Простить предателя - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Юлия Вернер (самиздат)

Глава 1 / Элла

Снова вижу во сне, как Юсупов направляет на папу пистолет.

Смотрит лучшему другу в глаза, а затем нажимает на курок.

Выстрел.

В который раз просыпаюсь на этом моменте с колотящимся от ужаса сердцем и мокрым от слез лицом в комнате с забитыми окнами.

Сажусь, обхватываю руками колени и начинаю раскачиваться.

Мне страшно.

Мне больно.

Хочется выть от бессилия.

Бить и крушить все вокруг себя.

Ненавижу.

Как же я ненавижу Юсупова!..

Слышу, как в замочной скважине с лязгом поворачивается ключ, а затем открывается дверь и в мою клетку делает шаг женщина в белом халате. На ее лице маска. Взгляд безразличный.

Она мельком отмечает условия моего содержания здесь, а затем проходит дальше, держа в руке какой-то чемоданчик.

Тяжелая дверь за ней закрывается.

– Вставай, – равнодушно произносит она, оставляя чемоданчик на столе. – Раздевайся.

Даже и не думаю выполнять ее требования.

Кто она такая?

Зачем здесь?

Затравленно наблюдаю за тем, как она достает из чемоданчика резиновые перчатки надевает их на руки.

Поворачивает голову. Устало смотрит на меня.

– Сделай, как я прошу, – говорит тихо. – Я с трудом уговорила мужчину за дверью оставить нас наедине. Не сопротивляйся, пожалуйста. Тебе же будет хуже.

Ощущаю, как в животе сжимается в тугой узел желудок. Чувствую свою никчемность, которая комом застревает в горле.

Медленно поднимаюсь, опускаю глаза в пол и начинаю медленно снимать футболку, затем джинсы.

– Белье тоже.

Слова незнакомки бьют меня током, и я сильнее сжимаю зубы. Челюсть уже болит от напряжения.

Тянусь рукой назад, расстегиваю лифчик. Снимаю трусики.

Остаюсь перед незнакомкой голой и жалкой.

Женщина подходит ближе, придирчиво рассматривает мое тело.

Находит крохотную татуировку мотылька на правом боку и хмыкает. Я не вижу ее лица, то чувствую на себе взгляд.

– Хорошо, – произносит. – Теперь ложись на спину и сгибай ноги в коленях. Мне нужно осмотреть тебя на наличие девственности.

Вздрагиваю.

Обхватываю себя руками, чтобы прикрыть грудь, а затем разворачиваюсь и, ступая босыми ногами по холодному полу, возвращаюсь на кровать и ложусь на спину.

– Раздвинь ноги шире. Не бойся, – женщина присаживается на край кровати, достает из кармана небольшой фонарик и направляет его свет мне прямо в лоно.

Какая дикость.

Чтобы не видеть этого, сжимаю пальцами простыню и отворачиваюсь.

По щекам вновь бегут слезы.

Какое унижение!

Ненавижу.

Ненавижу Юсупова!

– Хронические заболевания имеются?

Отрицательно машу головой.

Поджимаю губы, чтобы не проронить ни единого всхлипа.

– Анально, орально сексом занималась?

– Нет.

– Хорошо, – заключает. – Можешь одеваться.

Чувствую, как пружинит кровать.

Незнакомка поднялась.

Судорожно встаю, начинаю поспешно одеваться.

– Что со мной будет? – спрашиваю дрожащим голосом, натягивая футболку. У меня есть предположения на свой счет, но как бы я хотела знать, что ошибаюсь!

– Не знаю, – отвечает, собирая свой дурацкий чемоданчик, а потом оборачивается и смотрит мне в глаза. – Я правда не знаю.

Вздрагиваю и не в силах контролировать порыв отчаяния, которое душит меня вот уже несколько дней, подскакиваю к незнакомке и хватаюсь за ее руку с мольбой о помощи во взгляде.

– Пожалуйста… – шепчу, – сообщите полиции, что я здесь! Я вас умоляю!..

Надежда… она так неожиданно загорелась в моем сердце! Затрепетала как птичка в клетке!

Женщина смотрит на меня, и я по глазам вижу, что она хочет мне помочь и оттого надеюсь на удачу.

– Не могу.

Мир снова рушится.

Всего два слова ломают во мне веру в спасение.

– Пожалуйста… – горячие слезы льются по щекам. – Пожалуйста, помогите мне. На моем месте могла быть ваша дочь! Разве вы желали бы ей такой судьбы?..

– Прости, – она выдергивает свою руку из моих пальцев, подхватывает чемоданчик и поспешно направляется к двери.

Стучит три раза и ее выпускают.

Она даже не оборачивается.

– Сволочь, – всхлипываю. – Какая же ты сволочь!.. – ору и от бессилия сгибаюсь пополам. Падаю на колени, ударяюсь ими о бетонный пол, но не чувствую боли.

Глава 2 / Элла

Во мне все переворачивается от страха, когда я слышу эти слова.

– Не пойду, – срывается тихое с губ.

Мужчины разом хмурятся, а затем один из них двигается в мою сторону.

Группируюсь, видя, как здоровяк идет на меня, готовлюсь к сопротивлению.

Буду кусаться, пинаться, но добровольно никуда не пойду!

– Не заставляй делать тебе больно, кукла, – говорит бородатый и больно хватает меня за руку. – Пойдем, иначе хуже будет!

Я вздрагиваю и изо всех сил пинаю его в колено, но недостаточно сильно, чтобы сломать его. Мужчина воет, но хватку не ослабляет и я не нахожу ничего лучше, кроме как дотянуться коленом до его паха.

– Дикая сука! – рыкает он и отпускает мое запястье. – Выебу тебя, как только представится возможность!

Подскакиваю на месте, бросаю взгляд в сторону второго, который остается стоять в дверях, и понимаю, что выскочить из комнаты не получится. Прижимаюсь к холодной стене как затравленный зверек и слушаю глухой стук своего сердца.

– Ловкая какая, – гогочет тот, что стоит в дверях. – Как твои шары, Димон? Целы?

– Пошел ты на хер, Серый, – с хрипом отвечает его приятель. – Лови эту суку и тащи к Фараону, он ждать не любит!

Тот, кого назвали Серым, хмыкает, а затем лениво направляется в мою сторону.

– Пойдем, пупсик, – насмешливо говорит и протягивает мне руку. – Давай. Все уже и так предрешено. От судьбы не убежишь.

Поджимаю губы и смотрю на него.

Как у них все просто.

Никакой жалости.

А что если бы на моем месте была их дочь, жена, сестра или мать?

И все-таки в одном он прав: от судьбы не убежишь.

Нехотя отлипаю от стены и прохожу мимо протянутой руки на выход, не чувствуя твердости пола.

Слышу, как довольно хмыкает Серый и как кряхтит, поднимается и ползет следом за нами Димон.

Следующие несколько минут меня ведут по темному коридору, украшенному светодиодными лентами с пошлыми рисунками.

Из-за дверей слышится женский смех, стоны и крики, от которых я морщусь, но продолжаю послушно идти.

Шагаем до конца коридора, потом поворачиваем налево, останавливаемся перед тяжелой дверью с вензелями.

– Дальше одна, – кивает Серый и распахивает ее передо мной. – Иди.

Тяжело сглатываю ком в горле и переступаю через порог. Вздрагиваю, когда за мной захлопывается дверь.

Стараюсь унять дрожь в теле и делаю шаг, другой.

Здесь приглушенный свет, и пахнет сигаретным дымом. А еще много зеркал и играет тихая музыка.

Прохожу дальше за тонкую шторку и вздрагиваю, замечая сидящих на диване мужчин, а у их ног, склоняясь над пахом, как собачонки стоят на коленях полуголые девицы.

Замираю, узнавая в алом свете Фараона, раскинувшегося звездой на диване. Лица второго мужчины рассмотреть не могу, потому что он сидит спиной ко мне. Зато действия эскортницы вижу прекрасно.

Вдруг толстяк стонет, вздрагивает и находит взглядом меня.

На его губах появляется сальная усмешка, от которой по моей коже пробегает дрожь.

