Пророчество для злодея

Глава 1. Пророчество

Каменная камера дышала сыростью и кровью. Запахи, въевшиеся в стены за годы допросов, висели в воздухе, густые, как туман над болотом. Я стоял в полумраке, скрестив руки, и смотрел на старика, скованного магическими кандалами. Его иссохшее тело казалось хрупким: губы, тронутые серостью, кожа, натянутая на острые скулы, глаза, в которых тонули чужие надежды. Но пророки не бывают просто стариками.

— Ты опоздал, Первый инквизитор, — прохрипел он, словно пепел осел в его горле. — Она уже идёт.

— Кто?

— Тень из прошлого, что сотрёт ваш порядок… Инквизиция не сможет её остановить. А с ней падёт и ваша власть.

Я замер, в груди зародилось странное чувство — не страх, не сомнение, а смутная настороженность, как если бы кто-то поставил ловушку, но пока неясно, где именно.

Дух Элгар’Раша, дремавший во мне, встрепенулся, его присутствие скользнуло по сознанию холодной тенью.

— Знаешь, сколько раз мне предрекали гибель, маг? — спросил я, прищурившись.

Он улыбнулся, но в этой улыбке не было тепла, только усталое торжество, будто он уже знал мой конец. Глаза закатились, и он заговорил, словно читая по невидимым строкам:

— Тот, кто ищет истину, найдёт её в подвижном образе, пойманном в стекле. Река изменит русло под рукой, что не ведает своей силы. Забытая дорога откроется вновь. И тот, кто ищет конец, обретёт начало.

Я подавил желание усмехнуться. Пророчества — всегда загадки, и в них всегда подвох. Слишком часто я видел, как они сбываются не так, как ждут.

Элгар’Раш напрягся, его присутствие внутри стало ощутимее, как если бы холодные когти легли мне на сердце.

— Тень из прошлого. Лестра. Твоя судьба, — добавил пророк, и его голос дрогнул, будто он жалел меня.

Лестра. Слово кольнуло, как забытый осколок памяти. Где я его слышал? В легендах о магах? В старых свитках особо опасных магов? Я нахмурился, но ответа не нашёл.

Дух внутри меня оживился, словно почуял что-то важное. Прохладной змеёй скользнул по сознанию. Я ощутил его напряжение и едва сдерживаемый голод. Элгар’Раш всегда был настороже, но сейчас… Сейчас он наблюдал за пленником иначе.
«Мне нравится этот пророк. Так много слов обо всём и ни о чём».

«Заткнись. От тебя я тоже избавлюсь. Довольно скоро», — ответил я мысленно.

Дух послушно отступил, словно что-то задумал. Притих на время.

— Какая Лестра? — спросил я, шагнув ближе.

— Скоро сам узнаешь, — старик усмехнулся, и в его глазах мелькнула хитринка.

— Она твоя погибель, инквизитор.

— Если она беглый, ей не устоять перед инквизицией.

— Вы пытаетесь стереть магию, но она — как звёзды в ночи. Можете закрыть глаза, но не погасите их.

— Где твоя Лестра?

— Там, куда тебе не дотянуться, — ответил он, и улыбка стала шире, словно он видел мою ярость и наслаждался ею.

«Забавный старик, — хмыкнул Элгар’Раш. — Он дразнит тебя, как зверя в клетке».

«Молчи», — бросил я, подавляя раздражение.

Пророк смотрел исподлобья, не теряя уверенности.

— Магию нельзя уничтожить. Инквизиция проиграет. Как проигрывает всегда. А знаешь, почему?

— Меня не интересуют твои лекции, старик.

— Вы — лицемеры. Ваша сила подавлять магию — сама магия. Ты — зверь, инквизитор, но зверь, что носит ошейник. Милосердие тебе неведомо.

Я замер. Его слова задели что-то внутри, где пряталась правда, которую я не хотел видеть. Элгар’Раш шевельнулся, словно соглашаясь, и это разозлило меня ещё больше.

«Этот пророк умнее, чем кажется».

Я проигнорировал его.

— Милосердие не очищает мир. Огонь — очищает.

Я развернулся к двум стражам у двери.

— Сжечь.

Пророк засмеялся и продолжал смеяться, когда его поднимали за руки и когда цепи лязгнули о пол.

— Уже поздно, инквизитор! — выкрикнул он, прежде чем его увели. — Лестра придёт!

Голос мага затихал. Я не стал оборачиваться. Но слова он уже сказал, и я запомнил их. Пророчества сбываются. Всегда. Я донесу это Верховному Инквизитору. Пусть он решает, что с этим делать.

После доклада Верховному инквизитору я направился в архив, сжимая в руках ветхий пергамент. Записи о последней Лестре. Меняющая реальность — так её называли.

Что бы это ни значило, Верховный не стал объяснять. Для него не важна природа её силы — лишь то, что она опасна. Инквизиция не потерпит её существования. Приказано найти и уничтожить. Если кто и справится с магом, то я. Но если Лестра способна менять мир, я хочу знать, с чем столкнусь. Прежде чем охотиться — понять, на кого.

«Ты мог бы спросить у меня, инквизитор» — размеренно заговорил Элгар’Раш, с ленивым удовлетворением, словно ждал этого мгновения годами.

Я не ответил.

«Ты роешься в пыльных свитках, а я видел Лестр. Их взгляды, их силу. Их падение, — усмехнулся он. — Я создавал и уничтожал их».

Я стиснул пергамент, края хрустнули под пальцами.

«Говори», — бросил я, не сбавляя шага.

«Цена тебе известна, — помедлил он, словно смакуя. — Один день в твоём теле, и Лестра — открытая книга».

Воздух в коридоре стал тяжелее, словно сам дух надавил на стены. Я глубоко вдохнул и подавил отвращение, горькое, как пепел на языке.

«Сам разберусь».

Его смех, низкий и холодный, эхом отозвался в голове.

«Ты всегда такой упрямый, Дельмар».

Я ускорил шаг, мысли цеплялись за Лестру, за её силу, что могла менять реальность. И вдруг — лёгкий шорох, как шелест плаща, и тонкий запах лаванды, смешанный с железом. Я замедлился, чувствуя чужой взгляд.

Селеста ждала впереди, прислонившись к каменной стене с той выверенной небрежностью, что скрывала стальную пружину внутри.

Она выбрала место, где я не мог её не заметить. Там, где мягкий свет факелов скользил по её доспехам, и оттенял безупречный овал лица, выхватывая из полумрака тонкие черты. Светлые волосы падали на плечи, ровные, как по линейке, — идеальный образ женщины, которая знает, что её внешность так же опасна, как клинок на поясе.

Глава 2. Вино, таро и большой риск

Квартира Даши всегда была местом силы. В основном её силы, потому что спорить с ней было бесполезно. Она шла по жизни, как бронепоезд: быстро, целеустремлённо и без тормозов.

Я сидела на мягком бархатном диване, обхватив бокал вина, и задумчиво покачивала его в руках, гадая, откуда у сомелье такая фантазия насчёт вкусовых ноток. Глядя на его густой тёмно-рубиновый цвет, я ожидала обещанного вкуса терпких ягод, шёпота дубовых бочек, легкой миндальной горчинки... Но нет. Просто жидкость, которая пытается убедить тебя, что ты недостаточно богемна, чтобы её оценить.

— Я тебе сейчас дам один шанс не говорить это вслух, Даш. Один-единственный.

Но она уже глубоко вдохнула, приготовилась и с выражением торжествующего шамана произнесла:

— Мне предсказали, что твои работы выстрелят.

Я медленно моргнула. В этот момент на улице громыхнул гром. Начиналась гроза. Судьба подавала знаки. Или кто-то наверху просто посмеялся?

Я приподняла бровь, отставила бокал и скрестила руки на груди. Что ж, этот вечер определённо становился интереснее.

— Кто тебе это предсказал?

— Ну, есть у меня одна знакомая...

— Даша.

— ...таролог. Я тебе рассказывала. Она делает ооочень крутые расклады на Таро. У меня всё сбылось.

Я осторожно поставила хрустальный бокал на стол и потерла лицо руками.

— Мы же договаривались, что ты не будешь тащить меня в свой мистический клуб по интересам.

— Полин, ты живёшь, как сухарь. Ты не веришь ни в судьбу, ни в удачу, ни в знаки вселенной.

— Потому что вселенная ничего не подписывала, и у неё нет ко мне претензий.

Даша закатила глаза и глотнула вина. Я невольно залюбовалась её идеальным маникюром цвета розового золота. У Даши всё было идеально: волосы, кожа, платье, даже подушка под её локтем была с какой-то дизайнерской нашивкой.

