Проклятый граф. Том Iii. Тайна баронета

1

Огромный средневековый замок высился на склоне холма. Древний, как сама жизнь, прекрасный и исполненный тяжеловесного великолепия, он стоял на этом месте много веков и, казалось, готов был простоять еще вечность. Высокие, стройные башни его вздымались к небесам, солнце, весело играя на прекрасных, могущих поразить даже самое смелое воображение витражах, отблескивало сотней разноцветных бликов – замок казался сошедшим со страниц сказки, какой-нибудь волшебной истории о принцах и принцессах, колдунах и колдуньях, о неизведанных и удивительных событиях, для которых это место могло бы стать подходящей ареной.

Трудно было поверить, что еще совсем недавно по меркам истории, - всего лишь чуть больше года назад, - этот замок пугал одним своим видом, казался местом самого страшного запустения, декорацией к фильму ужасов. Тогда при взгляде на осыпавшуюся кладку, при виде тех же витражей, разбитых и запыленных изнутри, у невольного зрителя могли возникнуть лишь мысли о духах, бродящих по пыльным и пустым коридорам замка, об узниках, томящихся где-нибудь в подвале и о прочих, более материальных, но не менее страшных созданиях, населяющих его.

Теперь же все изменилось. Кладка, когда-то кажущаяся такой ветхой, осыпающаяся едва ли не при каждом дуновении ветерка, была возвращена на место, витражи и стекла на окнах восстановлены, и даже старые двери, некогда потрескавшиеся и радующие слух неприятным скрипом при попытке открыть их, теперь сияли новизной.

Да и сам замок, прежде кажущийся пустым и заброшенным, более не был таковым. За стеклами высоких окон то и дело мелькали человеческие силуэты, прислушавшись, можно было услышать голоса, веселый смех, шутки и возгласы – все атрибуты человеческой жизни, вернувшейся в эти края. Когда-то жуткий, ныне замок стал украшением этой местности, теперь уже он высился над древними деревьями не устрашающе, а величественно, горделиво неся бремя славы забытого рода, возвращая ее ему.

Над дверями его теперь красовался герб, некоторое время назад обнаруженный одним из обитателей где-то в недрах своей обители, где на бледно-красном фоне ярко-желтый геральдический лев побеждал черного волка. Под изображением на гербе вилась надпись: «Sanguinem pro lacrimis*», подчеркивающая готовность благородного семейства защитить обиженных и обездоленных.

Да, теперь это место по праву могло называться обителью дворянства, родовым поместьем графского рода, каковым оно, собственно, и являлось.

Пожалуй, единственное осталось неизменным, сохраняясь на протяжении долгих лет, как странная традиция – ни один зверь из обитавших в лесу, ни одно животное из водившихся здесь в удивительном изобилии, не рисковало приближаться к дверям этого замка. Впрочем, теперь для этого у них была более веская причина.

Внизу, у подножия холма, на котором возвышался замок, там, где начинался густой старый лес, неожиданно мелькнула светлая, высокая тень. Неизвестный мужчина, высокий, стройный, бледный, как смерть, аккуратно отвел рукой загораживающую ему обзор ветку и, слегка сузив светло-зеленые, прозрачные глаза, вгляделся в одно из окон замка. Там, как ему было хорошо известно, находилась гостиная, где по обыкновению собирались обитатели древнего строения.

На протяжении нескольких минут присутствия в замке хоть кого-нибудь из его жителей заметно не было, и наблюдатель, желая убедиться в этом, предпочел сделать небольшой шаг вперед, вглядываясь внимательнее.

Острый взгляд его, привыкший подмечать детали, выхватил легкое шевеление портьеры внутри – небольшая тень слабой волной накрыла окно, а затем и мелькнувший человеческий силуэт.

