Простокровка из Дра'мора

Глава первая

Глава первая

Однаждывдетскомсне,

Однажды ночью часы пробили двенадцать раз.

И широко распахнулось окно.

Однажды детское сердце

Достигло возраста, в котором учатся летать,

И сделало шаг наружу.

© Nightwish, «Dark Chest of Wonders»

— Боюсь, это какая-то досадная ошибка, - повторила нимфа, глядя на Марори поверх сдвинутых на кончик носа очков. – В наших списках не значатся ваши данные, айра.

— Но ведь здесь…

Нимфа пресекла попытку настырной девчонки в который раз сослаться на письмо – единственное доказательство ее правоты. Даже не доказательство – жалкая попытка подлога. Пусть и неосознанного.

— Смотрите… - Нимфа демонстративно постучала длинным пальцем по марке в верхнем левом углу конверта, а для большей убедительности поскребла ее кончиком ногтя. Краска бессовестно слезла, обнажая пустой квадратик - подделка.

— Я не вру, честное слово! – попыталась оправдаться Марори. - Я получила это письмо три дня назад. По почте. Как и другую корреспонденцию.

Понимающий кивок был ей ответом. Нимфа достала из-под стойки пачку похожих конвертов, поверх которых лег и конверт Марори.

— Очень. Плохой. Розыгрыш. – Она выразительно пожурила невидимых шутников. – Магистресса Флоранция будет в ярости, сегодня вы седьмая.

В голове Марори не укладывалось: как можно шутить такими жизненно важными вещами?!

— Мы подозреваем, что это дело рук старшекурсников из Дра’Мора. В прошлом году они взломали базы данных и устроили путаницу с экзаменами. Та еще была история. – Она наклонилась к девушке и заговорщицким шепотом прибавила: - Мы все думали, что разбирательством займутся солары и высшие демоны, но, слава Рассвету, все обошлось.

Марори рассеянно кивнула.

— И что мне теперь делать?

Ответ читался на полном искусственного сожаления лице нимфы: собирать вещички и возвращаться, откуда приехала. То есть в серую, невыразительную, бесперспективную жизнь. Жизнь, последние годы которой Марори посвятила адскому труду и учебе, лишь бы втиснуться в несчастные пять десятков студентов, для которых ежегодно открываются ворота Эльхайма. Она не давала себе ни малейшей надежды, каждый день просыпаясь с мыслью, что все равно делает недостаточно для того, чтобы приблизиться к мечте, и что нужно стараться намного больше. Она не давала себе малейшей надежды, даже когда садилась заполнять вступительные тесты и когда потянулись бесконечные дни ожидания. Марори помнила, как дрожали ее руки в попытке вскрыть злосчастный конверт. Окажись там отказ – она бы поняла и приняла. Ну, немного взгрустнулось бы. Не больше. Но положительный ответ заставил ее перечитать письмо трижды, прежде чем девчонка осознала суть витиеватых строк. Первый курс Эльхайма! Первокурсница, наконец-то поймавшая мечту за хвост.

Радость и ощущение легкости наполняли ее все то время, пока Марори добиралась до дверей заветной академии. И вот теперь она стоит, не чувствуя под собой ног. В висках пульсирует. А надежда, всего несколько минут назад смело взиравшая в будущее, раздавлена и искорежена.

Но что хуже всего – ради своей мечты Марори пришлось соврать матери. Впервые в жизни. Сейчас по спине девчонки пополз холодок, стоило только представить грядущее объяснение.

— Могу я… - Марори кивнула на конверт, - … повешу над кроватью.

— К сожалению, нет, - нимфа тут же спрятала фальшивые письма обратно, под столешницу, - мы приобщим их к материалам расследования. Виновные будут наказаны по всей строгости.

«Ну и ладно», - мысленно отмахнулась Марори. От одной бумажки ни жарко, ни холодно. Она понятия не имела, что ее дернуло попытаться забрать подделку на память. Разве что в назидание самой себе на случай, если снова захочется взлететь.