— Видела бы ты, как таролог предсказала моей соседке, что у неё появится мужчина!

— Ты про того, который привёз ей новый холодильник?

— Да, но…

— Даш, он грузчик.

— Ну и что? Судьбу не выбирают! А посмотри, как я живу.

Я подняла взгляд и посмотрела.

Гостиная Даши была как из журнала про жизнь богатых и успешных. Дорогая мебель, золотистые светильники, огромные окна в пол, за которыми мерцал ночной город и молния. Даже вино в моём бокале стоило как месячный заказ продуктов, хотя от этого не переставало быть кислятиной.

Я нахмурилась.

— Ты хочешь сказать, что твой брак — заслуга гадалки?

— Она предсказала мне встречу с достойным мужчиной!

— Даш, твой муж — не просто совпадение или судьба, а успешный человек, который влюбился в тебя, потому что ты красивая, умная и знаешь, как себя преподнести.

— Ну и? — хмыкнула она. — Не пойди я на ту вечеринку, что мне предсказали, то мы бы не встретились!

— Допустим.

Я глотнула вина. Нет, не пойму ни его вкуса, ни её логики.

Даша воодушевлённо посмотрела на меня.

— Так что выставка — это следующий шаг на пути к великому успеху? — сказала я.

— Да! Потому что ты талантливая, а зарабатываешь чёрт знает чем.

Я нахмурилась, пытаясь всё же уловить обещанный вкус ягод и лёгкой миндальной горчинки.

— Моя работа хорошая.

— Ты рисуешь логотипы, — фыркнула Даша.

— Кто-то должен это делать, — пожала плечами я.

— Но не ты! Полин, твоя живопись — это не «нарисуйте мне логотип». В ней есть смысл, энергия, душа. Но ты боишься, что если искусство станет работой, то оно перестанет быть любимым делом. Я права?

Я не ответила.

Потому что она была права. И потому что ещё одно искусство от ещё одной неизвестной художницы никому не нужно.

— Ты боишься, что если рискнёшь, то провалишься.

— Не боюсь, а реалистично оцениваю шансы.

— Ага. А потом тебе будет тридцать, и ты поймёшь, что потратила лучшие годы на корпоративный дизайн для киосков «Шаурмяшная у Ашота».

Я раздражённо глотнула вина.

— Ты просто хочешь сказать: «Я же говорила», и победно уйти в закат.

— Конечно. И ещё запостить твоё удивлённое лицо в сторис.

Я тяжело вздохнула.

— Сколько стоит эта авантюра?

Она пробормотала сумму.

Я притворилась, что не расслышала.

— Повтори, но теперь так, будто ты не собираешься продать мою душу.

— Ну, немножко дорого, но…

— Даш, это стенд или аренда элитных апартаментов?

— Ты же понимаешь, что это инвестиция!

— Конечно. В мои финансовые похороны.

Даша махнула рукой.

— Вот разбогатеешь и хоть съедешь от своей бабани.

Я тут же нахмурилась.

— Я живу с ней не потому что не могу съехать.

— Полин, я знаю, что ты её любишь, но тебе двадцать пять!

Я сжала бокал.

Да, понимаю.

Бабаня растила меня, была и мамой, и папой, и целым миром в одном лице. Я помню её молодой, с быстрыми движениями и уверенным голосом, когда она таскала меня за руку по поликлиникам и утешала после каждого падения с велосипеда.

А теперь…

Теперь она плохо слышит и обижается, что я на неё «ору». Медленно поднимается по лестнице. Забывает, зачем пошла на кухню. Пьёт много лекарств. Она не говорит, что ей становится всё труднее и хуже, но я же вижу.

Больно думать, что однажды я останусь в пустой квартире.

— Я не съеду, Даш. Ей и так мало осталось. Мой дом там, где бабаня.

Даша посмотрела на меня и чуть склонила голову.

— Извини.

Я выдохнула.

— Так что ты там говорила про выставку?

Даша тут же оживилась.

— Я оплачу аренду стенда.

Я подавилась вином.

— Что?!

— Ты слышала.

— Ты с ума сошла?

— Может быть. Твои картины такие классные. Хватит прятать их от людей.

Я прикусила губу. Она давила на самое больное.

— Ладно. Но это пустая трата времени и денег.

— Вот увидишь, что нет.

— Да если хоть кто-то заинтересуется, я его расцелую, — усмехнулась я.

Глава 3. Архивы инквизиции

Башня магов возвышалась на краю города, далеко за дворцом инквизиции — ровно настолько, чтобы держать их в подчинении, но не терять из виду. Её чёрные шпили рассекали серое небо, словно когти, вцепившиеся в облака. Это место больше походило на тюрьму, чем на убежище.

В воздухе чувствовалась затхлая магия, размытая, приглушённая. Её подавили, оставив только слабый след. Чужой шёпот растворялся в каменных стенах, вспыхивал в рунах, скрытых в арках, мерцал в зачарованных канделябрах. Слишком много силы, загнанной в слишком тесные рамки.

Я пересёк внутренний двор, не замедляя шага. Быстро прошёл по широкой галерее.

Управляющий архива встретил меня у входа, низко склонив голову.

— Первый Инквизитор, — поприветствовал он.

Вежлив, но насторожен, как всегда в моём присутствии. Сегодня на нём был изумрудный парадный сюртук, но в честь чего праздник, мне не соизволили доложить.

Он выпрямился и сцепил пальцы за спиной.

— Я ищу сведения о Лестре.

Я сунул ему документ. Управляющий скользнул взглядом по печати, и его лицо на мгновение напряглось, прежде чем он вернул себе вежливую маску.

— Лестра… — едва слышно вздохнул он. — Да, конечно. Идёмте.

Архив находился в самом сердце башни, за массивными дверями, покрытыми рунами подавления. Они не впускали чужих сил, кроме инквизиторских. Их магия всё равно давила на виски, тянулась глухим фоном в глубине черепа.

— Лестра, — проговорил управляющий, — может быть искажённым вариантом «lestrae», что на древнем языке означало «творить» или «изменять».

— Благодарю за уточнение.

Мы пересекали зал. Здесь пахло пылью и старым пергаментом, глухой шорох листов едва ли нарушал тишину, которую порождало слишком много чужих тайн, запертых в одном месте.
За длинными деревянными столами сидели маги-хранители. Их руки привычно касались древних свитков, губы шевелились в беззвучном чтении. Их сила ещё была в крови, но в этом месте она тлела, как угли, засыпанные пеплом.

Я чувствовал взгляды. Не страх. Презрение. Они не говорили, но по одному покидали архив, будто не хотели, чтобы их голоса остались запертыми на бумаге в моём присутствии.

Когда свет из окон упал на пустые столы, управляющий спустился сверху, держа под мышкой охапку свитков.

— Присаживайтесь на любое место.

Я занял ближайшую лавку. Хранитель положил свитки на стол, а один из них закрепил передо мной в держателе и растянул.

Я провёл пальцем по хрупким страницам: первая Лестра носила похожее имя Лестария, и с тех пор так называют магов, способных менять реальность. «Видящая истину. Меняющая реальность».

Я нахмурился.

Меняющая реальность. Но как? Даже Элгар’Раш загадочно молчал. Это настораживало.

Я прокрутил свиток до самого конца.

— Здесь нет точного описания их силы, — холодно сказал я, отрывая взгляд от текста.

Управляющий архивом стоял рядом, держа руки сцепленными за спиной.

— Их способность никогда не изучалась детально. Предыдущие Лестры… Скорее были мифом, чем реальностью. Если хотите, изучите все документы, которые есть, я достану ещё. Возможно, какая-то деталь вас заинтересует.

Я вставил в держатель другой свиток. Потом третий. Внимательно изучил каждый из них и ничего конкретного не нашёл.

Как и сказал Верховный Инквизитор, поручая мне это задание, «Какая разница, как проявляется её сила? Она беглый маг. А каждого беглеца ждёт смерть».

Но я предпочёл знать, с чем имею дело.

— Как она выглядит?

— Как обычный человек, — развёл руками управляющий.

— Нет, — я потёр переносицу. — Как понять, что это она?

Дух внутри напрягся, потянулся, будто пробуя на прочность цепи, которыми был прикован ко мне.

«Тебе ни за что её не найти».

Я не ответил.

— Пророчество, — сказал я. — Как бы вы истолковали: «Тот, кто ищет истину, увидит её в подвижном образе, пойманном в стекле. Река изменит своё русло под рукой, что не знает своей силы. Забытая дорога вновь откроется. И тот, кто ищет конец, найдёт начало».

Маг прищурился.

— Позвольте узнать, где вы это услышали?