Он поморщился и, продолжая одной рукой удерживать отведенную ветку, второй задумчиво провел по неестественно светлым, практически белым волосам. Ему надо было попасть в замок, забрать то, что принадлежало ему, принадлежало по праву и было отобрано безо всякого на то дозволения, но сделать это надлежало тайно. Присутствие же в замке людей, хоть одного человека делало тайну невозможной, а убийство кого-нибудь из них лишь привлекло бы излишнее внимание к его персоне. Нет уж, пусть они пока полагают, что он забыл про них…

С расслабившимся врагом всегда проще справиться, надо усыпить их бдительность! Тем более, что сейчас, увлеченные новыми, довольно радостными событиями в их жизни, обитатели старого строения, похоже, даже не вспоминали о том, что довелось им пережить совсем недавно.

Мужчина снова поморщился и слегка покачал головой. Глупцы. Наивные дети. Они спрятались в своем замке, заперли двери, ведут спокойную, размеренную жизнь, практически не покидая обители и полагают, что этого довольно, чтобы их более никто не трогал, верят, что забыты теми, кому они как кость в горле.

Но мастер помнит о них. Он ни на мгновение не забывает о том, что́ они заставили пережить его, как поступили с ним, он помнит, вынашивая планы мести. И скоро приведет их в исполнение.

А он, его верный помощник, его соратник, поможет этому человеку, поможет хотя бы потому, что победа мастера будет полезна и ему.

Где-то сбоку зашуршали кусты, хрустнула ветка и послышался чей-то негромкий кашель. Наблюдатель, рывком обернувшись, настороженно вгляделся в сторону, с которой донесся шум. Нельзя быть замеченным, нельзя! Особенно сейчас, когда предсказания мастера начали сбываться, сейчас, сегодня, когда намерения его должны осуществиться… По крайней мере, отчасти.

По губам белокожего, беловолосого мужчины скользнула легкая улыбка. Неизвестный подходил все ближе, уже можно было различить темный силуэт, уверенно мелькающий среди деревьев, и ему, наблюдателю, пора было уходить.

Мужчина чуть повел головой, приподнимая подбородок и прочерчивая им в воздухе горизонтальную линию. В следующее мгновение фигура его неожиданно ярко высветилась, буквально вспыхнув среди полутемного леса, будто озаренная случайно упавшим на нее лучом солнца, и странный человек исчез. Лишь по земле торопливо побежал, спеша взобраться на ближайшее дерево, дабы случайно не попасться на глаза пришельцу, белый, как снег, паук.

2

- Сюда.

Негромкий голос мягко прорезал тишину, касаясь острого слуха только что вновь взбежавшего на дерево паука. Рядом с ним неожиданно возникла приветливо раскрытая крепкая мужская ладонь и он, недолго думая, взбежал на плечо красивому темноволосому мужчине, со спокойной улыбкой смотрящему на старинный замок на холме, возле подножия которого они находились.

- Итак.

Говорил мужчина спокойно, мягко, улыбался практически ласково, однако во всем его облике ощущалась какая-то сила, огромная и мощная, непоколебимая уверенность в себе и помноженная на все это скрытая угроза.

Паук легко взбежал на сильное плечо и, почти сливаясь с тканью белоснежной рубашки, замер, приблизившись к уху. До слуха мужчины донесся тихий, едва различимый шепот, который он так привык улавливать, что делал это уже совершенно не напрягаясь.

- Значит, он вернулся… - в раздумье проговорил он, по-прежнему не сводя пристального взора с замка, - Что же, этого следовало ожидать. Рано или поздно он должен был бы вернуться в замок, здесь его дом… Значит, вскоре… что? – он немного склонил голову к плечу, сужая глаза. Информация, лившаяся ему в ухо, оказалась довольно неожиданной, однако, удовольствие мужчине доставила куда как большее. Глаза его блеснули, улыбка на долю секунды стала шире.

- Наследство Анри… - прошептал он и, неожиданно весело хмыкнув, ухмыльнулся, кивая не то собеседнику, не то собственным мыслям, - Значит, сейчас.

