходим… не на саму площадь, а на широкий каменный балкон или галерею, возвышающуюся над ней.

Порыв ветра тут же подхватывает широкие поля шляпы. Она взлетает, и я в панике неуклюже прижимаю ее обеими руками к голове, чувствуя на себе сотни взглядов снизу, направленных на нашу процессию.

И тут, глядя сквозь узкую щель между полями шляпы и краем маски на эту ревущую толпу, на арену, на зловещий Артефакт, я наконец начинаю понимать.

Маска… шляпа… Это чтобы скрыть меня? Чтобы превратить мое лицо в нечто… недоступное? Приз, который нужно заслужить, даже чтобы просто увидеть?

Огромный двор преобразился. Теперь это настоящая арена. Зрители – все те же воины, лорды, мужчины в странных одеждах – заполнили все пространство вокруг центральной части, стоя плечом к плечу, их лица выражают нетерпение и жажду зрелищ.

В центре арены… постамент из черного камня, а на нем… пульсирует тусклым светом огромный, если я правильно понимаю, кристалл Артефакта, похожий на увеличенную версию символа на моем запястье.

Он выглядит зловеще, притягивая взгляд. Вокруг него – пустое пространство, арена для боя, посыпанная песком.

Воздух гудит от напряжения, от тестостерона, от предвкушения битвы.

Сотни глаз устремляются на наш балкон, на Варда, и на меня – закутанную, скрытую фигуру рядом с ним.

Я чувствую себя бабочкой, пришпиленной к доске, выставленной на всеобщее обозрение, но при этом – невидимой. И одинокой, несмотря на весь этот фарс.

Потому что мужчина, которому я вчера доверилась, полностью отстранился от меня.

И в этот момент, когда я пытаюсь осознать иронию и ужас ситуации, над ареной разносится мощный, усиленный магией, голос, заставляющий толпу на мгновение стихнуть.

Голос принадлежит седому мужчине в мантии.

– Первое Испытание! – гремит голос старца. – Право на Первый Взгляд! Претенденты сразятся за честь первыми увидеть истинный лик Катализатора под даром Артефакта!

Ну конечно.

Теперь все встает на свои места.

Первый взгляд.

Они будут драться за право… увидеть мое лицо.

То самое лицо, которое Вард только что сам же и спрятал!

Лицо, которое он, и Кайлен, и те немногие, кто стоял рядом при моем появлении вчера днем, уже видели

В этот момент Вард наконец-то подходит ближе, и его рука опускается на мою талию. Он сжимает меня так крепко, будто не собирается меня отпускать. Никогда.

И несмотря на то, что именно этого я и жаждала, успокоение все равно не приходит, потому что я все равно, что кролик, попавший в капкан.

Глава 9

Мои мысли мечутся, как птицы в клетке, но времени на их осмысление нет.

Слова старца эхом прокатываются по арене и тонут в оглушительном, единодушном реве одобрения тысяч глоток.

Мужчины внизу вскидывают оружие, бьют им по щитам, их лица искажены азартом и предвкушением. Это рев не просто толпы – это рев стаи хищников, готовых рвать друг друга за лучший кусок.

Я инстинктивно сжимаюсь, хотя понимаю, что на этом балконе мне пока ничего не угрожает.

Вард рядом стоит неподвижно, как изваяние. Его взгляд устремлен на арену, на тот самый черный постамент с пульсирующим Артефактом. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда объявили суть Испытания.

Он знал.

Конечно, он все знал заранее. Возможно, даже сам это и придумал? От этой мысли становится еще хуже.

Снова раздается голос старца, перекрывая шум:

– Только один удостоится этой чести! Победитель этого схода! Пусть сильнейшие выйдут на песок арены! Артефакт ждет первой крови!

«Первой крови»?!

Мой желудок делает кульбит. Они действительно собираются убивать друг друга? Просто чтобы… посмотреть на меня?

Или прикоснуться?

Это выше моего понимания.

Внизу, на арене, начинается движение.

Из плотной массы воинов в центральный круг, очерченный вокруг Артефакта, начинают выходить первые смельчаки.

Их немного – может, человек двадцать или тридцать.

Все как на подбор: громадные, покрытые шрамами, с решительным блеском в глазах. У кого-то тяжелые топоры, у кого-то двуручные мечи, некоторые держат в руках лишь короткие клинки, полагаясь на скорость или… магию.

Я замечаю, как у одного пальцы потрескивают синими искрами, а другой что-то тихо шепчет, и воздух вокруг его оружия начинает едва заметно искажаться.

Они расходятся по кругу, некоторые обмениваются короткими кивками с теми, кого считают достойными соперниками.

И тут один из воинов, самый огромный, с рыжей бородой, издает дикий боевой клич и устремляется к воину напротив, указывая на него своим массивным топором в знак вызова.

Тот, более подвижный, с двумя короткими мечами, принимает вызов, становясь в боевую стойку.

Это как сигнал.

Арена оживает.

Начинаются яростные поединки.

Некоторые воины сходятся в традиционных схватках на мечах, где лязг стали о сталь наполняет воздух, и мастерство фехтования решает исход, но другие прибегают к магии.

Я вижу, как воин, чьи пальцы искрились, выпускает из ладони сгусток синих молний, который его противник, облаченный в тяжелые доспехи, отбивает большим щитом, на котором на мгновение вспыхивают защитные руны.

Другой, облаченный в легкую кожаную броню, движется с нечеловеческой скоростью, его короткие клинки оставляют за собой серебристые росчерки, а его оппонент, стоящий почти неподвижно, ответным заклинанием пытается сковать его движения ледяными шипами, вырастающими из песка.

Еще один воин взмахом руки создает перед собой иллюзорных двойников, пытаясь запутать соперника, который, в свою очередь, отвечает звуковой волной, развеивающей морок.

Есть здесь и честь, пусть и суровая, воинская.

Я не вижу ударов в спину тем, кто не готов к бою, или нападений нескольких на одного, если тот не окружен в пылу общей схватки. Поединки, пусть и множественные, и одновременные, в основном ведутся лицом к лицу.

Если кто-то падает, обезоруженный, ему дают мгновение подняться или признать поражение, прежде чем нанести решающий удар, или же победитель просто переключается на нового, еще стоящего противника, ищущего боя.

Толпа ревет одобрительно при каждом искусном приеме или мощном заклинании, и осуждающе гудит, если кто-то проявляет явную трусость, хотя таких почти нет – кажется, здесь ценят открытую силу и доблесть.

Я пытаюсь отвести взгляд, но какая-то чудовищная сила заставляет меня смотреть. Маска и шляпа немного спасают, скрывая часть ужаса, но звуки… и вспышки магии… от них не спрятаться.

Вард рядом со мной не шевелится. Его внимание приковано к битве, глаза внимательно следят за каждым движением, за каждым заклинанием. Кажется, он оценивает не только силу, но и тактику, мастерство и магический потенциал.

Время теряет свой смысл.

Крики, удары, стоны, рев заклинаний сливаются в один непрерывный кошмарный гул. Песок под ногами бойцов быстро темнеет от крови и магии. Я вижу, как падают воины, и их тела тех, кто сдался и не может продолжать так же быстро оттаскивают к краю арены люди в серых одеждах.

И вот, когда на арене остается не больше десятка бойцов, все они изранены, тяжело дышат, но все еще стоят на ногах, происходит нечто.

Один из них, высокий воин в блестящих стальных доспехах, который до этого держался немного в стороне, умело используя как меч, так и короткие защитные заклинания, двигаясь с невероятной скоростью и точностью, внезапно оказывается в центре схватки.

Глава 10

Я инстинктивно отшатываюсь, насколько позволяет шляпа и контроль Варда, чья рука вдруг ощутимо ложится мне на плечо.

Этот победитель – молодой, едва старше меня самой, но с лицом закаленного убийцы – стоит на арене, весь в крови, своей и чужой, и смотрит на меня с такой откровенной жадностью, что по спине бегут мурашки.

Его триумф ощущается почти физически, волной исходя от него и накрывая наш балкон.

– Победитель, подойди! – снова гремит голос старца. – Подойди и прими свою награду – Первый Взгляд на Дар Артефакта!

Воин в стальных доспехах, не отрывая от меня взгляда, начинает двигаться.

Он не идет – он плывет, несмотря на раны, с той же смертоносной грацией, что демонстрировал на арене поднимается по коротким ступеням, ведущим к нашему балкону, и вот он уже здесь, в нескольких шагах от меня.

Запах свежей крови и пота ударяет в нос даже сквозь ткань моей маски.

Толпа внизу затихает, все взгляды прикованы к нам.

Напряжение становится невыносимым.

Победитель останавливается перед Вардом. Он чуть ниже ростом, чем лорд, но не уступает ему в ощущении силы. Его светлые глаза теперь изучают Варда с вызовом, но потом снова возвращаются ко мне, скрытой за маской и шляпой.

Вард не двигается, его лицо – непроницаемая сталь. Он лишь едва заметно кивает старцу.

– Снимите покров, – командует старец, и его голос кажется мне похоронным звоном.

Руки Варда, сильные и безжалостные, поднимаются к моей голове.

Я зажмуриваюсь, ожидая рывка, но он действует на удивление… аккуратно, хотя и без всякой нежности.

Сначала он снимает шляпу, и яркий свет режет глаза. Затем его пальцы касаются завязок маски за моей головой. Секунда – и маска тоже снята.

Я стою перед ними – перед Вардом, перед этим окровавленным победителем, перед всей этой ревущей толпой внизу – с открытым лицом. Сердце колотится так сильно, что, кажется, его слышно на всей арене.

Маска падает с моего лица, и на несколько ударов сердца воцаряется почти полная тишина, нарушаемая лишь треском факелов и отдаленным гулом толпы, замершей в ожидании.

Победитель ахает – это не просто вздох, а резкий, судорожный вдох, словно ему внезапно выбили воздух из легких или он увидел нечто, что его разум отказывается принять.

Его жестокое, покрытое потом и запекшейся кровью лицо на мгновение теряет всю свою звериную суровость.

