Проклятие Ильдиф

1 глава. "Кровавый снег и чужие воспоминания"

Кровавый снег, раскисший от влаги и зимний лес охваченный начинающейся метелью, шумом вторит воющему ветру. На холодной земле видно цепочку следов, одна пара следует за другими. Сквозь хаотично кружащие снежинки проявляется высокая фигура человека, и застывает за завесой внезапно налетевшего тумана. Темный силуэт размыт и постоянно мерцает словно мираж, он что-то держит в правой руке, но разглядеть что именно трудно, зато слышен мерный перезвон металлических колец, и от него всё внутри сжимается в липкий комок страха. Шквальный порыв ветра с моря срывает снежную взвесь и оказывается, что незнакомец пропал. Девушка отчаянно вертит головой в поисках преследователя, судорожно хватает ртом стылый морозный воздух и дрожит. Тонкие пальцы начинают неметь, и она почти не чувствует холода от земли. Бессильно скорчившись на красно-белом снегу, и держась за разрывающий от боли бок, понимает, что бегство ничего не решит, сил на сопротивление просто не осталось. Рана слишком глубока, и кровь просачиваясь между пальцев стекает по бедрам, окрашивая светлую внутреннюю накидку бархатного плаща ярко-алыми пятнами. Коварный и бесшумный удар настигает в спину, сопровождаемый ослепляющей белой вспышкой света. Руки и спина болят так сильно, что крик идущий из горла, превращается в хрип. Девушка пытается встать, но новая волна безжалостных ударов посоха придавливает ее к земле. Рукоять прилетает в солнечное сплетение, выбивая воздух из лёгких. Поступок столь низкий, столь жестокий, и такой истинно человеческий, вызывает слезы. Но чего же следовало ждать? Помилования? Еще несколько долгих секунд, столько ей осталось жить, как в замедленном кадре девушка наблюдает как к ней приближается убийца. Удар сердца - шаг, ещё удар - он еще ближе. Ветер наконец уносит прочь белую пелену, что мешала увидеть образ нападавшего; остроконечная шляпа, черный плащ до пят, крупная нашивка на груди в виде тисненного черепа и тускло блестящий кинжал в левой руке. Физическая боль больше не трогает, зато кровоточит сердце, разбитое на куски. Не так страшна смерть, как догадка о том, кто занес над ней оружие и готовиться нанести финальный удар. Невозможное случилось прямо здесь и сейчас и оттого ей вдвойне горько.

-- Почему именно ты? – успевает прошептать девушка, перед тем как в глазах все начинает плыть, а воздух рассекает свист посоха над её головой. Нужно позвать кого-нибудь, но она понимает, что ее все равно никто не услышит на этом изолированном от мира острове. И так мир погружается во тьму.

***

На высокой одинокой скале сидит русоволосая девушка, ее взгляд светло-карих глаз направлен на горизонт, где умирает темно-красный закат. Под ней буйствует зимнее, холодное беспощадное море, еще не замершее, оно изливает свой гнев на прибрежные камни внизу. Она думает о многом, но лицо настолько бесстрастно, что прочитать это по нему, не представляется возможным. Шипение пены и гул волн утягивают её назад в прошлое, в то время когда она только прибыла на остров. Безнадежный, угловатый подросток, ослабленный болезнью настолько, что едва мог держаться на ногах. Тогда никаких странных видений и снов не было, они появились гораздо позже и стали посещать с возрастом всё чаще, словно ждали пока она освоиться и немного окрепнет. В мысли занятые размышлениями о символизме, вмешивается голос младшей сестры, и как та каждый раз ухитряется подкрасться к ней?

-- Имисари, пойдем в дом, холодно же, -- протяжно просит она, и наклоняет голову, белокурые волосы торчат локонами из-под розовой шапки с бубенчиком. Реми скованно улыбается, рот полон молочных зубов. Переминая с ноги на ногу, потирает руками плечи, чтобы хоть немного согреться. Поднявшись к места, Имисари поворачивается к ней, и лицо мгновенно озаряется, будто где-то из-за туч неожиданно выглянуло солнце. Младшая сестра - огонёк в этом ледяном мире, но она никогда об этом не расскажет, это личный секрет.

-- Шпионишь? -- голос Ими остаётся строгим, но глаза теплеют.

-- Да, не то чтобы, я… -- мямлит сестра и виновато опускает ресницы. Старшая сестра вспыльчивая, и Реми боится её разозлить. Но вместе с раздражительностью, в ней живёт настоящая отзывчивость и искренность, потому младшая и не таит на неё обиды.

-- Ладно, пошли уже -- отряхнувшись, девушка полностью выпрямляется. Тревога всё ещё скребёт как кошка в дверь, но она подавляет её волевым усилием. Что толку гадать про странные воспоминания? Они от этого не исчезнут.

-- Скучно дома, когда брат уезжает -- бубнит Реми себе под нос, думая что Имисари её не расслышит из-за порывов ветра. Честно она всегда вот так дуется, когда тот улетает, вроде понимает почему так происходит, но всё равно грустит.

-- По мне так лучше, -- Ими тут же хмурится, давая понять, что младшая раскрыта. Старшая предпочла бы говорить о чем угодно, но не о Карнасе, одно только напоминание о нём вынуждало внутренне дергаться.

-- Прекрати, вовсе он не равнодушный -- недовольно буркнула Реми. Взрослые вечно такие важные и сложные, ругались из-за ерунды на её детский взгляд. Младшей были не понятны их конфликты, могли бы на крайний случай обменяться игрушками и дальше жить мирно.

-- Ага. У него на роже написано. Отвалите. Причем большими буквами. Ему бы транспарант с собой таскать, чтобы люди знали, когда с ним говорить можно, а когда нельзя.