Мысли снова и снова возвращались к скорому разговору с матерью. Легко догадаться, что та скажет, когда дочь вернется с полными руками разочарования, позором и признанием в обмане.

«Я ведь предупреждала, Марори, академия Стефании – самое для тебя место! Когда же ты повзрослеешь и научишься прислушиваться к старшим? Позвоню Дарэлу. Может быть, еще не поздно что-то устроить. Ну, надо же додуматься – сунуться в Эльхайм. Почему уж тогда не в Дра’Мор, к этим рогатым кровопийцам?»

Чего уж там, само собой, она заслуживает каждый упрек, потому что, вместо того чтобы поступать в академию Стефании и стать врачом или фармацевтом, решила сунуть нос в элитный закрытый университет Высшей светлой Материи. В Эльхайм, где по определению нечего делать людям – существам, наименее одаренным чувствительностью к Материи и Плетению. Да еще и простокровкам. И вот она осталась у разбитого корыта: тут не ждали, а там уже поздно. И вряд ли даже брату Дарэлу Какой-Же-Ты-Умный-Надежда-Семьи-Милсов удастся воспрепятствовать этому фиаско.

Марори подобрала свою нехитрую поклажу (всего один чемодан на ручке, стыдливо тощий от скудости вещей, да спортивная сумка через плечо) и зашагала к выходу. У нее будет целых двенадцать часов в поезде, чтобы придумать, что делать дальше. Благо, перспектива всего одна: год до следующего набора трудиться в семейной хлебной лавке. Скорее всего, через месяц-другой запас материнской досады иссякнет и упреки останутся лишь дополнением к визитам Дарэла на зимние каникулы. Ведь он, в отличие от младшей сестры, прислушался к мудрым советам родителей, поступил на факультет хирургии и уже через два года станет первоклассным врачом. А лет через двадцать прославит их ничем не примечательную фамилию.

Глава вторая

Глава вторая

Любовь, которой ты никогда не дарила,

Я дарю её тебе,

Незаслуженно, на самом деле,

Но сейчас, ты ничего не можешь сделать.

Поэтому спи в своем единственном воспоминании

Обо мне, возлюбленная Мать

© Akira Yamaoka, «Room of Angel»

— Спасибо, что выбрали нашу булочную, - выдала дежурную благодарность Марори и присоединила к ней бумажный пакет, полный еще теплой сдобы.

Довольная клиентка сграбастала покупку. Марори с облегчением перевела дух – наконец-то эта бесконечная очередь закончилась. Каждый день одно и то же: наплыв клиентов к утренней выпечке, потом небольшая передышка перед обеденной волной и массовый наплыв клиентов в конце рабочего дня. И так – целый год. Мягко говоря, не совсем то, о чем она мечтала. Стоило ли учиться на «отлично», не спать ночами ради высшего балла в группе, чтобы закончить накрахмаленным чепчиком и передником? От очевидности ответа внутренний голос гаденько захихикал.

Пользуясь передышкой, Марори переложила часть выпечки на свободный поддон в витрине, а освободившийся поднос отнесла на кухню, где мать вымешивала новую порцию теста. Рядом с ней крутилась Клара – старшая сестра. Как и Дарэл, она была темноволосой, рослой и источала недюжинное здоровье. Полная противоположность бледной, болезненной Марори, которой невесть от кого в роду достались волосы цвета пастельной фуксии. Ни мать, ни покойный отец не любили разговоров на эту тему, из чего Марори давно сделала вывод, что и семейное дерево благополучных Милсов не миновали ураганы дрязг.

— Подай-ка мне муку, - попросила мать.

Марори послушно поставила на стол кадушку, откуда Налия Милс зачерпнула несколько ложек и снова энергично принялась за дело. Клара как могла подражала матери, компенсируя недостаток мастерства избытком старания.

— Кексы с изюмом и ржаные сырные палочки разобрали еще теплыми, - сообщила Марори.

Мать выразительно выгнула бровь: «Кто бы сомневался?»