Боевой оскал, застывший на губах, исчезает, мышцы расслабляются, обнажая под грязью и усталостью неожиданно молодые, почти мальчишеские черты.

Голодный, хищный блеск в его светлых глазах, только что горевший предвкушением награды, сменяется чистым, почти благоговейным изумлением.

Кажется, будто смотрит он… точно не на меня. Потому что я не могу вызвать такую реакцию. Мужчины никогда не смотрели на меня… ТАК!

Он делает медленный, почти неуверенный шаг ко мне, словно его ноги вдруг отяжелели или он боится, что мгновение прервется.

Его рука, все еще стискивающая рукоять окровавленного меча, непроизвольно разжимается, пальцы дергаются и тянутся вперед, ко мне.

Медленно, очень медленно, словно он сам не верит в то, что делает, или боится обжечься. Он не пытается схватить, его движение исполнено почти детского любопытства и трепета – словно он желает убедиться.

Я и сама изумлена из-за его реакции. Чувствую себя особенной и это очень странно, потому что я обычная. И еще все это очень смущает.

– Невероятно… – шепчет он, и это слово вылетает из его груди вместе с дрожащим выдохом.

Его голос, только что выкрикивавший яростные боевые кличи, теперь звучит хрипло, надломлено и до предела изумленно.

Он качает головой, словно не в силах поверить собственным глазам.

Я вижу, как в его глазах снова загорается огонь – теперь это не просто любопытство, а откровенное желание, собственнический инстинкт. Он пожирает меня взглядом, и мне хочется провалиться сквозь землю, исчезнуть, стать невидимой.

Вард делает едва заметное движение, его рука все еще лежит на моем плече, и это движение, кажется, приводит победителя в чувство. Тот отступает на шаг, хотя взгляд его все еще прикован ко мне.

В эту же секунду Вард возвращает всю мою маскировку, и я хватаюсь за шляпу и маску, как за спасательные круги.

– Право Первого Взгляда исполнено! – провозглашает старец. – Победитель, ты первым узрел лик Катализатора! Это дарует тебе особую метку благосклонности Артефакта в дальнейших Испытаниях! А теперь…

Я уже думала, что этот кошмар закончился, что меня сейчас снова закроют или уведут, но старец продолжает, и его слова заставляют меня похолодеть еще сильнее:

– …немедля начинаем Второе Испытание! Испытание Воли!

Слова старика бьют, как под дых, вынимая весь воздух из моих легких.

– Катализатор явит свою волю! – гремит старик, указывая на меня рукой. – Из трех воинов, что будут представлены ей сейчас, она должна будет выбрать одного – того, кто, по ее мнению, наиболее достоин ее внимания! Ее выбор определит следующего, кто получит благосклонность Артефакта!

Глава 11

В смятении, я чувствую, как рука Варда, все еще лежащая на моем плече, слегка сжимается – то ли предупреждение, то ли молчаливое напоминание о его собственном требовании, высказанном в той комнате.

Он ожидает.

Они все ожидают.

– Три воина предстанут перед тобой, Катализатор! – продолжает дедуля, не давая мне времени на панику. – Узри их! Почувствуй их силу! И пусть твое сердце, ведомое Артефактом, сделает выбор!

Внизу, на арене, из рядов воинов выходят трое. Их выводят в центр, прямо под наш балкон, так, чтобы я могла их хорошо рассмотреть…

Безумие…

Они разительно отличаются друг от друга, и каждый по-своему притягивает взгляд, источая ауру силы.

Первый воин, чье имя, как я позже узнаю, Брок – скала из мышц и закаленной ярости. Огромен, да, но в его мощи нет неуклюжести – скорее, первобытная грация идеально сложенного хищника.

Его широченные плечи и могучая грудь обтянуты тяжелыми кожаными доспехами с металлическими вставками, а руки, сжимающие громадный двуручный топор, кажется, могут сокрушить камень.

Лицо Брока, хоть и отмеченное несколькими бледными шрамами, пересекающими скулу и бровь, обладает грубой, почти варварской красотой: тяжелый волевой подбородок, прямой нос, а из-под густых темных бровей смотрят неожиданно светлые, почти ледяные глаза, в которых горит неукротимый огонь берсерка.

Второй – Кайлен.

Его я узнаю сразу, и по спине пробегает знакомый холодок. Он – воплощение иной силы, холодной, отточенной и невероятно притягательной в своей опасности. Высокий, с гибкой, змеиной грацией, он стоит чуть расслабленно, но эта расслабленность обманчива, как у пантеры перед прыжком.

Его темные, как южная ночь, волосы туго стянуты на затылке кожаным ремешком, открывая высокий лоб и лицо с тонкими, почти аристократическими чертами, от которых веет властностью древнего рода.

У Кайлена острые скулы, прямой, чуть хищный нос, и губы, которые так часто кривятся в насмешливой, всезнающей усмешке. Но главное – его глаза, цвета грозовых туч перед бурей, пронзительные, умные, изучающие все с холодной внимательностью и едва скрытым превосходством. В них светится не только острый ум, но и искра скрытой, опасной магии, которая потрескивает в воздухе вокруг него.

Третий воин, названный Рикаром из дома Скалистых Утесов, моложе двух предыдущих, но назвать его «менее внушительным» было бы ошибкой. Он строен, но широкоплеч, и под простыми, но добротными стальными доспехами угадывается крепкая, выточенная тренировками мускулатура воина. Его русые волосы, чуть тронутые солнцем до золота, растрепаны после недавней битвы, несколько прядей падают на высокий, чистый лоб.

В облике Рикара есть что-то цепляющее – сила, еще не достигшая своего пика, но уже ощутимая, и какая-то внутренняя чистота, резко контрастирующая с двумя другими. В его карих глазах, устремленных на меня, смешивается нервозность, отчаянная, почти мальчишеская надежда и зарождающаяся стальная решимость.

И я должна выбрать?!

Толпа затихает. Сотни глаз устремлены на меня.

Я чувствую давление и нерешительно оглядываюсь, но, конечно, Вард даже не смотрит на меня. Он холоден, как никогда до этого.

Вдохнув полные легкие воздуха, я прижимаю ладошки к груди, чтобы немного успокоиться и зажмуриваюсь. Хорошо, что моего лица не видно.

– Катализатор, укажи свой выбор! – голос Старца не терпит промедления. – Твоя воля – закон Артефакта в этом Испытании! Кого ты наречешь достойным?

Я мечусь взглядом между тремя фигурами внизу. Брок – пугающая, необузданная мощь. Кайлен – ледяной расчет и опасная магия, его усмешка заставляет меня ежиться. Рикар… он кажется наименее угрожающим, почти человечным в своей нервозности и надежде, но от этого выбор не становится легче.

«Выбирай с умом», – мысленно повторяю я слова Варда. Но как выбрать «с умом», когда сердце колотится от страха, а разум отказывается принимать эту дикую реальность?

Мой взгляд снова останавливается на Кайлене. Его губы действительно кривятся в едва заметной усмешке, словно он читает мои мысли и наслаждается моим затруднением. Эта усмешка решает все…

Нет.

Его я не выберу. Не доставлю ему такого удовольствия.

Брок скалится, демонстрируя ряд крепких зубов, и вид у него такой, будто он готов немедленно разорвать любого, на кого я не укажу. Тоже нет.

Остается Рикар. Молодой, нервный, но с проблеском стали во взгляде. Он смотрит на меня с такой отчаянной, почти молящей надеждой, что мне становится не по себе.

Выбрать его – это дать ему… что? Силу? Власть? А что, если он не справится?

Это значит, что я буду виновата, если с ним что-то случиться?

Но времени нет. Давление толпы, Старца, Варда рядом – все это обрушивается на меня.

Я глубоко вдыхаю, снова зажмуриваюсь на мгновение и, открыв глаза, поднимаю дрожащую руку, указывая на третьего воина, Рикара.

– Его, – шепчу я так тихо, что сама едва слышу. Но в наступившей тишине мой шепот кажется оглушительным.

Старец, однако, все понял.

Глава 12

Каждый шаг мужчины по направлению к лестнице, ведущей на наш балкон, кажется мне ударом сердца.

Я все еще не до конца осознаю, что только что сделала…

Он поднимается по ступеням – не так стремительно, как победитель Первого Испытания, а более размеренно, почти торжественно.

Вместе со звуками его шагов мое сердце бьется все быстрее, а рука Варда на моей талии сжимается сильнее. Выглядит так будто он… ревнует? Но в следующую секунду его рука расслабляется, словно он берет себя в руки.

Я немного отвлекаюсь на руку Варда и в следующее мгновение, когда обращаю взор к лестнице – мужчина, которого я выбрала, уже здесь…

Его молодое лицо серьезно, карие глаза смотрят на меня с такой смесью благодарности, преданности и едва скрытого восхищения, что мне становится не по себе. Он все еще пахнет битвой – потом и кровью.

Я чувствую, как рука Варда на моем плече напрягается, он не говорит ни слова, но его присутствие рядом с Рикаром, тем, кого я выбрала, ощущается как молчаливое противостояние двух хищников, пусть один из них сейчас и выглядит почти ручным.

Хотя Варда можно обозначить как угодно, но только не ручным. Скорее, совершенно наоборот.

Рикар делает еще один шаг и опускается на одно колено передо мной, склоняя голову. Его растрепанные русые волосы падают на лоб, скрывая на мгновение его взгляд.

– Моя жизнь и мой меч отныне принадлежат вам и Артефакту. Я клянусь защищать вас и служить верой и правдой, – его голос звучит глухо, но твердо.

Моя жизнь? Служить мне?..

Я не просила об этом!

Я обычный офисный аналитик, а не божество, требующее жертв и клятв! Я все еще в маске и шляпе, и это немного спасает – он не видит выражения моего лица.

Старец внизу снова возвышает голос:

– Восстань, Рикар из дома Скалистых Утесов, Избранник Артефакта! Твоя связь с Катализатором скреплена ее волей и силой Артефакта! Отныне ты несешь на себе его метку и его благословение! Ты присоединяешься к числу тех, кто будет удостоен чести сражаться за право стать истинной Опорой Катализатора в Великом Единении!