— От пророка, разумеется. — Я начинал терять терпение. — Это касается Лестры. Что думаете?

— Что ж. Логично. Первая строка... не очень ясна. «Тот, кто ищет истину, увидит её в подвижном образе, пойманном в стекле». — Он пробежался пальцами по заросшему сединой подбородку. — Может, речь о хрустальном шаре? Но дальше... «Забытая дорога». Открывается. Может, речь про разлом?

Я замер.

— Разлом в Забвение?

Этот мир настолько оторван от магии, что может быть идеальным убежищем.

— Что там делать Лестре?

— Там? Неужели вы хотите сказать, что там есть Лестра? Что ей делать в мире без магии?

— Прятаться.

Управляющий пожал плечами.

— «Под рукой, что не знает своей силы», — задумчиво процитировал управляющий. — Это место правда подходит. Но разломы туда всегда нестабильны, опасны. Хотя нам по силам поддержать ваш проход.

«Он хочет тебя убить, — хищно усмехнулся Элгар’Раш. — Все вокруг мечтают о смерти инквизитора Дельмара. Поэтому он так тщательно подталкивает тебя к этому разлому».

«Заткнись».

— Ты хочешь моей смерти? — всё же спросил я.

— Сжальтесь господин! Кто же пошлёт Первого инквизитора в такой поход? Уверен, у вас достаточно подчинённых для этой работы.

«Он тебя провоцирует. Думает, ты струсишь».

— Ты хочешь, чтобы я отправил своих людей на верную смерть?

— Как я могу? Мы ваши верные слуги. Мы поддержим разломы стабильными, чтобы ваши люди безопасно вошли и вернулись. Разумеется, не навечно, ни у одного мага не хватит на это сил. У них будут сутки.

«Видишь, как старается? Что я говорил?»

— Пойду я. Что ещё потребуется, чтобы её найти?

— Мы подготовим вас. Не переживайте.

Он думает, что я приведу её сюда и пророчество исполнится? Пускай. Лестра не вернётся в этот мир. Я пройду через разлом, найду её, убью и вернусь. Никто не справится лучше меня.

Глава 4. Картина за картиной

Как бы я ни убиралась в своей комнате, она всегда напоминала поле боя. Даже когда этюдник стоял аккуратно сложенным у стены, а тюбики красок и кисти аккуратно лежали в коробке под столом. Даже когда стопки холстов лежали на шкафу и не торчали из-под кровати.

Сидя на полу, я заканчивала лепить на рамы стикеры с названиями и моим именем. За окном радостно щебетали птички, из форточки тянуло весенней прохладой, но стойкий запах масляной краски с «уайт-спиритом» никак не хотел выветриваться из комнаты.

Я встала и перебрала ещё несколько пейзажей: «Туманное утро на пристани». «Куст сирени у дома». «Окно в мансарде, отражающее заходящее солнце». Нет, окно мне не нравится, что хорошего в окне? Лучше возьму другую. Где-то был симпатичный берег реки.

Я достала со шкафа ещё стопку холстов с пейзажами и вдруг наткнулась на портрет. Мужчина в какой-то средневековой рубашке на шнуровке.

Чёрные волосы, высокие скулы, суровый взгляд из-под насупленных тёмных бровей. Линия рта напряжённая, будто он никогда не улыбается. Выражение лица не просто серьёзное, а словно высеченное из камня. Гордый. Сильный. И немного злой.

Картина была законченной. Я провела пальцами по давно покрытой лаком краске. Когда я его написала? Когда-то в академии? Кто это вообще?

Мужчина с портрета смотрел на меня слишком живо, будто существовал где-то рядом, в другом городе, в другом времени... в другой истории. Я нахмурилась, вглядываясь в него, когда дверь тихо скрипнула.

Я вздрогнула.

— Полюшка, ты дома?

Бабаня проковыляла в комнату, как всегда забыв постучаться. Сквозь стойкий запах краски пробился дух горячего ромашкового чая.

Я быстро повернулась, готовясь сказать, что она едва не напугала меня до инфаркта, но замерла. Бабаня уставилась на портрет так, словно увидела на нём сатану.

Лицо её побледнело, рука дрогнула. Я едва успела спасти кружку от самоубийства об паркет.

— Элиас Дельмар… — глухо, почти беззвучно пробормотала бабаня.

Я нахмурилась.

— Что?

Она не ответила. Только моргнула, глядя на картину, и провела рукой по лицу, словно отгоняя призрак.

— Разве я что-то сказала? — удивилась она.

— Ты сказала… Дельмар?

— Разве? Тебе послышалось. Это телевизор в другой комнате громко включен. Я совсем глухая стала.

Она покачала головой и попыталась улыбнуться. Я всучила ей кружку, стиснув её морщинистые руки в своих.

— Бабань?

— Полюшка, я чего хотела-то? Забыла опять.

На мгновение в её глазах мелькнуло что-то похожее на страх. Она всё ещё с опаской косилась на портрет. Я нервно усмехнулась. Мне вдруг стало не по себе.

Бабаня с возрастом всё чаще путала людей, забывала, о чём говорила минуту назад. Иногда вспоминала вещи, которых не было, или которые были, но так давно, что даже я не помнила.

Но сейчас...

Сейчас она не просто вспомнила. Она узнала.

Только кого? Почему этот портрет вызвал у неё такую реакцию?

— Пейзажи такие красивые у тебя. Словно из сказки, — попыталась сменить тему она. — Хорошо, что люди их увидят. Спасибо Даше, что она у тебя есть.

Я невольно улыбнулась. Да, Даша у меня что надо. И именно она стояла в дверном проёме, оперевшись плечом о косяк.

— Ну и чего это ты зависла? Я вообще-то помочь пришла. — Она кивнула на холсты и шагнула в комнату.

— Вот зачем я заходила, — опомнилась бабаня. — Сказать, что к тебе Даша.

Бабаня сразу же исчезла, словно испугавшись чего-то, а Даша впорхнула в комнату и плюхнулась на кровать, поджав под себя ноги.

— Тебе бы убраться, кстати. Если бы не твои картины, я бы решила, что ты живёшь на мусорке.

— Это творческий беспорядок. — Я закатила глаза. — Ты помогать пришла или подкалывать?

— А разве это взаимоисключающие вещи? — ухмыльнулась она и подхватила один из холстов. — Так… «Куст сирени» оставляем. «Пристань» тоже. О, а вот это твой стиль! Господи, прям сказка. Определённо берём!

Я фыркнула, ощутив небольшую вину за небольшую гордость.

Она быстро пробежалась взглядом по картинам, откладывая одни и отбраковывая другие. Я смотрела, как она ловко управляется, но из головы не выходил портрет.

— Слушай, — задумчиво сказала я. — А ты когда-нибудь слышала такое имя… Дельмар?

Даша нахмурилась.

— Звучит будто про море. Кто это?

— Не знаю. Бабаня увидела этот портрет и… — замялась я, не зная, как объяснить. — Ну, в общем, она его так назвала, будто узнала.

Я развернула картину к ней, и Даша выдохнула.

— Ого. Кто тебе позировал? Явно тренер из фитнес-клуба.

— В том-то и дело, что нет. Образ из головы.

— Мда. А что бабаня сказала?

— Ничего. Притворилась забывчивой.

Даша полезла в телефон и быстро набрала что-то в поиске.

— Хм, вот. Дельмар — испанское происхождение, переводится как «морской». Может, твой красавчик пират из прошлой жизни?

— Даш…

— А! Погоди! «Дельмар» может иметь кельтские корни и переводиться как «высокий город», что символизирует могущество и величие. В любом случае ему подходит. Посмотри какой могучий.

Я хмыкнула, но внутренний холод не отпускал.

— Оставим его пока. Тема выставки всё-таки пейзажи, а не портреты.

— Жаль, — протянула она, отложив картину в сторону. — Он бы попал в топчик. Ну что, пошли загружать твоё добро в машину? Ещё развешивать.

— Ага, пошли. — Я вздохнула, собирая отобранные холсты.

Мы подхватили картины и направились к выходу, готовиться к завтрашнему дню.

Но, уходя, я невольно оглянулась на портрет. Странное чувство сжало грудь. Холодный взгляд был таким, словно хотел меня убить.

Глава 5. Охота началась

Разлом сверкал ослепительно-белым разрезом реальности.

Маги стояли полукругом, поддерживая его, — рабы инквизиции, добровольно отдавшие себя на службу. Лица у них были мрачные, но бесстрастные.

— Ты должен вернуться до захода солнца следующего дня, — сказал верховный маг, его голос отдавался странным эхом. — Мы не сможем удерживать проход вечно.

— Мне хватит.