Слова эти сопроводил уверенный шаг. Мужчина, облаченный в весьма приметную, яркую белую рубашку и не менее яркие светлые джинсы с вытертыми коленями, светлой полосой выделяясь среди темного леса, но, тем не менее, стараясь быть несколько более неприметным, неспешной и расслабленной походкой двинулся вдоль подножия холма, постепенно поднимаясь на него, так, чтобы не быть увиденным по случайности из окон гостиной. Если бы это произошло слишком рано, планы его оказались бы нарушены самым, что ни на есть, грубейшим образом и допустить этого было нельзя.

- Как вы полагаете, господин маркиз… - продолжал он, между тем, негромко переговариваться с сидящим у него на плече пауком, - Будет ли мой сюрприз удачным? Полагаю, семья должна была бы уже соскучиться по мне.

Негромкий шепот вновь коснулся его ушей, и мужчина тихо, бархатно рассмеялся.

- Да, в этом нет сомнений… Людовик однажды сказал мне, что все они не более, чем дети и с моей стороны, пожалуй, не совсем честно обходиться с ними так… жестко, - он поморщился. Чувствовалось, что слова Людовика отклика в его душе не находят.

- Вот именно. Я сказал ему практически тоже самое, только иными словами – если они дети, их необходимо воспитать и сносить столь вопиющую грубость безмолвно я не намерен, - густые брови его сдвинулись, лицо помрачнело и, подняв правую руку, он легко коснулся длинными пальцами того плеча, на котором восседал паук. Голос его прозвучал несколько приглушенно.

- Я не забыл…

На некоторое время, разделяемое разве что шагами приближающегося к замку человека, повисло молчание. Он легко обогнул подножие одной из башенок, свернул за нее и, остановившись возле небольшой железной дверцы, ведущей в, казалось, какую-то пристройку, вновь улыбнулся.

- Ты говорил, их испугал стук, не так ли, друг мой? Ну, что же… Не буду столь же тривиален и предсказуем, предпочту их удивить, - он вытянул правую руку в сторону и в ней, без каких бы то ни было особых предпосылок, без произнесения заклятий и без совершения загадочных жестов, возник крепкий, не очень длинный, но очень надежный ломик, идеально подходящий для целей мага.

- Полагаю, открыть эту дверь не составило бы труда… - он легким, сильным движением вогнал ломик в небольшой зазор между створкой и стеной, вонзая его прямо в каменную кладку, - Однако, я не вижу резона делать это сейчас. Я хочу лишь быть услышан, - он усмехнулся и легонько надавил на ломик, стараясь при этом выбивать из отгибающегося под его натиском железа как можно более громкие звуки.

- Представить не мог, что мне доведется попробовать себя в такой роли! – глаза мужчины весело блеснули и он, будто рисуясь перед незримым наблюдателем, ухватился за лом поудобнее, надавливая еще раз. Дверь заскрежетала.

Роман в замке, услышав этот звук, насторожился и, выждав подходящий момент, сообщил о происходящем.

Незваный гость, не могущий знать этих слов, надавил в третий раз, приложив усилий капельку больше, чем в предыдущие два. Дверь жалобно завизжала, рыдая от боли и умоляя не разлучать ее со стеной.

Мужчина внял.

Прекратив всякое давление, он медленно извлек лом и, легко подкинув его на руке, играя увесистым куском металла как тонкой веточкой, обернулся через плечо.

- Они идут, - улыбнулся он, сообщая об этом не то пауку на своем плече, не то почти взломанной дверце, не то стене замка, возле которой стоял, а может быть, просто констатируя факт, признавая его как данность.