Слова старика звучат зловеще и непонятно.

Рикар поднимается. Его взгляд снова встречается с моим – вернее, с тем местом, где должны быть мои глаза под полями шляпы. В нем светится какая-то фанатичная преданность.

– Я не подведу вас, госпожа, – говорит он тихо, но так, чтобы я услышала.

Мне хочется крикнуть, что я ему не госпожа, что все это ошибка, но слова застревают в горле.

Я чувствую, как символ на моем запястье под одеждой начинает теплеть, почти жечь, словно реагируя на близость Рикара и его метки.

Нашей общей метки.

Вард делает шаг вперед, его фигура частично заслоняет от меня Рикара.

– Довольно, – его голос тих, но в нем сталь. – Испытание окончено. Твое место внизу, воин, среди прочих претендентов. Жди следующих распоряжений.

Рикар на мгновение хмурится, словно слова Варда выводят его из благоговейного транса, он бросает на лорда короткий, но полный скрытого вызова взгляд, затем снова смотрит на меня, склоняет голову в знак почтения и, не говоря ни слова, разворачивается и спускается с балкона на арену. Там его встречают смешанные возгласы – кто-то хлопает, кто-то смотрит с откровенной завистью и злобой.

Я не могу поверить, что источник эмоций на лицах этих людей – я. Что они завидуют Рикару. Не может же быть такого, чтобы я была настолько ценной…

С самого рождения моя жизнь не была особенной, потому что я обычная, но то, что происходит здесь, не поддается никакой логике.

Вскоре толпа постепенно начинает расходиться, обсуждая итоги двух Испытаний…

Напряжение немного спадает, но не исчезает совсем.

Я чувствую себя совершенно опустошенной. Меня заставили сделать выбор, и теперь я связана с этим Рикаром какой-то «священной связью», хотя я до сих пор мало что понимаю, ведь только вчера оказалась в этом мире и… мне трудно.

Все меньше остается надежды, что все это – какая-то постановка.

– На сегодня все, – произносит Вард, его рука все еще лежит на моем плече. Он слегка разворачивает меня к выходу с балкона, обратно в темные коридоры. – Ты возвращаешься в свою комнату.

Я молча подчиняюсь, сил спорить или спрашивать нет. Мы проходим мимо стражников, которые снова следуют за нами.

Когда мы уже почти скрываемся в тени арки, ведущей с балкона, снизу, с арены, раздается ясный, чуть насмешливый голос Кайлена, который явно не спешит уходить:

– Занятное начало, лорд Вард! Но не слишком ли предсказуем был выбор нашей трепетной леди, когда сильнейшие еще даже не вступали в игру? Боюсь, юному Рикару придется очень постараться, чтобы удержать столь… мимолетную благосклонность…

Его слова, как ядовитые стрелы, достигают цели.

Я чувствую, как напрягается Вард, а у меня по спине снова пробегает холодок.

Обернувшись, я смотрю вниз прямо на Кайлена.

О каких сильнейших он говорит?

Глава 13

Прежде чем Вард успевает увести меня окончательно с балкона, я резко останавливаюсь, инстинктивно упираясь ногами в каменный пол…

Его хватка на плече не дает мне развернуться полностью, но я изворачиваюсь, насколько могу, и, собрав всю свою смелость, кричу так, чтобы Кайлен, чья фигура все еще видна внизу у края арены, меня услышал:

– О каких сильнейших вы говорите, лорд Кайлен?!

Мой голос звучит неожиданно громко и чисто в разреженном после рева толпы воздухе.

На мгновение воцаряется тишина.

Я чувствую, как Вард замирает, его хватка на моем плече становится почти болезненной. Я уверена, он в ярости от моей выходки, но сейчас все мое внимание приковано к фигуре Кайлена внизу.

Тот медленно поворачивает голову в нашу сторону. Даже с такого расстояния я вижу, как на его губах расцветает широкая, хищная усмешка. Он явно наслаждается моментом и тем, что все-таки смог заинтересовать меня.

– О, наша трепетная леди проявила любопытство! – его голос доносится до нас, усиленный, как и у старца, какой-то магией, ясный и насмешливый. – Какая приятная неожиданность!

Вард издает низкий, гортанный рык и дергает меня за плечо, пытаясь увести.

– Молчи, Соня! Не смей…

Но я упираюсь, мой взгляд прикован к Кайлену.

– Ответьте! – требую я, игнорируя ярость Варда.

Кайлен театрально разводит руками.

– О тех, моя леди, – его голос сочится ядом и превосходством, – кто не нуждается в милости Артефакта, дарованной через твой, осмелюсь заметить, весьма предсказуемый выбор. О тех, кто не выставляет себя на потеху толпе в мелких стычках. Сильнейшие… они выжидают.

Его взгляд перемещается на Варда, и в нем вспыхивает откровенный вызов.

– Не так ли, лорд Вард? Или ты уже причислил себя к победителям лишь потому, что первым подставил колени удачно упавшей звездочке?

– Молчи, пока я еще готов простить тебе дерзость, – рявкает Вард, его голос срывается от ярости.

Он резко разворачивает меня и почти силой тащит с балкона обратно в темные коридоры. Я слышу за спиной удаляющийся смех Кайлена.

Всю дорогу до моей комнаты мы идем в гробовом молчании, нарушаемом лишь тяжелым дыханием Варда и стуком наших шагов. Его пальцы все так же железной хваткой сжимают мое плечо.

Я чувствую его ярость каждой клеточкой тела.

Когда мы наконец оказываемся перед дверью моей комнаты, стражники поспешно отступают, чувствуя исходящую от лорда угрозу. Вард заходит меня внутрь и захлопывает за нами дверь так, что она сотрясает стены.

В следующую секунду он нависает надо мной, как грозовая туча. Его глаза мечут молнии.

– Ты хоть понимаешь, что наделала, глупая девчонка?! – шипит он, его лицо в опасной близости от моего. Я снова чувствую этот всепоглощающий запах его силы, но теперь он смешан с запахом его гнева. – Ты решила поиграть в смелость? Задать вопросы моему врагу у всех на виду?

Я молчу, прижавшись к стене, сердце колотится как бешеное. Я боюсь его. Очень боюсь. Но где-то в глубине души шевелится и другое чувство – злость. Злость на него, на Кайлена, на этот мир, на то, что меня превратили в игрушку.

– Неважно, кого ты выбираешь сейчас, Соня, – он понижает голос, но от этого тот не становится менее угрожающим. – И неважно, что болтает Кайлен или кто-либо еще. Запомни одно, и запомни хорошо: сильнейший всегда получает все. А я… – он делает паузу, его взгляд прожигает меня насквозь, – …я всегда получаю то, что считаю своим. И ты – моя. С того самого момента, как упала на меня с небес.

Его рука поднимается, и я зажмуриваюсь, ожидая удара. Но вместо этого его пальцы грубо, но не больно, сжимают мой подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть ему в глаза.

– И никакой Кайлен, никакой Рикар, никакие другие «сильнейшие» этого не изменят. Поняла?

Я не отвечаю, только смотрю на него широко раскрытыми от страха глазами.

Он усмехается – холодно, безрадостно.

– Поймешь. Рано или поздно. А пока – сиди здесь. И в следующий раз, когда тебе захочется проявить свой характер, подумай дважды.

С этими словами он резко отпускает меня, разворачивается и выходит из комнаты. Снова щелкает засов.

Я остаюсь одна, дрожа всем телом.

Кайлен сказал, что сильнейшие выжидают… значит, Вард… он еще не показал всей своей силы?

Вопросы роятся в голове, один страшнее другого. Я подхожу к окну, но там все та же решетка и лавандовое небо. Безысходность.

Усталость наваливается свинцовым грузом.

Я опускаюсь на край жесткой кровати, обхватывая себя руками, в тишине комнаты, нарушаемой лишь моим прерывистым дыханием, вдруг слышится тихий, почти нерешительный стук в дверь.

Я подпрыгиваю, сердце испуганно замирает. Вард вернулся? Мысли о его последнем визите заставляют кровь стынуть в жилах.

Я задерживаю дыхание и стараюсь не двигаться.

Стук повторяется, на этот раз настойчивее, но все так же тихо, словно тот, кто стучит, не хочет привлекать лишнего внимания.

Глава 14

– Что же ты хочешь сказать? – спрашиваю тихо.

– Я поклялся вам служить, – повторяет Рикар, его голос тих, но полон стальной решимости. – Мой дом не поддерживает тиранию лорда Варда и кровавые игры, которые он поощряет. Есть способ вывести вас из этой цитадели и доставить в безопасное место, где никто не сможет заставить вас участвовать в Испытаниях. Если вы доверитесь мне. Если вы захотите быть свободной, а не чьей-то собственностью.

Свободной. Это слово, одно-единственное слово, эхом отдается в моей оглушенной страхом голове…

Могу ли я верить ему? Или верить хоть кому-то?

Этот мужчина не выглядит лжецом, но я не уверена, что так уж хорошо разбираюсь в людях, тем более – в иномирных.

Значит, не все в этом мире поддерживают происходящее? Если я сбегу, может, это заставит их прекратить сражения. И еще… может, в доме Рикара мне будет лучше.

Я понятия не имею. Все в этом мире чужое.

Да я сама себе чужая, даже в зеркале отображается не то, что я привыкла видеть.

– Я… – мой голос срывается, и я делаю глубокий вдох. – Я доверяю вам, Рикар.

На его лице проскальзывает облегчение, смешанное с еще большей решимостью.

– Тогда мы должны идти. Немедленно. Нет ни минуты на размышления.

На его лице проскальзывает такое искреннее облегчение, что у меня на мгновение перехватывает дыхание. Напряженные черты его лица смягчаются, а в глубине его глаз, до этого полных тревоги, вспыхивает теплый, благодарный свет.

Впервые я вижу на его губах слабую, но настоящую улыбку, которая мгновенно делает его из простого воина невероятно привлекательным и живым.

