Пропасть желаний

Глава 1. Новенькая

Я стою перед этим огромным офисным зданием, и у меня коленки трясутся. Первый день на новой работе — это же как прыгнуть в холодную воду. Я поправляю юбку, проверяю, не растрепались ли волосы, и глубоко вдыхаю. В отражении стеклянных дверей вижу себя: темные волосы в хвосте, глаза чуть шире обычного от волнения. Ну, Маша, давай, не облажайся.

Захожу внутрь, и сразу запах кофе бьет в нос. Холл большой, с блестящим полом и кучей людей, которые бегают туда-сюда. Охранник за стойкой лениво кивает, когда я показываю документы. Мне выдают бейдж, и я иду к лифтам, чувствуя, как сердце стучит где-то в горле. Вокруг все такие деловые, а я как будто школьница на экзамене.

Мой отдел — маркетинг, на восьмом этаже. Там меня встречает начальница, Наталья Ивановна. Она строгая, с короткими седыми волосами, но вроде не злая. Показывает мой стол — обычный, с компьютером и кучей папок. Знакомит с коллегами, но имена сразу вылетают из головы. Одна женщина, Ольга, смотрит на меня так, будто я ей уже чем-то насолила. Высокая, с черными волосами, как из рекламы шампуня, и холодными глазами. Ладно, разберусь потом.

Сажусь за стол и пытаюсь вникнуть в работу. Наталья Ивановна дает задание — разобраться с какими-то отчетами. Я киваю, хотя в голове каша. Чтобы отвлечься, думаю об Алеше. Мы с ним три года вместе, и он всегда меня поддерживает. Вчера он сказал: «Маша, ты крутая, порвешь там всех». Но в его голосе было что-то такое... усталое, что ли? Будто мы уже не те, что раньше. Может, я накручиваю?

В обед звоню ему, но он не берет трубку. Пишу: «Все ок, день норм. Позвони, когда сможешь». Ответа нет, и я возвращаюсь к отчетам, но в груди что-то ноет.

Под вечер в отдел заходит Виктор Кузнецов, наш директор. И вот тут все меняется. Он как будто из другого мира: высокий, с легкой сединой в волосах, в дорогом костюме. Глаза серые, такие, что аж мурашки по коже. Все замолкают, даже Наталья Ивановна становится тише. Он что-то обсуждает с ней, а я стараюсь не пялиться, но не могу.

И вдруг он смотрит на меня. «Новенькая?» — спрашивает, и его голос такой низкий, что я чуть не роняю ручку. Я киваю, чувствуя, как лицо горит. «Мария, да?» — продолжает он, и я снова киваю, как дура. «Хорошо, что вы с нами», — говорит он и улыбается. Улыбка у него такая, что внутри все переворачивается. Он смотрит на меня чуть дольше, чем надо, и я не знаю, куда деться. «Спасибо», — бормочу, уставившись в монитор.

Когда он уходит, я наконец выдыхаю. Ольга косится на меня с какой-то странной ухмылкой, но я делаю вид, что не замечаю. Что это вообще было? Просто босс поздоровался, да? Но почему тогда у меня сердце колотится?

Вечером я еду домой, и в метро все думаю о его взгляде. Алеша уже дома, сидит на диване с телефоном. «Ну, как день?» — спрашивает, не отрываясь от экрана. Я рассказываю про работу, про Наталью Ивановну, про кучу бумаг. Про Виктора не говорю. Не знаю, зачем молчу, но что-то внутри подсказывает, что лучше не надо.

Мы ужинаем, но разговор какой-то вялый. Алеша рассказывает про свой день, а я киваю, но мысли где-то в офисе. После ужина иду в ванну и смотрю на себя в зеркало. Темные глаза, чуть растрепанные волосы. Кто я сейчас? Девушка, которая хочет доказать всем, что чего-то стоит? Или уже запуталась?

Ложусь в кровать, Алеша рядом, но я не могу уснуть. Его дыхание ровное, а я все думаю о Викторе. Его улыбка, его голос — как будто заноза в голове. Я знаю, что это только начало, и что-то подсказывает, что этот день перевернет мою жизнь.

Глава 2. Запретное притяжение

Прошла неделя с моего первого дня в офисе, и я вроде начала втягиваться. Наталья Ивановна уже не кажется такой строгой, коллеги иногда зовут на кофе, даже Ольга перестала сверлить меня взглядом. Но одна вещь не дает покоя — Виктор Кузнецов. Его присутствие как магнит, и я не знаю, как с этим быть.

Сегодня утро началось как обычно: я втискиваюсь в переполненное метро, сжимая в руке стаканчик с латте. В офисе пахнет бумагой и чьим-то парфюмом. Сажусь за стол, открываю ноутбук, но мысли уже где-то не там. Вчера Виктор опять прошел мимо моего стола, бросил: «Хорошая работа, Мария», — и улыбнулся так, что у меня внутри все сжалось. Почему он так на меня смотрит? Или я себе придумываю?