– Эллочка, куколка! – вскрикивает он с южным акцентом. – Проходи-проходи! – опускает взгляд и ногой небрежно отталкивает от себя девицу, после чего застегивает брюки и заправляет помятую рубашку.

Мне хочется отсюда бежать.

Для чего я здесь?

Стою на месте, даже боюсь пошевелиться.

Провожаю взглядом эскортницу, которая выбегает через запасную дверь.

Снова перевожу затравленный взгляд на мужчину.

– Иди сюда, – тянет приторным голоском и манит пальцем.

Медленно спускаюсь вниз по двум ступенькам, прохожу ближе к диванам и теперь могу рассмотреть того, кто был здесь с толстым подонком.

Юсупов.

Мужчина откинулся на спинку дивана, положил на нее же локти и наслаждался тем, как ему, больному ублюдку, сосет молодая девица в прозрачном лифчике.

Я вижу, как она давится, вижу, как слезятся ее глаза, но девушка упорно продолжает свою «работу». Я также вижу курчавые темные волосы на его лобке и чувствую сквозь завесу дыма терпкий запах мужчины.

– Хочешь присоединиться? – привлекает мое внимание Фараон, и я невольно вздрагиваю. – Так действуй!

Поджимаю губы, хмурюсь и слышу скупой мужской стон.

Кончил, кажется.

Будто в подтверждение с колен поднимается девушка и, вытирая ладонью рот, выскакивает отсюда следом за своей коллегой.

Бросаю взгляд в сторону Ильдара и ощущаю, как меня обдает холодом.

Он в упор смотрит на меня, поправляя на себе одежду.

Ненавижу.

Как же я его ненавижу!

Сцепив зубы, отворачиваюсь и утыкаюсь взглядом в пол.

Глава 3 / Элла

Вздрагиваю, когда слышу в прихожей хлопок дверью, а затем какой-то грохот. Сердцебиение учащается и я, хватая с разделочной доски нож, медленно двигаюсь в ее направлении.

Страшно. Еще страшнее от мысли, что я после прихода из универа кажется не заперла дверь.

Из коридора в прихожую едва ли не выпрыгиваю с криком, а когда вижу, что полуживого папу поддерживает незнакомый мужчина, роняю нож на пол и в ужасе закрываю рот руками.

Одежда отца в крови, и я не уверена, что сам он находится в сознании.

– Тащи аптечку. Живо, – приказывает мужчина, буквально на себе таща папу из прихожей. – Не стой столбом! Иди!

Вздрагиваю и несусь сломя голову в ванную, достаю из тумбочки ящик и только успеваю краем глаза заметить свое бледное лицо в отражении зеркала, как вновь бросаюсь бежать.

Я не могу оценить ситуацию трезво, ведь стоило увидеть папу в таком состоянии, как у меня из легких выбило воздух, и я не на шутку перепугалась за его жизнь.

Незнакомец уложил папу на диван в гостиной и теперь осматривал порез на торсе. Рана была глубокой и сильно кровоточила. В нос бил запах железа.

– Давай сюда ящик и иди в другую комнату, – грубо произносит незнакомец, и я вздрагиваю, рассматривая избитого отца.

– Я останусь, – говорю, протягивая ему аптечку.

Он одаривает меня строгим взглядом, а затем начинает копаться в ящике.

Я смотрю то на папу, который качается на границе сна и реальности, то на мужчину, что ловко достает из аптечки бинты и антисептики.

– Принести набор для шитья, – говорит не оборачиваясь.

Вздрагиваю и смотрю ему в затылок.

– Что?..

– Набор. Для шитья, – с нажимом произносит. Злится. – Быстрее, если не хочешь, чтобы твой отец истек кровью.

И я бросаюсь искать этот чертов набор.

Долго искать не пришлось, хотя чтобы добраться до него понадобилось приложить немало усилий. В нашей семье шила только мама, но после ее смерти ящик с иголками и нитками уже успел покрыться толстым слоем пыли на шкафу.

Стряхиваю ладонью паутину с коробки, спрыгиваю со стула и бегу обратно в гостиную.

– Хорошо, а теперь уходи, – произносит мужчина, доставая из набора иглу.

– Я останусь, – голос предательски дрожит.

– Я сказал: уйди! – рявкает он и я, подскочив на месте, испуганно пячусь.

Здравая мысль врывается в голову: не мешайся. Но страх за отца сковывает меня и заставляет упрямиться. Мне страшно, но из-за подскочившего адреналина я еще кое-как держусь и не впадаю в истерику.

Мужчина на мгновение оборачивается и обреченно вздыхает, замечая меня позади себя.

– Водка есть?

Судорожно киваю.

– Неси.

Бросаюсь на кухню, достаю из шкафчика бутылку и возвращаюсь обратно.

– Давай сюда, – говорит и отбирает ее у меня. Откупоривает и подносит к губам. Под моим опешившим взглядом делает глоток, второй…

– Я думала это антисептик… – шепчу, ошарашено глядя на него.

Мужчина отстраняется и вытирает рот тыльной стороной руки.

– С такими познаниями в оказании первой помощи я бы никогда не доверил тебе свою жизнь, – бросает он и оборачивается к папе. – Теперь тебе и правда лучше уйти. Я сообщу, когда закончу.

Перевожу взгляд на все еще кровоточащую отцовскую рану и чувствую, как спазмом сводит желудок. Пячусь, тяжело сглатываю, а затем ухожу на кухню, доверяя жизнь папы чужому человеку.

Сердце бьется где-то в горле, запахом крови, казалось бы, пропахла вся квартира.

Не знаю, сколько времени я так сижу на кухне, буравя взглядом столешницу, но вздрагиваю, когда в дверях появляется тот мужчина.

Он был моложе моего отца. Высокий брюнет с пронзительными синими глазами и плотно сжатыми губами. На небритом лице играют желваки.

– Все нормально, – бросает он. – Жить будет.

Мои губы вздрагивают и на глаза находят слезы, но я смахиваю их ладонью.

– Что с ним произошло? – тихо спрашиваю, приподнимаясь со стула. – Почему на нем живого места нет?

Незнакомец отводит от меня взгляд в сторону.

– Отец сам тебе расскажет, если посчитает нужным, – он разворачивается и идет прочь. Я за ним. – Научись запирать дверь, – бросает он через плечо, прежде чем переступить через порог, а затем растворяется в темноте лестничной площадки.

Казалось бы, я вижу его в первый и последний раз…

Около недели мне приходится ухаживать за папой, который упрямо отказывался ехать в больницу и рассказывать о случившемся. Мне ничего не удалось из него вытянуть. Сказал лишь, что попал в заварушку по службе.

Меня не устраивал папин ответ, но узнать что-то самостоятельно я не могла. Даже на вопрос о том, кто этот мужчина, что притащил его полуживого домой, отец грубо ответил, чтобы я держалась от него подальше.

Глава 4 / Элла

– Пап, поехали, а то опоздаем! – жужжала я, поглядывая на наручные часы. – Фильм вот-вот начнется, ну чего ты там копаешься?

Отец вышел в прихожую в футболке с принтом знаменитой рок-группы, которую я ему подарила на день отца и глянул на себя в зеркало.

– Нормально выгляжу? – спросил, разводя руки в стороны.

Я улыбаюсь и показываю ему большой палец.

Мой отец – красавчик. Многие подружки дико завидовали моему молодому и подтянутому папе, ведь он мог дать фору любому юнцу. Черные волосы были коротко подстрижены, на шее виднелась татуировка. По молодости папа был тем еще бунтарем, но потом решил посвятить себя службе в наркоконтроле.

– Хорошо, тогда поехали.

Спустившись на лифте вниз, мы выходим из подъезда и вскоре садимся в машину.

Пристегивая ремень безопасности, я мельком замечаю обручальное кольцо на пальце отца. Два года прошло, а он так и не смерился с потерей.

– Ты точно в порядке? – осторожно спрашиваю. – Можем поехать в другой раз, если плохо себя чувствуешь. Рана даже толком не затянулась.

– Нет, я же тебе обещал. – Папа выезжает со двора. – Со мной все хорошо, не переживай!

Я недоверчиво кошусь на родителя, но все же сдаюсь.