Я шагнул в разлом — и ощутил, будто тело разорвали на куски и снова собрали, но не так, как было.

Боль.
Тьма.
И…

Свобода.

«Вот и настал мой час».

Элгар’Раш скользнул по сознанию волной ледяного ветра.

В один миг я провалился внутрь себя, словно тело больше не принадлежало мне.

Элгар’Раш смотрел на мир моими глазами. Я ощущал его удивление и разочарование. Никакой магии.

Это место не дышало силой. Оно было… неправильным. Глухая, мёртвая реальность вызывала у него отвращение и тошноту, которую испытывал и я.

Элгар’Раш выбрался, чтобы сбежать, но испугавшись, забился обратно, вернув мне контроль.

Я резко вдохнул. В глазах потемнело — отход от захвата всегда был муторным. Я медленно поднял голову. Стояла ночь, наполненная светом, но без звёзд.
Здания выше, чем башня Верховного Инквизитора. Их множество.
Яркие вывески, вспыхивающие словами на чужом языке, который я мог читать, благодаря рунам. Я шагнул вперёд и… резко отпрянул. Мимо пронеслась стальная повозка — без лошадей, гудящая, как чудовище.

Что за дьявольщина?! Я обернулся. Толпы людей.

Слишком много. Слишком близко. Шум. Что-то гудело, пищало, хлопало.

Этот мир был хаосом. Я глубоко вдохнул, подавляя отвращение.

«Сосредоточься», — шепнул старый дух.

«Ты струсил, так что помалкивай», — процедил я.

И я понимал, почему. Этот мир ощущался неправильно. Воздух был плотным, но пустым. Запах стоял отвратный.

Никакой магии. Никакого естественного течения силы. Только искусственный свет, шум и холодный металл.

Люди вокруг были одеты во всё мрачное и однообразное, словно монахи. Женщины носили мужскую одежду. Я глубоко вдохнул, подавляя отвращение.

Я принял правила этого мира, надо смириться. Это ненадолго.

Здесь я не отличался от других. Простая, незнакомая, слишком лёгкая одежда без ощущения защиты. Ни мантии, ни пояса, ни моего меча. Чем я снесу голову Лестре?

Из-под рукавов выглянули руны, впитавшиеся в кожу. Маги покрыли ими всё моё тело до самой шеи. Сейчас руны были яркими из-за близости к разлому — они реагировали на магию. Они укажут на Лестру.

Слова пророчества закрутились в голове.

«Тот, кто ищет истину, увидит её в подвижном образе, пойманном в стекле, — уточнил Элгар’Раш и ядовито засмеялся. — Догадаешься?»

Громкий звук привлёк моё внимание. Я поднял взгляд. Над головой нависло огромное дивное мерцающее объявление. Я удивился, даже магия не способна делать картины движущимися, а тут её не было.

Мне удалось прочитать слова. «Экспоцентр. Выставка. Весна. Таланты региона». Потом замелькали лица участников.

Я замер. Как они нарисовали такие живые лица? Я никогда не видел настолько детализированных портретов. Как живые.

«Подвижный образ, пойманный в стекле…»

Дьявол! Люди на этих странных живых портретах действительно казались вписанными магией в огромную картину.

Я стоял и смотрел на объявление, когда мне в плечо влетел кто-то.

— Эй, смотри, куда прёшь, мужик! — рявкнул юнец.

Я резко обернулся.

Передо мной стоял скоморох.

По-другому я не мог его назвать. Одет он был в красный одутловатый кафтан и синие штаны, волосы — зелёные, торчали кверху, как у петуха.

Я не сдержал брезгливой гримасы и схватил его за шкирку.

— Ты чё, больной? — Юнец замахал руками, пытаясь вывернуться.

Я наклонился ближе, глядя сверху вниз, как на пойманного воришку.

— Как попасть на выставку?

— Чё? — заморгал он. — Ты серьёзно?!

— Не повторяю дважды.

Он закатил глаза и попытался высвободиться, но я не отпустил.

— Отпусти, псих!

Я перехватил его жёстче.

— Отведи меня туда. Тогда отпущу.

Он испытующе посмотрел на меня, явно решая, стоит ли звать на помощь.

Я сжал его плечо ровно настолько, чтобы он ощутил, что это плохая идея.

— Ладно, ладно, только не бей!

Он бросил на меня раздражённый взгляд и буркнул:

— Долбанутый…

Я не понял смысла, но тон мне не понравился. Я подтолкнул его вперёд.

— Веди, скоморох.

— Сам скоморох! Придурок!

Я замахнулся, юнец сжался и задрожал, но стиснул зубы и молча пошёл.

В этот раз я бить не стал. Пока.

Экспоцентр оказался в здании через дорогу. Скоморох купил билеты.

Я прекрасно знал, что деньги — это золотые и серебряные монеты с лицом императора. Но в этом мире использовали какие-то обрывки бумаги. Расплачиваться за лист бумаги другим листом было нелепо. Как и всё тут.

Я хотел бы скорее найти Лестру и убраться отсюда.

Скоморох провёл меня через стеклянные двери без ручек. Эти двери имели бы такую же ценность, как деньги из бумаги, если бы чудесным образом сами не разъезжались перед нами.

Я резко остановился, но никто вокруг не удивился. Люди просто проходили вперёд, даже не глядя на них. Они не замечали магии.

В этом мире её не могло быть. Но она была всюду.

Телеги двигались без лошадей, но без следов зачарования. Двери открывались сами, но без прикосновения магов. Картины оживали, но в них не чувствовалось ни капли силы.

Я напрягся, скользя взглядом по вещам, которые выглядели зачарованными, но не излучали магию. Элгар’Раш тоже молчал, но я чувствовал его недоумение.

Я нахмурился и решил, что лучше найти лестницу.

Скоморох отдал купленные бумаги стражнику у входа, и мы вошли в зал.

Я отпустил своего пленника, он осыпал меня проклятиями и сбежал.

Народу было много. Люди бродили, рассматривали картины, развешанные повсюду, отвлекались на какие-то непонятные безделушки, лежащие на столах. Среди некоторых я узнал посуду, расписанную непристойными сюжетами. Картины тоже были странными, на некоторых изображались геометрические фигуры, а некоторые напоминали мазню лошадиным навозом по стене.

Глава 6.1. Ты идёшь со мной

— Ты бледная, Полюшка.

— Устала. Привлекать народ к своему стенду — то ещё развлечение.

Бабаня поставила передо мной чай, но я даже не шелохнулась.

Гудело всё. Голова, ноги, руки — абсолютно всё.

Большая стрелка кухонных часов приближалась к полуночи. Веки опускались сами собой, а в голове шумело так, будто внутри кто-то запустил стиральную машину.

Я сидела за столом над кружкой чая и тарелкой пирожков и тупо перелистывала фотки на экране смартфона. Вдруг от Дашки прилетело видео. Она сняла, как я целую Марка.

Я закатила глаза.

— Боже, ну, конечно, это обязательно нужно сохранить для истории.

Бабаня нахмурилась.

— Что там у тебя? — прокряхтела она.

Я уже собиралась отмахнуться, но вспомнила её реакцию на портрет. Тогда она чуть не разбила кружку. Я хотела знать, почему она так отреагировала, и неуверенно повернула к ней экран телефона в момент, когда на стоп кадре застыло слегка обескураженное лицо Марка.

— Этот мужчина сегодня интересовался моими картинами.

Бабаня потянулась ближе, и её лицо побелело. Совсем как в тот раз. Руки дрогнули. У меня внутри что-то неприятно сжалось.

— Бабань, тебе плохо? Вызвать скорую?

Она схватила телефон, напялила очки и всмотрелась, беззвучно шевеля губами.

— Элиас Дельмар… Он нашёл тебя.

Я напряглась.

— Его зовут Марк, бабань.

Она закрыла глаза, выдохнула.

— Полюшка, собирай вещи. Ты уезжаешь.

Я моргнула. Она встала из-за стола и поковыляла из кухни. Вернулась с моим рюкзаком, всучила мне его в руки.

— Бабань, ты чего? — Я ошеломлённо посмотрела на неё. — Куда я уезжаю? Ты хоть на часы глянь.

— Тебе надо исчезнуть, Полюшка. Не просто из города — из страны, — нервно бормотала она. — Я как знала. Позвоню подруге. У неё дочка в турагентстве работает. Поедешь на море.

— Какое море? У меня выставка. А деньги откуда? И вообще, объясни наконец, что происходит?

Я отставила рюкзак в сторону.

— Тебе надо спрятаться. Если уедешь, он тебя не найдёт. А через неделю вернёшься — и всё будет позади.

