Проклятый оберег

Пролог. Проклятый плод

Боль зачатия не утихла до сих пор. Той ночью в лесу, под холодным лунным светом, на меня навалилась тень — грубая, нечеловеческая сила разрывала тело изнутри, жар чужой плоти обжигал, словно адское пламя. Я кричала в пустоту, но лес поглощал стоны, а наутро остались лишь синяки, разорванная одежда и семя внутри, не от мужа. Не смогу сказать ему. Разрушит семью, заподозрит измену. Это был... демон? Сумасшествие, но тело хранит каждое вторжение. Я вернулась домой дрожащей тенью, храня молчание.

Спустя недели накрыла тошнота, задержка — беременность. Сердце сжалось в тисках ужаса: Убить это. Не позволю твари плодиться во мне. Я бросилась в клинику, умоляла врачей: «Аборт, срочно!» Операцию начали — скальпели блеснули, наркоз окутал, но внезапно всё замерло. Странные обстоятельства: инструменты ломались в руках, свет в операционной мигнул и погас, плод внутри будто сопротивлялся, пульсировал с неестественной силой. Врачи побледнели, шептали о «невозможном», выпустили меня ни с чем, полные растерянности.

Повторно я пришла — они отказали наотрез: «Больше не рискуем». Дома я пыталась сама: проволока, отвары трав, удары кулаками по животу — рвота, кровь, муки, но плод цеплялся упорно, рос, наполняя меня злобным теплом.

Роды стали агонией, превосходящей даже зачатие. В роддоме я корчилась часами, пот лился градом, мышцы разрывались, крик рвал горло: «Вынимайте! Убейте его!» Врачи метались в панике, муж снаружи мял в руках шляпу, бормоча молитвы. Наконец — скользкий комок выскользнул на мои руки, разнёсся пронзительный плач. Я взглянула — и застыла в изумлении. Девочка с рыжими локонами, кожей алебастровой белизны, изумрудными глазами и губами, манящими, как спелая вишня. Красота её была гипнотической, не от мира сего — притягивала взоры, будила в душах тьму. Кто ты? Проклятие моё? Но... такая совершенная. Не в силах убить.

Мы назвали её Ириной. Отец растаял мгновенно: «Моя принцесса!» Мы оба берегли её, как сокровище, — он носил на руках, я качала ночами, но в глубине души переживали: девочка слишком рано начнёт встречаться с мальчиками, её красота манит опасно. Она росла — рыжие кудри пылали огнём. Соседи шептались: «В кого такая красавица? Не в родителей — они серые». Мужчины тянулись к ней с детства: в садике воспитатели краснели при взгляде, в школе мальчишки дрались за улыбку, учителя задерживали после уроков. Она привораживала — взглядом, смехом, невинным жестом, словно магнит для похоти. Не знаю точно, откуда это, но всегда думаю: от самого дьявола. Моя вина — донесла плод. Теперь дочь — приманка для теней. Боюсь за неё, сердце разрывается, ведь эта красота сломает всех вокруг и её саму.