Он ужасно упрямый. Если что-то взбредет ему в голову, то уже никак это не исправить. Уж я-то знаю.

Как назло мы попали в вечернюю пробку и простояли бы в ней очень долго, если бы папа не решил ее объехать, немного нарушая ПДД.

В кино мы все еще успевали.

Я немного расслабилась и строчила подружкам сообщения, как вдруг заметила, что папа внезапно поменял маршрут.

– Пап, нам в другую сторону, – отрываю взгляд от экрана телефона и вижу его сосредоточенное лицо. Как у ищейки. – Пап, мы куда?

– Сейчас проверю кое-что быстренько, и поедем смотреть твой фильм, – стараясь произносить слова как можно спокойнее, произносит он и подмигивает мне.

Слежу за его взглядом и понимаю, что мы едем следом за тонированным внедорожником с гос.номером Х333ХХ01, петляя по узким улочкам.

– Пап, – настороженно произношу. – Поехали в кино.

Я понимаю, что папа взял след и идет по нему, позабыв о нашем уговоре. Никакой работы на выходных.

– Скоро поедем, – отмахивается он, продолжая ехать за машиной.

Обещал же!

Сжимаю губы в тонкую линию и начинаю сама наблюдать за петляющим по дороге внедорожником, который, в конце концов, останавливается во дворе тихого райончика.

Мы гасим фары и притормаживаем за углом высотки.

Наверное, будь я мальчишкой, то обязательно обрадовалась бы шпионским приключениям, но жизнь папу одарила только дочерью, которая ненавидит ввязываться в проблемы.

Мы оба видели, как из машины вышли люди и направились в подвальное помещение, которое, судя по всему, было чем-то вроде частного склада.

– Скоро вернусь, – папа отстегивает ремень безопасности и выходит из машины так быстро, что я даже не успеваю ему ничего сказать. – Сиди и жди меня здесь.

Возмущенно фыркаю и провожаю отца взглядом.

Ну, отлично! Кино на сегодня отменяется! Спасибо, папа, за прекрасные выходные! Эта работа целиком забрала тебя у меня! Я вижу тебя только по выходным дням, но даже сегодня все вышло наперекосяк! Лучше бы время с дочерью провел, а за преступниками можно побегать и в будни!

Замечаю, как его массивная фигура спускается по ступеням вниз и скрывается с глаз.

Ну, нет, это невыносимо!

Сижу еще минут десять и терпеливо жду его возвращения, но затем не выдерживаю и отстегиваю ремень. Выхожу из машины.

Идея пойти следом за папой показалась мне правильной. Может, попробую уговорить его вернуться и не натворить глупостей.

Спускаюсь вниз по каменным ступеням и осторожно тяну на себя дверцу, вглядываясь в помещение со скудным освещением. Осматриваюсь. Замечаю дверь и иду к ней, стараясь не шуметь.

Где папа?

Прислушиваюсь к звенящей тишине и пролезаю в следующее помещение с таким же тусклым светом, но в этот раз замечаю поддоны с обмотанными прозрачной пленкой ящиками.

Резкий химический запах тотчас бьет в нос, и я морщусь.

Оглядываюсь в поисках папы, но его и здесь нет. Звать его не осмеливаюсь.

Иду, пригибаясь, среди поддонов и слышу звук движущейся машины. Судя по всему, с другой стороны есть въезд на подземную парковку. Если это так, тогда почему внедорожник, который мы преследовали, не воспользовался им?

Прячусь за ящиками и провожаю взглядом еще один тонированный черный внедорожник, который проезжает дальше и скрывается в тоннеле.

Тут прямо-таки какая-то целая подземная система.

Снова с опаской оглядываюсь, а затем бросаюсь следом за машиной в темный тоннель, чувствуя, как начинает часто биться в нарастающей панике мое сердце.

Добираюсь до залитого светом помещения, прячусь за ближайшую машину и осторожно выглядываю из-за нее.

Глава 5 / Элла

Губы Ильдара гнутся в усмешке, но его взгляд тяжело оседает на моих плечах.

– У этой киски железнобенонные яйца, мой друг, – усмехается Фараон и берет со стола стакан с янтарной жидкостью. – Забирай ее на хер, иначе я могу и передумать.

На лице Юсупова не дрогнул ни один мускул, но в следующее мгновение он поднимается со своего места, одним движением вынимает из брюк расстегнутый ремень и уверенно идет ко мне.

– Что вы… – сглатываю, с ужасом смотрю на дьявола во плоти и пячусь назад, не позволяя дистанции между нами сократиться.

Но мне некуда бежать.

Я в западне.

Юсупов хватает меня, фиксирует руки и туго связывает их ремнем.

Вскрикиваю, пытаюсь вырваться, но он сильнее.

Подонок.

Дьявол.

Предатель.

– Пустите! – кричу. – Пустите меня!

– Заткни свою сучку, у меня от нее болит голова, – морщится Фараон и закуривает. – Убери ее отсюда. Она мне всех клиентов распугает. У меня все девочки послушные, а эта…

На мгновение затихаю и успеваю заметить, как морщится Юсупов, а затем выпрямляется, подхватывает меня на плечо и уносит прочь. Я в состоянии лишь пискнуть от боли в ребрах из-за его жесткого плеча.

Мужчина быстро шагает вдоль коридора, не обращая внимания на встречающихся ему на пути людей. Он был волком в овчарне. Волком в овечьей шкуре.

Я болтаюсь на его плече и оставляю на кафельном полу дорожку из слез. То ли от боли, то ли от безысходности.

Юсупов сказал, что найдет мне достойное применение.

Сволочь.

Ненавижу!

Всхлипываю и начинаю бить связанными руками мужчину по спине, но мои трепыхания не доставляют ему дискомфорта. Скорее злят, что какая-то букашка не упускает возможности ему как-то досадить.

Я больно бьюсь затылком, когда Ильдар бросает меня в салон своего внедорожника. Захлопывает дверь. Обходит капот. Садится за руль. Его движения резкие, нервные.

Лежа на боку, вижу, как он поправляет зеркало так, чтобы ему было меня видно, а затем поворачивает ключ в зажигании.

Ненавижу.

Выезжаем с парковки и едем в неизвестном направлении.

Что со мной теперь будет?

– Куда вы меня везете? – Голос надорванный, горло саднит от крика.

Юсупов бросает взгляд в зеркало заднего вида и смотрит за тем, как я помогаю себе локтями, дабы подняться и сесть. Но не считает нужным мне отвечать.

Сволочь.

Его молчание пугает и злит.

Поджимаю губы, бросаю взгляд в тонированное окно.

За ним проносится город.

Вздрагиваю и снова вглядываюсь вперед, пытаясь найти какой-нибудь выход. Но его нет. Распахнуть дверцу машины на полном ходу – самоубийство. К тому же он их предусмотрительно заблокировал.

Мерзавец!

Бросаю взгляд на обочину и вижу машину ППС.

Сердце подскакивает к горлу от вспыхнувшей надежды, и я бросаюсь вперед, чтобы привлечь их внимание.

Ильдар не ожидает от меня такой прыткости, поэтому пару раз виляет на дороге, едва не провоцируя ДТП с другими участниками дорожного движения.

– Сядь на место! – рявкает и толкает меня назад, но уже поздно – я вижу, как патрульный подает ему сигнал остановиться.

Юсупов послушно притормаживает и достает из бардачка документы, а еще я замечаю под ними тот самый пистолет и вздрагиваю.

– Не рыпайся и никто не пострадает, – успевает сказать он, прежде чем к нему подходит мужчина в форме.

– Младший лейтенант Архипов, – представляется. – Документики, – мужчина берет приготовленные для него бумаги и бросает взгляд на меня. – Все хорошо? У вас девушка сзади напугана.

– Я ее похитил, – вполне серьезно говорит Ильдар. – Обычай у нас такой, невест красть. Понимаешь ведь, да?

Младший лейтенант смотрит документы, хмурится, а потом снова бросает взгляд на меня и отдает их владельцу.

– Конечно понимаю, – произносит тот и отходит от машины. – Счастливого пути, Ильдар Тигранович.