Он протягивает мне руку и я, не колеблясь, вкладываю свою ладонь в его.

Его пальцы смыкаются вокруг моих, и я ощущаю эту двойственность: невероятную силу закаленного воина и в то же время удивительную осторожность, с которой он держит меня, словно я сделана из тончайшего фарфора. Это прикосновение странным образом успокаивает.

Рикар прислушивается у двери, затем тихонько приоткрывает ее и выводит меня в пустой коридор.

Я замечаю за поворотом торчащие ноги одного из стражников – он лежит. Без сознания. Надеюсь, жив.

Кажется, Рикар сам справился с ними.

Я смотрю на него новыми глазами и замечаю в нем бесшумность и опасность. Что если… он не такой невинный, каким кажется?

Человек, что смог справиться с несколькими противниками – точно не святой. Несмотря на то, что он один из тех, кто не сражался на арене. Его просто вывели в числе тех троих из которых я должна была выбрать.

Где же тот, что победил в сражениях?

Все так запутанно, информацию приходится собирать по крупицам.

Кажется, отступать уже поздно, но с каждой секундой я чувствую в себе все большее напряжение.

Рикар ведет меня по запутанным, темным переходам, о существовании которых я и не подозревала. Мы движемся быстро, почти бесшумно.

Несколько раз мы замираем в темных нишах, прячась от патрулей. Мое сердце каждый раз ухает в пятки, но мой проводник спокоен и собран.

В одном из коридоров наш путь преграждает слабая, едва заметная сетка из голубоватых рун, перекрывающая проход. Магическая ловушка.

– Тревожный контур, – шепчет Рикар. – Он поднимет шум, если его пересечь.

Он на мгновение задумывается, но тут символ на моей руке мягко вспыхивает.

Рикар смотрит на свою метку, потом на меня. Он делает шаг вперед и осторожно протягивает руку к рунической сети…

Когда его пальцы, отмеченные сиянием Артефакта, касаются барьера, руны на мгновение вспыхивают ярче, а затем… гаснут, открывая нам путь.

– Наша связь… она сильнее, чем я думал, – с благоговением шепчет он и торопливо ведет меня дальше.

Если бы я еще знала, что вообще означает наша связь…

Рука Рикара держит мою ладонь осторожно, но я бы наверняка не смогла вырваться от него самостоятельно, даже если бы захотела.

Побег кажется мне все большим безумием. Я же почти не знаю Рикара. Вард был меньшим злом, потому что я успела изучить хотя бы часть его черт характера. По крайней мере, тех, что связаны с собственническими замашками.

Мы двигаемся дальше.

Впереди – небольшой, тихий внутренний двор и неприметная калитка в стене, ведущая, по словам Рикара, за пределы владений лорда Варда.

– Далеко собрались?

Голос Варда, спокойный и ледяной, раздается из теней двора, и этот голос обрушивает все мои надежды.

Мы замираем…

Из темноты выступает он, а за ним, отрезая все пути к отступлению, появляются еще пять его стражников в тяжелых доспехах. Их лица скрыты шлемами, но угроза, исходящая от них, осязаема.

Вард выходит из тени не спеша, с ленивой, смертоносной грацией огромного хищника, точно знающего, что жертве уже не уйти.

Его черный, как сама ночь, доспех, лишенный всяких украшений, поглощает скудный свет, делая его фигуру еще более массивной и зловещей. Каждый мускул его тела, каждая линия его фигуры кричит о сокрушительной силе и абсолютной власти.

Глава 15

Тишина, наступившая после рева ветра, кажется оглушительной.

Я смотрю на свои руки, на ту, которую я вскинула в момент, когда испытала панику. Она дрожит.

Символ на запястье медленно гаснет, возвращаясь к своему обычному тусклому свечению, но кожа под ним все еще горит. Что… что я сделала? Это я? Эта сила… она моя?

Вард медленно опускает руки.

Его волосы растрепаны, на скуле кровоточит свежая царапина от отлетевшего камня, но он, кажется, этого не замечает…

Вся его колоссальная энергия, вся его ярость сфокусирована в одной точке – на мне.

Он игнорирует своих поверженных стражников, игнорирует Рикара…

Он делает шаг ко мне, потом еще один. Каждое его тяжелое движение, впечатывается в тишину двора и в мое паникующее сознание.

– Госпожа! – вскрикивает Рикар, пытаясь подняться и встать между нами, но Вард, даже не глядя на него, наотмашь бьет его ногой в плечо, и тот с глухим стоном снова падает на землю.

– Лучше тебе не вставать с колен, – цедит Вард, не отрывая от меня своих горящих глаз.

Вот он уже передо мной.

Нависает, как скала, отбрасывая на меня тень. Я вжимаюсь в забор за спиной, отступать некуда.

Вард хватает меня за плечи, его пальцы впиваются, как когти. Я ожидаю крика, удара, чего угодно, но вместо этого он просто смотрит…

И я вижу, как ярость в его глазах не гаснет, а трансформируется. Она сменяется чем-то более глубоким и опасным – абсолютным, хищным восхищением. Хотя, клянусь, угол в котором мы стоим, наполнен его силой, а не моей.

Я понятия не имею что сейчас сотворила и почему он смотрит на меня так. Будто только что я заставила его лишь сильнее желать меня.

– Вот значит как… – его голос звучит низко, с хриплой ноткой изумления, но в нем все так же звенит властная сталь. – В тебе скрыта настоящая сила.

Его взгляд опускается на мою дрожащую руку, на запястье, где медленно угасает сияние символа. Он отпускает мои плечи и, не спрашивая, берет мою руку…

Его огромная ладонь полностью накрывает мою, а затем он медленно, с какой-то мрачной торжественностью, подносит мое запястье к своим губам. Я замираю, не в силах дышать.

Его губы, твердые и горячие, касаются моей кожи прямо там, где зияет метка. Это не нежный поцелуй. Это клеймо. Акт обладания, присвоения не только меня, но и той неведомой силы, что вырвалась наружу.

Он на мгновение задерживается, вдыхая аромат моей кожи, смешанный с запахом магии, и в его глазах, когда он поднимает их на меня, горит огонь такой темной, собственнической страсти, что мне становится еще страшнее, чем от его гнева.

И тут нас обоих пронзает разряд. Не такой, как от статического электричества, а глубокий, мощный, как удар молнии.

Я вскрикиваю от боли и странного, обжигающего ощущения, которое проносится по венам. Ноги подкашиваются и, если бы не вторая рука Варда, сжимающая мою талию, упала бы прямо на сырую землю.

Глаза Варда на миг расширяются от удивления, но он не отпускает моей руки, наоборот, сжимает сильнее.

Он смотрит на нашу сцепленную руку, на тускло тлеющий на моей коже символ, затем переводит взгляд на мое лицо.

– Вставай, – бросает он мне, не обращаясь больше ни к кому.

У него ровный голос, но в нем слышны нотки, от которых кровь стынет в жилах. Он слишком быстро взял себя в руки, когда я все еще едва могу стоять на ногах.

Смириться с тем, что я попала в чужой мир было не просто, но осознать, что теперь я обладательница магии – еще сложнее.

Не дожидаясь моего ответа, Вард рывком поднимает меня на ноги и властно тащит за собой прочь из этого двора, залитого лунным светом и следами устроенного мною хаоса.

Я спотыкаюсь, едва поспевая за его широким шагом, в какой-то момент он останавливается и подхватывает меня на руки, будто я не вешу совсем ничего.

Мои щеки вспыхивают, но я стараюсь выглядеть невозмутимо, хотя в местах, где его руки прикасаются к моему телу, кожа горит.

Мы возвращаемся в мою комнату тем же путем, которым мы с Рикаром пытались бежать.

Вард грубо толкает дверь комнаты ногой и входит внутрь, его массивное тело мгновенно делает маленькое помещение тесным и душным.

Он опускает меня на пол, и я инстинктивно потираю запястье, которое все еще горит.

Вард поворачивается к стражникам в коридоре.

– Позовите слуг, – приказывает он холодно. – Немедленно.

Стражники, не задавая вопросов, удаляются.

Вард стоит посреди комнаты, скрестив руки на могучей груди, и наблюдает за мной, как ястреб за пойманной мышью. Я стою, вжавшись в стену, боясь пошевелиться под этим тяжелым, изучающим взглядом.

Через пару минут на пороге появляются двое мужчин в простой одежде слуг. Они низко кланяются, боясь поднять глаза на своего господина.

Даже слуги здесь – мужчины. За время моего пребывания здесь я не видела ни одной девушки.

Глава 16

Мой шок сменяется паникой и протестом.

– Я не хочу! – выкрикиваю я. – Я не буду жить в вашей комнате! Я останусь здесь!

Мой голос дрожит, но звучит достаточно громко. Слуги испуганно замирают, вжимая головы в плечи.

Но Вард игнорирует меня. Полностью. Он даже не удостаивает меня взглядом, не говоря уже об ответе.

Он просто разворачивается и властным, размеренным шагом выходит за дверь, бросив слугам короткий, приказывающий взгляд.

Один из мужчин-слуг, избегая смотреть мне в глаза, подходит и забирает мою небольшую сумку с вещами.

– Прошу, госпожа, – говорит он тихо, почти беззвучно.

Меня ведут. Я иду, как во сне, по бесконечным каменным коридорам этой цитадели.

Мы поднимаемся по широкой лестнице, проходим мимо суровых стражников, которые при виде нас выпрямляются в струну.

Наконец, мы останавливаемся перед огромной двустворчатой дверью из темного, почти черного дерева, окованной железом. Один из слуг открывает ее, и они жестом приглашают меня войти.

Я делаю неуверенный шаг внутрь и замираю. Это не роскошные апартаменты короля. Это именно то, что можно было ожидать – холостяцкая берлога воина и вождя.

Комната огромна, с высоким потолком, теряющимся во мраке. Воздух здесь пропитан его запахом – кожей, сталью, дымом от камина и чем-то еще, терпким и чисто мужским.

Мебель массивная, грубая, сделанная из темного, почти черного дерева. В центре стоит громадная кровать, небрежно застеленная шкурами каких-то темных зверей.