-- Нет, на самом деле он не такой... Ими он же много работает, устает -- продолжает защищать его младшая сестра, упорно. Делить брата и сестру Реми не хотелось, для неё они оба были ей дороги, каждый по своему.

-- Байки все это, я говорю. Каждый раз песня хороша, начинай сначала -- фыркнув, Имисари завершает спор жестом руки.

Болтая по пути о том, что сегодня на ужин, они не замечают, как проходят насквозь небольшую рощу, затем поднимаются на холм, на котором и стоит их большой двухэтажный дом. Высокие панорамные окна обледенели, витые, резные колонны, вместе с крышей покрылись мелкими сосульками, придавая ему сказочный облик. Выпавший снег изменил все вокруг и преобразил давно не крашеное строение, сделав на десять лет младше. Фонтан посреди двора, стал похож на вазу, наполненную мороженным. Даже старая немытая машина Понтиак, стоящая чуть в стороне, от парадного входа, стала казаться чище.

2 глава. "Рыжая прядь и легенды острова"

Имисари разделилась с матерью в коридоре. Быстро на ходу скинула куртку, закинула на вешалку и вбежала по резной белой лестнице на второй этаж, дойдя до конца коридора, зашла в свою комнату. Теплую фиолетовую кофту сняла рывком и бросила на кровать под синим балдахином. Деревянный шкаф для вещей стоял у входа, но ей было лень открывать его. Сев за узкий письменный стол около панорамного окна, посмотрела на левую стену которая была занята большим книжным шкафом, думая что почитать сегодня. Истории острова Ильдиф? Она знала все наизусть. Про местных богов демонов? Да нужно дочитать, ведь как раз остановилась на алтарях из неизвестного природе материала.

Тусклый свет уличного фонаря из окна упал на пол выстланный светло-бежевым ковром. Взгляд пробежался по креслу где валялся открытый альбом с набросками карандашом. Может стоит перенести это странное видение на бумагу? Всё-таки своеобразная терапия. Тряхнула головой и легла на кровать. Вообще само воспоминание было ужасным. Оно словно принадлежало ей, а с другой стороны... было чужим совершенно. Как это вообще возможно? Растянувшись на кровати, она прокручивала его детали в голове, а потом ей надоело. Встала и стянув джинсы, переоделась в домашний халат, как тут в дверь постучали.

-- Да, Реми, заходи уже -- проговорила смеясь Ими и развернулась к входу.

Раздался щелчок дверной ручки, тихие шаги, потом послышался ответ:

-- Как ты узнала, что это я? -- Реми смотрела завороженно на сестру как на мага, что творил чудеса.

-- Мама занята на кухне, больше некому. К тому же после того, как ты что-то натворишь и чувствуешь вину, всегда идешь ко мне. Разве не так? -- уже мягче спросила Имисари и поманила её жестом к себе. Реми с радостью прыгнула к ней, а старшая подхватила и заключила в объятия.

-- Хочешь, я расчешу тебе волосы перед сном? – с надеждой спросила Реми, ей страсть как хотелось быть полезной.

-- Конечно, я не усну, пока ты это не сделаешь – подхватила игру Ими. Старшая знала, что Реми хочет побыть с ней подольше. Когда брат улетал, младшая не знала чем себя занять и грустила, и никакие игрушки не помогали ей развлечь себя. Реми обрадованная своей незаменимостью, принялась искать в ящиках письменного стола расческу. Присела рядом на кровать и запыхтев от прилагаемых усилий, чтобы расчесать густые волосы старшей сестры, тихо пробубнила:

-- Рыжая прядь? -- её маленькая рука, щупала локоны и медленно перебирала их между пальцами. Возня в волосах всегда убаюкивала девушку и потому она не сразу ответила.

-- Что? – переспросила Ими, не понимая как так может быть -- Может, свет включишь?

-- Да сейчас, -- ответила Реми взбираясь на стул и дотягиваясь до клавиши на стене. Под потолком засветилась люстра, и Имисари внезапно отметила как неприятно резанул глаза свет. Раньше такой болезненной реакции она не наблюдала.

-- Ими, ты, что волосы красила? -- младшая сестра, продолжала дотошно изучать её шевелюру.

-- Нет, конечно, я против краски для волос, ты же знаешь. А в чем дело?

-- Отдельная прядь, такая яркая. Твой цвет светло-ореховый, а этот...совсем другой -- заключила обследование Реми.

Медленно поднявшись с кровати, Имисари вышла из комнаты со словами:

-- Побудь здесь, я сейчас вернусь. Схожу в ванную.

Плетясь по коридору, она четко ощутила, как странно вибрирует в голове, а все предметы вокруг раздваиваются. Подобная слабость из-за астмы не была для неё новостью, но чтобы вот так, это впервые. Ванна располагалась слева, недалеко от её комнаты. Держась руками за стену, она с трудом толкнула дверь внутрь.

-- Рыжая прядь? Как такое вообще может быть? -- пробормотала она изумленно.

Зеркало покрытое пятнами от пальцев следовало помыть, однако это не мешало рассмотреть себя внимательно. Распустив вьющиеся волосы, Ими развернулась и вытащила прядь с затылка на обозрение под свет лампы. Действительно, та была ярко-рыжей. Девушка откинула пряди назад и начала всматриваться в своё отражение, светло-карие глаза казались сонными и немного грустными. Но они стали несколько темнее чем обычно, может такая игра света? Мгновение спустя произошло нечто необъяснимое. Имисари погрузилась в зеркальный лабиринт повторяющий её лицо сотни раз, но по ту сторону зеркала она лежала на снегу, в бликах радужки плясал огонь, а лицо было бледным, мертвым и неподвижным.

