Проклятие Ставросино

Для потомков

   Здравствуй, дорогой читатель. Меня зовут Искандер Тер-Николаев, и это письмо я пишу в 1930 году. Мне искренни жаль, что эта связь односторонняя. Ты знаешь, как меня зовут, а в дальнейшем ещё кое-что узнаешь обо мне, однако я ничего не буду знать о тебе. Что очень печально. И всё же я хочу верить, что твоя жизнь не менее интересная, чем то, что я приготовил для тебя. 

   Я родился и провёл большую часть своей молодости на Острове святого Феодора. Это была маленькая, но удивительная провинция нашей славной Империи. Этот остров получил неофициальный статус имперской мастерской. И не зря! На нём жили и живут самые талантливые изобретатели, о которых я слышал и с которыми знаком лично. 

        За всю свою молодость, я успел погостить во всех городах моей маленькой родины, вляпаться во множество приключений и познакомиться с интересными людьми. 

       Так что к своим сорокам годам я скопил множество историй человеческих судеб. В них есть всё: жизнь и смерть, радость и горе, верность и предательство, любовь и ненависть к ближнему. И когда мои знакомые изобретатели братья Станковы, которые много лет работали над перемещением объектов во времени и пространстве, предложили мне отправить по временой линии что-нибудь из моих вещей, я решил, что это будут самые интересные истории, которые случились на острове. 

     Возможно, благодаря гению моих знакомых изобретателей, я и сам смогу отправиться в будущие и даже познакомиться с тобой. А пока я дарю тебе кусочек нашего мира.  

     Добро пожаловать на Остров святого Феодора! 

Предисловие

   Мой дорогой друг, у тебя никогда не бывало чувства, что за маленькой и непримечательной вещью может скрываться жуткая, но в тоже время удивительная история? Или в маленьком селе, где знают друг друга в лицо, можно вытащить интересный рассказ? Наверное, я никогда не смогу узнать твой ответ, но я тебе скажу одно: в тихом омуте черти водятся. И мне кажется, что село Ставросино идеально подойдёт под определение “омута”. 

   1926 год для меня был поворотным. Тогда моё разочарование политикой Феодоровского острова достигла своего апогея. Я отстранился от неё, но не общественной деятельности, конечно же. С этого года я был в свободном плавание, зарабатывая на жизнь написанием статей, которые мне заказывали разные издательства. Конечно, моё финансовое положение после смены вида деятельности стало чуть хуже, однако благодаря заказным статьям и пенсии, которую я получал как ветеран Мировой войны и войны за независимость острова, острой нужды в чём-либо не было. И работая на самого себя, я стал больше времени проводить с семьёй. 

   Здоровье моей дорогой супруги Веры было не из крепких. После вторых родов она стала часто болеть. И в июне я предложил вместе с нашими дочерями: пятилетней Айей и трёхлетней Марьям, - поехать в деревню Ирженск, которая славилась на весь остров своими целебными водами. 

   Путь был не простым. В Ирженске была только одна железная дорога (остальные же после войны за независимость так и не восстановили), которая была связана со железнодорожной станцией села Ставросино. И нам пришлось приехать туда на дрожках из Александрограда. 

   С виду это место казалось ничем непримечательным: обычное село с лёгким налётом пуританства на русский манер. Однако моей супруге Ставросино показалось любопытным. 

- Такого благоговения я давно не ощущала. - призналась Вера, затем добавив с грустью, - Прямо как в родной слободе. 

   К сожалению, наши девочки, как и я, не разделяли её восторга. Айя всё время капризничала, говоря, что ей в этом месте не уютно. Малышка Марьям же не стеснялась в эмоциях. Она плакала практические большую часть дня, и мы никак не могли её успокоить. А времени в Ставросино пришлось потратить много. 

   Поезд до Ирженска должен был отбыть только вечером. Я предложил супруге переждать на самой станции. И Вера согласилась, но сначала ей хотелось вместе с дочерями посетить местную церковь. Я же, всегда уважая религиозные взгляды супруги, остался в стороне, так как после пережитых войн мой религиозный скептицизм стал только крепче. Пока жена и дочери находились в церкви, я решил скоротать время ожидания на местном постоялом дворе. 

   На первом этаже деревянного помещения находились только совсем юная официантка, которой я бы дал лет так восемнадцать или двадцать, и старушка в дорогих нарядах, одиноко сидящая за дальнем столиком в углу. 

- Добро пожаловать. - официантка, растерянно оглянувшись, с улыбкой добавила, - Занимайте любое место. 

   Свободных мест было полно, однако я решил составить компанию пожилой посетительнице. С её позволения, конечно же. Как говорил мой покойный дядя Хасан: “Искандер, всегда уважай старость. Их прожитые годы равны золоту.” Поэтому я очень ценил общение со старшим поколением, поскольку они могли много чего интересного рассказать. 

- Вы тоже неместный. - догадалась старушка, и после моего утвердительного кивка, она хитро прищурила глаза, - Вы ведь из Южного Рюрикслава! 

- Да! - рассмеялся я, - Хотя по моей внешности это предположение очевидно... Наверное, мне только не хватает отрастить усов или даже бороду, чтобы попадать под типичный образ. 

