Притворщики. Игры теней

Глава 1

– Беленицина, срочно к ректору! С вещами, – в дверь заглянула секретарша декана. Я перевела испуганный взгляд на преподавателя. Тот кивнул, разрешая уйти.

– К ректору или декану? – переспросила я на выходе, еще надеясь, что Динара перепутала. Нет ничего хорошего, когда тебя вызывает высшая администрация универа.

– К ректору, – Динара понизила голос. – Он сам позвонил и долго говорил с нашим. Потом меня послали за тобой. Что натворила, признавайся. Я слышала такие слова, как притворщица, кикимора, нечисть.

Я поморщилась, зная, о чем идет речь. Курсовая. Ее я сдала только вчера и не понимала, почему вдруг она попала к ректору. Наверное, не надо было писать, что моя однокурсница Тина Залесская по всем признакам принадлежит к славянской нечисти. Длинный нос, руки до колен, короткие ноги, склонность к парфюму, в основе которого сильный древесный запах – все указывало на то, что она из рода кикимор. И кто меня тянул за язык?

Уж больно тема курсовой для филолога была интересной: «Способы борьбы со славянской нечистью». И я развернулась. Детально описала, как былинные герои расправлялись с Змеем Горынычем, Кощеем Бессмертным, Бабой Ягой, Водяным и прочей сказочной хтонью. А самое главное, не надо было в итогах литературного исследования указывать, что все они или их потомки до сих пор живут среди нас.

Такая версия родилась у меня после длительного наблюдения за Тиной Залесской. Никто, кроме меня, не замечал, что она очень странно моргает. Словно у нее есть еще одно веко, которое открывалось чуть медленнее, отчего зеленый зрачок становился мутным. Я даже указала на эту странность университетской подруге, но Ленка только посмеялась надо мной, назвав фантазеркой. Ничего такого она не увидела, хотя мы час просидели в студенческой столовке напротив Тины.

– Я назвала Залесскую кикиморой, – пожаловалась я секретарше, на ходу собирая волосы в конский хвост. Мама предупреждала, что старики, к коим я причисляла ректора, любят скромных и опрятных девушек. Хорошо, что сегодня я не успела накраситься, поэтому несложно будет пустить слезу, если ситуация окажется критической.

– Ну ты даешь!

– Сама посуди, в Тине все, как по канону: роста маленького, тонка, словно спица, две косы до пояса, голова большая, глаза навыкате. Вечно что–то роняет и ломает. Что ни сделает, все приходится переделывать. Если она рядом, жди неприятностей. Нечисть в чистом виде.

– Как бы не выгнали из универа, – покачала головой Динара. Мы торопливо поднимались по лестнице на второй этаж административного здания. – У нас с оскорблениями строго. А раз попросили выйти с вещами, то вообще нехорошо...

– Я не называла ее кикиморой в лицо. Написала в курсовой, что очень похожа.

– Ну ты и дура! Еще и написала. Сама себе навредила.

– А Константин Викторович тоже хорош. Ну поставил бы мне за курсовую незачет. Так нет, сразу к ректору побежал, – чем ближе мы подходили к ректорату, тем больше во мне росла уверенность, что меня выпрут. Хотя, за что? Поделилась фантазиями и только. Может, я будущий писатель славянского фэнтези?

– Удачи! А у меня и без тебя дел полно, – Динара внимательно посмотрела на свои ногти, половина из которых блестела свежим лаком. Ее оторвали от важного дела. Заметив, что я застыла у порога, секретарша открыла дверь и втолкнула меня в приемную. Признаюсь, я откровенно трусила.

Приемная оказалась пуста. Я потопталась у двери ректора, за которой стояла тишина. Решив, что лучше дождаться, когда меня позовут, чем самой нарываться на неприятности, я развернулась к стульям, стоящим у стены с портретом нашего президента. Он смотрел на меня с укором.

– А, Беленицына! – Владимир Ильич сам открыл дверь. – Заходи.

Я развернулась и понуро поплелась в кабинет. Шла мимо ректора, как мышь, которая знает, что за ней наблюдает кот, но упрямо верит, что и в этот раз пронесет. Мышь и есть: роста я невысокого, худенькая, цвет волос русый, глаза серые. Только благодаря любви родителей, с детства внушавшим мне, что на свете нет никого красивее их дочери, комплексы обошли меня стороной. Я чаще задирала нос, чем втягивала голову в плечи. Сейчас втянула. Владимир Ильич возвышался надо мной черной горой.

– Садись, – ректор указал на стул у огромного письменного стола, а сам занял внушительное по габаритам кресло. Ректор и сам был немалых размеров. Высокий, широкоплечий, с крупной седой головой. Дорогой костюм сидел на нем идеально.

Вздохнув, он взял в руки мою курсовую.

– Итак, расскажи мне, Алиса свет Андреевна, почему ты решила, что Тина Залесская кикимора, – Владимир Ильич поднял на меня тяжелый взгляд. Когда–то наш ректор являлся обладателем голубых глаз. С возрастом они выцвели и сейчас были до того светлыми, что в них было жутко смотреть. Холодные, словно рыбьи.

– Я не хотела ее оскорбить, – начала я, теребя ремешок сумки. – Просто заметила, как сильно ее внешние данные совпадают с тем, как описана в сказаниях кикимора. А особенно поразило ее третье веко. Удивительно, что, кроме меня, его никто не замечает.

Глава 2

Я потерялась во тьме, не понимая, где верх, а где низ.

– Черт, Лоуренс, откуда это взялось? – прокричал кто–то над моим ухом. Я сжалась от страха, ничего не видя вокруг себя.

– Потом разберемся, Рил! Хватай и бежим! – нервно ответил второй. Яркая вспышка осветила небо, как будто выстрелили из ракетницы. От разрывающего пространство звука моментально заложило уши.

Не успела я понять, что происходит, как меня подхватили под руки и куда–то вместе со мной побежали. По сравнению с крепкими парнями я была настолько мелкой, что не бежала, а перебирала в воздухе ногами. Как щенок, которого держат над водой, а он усердно гребет лапами. Может быть, я даже вопила, но, словно контуженная, не слышала собственного голоса.

Бежали мы долго. Незнакомцы время от времени останавливались, чтобы отдышаться и оглядеться. В этот момент мне закрывали ладонью рот, чтобы я не вздумала кричать. Мне только и оставалось пялиться во тьму. Потом забег повторялся. И без слов было понятно, что угрозу представляют не эти двое, а то, от чего они бегут. Поэтому я даже помыслить не смела, чтобы начать вырываться или вставать в позу, требуя объяснений.

Только благодаря лунному свету, я разобрала, что вокруг высокие здания, но совсем не той архитектуры, к какой я привыкла в современном городе. Иногда на фоне более светлого неба вырисовывался острый шпиль кровли с флюгером, или полоскался на ветру огромный флаг, венчающий башню с бойницами. Хлопанье полотнища в полной тишине резало слух, который ко мне благополучно вернулся. Ни уханья ночных птиц, ни пения сверчков, словно город затаился в ожидании беды.