В обед я сижу в кафетерии, жую салат и листаю телефон. Алеша написал: «Сегодня задержусь, не жди». Я пишу: «Ок, не вопрос», но в груди что-то колет. Мы с ним почти не говорим по душам, как будто просто живем рядом. Я знаю, что он старается, но эта рутина... она как болото, затягивает.

Мои мысли прерывает голос Виктора. «Можно присесть?» — он стоит у моего стола с подносом, и я чуть не роняю вилку. «Да, конечно», — бормочу, чувствуя, как щеки горят. Он садится напротив, и я замечаю, как его рубашка обтягивает плечи. Запах его одеколона — что-то терпкое, с ноткой дерева — кружит голову.

«Как вам у нас?» — спрашивает он, глядя прямо в глаза. Его взгляд такой, будто он не просто ждет ответа, а хочет забраться мне в душу. «Нормально», — говорю я и тут же жалею. Нормально? Серьезно, Маша? «То есть, интересно, — добавляю быстро. — Много нового». Он кивает, и уголок его губ приподнимается. «Это хорошо. Нам нужны такие, как вы. Свежий взгляд».

Я не знаю, что ответить, и просто улыбаюсь, как идиотка. Он наклоняется чуть ближе, и его пальцы случайно — или не случайно? — задевают мою руку, когда он берет салфетку. Это касание как электрический разряд, и я невольно вздрагиваю. По спине пробегает жар, а внизу живота что-то тянет. Что со мной? Я же не такая. У меня есть Алеша.

«Мария, я хочу, чтобы вы помогли с одним проектом, — говорит он, и его голос становится тише, как будто только для меня. — Завтра после работы, в моем кабинете. Справитесь?» Я киваю, хотя в голове звенит тревога. «Справлюсь», — отвечаю, и мой голос звучит увереннее, чем я себя чувствую.

Он уходит, а я сижу, уставившись в свой салат. Тело все еще помнит его касание, и я злюсь на себя за это. Нужно отвлечься. Пишу Ирине: «Сос, надо поговорить. Вечером в кафе?» Она отвечает через минуту: «Давай, что стряслось?»

Вечером мы с Ириной сидим в нашем любимом кафе, где пахнет корицей и играет тихая музыка. Она в своей кожаной куртке, с яркой помадой, как всегда выглядит так, будто только с обложки журнала. «Ну, выкладывай, — говорит она, отпивая кофе. — Ты какая-то дерганая».

Я мну в руках салфетку и начинаю рассказывать. Про Виктора, про его взгляды, про то, как он сегодня меня коснулся. «Ириш, я не знаю, что делать. Он же мой босс. А я... я не могу перестать об этом думать». Она смотрит на меня, прищурившись. «Маша, ты серьезно? Это же классика. Босс, новенькая, искры. Но послушай, — она наклоняется ближе, — такие, как он, знают, что делают. Ты уверена, что хочешь в это лезть?»

Я пожимаю плечами, потому что не знаю. «У меня же Алеша», — говорю тихо, и в горле ком. Ирина вздыхает. «Вот именно. Алеша — нормальный парень. А этот твой Кузнецов... я таких навидалась. Они тебе голову задурят, а потом хоть трава не расти». Она права, я знаю. Но почему тогда я не могу выкинуть Виктора из головы?

«Просто будь осторожна, — добавляет Ирина. — И подумай, чего ты хочешь. Не для него, не для Алеши. Для себя». Я киваю, но внутри все смешалось. Хочу я карьеру, хочу быть с Алешей, хочу... что? Того, что было сегодня в кафетерии? От этой мысли щеки снова горят.

Дома Алеша уже спит. Я стою в ванной, смотрю на себя в зеркало. Глаза блестят, как будто я сама себя не узнаю. Завтра я пойду в кабинет к Виктору. И что-то подсказывает, что это будет не просто про работу. Я закрываю глаза, и передо мной его лицо — его улыбка, его руки. Тело предательски откликается, и я злюсь на себя еще сильнее. Маша, соберись. Но где-то в глубине я знаю, что уже падаю в эту пропасть.

Глава 3. Первый шаг в пропасть

Утро начинается с того, что я проливаю кофе на блузку. Отлично, Маша, просто супер. Переодеваюсь в спешке, выбираю другую, чуть более облегающую, и бегу на метро. В голове крутится вчерашний разговор с Ириной. «Подумай, чего ты хочешь», — сказала она. А я до сих пор не знаю. Хочу не опозориться на работе, хочу, чтобы с Алешей все было как раньше. Но Виктор... его образ как заноза, не дает покоя.

В офисе все как обычно: шум клавиатур, запах бумаги, Наталья Ивановна раздает задания. Я сажусь за стол, пытаюсь сосредоточиться на таблицах, но мысли уносятся к сегодняшнему вечеру. Виктор вчера сказал, чтобы я задержалась — помочь с проектом. От одной мысли об этом в животе порхают бабочки, и я злюсь на себя. Это просто работа, да? Ничего такого.