-- Шавка! Ты умрёшь! -- рявкнул посторонний голос так внезапно, что Имисари от неожиданности снесла рукой все баночки с кремами на полке над зеркалом и они с шумом попадали на кафель. Видение завершилось также резко, как и началось, и Имисари невольно отшатнулась от нескольких отражающих поверхностей шкафчиков, не хотелось вновь пережить такой страх.

-- Что со мной происходит? -- шумно дыша, простонала Ими и спрятала лицо в ладонях. Следовало вернуться к младшей сестре и при этом не передать невольно пережитый ужас. Собрав волю в кулак, она отдернула себя, сцепила зубы и заставила успокоиться. Открыла кран и ополоснула лицо ледяной водой. Холод привёл её в состояние контроля над собой мгновенно. Когда Имисари зашла обратно в комнату, то заставила себя улыбнуться Реми, что сидела у нее на кровати и болтала ногами. Хотя Реми никогда не видела материка, знала все обычаи этого необычного места, что делало её смелее большинства сверстников. Однако старшая сестра не хотела чтобы та, переживала из-за неё, тем более когда причины не ясны.

-- Ну как, убедилась? Что я говорила? -- фыркнула Реми, сложив руки на груди.

-- Да, всё как ты и сказала -- Имисари подумала, может и вправду испачкалась где-то? Это вполне могло случиться пока лазила вокруг Ястребиной скалы. Там очень высоко, иногда приходиться прижиматься спиной, чтобы преодолеть опасные выступы, и грязи достаточно.

-- Не знаю, во что ты вляпалась волосами, но думаю тебе так просто это пятно не свести -- разведя руками заворчала младшая сестра.

Реми не раз участвовала в ремонте дома, пачкала такой краской не только одежду, но и волосы, стоило сделать вывод, что она знала, о чем говорила. Имисари даже не поняла, но в какой-то момент разговора, ей вдруг завладела паника. Она попыталась успокоиться, вонзила ногти в ладони, но тело проглотила нервная дрожь и пробежалась мерзким ощущением вдоль позвоночника. Перед ее глазами снова предстал тот жуткий кровавый снег и на его фоне темный силуэт, что-то держащий в правой руке. Мужской голос зашипел еще с большей угрозой чем ранее в ванной:

3 глава "Невыносимый брат и его девушка"

Неделю спустя Карнас вернулся на личном вертолете. Несмотря на непогоду и сильный ветер дующий с моря, он благополучно сел на возвышенности около Ястребиной скалы. Шум лопастей и разбудил Имисари. Открыв глаза, она усилием воли вытащила себя из-под теплого одеяла и подошла к окну. Рассвет только занялся.

-- Братик вернулся! -- на бегу кричала Реми где-то в глубине дома. Голос звенел от щенячьей радости. Девушка закрыла уши руками. Не любила она такой шум прямо с утра. Суета в холле набирала обороты. Мать выкатывала тележки для сумок, ведь брат никогда не прилетал с пустыми руками. Это всегда были необходимые для быта вещи, сувениры, подарки, продукты или сладости. На острове жили только они одни, вчетвером, а все магазины были на материке. Конечно, благодаря прошлым связям отца, иногда можно было заказать что-нибудь срочное по спутниковому телефону, но этим не злоупотребляли. Местонахождение всей семьи должно было быть тайной. В противном случае их жизням угрожала опасность от мафии.

-- Имисари! Где она? Снова ушла? А ведь я просил... -- уставший голос брата пролетел по лестнице и смолк. Потом она услышала размеренные, но торопливые шаги которые остановились около двери её комнаты. И пока она раздумывала как начать разговор, чтобы он не закончился очередной ссорой, перебирала приветствия в голове и возможные ответы, собиралась выдержать его ответные реакции, что безумно раздражали... Брат особо не парился и широко распахнув дверь, вошел без стука:

-- Эй, ты здесь?! -- его взгляд упал на сестру, что была поймана в движении. Она не успела до конца запахнуть халат. Лицо потемнело, брови надвинулись. Прикрыв глаза рукой, девушка раздраженно выговорила:

-- Значит я стою как дура, сочиняю для тебя речь, достойную, пожалуй, президента... Ломаю голову, как тебя не ударить за бездумное поведение, а ты врываешься без стука! И класть хотел, что я в этот момент могла делать!

Имисари вспыхнула с пол оборота. Хамская манера брата, просто выбешивала. Он вел как слон в посудной лавке, оттаптывал чужие границы и покой, совершенно не замечая, что причиняет этим дискомфорт.

-- Значит, таки словил тебя! Я что хотел сказать? Ах, да, я прилетел не один, а с Серенити. Она будет жить с нами, вернее в моей комнате -- полностью проигнорировав слова сестры, он выложил, что хотел, и развернувшись на носках, шагнул в коридор. Девушка успела лишь увидеть его затылок из светлых, пшеничных волос.

-- Что? Как это понимать?! -- Имисари уже рычала на него. Какого лешего он тащит на остров постороннего человека? Учитывая его положение в семье, и зависимость их всех троих от него... Он был обязан обсудить это с ними всеми заранее, а не сваливаться как сугроб на голову.

-- Познакомишься с ней на обеде. Не переживай, вы подружитесь. Бывай, -- махнув небрежно рукой, он собрался закрыть дверь. Но тут ему в спину прилетела стрела без наконечника. Имисари опустила вниз разряженное оружие не на шутку взбешенная его очередной выходкой, до боли в руках сжимая блочный лук. Нет она знала, как опасны стрелы без наконечника, и вложила в натяжение тетивы минимум силы. Однако отпускать этого засранца вот так безнаказанным? Нет уж, это выше всех её дипломатических усилий.

-- Ты в себе? Что я говорил насчет стрельбы дома? -- его тон стал угрожающим. Он резко развернулся к ней лицом. Серые глаза сверлили её. Смотрели на неё так, словно на непослушное дитя или букашку.