— Кексы готовила Клара, - вслух похвалила Марори, отчего та довольно заулыбалась. Она никогда не скрывала, что готова расстелиться ковром, лишь бы заслужить материнскую похвалу.

— Я старалась, мам.

Клара никогда не отличалась острым умом, скорее наоборот – большая часть предметов старшей школы давалась ей туго. Марори, младше ее на два года, приходилось втолковывать сестре способы решения уравнений, особенности произношения эльфийского наречия, разъяснять исторические и политические последствия Разлома веры. Только благодаря этому Клара все-таки закончила старшую школу и обрадовала мать намерением поступить в кулинарный колледж. Закончила его в прошлом году и даже получила наградную медаль из замороженного в Материи шоколада. С тех пор Клара дневала и ночевала на кухне, недвусмысленно демонстрируя желание продолжить, когда придет время, семейный бизнес.

Перезвон дверных колокольчиков оповестил о приходе покупателя. Марори поправила чепчик и вернулась в магазин. Около витрины крутилась группа молодых чертей, разодетых, как водится, во всякий непонятный хлам. Они громко переговаривались, спорили, кто проголодался сильнее, и смеялись. Четыре штуки, а шума как от сотни.

— Добро пожаловать, - поприветствовала Марори, - чего желаете?

Тот, что был за главного, самый болтливый, с выступающими нижними клыками, облизнулся. То еще зрелище. Марори пришлось окаменеть, чтобы не выдать своего отвращения.

— Самую сладкую булочку, - сказал черт, без зазрения совести разглядывая девушку с ног до головы.

Старая песня – подобные ему гости заходили в булочную чуть ли не каждый день. Попадались и такие, кто буквально раздевал глазами. Вряд ли преследуя цель охмурить невзрачную продавщицу, а так, дабы не терять квалификацию. К таким взглядам привыкаешь, будь по ту сторону прилавка хоть черт, хоть человек. По большому счету – неважно, черт – не черт, если, конечно, не вздумает действительно клеиться, тем более в период линьки, о чем красноречиво говорили колтуны в шерсти на его руках. Марори сделала вид, что не поняла намека, и терпеливо порекомендовала взять кексы или рогалики с вишневым кляром. Дружки умника не упустили случая высмеять его неудачные заигрывания. Они сгребли почти все, что осталось от утренней выпечки, а уходя, клыкастый ухажер пообещал заглянуть вечером. Врет, конечно: о быстротечности чертячьей памяти не слышали только глухие.

На смену громким покупателям в пекарню вошел мужчина. Его размеренным шагам сопутствовал металлический лязг трости, на голове была шляпа с высокой тульей, в опоясывающей ее атласной ленте поблескивала брошь в виде сжатой в кулак ладони. Марори сглотнула, невольно спрятала за спину дрожащие пальцы. Дознаватель Хранителей равновесия, что ему здесь нужно?

Про этих людей ходило много всяких сплетен, правдивых и невероятных, но все, кому доводилось сталкиваться с дознавателями лично, становились на удивление немногословными, когда разговор заходил о подробностях личного общения. Несмотря на благую миссию, поборниками которой они себя провозгласили, за ними закрепилась дурная слава. Отчасти из-за жестокости методов, которые дознаватели, не стесняясь, использовали ради достижения своих целей, отчасти из-за все увеличивающегося количества их прав и возможностей.

Мужчина остановился у витрины, повесил трость на руку и медленно высвободил пальцы из перчаток. Его взгляд блуждал по помещению, ни на чем долго не задерживаясь. Марори, собрав волю в кулак, поприветствовала посетителя и склонилась в почтительном низком поклоне.

Глава третья

Глава третья

Если меня спросят, я солгу.

Я дрожу от страха перед правдой.

Если мне поверят, я в безопасности.

© Lacrimosa «Alles Lüge» 

В Мараабар[1], точнее в его преддверие – Врата Райзер, поезд прибыл в девять утра. Врата являлись самой древней частью города, созданной Светлыми и Темными задолго до того, как противостояние их отпрысков едва не погубило мир. Тяжело представить, но именно здесь, в ничем не примечательном городишке на окраине мира, находилось сердце Равновесия. Именно здесь, в окруженной горами долине, две сотни лет назад десять небеснорожденных и десять проклятокровных пожертвовали собой, чтобы создать Равновесие.