- Оно очевидно не только из-за внешности. - официантка принесла салат с чашкой кофе старушке и смущённо добавила, - Извините, что вмешиваюсь. 

- Ничего. - улыбнулся я, - И чем же я себя ещё “выдал”? 

- Большинство сейчас на службе в церкви, а вы сидите тут. - затем девушка обратилась к пожилой посетительнице, - Этот аргумент и к вам относится, но судя по вашему говору, вы, сударыня, из Северного Рюрикслава. 

- И тем не менее, ты тоже тут. - с игривым взглядом заметил я. 

- Сударь, но кто-то тут должен работать. 

- Charmant! Какое прелестное дитя! - гостья из Северного Рюрикслава освободила немного места на своей скамейке, - Cherie, составь нам компанию. Сударь, вы ведь не против? 

- Нет, не против. - согласился я, - Всё равно в этом месте, кроме нас, никого нет. 

   Официантка села рядом с пожилой женщиной напротив меня. Девушка сразу догадалась, что мы в Ставросино проездом. 

- Все приезжие в основном ждут своего поезда в Ирженск, - официантка взглянула на окно, и её бледное лицо стало совсем белым из-за солнечного света, - Наше же село считается самый скучным местом на всём Феодоровском острове. 

   Мне даже как-то стало неловко из-за того, что она практически прочитала мои мысли, однако юная жительница села меня за такие рассуждение не упрекнула. 

- Cherie, - пожилая леди попыталась разбавить обстановку, - Если бы всё государство постоянно было бы подобно бурлящему котлу, то оно давно бы взорвалось! Так что хорошо, что есть такое спокойное село как это. 

- Спокойное? - девушка едва смогла подавить в себе усмешку, - Простите, это было невежливо. 

- Что ты имеешь в виду? - однако эта усмешка воспалила мой интерес. 

- Сударь, - взгляд девицы стал немного пугающим, однако моего интереса не убавил, - Вы не боитесь гулять по лесу? Всё-таки чтобы добраться до нашей станции, нужно пройти через наш лес. 

- Хм, нет, конечно. В Южном Рюрикславе я провел детские годы в доме недалеко от лесной опушки. 

- Значит в Южном Рюрикславе спокойные леса. 

- А ваш лес нет? - смотря на своих собеседниц, я рукой нащупывал в своей сумке блокнот и карандаш. 

- Это старая история, но жители Ставросино пытаются её забыть, а приезжие не интересуются. 

- Ясно. - я громко положил блокнот и карандаш на стол, - В таком случае я буду первым. Рассказывай! 

Глава I. Маленький огонёк

Май 1908 год 

   “Тебе осталось всего три шага.” - думала восемнадцатилетняя Алёна, стоя напротив маленькой хижины в самой густой чаще леса. 

   Несмотря на все разумные доводы, юная блондинка продолжала стоять аки вкопанная, трясясь всем своим хрупким телом от прохладного ночного ветра. Более плотно закутавшись в накидку, Алёна подняла голову на небо. Тогда девушке показалось, что на нём слишком много звёзд. Когда-то давно ей и её сестре приёмный отец рассказывал, что звёзды - это души, живущие в Царствие небесном. Теперь же Алёне становилось не по себе от того, что в эту ночь из-за её неосторожности появится ещё один маленький огонёк. 

   За спиной девушки раздалось возмущённое мужское хмыканье, которое заставило её вздрогнуть, но не повернуться к его обладателю. 

- Прости. Уже иду. - затем Алёна сделала крестное знамение, - Господи, прости меня грешную. 

   Очень дёрганной походкой девушка направилась к хижине. Когда бедняжка подошла к порогу, она услышала собачий лай внутри, который её затормозил. 

- Тихо, Трезор! - приказной тон женского голоса заглушил всё вокруг, даже сердцебиение напуганной девушки. 

   Руки Алёны начали трястись, а в голове снова пронеслось сомнительное: “А может...” Однако ощущения присутствия того, кто стоял за спиной, снова обрубило эту мысль. Подавив в себе желание заплакать, Алёна снова перекрестилась и, поднявшись по трём ступенькам, постучала в дверь. 

   Раскрылся небольшой проём, через который можно было заметить ствол ружья. От неожиданности Алёна вскрикнула, едва не потеряв равновесие. Губы девушки начали дрожать, но она не успела произнести ни слова. Дверь распахнулась, и перед Алёной предстала хозяйка хижины, которые маленькие дети могли бы принять за Бабу-ягу, принявшую эликсир молодости. Ещё Авдотью, несмотря на славянскую внешность, походила на цыганку из-за одежды и яркого платка, покрывавшего распущенные чёрные волосы. Увидев Алёну, лицо хозяйки хижины стала более хмурым, из-за чего её шрам от правого виска до левой части подбородка стал более заметным. 

- З-здравствуй, Авдотья. - практически проскулила гостья, - М-мне... Помощь. 

- Деньги с собой? - спросила женщина, скептически поведя бровью. 

- К-конечно. - Алёна торопливо достала кошелёк. 