– Что… – слетает растерянное с моих губ. Голос дрожит. – Стойте! Помогите! – вскрикиваю, но патрульный меня уже не слышит, потому что Юсупов срывается с места и несется прочь по оживленной трассе. – Сволочь!.. Какая же ты сволочь!

– Заткнись, – обрывает меня мужчина. – Не капай мне на нервы, иначе остаток пути проведешь в багажнике.

Губы упрямо поджимаются.

Неравно двигаю запястьями, чтобы попытаться снять ремень или хотя бы ослабить, но у меня ничего не выходит. Туго связал. Больно.

Сглатываю ком в горле, чувствую как внутренности сворачиваются в тугой узел от страха неизвестности.

Я не достанусь убийце отца!

В порыве отчаяния подаюсь вперед, но на этот раз обхватываю шею подонка в кольцо связанных рук и изо всех сил прижимаю к спинке кресла.

Глава 6 / Элла

Большой дом.

Высокие железные ворота.

Камеры видеонаблюдения на каждом шагу.

А еще охрана, горничная и кухарка.

Моя персональная элитная тюрьма.

– Заходи, – Ильдар открывает дверь и наблюдает за тем, как я иду и затравленно осматриваюсь. – Чувствуй себя здесь как дома.

Перевожу на него взгляд. Останавливаюсь.

Из его уст слова звучат как издевательство.

Сжимаю зубы.

Не позволяю себе плакать.

Упрямо держусь.

Молча переступаю через порог.

Дверь за моей спиной захлопывается, и я вздрагиваю.

Меня только что заперли в клетке.

– Проголодалась? – равнодушно интересуется Юсупов и проходит вперед, в то время как я стою и рассматриваю просторную прихожую в европейском стиле.

– Пошел ты! – отвечаю сквозь плотно сжатые зубы.

Мужчина хмыкает и кивает.

– А я ужасно голоден. – Он засовывает руки в карманы брюк и оборачивается. – Мария Львовна, когда будет готов ужин? – кричит вглубь дома.

Я смотрю на него.

И ненавижу.

Раньше я думала, что у него есть сердце, но за грудной клеткой у Юсупова пустота. Ему ни до кого нет дела. Мужчине дорога лишь собственная шкура.

Зачем нужен был весь этот фарс? Зачем он сблизился с папой? Чтобы убить? Почему тогда не сделал этого раньше? У него ведь было столько возможностей!..

– Ильдар Тигранович! – слышу женский голос, а затем вижу стройную женщину лет пятидесяти пяти в домашнем платье и фартуке. Взгляд у нее такой добрый, что я на мгновение удивляюсь. Как она может работать у такого подонка и убийцы, как Ильдар Юсупов? – Ой! – кладет она руку на сердце, увидев меня. – Здравствуйте! Ильдар Тигранович, у нас гости? Что же вы не предупредили меня? До ужина еще полчасика!

Юсупов кивает и переводит взгляд на меня.

– Мы подождем. К тому же Элла не гостья, – говорит, и его слова режут мне слух. – Она будет здесь жить. А где Алла?

Женщина, чье лицо на слова хозяина вытягивается от удивления, кивает, несмотря на скопившиеся в ее голове вопросы.

– Она отпаривает вещи в прачечной.

Ильдар хмыкает и бросает быстрый взгляд на меня.

– Пойдем. Покажу тебе комнату.

Мужчина проходит мимо притихшей кухарки, которая все еще пристально смотрит на меня и, судя по всему, не понимает, почему я теперь буду жить здесь и где тогда мои чемоданы.

Нехотя следую за Юсуповым.

Не хочу этого делать, категорически, но у меня нет выбора. Нужно приспосабливаться к новым условиям.

Поднимаюсь следом за Ильдаром по лестнице и параллельно осматриваю дорого обставленный дом.

Скольких людей он убил, чтобы у него было столько денег?

– Заходи, – толкает дверь одной из комнат на втором этаже и я, стараясь держать дистанцию с этим человеком, делаю шаг в свою личную дорогую клетку.

Большая кровать, стол, стулья, кресло, гардеробная. Дверь, которая, скорее всего, ведет в ванную.

– Все твои вещи здесь. Можешь переодеться.

По телу проносится жар, и я оборачиваюсь к мужчине.

– Мои вещи? – произношу. – Вы что, были у нас дома?

Он не отвечает.

Просто смотрит на меня отстраненным взглядом. Так обычно смотрят на надоедливую муху, которую хочется прихлопнуть.

Тотчас бросаюсь к гардеробной, открываю дверцу и вижу свою одежду, развешенную по вешалкам строго по цвету и сезону.

Чувствую, как к горлу подкатывает горький ком. Сглатываю и оборачиваюсь.

– И что теперь? – спрашиваю, испепеляя Юсупова взглядом полным ненависти. – Забрали из борделя. Привезли сюда. Я ваша пленница? Любовница? Рабыня? Кто?

– Это зависит от тебя, – равнодушно бросает, оперевшись о дверной проем. Весь вид его говорил о том, что я ему наскучила.

– Вы убили моего отца! – вспыхиваю и делаю пару резких шагов в его сторону. – Вы – убийца! Никогда вас за это не прощу!

Он отталкивается от стены и стремительно приближается.

Лицо холодное, отстраненное, губы плотно сжаты. Глаза горят адским огнем.

Пячусь, будто могу от него сбежать, но он подходит вплотную и больно хватает за подбородок. Сжимает пальцами, вынуждает смотреть в глаза.

Чудовище.

– Кажется, мы с тобой это обсуждали, – говорит, горой нависая надо мной. – Раз уж ты теперь живешь здесь, то будешь слушаться меня. Я скажу «иди» – ты пойдешь. Скажу «лежать» – ты ляжешь. Ты – моя собственность. Будешь сопротивляться – раздавлю. Поняла меня?

Ненавижу.

Боже, как же я его ненавижу!

Глава 7 / Ильдар

Нужно было оставить ее там. Оставить Челику и не забивать себе голову всякой херней. Своих проблем по горло, а тут еще эта строптивая соплячка.

Решил в рыцаря поиграть? Сиротку под крылышко взять? Ну, получай! Наслаждайся, Юсупов!

Ядовитая гадюка.

Того и гляди, нож в спину засадит.

Глаза еще эти синие, блядские, в которых плещется злоба.

Боится и ненавидит.

Опасная смесь.

Бомба замедленного действия, блядь.

Сдать бы ее куда-нибудь от греха, чтобы глаза не мозолила.

Наверное так и сделаю, если дурить продолжит.

Мне ее выкрутасы нахуй не нужны.

Пускай радуется вообще, что не пристрелили следом за папашей.

Сажусь ужинать.

Жрать хочу как волк.

Весь день на ногах.

– Девушка ужинать не будет?

Поднимаю голову от тарелки, смотрю на Марию Львовну.

Мелкая не спустилась. Ну что ж, бегать за ней никто не будет.

– Нет. У нее болит голова, – говорю и продолжаю ужинать в одиночестве.

Замечаю, что кухарка не уходит. Мнется на месте. Спросить еще что-то хочет.

– Может отнести ей поднос с едой? – осторожно спрашивает. – Надо кушать.

– Сама спустится, если захочет, – говорю как можно спокойнее. – Не стоит ее баловать.

Мария Львовна поджимает губы, но кивает и уходит на кухню, не решаясь мне перечить.

Пусть не ест.

Судя по всему ниже ее достоинства сидеть за одним столом с убийцей. Гордая, хуле.

Ничего-ничего. Есть захочешь – спустишься.

Ужинаю быстро.

Нужно еще сделать пару звонков.

Старая жаба настояла на встрече с иностранцами в приватной обстановке, мол мне будут полезны такие знакомства. Чем полезны, не понял. На торги я себя выставлять не собирался. Тем не менее, я-то знаю, что Челик пользуется моим авторитетом, чтобы в глазах гостей выглядеть охуеть каким важным.

Девок на торги выставляет. Среди них могла быть и дочка Суворова, но не срослось. Папочка мог расстроиться, если бы единственная дочурка укатила лизать вонючие иностранные яйца. Пускай теперь сидит у меня, как у Христа за пазухой. Хотя я и сам единожды был не прочь заткнуть ее грязный рот своим хуем. Больно борзая. Проблем с ней много будет.