Мы прервали бег, спрятавшись в тени высокого каменного здания без единого окна.

– Отстали? – спросил тот, что прижимал меня к себе. Лоуренс, кажется. Я слышала грохот его сердца.

Рил ответил не сразу. Тоже тяжело дышал.

– Похоже, – неуверенно произнес он, вглядываясь в темноту. Даже в свете луны было заметно, что в парне не меньше двух метров ростом, и он обладатель длинных светлых волос. Остальное сливалось с тьмой.

Хватка на моих плечах ослабла. Я выдохнула, понимая, что дальнейший путь проделаю на своих двоих, а не вися на руках незнакомцев. Мне до жути было страшно оставаться одной в городе, где не горело ни одного окна.

Я подняла глаза на ночное небо и зацепила боковым зрением шевеление на стене, в тени которой мы стояли. Я перестала дышать. По камням ползло нечто прозрачное и длинное, похожее на дрожащее марево. Это нечто приподнялось, словно гигантская кобра перед броском, и расправило над нашими головами капюшон. Он неумолимо ширился и закрывал сияние звезд.

Я нашла ладонь Лоуренса и крепко сжала ее, понимая, что кричать нельзя. Потом медленно подняла палец вверх и одними губами произнесла:

– Тень...

То, что я вижу, иначе объяснить не получалось. Нечто ирреальное, как гигантская медуза, которая вдруг выползла из моря.

Он понял. Неожиданно отшвырну меня в сторону и резко выбросил вверх руку. С нее сорвался мощный огонь, который затопил все вокруг. Тварь заверещала и с громким хлопком разлетелась комьями прозрачной слизи. А меня вновь подхватили под руки и быстро поволокли прочь.

Каменное здание, вдоль которого мы бежали, оказалось крепостной стеной. Она завершилась мощными оббитыми железом воротами в несколько человеческих ростов. Рил на бегу прокричал что–то гортанное, и мы на всей скорости врезались в створки ворот, которые оказались... проницаемыми.

Мы вывалились с другой стороны стены. Здесь было светло, как днем, хотя высокое небо продолжало пугать чернотой. Я обернулась на ворота и только поэтому заметила, как зарастает на их поверхности пленка, которую мы прорвали своими телами. Через мгновение они вновь представляли собой монументальную конструкцию из дерева и металла.

– Уф! – выдохнул Рил, поднимаясь с камней, которыми был вымощен внутренний двор крепости. Обтерев руку о штаны, он протянул ее мне, все еще лежащей на земле. – Теперь можно и познакомиться.

Я открыла от изумления рот. Во–первых, Рил был эльфом, а во–вторых, он был темным эльфом. Кожа цвета обсидиана, седые волосы, фиолетовые глаза и невероятно красивое лицо. Он улыбнулся, зная, какое производит впечатление. Белые зубы сверкнули жемчугом.

– Астрарил, – произнес он, помогая мне подняться с земли. – Или просто Рил.

– Или просто Цветочек, – подал голос второй.

– Почему Цветочек? – я обернулась на отряхивающегося Лоуренса.

– Потому что Астра, – он выпрямился и посмотрел на меня.

У меня вновь открылся рот.

Нет, второй не был черным и уже тем более эльфом. Ростом чуть ниже Рила и не такой мускулистый, он невольно притягивал взгляд. Смуглый, с классическими чертами греческого бога, темноволосый и темноглазый, он знал, какое производит впечатление, и это его забавляло. Лоуренс небрежно поправил вьющиеся волосы, но длинная челка вновь упала на лоб. Парень подмигнул мне, и я, смущаясь, отвела взгляд.

– Я Лоуренс, или просто Лоу, – он тоже протянул руку. Я вложила свою. Его пожатие не было таким грубоватым, как у Астрарила.

– Или просто Удав, – подал голос эльф.

– Почему Удав? – я перевела взгляд на Рила, но заметила, как зыркнул на него Лоуренс.

Глава 3

Глава 3

Лоуренс даже не посмотрел на монету, сыгравшую катастрофическую роль в моей жизни.

– Обычная практика, – пожал он плечами. – Наши люди везде. Зато теперь я знаю, куда два часа назад моталась команда чистильщиков. Наверняка они уже нейтрализовали твою кикимору.

– Как это, нейтрализовали? – у меня засосало под ложечкой от страха.

– Если Тень не уничтожить, она начнет плодиться и обживать то место, к которому присосалась. Даже самый лучший район города станет неблагополучным. В нем появятся банды, запрещенные вещества и прочие прелести теневого мира. Зло распространится на соседние районы, а потом и на весь город. Сильная Тень способна развязать войну между государствами, чего мы стараемся не допустить. Поэтому этих тварей лучше уничтожать сразу. Без сожаления.

– Но Тине, как и мне, было всего девятнадцать. Маленькая, хрупкая девочка. У нее такие прекрасные родители. Я видела их однажды, когда мы случайно встретились в городе...

– Она – Тень и может принимать любой облик. Даже самый невинный, – отрезал Лоуренс.

Я не могла и не хотела принять правду. Если все так, как говорил Лоуренс, то получается, что кровь Тины – кикимора она или нет, лежит на моих руках.

– Неужели Тени такие умные, что способны поступить в университет, пройдя огромный конкурс? Не верю!

– Не хочу тебя пугать, но, думаю, настоящая Тина мертва, – Лоуренс покосился на меня. Я почувствовала, как кровь отлила от моего лица. Все звучало так нереально, словно я попала в страшную сказку.

– Что за нечисть сидела рядом со мной в аудитории? – выдохнула я. – И когда она подменила Тину? Если сразу после поступления, то как тварь смогла отучиться два года? Да, Тина слабо успевала, но без неудов. А если рокировку сделали совсем недавно, то как Тень сумела так быстро адаптироваться, что мы не увидели разницы?

Я не могла вспомнить, когда заметила третье веко у кикиморы.

– Я же говорю, Тени весьма опасные существа. Прежде чем сделать замену, они долго наблюдают, чтобы досконально изучить выбранный объект. Люди их не видят, поэтому Тени чувствуют себя в безопасности.

– А без убийства объекта Тени не могут обойтись?

– Убийство – крайняя мера. Чаще происходит раздвоение. Но раз твоя Тина живет с родителями, то раздвоения не случилось. Поэтому я предположил, что она мертва.

– Что такое раздвоение?

– Когда Тень становится точной копией объекта, но не трогает его. Оригинал живет как прежде и не догадывается, что где–то на свете есть двойник. Копия под его видом и с такими же документами орудует в другом городе или в другой стране. Таких труднее поймать. Они скачут из объекта в объект и творят зло, за которое зачастую наказывают оригинал. Слышала, наверное, о таких судебных делах, где подсудимый уверяет, что не виноват, но находится куча свидетелей и записей с камер, опровергающих его невиновность?