— Он уже нашёл меня на выставке. Вернее, даже не меня — мои картины. Потоптался там пару минут и свалил в закат. Или ты просто выселить меня хочешь?

— Господь с тобой, внучка! Я спасти тебя хочу. Он в этом мире долго оставаться не сможет. Я не думала, что он найдёт тебя спустя столько лет. Тебе надо затаиться на время.

Я вдохнула глубже, чтобы не психануть.

— Бабань… ты понимаешь, как это звучит?

— Как старушечий бред, — кивнула она. — Но я ещё не совсем выжила из ума.

Она опустилась передо мной на колени, взяла мои руки в свои тёплые, дрожащие ладони и посмотрела на меня безумным взглядом.

— Знаешь, почему его привлекли твои картины? Ты пишешь города и разные уголки Эриана.

Я кивнула, вспоминая географию. У меня была пятёрка по предмету, а вот вместо ассоциаций с этим словом в голове возникали одни пробелы. Бабаня опять чего-то начиталась или насмотрелась сериалов на ночь.

— Я знаю, что хорошей фантазией пошла в тебя, — улыбнулась я.

Но не она. Бабаня смотрела на меня не моргая, с тем же страхом, что и раньше. Высвободила руку и достала что-то из кармана.

Маленький кулон на цепочке — кристалл в серебряной оправе, и вложила мне в ладонь. Кристалл чуть засветился. Внутри было что-то похожее на крошечный особняк. Любопытная вещица с Алиэкспресса.

— Спасибо, конечно.

Она смотрела на меня с каким-то непонятным ожиданием. Её губы дрожали, словно она пыталась сказать что-то важное, но слова не шли.

— Это не фантазии, — выдавила она наконец. — Амулет — часть того мира. Его осколок, слеза. Он был на тебе, когда…

Она запнулась.

— Когда что?

— В общем, твои родители не погибли в автокатастрофе. Их убили инквизиторы, когда мы бежали из другого мира…

Я медленно подняла голову.

— Бабань, ты… серьёзно?

— Твоя сестра осталась там.

Она замерла, сжав губы.

— А я… Я ведь не родная тебе.

Я почувствовала жалость к моей старушке и обняла её.

— Ну зачем ты так? Ты самая родная у меня.

С каждым днём ей становилось хуже. Надо проверить, не пропускает ли она таблетки. А пока я смахнула слезу и решила больше не спорить. В этом не было смысла. Да и сил на споры уже не осталось. Доползти бы до кровати.

Бабаня ласково похлопала меня по спине и отстранилась.

— Полюшка. Дельмар — инквизитор. Он пришёл за тобой.

— Ладно. Если он инквизитор, значит, я ведьма, так?

Бабаня неуверенно кивнула.

— Ну тогда я нашлю на него страшное проклятие… непрекращающегося поноса, и дело с концом.

Она смотрела на меня, не мигая и не улыбаясь.

Я судорожно выдохнула.

— Ладно… Ладно. Бабань, ты не представляешь, как я устала. Я пойду спать. Если он заявится, позвоним в полицию, ладно?

Я чмокнула старушку в лоб и всучила ей амулет.

Утром мир не разверзся, инквизиция не явилась с факелами, и «моя сестра» не телепортировалась ко мне в комнату. Всё было как обычно. Я потянулась, зевнула, перевернулась — и замерла. На подушке, рядом с моей головой, лежал амулет. Я уставилась на него, сгребла его в руку и надела.

Раз уж бабаня настаивала.

Распахнула ноутбук, изучила техзадание на понедельник. Закрыла крышку и сунула его в рюкзак. Позанимаюсь на выставке, и ничего, что выходной. От скуки там повеситься можно.

Бабаня ещё спала, из её комнаты пахло настойкой валерьянки. Напрасно она так переживала. Я поцеловала её в лоб, прикрыла дверь и тихонько засобиралась на выставку. Наспех позавтракала, напихала в рюкзак бутербродов с колбасой, сунула туда же термос имбирного чая — сидеть у стенда придётся весь день, и вызвала такси, чтобы не напрягать Дашку. Она и так много для меня сделала.

Глава 6.2. Ты идёшь со мной

На часах было только девять утра, но толпа у входа в Экспоцентр уже напоминала муравейник: люди сновали туда-сюда, разговаривали, смеялись, кто-то фотографировался у афиш. В основном это были семьи, чьи дети просыпались ни свет ни заря и требовали развлечений.

Вот же не спится людям в выходные.

Я поспешила к входу и тут увидела его.

Марк стоял чуть в стороне, всего в нескольких шагах, и разглядывал афиши. Вчера он ушёл, даже не взяв визитку. Значит, мои работы не так уж его заинтересовали, поэтому я просто пошла дальше.

Но стоило пройти мимо, как позади раздался голос.

— Доброе утро, Полина.

Голос — низкий, спокойный, но в этом спокойствии чувствовалась весомость. Будто каждое слово проходило через строгий отбор перед тем, как прозвучать.

Я замерла и медленно обернулась.

Марк стоял, сложив руки за спиной, и смотрел прямо.

— Выставка ещё не началась. Но ты уже здесь.

— Надо же проследить, чтобы никто не спёр мои великие творения, — отшутилась я, но он не улыбнулся.

Кивнул, словно мои слова вовсе не были шуткой.

— Я хотел бы поговорить о них.

Я напряглась. Выглядел он так, словно мог скупить всю выставку разом, но совершенно не походил на коллекционера.

Мы застыли в проходе, мешая людям, и кто-то раздражённо пробормотал:

— Ну чего встали?!

Я поморщилась и шагнула в сторону.

— Может, найдём местечко потише? Тут есть кафе за углом.

— Разумно.

Марк сделал приглашающий жест: веди.

Мы вышли из толпы и направились вдоль гудящей машинами улицы. Солнце пробивалось сквозь утренний туман, прохладный воздух щекотал кожу.

— Так чем тебя заинтересовали мои картины?

Он чуть склонил голову.

— Напомнили места, откуда я родом.

Я нахмурилась.

— Вот как? А откуда ты родом?

— Это… очень далеко отсюда.

Акцента у него не было.

В нём даже чувствовался какой-то подчёркнутый аристократизм, и вид был соответствующий: строгий дорогой костюм, пальто, красивые часы. Но в голосе едва улавливалось что-то мрачное, и это меня настораживало.

— Ну-ну. И название этого далёкого места ты не скажешь?

— Я подумал, ты сама его знаешь. Разве можно писать то, что никогда не видела?

Надо же, нам пять лет в училище вбивали, что художники пишут, а не рисуют, потом ещё в академии поправляли, чтобы мы поправляли других. Но его поправлять не нужно. Я усмехнулась.

— Ты не представляешь. Это и называется фантазией.

— Или памятью.

Я напряглась.

Марк говорил без лишних эмоций, но его голос почему-то вызывал внутри лёгкий холод.

— Ты всегда говоришь загадками?

— Ты всегда пишешь то, чего не знаешь?

Я хотела отшутиться, но что-то вдруг дрогнуло внутри.

В голове вспыхнули слова бабани про другой мир. Осталось как бы в шутку поинтересоваться не инквизитор ли он, но не хватало ещё спугнуть единственного потенциального покупателя.

— Я всю жизнь прожила здесь. Ну, если не считать Турции, куда я пару раз летала с Дашкой, мой кругозор ограничен. Так что это просто фантазии.

Даже его точный портрет, который стоял в моей комнате. Это я могла объяснить тем, что видела его на развороте какого-нибудь бизнес журнала, в интернете, по телевизору — где угодно.

— Любопытно. Как магия, не находишь?

Очень странно было слышать от такого человека глупости в стиле Даши.

— Любое творчество так работает, — пожала плечами я. — Если есть опыт и настроение, то включается фантазия и интуитивно выходит что-то такое. Чистая психология и никакого волшебства.

Лицо Марка оставалось каменным. Я даже и не заметила, что мы оказались далеко от оживлённой улицы и теперь брели мимо домов и заставленных машинами дворов.

— Кажется, мы заблудились, — буркнула я и остановилась.

Достала из кармана смартфон, открыла навигатор и развернулась в указанном стрелкой направлении, собираясь вернуться.

— Идём. Нам туда.

Марк не пошёл за мной. Он просто стоял, глядя на меня так, будто уже знал, что я скажу.

— Ты когда-нибудь слышала про Эриан? — вместо этого спросил он.

Меня будто поразило молнией, я замерла. Мир сузился до этой улицы. До него. Я судорожно сглотнула. Этого не может быть.

Это слово вчера сказала Бабаня. Но она запросто могла услышать его по телевизору. Я быстро взяла себя в руки.

— Это из какого-то фильма, правильно?

Марк смотрел на меня не моргая.