-- Да плевать я хотела! Король явился, и все должны пасть к ногам? Выкуси, не бывать этому! Ты вообще глухой, сколько тебе ни говори, не слышишь никого, кроме себя. Тащишь сюда незнакомку, и уверена, что о ситуации в нашей семье она вообще ни сном ни духом!

В коридоре эту сцену успели лицезреть Реми, и Милена. Обе спросонья, со спутанными волосами. Милена, тяжело вздохнула и попыталась улыбнуться старшему сыну, улыбка вышла кривоватой. Реми засияла, увидев любимого брата и прижала к груди, обожаемую подушку с вышивкой.

-- С приездом Карнас, – грустно поприветствовала его мать. Она понимала, что отчасти старшая дочь злиться на брата неспроста. Более того сама немало удивилась тому, что сообщил сын. Причем следовало обсудить это в кругу семьи и принять решение. Но Карнас привык решать все семейные проблемы и быть лидером везде, будучи единственным мужчиной в их кругу и оттого перегибал местами.

-- Я так рада, что ты дома, братик! – бросив подушку из рук, младшая сестра кинулась в объятия брата. Тот широко улыбнувшись, подхватил и закружив Реми вокруг своей оси, поставил на пол. И торжественно сообщил:

-- Помнишь, ты просила найти того динозавра?

-- Конечно, ты сказал, что это будет сложно. Ограниченная серия игрушек! -- глаза Реми засветились от догадки, что всё-таки брат нашел, чего она так жаждала не одну неделю.

-- Я его нашел, пошли вниз! -- Карнас сам радовался как ребенок, что ему удалось достичь цели.

Милена умиленно смотрела на их общение и взаимопонимание и невольно бросила взгляд на закрывающуюся дверь в комнату Имисари. Вот если бы они с ней так поладили, был бы покой, тишь и благодать...

-- А теперь свалили от моей двери, иначе я достану металлический наконечник для стрел! – взвыла за закрытой дверью Имисари. Стало слышно как яростно она швыряет вещи по комнате. Все знали, что в такие моменты её лучше оставить одну, пока весь запал не выйдет.

-- Вот так всегда -- патетически ответил Карнас в пространство и через секунду забыв о сказанном побежал на перегонки с Реми в холл.

-- Дочка, наконец ты пришла поесть, уже обед ты в курсе? – с упреком заявила Милена, пока Ими спускалась в столовую на первом этаже, все еще одетая в пижаму. Девушка шла медленно вытягивая руки вверх, чтобы разогнать кровь.

-- И что? Конец света наступит без меня? -- зевнув спросила Имисари.

-- Дело, не в этом, у нас гости… -- Милена скосила глаза в сторону: мол, ну не позорь меня и поманила рукой в столовую.

-- А ну да, явка обязательна, иначе моральный расстрел... -- забурчала Ими в ответ еле слышно.

4 глава "Нарушенное обещание и взаимная ненависть"

-- Я управляю компанией, и плачу за всё на этом острове. Так почему я должен спрашивать вашего мнения кого мне выбрать в качестве девушки?

Голос Карнаса был властен, холоден и непреклонен. Он словно вел очередную деловую беседу, выходя на улицу вместе с матерью, что второпях увязалась следом за ним на улицу. Походка Карнаса всегда отличалась размашистостью, и мать едва за ним успевала. Серое, строгое пальто, белый шарф, прямые брюки, лишь подчеркивали его высокий рост. Казалось брат не на улицу просто так вышел, а на саммит как минимум собрался.

Имисари услышала начало их разговора и сама не зная почему, рефлекторно пригнула голову, чтобы её не заметили. Эти двое хорошо просматривались из-за колонн беседки в которой она сидела, став невольным слушателем. Хороша ситуация! Наверное всё-таки стоило дать знать, что она здесь, но природное любопытство пересилило.

-- Сын, да никто и не против Серенити! Просто некрасиво получается. Мы все были не в курсе -- Милена вздохнула, заламывая руки. Чувствовалось как она не хотела навлечь на себя его гнев или разочарование, лишь хотела разрешить всё мирным путём. Характер такой, даже когда они в детстве дрались, мать садила их за стол переговоров и каждый высказывал другому, чем тот его обидел.

-- Помнишь, мы договорились, что всякое посещение острова посторонними будет обсуждаться в нашем кругу? -- Мать заглядывала в глаза с доброй улыбкой, не оставляя попыток припомнить об уговоре. Меньше его на две головы ростом, Милена смотрелась рядом с ним как дюймовочка. И одета была во всё светло-розовое, как и Реми.

-- Да, я помню. Но это не посещение, а проживание -- парировал Карнас отводя взгляд, пресекая дальнейшие попытки загнать в ловушку, его же обещанием. Уголок рта дернулся, что не ушло от внимания Имисари. За столько лет она досконально изучила мимику своего старшего брата. В данный момент ему не понравилось, что в его логике нашли брешь и он защищался новым аргументом.

-- Тем более. Нам нужно было сообщить заранее. Это гораздо серьезнее. Чтобы мы подготовили её к новым условиям. Здесь специфическая местность, погода и нет телефонной связи. Не всякий человек выдержит. Да и ситуация в нашей семье чисто психологически непростая. Связавшись с нами она рискует своей жизнью... -- Милена опустила глаза, всякий раз упоминая это, она сильно менялась в лице. И Имисари читала это выражение как стыд и скорбь. Милена чувствовала свою глубокую вину, за то что дети, из-за её необдуманного брака жили сейчас как заключённые. Да компания перешла сыну, после исчезновения главы, это позволило жить безбедно и содержать их всех, плюс остров остался в собственности.

Однако о свободе перемещения они забыли ещё восемь лет назад. Оказалось, что её муж Раус Мареус, глава фармацевтической компании "Ишери" перешёл дорогу какому-то магнату, который в свою очередь был связан с мафиози. Очень мутная история, и до сих пор не ясно, кто кого подставил.