– Если слушать осужденных, в тюрьме каждый второй невиновен, – со скепсисом в голосе ответила я. – Сейчас меня больше волнует, куда делась Тина. Тина – оригинал.

– Не переживай, наши парни разберутся. Опытные притворщики основательно прощупают семью и соседей, чтобы понять, как далеко разрослась Тень, – Лоу произносил страшные слова так легко, словно исчезновение хрупкой девочки, место которой заняла кикимора, была плевым делом. Или это борьба со злом делает душу черствой?

– Кто такие притворщики?

– Если просто, это ловцы Теней. Подробнее узнаешь на лекциях, – Лоуренс потянул меня за руку к лестнице. Я еле шла. Устала физически и морально и до слез хотелось домой, к маме.

– Почему выбрали такое странное слово?

– Мы, как и Тени, умеем притворяться кем–то другим. Чтобы не выделяться из толпы в том мире, где идет охота. Представляешь, что будет, если по твоему городу прогуляется в своем истинном виде Астрарил?

– Миров, что, несколько?! – я остановилась.

– Посмотри на меня и Рила. Мы сильно похожи на людей? Как думаешь, откуда мы взялись?

– Астрарил точно нет, а вот ты... – я скользнула взглядом по фигуре Лоу. Пальцев на руках по пять, голова одна, руки–ноги по две. Красота неземная – это точно, а в остальном человек человеком.

– А так? – Лоуренс улыбнулся, и я отшатнулась. Хорошо, что он поймал меня, иначе покатилась бы вниз по лестнице.

– Кто ты? – выдохнула я, не в силах избавиться от короткого видения звериного блеска в глазах.

– Однозначно не человек, – Лоу приложил руку к замку, и входная дверь в здание бесшумно распахнулась.

Я огляделась. Мы попали в полутемный холл, свод которого подпирали колонны. Между ними прятались лестницы. И ни души вокруг. Только звучно отсчитывали время огромные часы, установленные по центру. В Перекрестье шел третий час ночи. А ведь на Земле сейчас самый разгар дня!

– А если я вернусь домой тем же порталом и выкину эту чертову золотую монету, мой мир станет прежним? – с надеждой в голосе спросила я.

– Нет. Твой мир уже изменился. Даже если ты вернешься домой, то тебя постигнет разочарование. Там тебя никто не знает и не ждет. Если только повернуть время вспять и попасть в тот отрезок, когда ты еще не взяла в руки фаидор…

Глава 4

Блондинка скривила губы и смерила меня взглядом.

– М, понятно, – протянула она и, уже обращаясь ко мне, поинтересовалась: – А без Маски Лицедея на тебя посмотреть можно?

– На ней нет Маски. Еще не научилась притворству, – пришел мне на помощь Лоуренс, заметив, что я растерялась. Что еще за Маска Лицедея?

– М–да? И зачем вы заявились ко мне посреди ночи?

– Алисе нужно где–то переночевать. Ее только завтра оформят. Пустишь к себе?

– А где я буду спать? Кровать узкая, да и не привыкла я делить ее с женщиной, – на лице блондинки появилась загадочная улыбка. Она тут же потеряла интерес ко мне.

– А где бы ты хотела спать, Лаура? – вкрадчиво поинтересовался Лоу.

Я смотрела на свои руки. Крутила колечко, которое папа подарил на восемнадцатилетие. Мне было неловко слушать воркование голубков. Несложно понять, что будет происходить ночью в комнате Лоуренса. В академии явно не заморачивались с целомудрием.

– Свежее белье найдешь в шкафу. И чтобы в семь утра тебя не было, – обратилась ко мне блондинка, снимая с цепочки серебристый кулон. – Приложишь к замку, чтобы дверь открылась. Не потеряй, иначе будешь ночевать на лестнице. Туалет и умывальня в конце коридора.

Она не стала слушать слова благодарности и вновь повисла на Лоуренсе. Я же кинулась в коридор, лишь бы не видеть, как эти двое целуются. Такая не даст Пупсику спать до утра. Теперь я понимала, на какие «жертвы» пошел ради меня Лоу.

Больше никаких неожиданностей со мной не случилось. Дверь распахнулась легко, шкаф искать не пришлось – он был огромным и под завязку набит нарядами. Лаура определенно была модницей. Кровать, вопреки ее словам, оказалась широкой. Свет, бьющий в окно, позволил все разглядеть. А я успела попереживать, что останусь в темноте, так как понятия не имела, как здесь устроено освещение.

Умывальня оказалась допотопной. Раковины в ряд, крюки для полотенец, скамья вдоль стены. По куску мыла в мыльницах. За невысокой перегородкой душевые отсеки. Стоило войти, загорелся свет, хотя никаких ламп я не видела.

– Привыкай к магии, Алиска, – прошептала я, открывая кран.

Или я чего–то не понимала, или о горячей воде здесь не слышали. Может, надо было пошептать, чтобы вода сделалась хоть чуточку теплее, но я не знала волшебных слов. Заперев дверь, я быстро разделась и ополоснулась. Завернувшись в полотенце, прихваченное в том же шкафу, постирала трусики. Когда вернулась в комнату, пристроила их на спинке кровати.

Остальные вещи: джинсы, ветровку, рубашку и лифчик, я развесила на стуле. Оставшись в одной нижней майке с тонки бретелями, перестелила белье на кровати и забралась в нее. Страшно хотелось есть.

Как–то непродуманно все в ТАМ. Заманили, не встретили, заставили трястись от страха в компании двух нечеловеческого вида мужчин, не покормили, места для ночлега не предоставили. Неужели всех студентов так встречают или мне одной повезло?

Вспомнив слова Лоуренса, что они с Рилом наткнулись на меня случайно, я с ужасом представила, как мечусь по незнакомому городу, на улицах которого нет ни одного фонаря. Какая церковь, если я понятия не имела, что могу встретиться с Тенью? Я не догадалась бы об опасности, пока меня не съела бы полупрозрачная медуза.

А ведь ректор знал, что со мной произойдет. И главный бухгалтер знала, когда вручала фаидор. Собственными руками толкнули в Перекрестье, даже не дав попрощаться с родителями. Подумав о маме с папой, я вдруг осознала, что они обо мне не беспокоятся и не ищут. Они просто забыли, что у них есть дочь. Отныне я – сирота без рода и племени. Как и все в ТАМ. Тут я не выдержала и разрыдалась.

Выплакавшись, я достала из сумки бесполезный смартфон. Убедившись, что антенны нет, но заряд остался, поставила будильник. Приблизительно высчитав время до семи, я положила телефон рядом с подушкой. Через три часа он зазвонит, чтобы я убралась из комнаты подружки Лоу.