Врата Райзер представляли собой громадную, необозримо величественную арку из черного хрусталя, чья верхняя часть скрывалась за облака. Марори никогда раньше не приходилось видеть врата вживую, только на фотографиях и открытках по случаю Дня всех святых. Размеры арки превышали все мыслимые и немыслимые границы воображения. Издали хрусталь казался полупрозрачным, но чем ближе девушка подходила, тем явственнее проявлялась его истинная природа. В острых, как бритва, гранях, появлялись и исчезали рунические символы стихий Нижнего мира и лики его прошлых и нынешних Владык. Этакий пьедестал сосредоточения всего присущего проклятокровным. Когда на Марори сверху вниз воззрилась оскаленная демонесса в короне из костей, по спине девушки пополз ужас. Много раз она видела все это на фотографиях, в репортажах по телевизору и была уверена, что готова ко всему. Однако тьма буквально сочилась из стеклянного заточения и пугала своим незримым могуществом.

Как за спасательную соломинку, Марори ухватилась за ручку своего чемодана, выскребла из закромов души остатки уверенности и продолжила путь. У подножия арки располагались кубические сооружения из того же темного хрусталя, но куда менее впечатляющие и куда более прозрачные. Внутри суетились мужчины и женщины, одетые в темную униформу обслуживающего персонала. Марори несколько раз прошла взад и вперед, прежде чем нашла нужную дверь. Табличка на ней гласила: «Прием абитуриентов». Сквозь прозрачные панели виднелось скудное убранство кабинета: простая, без изысков мебель, пара компьютеров, кондиционер. За одним из столов сидела женщина неопределенного возраста, с загнутыми назад толстыми рогами. Любопытство Марори не осталось незамеченным: женщина оторвалась от своего занятия, подняла глаза и без интереса окинула девушку взглядом. Марори отпрянула от стекла, мысленно поругала себя за трусость и напомнила, что мосты назад сожжены.

Воздух внутри был раскаленным, словно в пустыне. Большое электронное табло на центральной стене показывало плюс тридцать шесть и шесть процентов влажности. Микроклимат под стать сотрудникам, а вот Марори с трудом проталкивала в легкие горячий воздух.

— Добрый день, - она подошла к столу, кашлянула, обращая на себя внимание, - я по поводу поступления.

Женщина еще с минуту что-то энергично выстукивала на клавиатуре, прежде чем уделить внимание посетительнице.

— Письмо о зачислении? – она протянула не по-женски массивную когтистую руку ладонью вверх. Марори положила туда заранее подготовленный документ.

Женщина медленно вышла из-за стола – и девушка увидела вместо человеческих ног покрытые густой рыжей шерстью копыта лесной силены. Та враскоряку процокала к черному стильному сканеру, небрежно подняла крышку, положила на стекло письмо. Считывающий элемент бесшумно отсканировал подпись, раздался короткий звуковой сигнал – проверка подлинности пройдена. Марори невольно вспомнила Эльхайм с его улыбчивыми феями-клерками и пикси, снующими между посетителями с пакетиками порционного меда и цветочной пыльцы. В памяти также отпечаталось, с какой неохотой небеснорожденные используют блага технического прогресса, будто испытывают к бездушным машинам глубокое презрение. Даже в таких вещах проклятокровные и светлорожденные разнятся друг с другом. Так что оба мира остаются всегда разделёнными городишком Ирвуд во избежание стычек.

— Документы, - силена снова протянула ладонь, куда Марори вложила все необходимое: свидетельство о рождении, медицинскую карту, результаты выпускных экзаменов, метрику со всеми ее учебными достижениями и записями об участиях в различных мероприятиях.

Пока силена вносила данные в компьютер, девушка мысленно скрестила пальцы. А что если кровь все-таки понадобится? Если у них тут все, как у людей: бюрократическая машина говорит «нет» даже там, где дает согласие решающая организация?