-- У меня есть свои желания. Надеюсь ты не забыла об этом? Долг, дело хорошее. Но не нужно, видеть во мне тень отца. Я не помню такого случая чтобы заставил тебя сомневаться во мне, -- резко возразил ей сын.

Милена до того стоящая с опущенной головой, подняла на него тёмные карие глаза полные слёз:

-- Карнас, пойми же меня... Я не хочу и для твоих детей такой же участи, как вашей! Потому, раз моё решение привело к тому что мы имеем сейчас... Подумай, стоит ли этот человек такого риска? Выдержит ли она всё это? И как ты потом будешь смотреть в глаза своим детям и объяснять, почему их жизнь в опасности?

Здесь Карнасу крыть было просто нечем. Он молча обнял мать. Небрежно, даже грубо. Но он понимал, что дальше настаивать пока не стоит.

-- Хорошо, я подумаю над этим, -- коротко ответил он. В этот момент его лицо приобрело каменное выражение. И Имисари знала, что оно значит на самом деле. Очередная волна возмущения начала давить её изнутри. Как обычно хватило только одной искры, чтобы она вспыхнула подобно сверхновой.

Когда мать ушла в дом, она закинула голову вверх борясь со своими чувствами и увидела как рваные облака окрасились оранжево-красными сполохами. Девушка сжимала руки в кулаки, но гнев не отпускал и терзал. Карнас же, постояв немного начал спускаться, повернул за угол дома, очевидно хотел зайти в гараж, чтобы загнать машину и часть тележек, что остались на улице. И тут наткнулся на сестру, что сидела в беседке, закрыв глаза и запрокинув голову назад.

-- Полагаю, ты всё слышала? Добавить мне нечего -- облокотившись об колонну, медленно выговорил он. И снова в своей манере не дожидаясь ответа, развернулся, чтобы уйти по своим делам.

-- Ты... Скотина! -- рыкнула сестра совершая неожиданный прыжок к нему и хватая за воротник зимнего пальто. -- Вот, значит как? Деньги компании дают тебе право управлять нами как куклами?! Даже будущих детей, тебе не жалко! Твоё мерзкое выражение лица, с которым ты обнимал мать.... Я слишком хорошо его знаю. Это значило ровно: я сделаю так как хочу и никто меня не остановит.

-- Да так и есть. Убери руки пожалуйста -- металлическим угрожающим тоном повелел брат.

Имисари вздрогнув от его интонации отпустила его и продолжила говорить, а глаза всё темнели, как и всё вокруг. Солнце уходило за горизонт. Вместе с закатом, умирала и последняя вера в то, что в его брате осталось что-то хорошее.

-- Куда делся тот добрый парень? Что защищал меня? На которого в детстве я могла положиться всегда? Кого не смущала моя болезнь? Кто не видел нас всех только обузой?! -- её трясло как от лихорадки и каждое сказанное слово вызывало еще большую дрожь. Злость, печаль и отчаяние, свернулись в тугой клубок что мешал дышать, вырывая из груди воздух. Сестра схватилась рукой за его одежду, приступ астмы закономерно застал её когда эмоции зашкаливали. Плевать, даже ценой приступа она выскажет всё, что о нем думает.

-- Дыши... Медленно. Контролируй свои импульсивные вспышки, всё как всегда... -- ворчал Карнас, опять игнорируя её слова, он был сконцентрирован, чтобы она не задохнулась. Его глаза сияли словно ледяные прозрачные кристаллы. Он держал её за запястья. Клубы вырывались из его рта. Тонкие алые губы были равнодушны. Острый нос словно у ястреба, качался перед ней, будто клюя в самую душу. На деле всё увиденное было лишь порождением галлюцинации от кислородного голодания мозга и она это знала, вот только это совсем не утешало, жить под крылом тирана.

5 глава "Душащий долг и одинаковый сны"

Голоса звучали отдаленно из-под толщи воды. Много километров тонн морской воды. Чайки ошалело кричали где-то наверху над бушующими волнами, словно ругая море и выпрашивая жалобными криками пищу. А сама она качалась под соленой водой, слушая свои глухие, медленные удары сердца. Гнев потух, осталась только горечь. Странно ей не было холодно, а ведь зима властвовала в полную силу. Приоткрыв тяжёлые веки, Имисари осознала, что находится на большой глубине. Словно замерла в одной точке, но и не тонет. Сон? Или явь?

-- Мой дневник...его никто так и не найдет... Так досадно, я столько не успела сделать -- донесся до неё печальный голос, со странным вибрирующим гулом, он проникал прямо в мозг.

-- Дневник? -- спросила Имисари шире распахнув глаза, попыталась развернуться в сторону источника звука и обнаружила напротив себя женский силуэт. Объятый застывшими языками пламени, он мерцал, то становился ярче, то тускнел, полностью размывая черты её лица. Ощущения жжения шли волнами по коже, как если бы все части тела лизнул огонь и от этого хотелось чесаться. Это выглядело иррациональным, ведь вокруг нее водное рыбное царство, зависшие пузырьки воздуха, водоросли, и всё это не двигалось, поставленное на паузу.

-- Мои записи разделены на части. Если их собрать, они заговорят голосами прошлого. Я... должна вернуть ей долг, ведь она всё-таки исполнила моё желание -- продолжала та тоскливом голосом, беседуя сама с собой. Огненную девушку стало даже жаль, её терзала незавершённость важного дела.

-- О ком ты говоришь? Что за долг? -- Имисари вся извелась от того что не понимала, о чем ей говорила незнакомка.

-- Карна одна из богов демонов, она способна на настоящие чудеса -- охотно отозвалась в ответ собеседница, её голос стал четче и громче.