   Устало закатив глаза, Авдотья впустила ночную посетительницу в своё жилище и так громко закрыла дверь, что на это ответили вороны, сидевшие на ближайших деревьях. В селе Ставросино большинство жителей расписывали хижину Авдотьи Сидорчук, как нечто схожее с преисподней: кровавые стены и трупы младенцев на полу, где играют бесы. Однако действительность была противоположной. Это было маленькое помещение, где всё лежало на своём месте. В ноздри проникал прекрасный аромат разных трав. На каменных стенах отражалось приятное оранжевое освещение не только от огня в камине, но и от пламени свечи на столе. И от маленького огонька Алёна занервничала ещё сильнее. Девушка поспешила отвернуться, и в поле её зрения попала французская овчарка, сидевшая на волчьей шкурке рядом с камином. 

   Пока Алёна собиралась с духом, Авдотья, отложив ружьё в сторону, взглянула в окно. У одного из деревьев стоял юноша, который у женщины ассоциировался с былинным Алёшей Поповичем. Тело, сызмальства работавшее на полях, мощное и крепкое. Волосы светлые и кучерявые. А маленькие, почти крысиные, глазки нервно озирались на хижину. Молодец резко направлял света круглого газового фонарика, который был приделан к наручу левой руки, то на деревья, то на жилище женщины. Когда юноша сообразил, что Авдотья смотрит на него, он, натянув козырёк своей потрёпанной кадетки вниз, спрятался за стволом дерева. Всё-таки в Ставросино многие знали друг друга в лицо. 

- Хм, нашла с кем спать. - буркнула Сидорчук. 

- Что? - хоть Алёна не расслышала реплику, однако голос женщины заставил её резко выйти из задумчивого состояния. 

- Когда ты последний раз с ним кувыркалась? - Авдотья, скрестив руки на груди, повернулась к гостье, которая смущённо потупила взгляд, - Ха! Уж передо мной-то глупо строить из себя непорочную деву. 

- Я не... Зачем вам? - едва слышно спросила девушка, в который раз уже сгорев от стыда. 

- Нет, я, конечно, могу выбрать способ на слепую, но ты же, наверняка, хочешь уйти отсюда с минимальными последствиями, ведь так? 

- Месяц или... Нет, точно месяц назад. 

- Угу. Вовремя заметила. 

   Авдотья поставила на огонь в камине котёл с водой, положила на стол нужные травы, после чего приступила приготовлению абортивного отвара. Пока женщина толкла ступой ингредиенты в миске, Алёна глядела на неё исподлобья. Она пыталась понять, о чём думает хозяйка хижины. Осуждает ли она её? 

- Нечего на меня так глазеть! - казалось, будто Авдотья прочитала мысли девушки, - Ты не отличаешься от тех дур, что были тут до тебя. 

- Авдотья, зачем вы так? - взгляд Алёны упал на живот, - Вам ведь за это платят. 

- А вы, безмозглые, хотели, чтобы я вам бесплатно помогала? - усмехнулась женщина, - Ишь чего захотели! 

- А... Это очень больно? 

- У всех по-разному. - уже с более нейтральным тоном ответила Сидорчук, подойдя к камину, - Для кого-то это как ежемесячные регулы... А кто-то кричит так громко, что аж стены трясутся. Правда это уже у тех, кто срок попутал... Не волнуйся, за всю мою деятельность у меня ещё не было случаев смертельного исхода. 

   В хижине повисло гнетущее молчание, которые нарушалось лишь частым собачьим дыханием. Обхватив руками свой живот, Алёна снова взглянула на свечу на столе. Маленький огонёк начал активно извиваться под действием ветерка, доносящегося из чуть приоткрытого окна. 

- На! - Авдотья грубо положила на стол чашку с готовым отваром, - Пролежишь часок другой и можешь валить на все четыре стороны. 

   Дрожащими руками Алёна взяла чашку. В отражение отвара она увидела напуганное лицо. Эмоции говорили: “Нет!”, - однако всё вокруг кричало: “Надо!” А огонёк на конце свечи продолжал извиваться, словно он боролся с ветром, который не сулил ему ничего, кроме смерти. 

Глава II. Ромео и Джульетта

Сентябрь 1912 год 

   Дорогие отец и мать, 

   Я не хочу убегать по-английски, поэтому всё излажу на этой бумаге. Я знаю, что вы хотите для меня только добра, однако вы не желаете видеть дальше своих предрассудков. Только из-за одной исторической несправедливости, которая была давным-давно, вы смотрите на евреев как на худших врагов человечества. Но мой Яков не такой! Я люблю его, а он любит меня. Нравиться вам это или нет, - мне уже всё равно. Мы будем счастливы, и никто этому не помешает! 

   Мне больно так поступать, но вы не оставили другого выхода. 

   Всё ещё любящая вас, 

   Ада. 

*** 

   Солнце светило в зените, когда сморщенный старик, управляя телегой с помощью своей неторопливой клячи, подъехал к поселению, чьи границы начинались с высокого деревянного забора, на воротах которого, помимо православного креста, висела большая табличка с густо-чёрной надписью “Ставросино”. 