Засыпая, я четко знала одно: я буду учиться в ТАМ и стану лучшей студенткой, лишь бы мне доверили машину времени. И тогда я воспользуюсь ею, чтобы вернуться домой.

Проснулась я еще до мелодии будильника. Услышав голоса за окном, потянулась за трусиками. Занавеску шевелил ветер. Я ее задвинула еще ночью, чтобы в лицо не бил яркий свет, защищающий крепость от Теней.

Позевывая и почесываясь, я подошла к окну. Внизу на плацу шла тренировка. Чуть дальше виднелись стройные ряды казарм. Полуголые парни бегали, прыгали, отжимались. И всем этим руководил Астрарил. Мощный телом, в трикотажных штанах, обтягивающих накаченные ноги и красивый зад, с собранными в хвост белоснежными волосами, он был великолепен. Гибкий и быстрый, даже при своих крупных габаритах он походил на черную пантеру. Но и опасен наверняка был, как клыкастый хищник.

– Разминочный бой, – объявил Астрарил, и босые парни в тренировочных штанах разбились по парам. Рил тоже не остался в стороне, выбрав в спарринг крепкого парня.

Боже, я попала в девчоночий рай! Столько красивых мужчин, собранных в одном месте, я никогда не видела. Не знаю, к каким расам они относились, но единственное видимое различие, кроме цвета кожи и волос, были формы ушных раковин. Ни рогов, ни хвостов, ни прочих признаков инородности.

Увлеченная движением мускулистых тел, ведущих рукопашный бой, я не заметила, что высунулась из окна по пояс. Я спала в топе на тонких бретелях и еще не успела расчесаться, поэтому меня ввел в краску внезапно прозвучавший вопрос Астрарила, заметившего мое присутствие.

Глава 5

– Извините, пожалуйста, – начала я, но замерла под холодным взглядом секретарши. Эта фея хоть и выглядела миленькой, вовсе не была приветлива. Она скривила пухлые губки, явив острые, как у акулы, зубы.

– Рабочий день начинается в восемь, поэтому будьте любезны не лезть с вопросами раньше времени, – выдала она и махнула в мою сторону волшебной палочкой. Дверь закрылась с такой силой, что не будь я проворна, мне прищемили бы нос.

Я выдохнула, поняв, что чудом осталась жива. Что за нравы?

Получив неожиданный урок, я вернулась на место. Не сойду с него, пока меня не пригласят пройти в кабинет. Лучше превратиться в каменную статую, чем ходить с опухшим носом.

Я молча наблюдала, как стягиваются сотрудники администрации. Надо сказать, что все они выглядели сногсшибательно. Разных рас и на удивление молодые и красивые. Но общение с феечкой научило меня не принимать на веру все, что я вижу. За маской милой внешности могут прятаться акульи зубки и замораживающий взгляд.

И тут я вспомнила слова Лауры, которая попросила меня снять Маску Лицедея. Вот оно! Все они были в масках! Никто из работников этого этажа не хотел показывать свою истинную сущность.

Я начала приглядываться к лицам и убедилась в своей правоте. У кого–то на ходу менялись глаза – из голубых и вполне человеческих, они вдруг превращались в ярко–желтые кошачьи с узкими зрачками, а кому–то не удавалось удержать форму носа – он вытягивался, едва не касаясь верхней губы, и напоминал шнобель гоблина.

С густотой и цветом волос вообще творилось нечто непонятное. Я видела залысины там, где кучерявилась густая шевелюра. Словно все маски были с изъяном. Я вздрогнула, когда мимо меня прошел двухметровый красавец. Его тело, видимое, как совершенно гладкое и загорелое, полностью покрывала серая звериная шерсть. По коридору двигался самый настоящий оборотень!

– Удивительно! Ты их видишь! – воскликнул старичок с длинной бородой, неизвестно как оказавшийся рядом со мной.

Невысокий мужичонка с седыми волосами, собранными в жидкую косицу, сидел на соседнем стуле. Я уставилась на него, не понимая, откуда он взялся. В коридор входили только молодые и красивые, я с двери глаз не спускала! А у этого лицо было словно печеное яблочко. Светлые глазки прятались за кустистыми бровями, обескровленные губы растянулись в подобии улыбки. И одет он был странно – красная рубаха подпоясана широким кушаком, суконные штаны в заплатках, на ногах лапти.

– Кого я вижу? – спросила я.

– Маски. Но тебе лучше делать вид, что ты ничего не видишь. Никому не хочется знать, что рядом находится человек, перед которым не скрыть истинную сущность.

– А разве, кроме меня, никто маски не замечает?

– Нет. Иначе в них не было бы прока. Поздравляю, ты являешься обладательницей уникальной способности, – он с энтузиазмом пожал мне руку.

Его пальцы были ледяными. Я опустила глаза и увидела, что у старика длинные черные когти. Как у птицы. Этот тоже в маске?

– А Лоуренс и Астрарил? Я познакомилась с ними вчера ночью, – отчего–то я была уверена, что старик знает всех жителей крепости. – На них тоже были маски? И все эти парни, что тренировались утром на плацу – тоже? – я вспомнила, как блеснули огнем глаза Лоуренса. Так вот почему все мужчины показались мне такими невозможными красавцами! Притворщики! Какие же они все притворщики!

– Эти двое вряд ли. Они хороши сами по себе. Молоды и полны сил. И маски им нужны только для работы. А вот кто хочет выглядеть лучше своих веков или не успел с утра привести себя в порядок – те да, пользуются активно.

– А вы? Вы тоже в маске? Я же вижу птичьи когти.

Старичок рассмеялся.

– Нам, домовым, ни к чему прятаться за масками. Мы и без маски в кого хочешь обернуться можем. Хоть в птичку, хоть в кошку. Да и видят нас только те, кому мы сами желаем показаться. Я целый час наблюдал за тобой, а ты ходила мимо, словно я стеклянный. Не выдержал, когда понял, что ты узнала оборотня. А ведь это доктор наук и завкафедры Лицедейства. Представляю, каким для него будет ударом, что он – мастер Лицедейства, не смог спрятать волчью сущность от неопытной студентки. Поэтому лучше молчи. Такие знания – опасны. Зато всегда будешь понимать, с кем имеешь дело.

– Он волк?!

– Да, тот самый Серый Волк. Ты должна помнить его по вашим сказкам. Ты же из СтарьГрада? – получив от меня утвердительный кивок, домовой продолжил: – Картину Васнецова «Иван–царевич на Сером Волке» видела?

– Ну...

– Вот. Наш позировал. Тогда Сергей Вольфович был приписан в здешней службе «Выручай–ка». Являлся по зову на помощь. Теперь вырос до заведующего кафедры. Весьма ученый муж.

– А как мне к вам обращаться?

– Дедушка. Меня издавна так кличут.