-- Любое желание? -- уточнила Имисари, она с трудом верила в то что слышала, но все эти легенды об острове, не родились же они на пустом месте? Не зря же тогда на карте помеченной непонятными метками найденными в прибрежной пещере, она узнала Ястребиную скалу и судя по изображению где-то внутри неё были спрятаны древние алтари богов-демонов.

-- Да, всё что пожелает душа. Но плата... она назовет её сама и тебе решать. -- кажется всё-таки незнакомка отвечала с радостью или это показалось?

-- Где искать эти части? Я так полагаю, что дневник отнюдь не бумажный... Да... и кстати, верны ли те метки на старых картах, что я нашла? -- уточнила Ими.

-- Да. Символ на входе отводит глаза и его не замечают, обычным способом его не обнаружить... Мои записи...я не помню где они... знаю лишь, что они находятся в разных частях острова - в этот момент силуэт девушки подернулся рябью и почти исчез оставив только очертания, а затем вновь появился.

-- Знаки на камне укажут тебе путь, рога венчают свод. Вода может стать... препятствием. Осторожнее с белыми тарсами.

-- Тарсы? И снова загадки... Скажи прямо что от меня требуется - нетерпеливо попросила Имисари. Сложно было разбираться в той тарабарщине, что она услышала, в голове образовалась каша.

-- Найди тайный алтарь. Не отвергай дар богини, цена может быть высока, но также велика и награда.

-- Что? Дар? Я.... но всё равно...тот есть? -- озадаченно отозвалась девушка.

-- Что было разделенным, станет единым... и -- последние слова оборвались. Вот водный мир плыл перед ней и пропал, в глазах появилась поволока.

Имисари ощутила как горло внезапно сжала судорога, пузырьки воздуха над головой пришли в движение. Шум воды в ушах стал очень громким. Водоросли качнулись, а по открытым глазам резануло морской солью. Зайдясь жестоким кашлем словно хлебнувшая холодной соленой воды, она подорвалась с кровати. Сначала комната плыла перед глазами, в хоровод пустился балдахин, книжный шкаф и ночник на стене. Затошнило и она попыталась встать, но вместо этого перегнулась пополам и упала на пол. Стало быть сон, слишком уж реалистичные они стали в последнее время.

-- Очнулась золушка? – раздался скабрезный вопрос около кресла, в полутьме сложно было судить кто это, но ей и требовалось, этот голос она узнала мгновенно.

-- Пошел ты! – ответила она, оскаливаясь. Брат перекинул одну ногу на другую суда по звуку.

-- Я её таскаю на горбу, а она меня шлёт – хмыкнул недовольно Карнас

-- Пфф, хотя чего мне ждать? Слов благодарности? Скорее алмазы на землю посыплются.

-- Да, вали! Без тебя все было так спокойно... Сидел бы себе на материке -- заворчала Ими на полу, опять её завладел стыд, ведь несмотря на их перепалку брат таки помог, правда делал это чертовски невежливо и по хамски.

-- Хотел спросить. Тебе и вправду не нравиться Серенити? Она тоже станет объектом твоей беспричинной ненависти? Что же она успела, плохого тебе сделать? Ты ведь даже не знаешь её и не дала ей ни шанса - он осуждающе цокнул языком. Мол чего я трачу вообще на тебя время, если ты бестолковая? Этот тон только пуще её разозлил и сарказм попер из неё неконтролируемо:

--- Да ничего такая. Красивая. Стройная. Робкая. Милая. Хороший выбор, прекрасный вкус. Кукла, только более послушная чем все мы, что мне еще нужно знать о ней? Имисари встала с пола и поправила рывком на себе одежду.

-- Тогда почему ты злишься? Не тебе же быть на её месте? -- поддел Карнас. Казалось, ему доставляет удовольствие просто так задирать сестру. А может, он злился от своей несвободы? И так отыгрывался? Такая мысль приходила уже в голову девушки.

-- Потому что ты равнодушный засранец! И совершенно не вникаешь в то, что тебе говорят! – зло, сверкнув глазами, ответила девушка и собралась, было удалиться. Да это была её комната, но лучше самой уйти чем слушать его издевки.

Она решила направиться к ее любимому утесу. Сейчас как раз тот момент когда нужно взять чехол, сложить туда блочный лук со стрелами, альпинистское снаряжение, сух паек, запасную одежду и начать искать пещеру. Ощущение что это был не просто сон, укрепилось. Это был знак. С ней заговорили духи острова, как было до того с людьми в этой местности, судя по легендам, так взывали боги-демоны об освобождении, а в обмен давали то чего ты жаждал больше всего.

6 Глава "Затопленная пещера и божество"

Пар от дыхания, хруст снега и только хвойный заснеженный лес были её наблюдателями и спутниками. Снаряжение порой отдавливало плечи, так сильно, что пару раз за несколько часов пришлось сделать привал, а времени до заката оставалось всё меньше. Имисари задумчиво смотрела на горизонт и зимнее солнце, что стояло в зените и играло нитями лучей сквозь облака, это было завораживающе красиво, но вызывало в ней смутную грусть.

-- Что если я не успею, проверить свою догадку? -- беспокойные мысли донимают ее пока она греется около догорающего костра, с сух пайком в руках. Доев, она вытаскивает маленький блокнот, сосредоточено смотрит на сделанные карандашом впопыхах записи.

-- Вода как препятствие, белые рога венчают вход, тарсы, части дневника (не бумага), дар (?)

Стучит кончиком грифеля по бумаге и зажмурившись пытается собрать мозаику вместе. Через несколько минут указательный палец сводит от холода, ведь она сняла перчатку.

-- Вода может стать препятствием...это пещера, при чём где-то на уровне моря -- улыбаясь собственной догадке, бубнит себе девушка под нос и засовывает блокнот в задний карман джинсов. С края Ястребиной скалы можно спуститься до одной известной ей глубокой пещеры и нужно поторопиться.