Слуги бесшумно входят, ставят мою сумку с вещами у стены, и она выглядит в этом огромном, подавляющем пространстве жалко и неуместно.

Щелчок замка.

Мы снова остаемся вдвоем.

Вард стоит у камина, скрестив руки на груди, и молча наблюдает за мной. Его фигура – это сгусток силы.

Он медленно отталкивается от камина и начинает подходить ко мне. Оказавшись совсем близко, он берет меня за руку своей большой шершавой ладонью.

Я инстинктивно делаю шаг назад, пытаясь вырваться, но его хватка крепка. Я отступаю, пока моя спина не упирается в холодную каменную стену у окна.

Он следует за мной, нависая надо мной, как грозовая туча, заключая меня в ловушку между своим могучим телом и стеной. Я вынуждена поднять голову, чтобы посмотреть на него.

Его взгляд тяжелый, серьезный, в нем больше нет той ярости, что была во дворе, но есть что-то другое – мрачная решимость и какая-то почти болезненная тоска.

Он хватает пальцами краешек моей шляпы и отодвигает его, второй рукой сдвигает маску, чтобы посмотреть на мое лицо.

Отбрасывает в сторону к нашим ногам и шляпку, и маску. Я остаюсь с неприкрытым лицом.

– Лучше смирись, – наконец говорит он, и его голос звучит хрипло, низко, вибрируя в самой моей груди. – Я не могу сделать так, чтоб ты осталась только моей, но я – твой, София.

Эти слова ошеломляют меня. Что?.. Он – мой?

Мои губы приоткрываются, я хочу что-то спросить, возразить, но не могу произнести ни звука.

Не успевает ничего ответить, потому что с улицы, через приоткрытое окно, доносятся громкие крики, лязг металла и какой-то грохот.

В этот же миг в тяжелую дверь покоев раздается резкий, требовательный стук.

– Войти! – рявкает Вард, его голос мгновенно обретает командные нотки.

На пороге оказывается стражник. Он тяжело дышит, его лицо взволнованно. Он быстро и тихо что-то говорит Варду, указывая в сторону коридора.

Я вижу, как лицо Варда мрачнеет, его челюсти сжимаются, а в глазах появляется холодная ярость, но направленная уже не на меня, а на то, что происходит снаружи.

– Ясно, – коротко бросает он стражнику, затем резко разворачивается и его тяжелые шаги быстро удаляются по коридору.

Любопытство, смешанное со страхом, заставляет меня подойти к огромному, незастекленному окну. Я осторожно выглядываю.

Внизу, на главном плацу, царит суматоха. Прибыла новая группа воинов. Их доспехи и знамена отличаются от тех, что носят люди Варда, – они более темные, с серебряной отделкой…

Среди них выделяется один – их предводитель, судя по всему. Он самый огромный и угрюмый из всех, настоящий гигант, облаченный в тяжелую пластинчатую броню, на плечах которой красуется густой волчий мех.

Его лицо, обрамленное густой черной бородой, кажется высеченным из камня, а глубоко посаженные глаза смотрят на мир с тяжелым презрением. От него исходит аура незыблемой, древней власти, заставляющая даже его собственных воинов держаться на почтительном расстоянии.

Пока остальные осматривают воинов и укрепления, этот гигант медленно поднимает голову и впивается взглядом в стены цитадели, словно ищет что-то.

И его взгляд останавливается… прямо на моем окне. Прямо на мне, стоящей в тени комнаты.

На мгновение мы просто смотрим друг на друга через огромное расстояние. Выражение его угрюмого лица неуловимо меняется. В его темных глазах вспыхивает огонек, а затем – неприкрытая, обжигающая жадность.

Глава 17

Внезапно, сквозь гул голосов и лязг оружия, до меня доносится тонкий, жалобный звук.

Я прислушиваюсь, на мгновение отвлекшись от взгляда огромного воина.

Звук повторяется – жалобное, отчаянное мяуканье.

Я подаюсь к окну, осматриваю двор, но не вижу источника.

Звук раздается снова, в третий раз, но теперь кажется, что он совсем близко. Я высовываюсь из окна сильнее, чем следовало бы, и смотрю вниз, вдоль стены. По щекам хлещут мои светлые прядки волос, подбрасываемые ветром.

И вижу, как на узком каменном выступе, который является частью декоративного карниза этажом ниже, сжался в комок ужаса маленький котенок.

Он белый и невероятно пушистый, но сейчас его шерстка взъерошена и испачкана пылью. Он весь дрожит, испуганно прижимаясь к холодному камню.

В этот момент поднимается сильный порыв ветра, и я вижу, как котенок едва держится на лапках, его крошечное тельце качается из стороны в сторону. Еще один такой порыв – и ветер просто сбросит его вниз, на каменные плиты с огромной высоты.

Маленький пушистый комок в панике поднимает голову и смотрит прямо на меня своими огромными глазками-бусинами, полными немого отчаяния и мольбы.

Мое сердце сжимается. Я не могу просто стоять и смотреть!

Резко выдохнув, я оборачиваюсь на дверь, но тут же понимаю, что не могу попросить стражника спасти котенка – он ушел с Вардом.

Резко выдохнув еще раз, чтобы унять дрожь в коленях, я перекидываю одну ногу наружу, носком своей туфельки нащупывая опору на узком подоконнике.

Сердце колотится где-то в горле, но я заставляю себя двигаться.

Я вылезаю в окно, балансируя на огромной высоте, и ветер тут же начинает трепать мои волосы и одежду, грозясь сбросить вниз уже меня саму.

Каждый мускул моего тела напряжен до предела. Один неверный шаг, одно неловкое движение – и я полечу вниз, но мой взгляд прикован к маленькому дрожащему комочку на выступе чуть ниже.

Неважно, что тот воин смотрит на меня. Не факт, что он пройдет все жестокие испытания, чтобы потом со мной встретиться, он не больше, чем обычный прохожий с улицы.

К тому же, если этой выходкой я смогу разозлить Варда – так даже лучше. Бонус к спасенной жизни котенка.

Я медленно, миллиметр за миллиметром, опускаюсь на колени, одной рукой продолжая цепляться за оконный проем, ветер треплет и подбрасывает юбку моего платья едва не до подбородка.

Другую руку я осторожно протягиваю к котенку. Он испуганно шипит, прижимаясь к стене, но в его глазах-бусинах плещется не только страх, но и слабая надежда.

– Тише, тише, малыш, я тебя не обижу, – шепчу я, и ветер тут же уносит мои слова.

Мои пальцы наконец касаются его пушистой, взъерошенной шерстки. Он вздрагивает, но не убегает…

Я быстро, но бережно хватаю котенка и прижимаю к своей груди. Он тут же вцепляется в ткань моего свитера крошечными коготками, дрожа всем телом.

Я сделала это. Он в безопасности!

Несмотря на то, что я все еще нахожусь в смертельно опасном положении, волна чистого, незамутненного счастья накрывает меня.

Я поднимаю голову и радостно улыбаюсь, на один короткий миг я забываю, где нахожусь, и кто я. Есть только я и спасенная маленькая жизнь.

Комок шерсти доверчиво прижимается к моей груди и мурчит.

В этот момент я осознаю, что шум со двора внизу стих. Гул голосов и лязг оружия сменились странной, напряженной тишиной. Ощущение сотен взглядов на моей спине заставляет конечности похолодеть…

Медленно, с замиранием сердца, я опускаю глаза вниз.

И понимаю – все, кто находятся во дворе, смотрят прямо на меня…

Воины Варда, прибывшие незнакомцы, слуги – все замерли и, задрав головы, таращатся.

Мой взгляд лихорадочно ищет в толпе одну фигуру и находит ее…

Я вижу внизу и Варда.

Он стоит в самом центре, среди своих людей и новоприбывших, и его присутствие ощущается даже на таком расстоянии. Он больше не смотрит на чужаков. Все его внимание приковано ко мне.

Я чувствую исходящую от него ауру колоссального, сдерживаемого гнева. Он… он чертовски зол.

Похож на разозленного бога, взирающего с небес на смертную, посмевшую нарушить его волю.

Ветер треплет его длинные черные волосы, которые я до этого не замечала, заставляя их виться вокруг его сурового, искаженного яростью лица.

Моя радостная улыбка медленно сползает с лица, сменяясь маской ужаса.

Я прижимаю к себе котенка, который кажется единственным теплым и живым существом в этом мире холодных, жадных взглядов и божественного гнева.

Я только что совершила самую глупую ошибку в своей новой жизни. Я привлекла к себе внимание. Внимание всех…

Глава 18

Вард

Засов скрежещет, запирая ее. Я отворачиваюсь от двери, сжимая кулаки.

Девчонка. Слишком много проблем. Ее внезапная сила, этот выброс, который снес моих лучших воинов… и чуть не снес меня. А потом этот взгляд, полный ужаса, и кожа под моими губами, от которой пахнет грозой и чем-то сладким, как мед. Черт.

Я знаю, что не должен поддаваться этому, потому что сильнее любых женских чар. Тогда почему же поддаюсь?

– Лорд? – стражник рядом со мной мнется, не решаясь прервать мои мысли.

– Что там? – рявкаю я, шагая по коридору. Моя ярость все еще кипит под кожей, и ей нужен выход.

– Прибыли северяне, лорд. Клан Черного Волка. Они уже во дворе.

Так и знал. Притащились, как стервятники на падаль. Выброс ее магии почувствовали все, но в тот момент эти уже были в пути, они выехали, как только услышали о появлении женщины из пророчества Артефакта. И все-таки не почувствовать выброс ее силы не могли.

Значит, о том, что она еще и обладает магией, узнали все. Проклятье.

– Сколько их?

– Около сотни. Во главе с Ульфом.

Ульф. Треклятый волк. Конечно, он не мог упустить такой шанс.

– Пусть ждут. Я сейчас буду, – бросаю я стражнику.