– Простите, но я не могу не спросить. Насколько я знаю по литературным источникам, домовые тоже относятся к нечистой силе. Как же вы выживаете в крепости, где вокруг одни борцы с хтонью?

– Во–первых, я не дурак, чтобы показываться всем подряд и подставляться под проклятие. А во–вторых, даже если увидят, уничтожить не посмеют. Эта крепость построена на моих костях. Изгнать меня, все равно что оставить дом без хозяина. Все пойдет наперекосяк.

Глава 6

На противоположной стене кабинета, как раз между шкафами, висело еще несколько портретов. Совсем старых и выполненных так, словно их рисовал сам Рублев: точно такими же глазами с русских икон смотрят святые.

– Верхний слева – это родоначальник рода Беленицыных, – ректор заметил, что галерея картины меня заинтересовала. – Федор Беленица. Хороший был человек. Гордый. Не стал поклоняться чуждому, за что и был сожжен.

– Его сожгли Тени? – прошептала я, вперив взор в потемневшее от времени лицо бородатого мужчины.

– Нет. Его убили по приказу Хана Батыя. Про Золотую Орду слышала?

Я кивнула.

– Тяжелое было время и для твоей земли, и для Перекрестья. Много тогда наших полегло. Тени умеют стравливать народы.

– Федор Беленица тоже был притворщиком?

– Нет, он был чистильщиком. Охотился за одной тварью в женском обличие.

– Он уничтожил ее? – я смутно понимала, чем притворщики отличаются от чистильщиков, но знала, что последние приходят за тварью, когда уже точно известно, за какой личиной она прячется. По моему разумению притворщики были разведчиками, а чистильщики – палачами.

– Нет. Не успел. Хотя проник в самое сердце Золотой Орды.

Когда ректор рассказывал о родоначальнике моей семьи, его глаза сделались теплее.

– Скажите, пожалуйста, откуда вы знаете, что я потомок Федора Беленицы? Вам Лоуренс подсказал? – я помнила, что называла свою фамилию только ему и Рилу.

– Нет, мне прислал Вестника с информацией о тебе Владимир Ильич Голицын.

– Ректор моего университета?! – спросила я и тут же осеклась. Чему я удивляюсь? С самого начала было понятно, что он и бухгалтерша тесно связаны с Перекрестьем. Иначе зачем им разбрасываться золотыми фаидорами?

– Да, – эльф, видя мою реакцию, впервые улыбнулся.

– Владимир Ильич тоже притворщик? – я сделала строгое лицо. Я была обижена на ректора. Он не дал мне попрощаться с родителями.

– Он из портальщиков. И весьма талантливых. Фаидоры – это его работа. И Вестники тоже. Как только я получил от него сообщение, тут же отправил своих ребят встречать гостей. Кто же знал, что у церкви появятся совсем иные гости? Случился прорыв Теней, и ты попала в самый эпицентр боя.

– А как вы узнали, что портал выкинет меня у церкви? – я уже не стала говорить, что в полной тьме не только не разглядела кресты на маковке, но и что–либо в городе.

– Как у вас в России говорят? «Все дороги ведут в храм»? Для Голицына это не просто поговорка. Он глубоко верующий человек, поэтому считает, что церковь всегда поможет и защитит.

Я с сомнением хмыкнула. Вспомнился тот же «Вий», где нечисть бесчинствовала именно в церкви.

– И много таких, как Владимир Ильич, в СтарьГраде?

– Достаточно. И все они наши ученики.

Я любила свой город и с самого детства чувствовала, что в нем живет волшебство. Взять хотя бы метро, состоящее из двух веток. Если посмотреть на план города, то легко можно заметить, что ветки метро, пересекаясь, образуют крест. Почти такой же, как на куполах многочисленных церквушек, теснящихся вокруг древнего городища. А как известно, крест – это символ веры и оберег от нечисти. Стоит вспомнить фильмы, где крест выставляют перед собой, когда хотят защититься. Только нечисть нынче пошла такая, что ее трудно чем–либо удивить.

– А в других городах России есть выпускники ТАМ? – мне было так интересно, что я почти не дышала. Рядом со мной всю жизнь творилось волшебство, а я не замечала!

Ректор вздохнул.

– Есть, но не так много, как в СтарьГраде. Это обусловлено географически. Он граничит с Перекрестьем, поэтому здесь наибольшая концентрация Теней. Случается, что Тени вырываются за пределы города, и тогда ориентировка о них посылается во все уголки России, где обосновались наши. При обнаружении беглецов туда выезжает группа чистильщиков. Вот еще одна причина, почему так важно опознать Тень еще в СтарьГраде.

– Разве существует сила, способная удерживать нечисть в пределах города? – я тут же ухватилась за пугающую мысль.

– Есть. Магический купол.

Я помотала головой, показывая, что ничего не понимаю. И тогда ректор терпеливо объяснил, что такое защитный купол. Как оказалось, сложный магический артефакт был создан для удержания нечисти, но действовал и на людей. Вдали от СтарьГрада его жителей начинало тянуть назад, словно они были связаны с городом невидимыми нитями. Притяжение исчезало только тогда, когда человек возвращался домой.

– Пришлось смириться с этим побочным эффектом, чтобы не дать Теням расползтись по всему свету.

– Ой, я понимаю, о чем речь! Когда мы ездили на море, я уже через неделю скучала по дому.

– В СтарьГраде все сделано для того, чтобы люди не захотели уезжать отсюда. Лучшие университеты, интересная работа с высокой зарплатой, красивые места для отдыха и масса развлечений для любых возрастов.

Здесь я была согласна с ректором. У меня ни разу не появилось желание уехать учиться в Москву или Питер. Но меня смущало одно – сам купол. Он ограничивал не только пространство, но и межчеловеческие связи.

Глава 7

Когда я повернулась лицом к двери, ректор меня окликнул.

– Кстати, по поводу моей секретарши: феи и фейри – это одна и та же раса.

– У фей не бывает острых зубов, – парировала я.

– Ты просто не встречала их прежде.

Я улыбнулась, не собираясь выкладывать все карты. Я еще успею огорошить ректора, что его секретарь – мальчик, который зачем–то прячется под личиной девочки. Фей он или фейри, его поведение было подозрительно.

Ректор стоял, сложив руки за спиной, прямой, как палка, и смотрел мне вслед. Я шла к двери, чувствуя его взгляд между лопатками. Акция «Доброе сердце» закончилась. Лорд Эль–Кассаль вновь превратился в холодного бесчувственного эльфа.

В бухгалтерии меня встретила компания молодых красавцев и красавиц. Никаких странных рас здесь не обнаружилось. Под Масками Лицедеев прятались замотанные скучной работой люди разных возрастов.

– Не подскажете, где можно приобрести Маску Лицедея? – спросила я у единственной во всей бухгалтерии натурально хорошенькой девушки.

