Призрак чёрной дыры

Пролог

В 2112 году Солнечная система в галактике Млечный путь перестала существовать. Старушка-Земля, освоенный Марс с его кислородными куполами, Нептун, на котором добывали нефть после земного Кризиса залежей, Плутон — единственный источник воды со времён опустынивания — всё исчезло, превратившись в мельчайшие частицы аккреационного диска чёрной дыры МС-2, позже названной Мессер.

Но ещё до сбилжения МС-2 с Солнечной системой межнациональная корпорация по освоению и добыче ресурсов космоса «Тесла», основываясь на найденных в 2056 году исследованиях Николы Тесла, разработала первый прототип межпланетной станции с кодовым названием «Пасха» — в честь знаменитого острова на Земле, который перестал таковым являться, когда весь Мировой океан сосредоточился в Марианском озере.

«Пасха» задумывалась как инновационное космическое судно для перевозки пассажиров в состоянии гибернации за пределы Солнечной системы с целью исследования, освоения и заселения новых планет, найденных с помощью спутников, с подходящей атмо- и биосферой.

«Пасха-1», «Пасха-2» и «Пасха-3» с интервалом в семь лет были направлены в сторону планет, считавшихся наиболее подходящими.

На этапе входа в атмосферу планеты Z-17 в звёздной системе Тельца с «Пасхой-1» прервалась связь, и больше экипаж не появлялся в эфире. Технологии людей Солнца оказались не готовы к посадке на планеты такого типа.

«Пасха-2», не достигшая точки назначения в звёздной системе Рака и опасаясь повторения неудачи предыдущей экспедиции, отправила на планету V-30 в галактике Андромеда несколько бортовых роботов для разведки. Устройства успели сделать тринадцать фотографий ландшафта прежде, чем сигнал оборвался. На корабль вернулся только один аппарат — помятый, с извлечённой картой памяти. Позже планету, отличавшуюся переменчивым климатом, назовут Ессиона, а систему, в которой её нашли — Пантгелия.

«Пасха-3», державшая свой путь в ближайшую к Солнцу систему Альфа Центавра, осуществила удачное приземление на планету Р-19, доложила о пригодности планеты и приступила к первому этапу программы освоения. Связь с кораблём пропала спустя пять дней. Ещё через сутки корпорация «Тесла» получила сообщение длиной в пятнадцать секунд.

«Не знаю, жив ли ещё кто-нибудь из экипажа, но знаю, что совсем скоро я буду мёртв, поэтому вы, люди, вся Земля, должны знать. Не покидайте Солнечной системы, не покидайте Млечный путь, не посылайте кораблей! Потому что… Потому что их корабли гораздо больше наших».

Система распознавания определила, что голос принадлежал борт-инженеру «Пасхи-3» Чен Донгу.

Несмотря на провальные экспедиции в поиске нового дома, люди обрели надежду. Кэтрин Ву, одна из офицеров «Пасхи-2», внесла идею расширения границ использования космических кораблей и предложила превратить их в станции, функционирующие подобно земным городам. Проблема перенаселения, нехватки ресурсов, истощения воды и кислорода способствовали тому, чтобы тенденция к проектированию захватила весь мир.

«Тесла» конструировала новые станции с названиями земных островов. Их запускали в космос, отправляли за пределы Солнечной системы. Они разрастались, превращались в самостоятельные в экономическом и социальном плане административно-территориальные структуры. Людям больше не нужна была планета. Зачем, если жить в космосе можно было с тем же комфортом, что и на Земле?

После земного Исхода уцелело двенадцать станций, объединившихся в Железную дюжину или Коалицию. Они нашли новый дом, в чужой галактике Андромеда, в системе Пантгелия. Ни одна из планет не смогла стать второй Землёй из-за неблагоприятного климата и повторяющихся катаклизмов. Всё, что могли люди, это добывать на них ресурсы для выживания. О поисках другого дома разговоры прекратились: высокие затраты, неоправданный риск.

Однако за пределами галактики снова стало неспокойно. Человечеству предстояло вновь столкнуться с тем, от чего они бежали.

Глава 1. Надпись

20:63, 7 сутки Рака, 157 год (2303 год по земному циклу)

После тесного следственного изолятора стыковочная площадка «Алькатраса-16», освящённая сотней мелких ламп, показалась Джоуи Эмберу огромной. Он поднял закованные в наручники руки, чтобы прикрыть лицо, но один из солдат сопровождения рявкнул, чтобы он «держал грёбаные руки возле своих грёбаных яиц». Джоуи тут же подчинился. Не стоило провоцировать человека с оружием.