   Пожилой мужчина снова окинул взглядом двух спящих попутчиков, которых он подобрал рано утром на границе Новокиевска. В своей голове старик сравнивал их с пташками: совсем молодые, но странно смотрящиеся вместе. Кучерявый брюнет еврейской наружности и шатенка тициановского типажа спали, укрывшись под твидовым пальто юноши.  Даже яркий солнечный свет не мог их разбудить, ибо практически безостановочный бег из одного конца города в другой выкачает силы из любого. Когда солнце начало светить на лицо влюблённых, юноша лишь прижал девушку к своей груди, а сам натянул свою чёрную трибли на лицо. 

- Мм... Яков. - в полудрёме протянула девушка, наслаждаясь сердцебиением юноши, тот лишь улыбнулся. 

   Вдруг шум колёс телеги прервался кратким бурчанием лошади, и резкое торможение заставила парочку выйти из полудрёмы. 

- Хм, что? - резко вскочив, Яков огляделся по сторонам, - Конюшня? 

- Приехали, пташки. - ухмыльнулся старик. 

- Ада, - прошептал юноша, растормошив спутницу, - Просыпайся. 

- Что? - Ада, резко поднявшись, нервно огляделась, - Где мы? 

- В Ставросино. - ответил старик, спустившись на землю и подойдя к парочке, - Я же вам говорил. 

- И надолго вы тут? - спросил еврей, чувствуя, как рука Ады нервно сжимает его руку. 

- Вам-то что? Дело сделаю и вечером вернусь обратно. 

- Ясно. - Яков учтиво поклонился, - Спасибо и на этом. 

   Юноша сначала сам слез с телеги, а затем помог девушке встать ногами на землю. Выйдя из конюшни, парочка огляделась вокруг. По своему виду село Ставросино мало чем отличалось от себе подобных. Идя по пыльной дорожке, Ада, прижавшись к Якову, с опаской рассматривала местных жителей. Конечно, те всегда глядели на приезжих городских с определённым недоверием, однако страх девушки придавал к этому более негативный окрас. Якову же казалось, будто жители впервые видели еврея в своём селе. Юноша чувствовал их перешёптывания, но старался не обращать на них внимание. 

- Мы тут надолго не останемся. - с дрожью прошептала девушка на ухо своего возлюбленного, - Мне тут не нравиться. 

- Не бойся, Ада. Я с тобой. - поцеловав руку спутнице, Яков обратил внимание на одно из строений, - Кажется, это постоялый двор. 

   И юноша оказался прав. Когда парочка зашла во внутрь, в пустом зале их встретила отёкшая женщина средних лет с неряшливой причёской и в старом платье, изъеденное молью. 

- Демьян, к нам приезжее! - крикнула она на второй этаж, а затем обратилась к гостям, - Добро пожаловать! 

   Женщина усадила парочку за один из столов. Решив, что подкрепиться будет нелишним, Яков и Ада заказали борщ со сметаной. Когда официантка ушла на кухню, со второго этажа спустился бесформенный мужчина с длинными седыми усами аки у казака. 

- Добро пожаловать. - поприветствовал Демьян, - Что вас привело в Ставросино? 

- М-мы тут... Временно. - ответил Яков, - Скажите отсюда можно попасть на железнодорожную станцию. 

- Да, она рядом. Только... 

- Только что? - Ада стала более нервной. 

- Не волнуйтесь, сударыня. -рассмеялся мужчина, - Просто в силу своей работы с гостями я стараюсь следить за расписанием поездов. И как вам сказать... В общем, они восстановят работу только завтра. 

- Только завтра? - Ада резко встала с места, - Как так-то? 

- Успокойся. - ласково попросил Яков, усадив спутницу на место, - Значит мы тут заночуем. 

- Хорошая идея. - похвалил Демьян, - Можете даже прогуляться по нашему селу. Оно у нас замечательное. 

- Только проклятое! - внезапно вставила официантка, принеся заказ. 

- Цыц, старая! - рявкнул хозяин, - Нечего понапрасну гостей пугать! 

   Женщина лишь ухмыльнулась и отошла к старому фортепьяно в углу. Вскоре на весь зал стали слышны беспорядочный звон клавиш через каждые две-три секунды. 

- Вы уж не серчайте на мою жену. - попросил прощение Демьян, - Дуська бывает иногда немного чудной. 

- Яков, - схватив любимого за руку, Ада тихо молвила, - Может лучше на станции подождём? 

- Не советую. Чтобы попасть туда, нужно пройти через лес. - объяснил хозяин постоялого двора, - Неместному в нём легко заблудиться. 

- А местные туда уже ни ногой! - рассмеялась Евдокия, начав более интенсивно бить по клавишам. 

- А ну прекрати! Инструмент испортишь! - снова рявкнул Демьян и, остановив жену, снова обратился к гостям. - Завтра я вас проведу. А пока наслаждайтесь прибыванием. Всё-таки Ставросино - красивое село. 

   Однако парочке было не до местных красот. Ада и Яков боялись, что их родители отправиться на поиски именно в это село. И всё же других вариантов не было. Когда Демьян отошёл по своим делам, Яков обнял свою спутницу. 