На ней тоже была маска, но она меняла лишь естественный цвет волос на ярко–рыжий. Хороший способ выглядеть идеально, когда опаздываешь на лекции и не успеваешь привести себя в порядок. Сначала я думала, что меня научат создавать маску на практических занятиях по Маговедению, но потом сообразила, что далеко не все работающие на этом этаже учились в ТАМ, поэтому сделала вывод, что маски находятся в общем доступе.

– В магазине на Центральной площади, – с улыбкой ответила девушка, ставя на студенческий билет печать с профилем основателя академии. – Только берите подороже, если хотите выглядеть гламурно. Не покупайтесь на дешевку, как у нашего курьера.

Она кивнула на мужчину с глубокими залысинами, просвечивающими через парик, сделанный из искусственных и слишком блестящих волос. Словно отнял у куклы.

– В каком городе находится магазин? – уточнила я, задумчиво разглядывая фотографию на студенческом билете. Откуда она у них взялась? Я не помнила, чтобы фотографировалась.

– В Перекрестье, конечно, – удивилась моей непонятливости девушка. – В другой город без разрешения руководства и специального фаидора вам не попасть.

Получив полезную информацию, я быстро намотала на ус, что могу побывать не только в СтарьГраде, но и в приграничных городах других миров. Интересно, а здесь тоже нужно проходить таможню? Или достаточно взять в руки фаидор, и ты уже на центральной улице, к примеру, родины Астрарила?

Путешествовать, конечно, хорошо, но где бедному студенту взять деньги? Тем более, когда оборваны связи с родителями. У меня в сумочке лежала пара тысяч рублей, но ходит ли здесь такая валюта? И на сколько ее хватит? Неужели придется подрабатывать, чтобы позволить себе что–то лишнее, для души, а не для насущных нужд? Вопросы неустанно множились.

Получив «прописку» в общежитии, я побежала со всеми бумагами к коменданту. Полная женщина в очках с толстыми линзами долго изучала мои документы.

– Почему не с начала учебного года? – спросила она строго, словно это была моя вина, что я появилась спустя месяц после начала занятий.

– Еще вчера я не знала, что существует такой город, как Перекрестье, – ответила я, разглядывая ее рябое некрасивое лицо.

Никакой маски на коменданте не было, но все равно я чувствовала, что в ней есть что–то неправильное. Она будто нарочно выставляла все самое неприглядное в себе. И только когда она посмотрела на меня чистыми, словно вода в роднике, глазами, я поняла. Она была молодая. И должно быть даже красивая, но...

– Что с вами случилось? – тихо спросила я, беря комендантшу за руку. По тому, как та дрогнула в моей ладони, я догадалась, что попала в самую точку.

– Ничего. Получите белье и распишитесь.

– А вдруг я могу помочь?

– Умеете порчу снимать? – она посмотрела на меня с иронией. Видела же, что я еще совсем зелена и в магии ничего не понимаю.

– Здесь кругом волшебники, неужели не помогут? – неуверенно спросила я.

– Кому захочется брать на себя колдовскую черноту за бесплатно? А тех денег, что просят, я в глаза не видела, – скривилась она, став еще неприятней.

Я еще ничего не понимала в порче и ворожбе, поэтому не спешила обнадеживать.

– А если купить Маску Лицедея?

Комендантша фыркнула.

– Вы хоть знаете, сколько она стоит? Самая простая?

Я стушевалась. Не хотелось заканчивать разговор на такой печальной ноте.

– Я еще не волшебница, я только учусь, но дружба помогает творить чудеса, – словами пажа из «Золушки» ответила я несчастной девушке и крепко сжала ее руку. Пусть почувствует поддержку. Хотя бы такую. – Вместе мы обязательно найдем выход, Аля.

Ее имя было вышито на кармашке рабочего халата.

Глава 8

Когда я расправилась почти со всем, что набрал Лоуренс, и смотрела на пирожное, решая, полезет оно в меня или нет, в зале неожиданно стало шумно. Кто–то из девушек истерично вскрикнул, упала со стола и разбилась тарелка, грохнула в медный таз работница кухни, в сердцах швырнув в него горсть ложек.

Я испуганно огляделась и поразилась тому, как быстро опустели столы. Студенты, толкаясь, кинулись к двери.

– Землетрясение? – спросила я у Лоуренса, пытаясь понять, подпрыгивает подо мной скамья или ее задевают лезущие чуть ли не через голову студенты.

– Нет. Что–то произошло на улице.

Лоуренс поймал за руку одного из парней. Тот посмотрел на него безумными глазами.

– Что там? – коротко спросил Лоу.

– Трехглавого змея привезли, – выдохнул парень и, получив свободу, выбежал следом за остальными.

– Что за трехглавый змей? – я приложила руку к груди. Испуг не прошел даром. Сердце стучало, словно молот по наковальне.

– У вас он известен, как Змей Горыныч. Пойдем, тоже посмотрим, – Лоуренс поднялся и протянул мне руку. – Он стоит того. Наши за ним чуть ли не сотню лет охотились.

Я покосилась на пирожное. Я бы все–таки засунула его в себя, но поглазеть на Тень, целый век успешно скрывавшуюся среди людей, было интересней.

Мы так и вышли из здания, держась за руки. И это было хорошо, иначе я просто затерялась бы в бегущей толпе. Только сейчас я оценила, как много студентов и преподавателей в академии.

Впервые у меня появилась возможность рассмотреть обустройство огромной, судя по масштабам строений, крепости. Во всяком случае, той ее части, что была мне видна.

Восьмигранная крепостная стена щерилась несколькими разновеликими башнями. Высокие, достающие до неба и, судя по форме, оборудованные винтовыми лестницами, располагались по углам, а квадратные и широкие, с узкими окнами на коротком теле и бойницами на плоской крыше – у ворот.

Над каждой башней бил полотнищем огромный флаг с изображением профиля эльфа, основавшего академию. Под воздействием ветра, волнующего стяг, его лицо менялось точно так же, как на монете, и от этого было немного жутковато. Казалось, что могущественный эльф не спускает с меня взгляда, на какую бы башню я не посмотрела. Стяги были до того огромными, что парочка их вполне могла накрыть теннисное поле.

С севера мощеную площадь замыкали полукругом каменные строения. Самые высокие прижимались к центральному корпусу академии. Следом шли здания пониже, словно их специально выстроили по росту, чтобы показать значимость ТАМ. Все они были соединены арочными проходами, которые уводили на задние дворы. Я уже знала, что в правой части крепости находятся казармы Заставы и связанные с ней службы.

«Кстати, а почему вчера Астрарил поднялся в здание академии, а не нырнул под арку, ведущую к Заставе? – подумалось мне. – Неужели и его ждала зазноба?»