Глаза постепенно привыкали к яркому освещению. Джоуи плечом поправил сползшие с носа очки и успел разглядеть несколько боевых кораблей и один грузовой шатл с суетившимися между ними людьми в форме до того, как его толкнули прикладом к двустворчатым дверям.

Сверху горела надпись «БЛОК СВЕТОВОЙ ПЕТЛИ. ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЁН». Солдат, который минутой ранее велел ему опустить руки, приложил ладонь к небольшому сенсору. Датчик тут же сработал, мигнул зелёным, и створки с шорохом разъехались в разные стороны.

Блок световой петли представлял собой небольшое помещение с квадратными лампами на потолке. Как следует осмотреться Джоуи не успел. Всё его внимание захватил корабль, закреплённый в световой установке. Её ещё не подключили, но механики уже скручивали последнюю скобу.

В космической технике Джоуи Эмбер мало что понимал. Он никогда не покидал пределы станции, большую часть жизни провёл в медицинском блоке и гордился получением лицензии на работу с «Гиппократом-2» — капсулой, замещающей врача на борту космического корабля. Прототип старый, но рабочий. Это был единственный аппарат, с которым Джоуи нашёл общий язык.

Но даже его дилетантского взгляда хватило, чтобы понять — эта штука в световой установке не предназначена для дальних космических путешествий. Её максимум – полёт от одной станции до другой. С вероятностью восемьдесят процентов в один конец.

Алюминиевая обшивка потемнела, выглядела помятой и вызывала большие сомнения в своей прочности. Сопла двигателя заржавели. Иллюминаторов не было — их заварили, из-за чего корабль выглядел как вытащенный из земли крот.

Единственная связь с миром — маленький круглый люк. Из него как раз высунулся один из рабочих и крикнул кому-то, что морфрамовый отсек полон. Ему ответили с другого конца блока невнятным окриком, и рабочий, кряхтя, спустился по ступенькам приставленной к люку лестницы.

В том, что это он — капитан и единственный пассажир этого ископаемого времён освоения Марса, Джоуи Эмбер не сомневался, но всё-таки не удержался от вопроса:

— Я полечу в этом?..

— А ты ждал шатл класса люкс? — хмыкнул один из солдат. Джоуи пожалел, что открыл рот. — Когда преступникам будут выделять такие, клянусь, первым же делом придушу взводного…

— Единственный, кого ты сможешь придушить, это свой халапеньо на толчке, — гоготнул его товарищ.

Солдаты неприятно рассмеялись. Джоуи выдавил улыбку, про себя кривясь от грубого солдатского юмора, и снова взглянул на корабль. На глаза попалась почти стёртая надпись, кажется, на русском, но Джоуи был не уверен. Подошёл бы поближе, но не хотел провоцировать солдат. Поверх надписи свежей краской было выведено число — 3.

Три… Значит, таких как он, было двое. Приговоренные к казни преступники Железной дюжины, решившие побороться за ещё один шанс. Странно, что не больше. Неужели предпочли смерть второй попытке?

«Смотря какая попытка. Есть вещи, куда хуже смерти».

— Лицо попроще, Джоуи, — вывел его из размышлений знакомый голос. Он повернул голову в сторону говорившего и узнал в нём Райана Хила, майора Центра космических исследований и разработок. Тот улыбался во все тридцать два зуба, будто позировал для голограммы на щите. — Малыш не так плох, как кажется. В него встроено гравитационное ядро и даже есть санузел. Полетишь и не заметишь, будто к твоей каютке приделали реактивный двигатель.

Охранявшие Джоуи солдаты замолкли, вытянулись по струнке и отдали майору честь. Райан повторил их жест и заложил руки за спину, с улыбкой кивнув.

— Вольно, солдаты. Возвращайтесь на пост. Передайте вашему старшóму, что приказ выполнен.

— Разрешите обратиться, господин майор. По протоколу нам велено проследить за погрузкой заключённого… — начал было один из солдат, снова прислонив руку к козырьку фуражки, но Райан Хил слушать не стал.

— Отставить. По решению Верховного сената заключённый Джоуи Эмбер переходит под юрисдикцию Центра КИР. Стационарная гвардия к этому отношения не имеет. Свою задачу по транспортировке вы выполнили, дальнейшее вас уже не касается.

Солдаты обменялись короткими взглядами, но спорить не решились. Отдали честь, одновременно рявкнули: «Во имя Коалиции!» и, повернувшись на сто восемьдесят градусов, через минуту исчезли за дверями светового блока.

Едва за их спинами закрылись створки, Райан подошёл к Джоуи и ввёл на сенсорной панели наручников короткий код. Те пискнули, расстегнулись и упали на ладонь майора.

