Призраки в ее глазах

Глава 1. Прилив лжи

Блэк-Ков, Корнуолл. Октябрь 1957 года, 9:47 утра.

Morris Minor Клары кряхтел, взбираясь по узкой, вырубленной в скале, дороге. Мотор перегревался, запах горячего масла и бензина смешивался с соленым воздухом морского побережья. Справа высилась почти отвесная стена, поросшая цепким дроком с увядшими желтыми цветами и колючим чертополохом. Слева чернел обрыв, заросший кустарником и буковыми деревьями.

Клара бросила быстрый взгляд через окно. Ниже, метрах в пятидесяти, Атлантика билась об острые зубья скал. Пена взлетала белыми призрачными знаменами и оседала на темных валунах, покрытых пузырчатой бурой водорослью и синими раковинами мидий. Шум прибоя, низкий, непрестанный рокот, напоминавший урчание неизвестного чудовища, заполнял салон, соперничая со стуком мотора.

Над дорогой и скалами висел влажный туман. Местами он то отступал, открывая вид на промокший под редким дождем клочок возделанной земли на склоне или крошечную бухточку с перевернутыми на берегу рыбацкими лодками, покрашенными в выцветшие синие и красные цвета, то накатывал волнами из океана, густой, молочно-белый, поглощая скалы, дорогу, небо. Видимость падала до нуля. Тогда Клара включала противотуманные фары, однако их желтые лучи пробивали лишь пару десятков метров белесой ваты, в которой плясали пылинки и морская взвесь.

Иногда скалы расступались, открывая вид на вересковые пустоши, пламенеющие ржаво-багровыми и лиловыми оттенками поздней осени. В отдалении были видны древние каменные столбы, покрытые лишайниками цвета охры и серой плесенью. Они казались немыми стражами, наблюдающими за ее возвращением. Над всем этим висело тяжелое, свинцово-серое небо, с низкими, рваными облаками, которые клубились, цепляясь за вершины утесов, словно дым от гигантского, давно потухшего костра.

Влажность оседала на стеклах внутри салона. Клара вытирала их рукавом своего твидового пальто, но они тут же запотевали снова. В такие моменты казалось, что весь мир сузился до кокона старого автомобиля, рвущегося вперед в белой пустоте, а рядом, в тумане, плывет кто-то огромный, незримый, с разинутой пастью и обнаженными клыками, медленно перебирая лапами-плавниками.

Минуя очередной поворот, она увидела внизу Блэк-Ков, постепенно вырастающий из скал, будто их естественное продолжение. Не город – каменное изваяние. Низкие, покатые, крытые сланцем крыши темно-серого, почти черного цвета теснились, налезая друг на друга. Некоторые плитки были отбиты или поросли ярко-зеленым мхом. Дымоходы, толстые и коренастые, курились скудным грязно-белым дымком. Штукатурка на стенах домов облупилась, из-под нее виднелся местный красновато-серый гранит. Глубоко посаженные маленькие окна были прикрыты темными деревянными ставнями, многие из которых покосились. Хотя после окончания войны прошло уже двенадцать лет, многие стекла были до сих пор заклеены газетой или заменены фанерой.

Клара проехала небольшую гавань, защищенную от волн молом из гигантских, наваленных друг на друга валунов. На мутной воде покачивались рыбацкие траулеры, потрепанные, с облупившейся краской, над которыми носились стаи чаек. Их пронзительные крики слышались отовсюду в маленьком городке. Особенно много было их у рыбного рынка, который расположился тут же, на площади у выезда из гавани. Продавцы, как могли, отгоняли их, но птицам все равно удавалось иногда стащить какую-нибудь протухшую рыбешку.

Редкие прохожие, сгорбившись и ежась от пронизывающего ветра, проходили мимо по набережной. Рыбаки в синих дождевиках и вязаных шапках чинили сети или разгружали скудный улов из корзин. Их лица, красные от ветра и соленых брызг, были изрезаны морщинами, как старый дуб. Они смотрели на проезжающую машину тусклыми недоверчивыми глазами. Ни улыбок, ни приветствий. Чужаки здесь не были желанными гостями. Особенно те, кто возвращался и имел при этом фамилию Картер.

Клара завернула за угол и проехала мимо телефонной будки с выбитым стеклом. Почерневшая от дождей реклама Guinness висела рядом со входом в паб со звучным названием «Улов Дня». За пабом виднелся дом с витриной магазина и дверью в торце с табличкой «Бомбоубежище». На витрине за пыльным стеклом было выставлено лишь несколько банок консервов да пара блоков сигарет.

Над всей этой бедностью на краю города, приютившись на одиноком мысу, возвышался ее дом, больше похожий на крепость, чем на жилище. Он цеплялся за край скалы, словно бросая вызов океану и времени. Недаром местные жители прозвали его «Гнездо Буревестника». А напротив него, с другой стороны города, возвышался маяк, носивший название «Клык Дракона». Его белая башня была покрыта черными потеками, фонарная комната под конусообразной крышей казалась пустой глазницей. Сам фонарь мигал редким, тусклым светом, больше похожим на предсмертную судорогу, чем на предупреждение морякам. Страж, который давно забыл, что охраняет…

Мотор автомобиля надсадно ревел, одолевая последний крутой подъем. Клара ощущала холодную липкость руля под руками в тонких лайковых перчатках. С каждой минутой в ней нарастало чувство обреченности, тяжелое, как камень, который лежал у нее на душе…

Подъехав к дому, она остановилась у калитки в старом металлическом заборе. После шума двигателя наступившая тишина почти оглушила ее. Постепенно Клара стала различать окружающие звуки, плеск волн о скалы внизу и крики чаек. Было довольно холодно, пальто отсырело и не спасало от промозглого ветра. По телу пробежала дрожь, но не столько от холода, сколько от ожидания встречи с призраками прошлого.

Она была дома. В месте, где время как будто остановилось, а тени прошлого были плотнее тумана. В голове мелькали полузабытые образы: детство, юность, родители, война, бомбежки сороковых, корабли, разбившиеся о скалы во тьме, банды, вовсю орудовавшие в послевоенные годы, пользуясь бессилием властей…

Клара стояла у ворот «Гнезда» и не решалась войти, ее чемодан из коричневой кожи стоял рядом на мокрой траве. Она закурила сигареты Woodbine, пытаясь прогнать дрожь и заглушить чувство вины, которое преследовало ее с тех пор, как пришла телеграмма о смерти матери четыре года назад.