Призрак усадьбы Введенское

Виталий Нефёдов – сорокапятилетний крепкий мужчина среднего роста, с коротким ёжиком волос на голове и небольшими, светлыми глазами навыкате, наконец-то добрался до администратора подмосковного санатория «Звенигород». Он положил перед ней свой паспорт и распечатанную из интернета путёвку в санаторий.

– У вас заказан двухместный номер на третьем этаже, – приветливо объявила ему худенькая сотрудница за стойкой, предварительно уточнив о нём информацию в компьютере, и продолжила: – С вип-питанием и обычным режимом пребывания без лечения. Кстати, для отдыхающий у нас здесь проводится много всяких мероприятий: танцы, песни под караоке, распродажи всякие, экскурсии по Звенигороду или в Саввино-Сторожевский монастырь, например. Кстати, завтра по самой нашей усадьбе будет экскурсия. У нас ведь тут очень историческое место. Сам император Павел Первый здесь гулял…
– Хорошо, хорошо. Только меня ваши исторические места нисколько не интересует. Мне бы просто отдохнуть, – кивнул Нефёдов и, переступив с ноги на ноги, поторопил молодую женщину: – А можно мне уже поскорее в свой номер? Я же сразу после работы к вам приехал. Хочется передохнуть до ужина.
– Да-да, конечно, – засуетилась та. – Вот ваш ключ от номера, а я вас пока дооформлю и за своими документами можете спуститься вечером. Ваша спутница подъедет позже?
– Передумала она. Я один буду жить, – нахмурился Нефёдов.
– Конечно, конечно, как скажете, – понимающе кивнула сотрудница санатория.

Нефёдов поднялся на лифте на третий этаж и по длинному коридору направился в поисках своего номера. Войдя в небольшое светлое помещение, он окинул придирчивым взглядом две застланные покрывалами кровати, видавшие виды мебель, в баре нашёл посуду и электрический чайник. Открыв дверь в туалет, он с одобрением пощупал белый махровый халат, висевший на плечиках, лежавшие здесь же полотенца, приоткрыл стеклянную дверцу душевой кабинки, и остался всем доволен.

Поставив на специальную подставку у кровати свой чемодан, он раскрыл его и тяжело вздохнул, глянув на лежавшие в беспорядке вещи. Эта идиотка Вика, которую он собирался сегодня привезти с собой в санаторий, вновь устроила ему вынос мозга тем, что в очередной раз стала верещать про загубленные годы и пропавшую молодость из-за того, что он отказался покупать ей новую «Шкоду». А кто она такая? Ни мать, ни сестра, ни жена, в конце концов! Живёт в его квартире два года, а сама даже полы мыть так и не научилась – вечно мусор по углам оставляет. И вообще, толку от неё никакого. Задержалась у него только потому, что сама секс по потери пульса любит, да и ещё скорее из-за привычки – Нефёдов очень не любил перемен. Но вчера эта неврастеничка просто довела его до того, что он сам вызвал ей такси и отправил ночью к её же сестре. Поэтому утром сам впопыхах накидал вещи в чемодан как попало и, сразу же после работы уехал на недельку в санаторий, чтобы отдохнуть от всех.

Нефёдов вздохнул и принялся выкладывать вещи из чемодана на полки высокого – до потолка шкафа.
« Однако, какая же здесь звукоизоляция!», – неожиданно подумал он, вдруг осознав, что не слышит ни звука – ни со стороны улицы, ни со стороны коридора. – « Как это им удалось? Молодцы, хоть высплюсь, наконец. А то дома, то соседи долбят-сверлят, то этажом выше дети носятся как угорелые».

Нефёдов успел принять душ и уже в расслабленном состоянии направился в столовую. Полная, крашенная в рыжий цвет, диетсестра заученно улыбнулась ему и сама показала, где наливать чай, брать хлеб и показала столик, за которым уже сидели три разновозрастные женщины. Увидев его, дамы заметно оживились, но Нефёдов, решивший после скандала с Викой, отдохнуть именно от женского общества, равнодушным кивком сразу дал понять, что им ничего не светит. Он прекрасно понимал, что в стране дефицит на нормальных мужиков всех возрастов, но не он же в этом виноват и сейчас не собирался отдуваться за этот самый дефицит. С неприступным видом мужчина, молча, поел под скомканный разговор растерявшихся женщин и, сухо пожелав им хорошего вечера, вышел из столовой.

Далее Нефёдов прошёлся с целью ознакомления по холлу основного пятиэтажного корпуса и, спустившись вниз, вышел на улицу. Прогретый, летний воздух, пронизанный хвойным ароматом, ударил ему в лицо. Ласковые, но ещё жаркие лучи шедшего на закат солнца, ясно освещали стоявшую неподалёку небольшую светлую, заброшенную церковь с блестевшими золотыми крестами на куполах.
– Хм, какие необычные кресты, – вполголоса произнёс Нефёдов, щурясь на них. Он прошёл вдоль корпуса санатория сложенного из гладкого красного кирпича, и сразу за поворотом налево ему открылась неширокая асфальтовая дорога, уходившая вниз между вековыми, светло-коричневыми, смолянистыми стволами мачтовых сосен. Небольшие кустарники зеленели между ними. Солнце уже не попадало сюда и из, начинавшего погружаться в сумерки, леса потянуло хвойной свежестью и прохладой.

«Пойду, подышу целебным воздухом, а то в Москве только и дышишь бензином. Одни машины во всех дворах. Устроили, понимаешь, Гарлем», – подумал Нефёдов, и ноги сами понесли его по спускавшейся вниз асфальтовой дороге. Он шёл не торопясь, вдыхая полной грудью напоенный хвойным ароматом воздух, вокруг него ещё продолжали звонко щебетать лесные птахи, изредка попадались прогуливавшиеся там же мужчины и женщины.

– Да, там одно дерево прямо с корнем вырвало… огромное такое, ещё, наверное при прежних хозяевах посажено было…. – донёсся до Нефёдова женский голос. Мимо него прошли две дамочки за шестьдесят в белых панамках, вполголоса обсуждая эту новость.

Нефёдов не придал особого значения услышанному, неторопливо шагая вперёд. Внезапно он заметил отходившую от асфальтовой дороги утоптанную тропинку и бездумно шагнул на неё. Земля под ногами оказалась мягкой, песчаной; ещё нежная невысокая зелень ковром стелилась вокруг, сумерки становились всё гуще, а птичий гомон всё тише. Нефёдов поднял глаза и увидел, что сквозь стволы деревьев где-то выше белели стены какой-то постройки и, сойдя с тропинки, сквозь низкие кустарники зашагал в ту сторону. Неожиданно, чуть в стороне, он увидел на земле большое поваленное дерево и сразу понял, что именно о нём говорили прошедшие некоторое время назад мимо него женщины. Он подошёл ближе и присвистнул от удивления – дерево и впрямь, похоже, было очень старое – ствол его шириной доходил ему чуть ли не по грудь. Изломанные зелёные ветки ещё источали терпкий хвойный аромат. Толстые обрывки корней устрашающе торчали в разные стороны от большого корневища, вздыбившегося над землёй. Прямо под корневищем темнела неглубокая, широкая яма. Отчётливо пахло сырой землёй и прелыми листьями. В лесу стало совсем тихо, сумерки вокруг усилились, и потянуло ночной прохладой. Нефёдов поёжился, но уходить не торопился, пытаясь уже в полумраке рассмотреть толстые корневища. Он потрогал рукой ещё влажные от древесного сока места надрывов, шагнул ближе к центру корневища высотой в его рост, и неожиданно его правая нога провалилась куда-то вниз.