Резко мотая головой, словно сбрасывая с себя ворох сомнений, девушка рывком поднимается с поваленного дерева на котором сидела и заливает чаем из термоса огонь. Потом тщательно закапывает пепел и угли снегом, чтобы место стоянки было тяжело обнаружить. В ней растёт парадоксальная уверенность, что по её следам вскоре пойдут и потому она заранее запутывает их. Когда наконец то достигает крайней точки острова на севере, она понимает что на месте. Ястребиная скала тянется на километры, а вот указанное место на карте самое отдаленное.

Вытащив свёрнутый жёлтый кусок изъеденного временем пергамента, она сравнивает рельеф местности. Поводив пальцем около нацарапанной на ней чёрной метке, Имисари приходит к выводу, что пещера находиться у самого основания скалы. Вбив крюки в прочную породу скалы и накинув на них петли, она обвязывает себя страховочным тросом вокруг талии. Надевает специальные перчатки и ботинки, пробует сцепления и дёргает для проверки веревки. Всё готово. Большую часть вещей она оставляет наверху. С собой подвязывает на пояс за кольцо только фонарь и охотничий нож в чехле. Чем меньше веса, тем лучше и проще будет спускаться. Плюс она должна торопиться, ей не хочется быть застигнутой приливом внутри пещеры.

При спуске девушка полностью сосредоточена на движениях рук и ног, чтобы не соскользнуть в пучину. На середине скалы, она чувствует телом близость холодной воды, и тепло что уходит из пальцев. Мышцы плеч и кистей начинают гореть от напряжения. Всё это было ожидаемо, но вот тревожное чувство, что за ней сейчас пристально наблюдают, нет. И эти внимательные взгляды, не просто смотрят, а словно проникают под кожу, вызывая невольную дрожь. Хотя кто и как мог наблюдать за ней на такой высоте? Из-за терзающих нутро предчувствий Имисари останавливается и разворачивается в сторону моря, оставив одну ногу в петле, а второй держась на надёжном выступе.

И тут же замечает как быстро в воздухе мелькает что-то белое и почти бесформенное. Потом ещё, и ещё, целый поток. Издалека, если не присматриваться это похоже на стаю птиц... однако они летают молча и почти бесшумно, оставляя за собой дымчатый шлейф. Это жутковатое зрелище, ведь они походят на бестелесных призраков.

"Билитэрум" гласило истертое название, так называлась та найденная ей книга, глубоко в подвале особняка, ещё до того как исчез отец и все его вещи и мебель переехали пылиться туда. Девушка хранила ту как сокровище. В ней не было ни одного знакомого слова. Более того надписи были такие нетипичные, что складывалось подозрение, что это даже и не язык, а шифр. Буквы если они были ими, чем-то напоминали изменённые цифры, а между ними тильды, спиральные закорючки, знаки равно. А ещё рисунки, много рисунков от руки, грифельным карандашом на чрезвычайно плотной бумаге. Каждая из зарисовок вызывала недоумение или шквал вопросов.

Память подсказывала, что она видела в ней подсказку об увиденном сейчас, много лет назад, но тогда просто не понимала, что нашла. Воспоминания неохотно ворочались в голове. Это как заглянуть в мусорку. Много свалено в кучу и найти что-то конкретное та ещё задача, но постепенно память поддалась. Имисари даже вновь пережила это неясное смутное ощущение, пока держала в руках. Узнавание, словно до того она уже прикасалась к ней и листала. Однако это было невозможным, впервые она рассматривала её подростком.

Наброски странных растений у которых вместо цветов были глаза. Рисунок ястреба пронзающий некое полотно. Исчезающий мост, разорванный посередине. Ах, да, нечто на фоне скалы. Имисари начала вспоминать усерднее. Белые изогнутые полосы висящие на горизонте, похожие на стаю птиц.

-- Может быть это тарсы? Так она сказала? Осторожнее с ними?

Подавив волну зарождающегося страха, девушка продолжает спуск, пока её нога не нащупывает пустоту. А затем чуть ниже и воду, что мигом заливается в ботинки. Развернувшись боком, она ощупывает стены по краю входа, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь. И тут под её пальцами что-то ярко вспыхивает. На миг застыв от неожиданности, Имисари переводит взгляд туда где коснулась рукой. На входе в грот светится необычный символ. Кривой ромб внутри которого изображены ветвистые рога, как и сказала незнакомка они венчали вход. Нажав на символ, она выходит убрала завесу.

-- Обитель Ильркеан - вслух завороженно проговаривает она, вспоминая истории и легенды, что теперь послушно выстраиваются в её голове. Подобные символы служат указателями к тайному алтарю. Свод стен пещеры тёмный, почти черный, с красноватыми прожилками. Эту каменную породу называют -- бестр. Ему нет аналогов во всём мире. По неизвестным причинам он испускает свечение разных цветов. Также камень настолько прочный, что никому так и не удалось отколоть хоть один экземпляр, приходилось оставлять в тех местах где он был найден.

7 Глава "Наблюдатель острова и катехизис"

-- Узор Астрала нарушен.

Сообщение пришло ослепляющим импульсом, пронзившим тело. Сотни призрачных игл вонзились в нервные окончания вынуждая дернуться и открыть тяжелые веки. Девять разноцветных сфер пришли в хаотическое движение, их гармония, частота и настройка разрушились, образуя разноцветный танец. Сердечная чакра перед моим внутренним взглядом мигала жёлтым светом, темнея и разлетаясь снопом искр. Сначала золото, потом бронза. Значит, охраняемая мной реликвия была похищена и дестабилизирована. Этот день настал.