- Не бойся. - прошептал юноша на ухо возлюбленной, - Всего одни сутки. 

- Это будут самые длинные сутки в моей жизни. - после Ада дрожащей рукой взяла ложку и начала трапезу. 

Глава III. Асклепий

   Уважаемый Никита Иннокентьевич, 

   Мне рекомендовал вас наш общий друг К. Р., как одного из самых лучших специалистов, а посему обращаюсь к вам за помощью. Наш земский врач Юлий Евграфович Пермаков две недели назад пропал без вести. Мы обыскали всё село и приграничные участки, однако всё четно. И это когда в Ставросино тяжёлые времена! В общем, наше село остро нуждается в таком профессиональном докторе как вы. Поэтому приглашаю вас в Ставросино, дабы вы подменили земского врача до тех пор, пока не найдётся Юлий Евграфович или же земство не назначит нам нового доктора. Я понимаю, что, возможно, у вас много дел и без моей просьбы, однако обещаю, что моя награда будет щедра, ибо вы, наверное, являетесь нашей последней надеждой. 

   Староста села Ставросино 

   Боженов Г. С. 

*** 

   Сорока пятилетний доктор Никита Иннокентьевич Вахлаков принял приглашение старосты Ставросино нисколько из-за обещанной награды, а сколько из-за большого любопытство. То, что в селе, мягко говоря, не самые лучшие времена, Никита понял по дрожащему почерку старосты.  

“Если Ставросино так страдает от потери доктора, то не будет грехом, если я отзовусь на просьбу Гаврила Сергеевича. Даже наоборот.” - подумал Вахлаков, когда решил принять приглашение. 

   Приехав днём в Ставросино, Никита увидел более приятную картину, чем он себе представлял. Ухоженные бревенчатые избы, высокие берёзы, защищавшие село от духоты, и звуки домашней скотины наполняли воздух. Только два момента портили всю картину: грязные тропинки и пугливые взгляды местных жителей. Поправив на своём носу очки, Никита решил получше разглядеть селян, однако те лишь отворачивались. Мужчина достал из кармана своего пальто маленькое зеркало, чтобы осмотреть своё лицо. Обычный шатен с густыми бровями, которые немного смягчали впечатление от острых черт подбородка и носа с едва заметной горбинкой. Никаких следов проказы, оспы и прочих заразных недугов не было. Убедившись в относительном здоровье, Никита не понимал причины неприветливости жителей Ставросино. Убрав зеркало обратно в карман, мужчина направился в дом Боженова. 

   Сама же встреча со старостой села была для доктора Вахлакова достаточно неловкой. Лакей провёл Никиту в кабинет хозяина. Увидев старосту, Вахлаков сделал вывод, что тот не сильно заботиться о своём здоровье. Мужчина с запущенным ожирением, красной кожей лица и сальными волосами, которые поседели раньше времени. Когда Гаврил Сергеевич увидел прибывшего доктора, он резко встал из-за стола, и в его улыбке можно было увидеть пожелтевшие и гнилые зубы. Затем староста развернулся к углу с иконой Божьей матери и начал совершать многократные крестные знамения. 

- Я... Тоже рад... Знакомству. - находясь в смущение, произнёс Никита. 

   После, немного успокоившись, староста Ставросино приказал падать гостю чаю с лесными ягодами. 

- Ваша реакция на меня, Гаврил Сергеевич, обратно пропорциональна реакции других жителей. - заметил Никита, забрав у лакея чашку с чаем, - Благодарю. 

   Учтиво поклонившись, лакей отошёл к порогу. Боженов какое-то время молча пил чай, пока вопросительный взгляд доктора не начал доставлять дискомфорт. 

- Простите, Никита Иннокентьевич, за такой приём с их стороны. - смутился староста, - Просто они напуганы. 

- Но чем? 

- Понимаете... - Боженов нагнулся к доктору, чтобы прошептать, - Бог обрушил на наше село ужасную хворь. За последний месяц от неё погибло пять человек, и ещё четверо находятся в ужасном состояние. 

- Какой ужас! - Никита, так и не сделав даже глотка, отложил чашку в сторону, - Теперь я понимаю, почему вы мне так рады. А ваш предыдущий врач какие-нибудь выводы успел сделать? 

- Даже не знаю, что сказать... Самым первым слёг дровосек семьи Журовых - Ванька Демьянов. Когда его хоронили, мы думали, что у него была чахотка, однако тогда взгляд Юлия Евграфовича меня насторожил. Как будто он знал, что Ванька будет не последним. И так оно и вышло! Незадолго до его смерти семья Медведевых слегла от той же хвори. О, бедная Василиса... Сначала мать скончалась. Через шесть дней дочь... Всего восемь лет то было. А на следующий день умер и муж. 

- Вот несчастье. Если не говорить про душевное, госпожа Медведева... 

- Василису эта хворь не коснулась, хотя мне кажется, она из-за этого страдает сейчас... После похорон Медведевых, когда мне стало известно о том, что следующим слёг один из работников железнодорожной станции, который, кстати, скончался пару дней назад, я, конечно же, попросил у Юлия Евграфовича отчёт. Он обещал предоставить его на следующий день, а в итоге пропал. 