— Неправильно.

— Книга? Компьютерная игра? — перебирала я.

— Нет.

— Тогда откуда…

Голос дрогнул. Это вывело меня из себя ещё сильнее.

Марк спокойно протянул руку:

— Я покажу. Идём.

— Куда?

— В Эриан.

Я попятилась. Внутри всё сжалось в тугой, неприятный ком. Он какой-то сектант? Определённо.

— Знаешь, я обойдусь.

Я развернулась, но в следующую секунду его рука сомкнулась на моём запястье.

— Эй! Какого…

— Времени не осталось.

Его хватка была железной.

Я дёрнулась, но он даже не пошатнулся.

— Отпусти! Ты ненормальный!

Вокруг ни души.

Дома нависали мрачными силуэтами, дорога была пуста.

Я рванулась изо всех сил, но он был словно каменная стена.

— Отпусти, ты…

Я даже не успела закончить фразу.

Он легко подхватил меня и закинул на плечо, словно я ничего не весила.

— Ты что творишь, псих?!

В воздухе вспыхнул ослепительно-белый разлом.

Я успела вдохнуть, чтобы закричать, но он шагнул вперёд, и мир исчез.

Глава 7. Жара и барханы

Разлом закрылся за нами, оставив после себя короткую вспышку белого света.

Я ожидал увидеть усталые лица магов, поддерживающих разлом, знакомые улицы Эльмариса: узкие мостовые, старинные здания, шпили башен, охваченные колдовским мраком.

Но вместо этого под ногами был песок.

Глухая, сухая пустошь.

Горизонт плыл под раскалённым воздухом, камни напоминали выжженные кости, торчащие из земли. Над головой — ослепительное солнце, резкими бликами ударяющее в глаза. Я знал, где мы.

И это было неправильно.

Полина, которая ещё секунду назад отчаянно пыталась вырваться, вдруг затихла.

Я опустил её на песок. Она зашаталась, едва устояв на ногах, и только теперь поняла, что всё вокруг изменилось.

— Что за… — голос её дрогнул. — Где это мы?!

Я молча оглядывался.

Дешир.

О нём рассказывали барды, странники, наёмники, которые рисковали забрести слишком далеко от цивилизации. Земля проклятых, забытая богами и правителями. Никто здесь не жил. Никто не хотел сюда попасть.

Такие места часто становились прибежищами разбойников.

Я стиснул зубы.

Проклятье.

— Отвечай, чёрт возьми! — Полина схватила меня за рукав и дёрнула, будто это могло что-то изменить.

Я перевёл на неё взгляд. Она задыхалась, лицо покраснело — от жары, от паники.

— Это другой мир, — сказал я ровно. — Твой.

— Ты охренел?! — Полина отшатнулась. — Верни меня обратно!

— Это невозможно.

Она дико смотрела по сторонам, словно надеялась, что за ближайшим барханом есть потайная дверь в её привычную жизнь.

— Невозможно?! Я не просила! Ты меня сюда притащил!

— И ты не уйдёшь, пока я не получу то, что мне нужно.

Разлом должен был привести нас в столицу — в Эльмарис, но вместо этого выбросил в пустыню. Почему? Что пошло не так?

Но, возможно, это даже к лучшему. Никто не узнает, что я вернулся с Лестрой. Не придётся искать оправданий, скрывать её, выдумывать причины, чтобы оставить в живых. Пока я не получу своё. Пока она не подарит мне свободу от Элгар’Раша.

Я слишком долго делил своё тело с духом. Слишком долго слушал его голос, чувствовал присутствие, терпел его презрение. Он жил во мне, сжимая холодными пальцами мою душу, всегда рядом, всегда наблюдал.

Я научился подавлять его, научился прятать его глубже, запирать за стенами сознания. Но я знал — это не навсегда. Он был древним магом, сильным, могущественным. Я мог сдерживать его годами, но стоило мне ослабнуть, стоило ране открыться, стоило магии коснуться меня — и он вырывался наружу.

С каждым годом границы между нами истончались. Иногда я ловил себя на том, что уже не различаю, где заканчиваюсь я, а где начинается он. Иногда его мысли звучали в моей голове так ясно, что я принимал их за свои.

И если я оступлюсь… если он вырвется полностью…

Тогда меня больше не будет.

Полина тяжело дышала, обхватив себя руками, будто пыталась защититься. Её глаза метались, как у загнанного зверя. Она оглянулась туда, где был разлом, но потом замерла, и её взгляд изменился.

Она смотрела на меня иначе.

И я понял, что снова стал собой. Та бессмысленная, привычная для её понимания одежда превратилась обратно в инквизиторский мундир. И Полина это увидела.

Она не моргнула. Не закричала. Только тихо выдохнула.

— Кто ты такой?

— Ты уже знаешь.

Песок плавно стекал с выступов скал, ветер играл складками плаща. Я заставил себя снова посмотреть на неё — на ведьму, которую не убил.

Я мог бы. Я должен был. Я только сжал пальцы, пока ногти не впились в ладонь.

А если Лестра — настоящая… Если она может менять реальность…

Она избавит меня от него.

Но стоящая передо мной дева не чувствовала магии, не признавала её существования. Она смотрела на меня, как на выжившего из ума, безумца.

Возможно, она была права. Оставив её в живых, я предавал собственные убеждения. Я предавал Инквизицию.

Как далеко я зайду, чтобы получить то, что мне нужно?

Полина побледнела, несмотря на жару.

— Ты сказал, что это другой мир…

— Эриан.

Она судорожно сглотнула.

— Бабаня… Даша… — сипло пробормотала она. — Они там, а я… здесь?

Я кивнул.

— Тебе придётся привыкнуть.

Она шумно выдохнула и закрыла лицо ладонями.

— Мне нужно домой, понимаешь?

— Твой дом здесь.

Я сам понимал, как нелепо для неё это звучало. Реакция последовала ожидаемая — Полина вскинула на меня взгляд, полный ярости.

— Не знаю, что ты себе там навоображал, но мне некогда заниматься ерундой. Это не мой дом! Верни меня! У меня есть обязанности!

Она пыталась держаться, но её самообладание рушилось на глазах. Я шагнул ближе.

— Теперь твои обязанности поменялись, Полина, — сказал я как можно спокойнее. — У тебя есть дар. Он меняет реальность.

Она выпрямилась, сжав кулаки.

— Чего?! Ты понимаешь, что несёшь? Ты просто… Просто псих, ясно? Ты говоришь какую-то бредятину! Нет у меня никакого дара! И никаких проклятых миров не бывает, кроме одного!

Я вздохнул и сел на камень, подождать, пока её истерика утихнет.

— Ты даже не хочешь узнать, на что способна?

— Нет! Я хочу вернуться! — выкрикнула она. — Вернуть свою жизнь, своих близких, кофе по утрам и даже проклятые пробки в центре города!

— Забудь об этом.

Она зарычала, вцепилась в свои волосы, попятилась. Потопталась, пытаясь справиться с эмоциями.

— Ты ведь узнала меня, — сказал я. — Ещё там, на выставке. Ты сказала подруге: «Это же он». Твой дар подсказал тебе.

Полина шумно вздохнула и посмотрела на меня, прищурившись.

— Ты же не Элиас Дельмар?

— Это мой отец.

— Ч-чёрт!

— Видишь? Ты знаешь что-то обо мне. Ты писала пейзажи Эриана. А говоришь, дара нет.

— Нет, нет. Я не знаю. Я просто… — Она замолчала, явно пытаясь уложить всё в голове. — Ты не можешь меня похитить! Нельзя похищать людей! Бабаня с Дашей заявят в полицию! Меня найдут!

Глава 8. Мир, которого не может быть

Я бежала, пока хватало сил.

Горячий воздух обжигал лёгкие, ноги вязли в песке. Солнце било в голову, превращая мысли в тягучую массу, из которой чётко выделялись только две: «это невозможно» и «я хочу домой».

Пустыня не кончалась. Как я вообще тут оказалась? Помню только яркую вспышку. А потом город пропал.

Ни людей, ни машин, ни даже чёртовых следов, которые вели бы к цивилизации. Только раскалённый песок, пыль и редкие сухие кусты, похожие на сгоревшие скелеты.

Марк не погнался за мной. Конечно. Зачем? Он знал, что мне некуда идти. Что я перебешусь и вернусь к нему с вопросами.

Проклятье!

Я резко остановилась, упёрлась руками в колени и судорожно вдохнула. Сердце бешено колотилось, жар пронизывал тело, а внутри скручивался знакомый липкий страх — а если это правда?

Нет. Нет!

Я дрожащими руками потянулась к рюкзаку. Воды. Хоть глоток. Быстро открыла клапан, засунула руку внутрь… и застыла.