Я окончательно пришёл в себя и покинул Колыбель. Сияющий серебристый кокон неохотно раскрыл белые невесомые лепестки. Мне хотелось ощущать тепло без времени и пространства бесконечно, но долг всегда пробуждал. Когда то я испытывал по этому поводу печаль и даже злость, а теперь от этих эмоций остались только отголоски.

Транс удался не сразу, сознание не желало покорно отделяться без должной подготовки. Неважно, зато энергии с избытком. Аккуратно отделив сознательную часть рассудка, послал направленный импульс в глаза, чтобы они стали Оком. Телу осталось лишь подсознание. По идее после Колыбели, не должно быть сбоев, но вероятность найти тело не там после возвращения где оставил и искать, оставалась вполне реальной.

Око распахнулось и ощущения резко изменились. Я парил на высоте в нескольких сотен километров над островом. Ветер и свет не мешали мне ориентироваться.

-- Слишком далеко, ближе -- скомандовал я Око, чтобы настроить фокусировку.

Остров стал в десять раз ближе. Но обзор локации сдвинут на юг.

-- Север острова, потом юго-запад. Медленно. Радиус внимания на местность около дома и построек, по очереди, не всё сразу.

Заснеженный темный лес переливался в потоках красного заката. Тишину нарушали редкие крики местных ястребов. Око сместилось в указанном направлении. Тут послышался резкий всплеск вблизи скалы с тайным алтарём. Затем раздался грохот, как от выстрела и фонтан воды вырвался из обманчиво спокойного океана, ударив вертикально вверх на несколько метров. Радужный вихрь и нарушенный узор Астрала совпали, такие похожие завихрения хаоса, я уже видел.

-- Нарушитель, который должен быть наказан -- мысленно сделал эфирный слепок, для дальнейшего преследования нахала.

Я знал, когда примерно всё это случится, почти попал в нужную временную точку. В Колыбели миг, тут прошли десятки лет. Сон позволяет отринуть время, не воспринимать его одновременно в трёх направлениях. В прошлом, будущем и настоящем -- одномоментно. Для меня всё уже было, есть и будет. Я существо четвертого измерения, но служу Наблюдателем веками в мире третьего. Добровольная кабала. Возможно, будь у меня больше способностей и амбиций, так долго не задержался бы на этой должности. Но я люблю покой гораздо больше, чем вид из первых мест.

Я последовал за нарушителем на расстоянии, время истекало здесь быстро, как и энергия для наблюдения. Третье измерение давило своими ограничениями, было слишком жёстким и непластичным. Оно сминало мои внутренние ритмы организма, нужно спешить. Нарушитель остановился около особняка. Строение восстановили полностью как суждено, я помню последние разрушения, почти сравнявшие его с землёй. Тёмная сущность судя по грязному энергетическому следу проникла в дом и мгновенно пропала из узора Астрала.

-- Как это понимать? Теневое скольжение? В таком состоянии? -- мои мысли заметались, пытаясь проанализировать возможные варианты. Моё видение сквозь параллели времени стало мутным и нечётким. Обезоруживающая техника.

Меня не раз предупреждали, что реликвия далеко не простая. Во-первых древнее многих из нас, так ещё и оскверненная. Вообще много не ясного с ней, однако на лицо точный факт -- печать снята. Это чревато последствиями. Второе, что придавало серьезность ситуации, обычное наблюдение стало невозможно, но я готов к такому повороту, пускай и не запланированному. По сути осталось только одно средство противодействия, но сначала следовало передохнуть и зарядиться энергией. Спешка сейчас губительна. Лучше затаиться и ждать возможности.

Серенити проснулась и протёрла сонные глаза. Потянулась с грацией кошки, выгнула спину и тут была поймана в объятия полуобнажённого Карнаса. От движения волосы девушки раскидало по подушке. Его глаза в которых столько людей, видело лишь снисходительное отношение, ныне светилась нежность, их цвет стал глубже, а мимика лица максимально расслаблена.

-- Моя красивая соня -- он кратко поцеловал девушку в лоб и тепло улыбнулся.

В ответ она смущённо закрыла лицо руками, щеки чуть покраснели. Бесконечное доверие и чистота, что были в ней, буквально очаровали его год назад.

-- Собирайся на семейное собрание. Я знаю, как не хочется, но есть такое слово - надо. Я тоже не лыком шит и подготовил контрудар -- чуть хмыкнув, заявил он бодрым голосом, вставая с кровати.

Серенити послушно села на постели. Широко открыв глаза, она смотрела внимательно и одновременно растерянно на своего парня снизу вверх из под пушистых ресниц. Девушка продолжала изучать его лицо и парень не выдержал:

-- Хватит! Я решил, что пойду до конца. Что же такое, тварь я дрожащая или право имею? -- Карнас смотрел прямо перед собой, словно подготавливая речь заранее.

Серенити слабо, неуверенно качнула головой, в знак протеста и нахмурилась.

-- То что ты немая, не даст им никаких преимуществ, я обещаю, не дам тебя в обиду. Не сомневайся, я выигрывал сложные партии и торги во благо компании, и здесь не проиграю.

Одеваясь, он повернулся к ней спиной, демонстрируя широкие плечи и стройный торс. Серенити потянулась и обняла его крепко сзади, уткнувшись носом между лопаток. Его тепло и запах успокаивали девушку. Единственный человек который полюбил её такой, какой создала природа. И он нисколько не стеснялся и не горевал, что она была бессловесна.

-- Мы поженимся через месяц прямо на острове, согласно старым традициям. Будут приглашены родные Серенити. Двое братьев, Арис и Каин -- Карнас говорил чётко, звонко и без запинки. Запил свою внезапную торжественную речь красным полусухим вином и ни один нерв на лице не вздрогнул. Блестящее самообладание. Серенити в который раз восхитилась им. Такая моральная сила, что он казался скалой об которую разобьётся весь мир, но он устоит.