- Вот оно что! - Вахлаков задумчиво прижал пальцы к подбородку, - Думаете, он сбежал? 

- Хоть я в этом и уверен, но я не собираюсь распространять это мнение на всё село. У нас и так напряжённая атмосфера! 

- И не говорите, барин! - не удержался от комментариев лакей, - То эта хворь, то люди пропадают. 

- Люди? - удивился Никита. 

- Балда! - сквозь зубы процедил Боженов, и лакей виновато опустил голову. 

- Доктор Пермаков был одним из пропавших? - уточнил Вахлаков. 

- Понимаете, Никита Иннокентьевич... - дрожащей рукой Гаврил Сергеевич взял чашку, - Мы говорим молодняку не гулять по лесу... Там... Там много чего опасного. Однако они считают, что старшее поколение ничего не понимает... Не берите в голову! Я вас пригласил в Ставросино, чтобы вы помогли одолеть эту ужасную хворь. Остальное же не должно вас волновать. 

   И Никита не стал выяснять детали жизни у старосты, решив, что узнает их во время работы.  

   Выйдя за территорию дома Боженова, доктор Вахлаков, зажмурив глаза, вдохнул свежий воздух. Мужчина в своей голове воспроизвёл слова младшего сына Сени, который сказал на прощание: “Папенька, спаси всех!” Улыбнувшись Никита снова открыл глаза. Вдали мужчина увидел женщину, чей внешний вид стёр улыбку с его лица. Вся чёрно-белая, как будто сошедшая из синематографической ленты. Белая кожа, траурный наряд в тон к синякам под глазами. Казалось, будто живой призрак смотрел куда-то в пустоту. 

Глава IV. Дюпен

   Кирилл Назарович, 

   Ваш слава, как одного из талантливых сыщиков острова святого Феодора, дошла и до наших ушей. Мы не можем доверять местным стражам порядка, потому что речь идёт о жизни нашего единственного сына. Неделю назад наш Феликс пропал без вести, и мы уже буквального сходим с ума от безызвестности судьбы нашего мальчика. Я вас умоляю помочь найти его. Сумму вознаграждения обсудим, когда вы изволите приехать в село Ставросино. 

   С уважением 

   Аркадий и Элеонора Журовы. 

*** 

   Для частного сыщика тридцатипятилетнего Кирилла Часовицкого добраться до Ставросино было весьма непростой задачей. Одноимённая железнодорожная станция временно прекратила работу, поэтому пришлось ехать с пересадками. Сначала мужчина выехал на поезде из Мономахобурга в Кутузово, затем на дрожках он выехал в село Шурово, а оттуда пешком по грязным и неровным дорогам до небольшого ветхого питейного заведения, находившегося рядом со железнодорожной станции Ставросино. Сидя в этом месте в ожидание прибытия человека Журова и наблюдая из окна за закатом, Часовицкий держался ровно аки аристократ в высшем свете, хотя пешая прогулка немного подпортила его безукоризненный образ щёголя. 

   Чуть позже Кирилл от местного подавальщика узнал, что сельскую станцию закрыли из-за угрозы эпидемии неизвестной болезни, от которой несколько дней назад умер билетный кассир. 

- Не уж то были ещё больные? - спросил сыщик. 

- Как я слышал, сударь, в Ставросино от такой же хвори умерла почти вся семья. - рассказал подавальщик, - Думаю, там скоро начнут бить набат. 

- Хм, Ставросинская чума... - после этого придуманного словосочетания Кирилл погрузился в свои мысли. 

- Не дай Боже, сударь! - перекрестился работник питейного заведения. 

   Звук колокола, прозвеневшего от открытой двери, заставил Часовицкого выйти из состояния задумчивости. Старик, присланный Журовыми, велел сыщику следовать за ним. Выйдя из ветхого здания, слуга усадил мужчину в экипаж, запряжённый одной лошадью, и сел на место кучера. Прежде, чем отправиться в дом Журовых, Кирилл разглядел чёрного скакуна. Живя в одном из крупных городов острова Мономахобург, мужчина давно не видел живых лошадей, которые были заменены автоматонами, и ему было даже непривычно во время пути вместо скрежета шестерёнок слышать бурчание скакуна. 

   Путь до особняка Журовых пролегал через лес. Когда повозка проехала на густо-зелёную территорию, Кирилл обратил внимание, что кучер нервно перекрестился. Оглядевшись по сторонам, мужчина не понимал причин беспокойства слуги. Ставросинский лес казался достаточно спокойным местом, где стоял стойкий запах ели, и не смолкало пение птиц. Кириллу казалось, что это место специально создано для душевного покоя, однако кучер так не считал. 

- Чего вы боитесь? - наконец, спросил сыщик. 

- Сударь, скоро вы сами всё поймёте-с. - когда в поле зрения попал трёхэтажный особняк Журовых, кучер сделал крестно знамение, облегчённо выдохнув, - Господи, спасибо тебе! 