Заканчиваю с работой ближе к ночи. Устал как собака.

Слышал, как ушла Мария Львовна.

Алла медлила. Слышал ее шаги по коридору.

Снова хочет, чтобы я ее на хер насадил?

Понравилось, значит.

Не удивлен.

Снимаю пиджак, а следом за ним стягиваю галстук через голову. Расстегиваю рубашку на пару пуговиц.

Хочется немного выпить.

В кабинете коньяк закончился на днях, поэтому выхожу и иду на кухню, где точно есть чем себя побаловать.

До назначенного пункта не дохожу.

Ногой в чулке, словно шлагбаумом, Алла преграждает мне путь, лежа на диване в гостиной.

Эта сука знает, чего хочет.

Ловит за руку, стоит мне только подойти ближе и тянет мои пальцы в свой рот. Призывно смотрит в глаза, глубоко берет их в рот. Облизывает, словно леденец.

Похотливая, на все готовая. Опытная.

Надавливаю пальцами на ее язык, вынуждая встать на колени. Женщина послушно выполняет немой приказ и делает это, параллельно расстегивая ремень на брюках. Тот самый, которым были связаны запястья дочки Суворова.

Моя рука перемещается изо рта Аллы на ее затылок, когда она стягивает с меня трусы и берет в рот набухший хер. Сосет смело, умело. Заглатывает в бездонную глотку. Давится, но не прекращает насаживаться.

Наверное я не уволил ее только из-за того, что она та еще мастерица в этом нехитром деле. Даже если устал – она все сделает сама.

Работает ртом и начинает помогать себе рукой. Судя по всему на этой суке даже трусов нет. Все предусмотрела.

Сосет и постанывает, наяривая себе пальцами. Смотрит вверх как верная собачонка и лишь усилий больше прилагает.

Все умеет.

Не один хуй видала.

Причмокивая, отстраняется. Поднимается на ноги и вынуждает сесть на диван. Скидывает туфли.

Равнодушно наблюдаю за тем, как Алла медленно расстегивает пуговицы на платье, стягивает с плеч и обнажает пышную грудь с острыми сосками, после чего подается вперед и садится на хер.

Она вся потекла. Так сильно на член хотела.

Прыгает как на мне на батуте, тряся перед носом тяжелой грудью. Дышит часто. Старается.

Правильно. Старайся. Иначе выкину на улицу.

Глава 8 / Элла

Голод все же заставляет меня выйти.

Сначала я решаю, что сумею пережить ночь: пью воду из-под крана в ванной и ложусь спать, но желудок сводит тугим ноющим узлом, и я, пострадав пару часиков, сдаюсь.

Мысль отыскать кухню и взять что-нибудь из холодильника показалась мне заманчивой, поэтому я, не сумев сдержать порыв, поднимаюсь с кровати и выхожу из комнаты.

Припомнив маршрут, не спеша иду по темному коридору буквально на ощупь, приближаюсь к лестнице и замираю, услышав внизу какие-то звуки.

Кто-то еще не спит?

С минуту стою и думаю, как мне поступить, а потом, ощутив новый виток боли в желудке понимаю, что возвращаться нельзя. Я давно нормально не ела и эту ночь могла просто не пережить.

Придерживаясь за толстые перила, начинаю медленно спускаться по лестнице, стараясь вести себя как можно тише и не выдавать своего присутствия.

Спускаюсь, ступая босыми ногами по прохладным дощечкам, и замираю на границе тьмы и света, услышав четкий женский стон снизу.

Меня окатывает жаром.

Только глупец не поймет, что там происходит.

Я уже собираюсь развернуться и уйти, но что-то меня останавливает.

Любопытство.

Спускаюсь ниже на пару ступеней, наклоняюсь и выглядываю из-за перил.

Вижу, что на диване со спущенными до пола брюками сидит мужчина в расстегнутой рубашке, а на его коленях, спиной ко мне, прыгает женщина с растрепанными каштановыми волосами, одетая в черное платье с белым воротничком, которое болтается у нее на поясе. Рядом с диваном валяются лакированные черные туфли на высоком каблуке.

В тот же миг узнаю в мужчине Ильдара.

Он сжимает женщину в объятиях и грубо насаживает на себя, вынуждая ее стонать.

Слышу их сбитое дыхание. Вижу, как блестят бисерины пота на спине незнакомки.

По коже пробегают мурашки.

Так и замираю, наблюдая за развратом, который устроила эта парочка.

Проходит секунда, другая и шатенка, вскрикнув, выгибает спину и отстраняется, позволяя мне увидеть суровое лицо своего сексуального партнера.

Мы встречаемся глазами. Я и Ильдар.

Мои щеки вспыхивают от внезапной волны стыда и я, сорвавшись с места, мчусь обратно в комнату, немедленно запираю дверь и прижимаюсь с ней спиной.

Он меня видел. Решит еще, что я специально подглядывала.

С колотящимся сердцем отлипаю от нее и иду к кровати.

Да плевать мне, что и с кем он делает и что думает! Но чтобы так открыто, никого не таясь!.. Публичный дом какой-то! Забрал из одного, привез в другой!

Да я и сама хороша! Кто меня вообще просил высовываться в столь поздний час?

А есть мне так и не перехотелось.

Забравшись на кровать, поджимаю под себя ноги и закрываю глаза.

«Выбирай, Ангелок: либо тебя будут трахать здесь все, кому не лень, либо только я. Решать тебе».

Кожа покрывается мурашками.

Нет уж, он меня не тронет!

Не посмеет!

Не позволю!

Таким как он место за решеткой!

Ненависть вновь заполняет меня.

Вновь вспоминаю последние слова папы.

«Скоро вернусь. Сиди и жди меня здесь».

Так и не вернулся. У него не было ни единого шанса.

Если бы я не пошла следом, то сколько бы вот так сидела и ждала его возвращения? Сумела бы я миновать заточения в клетке с чудовищем? Или Юсупов все равно добрался бы до меня?

В носу начинает колоть от подступающих к горлу слез.

Может, это я во всем виновата?

Не проси я папу поехать в кино, все оказалось бы иначе?

Закрываю глаза и вновь вижу, как тело падает на бетонный пол.

Слышу собственный крик.

Слезы брызгают из глаз, я сжимаю губы, все еще стараюсь сопротивляться.

Мне больно.

Мне обидно.

Мне страшно.

Впереди неизвестность.

Желудок все еще мучительно сводит.

Поднимаюсь и вновь иду в ванную, чтобы попить из-под крана воды и постараться кое-как уснуть.

Мне становится легче буквально на пару минут, а потом все начинается вновь. В глубине души даже ругаю себя за то, что не пошла есть, но все же считаю, что сделала правильно. Пусть знает, что мне не нужны его подачки. Он негодяй. Он чудовище.

Подхожу к окну и выглядываю наружу.

Территория освещена. В тени деревьев видно красное мигание камер видеонаблюдения. Ни одна душа незамеченной не проскочит.

Поджимаю губы и возвращаюсь на кровать.

Долго не могу уснуть, но в конце концов усталость берет свое.

Глава 9 / Элла

Мария Львовна оказалась хорошей доброй женщиной, пускай и немного наивной. С ней мне хотя бы чуть-чуть стало спокойнее на душе, хотя время от времени беспощадно скреблись кошки.

От моей помощи на кухне Мария Львовна отказалась, предложив побродить по особняку и осмотреться, если мне особо нечем заняться. Собственно так я и поступила. Если повезет, то отыщу телефон и позвоню в полицию.

Юсупов жил на широкую ногу: здесь была и бильярдная, и бассейн, если захотелось намочить пяточки.

Урод.

Кому-то не за что купить кусок хлеба, а он живет и ни в чем себе не отказывает!

Погруженная в свои мысли не спеша прохожу по длинному коридору правого крыла, как друг на меня из комнатушки вылетает женщина лет сорока с каштановыми волосами, собранными в пучок и едва не сбивает с ног. Это было немного неожиданно, ведь почему-то я думала, что в доме кроме нас с Марией Львовной никого нет. Сразу замечаю черное платье с белым воротничком на женщине, и в голове у меня мгновенно складывается пазл.