Что за…?

Я медленно достала содержимое.

Ноутбука не было. Вместо него — груда плотных, жёстких листов бумаги, перевязанных кожаным шнурком. Телефон исчез. Появилась небольшая деревянная коробка с углем и грифелями. Я точно помню, что не брала свои рисовальные принадлежности.

Термос… стал обычной флягой, тёмной, металлической, похожей на солдатскую.

Я в ужасе вытряхнула рюкзак, высыпала всё на песок, перебирая вещи, но всё изменилось. Влажные салфетки стали кучей платков.

Даже сам рюкзак! Вместо него передо мной лежал потёртый кожаный мешок на лямках. Моя одежда тоже выглядела как средневековый камзол, шаровары и сапоги.

— Нет… нет… — замотала я головой.

Руки тряслись. Мир плыл перед глазами.

Это невозможно!

Я оглянулась на Марка. Господи. Я будто попала в компьютерную игру. Или сошла с ума.

Я в ужасе замерла, потёрла шею, чувствуя прохладу металла.

Амулет.

Он единственный не изменился.

Внутри крошечного камня, который я приняла за украшение, слабо светились очертания какого-то здания. То ли замка, то ли особняка.

Нет. Это всё… Это всё…

Я зажмурилась, тряхнула головой, пытаясь прогнать безумие.

Но, открыв глаза, увидела то же самое и тяжело сглотнула. Господи… Бабаня говорила правду?!

Не знаю, сколько времени я просидела на песке. Наверное, недолго. Горячий воздух плавил мысли, пот стекал по спине, в висках всё ещё стучало от бега, ужаса и жары.

Но страх постепенно уступал место чему-то другому.

Рациональности.

Я не верю в мистику, но как объяснить то, что передо мной?

Я не верю в сказки, но мой рюкзак больше не мой, а амулет светится, как чертов маяк. Я сжала его в кулаке.

Бабаня знала. Она всегда знала. «Ты должна уехать». «Он пришёл за тобой». Я стиснула зубы.

Но если бы Марк хотел меня убить…

Стал бы он тащить меня сюда и тратить время на разговоры?

Зачем ему это?

Я села ровнее, пытаясь собраться.

Ладно… Ладно. Я судорожно выдохнула. Надо подумать.

Марк. Чего он хочет? Я вспомнила его взгляд. Спокойный, сосредоточенный, холодный. Как у человека, который уже принял решение.

Я ему зачем-то нужна.

Он не убил меня сразу. Значит, у него есть причина держать меня в живых. Он сказал, что ему что-то нужно.

Я заставила себя встать и оглянуться. Небо синее, безоблачное. Беспощадное солнце обжигало плечи. Я чувствовала себя жареной курицей в духовке. Расстегнула и сняла куртку, превратившуюся в непонятно что, и осталась в тонкой блузке. Стало легче, но не сильно.

Вдалеке виднелась тёмная фигура Марка. Он забрался на вершину бархана, стоял и осматривался, словно ему никуда не надо было спешить.

Но я спешила. Домой.

Я сделала глубокий вдох. Сбежать — не вариант. Вернуться — тоже. Не сейчас. Может, потом. Но если я сейчас же ничего не пойму, не смогу даже выбрать, чего бояться.

Я решительно направилась к Марку. По пути глотнула остывший чай. Зря я это сделала. От сладости захотелось пить ещё больше. Но как говорилось во всех фильмах про пустыни — воду надо экономить.

Забравшись на бархан, я остановилась. Марк стоял, такой же взмокший и растрепанный, в расхристанном кителе, внимательно всматриваясь в даль.

— Ты собираешься вернуть меня обратно? — строго поинтересовалась я.

Он перевёл на меня взгляд, и посмотрел оценивающе.

— Я должен выяснить, что ты действительно умеешь.

— Как ты это выяснишь?

— Ты маг. Твоя сила проявится.

Я фыркнула, закатив глаза.

— Маг, — повторила я, всё ещё не веря, что вообще произношу это слово. — И что тебе надо? От мага?

— Твои способности.

Я нервно хмыкнула. Господи. Ну какой из меня маг? Но Марк думает иначе.

— С чего ты вообще это взял?

— Руны привели меня к тебе.

В его голосе не было ни сомнения, ни вопросов. Только уверенность.

— Ах, руны! Это, конечно, всё объясняет.

Но если это ошибка?

Если он ждёт от меня того, чего я не могу дать?

А если… он прав?

Глава 9. Захват

— Идём, — бросил я, спускаясь с бархана. — Пора выбираться отсюда.

Ветер гнал песчаную дымку, затягивал горизонт туманом, превращая мир в бескрайний раскалённый океан. Солнце висело над головой, жгучее, как клеймо инквизиции.

Я ощутил чьё-то присутствие и насторожился. Даже пустыня притихла в ожидании, словно зверь, затаившийся в траве перед прыжком.

Полина ничего не замечала. Шла впереди, держась за лямки рюкзака и бормоча проклятия себе под нос. Её голос странно резонировал в пустоте.

Я шагал, стараясь запутать след.

Тени под барханами дрогнули.

Они здесь.

Прежде чем песок взорвался вокруг нас, я успел схватить Полину за плечо. Она вскрикнула. Я выхватил меч.

Похожие на призраков чёрные фигуры вырвались из песчаной бури, закрученной магией.

Отступники. Бывшие маги, отказавшиеся подчиняться инквизиции и сбежавшие в пустыню. Загнанные волки, которые научились убивать ради выживания. Я полагал, что наши рейды всех переловили.

— Полина, отойди.

Я подтолкнул её назад, но она застыла, будто слова её не коснулись. Она смотрела на врагов широко распахнутыми глазами.

Я двинулся вперёд.

Первый нападающий бросился на меня со скоростью ветра, но я успел среагировать. Лезвие прошло по его горлу легко, будто сквозь воздух. Он упал на колени, хватаясь за рану, но я уже двигался дальше.

Второй взмахнул рукой, высвобождая поток магии. Воздух сгустился в сплошную стену. Я сжал кулак, и моя сила с холодной точностью разрубила стену. Магия рассеялась, враг больше не мог колдовать, мой клинок вошёл в его грудь, пронзив сердце.

Позади вскрикнула Полина. Я чуть обернулся: кто-то схватил её. Я метнул нож. Человек отшатнулся, из его плеча хлынула кровь.

Ещё двое нападающих выпрыгнули из песка. Я шагнул вперёд, но что-то внутри дрогнуло и в голове отозвался ледяной шёпот.

«Ты теряешь время, Дельмар. Дай мне контроль».

Я проигнорировал. Отбил удар магического клинка, поднырнул под следующий. Разрезал ткань, плоть, жилы. Тело упало в песок, окрашивая его тёмными пятнами.

Четверо мёртвых.

Но на этом отступники не кончились. Их становилось больше. Сначала появились двое, затем ещё четверо и ещё столько же. Слишком много.

Позади зашипело. Я повернулся, блокируя магию. Но что-то тонкое и холодное вдруг сжалось вокруг моего горла. Резкий рывок — и я рухнул на колени.

Проклятый артефакт подавления. Силы ушли мгновенно, будто меня опоили. Голова зазвенела, мышцы ослабли. Я с трудом мог пошевелиться.

— Попался, инквизитор, — раздался за спиной насмешливый, женский голос. — А говорили, вы неуязвимы. Ну-ну.

Я поднял голову. Передо мной стояли пятеро магов. Платки скрывали их лица. Полину удерживали за руки двое. Она смотрела на меня с каким-то странным выражением. То ли с ненавистью. То ли с пониманием.

— Вы делаете ошибку, — произнёс я.

— Ошибкой было приходить сюда, инквизитор. Вставай!

Женщина рванула цепь. Я поднялся.

Четверо магов повели нас вперёд, держа на расстоянии, но не ослабляя хватки. Ещё двое шли позади.

«Дай мне контроль, я освобожу нас!»

«Нет».

Песок оседал в складках одежды, скрипел на зубах. Ветер нёс с собой сухую, знойную пыль, забивая лёгкие. Во рту пересохло.

— Отпустите меня, вы что, совсем с ума посходили?! — возмущалась Полина, пытаясь вырваться, но её держали крепко. — Да что вам от меня нужно?!

Её голос был резким, раздражённым. Кричала она не от страха, а от ярости. Злилась.

— Скажи им, что я не с тобой, — бросила она мне. — Развяжите меня!

Я промолчал.

— Да что с тобой не так?! — прошипела она.

Её голос звучал будто издалека, как всё, что сейчас происходило.

— Это ничего не изменит.

Внутри бился Элгар’Раш.