Мы с Лоуренсом не пошли вниз, а остались стоять на самом верху лестницы, откуда было совсем не близко до крепостной стены, но вполне хватало зрения, чтобы разглядеть, что происходит у ворот. Мне не хотелось толкаться на площади. Даже если бы я встала на цыпочки, все равно ничего не увидела бы. Некоторые парни сажали девушек себе на шею, но это был не мой вариант.

Толпа волновалась. Ворота все еще были закрыты, но на крепостной стене вовсю велась подготовка. Количество стражников удвоилось. Доносились резкие команды офицеров.

– Ого! – воскликнула я. – Мне стоит начать бояться этого змея?

– Обычная предосторожность на случай сопротивления или побега, – «успокоил» меня Лоуренс, видя, как меня потряхивает.

Я, конечно же, разволновалась еще больше.

– И такое случается? – пискнула я. – Если это опасно, почему же тогда не уберут людей с площади?

– Когда еще студентам удастся увидеть трехглавого змея? Ему больше двух тысяч лет. Возможно, он последний из высшей нечисти отряда Железнокрылых гадов.

– И что с ним будет?

Лоуренс пожал плечами.

– Следствие, суд, забвение. Он по горло в крови.

Я не стала расспрашивать, что такое забвение. Впереди целых пять лет, когда мне расскажут о высшей и низшей нечисти, и о способах борьбы с ней.

На площади появились вооруженные люди в черной форменной одежде. Застава. Я сразу узнала Астрарила. Даже среди своих он отличался ростом, белизной волос и кожей цвета сажи. По его команде воины разделились. Оттеснив любопытных, они выстроились в две шеренги, организовав широкий проход.

Я покосилась, услышав голос ректора. Он стоял за нами. К нему присоединился кто–то из руководства Заставы. На черном мундире седовласого военного поблескивали награды и знаки отличия. Видимо, поимка трехглавого змея являлась выдающимся событием, раз заставила этих двоих покинуть свои кабинеты.

Обернувшись на ректора, я подняла глаза выше. Я находилась в академии почти сутки, но ни разу не выходила за ее пределы. Сейчас, при дневном свете, я могла оценить всю грандиозность готического замка. Он всеми частями устремлялся в небо. Конические крыши, узкие пролеты окон, блеск стеклянной цветной мозаики.

Замок был построен из темного камня, похожего на гранит. На парапетах, арках и карнизах застыли горгульи, мантикоры и прочие мифические монстры. Богатая фантазия скульпторов поражала. Ни одной повторяющейся фигуры. Если прототипы скульптур и барельефов существовали в реальности, то я ни за что не хотела бы с ними встретиться. Мне одной кикиморы за глаза хватило.

Глава 9

Сглотнув ком, командир Заставы торопливо пояснил:

– Все трое магически изолированы. Их даже доставили сюда по отдельности. Они сейчас не способны на самое простое заклинание...

– Змей трансформируется. Некогда спорить, – ректор одним движением задвинул меня за свою спину.

– Тревога! – срывающимся голосом крикнул генерал. – Приготовиться к бою!!!

Но его клич только подхлестнул нечисть. Красные нити превратились в канаты и рывком притянули тела друг к другу. Раздался мерзкий, заложивший уши визг. Клубок из рук, ног и голов окутался дымом, и через мгновение на их месте поднялась огромная виверна. Из всех ее пастей вырывалось пламя, опаляя тех, до кого оно дотянулось.

Я с ужасом наблюдала, как студенты кинулись врассыпную, а те, кто не успевал, отработанными движениями выставляли перед собой магические щиты. Жертв удалось избежать, но на площади царила неразбериха.

Змей воспользовался замешательством и начал мощно загребать крыльями, силясь взмыть в небо. Огромные, перепончатые, вызывающие движение воздуха, подобно ураганному ветру, они поднимали в воздух пыль и мелкие камни. Походило на то, что ящер давно не летал, поэтому никак не мог оторваться от земли. Но еще несколько взмахов и черное, блестящее смолой тело взметнулось ввысь.

– Уйдет! – крикнул генерал, понимая, что не успевает метнуть еще одно боевое заклинание, только зарождающееся на его ладонях. Первое – огненное, жаркое, отскочило от змея, как мяч от стены, и осыпалось пеплом на головы разбегающихся в разные стороны людей.

На площади остались только те, кому по долгу службы было положено атаковать. Воины Заставы и стражники, силящиеся с крепостной стены достать древнюю заматеревшую тварь, били ее смертоносными магическими зарядами, стрелами и гарпунами. Но все их усилия оказались тщетны. Трехглавый змей – это не желеобразная медуза, которую легко распылить на частицы. Его грудь и брюхо были защищены бронированной чешуей. Нечисть, жившая две тысячи лет, знала, что здесь ей нет равных.

В панике я обернулась на ректора, не понимая, почему он медлит. Эльф был абсолютно спокоен и сосредоточен. Он не спускал глаз со змея и чего–то ждал.

У меня в ушах грохотало сердце. Я тоже в нетерпении ждала, что предпримет ректор, но все равно вздрогнула от неожиданности, когда он резким жестом выбросил вверх ладонь. Я с изумлением разглядела, что его рука полностью промерзла и стала почти прозрачной. Стеклянной на вид, хрупкой.

Если бы я не смотрела на кончики покрытых инеем пальцев, то не заметила бы, как с них сорвалось крохотное белое облачко. Словно кто–то выдохнул в морозный день.

Мгновение и змей перестал махать крыльями. Еще одно – и вниз полетело его обледеневшее тело. Хлопнувшись о каменную кладку площади, оно разлетелось на замороженные куски мяса.

Ректор опустил руку и, буднично поправив рукав серого сюртука, распорядился:

– Ошметки собрать и сжечь.

– Я как–то потерял хватку, – генерал торопливо надевал перчатки и старался не смотреть эльфу в глаза. – Кабинетная работа, знаете ли... Надо почаще выезжать на полигон. Пойду дам своим разгон... Вся многолетняя работа насмарку... Не доглядели, не поняли, если тварь разделилась на части, то способна и собраться...

Так и не посмотрев ректору в лицо, генерал кивнул и поспешил по лестнице вниз.

– Беленица, за мной, – скомандовал эльф и направился в противоположную сторону – к входу в здание академии.

Обернувшись на застывшего Лоуренса, я смущенно помахала ему рукой и поспешила следом за лордом Эль–Кассалем.

Рассекая толпу аплодирующих, выкрикивающих восторженные слова и смотрящих с обожанием студентов, ректор ни разу на меня не оглянулся. Я тоже в восхищении смотрела ему в спину: эльф одним движением руки расправился с трехглавым змеем. Каким же могуществом он обладал! И как была права я, когда утверждала в курсовой, что былинные герои и антигерои живут среди нас. Вот, пожалуйста, Змей Горыныч. И где он был отловлен? В моем родном городе!