   Экипаж заехал за территорию особняка, и кучер, остановив лошадь, помог Часовицкому спуститься на землю. Городской щёголь сразу привлёк внимание прислуги, работавшей во дворе. Мужики мерили его изучающим взглядом, бабы плевались, думая, что гость не увидит этого жеста, а девицы же смущённо потупили взгляды. При виде последних Кирилл не смог сдержать серьёзное лицо. Он поклонился перед ними настолько вежливо, будто перед ним стояли не деревенские девки, на прекрасных личиках которых отражалась тяжёлая работа, а великосветские барышни. Залившись краской, девушки начали весело перешёптываться, что вызвало у Кирилла довольную улыбку. 

- Ваше благородие, - занервничал кучер, - Нас ждут-с! 

- Простите. - пойдя за лакеем, Часовицкий почувствовал за своей спиной суровый взгляд мужиков. 

   Кирилла попросили подождать хозяев в гостиной. Расхаживая по комнате в гордом одиночестве, мужчина думал о деталях предстоящего дела, которое он ещё не согласился взять. 

“Будет обидно, если я такой путь проделал за зря. А если этот мальчишка просто сбежал?” - не исключал такую версию сыщик. 

   От размышлений Кирилла прервали женские голоса на повышенных тоннах, которые доносились из коридора. Издержки профессии дали о себе знать. Подойдя к двери, сыщик осторожно приоткрыл её. В коридоре стояли две молодые служанки, спорящие друг с другом. 

- Не ной, Дашка! - резко бросила одна из них, - Тебе приказали еду отнести! 

- Наталья, миленькая, - всхлипывала Даша, - Ради Бога, не надо! Я не хочу умирать! 

- Да полно тебе! Не заразишься ты! 

- Ага... Когда Маша следила за Иваном Андреевичем, она тоже думала, что всё будет хорошо. А что в итоге? Иван Андреевич представился, а Маша уже одной ногой в могиле! Я не хочу так сама! 

   Внезапно в спор вмешалась полная старуха, подошедшая к служанкам. Девушки виновато опустили голову, а та лишь смерила их презрительным взглядом. 

- Феодора, - произнесла Наталья сдавленным голосом, - Дашка не хочет идти к Марии. 

- Феодора, я... - начала было Дарья. 

- Это приказ барыни! - резко отрезала старуха, - Кто-то должен присматривать за больной. И барыня решила, что это будешь ты. И больше мы это обсуждать не будем. 

   Тяжело вздохнув, Дарья со слезами пропала с поля зрения сыщика. Феодора и Наталья, смотря вслед девушки, лишь покачали головами. 

- Господи, - перекрестилась Наталья, - За какие грехи нам всё это? То плохой урожай, то эта хворь, то эти исчезновения. Как думаешь, Феодора, Феликс Аркадьевич, связан с другими пропавшими? 

- Дура! Не чеши языком! - Феодора схватила служанку за локоть и повела за собой, - Или проблем захотела? 

   Отойдя от двери, Часовицкий снова погрузился в свои мысли. У такого небольшого села как Ставросино хранится ни один скелет в шкафу. Однако от более подробного рассуждения сыщика снова отвлекли. Наконец, перед Кириллом предстали хозяева дома. Смотря на чету Журовых, можно было подумать, будто Элеонора является дочерью Аркадия, ибо разница в возрасте была сильно заметна на глаз. Но, несмотря на это, вместе они смотрелись достаточно эффектно: высокий старик с сединой аки серебро и статная шатенка с городским великосветским лоском. Как того требовали правила хорошего тона, Кирилл учтиво поклонился Аркадию и поцеловал руку Элеоноре. 

Глава V. Потеря в шумном полумраке

   Эта ночь была мучительной для Ады. Лежа в объятьях любимого в комнате, которую они сняли в постоялом дворе, девушка никак не могла уснуть. Несмотря присутствие Якова рядом, она не могла успокоиться. Приподнявшись на локтях, Ада взглянула на возлюбленного. Юноша спал аки младенец. Сначала девушка в порыве возмущение хотела бросить в него подушку, однако блаженная улыбка на его лице заставила её передумать. И всё же с бессонницей нужно было что-то делать. Встав с кровати, Ада накинула на себя одежду и спустилась вниз. 

   А постоялый двор Ставросино в это время суток оживал. Смех, громкие песни в пьяном исполнений, звон клавиш фортепьяно, - так звучала ночь в этом месте. Найдя взглядом свободный стол в углу, Ада села туда. Девушка надеялась, что шум её настолько вымотает, что она сможет, наконец, уснуть. Едва Ада села за свободный стол, как по её ушам начал бить возглас пьяного мужчины, который кричал Демьяну что-то нечленораздельное. Хозяин постоялого двора же угрожал ему, что выгонит его. Тяжело вздохнув, Ада, оперевшись локтями на стол, закрыла лицо руками. От резких запахов еды ей становилось тошно. 

   Доктор Вахлаков за свою многолетнюю практику доводилось быть сельским врачом. Из этого опыта он знал, что сельские постоялые дворы хорошие места для изучения местных нравов. С этой целью он и отправился в это заведение. Как мужчина и ожидал, в этом месте в ночное время не смолкало веселье, освещённое полумраке керосиновых ламп. 