— Понаберут по голограммам, потом мучайся с ними. Протокол, Джо, не серчай, — подмигнул он заключённому. — Это я знаю, что ты не опаснее сонной мухи. Хотя Финч Крамер мог бы подтвердить, что мухи иногда страшнее взрыва ядерного реактора. Не обижайся, старичок, — тут же похлопал он нахмурившегося Джоуи по плечу. — Между нами говоря, Финч получил по заслугам.

Джоуи Эмбер промолчал, с удовольствием растирая затёкшие запястья. Язык у Хила был без костей ещё до того, как тот поступил в армию, и лишь ближе к тридцати пяти годам он научился за ним следить. С переменным успехом. Джоуи не обижался, на правду не принято обижаться.

— Я не хотел бы сейчас говорить об этом, ведь за сегодня его лицо я вспомнил всего лишь раз пятьдесят. И там, — кивнул он на корабль, поправляя на покрывшейся испариной переносице очки, — у меня будет время повспоминать Крамера.

К майору подошёл один из работников светового блока, невзрачный старик со встроенным кибернетическим глазом, тоже в военной форме, и доложился, что сборка световой установки завершена и модуль будет готов к Петле через двадцать минут. Райан кивнул и всучил ему наручники.

Глава 2. Фотография

«25:78, 14 сутки Рака, 157 год (2303 год по земному циклу)

Судя по бортовому календарю, я в космосе седьмые сутки. Чувствую себя нормально. После Петли тошнило и кружилась голова, но когда включились гравитационное ядро и электричество, симптомы перемещения прошли. В первые сутки я диагностировал у себя симптомы аффективно-шоковой реакции и принял решение вести дневник для стабилизации психических функций и продуктивной работы.

Умформер исправно разлагает морфрам, урчит, точно кот, и обеспечивает энергией весь корабль. Я проверил отсек и удивился, как плотно его забили топливными брикетами. Морфрам добывают в условиях Греллия — планеты, литосфера которой никогда не пребывает в спокойном состоянии. Из-за этого морфрам используется только в особых видах производства, но на мой модуль его не пожалели. Похоже, «Зеница» спонсируется наравне с добывающими мануфактурами.

Экран показывает чёткую цветную картинку. Астрограф подвижный, вращается на триста шестьдесят градусов. Я сделал несколько пробных фотографий, получились неплохо. В космосе модуль выглядит не так жалко, как на Алькатрасе. Кстати, Райан мою просьбу выполнил и написал-таки на борту «Светлячок».

Вторые сутки я посвятил работе с модулем. Инструкцию нашёл под пультом управления. Ей неоднократно пользовались, и выглядит она так, будто рассыпется, если я слишком быстро моргну, но информация в ней помогла мне во многом разобраться. Управлять модулем оказалось не сложнее, чем «Гиппократом-2».

Я научился отслеживать вектор движения. Числа и графики сбивают с толку, но если посидеть над ними, можно сориентироваться. С помощью пульта управления я смог вывести картограмму. Сначала испугался, а потом ещё час игрался с ней, точно мальчишка. Мои исследовательские возможности ограничены, а теперь я хотя бы могу представить космос вокруг.

А ещё я теперь знаю, где нахожусь: пролетаю систему Такамагахара. Система, изученная вдоль и поперёк космодесантом, но я всё равно сделал несколько фотографий. Так, для себя.

До первой точки в моём маршруте осталось два пантеонных дня, сколько это в километрах, мне трудно сказать, я не космонавт, но полагаю, что скоро увижу кольца Драупнира системы Асгард.

В договоре указывалось, что от меня ждут полный отчёт о всех перечисленных объектах. Не знаю, чего можно хотеть от врача, поэтому постараюсь делать побольше фотографий. Пусть ребята из Центра сами во всём разбираются.

Ещё нашёл окно контроля состояния модуля и системы жизнеобеспечения. Удобно. Если что-то, не приведи Тесла, здесь навернётся, я буду в курсе. Надеюсь, мне ещё и сообщат, что делать после пункта «с паникующими звуками наденьте скафандр и защёлкните шлем».

Что касается припасов, то я успокоился, когда увидел количество топливных брикетов. Пока есть они, есть всё остальное. Изготовитель, очень похожий на тот, что есть у меня дома, обеспечивает меня пищей. Одна порция, рассчитанная на взрослого мужчину, в определённое время. Сегодня утром был омлет, а вчера — куриный суп. Разнообразие в моём положении весьма кстати.