Это ведь она была ночью с Ильдаром на диване.

– Ох, прошу прощения! – улыбается. – Здравствуйте! – здоровается она, держа в руках пару наволочек.

– Здравствуйте, – говорю в ответ, хотя сама мыслями там, на лестнице.

Высокая. Ухоженная. Но все равно видно, что она намного старше самого Ильдара. Странные у него вкусы, ведь дамочка далеко не модель, да и наверняка разменяла четвертый десяток. Судя по всему, это и была та самая Алла, о которой упоминал вчера Юсупов в разговоре с Марией Львовной.

Мы смотрим друг на друга всего пару секунд, после чего я отступаю в сторону и иду дальше. Тот, кто спит с хозяином дома априори становится моим заклятым врагом.

По мере своего путешествия по правому крылу понимаю, что здесь нет ничего примечательного кроме пары запертых дверей, поэтому возвращаюсь назад в спальню, которая стала как бы моей.

Сажусь на подоконник, вглядываюсь вдаль за высокие ворота.

Вдалеке виднеется такой же огромный дом, как и этот. Вокруг территории немного деревьев, но в основном пустошь. Прекрасная видимость. В случае чего тяжело будет подкрасться незамеченным. И бежать некуда. Ближайший дом стоит в нескольких сотнях метров. Я знаю, что это за район. Нуждающиеся в деньгах люди здесь не живут.

Поджимаю губы.

Беспринципная свинья!..

На меня огромной волной находит отчаяние.

Что случилось с телом папы? Его хотя бы похоронили по-человечески или тело выбросили куда-то в овраг?

А меня кто-нибудь ищет? Кто-нибудь вообще заявил о моей пропаже? Или никто даже не в курсе о случившемся? Что вообще произошло в мире за эти несколько суток? Или до песчинки в море нет никому дела?

Терзаю себя этими мыслями до того момента, пока Мария Львовна не зовет меня к обеду. В этот раз она накрыла на стол на кухне, как я просила.

В маленьком царстве этой женщины вкусно пахнет и не громко работает телевизор.

Идут новости.

Прихожу и сажусь за небольшой столик, разглядывая красные щи со сметаной и зеленью. Красивая подача, аппетитный аромат. Видно невооруженным глазом, что все приготовлено с любовью.

Беру ложку и собираюсь приняться за еду, но от еды меня отрывает голос диктора по телевизору, и я невольно оборачиваюсь к нему.

–… по предварительным данным мужчина скончался от огнестрельного ранения в область головы, – быстро говорил мужчина. – Личность убитого установлена, – на экране появляется фотография моего отца, и я чувствую, как к горлу поднимается ком, а в глазах жжет от слез. – Это Суворов Эдуард Дмитриевич…

Ложка выпадает из моих пальцев.

Мне трудно заставить себя сделать вдох.

Меня охватила точно такая же боль, как в тот момент, когда Ильдар нажал на курок. Злость, отчаяние…

Его бросили в лесополосе, как какую-то собаку!..

– Ужас какой, – слышу голос кухарки. – Звери, а не люди! Разве так можно?

Подбородок вздрагивает.

Знали бы вы, что за звери такое сделали…

– Пойду мальчикам отнесу обед. Скоро вернусь! – говорит Мария Львовна, и я краем уха улавливаю ее удаляющиеся шаги. Она уходит.

–… Если кто-нибудь видел эту девушку, просьба сообщить в полицию. Анонимность гарантирована!

На экране телевизора появляется моя фотография, та самая, что установлена на аватарке в социальной сети.

Машинально бросаю взгляд в окно и вижу, как следом за женщиной идут двое охранников, оставляя ворота без присмотра. Мысль сейчас же бежать вонзается в мою голову иглой и я, отодвинув стул, бросаюсь прочь. В комнатных тапочках, как была. Нет времени на то, чтобы переобуться.

В голове всего одна мысль – бежать. Немедленно бежать!

Выскакиваю из дома и бегу к воротам по выложенной камнем дорожке, до боли сжимая зубы.

Ублюдок!

Ничтожество!

Ненавижу!

Глава 10 / Ильдар

Маленькая дикая сучка.

Глаза, как у бешеной кошки.

Маленький испуганный ребенок в душе, но в ярости – сущая чертовка.

Сбежать, блядь, хотела. Охрана прозевала.

А ведь могла действительно улизнуть. Просто так сложились обстоятельства, что я вернулся домой раньше.

Охуевшая девка. Без боя не сдастся.

Судя по всему, девчонка видела новости. Больше источника информации у нее нет. Ни кухарка, ни горничная не в курсе о том, кто она такая. Но даже если бы и знали, женщины в курсе, что может случиться за утечку информации. Они подписывали договор и им известны санкций.

Что ж. Пусть теперь посидит взаперти, одумается.

Охране же вынесу предупреждение – еще один прокол и пиздец. Вышвырну на улицу.

Кухарку предупреждаю, чтобы покормила пленницу.

На ее вопросы коротко отвечаю, что так нужно.

Не решается больше что-либо спрашивать.

И хорошо. Все равно не отвечу.

Слышу, как наверху девчонка кричит мое имя.

Проклинает.

Угрожает.

Обзывает.

Ничего нового о себе не слышу.

Все это я и так о себе уже знаю.

Могла быть чуточку оригинальнее.

Переодеваюсь и иду к себе в кабинет.

Середина дня, а я уже алкоголем ужраться хочу. Лишь бы голова прекратила думать.

Достаю вчерашнюю бутылку коньяка и наливаю половину стакана.

Сажусь за ноутбук и смотрю сводки новостей, делая глоток за глотком.

Все криминальные новости буквально трубят о смерти Суворова и пропаже его дочки.

Да здесь она, маленькая. Иначе кормила бы червей, как и батя, с таким-то скверным характером.

Шлюха из нее вышла бы никудышная. С учетом того, конечно, если бы не сломали.

А сломанные телки долго не живут.

Самоубиваются. И эта точно так же поступила бы. Я уверен.

Допиваю все до дна и доливаю еще.

Вот она, улыбается на снимке с подписью «разыскивается».

Красивая улыбка, искренняя. Не тот оскал, который я, блядь, вижу в последние дни.

Ее можно понять, наверное.

Но и меня, думаю, можно.

Так складывались обстоятельства.

Я по-другому не мог.

Никогда не был святошей. Суворов это знал. А так же он знал, что не нужно больше соваться в осиное гнездо. Пренебрег своей жизнью и безопасностью дочери.

Дурак.

В гробу бы перевернулся, узнай он, кому дочурка досталась.

Меня нужно было слушать, а не свое коррумпированное начальство.

Челик радуется теперь, что ему удалось ликвидировать такого крота, как Эдуард. Он же копал под него несколько лет. И вот докопался. Археолог херов.

Он все считал, что авария, в которой погибла его жена, была подстроена. Все искал, наводил справки. Убитый горем ищейка хуже заносы в яйцах.

У Суворова ничего не было на Челика, но он все никак не собирался успокаиваться, потому что перед аварией получил записку с угрозами.

Вот к чему привело его упрямство.

Он жил желанием засадить всю компанию за решетку, а в итоге сделал свою дочь сиротой. Сам. Своими руками. А я предупреждал. Бывают моменты, когда разумнее опустить руки и прекратить бороться. Целее будешь. Есть люди куда влиятельнее и богаче. Они могут показать пальцем на любого и его сотрут в порошок.

Я – тот, кто стирает, а не тот, кто указывает.

Но в данном случае все вышло из-под контроля.

Сижу один до поздней ночи.

Пустая бутылка валяется на полу.

Стакан – там же.

Мыслей в голове не стало меньше, но одна затмила их все: дикий Ангел в одной из спален.

Не собираюсь ее насиловать. Я хотя и пьяный, но не совсем еблан.

Увидеть ее хочется.

Может прощения попросить, за то что папку ее грохнул.

Хуй его знает, что за дикое желание.

Но точно не трахать. Нет.

Табу ведь на целок.

Пусть цветет ее цветочек.

Хотя, для кого?

Я ведь ее не отпущу.

Рядом будет.