Пока иду, мысли снова возвращаются к Софии. Ее испуганное лицо, когда я навис над ней. Ее тело, дрожащее от моего прикосновения. И тот разряд, пронзивший нас обоих, когда я коснулся метки на ее запястье. Дикая, необузданная сила. Восхитительно. И опасно.

Я вспоминаю ее запах, ощущение ее тонкой талии в моих руках, когда я подхватил ее во дворе. Внизу живота тянет, по телу проходит волна жара. Штаны становятся теснее. Черт…

Последнее, что нужно мне сейчас – появится перед Ульфом со стояком. Подумает еще, что это я так рад его видеть.

Но дело в Софие, даже мысль об этой девчонке заставляет тело реагировать, как у юнца. Слишком долго я был без женщины, а эта… она не просто женщина. Она – огонь, который хочется и погасить, и раздуть еще сильнее. Она – моя. И это единственное, что имеет значение.

Я выхожу на плац.

Картина именно та, которую я ожидал. Сотня угрюмых, бородатых ублюдков в черной броне со знаменами волка.

Они стоят на моей земле с таким видом, будто уже примеряют ее на себя. И во главе их – Ульф. Огромный, как медведь, в своей тяжелой пластинчатой броне, с густой черной бородой.

Не понимаю, что ему нужно теперь. Здесь. Потому что, насколько мне известно, одна из женщин неподалеку от его земель, совсем недавно предложила ему войти в ее гарем каким-то там мужем… сорок восьмым, что ли?

Я иду прямо к нему, мои стражники следуют за мной. Воздух между нами густеет.

– Ульф, – мой голос звучит ровно и холодно. – Не ожидал увидеть тебя так далеко от твоих северных скал.

Он медленно поворачивает свою массивную голову, его глубоко посаженные глаза осматривают меня с тяжелым презрением.

– Слухи о чудесах долетают и до нас, Вард. Говорят, с небес упала звезда. Я пришел взглянуть.

– Звездам не место на земле. Здесь не на что смотреть. Возвращайся домой, пока твои волки не обломали зубы о мои камни.

Ульф мрачно усмехается.

– Мои люди устали с дороги. Мы останемся. Если ты, конечно, не боишься проявить гостеприимство.

Еще слово, еще одно движение – и двор окрасится кровью. И в этот самый момент, когда я уже готов отдать приказ, происходит нечто странное.

Шум и перешептывания начинают стихать. Воины – и мои, и его – замолкают и начинают задирать головы.

– Что еще за?.. – рычу я, раздраженный тем, что нас прервали.

Я прослеживаю их взгляды вверх, к стене моей башни. К окну моих покоев. И кровь ударяет мне в голову с такой силой, что на миг темнеет в глазах.

София.

Эта безумная девчонка стоит на узком уступе под моим окном. На четвертом, мать его, этаже! Ветер треплет ее волосы и одежду, она рискует сорваться в любую секунду. И ради чего?

Я прищуриваюсь и вижу, как она прижимает к себе какой-то мелкий, пушистый комок. Котенок? Она полезла на карниз из-за гребаного котенка?! Перед лицом моего главного врага?!

Без маски и шляпы?! Теперь все волки могут видеть ее волосы, ее лицо.

Я вижу, как она, прижав к себе эту живность, улыбается. Счастливой, искренней улыбкой. Словно она не висит над пропастью, на глазах у сотен голодных до нее мужчин.

Мои кулаки сжимаются до хруста костяшек. Ярость затапливает меня. Холодная, чистая, божественная ярость. Не на нее. На них. За то, что видят ее, что смотрят и не отводят глаза, хотя она моя.

Она опускает глаза вниз. Ее улыбка медленно гаснет, сменяясь ужасом, когда она понимает, что стала центром всеобщего внимания.

А потом она видит меня. Стоящего прямо здесь, внизу.

Всю мою ярость.

Мне едва хватает сил, чтобы устоять на месте, а не рвануть в цитадель, чтобы схватить ее и укрыть от всех взглядов.

Глава 19

София

Я не вижу, кто начал первым, но внизу раздается яростный рев, и начинается потасовка. Люди Варда сталкиваются с воинами прибывшего клана. Лязг стали о сталь эхом разносится по двору.

От нового взрыва хаоса испуганный котенок на моей груди паникует. Он пытается вырваться, и в мой палец впиваются две острых иглы – его крошечные зубки.

– Ай! – вскрикиваю я скорее от неожиданности, чем от боли.

Этот резкий укол приводит меня в чувство. Новый всплеск адреналина придает мне сил. Прижав котенка одной рукой к себе, второй я помогаю себе нащупать опору, подтянуться и кое-как забраться обратно в спальню.

Как только оказываюсь внутри, на твердом каменном полу, ноги подкашиваются. Я съезжаю по стене, обессиленно опускаясь на пол. Дыхание сбито, сердце колотится как сумасшедшее.

Я крепко прижимаю к себе котенка, который все еще дрожит.

На улице уже слышатся новые крики и звуки битвы, но все мое внимание приковано не к тем звукам, потому что в голове оглушительно ясно звучит голос:

– Артефакт активировался.

Голос тонкий, писклявый, словно детский, но при этом лишенный всяких эмоций, как у автоответчика.

Я замираю. Оглядываю пустые покои Варда. Никого.

– Что? – шепчу я пересохшими губами, не понимая, кому задаю вопрос.

И голос снова звучит в голове, на этот раз с ноткой искреннего любопытства:

– Ты совсем ничего не знаешь об этом месте?

Я опускаю взгляд на пушистый комок в своих руках. Он перестал дрожать и теперь смотрит на меня своими огромными глазами-бусинами. Голос исходит от него. Я не схожу с ума. Или схожу, но теперь у моего безумия есть милая, пушистая форма.

Я отрицательно качаю головой, пытаясь осознать реальность. Говорящий кот. Конечно. После всего, что случилось, почему бы и нет?

– Это плохо, – констатирует голос в моей голове. – Тогда слушай, времени мало. Этот мир угасает, потому что его сердце – тот самый огромный кристалл внизу, Артефакт слабеет, женская энергия утекает из нашего мира, девочки рождаются уже в тысячу раз реже мальчиков, чтобы поддерживать в нем жизнь, ему нужна энергия, которую могут провести только самые сильные воины, «Опоры». Испытания нужны, чтобы отсеять тех, кто сломается от этой силы.

Я смотрю на котенка и обескураженно моргаю, когда он затихает на несколько секунд.

– Вот как… – бормочу растерянно, потому что все еще ни черта не понимаю.

– Но энергия не потечет в Опоры просто так, – продолжает писклявый голос. – Нужна дева, которая откроет поток. Катализатор. В ней должна быть искра жизни из другого мира, чистая и нетронутая здешней магией, истинно женская энергия. Новая. Этой искрой обладаешь ты, София. Тебя призвали сюда не как приз. Тебя призвали, чтобы ты спасла этот мир, став мостом между Артефактом и его Опорами.

Я слушаю, и мир переворачивается с ног на голову.

– Но почему я? Кто ты? – шепчу я, глядя на котенка и как-то даже машинально поглаживая его между ушками, ну потому что внешне он… миленький.

Он громко мурлычет, и эта вибрация отдает теплом прямо в мою душу.

– Потому что ты смогла услышать зов. А я? Я – часть твоей новой судьбы. Маленький хранитель, чтобы ты не наделала глупостей, пока учишься. Можешь звать меня… Финик.

Его писклявый голос едва успевает затихнуть у меня в голове, как в тяжелую дверь покоев раздается нервный, торопливый стук.

Мы с Фиником одновременно вздрагиваем.

– Леди... леди София... – доносится приглушенный голос молодого стражника. – Вы прикрыты? Откройте, это срочно, но сначала прикройтесь!

Я в панике смотрю на Финика, потом на дверь.

Прикрыться? Он имеет в виду лицо?

Какая странная, но своевременная забота. Какой сердобольный этот парень…

Я быстро оглядываюсь, нахожу маску и шляпу и торопливо надеваю их. Финик, словно поняв все без слов, шмыгает под кровать, исчезая в темноте.

– Я готова! – кричу я, и мой голос звучит глухо из-под маски.

Засов скрежещет, и дверь открывается. На пороге стоит тот самый перепуганный стражник. Он бросает быстрый взгляд на меня, затем вглубь комнаты, словно ища кого-то еще.

– Леди, простите, – выпаливает он. – Артефакт активировался сам из-за небольшой... потасовки во дворе. Следующее испытание уже в разгаре, вы обязаны присутствовать! Лорд Вард уже там.

Сердце ухает вниз. Снова. Так быстро. Все летит кувырком.

– И что же на кону в этот раз? – спрашиваю я, едва узнавая собственный голос.

При моем вопросе стражник заминается. Его лицо сначала бледнеет, потом густо краснеет. Он виновато отводит взгляд, теребя ремешок на своем доспехе.

– Леди… Победитель… он получит… Право первой ночи.

Воздух. В легких не осталось воздуха. Слова стражника звучат как удар молота по голове…

Я должна буду провести ночь с победителем.

Глава 20

Я оседаю на пол, и мир вокруг темнеет.

– Леди! Леди София! – испуганный голос молодого стражника возвращает меня в реальность. Он помогает мне подняться, его руки дрожат. – Прошу вас, вы должны идти. Лорд Вард… он будет в ярости, если вы не появитесь.

Я как в тумане позволяю ему вести меня. Мое тело движется на автомате, а в голове стучит только одна мысль, одно чудовищное словосочетание. Первая ночь. Они дерутся за право… за право на мое тело.

Стражник быстро выводит меня на другой балкон, этот выходит не во внутренний двор, а на огромное пространство у въезда в цитадель. Шум отсюда доносится еще громче – это рев сотен глоток, предвкушающих жестокое зрелище.

Я подхожу к каменным перилам и смотрю вниз. Картина поражает своим размахом и первобытной мощью…

Все воины расступились, образовав огромный, живой круг. В самом центре остались только две фигуры, два титана, источающие волны чистой силы и угрозы. Тот огромный приезжий мужчина с которым разговаривал Вард, в своей броне с волчьим мехом, похожий на древнего бога войны.