Забывая про створку, определенно не намереваясь более пытаться взломать ее, он полностью повернулся и, прислонившись к ней спиной, скрестил ноги, продолжая поигрывать металлическим ломом, могущим при случае обратиться очень грозным оружием. Затем опустил тот одним концом в землю, утыкая в нее и, чуть склонившись, ибо лом был короток, провел по его верхней части пальцами так, словно пытался что-то снять с верхушки, или же вытянуть его, сделав более подходящим для своего роста. Верхняя часть лома, действительно немного вытягиваясь и как будто бы плавясь от рук мага, медленно изменила форму, перетекая из одной ипостаси в другую. Теперь уже это не был верхний край лома, нет, рука мага мягко удерживала роскошный серебряный набалдашник в форме головы волка, чуть ниже которого одно за другим возникали серебряные же кольца, обхватывая остов, уже ставший деревянным. Происходило это все гораздо быстрее, нежели можно рассказать, и не прошло и пяти секунд, как в руке мужчины, повинуясь его воле, возникла вместо лома изящная, аккуратно выточенная и прекрасная в своей несколько нарочитой вычурности, трость. Теперь уже он мог без особых усилий, откинувшись назад и привалившись спиной к двери, опираться на нее, ставшую длиннее и изящнее, а значит, и выглядеть более элегантно в глазах так торопящихся узреть его обитателей замка.

3

Между тем, молодой доктор Чарли, на которого обитатели старинного замка имели такие большие планы, спокойно сидел дома, в своем любимом кресле, перед не менее любимым компьютером, с кружкой обожаемого горячего чая в руках. Раздавшийся звонок лежащего рядом телефона, заставил парня вздрогнуть и, едва не пролив чай на себя, тихонько чертыхнуться сквозь зубы. Как врач он, конечно, понимал, что работа не дремлет, больные ждут всегда и даже в единственный выходной день его вполне могут вызвать на работу по особенно срочному делу, как бывало уже не раз, но… Но он так надеялся провести этот выходной в тишине и спокойствии!

Чарли медленно и осторожно поставил кружку на стол – кружка была полной, отпить из нее он еще не успел ни глотка и резкое движение могло быть чревато ожогами, - и, с неохотой взяв телефон, с претензией воззрился на дисплей, где высвечивалось, слегка моргая, имя вызывающего абонента. По лицу его медленно разлилось выражение человека, который, вместо того, чтобы кинуть лимон в чай, съел его сам, да еще и запил лимонным соком. «Из З. – Роман» - значилось на экране мобильного.

С губ молодого человека сорвался усталый, практически измученный вздох. Господи, оставят его когда-нибудь эти сумасшедшие в покое? Нет, никто не спорит, они, в целом, неплохие ребята и он даже почти привык полагать их друзьями, но дружба, как говорится, дружбой, а дергать его в единственный день законного отдыха – это просто верх неприличия! Тем более, что как подсказывала Чарльзу интуиция, основанная на горьком опыте, звонок «из замка» вовсе не означал мирное предложение пойти прогуляться, сходить в кафе или, скажем, в кино. Хотя, когда бы это они вообще звонили ему с подобными предложениями? С их-то тенденцией постоянно влипать в самые разнообразные переделки! Да он с ними скоро уже специалистом по болезням сверхъестественных пациентов станет, сможет диссертацию защитить!

Нет, безусловно, в массе своей болезни их достаточно человеческого происхождения – разнообразные переломы, вывихи, ранения… И все-таки, зашивать рану от пореза кухонным ножом – случайную или преднамеренную – гораздо приятнее, нежели, как выражался Роман, «штопать» какого-нибудь хранителя памяти, покалеченного не кем-нибудь, а упырями. Или вот, скажем, этот их приятель с мотоциклом, Владислав, про которого все обитатели жуткого замка в голос твердят, что он бессмертен. Всего год назад ему, обычному человеческому доктору, пришлось вправить ему несколько переломов, да еще и некоторое время понаблюдать за процессом восстановления человека, которому врачебная помощь вообще не должна была бы быть нужна – с его бессмертием он бы рано или поздно вылечился сам!

А вот теперь у них опять, без сомнения, что-то произошло. И, чтобы это ни было, на помощь они, как обычно, предпочли позвать его, своего единственного знакомого доктора… Хм.