День тянется медленно. Ольга сегодня какая-то особенно колкая, бросает: «Мария, ты уверена, что правильно данные свела?» — с такой улыбочкой, что хочется провалиться. Я проверяю — все верно. «Да, все ок», — отвечаю, стараясь не сорваться. Она хмыкает и отворачивается. Что у нее за проблема со мной?

К пяти часам офис пустеет. Коллеги собирают сумки, Наталья Ивановна уходит последней, пожелав мне удачи с проектом. Я киваю, но внутри все дрожит. Пишу Алеше: «Задержусь, работы много». Он отвечает: «Ок, не перетрудись». Его сообщение сухое, и я чувствую укол вины, хотя еще ничего не сделала.

Иду к кабинету Виктора, стучу. «Входи», — его голос звучит спокойно, но от него у меня мурашки. Открываю дверь, и он сидит за столом, рубашка расстегнута на верхнюю пуговицу, рукава закатаны. На столе ноутбук, бумаги, бутылка воды. За окном темнеет, и свет лампы делает его лицо еще резче. Он смотрит на меня, и я чувствую, как кровь приливает к щекам.

«Присаживайся, Мария», — говорит он, указывая на стул рядом. Я сажусь, стараясь не смотреть ему в глаза. Он начинает объяснять проект — что-то про рекламную кампанию, — но я ловлю только обрывки. Его голос обволакивает, как теплый сироп, а запах одеколона — тот самый, терпкий — заполняет все вокруг. Я киваю, записываю что-то в блокнот, но руки слегка дрожат.

«Ты напряжена», — вдруг говорит он, и я замираю. Он откидывается на спинку кресла, глядя на меня с той же полуулыбкой. «Работа такая», — отвечаю, пытаясь шутить, но голос предательски дрожит. Он встает, обходит стол и садится на его край, прямо передо мной. Слишком близко. Я чувствую тепло его тела, и сердце стучит так, что, кажется, он это слышит.

«Мария, ты мне нравишься», — говорит он тихо, и его слова как удар. Я поднимаю глаза, и его взгляд ловит мой, не отпуская. «Ты... другая. Не как все тут». Я хочу что-то сказать, но слова застревают. Он наклоняется ближе, и я не двигаюсь, хотя знаю, что должна. Его рука касается моего плеча, пальцы скользят по ткани блузки, и это касание обжигает.

«Мы не должны», — шепчу я, но голос слабый, как будто не мой. Он улыбается, и его пальцы поднимаются к моему подбородку, заставляя меня посмотреть на него. «Тогда почему ты здесь?» — спрашивает он, и я не знаю, что ответить. Потому что не могу уйти? Потому что хочу этого, даже если это неправильно?

Он наклоняется еще ближе, и его губы находят мои. Поцелуй медленный, но жадный, как будто он долго ждал этого момента. Его губы горячие, требовательные, и я тону в них, забывая, кто я и где. Мои руки сами тянутся к его рубашке, пальцы цепляются за ткань, а тело откликается жаром, который растекается от груди вниз. Его язык скользит по моему, и я тихо стону, не в силах себя контролировать. Его рука сжимает мою талию, притягивая ближе, и я чувствую твердость его тела через тонкую ткань.

Я задыхаюсь, но не хочу останавливаться. Это как прыжок с обрыва — страшно, но так сладко. Его пальцы зарываются в мои волосы, сбивая заколку, и я чувствую, как они падают на плечи. Он отстраняется на секунду, его дыхание тяжелое, глаза темные, почти черные. «Ты такая красивая», — шепчет он, и его голос дрожит, как будто он тоже на грани.

Но тут в голове всплывает Алеша. Его лицо, его улыбка. Я резко отстраняюсь, прижимая ладонь к губам, будто могу стереть этот поцелуй. «Я... мне надо идти», — бормочу, вскакивая со стула. Виктор смотрит на меня, но не останавливает. «Как скажешь», — говорит он, и в его голосе нет ни капли злости, только что-то похожее на сожаление.

Я хватаю сумку и почти бегу к двери. В коридоре темно, только свет из его кабинета падает мне в спину. Лифт кажется вечностью, и я стою, прислонившись к стене, пытаясь отдышаться. Губы все еще горят, а тело ноет, как будто требует вернуться. Что я наделала? Это был всего лишь поцелуй, но он перевернул все внутри.

В метро я смотрю на свое отражение в окне. Волосы растрепаны, щеки пылают. Я не та Маша, что была неделю назад. И я не знаю, как теперь смотреть Алеше в глаза. Дома он уже спит, и я осторожно ложусь рядом, стараясь не разбудить. Алеша поворачивается на бок. Его дыхание ровное, а я лежу с открытыми смотрю в потолок, слушаю тиканье часов в прихожей и чувствую, как внутри меня борются два чувства: вина — тяжелая, липкая, и желание — горячее, настойчивое.

Но сегодня я просто лежу в темноте, а в голове — только его взгляд. Его прикосновение.