И напротив него – сам Вард. Он стоит, расставив ноги, его длинные черные волосы развевает ветер, а лицо – маска ледяной ярости, сфокусированной на противнике.

Я вижу, как они что-то говорят друг другу, но слов не разобрать за гулом толпы.

Внезапно толка расступается со стороны цитадели, и к дерущимся присоединяется еще один воин. Он входит в круг с холодной, плавной грацией, и толпа приветствует его одобрительным ревом. Я узнаю его…

Это тот самый воин, что победил в самом первом сражении и был удостоен чести Первого взгляда. Высокий, в сияющих стальных доспехах, которые кажутся почти белыми на солнце.

Он движется с уверенностью хищника, его молодое, красивое, но жестокое лицо не выражает ничего, кроме ледяной уверенности, а светлые глаза сканируют противников с таким спокойствием, словно они уже повержены.

Я поворачиваю голову к стоящему рядом стражнику, который привел меня сюда.

– Как его зовут? – спрашиваю я, мой голос звучит чужим и безжизненным. – Тот, что победил на испытании утром.

– Это Эйнар, леди, – отвечает стражник. – Говорят, он один из лучших мечников в этих землях.

Я киваю и вновь поворачиваюсь к арене, разверзнувшейся у самого входа в цитадель.

Три титана. Три самых могущественных воина, которых я видела, стоят в центре круга. И все они будут драться… за меня.

Нервный смешок едва не срывается с моих губ. Зачем за меня драться? Я обычный, ничем не примечательный человек.

Но они так не думают…

– А что, лорд Вард тоже собрался драться сегодня? – задаю я глупый, очевидный вопрос, все еще отказываясь верить в реальность.

Стражник снова заминается и краснеет, как и в прошлый раз, когда ему пришлось произнести эти ужасные слова. Он отводит взгляд, его кадык нервно дергается.

– Ну… ну как бы… ну да, – бормочет он, не глядя на меня. – За право… ночи.

Внезапно метка на моей руке под одеждой вспыхивает коротким, но острым жаром, словно в кожу вонзилась игла.

Одновременно с этим меня накрывает волна чужих эмоций – глухая, бессильная тревога, смешанная с упрямой, злой решимостью. Я тут же понимаю, что это не мои чувства. Они слишком чистые, слишком сфокусированные, лишенные моей паники и растерянности. Это Рикар. Сейчас работает наша с Рикаром связь. Он в беде, и я это чувствую.

Я резко поворачиваюсь к стражнику, забыв о своей роли испуганной пленницы.

– Где Рикар? – требовательно спрашиваю я.

Молодой воин вздрагивает от моего тона.

– Он… его отвели по приказу лорда Варда. В темницу, леди.

– В темницу? – мой голос срывается от возмущения. – Но я выбрала его! Почему он не со мной? Почему он не здесь, не готовится к следующему Испытанию или не стоит рядом, прямо здесь?

Стражник пожимает плечами и отводит взгляд, полный вины и бессилия. Он простой солдат. Он не может оспаривать волю Варда. Этот жест говорит мне больше, чем любые слова: мой выбор, моя воля, о которой так громко кричат, на самом деле не значат ничего.

Здесь решает только сила. И сила – у Варда. И у других.

Я отворачиваюсь, сжимая холодные перила балкона, и чувствую, как во мне закипает бессильная ярость.

– Леди, как приятно снова видеть вас, пусть и так, – внезапно слышу спокойный, бархатный, чуть насмешливый голос под балконом.

Я опускаю взгляд и вижу Кайлена. Он не смешивается с толпой, а стоит чуть в стороне, прислонившись к каменной колонне с ленивой, хищной грацией. Он не смотрит на арену, где вот-вот начнется бой. Он смотрит на меня.

На нем все тот же элегантный черный доспех, а серебряные волосы собраны в тугой хвост, открывая его аристократическое, умное лицо. Его губы изогнуты в легкой, уверенной усмешке, но глаза… в его глазах нет насмешки. В них горит холодный, ясный огонь несгибаемой решительности и острого, пронзительного интеллекта. Это взгляд мужчины, который знает, чего хочет, и уже просчитал на десять ходов вперед, как это получить.

Глава 21

Три воина – Вард, тот гигант и победитель Первого взгляда Эйнар – стоят друг против друга в центре круга. Тишина становится почти осязаемой.

– Тот, самый крупный лорд – это Ульф Черный, из клана Волков, – шепчет рядом со мной стражник, его голос полон благоговейного ужаса. – Говорят, в его жилах течет нечеловеческая кровь…

Я хмыкаю, сильнее сжимая пальцами перила, что же тогда в нем, если не кровь?

Их противостояние начинается без команд, потому что сегодня нет ни старца, ни самого Артефакта в поле зрения. Испытание началось прямо на этом месте, потому что мужчины не умеют сдерживаться, а только размахивают кулаками.

Во всех мирах одно и то же.

Я зажмуриваюсь, стараясь не вспоминать и непроизвольно подношу руку к щеке…

– Леди, с вами все хорошо? – встревоженно спрашивает стражник, заменяющий сегодня Варда, в том плане, что стоит со мной на балконе и наблюдает за всем, но точно не в плане волнения, которое вызывает в моем теле.

– Да. Все отлично, – бросаю через плечо, даже не повернув головы.

Я уже продержалась здесь несколько дней. Не дрогнула даже перед гневом Варда. Я выдержу и не буду жертвой…

Перевожу взгляд на арену. Вижу, как движется Эйнар, его тело – само воплощение скорости и идеального контроля. Он срывается с места, и это не просто выпад, а смертоносный танец. Каждый его шаг, каждый поворот корпуса – это выверенная поэзия смерти… я вижу, как напрягаются мышцы его ног при уклонении, как его плечи и спина работают в идеальной гармонии.

Его меч свистит в воздухе, нацеленный прямо в сердце Варда, но лорд даже не пытается достать свой меч, он просто вскидывает руку, и в этом жесте столько властного высокомерия, что я едва не закатываю глаза.

Между ним и лезвием Эйнара вспыхивает стена ревущего пламени. Вард не просто колдует – он повелевает огнем. Огонь очерчивает его фигуру, подсвечивая рельефные мышцы на руках и груди, блестящие от пота в свете магического пламени.

Мое тело охватывает странное волнение, и я едва не до крови прикусываю нижнюю губу.

– Хватит этих игр! – рычит внезапно тот громадный мужчина, которого стражник назвал Ульфом, и его тело начинает меняться.

Я слышу тошнотворный хруст костей, вижу, как его мышцы раздуваются, разрывая ремни на доспехах. Его кожа покрывается густой черной шерстью, лицо вытягивается в звериную морду с рядом острых, как кинжалы, клыков.

Он растет, превращаясь в огромное, двухметровое чудовище, стоящее на двух ногах, с горящими красным огнем глазами и мощными когтистыми лапами.

При виде этого чудовища я резко выдыхаю и пячусь от перил балкона, прижимая руки к груди.

Даже не потому что превращение выглядит шокирующе. Хотя, частично и из-за этого тоже но… о оборотнях я могла только читать или видеть в фильмах, а тут… прямо передо мной. Настоящий. Вервольф.

Если где-то на задворках сознания до этого я воспринимала все, как… спектакль, то теперь не может быть сомнения, что я попала в чужой мир.

Под густой черной шерстью перекатываются громадные мускулы. Каждый его прыжок – взрыв чистой энергии, демонстрация альфа-самца, готового разорвать любого за свою территорию.

И я с ужасом понимаю, что сейчас его территория – это я…

Бой вспыхивает с новой силой. Эйнар не отступает перед монстром, Вард отвечает по-своему – он создает вокруг себя огненный вихрь, его длинные черные волосы разметались, глаза горят в унисон с пламенем. Он как чертов демон, поднявшийся из ада.

Но они по-прежнему равны в силе…

Эйнар слишком быстр для Ульфа. Ульф слишком силен для Эйнара. А магия Варда слишком разрушительна.

Они то сходятся в яростной схватке, то расходятся, тяжело дыша.

Кажется, эта битва может длиться вечно.

Я даже не заметила, как сильно бьётся мой сердце и как вспотели ладони. Потому что сейчас будет выбран мужчина, с которым мне придется переспать.

Не знаю, как для них, а для меня такая близость не шутка. Если не считать того, что случилось с Вардом в той темной комнате, до этого я в своей жизни была только с одним парнем – моей первой любовью и… и лучше бы не была.

Мне было больно и страшно. И все тогда было ужасно.

Не хочу… не хочу вспоминать… не хочу думать…

Я снова зажмуриваюсь и качаю головой.

Вскоре, когда все трое сходятся в центре, чтобы одновременно напасть, символ на моем запястье вспыхивает нестерпимой, обжигающей болью.

Я вскрикиваю, инстинктивно хватаясь за руку. Это не тепло, как раньше, а словно в мою кость впивается раскаленная добела игла, и по венам течет не кровь, а жидкий огонь…

Боль такая острая, что перед глазами темнеет, и я вижу, как от моего символа к арене протягиваются три тончайшие, почти невидимые нити света, они касаются мужчин на арене, и на их телах вспыхивают светящиеся знаки. Но это не полные символы, как у меня или Рикара…

На груди Варда, там, где бьется его сердце, загорается огненное ядро метки.

На плече Эйнара, направляющем его смертоносный меч, проступают острые, как лезвия, лучи.

Глава 22

Я, словно в трансе, позволяю слуге вести меня.

Мои щеки все еще горят от смущения и ужаса после того, как я встретилась взглядом с обнаженным Ульфом.

Слуга не ведет меня обратно в покои Варда, а открывает другую, неприметную дверь в том же коридоре. За ней – купальня, смыкающаяся с покоями Варда.

Помещение огромное, выложенное темным, почти черным камнем. В центре – утопленная в пол большая каменная чаша, способная вместить несколько человек.

Слуга, постоянно опуская глаза в пол, подходит к чаше и поворачивает какие-то массивные вентили, регулируя напор воды. Он действует быстро, но его движения скованны от нервозности.