Чарли, склонив голову, внимательно осмотрел телефон. Телефон звонил, надрываясь и требуя, чтобы хозяин принял вызов.

Что ж, может быть, это не так уж и неприятно… По крайней мере, он единственный на всем белом свете человек, самый обычный, простой, ничем не примечательный человек, который оказался посвящен в тайну обитателей замка под названием Нормонд.

Молодой доктор поморщился и мотнул головой. Но это же не дает им права!..

Он решительно принял звонок.

- Роман, слушай, я сейчас в Лондоне, я не могу… - начал уверенно не то оправдываться, не то отказываться он, даже не дождавшись слов собеседника, однако, договорить не успел.

Кто-то, обладающий недюжинной силой, рванул парня за ворот футболки, не порвав ее лишь благодаря какому-то неслыханному чуду и, опрокинув на пол вместе с креслом, стиснул его горло, почти лишая возможности говорить. Телефон, ожидаемо выпавший из его рук, ударившись об пол, разлетелся на две части.

Чарльз, толком не успевший даже понять, что случилось, на мгновения потерявший всякую ориентацию в пространстве, почувствовав на своем горле крепкие пальцы, совершенно инстинктивно вцепился в них, пытаясь разжать, и только сейчас начиная сознавать окружающую действительность.

Над ним, не скрывая широкой улыбки, склонился какой-то неизвестный парень очень примечательной и неординарной наружности. Пожалуй, даже на улице, среди толпы, где каждый встречный может казаться необычным, этот человек со своими ярко-рыжими волосами был бы замечен, а уж если приложить к волосам еще и глаза странно желтого цвета, то можно смело сказать, что толпа вокруг и просьбы сфотографироваться были этому парню обеспечены. Пожалуй, небольшим несоответствием всему его облику были лишь аккуратные, элегантные очки в довольно тонкой оправе, очень ловко сидящие на прямом носу, хотя, с другой стороны, именно поэтому весь его образ производил еще большее впечатление.

Видеть его Чарльзу доселе не приходилось.

Не обращая внимания на слабые трепыхания доктора, на его попытки вырваться, незнакомец продолжал легко, без видимых усилий, удерживать его одной рукой. Чарли ощутил мимолетное разочарование. Вот они – несколько лет занятий в спортзале и их результат в реальной жизни! Девушек на пляже, где молодому человеку доводилось бывать совсем нечасто, его подтянутая фигура и крепкие мускулы привлекали, но в критической ситуации все это оказалось бесполезным. Он не может даже справиться с вором, забравшимся к нему в квартиру, не способен защитить собственную жизнь! Горькое осознание собственного бессилия затопило молодого человека с головой. Он рванулся, стиснул изо всех сил пальцы рыжего мерзавца и, как ему показалось, немного разжал их…

Незнакомец едва заметно склонил голову набок, и по губам его скользнула слабая улыбка. Пальцы на горле бедного доктора сжались еще сильнее, практически лишая возможности дышать.

- Не перестарайся, Чеслав.

Где-то за его головой послышались легкие, уверенные шаги, и мягкий, хорошо поставленный голос, попросивший, очевидно, рыжего мучителя несколько сбавить обороты, заставил Чарли одновременно обрадоваться и испугаться. Так их, значит, двое! Боже, какой кошмар. Как они вообще смогли проникнуть в его квартиру, эти негодяи? Ведь не держит же он двери нараспашку, приглашая всех проходящих мимо мерзавцев заглянуть на чашечку чая! Кроме того, его и личностью-то примечательной не назовешь – он всего лишь хирург в огромном мегаполисе, один из многих, работает в одной больнице с самого института, старается помогать людям, насколько хватает сил. Средств особых не имеет, в связях, порочащих честь и достоинство замечен не был… А может быть, и был. Вспомнив вновь о ребятах из старого замка, Чарли почувствовал, как сжалось сердце. Пожалуй, кое-что примечательное в нем все-таки имеется…