“И по эти лицам не скажешь, что они бояться странной болезни.” - с этой мыслю Никита прошёл сквозь весёлую толпу, в надежде найти свободный стол. 

   Свободных мест уже не было, однако на глаза мужчины попалось кое-что любопытное. Не часто увидишь девушку тапёра, тем более в селе. Никита решил её получше рассмотреть. Молодая блондинка с большим круглым животом, который не мог скрыть даже пуховый платок на плечах. Беременная девушка пыталась на старом фортепьяно играть бодрые мелодии, однако она сама казалась вялой. Доктор Вахлаков видел, что тапёр в силу своего деликатного положения чувствовала себя не очень хорошо, однако другие селяне этого старались не замечать. В толпе даже послышалось: “Настасья, что за унылая игра?” Затем музыка и вовсе умолкла, и девушка молча сидела за музыкальным инструментом, склонившись над клавишами. Никита подошёл к Демьяну и сделал заказ. Получив в скором времени всё, что нужно, доктор сделал отвар, который отдал беременной. 

- Это должно помочь. - сказал Вахлаков. 

- Благодарю, сударь. - Настасья сделала несколько глотков. 

- Может вы отправитесь домой? 

- Не могу, иначе Демьян заплатит меньше. Мне нужно просто потерпеть. - затем тапёр более внимательно рассмотрела мужчину, - Сударь, что же вас привело в Ставросино? 

- Я подменяю земского врача. 

- Как приятно это слышать. 

   В толпе снова раздалось пьяное: “Настасья, какого чёрта?” Тапёр, собравшись с силами, продолжила стучать по клавишам. 

   Сидевший за столом, Кирилл Часовицкий прижал пальцы к вискам. Ужасные пьяные голоса ему казались куда приятнее, чем жуткая игра на фортепьяно. 

- Эй, кто-нибудь подойдёт? - крикнул Кирилл, - Я хочу сделать заказ! 

   На раздражённый крик мужчины пришла миниатюрная девушка с пышной фигурой, которая подчёркивала белая рубаха и пёстрая понёва. При её виде раздражение как рукой сняло. 

“Такая юная работает в такое позднее время... И у неё есть черты хозяина постоялого двора и этой чокнутой подавальщицы Евдокии. Очевидно, что дочка!” - сделав такие выводы, Кирилл с улыбкой обратился к девушке, - Как тебя зовут, свет очей моих? 

- О-о! Ну что вы, сударь! - разомлела подавальщица, - Скажите тоже... 

- И всё же. У тебя, наверное, очень красивое имя. 

- Ну... - девушка немного потупила взгляд, - Меня Евпраксия зовут. 

- О! Необычно. Присядь со мной. - от такого предложения мужчины Евпраксия залилась краской, на что Кирилл с ласковой улыбкой добавил, - Не бойся. Я тебя не обижу. Мне просто кое-что про Ставросино интересно узнать. 

   Евпраксия взглянула на родителей. Благо, те были отвлечены беседой с другими жителями села, и девушка села рядом с Часовицким. 

- Благодарю за то, что скрасила моё одиночество. - установив зрительный контакт, Кирилл нежно взял руки девушки, - Я буду очень признателен, если ты, красавица, будешь со мной предельно честна. 

- И что же вы хотите узнать? - Евпраксия, несмотря на очарованность, отдёрнула свои руки. 

- Говорят, - тон Часовицкого стал более серьёзным, - Что в Ставросино пропадают люди. Что тебе об этом известно? 

- О, сударь, знали бы вы, как мне страшно. Среди пропавших есть девицы моего возраста... Их лес забрал. 

- Что? 

   Однако Евпраксия не успела ничего пояснить. Внимание подавальщицы привлёк пьяница, ранее ругавшийся с её отцом. Выпив из бутылки остатки пива, мужчина подошёл к Аде. От его вида, гостье хотелось сползти под стол. 

- Т-т-а-акие... Краси-и-и... И од... - еле шевеля губами произнёс пьяница. 

   Резко встав с места, Ада хотела вернуться на второй этаж, однако мужчина схватил её за плечи. Крики девушки не могли оставить равнодушным Часовицкого. 

- Отпусти её, пьяная харя! - выкрикнул Кирилл, прибежав на помощь. 

- За языком следи, ряженный. - пьяница схватил мужчину за грудки. 

   Реакция была незамедлительной. Часовицкий ударил селянина кулаком по лицу. Удар был сильным, однако мужчина не только не упал, но даже атаковал в ответ. Так началась драка на потеху находившихся в постоялом дворе. В шуме можно было услышать улюлюкание толпы, вопли Ады и крик Демьяна: “Кто-нибудь притащите сюда Прохора!” 

   Затяжная драка стала настолько шумной, что разбудила Якова. Резко встав с кровати, юноша обнаружил отсутствие своей возлюбленной. Еврей наспех оделся и спустился вниз. К тому моменту Часовицкого и пьяного селянина уже разняли. Доктор Вахлаков осмотрел обоих. Первому в драке сломали нос, второй же отделался порванной одеждой и мелкими царапинами.