Когда он заканчивает, то поворачивается ко мне. Его лицо красное от пара и, наверное, смущения.

– Леди, вода… готова, – бормочет он.

Я молча киваю, желая только одного – чтобы он ушел и оставил меня одну хотя бы на несколько минут перед… перед тем, что должно случиться.

Потому что мне надо подумать.

Но он не уходит. Он стоит, переминаясь с ноги на ногу и теребя край своей туники.

– Я могу... могу помочь вам раздеться, – наконец выдавливает он, и его голос сбивается и ломается на последнем слове. Он краснеет еще сильнее. – И обмыть ваше тело. Вы можете оставаться в маске, снимать ее передо мной слишком… слишком интимно.

– Не нужно, – говорю я холодно, стараясь, чтобы мой голос не дрожал. – Оставь меня.

Я ожидаю, что он покорно поклонится и исчезнет. Но вместо этого происходит нечто странное.

– Но мне приказано помочь вам с омовениями, я не могу ослушаться приказа!

– Я сказала, не трогай меня! – выкрикиваю я, мой голос звенит от напряжения, отражаясь от каменных стен купальни.

Слуга вздрагивает, отшатывается назад, словно я его ударила. Он быстро, низко кланяется, бормоча извинения, и быстро уходит, плотно притворив за собой дверь.

Я остаюсь одна, тяжело дыша. Я не дам им этого сделать. Не буду жертвой. Никогда!

Я оглядываю помещение и нахожу тяжелую каменную скамью у стены. Собрав все силы, я, кряхтя от натуги, придвигаю ее к двери, за которой скрылся слуга, создавая хлипкую, но дающую хоть какое-то чувство безопасности баррикаду.

Вдруг я слышу какой-то шорох из других дверей – тех, что, очевидно, ведут в комнату Варда. Мое тело снова напрягается, но между створкой двери и дверным косяком протискивается маленький пушистый комочек.

Я вижу Финика.

Он бесшумно спрыгивает на пол и трусцой подбегает ко мне, садится и смотрит своими огромными, умными глазами.

Вид этого крошечного существа, моего единственного союзника в этом кошмаре, окончательно ломает мою показную храбрость. Я сползаю по стене на пол, подтягивая колени к груди.

– Финик, что мне делать? – спрашиваю я шепотом, и мой голос дрожит. – Это правда? Право первой ночи… с ними со всеми? Я… я не могу переспать сразу со всеми тремя… мне… мне страшно.

Финик подходит ближе и трется своей мягкой шерсткой о мою руку, его мурлыканье тихим теплом отдается в моем сознании.

– Дыши, София, – раздается в моей голове его тонкий, но на удивление спокойный голосок. – Я не могу отменить эту ночь. Воля Артефакта сильна, но ты тоже имеешь силу.

Я поднимаю на него заплаканные глаза, цепляясь за эту слабую надежду.

– Что ты имеешь в виду?

– Древний закон дает им право на твое тело, – его голос в моей голове серьезен, как никогда. – Но закон Катализатора дает тебе право на частичку их души, пусть и на мгновение.

Я не понимаю, но слушаю, затаив дыхание.

– Во время… близости… когда магическая связь между вами будет самой сильной, ты сможешь поставить на каждого «Печать Повиновения». Это не метка Артефакта. Это твоя личная печать воли.

– Как? – шепчу я.

– Коснувшись кожи каждого из них, мысленно произнеси один четкий приказ. Одно условие. Что-то, что защитит тебя в будущем. Например: «Ты никогда не причинишь мне вреда». Или что-нибудь другое. Что угодно.

Я ошеломленно смотрю на Финика. Это… это возможно?

– И они… подчинятся?

– Благодаря сегодняшней ночи они будут связаны клятвой. Они не смогут ее нарушить. Ты не можешь избежать этой близости, но ты можешь выйти из нее, имея на поводке трех самых могущественных воинов этого края.

Слова Финика – как удар молнии. Страх никуда не уходит, он все так же сжимает внутренности ледяными тисками. Но теперь к нему примешивается что-то еще. План. Шанс не просто выжить, но и получить преимущество.

– Теперь все зависит от тебя, София, будь сильной.

Финик убегает. Я остаюсь одна.

Мой взгляд падает на большую каменную купальню, от которой поднимается густой пар. Несколько минут назад я смотрела на нее с ужасом, но теперь я вижу ее иначе. Это место моей подготовки к битве. Не к той, что была на арене, а к моей собственной.

Я медленно, с новой, обретенной решимостью, начинаю раздеваться. Сбрасываю с себя одежду, а вместе с ней – образ испуганной, растерянной девочки. Я погружаюсь в горячую, ароматную воду, и она не обжигает, а словно смывает с меня остатки паники.

Глава 23

Воздух в комнате становится плотным, тяжелым, его можно резать ножом.

И я стою посреди этой комнаты в тонком шелковом халате, чувствуя себя абсолютно беззащитной, но стараюсь держаться с достоинством, расправив плечи и высоко подняв подбородок.

Сильнее всего меня разглядывают Ульф и Эйнар. Их взгляды отличаются от взгляда Варда, в котором плещется мрачная смесь ярости и уже знакомого мне собственничества. Они оба видели меня лишь мельком. Эйнар, стоящий у стены с оружием, изучает меня с холодным, аналитическим любопытством – так эксперт оценивает редкий и драгоценный клинок. В его глазах читается вопрос: действительно ли я стою той крови, что была пролита на арене? По крайней мере, мне кажется, что думает он именно об этом.

Я и сама не знаю ответа на этот вопрос. Как по мне, так лучше бы никого не ранили.

Ульф же, огромный, как гора, стоящий у окна, смотрит на меня иначе. В его взгляде – неприкрытая, первобытная жадность, та самая, что я видела внизу. Он смотрит на меня как на свою законную добычу, которую у него пытаются отнять.

Я выдерживаю их взгляды, цепляясь за советы Финика, как за спасательный круг. Не показывать страха. Играть свою роль.

И в этот самый момент, в напряженной, звенящей тишине, мой живот издает громкий, предательский, отчаянный звук, требуя еды.

Мои щеки мгновенно краснеют так, что, кажется, их видно даже в полумраке комнаты.

Вдруг слышится хриплый голос Ульфа, в котором, к моему удивлению, нет насмешки, а скорее низкий, рокочущий интерес.

– Предлагаю сначала поужинать. Как давно ты ела, звездочка? – спрашивает он, пристально уставившись на меня, словно этот звук сказал ему обо мне больше, чем весь мой внешний вид.

Я ошеломленно смотрю на него. Среди всех возможных сценариев этой ночи ужин в мои планы точно не входил.

Вскинув подбородок, я отвечает коротко, но честно:

– Давно.

Ульф бросает на Варда короткий, уничижительный взгляд, полный презрения. Взгляд, который без слов говорит: «Ты зовешь ее своей, но даже не удосужился накормить?»

Затем он, не обращая больше внимания на хозяина покоев, поворачивает голову к двери и отдает громогласный приказ кому-то из слуг, оставшихся за дверью:

– Принесите ужин! Для леди. И для нас.

Вард ничего не говорит, лишь его челюсти сжимаются сильнее, а рука, держащая кубок, белеет.

Ульф по-деловому смотрит сначала на Варда, потом на Эйнара, и в конце его тяжелый взгляд останавливается на мне.

– Раз уж Артефакт решил так, значит, у него есть причина. Нас трое. Одна ночь. Предлагаю установить правила, пока не принесли еду. Без подлости. Без магии вне постели. И главное, – он смотрит прямо мне в глаза, широко ухмыляясь, – женщина сама решает, кто будет первым. Или мы бросим жребий, как цивилизованные люди?

Его слова повисают в тишине и темноте комнаты, нарушаемой лишь треском огня в камине. Вард и Эйнар молчат, но воздух между ними можно резать ножом.

Проходит еще несколько мучительно долгих секунд, и тут дверь приоткрывается, и двое слуг ввозят в комнату большую тележку для еды, уставленную блюдами. Они быстро и бесшумно расставляют все на столе и так же быстро исчезают, плотно прикрыв за собой дверь.

Никто из мужчин не смотрит на еду. Их противостояние продолжается.

И тут Ульф снова нарушает молчание. Он усмехается, игнорируя стол, и подходит к огромной кровати. С тяжелым стуком он садится на ее край, на темные меха, и, глядя прямо на меня, похлопывает себя по мощным коленям.

– Иди сюда, звездочка, – его хриплый голос звучит как интимный, властный приказ.

Я замираю, сильнее сжимая рукой дверной косяк, в котором застыла. Мое сердце колотится где-то в горле.

А тогда я ловлю на себе гневный взгляд Варда.

Он смотрит на меня не просто со злостью – в его глазах плещется ядреная смесь ярости, приказа и неприкрытой, обжигающей ревности.

– Не смей, – шепчет, но в комнате все слышат это, приказ, как удар хлыста, пролетает через всю комнату.

Он действительно считает, что я всегда и во всем должна подчиняться ему, как игрушка?

Во взгляде Варда полно ревности. Он не просто приказывает мне как своей вещи. Он боится, что я выберу другого. Он ревнует. И это осознание, эта его уязвимость, становится для меня спусковым крючком. Совет Финика вспыхивает в памяти: «используй их слабости».

Именно поэтому я решаюсь.

Я медленно отнимаю руку от дверного косяка. Расправляю плечи. Вся дрожь, весь страх на мгновение отступают, сменяясь холодной, пьянящей решимостью.

Я делаю один шаг вперед, потом еще один, пересекая комнату под тремя парами напряженных взглядов.

Не останавливаясь, я поворачиваюсь и плавно усаживаюсь на колени к здоровяку Ульфу, прямо на его могучие бедра, оказываюсь в кольце его сильных рук. Я чувствую жар его тела даже сквозь тонкую ткань халата, его запах – мускуса, зверя и силы – окутывает меня.

Комнату пронзает оглушительная тишина. Я слышу, как Вард сдавленно рычит, и краем глаза вижу, как он сжимает кулаки с такой силой, что костяшки белеют.