Проклятие Виндгарда

Часть 1: Лес, который помнит

Деревья дышали в такт его шагам.

Леандр шёл уже третий час, но пейзаж не менялся — всё те же искривлённые стволы, чья кора вздувалась, как нарывы, обнажая под собой влажную плоть. Лица, вросшие в древесину, шевелили губами без звука, а из их пустых глазниц струился сизый споровый дым.

Синие грибы в подлеске мерцали, словно выточенные изо льда. Их полупрозрачные шляпки пульсировали, перекачивая ядовитое свечение по жилкам. Споры оседали на коже Леандра, оставляя крошечные жгучие пятна.

Воздух был густым, как испарения из котла алхимика — сладковато-гнилостным, с горькими нотами разлагающейся древесины. Каждый вдох оставлял на языке привкус старой крови.

Леандр продирался сквозь чащу, где стволы деревьев изгибались неестественными арками, словно скованные в вечной агонии. Кора на них пульсировала, обнажая на мгновения лица — одни детские, с пухлыми щеками, другие древние, испещрёнными трещинами времени. Их рты беззвучно шевелились, выпуская облачка сизого спора.

«Они узнали меня», — по спине пробежали мурашки. «Чёртовы деревья помнят бабку-эльфийку».

«Деревья дышат. Чёрт возьми, они действительно дышат. Это не метафора — я слышу, как воздух свистит в их прогнивших стволах. Мать говорила, что эльфы разговаривают с лесом… Но я не эльф. Я не хочу быть одним из них. И всё же…»

Его сапоги с хлюпающим звуком вырывались из чёрной трясины, что пузырилась и шипела, будто живая. С каждым шагом она выпускала облачка вонючего пара, в котором мелькали тени — то ли воспоминания, то ли предостережения.

«Это не просто лес», — понимал он, чувствуя, как чёрная грязь под сапогами вязнет, словно живая. «Он меня проверяет. Помнит бабкины прегрешения».

Запах гниющей плоти становился гуще с каждым шагом. Ветер шевелил листья, и шепот наполнял голову: «Кровь... вернулась...»

«Шёпот. Опять этот проклятый шёпот. Как будто кто-то скребётся изнутри черепа. Если я закрою уши — он станет только громче. Что они хотят? Почему я понимаю их?»

Леандр сжал эльфийский перстень — подарок умирающей матери. Металл жёг пальцы, будто пытался предупредить. «Перстень горит. Это не воображение — он реально греется, как уголь. Мать сказала, что он защитит меня. Но от чего? От леса? От них? Или… от меня самого?»

«Слишком поздно поворачивать», — подумал он, когда лес внезапно расступился.

Поляна открылась внезапно, будто лес разжал пальцы, показывая свою сокровенную язву.

Поляну окружали шатры из чёрного шёлка — вернее, из чего-то, что лишь имитировало шёлк. Материал был слишком жилистым, слишком... кожеподобным. Натянутый на костяные каркасы, он колыхался без ветра, а по краям свисали нити, похожие на спутанные волосы.

В центре стоял алтарь.

Не просто груда костей — а сплетение, где рёбра срослись с черепами, образуя эльфийские письмена. В щелях между ними копошились черви с перламутровыми панцирями.

Над алтарём висело Зеркало Молчания.

Его поверхность не отражала — она поглощала. Чёрная, как ртуть, она вздымалась волнами, а в костяной раме мерцали осколки «Слёз».

«Раймунд писал... смотрел в него и сходил с ума», — вспомнил Леандр.

У алтаря — шестеро в робах. Их кожаные маски были усеяны символами: трое с зашитыми ртами, двое с пустыми глазницами, один(видимо главный) с треугольником на щеке

Леандр потянулся к мечу, но...

— Полукровка...

Шёпот донёсся не из леса, а изнутри — будто его собственная кровь заговорила.

Маски повернулись синхронно.

Проповедник снял маску.

Под ней — лицо женщины с перевёрнутым солнцем на лбу. В её зрачках плавали чёрные точки, словно живые споры.

— Леандр из Амфиреи, — сказала она без вопросов. — Ты опоздал. Патриарх уже начал Ритуал Отречения.

Её пальцы коснулись зеркала. Тьма в нём вздыбилась, и Леандр увидел:

Эльфа с своими чертами, но с острыми ушами и кожей, покрытой светящимися иероглифами.

«Это... я?»

«Это не отражение. Это кто-то другой. Он смотрит на меня, как на добычу. Или… как на хозяин на раба. Кто это? Почему у него моё лицо? Они называют меня полукровкой. Так же, как отец называл эльфийку-мать. Значит, это правда. Во мне есть их кровь. И они знают это лучше, чем я сам. Если я сейчас не убью их — они используют меня. Но если я убью их… стану ли я таким же, как они?»

Боль пронзила шею.

«Дротик», — успел подумать он, падая.

Последнее, что услышал:

— В Сад его. Пусть цветы решат...

Тьма.

***

Проблески сознания начали посещать Леандра. Плененный воин не раскрывая полностью свои глаза, уловил качающиеся огни факелов. Нос изнывал от запаха гниющих чёрных роз. Но самое неприятное, что чувствовал Леандр – это холодные пальцы, которые ощупывали его лицо