Правда, за века методы борьбы с нечистью сильно изменились. И если в курсовой я описывала, как нелегко пришлось Добрыне Никитичу, который бился со Змеем три дня и три ночи, без устали рубя заново отрастающие головы, то ректор обошелся без меча, и битва закончилась куда быстрее. Даже в мире магии происходят прогрессивные изменения.

Надо бы при случае поинтересоваться, не учился ли богатырь Добрыня в нашей академии, и с каким из Змеев он разделался. Наверняка их было целое семейство, но выжил самый хитрый. Меня передернуло, когда я представила, что один из троицы мог быть моим соседом по подъезду.

– Заходи, Беленица, – ректор распахнул дверь в приемную. Секретаря на месте не оказалось, но на столе лежала его волшебная палочка со звездочкой на конце. Эльф подцепил ее и, покрутив в пальцах, будничным голосом спросил: – Чай или кофе?

– Кофе.

Ректор кивнул и направился в закуток, где блестела металлическими боками кофе–машина. Открыв навесной шкафчик, он вытащил два фарфоровые чашечки.

– Латте, раф, капучино?

– Латте, – я с любопытством наблюдала за его действиями.

Улыбнулась, когда ректор деловито подставил чашку под сопло, ожидая, что вот–вот польется кофе, хотя ничего не сделал, чтобы получить результат. Кофе–машина даже не была включена. Ее шнур с вилкой болтался сбоку стола.

Глава 10

Я торопливо накинула на себя цепочку с Тревожным вестником, но та запуталась в волосах. Я дернула, но только усугубила положение.

Ректор вздохнул и выбрался из–за стола. Подойдя ко мне со спины, повозился немного с цепочкой и, освободив ее, опустил на шею. Я вся сжалась, когда он дотронулся до моих волос, убирая их в сторону.

– Спасибо, – прошептала я, ругая себя за неловкую ситуацию.

– Пожалуйста. Все. Иди.

Я поспешно поднялась и, поправив ворот рубашки, направилась к двери.

– Береги себя, Беленица, – сказал мне на прощанье ректор, упорно называя именем славного предка.

В приемной я неожиданно услышала тихое ругательство, произнесенное совсем не нежным голосом секретарши.

– Что с тобой не так, скотская машина? Утром же работала, – у кофе–машины возилась «феечка», которая, как я знала, была вовсе не феечкой.

Поняв, что в приемной она не одна, вспотевшая от напряжения секретарша оглянулась на меня. Узнав «наглую» посетительницу, фея поморщилась и сдула упавшую на лоб прядь.

– Что? Не варит кофе? – спросила я, замечая, что вилка на этот раз не болтается, а воткнута в розетку. А я с недавних пор уверовала, что в академии все приборы питаются магией, а не электричеством.

– Да вот, сломалась... – она посмотрела поверх моего плеча на приоткрытую дверь в кабинет ректора. Эльф звякал посудой. Я втянула воздух через зубы, ругая себя, что не догадалась прихватить грязные чашки.

Секретарша стукнула по корпусу агрегата, но он все равно не включился.

Я взяла со стола палочку со звездой и, следуя примеру ректора, коснулась ею кофе–машины. Та тут же зашипела. Феечка едва успела подставить чашку.

– Но как?! – спросила она, глядя на вьющийся над кофе парок.

Если бы я знала. Я отдала ей волшебную палочку и произнесла шепотом:

– Ма–а–агия...

Из приемной я вышла с улыбкой до ушей. Как оказалось, ректор никогда не пользовался кофе–машиной и понятия не имел, как она работает. Но после всех треволнений ему так хотелось глотнуть бодрящего напитка, что он, недолго думая, применил магию. Весьма полезный навык в хозяйстве.

Интересно, а наш ректор женат или холост? В принципе, он выглядит довольно молодо, хотя у эльфов внешний вид совсем не говорит о возрасте. Может такое случиться, что он старше меня на несколько веков.

В коридоре на подоконнике сидел Лоуренс. С готовностью соскочил, как только увидел меня.

– Чем тебя так развеселил ректор?

– Сообщил, что отныне я несвободна.

– Предложил руку и сердце?

– А мог? – я замерла в предвкушении, что сейчас получу ответ, женат лорд Эль–Кассаль или нет.

– Несмотря на знаменитость, о его личной жизни мало что известно. Никто ни разу не был у него дома. Он перемещается порталами, поэтому я даже не уверен, что он живет в Перекрестье.

Я скривила лицо. Вполне возможно, что у ректора где–то там в Эльфляндии имеются прекрасная жена и куча остроухих детей. Уж больно по–отечески он обо мне беспокоится. Ладно, когда–нибудь узнаю. Сначала нужно разобраться с тем, чем располагаю.

– Лоуренс, скажи, а ты кто? – мы шли к лестнице, чтобы спуститься в холл. Где–то на первом этаже находилась библиотека. Пришла пора получить учебники.

– Говорят, что я отличный любовник, – он сделал серьезное лицо, но в его глазах плясали лучики смеха.

Я толкнула Лоу в плечо.

– Нет, я хотела бы знать, к какой расе ты относишься, раз утверждаешь, что не человек.

– Однажды ночью я покажу тебе.

– Почему ночью? – я насторожилась. С отличными любовниками нужно держать ухо востро.

– Особенно эффектно выгляжу.

– Да ну тебя, – я поскакала по ступеням вниз.

В холле толпа возбужденных студентов уже разошлась, поэтому мои шаги повторяло эхо. Пробили часы. По земному времени пошли вторые сутки, как я попала в Перекрестье. Пока я опасалась выходить за ограду университета, но однажды придется познакомиться с загадочным городом. Я знала, что в Перекресте меня ждут удивительные открытия, но пока их полно и в ТАМ. Не все сразу, иначе я могу повредиться головой от обилия невероятной информации.

– Библиотека сразу за часами, – направил меня Лоуренс, когда я застыла в центре холла, не зная, куда идти.

Как же полезно иметь телохранителей! Все знают, подсказывают, при малейшей опасности прикроют грудью, и не придется напрягаться, чтобы таскать тяжелые учебники. В этой библиотеке все было по старинке, поэтому пришлось подождать, когда библиотекарь принесет учебники по списку, а потом увязать их в две огромные стопки. Я бы точно не дотащила.

Пока Лоу пыхтел, поднимаясь на мой этаж общежития, я на ходу изучала расписание. Я пропустила целый месяц и должна потрудиться, чтобы догнать сокурсников.

– Не понимаю, зачем нам такой предмет, как «История костюма»? – спросила я и едва не налетела на Лоуренса, который остановился, чтобы передохнуть.

Слабак. Ну и что, что самый маленький фолиант весит не меньше трех килограмм? Давно надо было перейти на современные технологии книгопечатания, а не пользоваться учебниками, которым тысячу лет. Кофе–машину не забыли купить, а типографский станок простейшей конструкции стоит не сильно больше. Я так думаю.