Поднимаюсь и отодвигаю стул. Выхожу из-за стола, не чувствуя ног.

Сука. Опьянел.

Ладно.

Хуй с ним.

Покачиваясь, выхожу из кабинета, иду по коридору.

Ловлю себя на мысли, что разумнее пойти спать, но только-только оказавшись на втором этаже, поворачиваю в противоположную сторону.

Глава 11 / Элла

Хожу из угла в угол, бросаюсь в адрес Ильдара всеми возможными проклятиями. Обзываю его.

Запер здесь, как какую-то зверушку!

Ненавижу!

Сволочь бессердечная!

В порыве злости бросаюсь к окну, распахиваю его настежь, чтобы спрыгнуть, но резко останавливаюсь.

Высоко.

Я точно себе что-нибудь сломаю, и тогда Юсупов только посмеется надо мной. Это детский поступок. Импульсивный и глупый.

Нет. Я не доставлю ему такого удовольствия.

Перебьется!..

Весь оставшийся день никого к себе не пускаю. Даже встревоженную Марию Львовну, которая приходит покормить меня, я не пускаю.

Ну, раз уж я не могу выйти, то и войти никому не позволю!..

Запираюсь в ванной и плачу там несколько часов подряд.

Всю боль выплакиваю.

Всю злость.

Всю обиду.

Ненавижу!

Лицо опухло от нескончаемых слез. А легче-то и не стало.

Голова теперь болит.

Наверное, мои раны вылечит лишь время.

Спать ложусь рано, но долго не могу уснуть.

Усталость, в конце концов, берет свое ближе к полуночи и я, наконец, проваливаюсь в тревожную пустоту.

Мне ничего не снится.

Совсем.

Не знаю, сколько проходит времени, но я вдруг чувствую, как рядом со мной продавливается кровать.

Замираю, не решаясь выдать себя.

Чувствую терпкий запах алкоголя и дым сигарет.

Зачем он сюда пришел?

Решил воспользоваться тем, для чего забрал меня сюда?..

С трудом сдерживаю желание закутаться назад в одеяло, когда он с меня его стягивает.

Так некстати лежу на спине. Даю подонку возможность себя рассмотреть.

Надеюсь, что он сейчас посидит рядом и уйдет.

Ну не насильник же он, в конце концов?

Просто притворюсь спящей.

Он потеряет интерес и уйдет.

Чувствую, как он цепляет пальцем футболку и приподнимает ее выше пупка.

Живота касается прохлада.

А затем мужские пальцы.

Я каменею.

Боже…

Мне больших усилий стоит сохранить равномерное дыхание.

Пальцы не спеша поднимаются выше, а потом перемещаются на вершинку груди и начинают гладить сосок.

Тело отзывается на ласку, сосок твердеет.

Нет… этого не может быть!

Хочу откинуть от себя его руку, накричать, прогнать, но не решаюсь этого сделать.

– Ангел, ты спишь? – хрипло спрашивает.

Да, сплю! Не видишь что ли?..

Боже, ну уйди! Пожалуйста, уйди отсюда!

Ты понятия не имеешь, какую причиняешь мне боль!

Нажимает сильнее.

Я уже готова сдаться и признать свое поражение.

В голове шум.

Мне страшно.

И любопытно.

Неужели Юсупов сделает это?

И что будет, если все-таки сделает?

Нет, не станет же он лезть на меня спящую!..

Но он ведь пьяный!

Если переступит грань, то я закричу.

Хотя он уже и так ее переступил.

Нагло.

Ничего не стыдясь.

Юсупов отдергивает руку неожиданно, накрывает меня одеялом, поднимается и вскоре уходит прочь.

Слышу, как за ним закрывается дверь и чувствую…

Разочарование?

Открываю глаза.

Смотрю в потолок.

Перевожу дыхание.

Расслабилась, дала слабину!

Дурочка!

Позорище!

И кому позволила себя касаться – убийце!

Преступнику!

Предателю!

Чтобы больше никогда!..

Тело дрожит от напряжения.

Чувствую себя гадко.

Нет уж. Больше такого не повторится! Я не позволю трогать себя этому подонку!

Долго не могу уснуть. А когда сон берет свое, вздрагиваю и в ужасе распахиваю глаза.

«Спишь, Ангел?» – слышу в голове.

Проходит мороз по коже.

Сердце подпрыгивает к горлу.

Глава 12 / Элла

Сжимаю кулаки и оборачиваюсь.

Ильдар стоит в дверях и смотрит на меня в упор. На нем футболка и домашние серые штаны.

Я была уверена, что он уехал.

Так быстро вернулся?

Сглатываю ком в горле.

Испытываю стыд и страх за свои слова, но потом отрываю себя.

Почему мне должно быть стыдно? Почему? Я говорю правду! Его работники должны знать, в доме какого человека работают!

– Я не буду с вами завтракать, – говорю, как только замечаю, что Мария Львовна делает шаг в сторону кухонного стола. – Ни сегодня, ни в любой другой день. Вы мне противны.

Я хочу задеть его. Особенно после того, что произошло ночью.

Он позволил себе распускать руки. Под покровом ночи, будто я какая-нибудь…

Замолкаю и смотрю на его реакцию.

Ее нет.

Мужчина лишь задумчиво хмыкает, а затем не спеша проходит ближе и садится за стол напротив меня.

– Я жду, Мария Львовна, – говорит он, не глядя на кухарку, которая замирает на месте в нерешительности. – Завтрак на двоих.

Женщина вдруг начинает суетиться, в то время как мы буравим друг друга взглядами.

Ненавижу Юсупова.

Больше всего на свете!

– Убийца, – шиплю.

Не хочется молчать.

Хочу бунтовать.

Кричать.

Хочу, чтобы весь мир узнал о том, какой он человек.

Красив и опасен как дьявол.

Влечение к нему – проклятие.

Любить его – смертный грех.

Сжимаю губы.

Прикрываю глаза и вновь вижу, как он жмет на курок.

Слышу оглушительный выстрел.

Он убил моего отца.

Убил, даже глазом не моргнув.

Бездушное чудовище.

А я думала, что папа обзавелся другом.

Как же я была наивна!..

Хочется выжечь на его лице клеймо.

«Убийца».

Чтобы все знали и обходили его стороной.

Сволочь…

Вновь смотрю на него и вздрагиваю.

Он смотрит на меня в ответ.

Внимательно.

Изучает.

Неужели он такая жадная тварь, что решил забрать меня себе, а не оставлять на произвол судьбы в том проклятом борделе? Ему нравится считать меня своим трофеем? Больной козел!

– Ваш завтрак.

Мария Львовна выводит меня из транса, и я пару раз моргаю, прежде чем взглянуть на омлет в тарелке, который добрая женщина поставила передо мной.

Мне придется есть за одним столом с ним?

Не хочу.

Я обещала себе, что такого не произойдет.

Чего мне стоит запустить этим омлетом ему в голову?

Ничего не мешает, то убираться придется Марии Львовне. Ее жаль.

Вновь объявить голодовку?

Себе же хуже.

Что если Ильдар придет и этой ночью и захочет завершить начатое.

Мне нужны будут силы сопротивляться.

Голодать – глупо.

Принимаю решение.

Ем быстро. Глотаю омлет, не чувствуя вкуса, игнорируя чертово «приятного аппетита».

Хочу просто быстрее покончить с завтраком и вновь забиться в угол своей комнаты. Сидеть и не показывать оттуда носа, пока Ильдар дома.

Через пару минут отодвигаю от себя пустую тарелку и поднимаюсь с места, чтобы уйти.

– Сядь на место.

Его слова, словно болезненный удар в область ребер.

Вздрагиваю и поднимаю взгляд.

Ильдар сидит и спокойно ест свой завтрак. На меня даже не смотрит.

Бросается приказом, будто я его ручная собачка.

Мерзко от этой мысли.

Он привык отдавать приказы. Привык, когда его слушаются.

– Я сыта, – пропускаю слова сквозь плотно сжатые зубы.

– Уйдешь, когда я тебе разрешу, – Юсупов поднимает глаза, и я налетаю на айсберг. – Сядь, на место, – повторяет снова.

По спине бегут мурашки.

