Проклятый дом

Как только наступало лето, бабушка мою старшую сестру, Таньку, в лес зазывала - то ягодки собирать, то травки перебрать. Это я потом от родителей узнал, что бабка моя деревенской повитухой и целительницей всю жизнь была. Много лет она жителей лечила, кому отвар, кому примочки, а шептались, что и заговаривать умела. Хоть много людей ей жизнью обьязаны были, но не любили ее, боялись. Но все слухи только за спиной, в лицо ей что-то высказать дураков не находилось. Так вот, бабака тянет Таньку в лес, а той страсть как не хочется, она все на гулянки бегала и с парнями встречатся. Несколько лет билась бабка, да и отстала, на нет, как говорится, и суда нет. А вот младшая, Валечка, сама к бабке бегает, и по дому помогает, да и ластится к ней, и все в радость, с улыбочкой. Бабка погоревала, конечно, что Танька учиться не хочет, а спустя пару лет обратила внимание и на Валю. Как ни позовет в лес - та бежит, только пятки сверкают, она сначала смотрела косо на это, боялась, что и младшей в итоге неинтересно станет, а потом все изменилось.

Только солнышко в окошко пустит лучик - бабка на пороге, а Валя уже ждет, и целый день. Сколько раз родители просили:

- Ты хоть скажи, куда идете, или третьего возьмите. Не дай Бог, дурно тебе станет или нападет кто. Мало ли дураков ?

Но бабка всегда говорила, что ничего не будет. И как с ней спорить?

Через пару лет померла бабка, долго умирала, с неделю, мучилась страшно. В народе говорили, что повитухи передать знания должны, а наша - не успела. Похоронили, отпели, да и позабыли. Вспомнили, когда отец себе по руке случайно топором рубанул. На крик сбежалась вся семья, рану зажали тряпкой, заметались. А куда бежать? До фельдшера минут 40 по бурьянами оврагам. На крик и Валя прибежала, чистой тряпицей перевязала рану, успокоила всех и в лес убежала. Минут через пять принесла трав каких-то, замочила, перетерла в кашицу да и к ране приложила. Полегчало отцу, он и уснул, фельдшер приехал только к ночи, посмотрел и плечами пожал.

- Воспаления нет. Рука болит?

Отец отрицательно помотал головой. Тот снова плечами пожал.

- Тогда так и оставим.

И уехал. Рана затянулась дня за три, правда, рубец поначалу остался большой, но через месяц и он сошел. Валя долго просила, чтобы никто особо о произошедшем не распространялся. Не хотела лечить она людей, говорила, что не все знает. Так, по мелочи. А на следующий год знакомый историю рассказывал отцу.

- Иду, говорит, по дороге, она узкая, в конце поворачивает резко, а по сторонам берелом. Не пройти ни зверю, ни человеку, подхожу к повороту, слышу голос. Твоя Валька разговаривает с кем-то, мягко так, ласкаво, а треск страшный стоит, будто медведь по этому самому бурелому идет. Я замер, думаю, что делать? Пока стоял, она из-за поворота сама вышла, меня увидела, обрадовалась сильно. Здоровается, а я понять ничего не могу. Говорю, Валь, я тут слышал, ты говорила с кем-то? Она кивнула, мол, с другом, и в сторону бурелома ручкой небрежно махнула. Я дивился, конечно, только и смог вымолвить: < Ты поаккуратнее там, темно уже>. Она засмеялась, звонко так. И говорит: < Не бойтесь, никто меня не тронет. Провожают меня>. И дальше пошла. А через пару секунд и треск вновь раздался, уже за моей спиной.

Слух пошел по соседям, что умеет Валька общатся с нечистой силой. Откуда пощло, кто придумал - до сих пор не знаю. Но постепенно слухи на нет сошли. Прошло 12 лет, сестры выросли, Танька замуж выскочила и в город перебралась насовсем, а Вваля зимой жила в городе, а на все лето приезжала к отцу в деревню.

В день 28-го дня рождения Вали мв решили все собраться и посидеть в кафе. Пришли я с девушкой, Таня с мужем и Валя. Онам красивая очень была, парней вилось-уйма, но всем она отказывала, уж не знаю, почему. Сели мы за столик, сделали заказ официанту, нас пятеро, но офиант приносит четыре тарелки, еще одна ему просто в руки не поместилась. Причем заказ он не принес именно Вале, извинился, конечно, мол сейчас принесу. А она ему:

- Не надо!

И тут Танькина тарелка поехала по столу к ней, мы в ужасе смотрим, а она улыбается да руками розводит. Тарелка и остановилась прямо перед ней. Она сказала ,взяла приборы и начала есть. Сказать, что мы удивились - ничего не сказать, начали ее расспрашивать, а она все отмахивалась, так и не добились ничего.

А на следующий год она влюбилась в строителя, счастливая такая была, не ходила - парила! Год-другой повстречались, а потом почему-то расстались. Так бывает. Ходила Валя мрачнее тучи, а через два дня пропала. Родные - в милицию. Давай искать, а на улице зима, вьюги. Как тут найдеш? Месяц искали, найти не смогли. Отец молча взял деньги и пошел к гадалке. Была у нас одна - настоящая, людей находила по фотографии. Она ему цену сказала, фотографию просит, глянула - и побледнела. За нее, говорит, денег не возьму, и не проси даже. Умерла она, утопилась. Дай карту, покажу. Показала район, описала, как идти, даже детали сказала - где дерево поваленное, где спускаться лутше. Отец еще возмутился:

- Чего ты рассказываеш? Сама и покажеш.

- Нельзя мне туда. Девочка же перед тем, как исчезнуть, разговарила сама с собой?

- Ну да, было дело, - неохотно ответил отец.

- Вот потому и не пойду, - сказала гадалка. - Тебе наших дел не понять.

Пошел отец один, нашел вещи с прощальной запиской на берегу озера, вызвал милицию. Валя,когда достали, голая была и руками коленки крепко прижимала к груди. Похоронили ее взакрытом гробу. А потом началось...

Один из внуков отца (девять лет) начал в кровать мочиться каждую ночь. Рассказывал, что просыпается ночью, а на него в окно старуха страшная пялится. Отец попросил его крикнуть в следующий раз, ночью раздался крик - внук опять старуху увидел. Отец на улицу - никого! По ночам звуки стали раздаваться, будто ходит кто-то, иногда словно приборы столовые на кухне перебирает, но с рассветом все проходило. Потом мама увидела, как табуретка на кухне поднялась в воздух, она закричала, и табуретка упала. Почти каждую ночь все больше и больше аномалий происходило. П о ночам вся семья со свечками в большой комнате сидит, дверь закрыта плотно, а из-за двери - топот, рычание, истерический смех.