Он не шептал, не насмехался, как обычно. Он чувствовал опасность и рвался наружу.

«Я могу помочь».

«Нет».

«Ты будешь ждать? Позволишь им сломить тебя?»

«Я разберусь».

«Как тогда?»

Тогда. Память вытащила образы из прошлого.

Весь наш отряд — от юных новобранцев до опытных инквизиторов — лежал мёртвым. В воздухе стоял тяжёлый запах пепла и крови — едкий, как сама смерть. Крики всё ещё звучали где-то позади, но я слышал их, как сквозь вату. Они казались далёкими, чужими.

Во рту стоял металлический привкус. Чужая кровь или своя? Я не знал.

Я знал только одно: должен был выстоять. Не сломаться. Передо мной на цепях висел Элгар’Раш. Не просто маг. Легенда. Чернокнижник, три века державший Империю в страхе. Он выживал там, где падали армии.

Но сейчас он был обречён. Кожа посерела, тёмные жилы набухли на шее и руках, магические кандалы высасывали его силу, как пиявки. Когда он заговорил, голос звучал сухо, как потрескавшаяся земля:

— Как же так? Мальчишка пришёл казнить меня?

Я сжал меч, но не ответил. Я собирался сделать то, чего не успели мои братья. Последний удар.

Элгар’Раш медленно улыбнулся. В уголках его губ мелькнула жалость. Или насмешка.

— Это смело. И глупо.

И тогда цепи, державшие его, осыпались в прах.

Я не успел даже вдохнуть, как мир перед глазами потемнел.

Это не было заклинанием. Это была сама суть Элгар’Раша. Тьма, вырвавшись из его тела, потянулась ко мне, просочилась под кожу, влилась в вены, как чёрный дым.

Я не закричал. Но боль скрутила меня, кости внутри раскалывались одна за другой. Я рухнул на колени, вцепившись в меч — единственное, что ещё удерживало меня в этом мире. Горячий камень жёг колени, но я не мог пошевелиться.

Память Элгар’Раша вливалась в меня. Его голос. Его проклятая сила.

Я не знал, сколько это длилось — секунды, минуты, вечность?

Но когда смог поднять голову, старый маг уже не дышал.

Его тело ссохлось, сморщилось, словно его вытянули до последней капли.

Глава 10. Одна из них

Я не сразу поняла, что он сказал. Слова прозвучали глухо, как сквозь вату, но их смысл пронзил меня, словно удар хлыста. «По закону мне придётся её казнить».

Жар в шатре вдруг показался ледяным. Я медленно повернулась к Марку, чувствуя, как внутри всё сжимается. Он стоял ровно, невозмутимо, будто его слова ничего не значили.

Где-то внутри меня поднималась паника, но сильнее было другое чувство. Ненависть. Я не закричала, не дёрнулась. Только смотрела. Марк не отвёл взгляда, не моргнул. Он не выглядел довольным собой. Не выглядел тем, кто сейчас обрёк меня на смерть. Но он это сказал. Он похитил меня, чтобы использовать и убить.

Тонкая серебряная цепь змеёй сжималась на его шее. Такими же были скованы его руки. Он смотрел на меня. Я отвернулась.

В шатре стояла удушающая жара, пропахшая пряными травами и жареным мясом. Половина стены была поднята, впуская внутрь сухой ветер пустыни.

Перед глазами всё ещё проносились вспышки. Люди, возникающие из вихрей чёрного песка. Ярко-белая стена света, взметнувшаяся перед нами. Волна воздуха, вырвавшаяся из рук Марка. Слова, только что сказанные им…

Всё это казалось кошмарным сном. Но я не спала.

— Что же ты сразу её не казнил? — Человек с повязкой на глазу шагнул ближе к нему, дёрнув цепь. — Неужто решил сжалиться над магом?

По шатру прокатился смешок.

Я не могла пошевелиться.

Казнить. Маг.

Эти слова снова и снова пульсировали в висках, а в горле собирался комок, который мешал дышать.

— Значит, она не заодно с тобой? — переспросил повязочник, ухмыляясь.

— Нет, — ровно ответил Марк. — Скорее, заодно с вами.

Что? Я моргнула.

Я ожидала, что он попытается выбраться — угрожать или выторговывать себе свободу. Но он… сказал это так спокойно, что в животе похолодело.

Он это серьёзно? Или задумал что-то? Я посмотрела на него.

Никаких эмоций. Никаких сомнений. Он стоял, будто уже всё решил.

Но что?

Он не мог сказать это просто так — у него был план.

Но пока я пыталась его разгадать, раздался голос:

— Проверим. Правда ли она одна из нас.

Я вздрогнула.

— Проверим?! — сорвался мой голос. — Что это значит?!

Я метнула взгляд на Марка. Он стоял слишком спокойно для пленника, закованного цепи. В этом было что-то неправильное. Словно он не сомневался, что его не убьют, либо… что-то задумал.

— Если она маг, то бояться ей нечего, — сказал кто-то.

А если нет?

Меня развязали.

Женщина в тёмном плаще вышла вперёд и протянула руку.

— Дай мне свою ладонь.

Я неохотно шагнула к ней, но стоило ей провести пальцами над моей кожей, как она нахмурилась.

В шатре повисла тишина.

— Она… чужачка. Но она — одна из нас.

Разбойники загалдели. Я не могла поверить.

— Хорошо, — произнёс главарь. — Подойди. А этого уведите.

Он кивнул на Марка.

Я остолбенела, пока его уводили.
Мне следовало радоваться, что избавилась от похитителя и, возможно, убийцы. Но вместо этого я оказалась среди людей, которые могли оказаться ещё опаснее.

Меня подтолкнули ближе к главарю.

— В чём твоя сила? — спросил он.

Я застыла.

— У меня её нет, — хрипло ответила я. — До этой минуты я вообще не верила в магию.

Кто-то хмыкнул.

Я судорожно сглотнула.

— Вы не убьёте меня?

— Мы не разбойники, — ответил главарь. — Побудешь у нас. Пока.

Сам он поднялся и покинул шатёр.

— Мы отступники, — пояснила женщина, которая проверяла меня.

Она усадила меня на ковёр и дала воды. Она была одной из немногих, кто не смотрел на меня с подозрением.

Толпа расходилась. Те, кто остался, смотрели с интересом — кто-то с осторожностью, кто-то с лёгким презрением, кто-то с явным любопытством.

Я всё ещё не верила в происходящее.

— Отступники? — повторила я.

— Ты точно чужачка, — хмыкнула она. — Каждый куст в пустыне знает, что инквизиция запирает нас в башнях, потому что боится. Они хотят контролировать наши силы. Но сами пользуются.

— Но это… это…

— Провести жизнь в Башне — врагу не пожелаешь, — договорила она за меня. Мы предпочли стать изгоями, чтобы не быть пленниками и рабами.

Я судорожно выдохнула. Только этого всего мне и не хватало.

— Я из другого мира и хочу вернуться. У меня там вся жизнь. Понимаете?

Она сочувственно посмотрела на меня.

— Понимаю. Как ты попала сюда?

— Он похитил меня. Этот ваш инквизитор. — Я раздражённо взъерошила волосы. — Была вспышка, и мы мигом оказались здесь.

— Вы прошли через разлом.

Если между мирами можно переходить, значит, можно вернуться?

— Где этот разлом? Как пройти обратно?

— Всё не так просто. Разломы между мирами появляются в случайное время в случайных местах. Где, а главное, когда появится новый, и куда он ведёт, может сказать разве что пророк.

— Отлично. Я ещё и застряла здесь. Ненавижу.

Женщина усмехнулась.

— Инквизитор заслуживает ненависти. Но ты так говоришь, будто пытаешься убедить себя.

Я сжала зубы.

— Он не пытался меня убить.

— Это пока. Его работа — убивать таких, как ты. Как мы.

— За то, что вы бежали?

Она кивнула.

— И за это тоже.

У меня по спине полз холодок. Я с трудом представляла Марка таким. Он был хладнокровным, да. Жёстким. Опасным. Но мне казалось, в нём не было бессмысленной жестокости.

И всё же я знала, кем он был.

Инквизитором. Как и сказала бабаня. Той самой тенью, что преследовала магов… Бабаня узнала на портрете отца Марка и испугалась не просто так.

Я схватилась за амулет. Хотя мне трудно было в это поверить, но мозаика постепенно складывалась: родители спрятали меня в другом мире от инквизиции. Возможно, от Элиаса Дельмара, который преследовал мою семью уже тогда.

— Что вы сделаете с инквизитором? — спросила я.

— Старейшины решат. Но думаю, с ним сделают то же, что они делают с нами — сожгут.