Пару секунд смотрим друг на друга.

Между нами происходит борьба.

Не хочу быть его собачонкой. И не буду.

Сохраню остатки достоинства.

Ничего он не сделает. Самое страшное уже произошло.

Встаю прямо и задвигаю за собой стул. Демонстративно.

Глава 13 / Ильдар

Ты же не думал, что это будет просто?

Сказал «сидеть» и она сидит?

Так не будет.

Не с ней.

Эта девушка не такая, как те шлюшки из борделя.

Им говоришь «соси» и они сосут. Глубже, быстрее. Как только пожелаешь.

А эта не станет. Откусит хер к чертовой матери, но не прогнется.

Дикая и своенравная, словно необъезженная кобылица. И меня пиздец как это злит.

С трудом закрываю глаза на ее выходку утром, хотя хочется встать и пойти следом. Доходчиво донести, что так делать нельзя. Преподать пару уроков.

Сдерживаюсь.

Ничего. Я найду точку давления. Пусть еще немного почувствует себя героиней. А потом я нанесу удар.

Принцесса, блядь.

Шлю всех на хер и остаюсь дома.

Не хочу никуда ехать.

Осточертело.

Челик долго насилует мой телефон, ведь я положил огромный болт на встречу с иностранцами.

Грязь все это.

Не мое.

Не хочу больше в этом участвовать.

Пора заканчивать этот фарс. Заигрался.

Обедаю и ужинаю один.

Элла отказывается спускаться.

Раздражает страшно, отшлепать хочется, но за выдержку уважаю. Любая другая уже прогнулась бы.

Кремень девка.

Хуево будет, если сломается.

Поздно ночью поднимаюсь на второй этаж и вновь направляюсь в противоположную своей спальне сторону.

Кней тянет. Магнитом, блядь.

Снова выпил, чтобы избавиться от разъедающего душу чувства вины, но у этого решения была и другая сторона: на смену вновь пришло желание увидеть девчонку и устроить немую исповедь.

Я грешен, конфета, охуеть как грешен!..

На самом деле, направляюсь к ней не только увидеть, но это как пойдет. Я устанавливаю правила.

На мгновение останавливаюсь перед дверью, пытаясь на пьяную черепушку понять, правильно ли я поступаю.

Еще не поздно повернуться и уйти назад.

Напиться до беспамятства и завалиться спать.

Сжимаю зубы.

Нет.

Хочу ее видеть.

Толкаю дверь и вхожу.

В комнате тускло горит одинокий прикроватный ночник.

Сразу замечаю, что девчонки нигде нет. В спальне пусто.

Напрягаю слух и слышу в ванной шум воды.

Купается, маленькая.

Решаю дождаться ее.

Прохожу чуть дальше и сажусь в единственное кресло. Туда, куда почти не дотягивается свет ночника.

Откидываюсь на спинку и терпеливо жду, когда добыча сама попадет в руки.

Элла не заставляет себя долго ждать.

Не торопясь выходит и даже не сразу замечает меня.

Бросает на край кровати шорты.

Поднимает взгляд и каменеет.

Глаза блестят, губы приоткрываются, но изо рта ни звука.

Я и не ждал другой реакции.

– Не ждала меня, Ангел?

Замечаю, как девчонка вздрагивает. Будто получает невидимую пощечину.

Прозвище не понравилось?

Привыкнешь.

Поднимаюсь и иду к ней.

Она – от меня. Испуганно пятится, пока не упирается спиной в тумбочку.

Попалась, пташка.

Моей будешь.

Ты – уже моя.

Взгляд – глаза в глаза.

Чувствую ее запах.

Ванилью пахнет.

Сладкая, но недоступная.

Глубоко втягиваю в себя ее запах.

Жадно.

Касаюсь кончиками пальцев бархатистой кожи и закипаю.

Бугор в штанах становится больше.

Встает колом от желания насадить девчонку на хер.

Хочется намотать ее длинные волосы на кулак и сделать это.

Она врезалась в память, стоило ее только увидеть.

Так крепко зацепила.

Обычно девки лишь развлечение на одну ночь. Они сами хотят, чтобы я их трахнул.

И я беру их.

Затем отпускаю.

Но сейчас совсем другой случай.

Она меня околдовала.

Она – исключение из правил.

Чувствую, как дрожит ее тело.

Глава 14 / Элла

Смотрю в глаза дьяволу и давлюсь слезами.

Понимаю, что доигралась.

Нельзя дразнить тигра, если вы с ним находитесь в одной клетке.

– Не трогай меня!..

Голос срывается на шепот.

Горло саднит.

Просить пощады?

Пощады у подонка, убившего папу?..

– Пожалуйста… – шепчу. Кажусь себе жалкой скулящей бездомной собакой. – Пожалуйста, не делай этого…

Замираем, глядя друг на друга.

Лицо мужчины перекошено злобой.

А я все еще лежу под его телом и надеюсь, что отпустит.

– За причиненный физический вред придется платить, – обжигает мерзавец ухо своим дыханием. – Может, отсосешь мне? И забудем все обиды. М, Ангел? Что ты на это скажешь?

Щеки вспыхивают от стыда и возмущения.

Отрицательно трясу головой, все еще находясь в его крепких тисках. Если захочет – совершит все свои гнусные деяния! Никто ему не помешает. Я слишком слаба, чтобы дать отпор.

– Нет? – тихо смеется. – Боишься?..

Губы предательски дрожат.

Знает ведь, что боюсь.

– Пожалуйста, – повторяю, глотая слезы, – не делай этого…

Юсупов хмыкает.

А потом склоняется ниже, почти утыкается носом мне в шею и вдыхает в себя мой запах.

Это так неожиданно и… приятно.

По коже бегут мурашки.

Адреналин в крови зашкаливает.

Стараюсь не делать ни единого движения, будто этот хищник может так просто потерять ко мне интерес.

Не потеряет.

Вздрагиваю, когда Ильдар проводит кончиком языка по шее.

Вытягиваюсь, словно струна.

Закрываю глаза.

Чувствую запах алкоголя вперемешку с парфюмом. Вчера от него пахло так же. Горьковато терпким, ему подходит.

К своему стыду понимаю, что недавнее насилие превращается в сладкую пытку.

Прямо сейчас я ловлю себя на мысли, что не хочу, чтобы Ильдар останавливался.

Мне страшно от этого и волнительно. Я словно теряю способность управлять собой. Меня будто парализует.

Все еще держа мои запястья в своих ладонях, Юсупов спускается вниз по моей шее, оставляя влажную дорожку.

Ощущаю на коже его дыхание, и едва ощутимое касание языком.

Все ниже и ниже…

Острее чувствую вспыхнувшее удовольствие глубоко в животе, которое знакомо мне по снам и фантазиям.

Губы Юсупова перемещаются на тонкую ткань сорочки, и я задыхаюсь, как только они находят мой затвердевший сосок.

Дыхание становится рваным.

Пытаюсь сомкнуть колени, но ничего не выходит. Я лишь ощущаю, как через ткань штанов Юсупова мне в промежность упирается твердый член. Еще немного и он прорвет ткань.

У меня начинает кружиться голова, а от калейдоскопа чувств и эмоций темнеет в глазах.

Я много раз представляла себе, как лягу с Ильдаром в постель в тайне от папы и отдам ему всю себя. Мне казалось, что я готова к этому. Но реальность оказывается куда суровее.

Юсупов беспощадно терзает мой сосок через ткань сорочки: слюна холодит кожу, когда он отстраняется, а потом обжигает, как только он обрушивается на него вновь.

Все тело напрягается от навязчивого желания отдаться мужчине.

Ильдар отпускает мои запястья.

Одна его рука перемещается на вторую грудь: мнет ее, теребит чувствительную вершинку.

Тело наливается свинцом.

Не могу двигаться, не могу сопротивляться.

Плавлюсь патокой. Предаю себя и свои убеждения.

Близость этого мужчины творит со мной что-то непонятное.

Пытаюсь прийти в себя.

Пытаюсь затолкать возбуждение как можно подальше, но не могу.

Не понимаю, что происходит.

Внизу живота тянет от возбуждения.

Ильдар кусает меня и вскрикиваю.