Использованная вода проходит систему фильтрации и очистки и возвращается в отсек, но с ней могут возникнуть проблемы: всё-таки морфрам не приспособлен к синтезу молекулы Н2О, поэтому я стараюсь быть экономнее. Лучше лишний раз не почищу зубы или не побреюсь, чем потом буду умирать от жажды.

Интересно, Линде понравилось бы, если бы я отпустил бороду, точно земной викинг? На Марсе этот цветотип мужчин считался наиболее подходящим для создания потомства. Изучить бы их гены в те годы…

В рюкзаке Райана самым тяжёлым оказался наискучнейший ящик с инструментами. Жаль, я рассчитывал на лазер. Пользы от него в модуле, конечно, никакой, а объём разрушений сравним с Мессером. Инструментов немного, и некоторыми я даже знаю, как пользоваться: гидро́браз, универсальный ренова́тор, паяльный пинцет и старый-добрый лом. Надеюсь, ничто из этого мне не понадобится.

В узком отсеке лежал фонарик. Зачем только, если в скафандре он встроен и в плечевые пластины, и в перчатки? Ничего, найду и ему применение. Рядом с ним скотч — изобретение старушки-Земли.

В боковом кармашке я нашёл наручные часы. Новая модель, из тех, что носят десантники. В них столько всего! Отслеживание показателей жизненно важных функций, контроль сна, будильник, календарь, калькулятор, а самое потрясающее — огромнейшая библиотека музыки!

Когда после суток тишины заиграла Eyes Closed группы Imagine Dragons, я запел, чего раньше никогда не делал. Боялся быть услышанным, а здесь меня слышат только звёзды и пыль.

Часы определённо на первом месте по ценности после «Светлячка».

Ещё в рюкзаке были книги. Обычные книги, собранные с моих полок в кабинете и дома. Среди них и литература по медицине, и энциклопедии о космосе, и художественные произведения. Я начал читать Горького. Сдерживаю себя, чтобы не глотать по сотне страниц за день. Всё-таки эта библиотечка рассчитана на семь лет, ха-ха!

На самом дне лежали пустые бортовые журналы. По обязательствам договора как единственный член экипажа я должен был вести такой: записывать основные события, указывать номера фотографий и дискет, координаты, где они были сделаны. Ничем не отличается от этапного эпикриза пациента в медблоке.

Один из журналов я позволил себе приспособить под дневник. Сутки, которые я провёл в полной тишине, подвели меня к опасной черте, и я постараюсь больше не допускать подобного.

Райан говорил, что членам программы не позволяют брать с собой что-то постороннее, но сумка буквально напичкана не только личными вещами, но и вещами, которые должны скрасить мой тюремный срок. Сумку сканировали перед допуском в световой блок, по-другому не могло быть. У меня только одно предположение — авторитет Райана в Центре КИР по-прежнему на высоте даже спустя столько лет после инцедента на Ессионе.

Глава 3. Голос

Когда рядом опустился ящик, полный зелёных саженцев, Линда Эмбер вздрогнула и подняла голову. Её муж вернулся к роботу-доставщику, подхватил подмышку ещё один ящик и провёл пальцем по панели. Со счёта тут же снялись бионы, робот поблагодарил за выбор компании «Эльмас Инк» и укатил, а Джоуи вернулся к ней.

Сняв вымазанные в земле перчатки, Линда выпрямилась и поцеловала его в щёку. Когда Джоуи сказал, что хочет сделать ей сюрприз, она не предполагала, что он будет связан с растениями. Он ведь совершенно в них не понимал.

— Сколько бионов ты за это отдал?

Живые растения стоили дорого, несмотря на то, что большая часть из них погибала в результате мутационного процесса. Их огородик: два кустика клубники с несколькими созревшими ягодами, карликовая яблоня, выдавившая из себя в этом году белые хилые цветки, куст помидоров, который, спасибо Акияма, разродился большой алой помидориной, и грядка с зеленью — появился спустя четыре года непрестанной заботы Линды и больших денежных вложений. Всё ради того, чтобы они помнили, какой должна быть на вкус настоящая еда.

— Зачем ты спрашиваешь, если знаешь, что я не отвечу? — Джоуи поставил ящик на пол и с сомнением оглядел полные сил стебли и листья.

— Хочу услышать твою присказку о том, что сумма составляет девятнадцать-шестьдесят девять, ещё раз, — ответила Линда и с жалостью коснулась маленького бутона. — Этот умрёт. Вижу по цвету листьев.

— Мессер… — выдохнул он. — Молли рекомендовала эту компанию, говорила, что процент суррогата ниже.

— Я не стала бы слушать Молли, даже если бы она советовала залезть в скафандр во время разгерметизации, — фыркнула Линда. Его ассистентку она невзлюбила с первого взгляда и не упускала возможности об этом напомнить. Джоуи это умиляло. — Я решила, что больше не буду заниматься огородом. Эти последние. Когда всё это дело вымрет, я не буду ничего досаживать.

— Что? — удивился Джоуи. — Но почему? Тебе ведь это нравится.

— На это «нравится» уходят большие суммы, — сложив руки на груди, сказала Линда. Тонкие брови сошлись к переносице. — Скоро Майки начнёт обучение, нам будет, куда вкладывать деньги. Изготовители есть даже у самых невостребованных членов экипажа, оттого и цены на эту… несуррогатную хрень растут.

Джоуи выслушал её, почти не обидевшись, что она забыла поблагодарить, а потом загадочно улыбнулся. Линда нахмурилась ещё сильнее, не понимая причины веселья.

— Помнишь, я рассказывал, что блоку выделили капсулу со списанного шатла?

— Как не помнить, ты столько болтал о ней, что даже Майки научился выговаривать слово «Гиппократ».

— Ему это пригодится, — шире заулыбался Джоуи, вытаскивая из нагрудного кармана пластиковую карту, — когда он будет хвастаться, что его отец — единственный на станции, кто может с ней работать.

Сердитую гримаску Линды сменило удивление, а потом громкая радость, когда она прыгнула ему на шею, чуть ли не визжа. Он обхватил жену, поднял на руки и покружил по каюте, смеясь вместе с ней.

— Теперь я буду получать столько, что хватит на два таких огорода, — не скрывая гордости, похвастался Джоуи.

— Да к Мессеру эти деньги! Акияма, Моралис и все-все, как же я рада! — с восторгом выдохнула Линда. Щёки её раскраснелись, глаза горели. — Ты молодец, молодец! Я же знала, что у тебя получится! — покрывала она поцелуями его щёки, сжимая мягкими ладонями. — Пусть эта Хупер выкусит, никакой лицензии и капсулы! Пусть и дальше протирает штаны этих надутых начальников!

— Ну, жучочек мой… — попытался остудить переходящую в агрессию радость Джоуи. — Всё это слухи, она ни с кем не спит. Ты же знаешь, за противодействие генетической программе можно и на Греллий отправиться. Она молода, зачем ей так рисковать?

— Всё, не хочу про неё слушать, особенно когда ты начинаешь её защищать! — слезла Линда с его рук, откинула каштановые пряди за спину и отправилась на кухню. — По такому случаю предлагаю устроить пирушку. Никакого Изготовителя. Запеканка только из настоящих мяса и картошки! Сорви помидор, сегодня можно!

— Давай, — пожав плечами, согласился Джоуи. Сейчас он согласился бы наверное и кусок морфрама съесть, лишь бы дальше чувствовать эти умиротворение и радость. — Позовём твоих родителей и Сьюзан?

Он потянулся было к головному коммутатору, но Линда, летающая по каюте, точно метеор, схватила его за руку.

— Нет! Нет и нет, мистер! Никого не хочу сегодня видеть, кроме тебя и Майки! Посидим втроём. — Она с воодушевлением улыбнулась. — Я приготовлю запеканку, ты откроешь тот коньяк, что подарил мой отец на церемонии совместимости, а Майки налепит ореховых шариков из карамели, и мы вместе попьём чай и послушаем, какую новую планету он придумал. — Линда огляделась. — Ох, столько ещё нужно сделать, купить…

Джоуи несколько мгновений рассматривал её лицо, глаза за пушистыми ресницами, а потом накрыл её губы своими и поцеловал так, как делал редко: со страстью и желанием. Удивлённая неожиданным напором Линда замерла в его руках, затрепетала, а потом отстранилась, смущаясь, как девчонка.

— Во сколько твоя мама привезёт Майки?

— Через полчаса, — бросив взгляд на наручные часы, ответила Линда.

— Идём, — сказал он, взял её за руку и увёл в спальню.

Джоуи усадил жену на кровать, чувствуя, как от любви и благодарности к ней давит в груди, и задвинул дверь, заблокировав её отпечатком пальца.

01:56, 2 сутки Льва, 157 год (2303 год по земному циклу)

Модуль «Светлячок-3» прошёл первую точку в своём маршруте и вылетел за пределы системы Асгард. Для единственного члена экипажа шла вторая половина ночи. Сбив тонкое одеяло ногами, он спал и видел беспокойные сны, заставлявшие его метаться по узкой кровати. На доли секунды он вырывался из кошмара, отмахивался от него рукой, а потом зарывался лицом в мятую подушку и снова засыпал.