Но обошлось: оформив данные в специальную форму о поступающей, силена предложила подождать, пока будет готовиться пропуск. И скрылась за дверью, из-за которой доносился шум работающего конвейера.

Марори расположилась на гостевом диване и тут же резко отпрянула в сторону, когда одно из растений, сидящее в большом пластиковом горшке и выглядевшее как высохшая сто лет назад коряга, вдруг потянулось к ней сучковатыми отростками-пальцами. Едва она вскочила, как дверь приоткрылась, и в помещение зашел худощавый парень, по виду – ее ровесник. Светлоглазый, курносый. Чуть выступающие из растрепанных волос заостренные кончики ушей выдавали в нем эльфийскую кровь. За собой парень волочил набитый под завязку туристический рюкзак.

— Привет, - поздоровался он, - я по поводу поступления. С этим к кому?

Марори поздоровалась в ответ, взглядом указала на дверь, за которой скрылась силена. Парень кивнул и сел на другой край дивана.

— Ты по приглашению? – Марори показала свой конверт.

— Ага.

Он какое-то время с шумом рылся в рюкзаке, пока не извлек оттуда измятый, весь в непонятных пятнах конверт. Складывалось впечатление, что его использовали вместо салфетки, если не сказать хуже.

Глава четвертая

Глава четвертая

Теперь я буду защитником, оберегающим тебя

Хотя ты не заметишь, что это я

© Within Temptation, «Hand of Sorrow»

Внутри аудитории было просторно и прохладно, тяжелые занавески на окнах едва пропускали солнечный свет, полумрак был наполнен едва слышными шорохами и запахом гари. Внизу располагалась полукруглая площадка для выступлений, массивные резные скамьи лестничными ступенями уходили вверх. Марори, как зачарованная, рассматривала фрески и гобелены на стенах, изображающие события давно минувшего прошлого: Раскол Единого, Кровавую резню в Бездне, затеянную тринадцатью Владыками-демонами за право носить Эбонитовую корону. О большинстве этих событий в ее родном Ирвуде говорить не любили, но из книг можно почерпнуть удивительно много, если знать, где искать.

Инкуб подтолкнул Марори перед собой, заставляя быстрее шевелить ногами. Другие студенты уже расселись кто где. Темный эльф стоял внизу, с недовольным видом облокотившись на кафедру.

— У нас новенькая, - сообщил он, словно на повестке дня это был самый животрепещущий вопрос.

Девушка уселась на первую же скамью, притянув к себе чемодан и вцепившись в него, словно в спасательный круг. Инкуб сел поблизости и как бы между прочим то и дело задевал ее то рукой, то ногой. Марори запретила себе смотреть по сторонам, опасаясь, и не безосновательно, что паника одержит верх, и она с позором побежит прямиком на вокзал.

— Магистр Дамиан собирал старост, чтобы уладить вопросы насчет этого. Довожу до вашего сведения, что эта простокровка будет учиться с нами. До окончания или пока сама не пожелает уйти.

— Она из Эльхайма, что ли? – выкрикнул с места младший дьявол.

Его Марори рассмотрела лишь мельком. И запомнила, что у него, единственного среди прочих, есть крылья – тяжелые костяные выросты на спине, обтянутые плотной кожей. Пройдет лет десять, прежде чем они сформируются и вызреют, но уже сейчас выглядят устрашающе.

— Она поступала в Эльхайм, но из-за некоторого недоразумения было принято решение предоставить ей место в Дра’Море, и в дальнейшем…

— Это не было недоразумение.

Марори подумала об этом, но через секунду поняла, что слова сорвались с губ. Все присутствующие уставились на нее - кто с пренебрежением, кто с любопытством или плотоядно. Темный эльф сделался буквально серым от раздражения.

— Мне прислали фальшивку о моем якобы зачислении в Эльхайм, - продолжила девушка.

Она уже испортила все, так какой теперь смысл отмалчиваться? Этот их Магистр мог, что угодно наговорить, она же, по крайней мере, вольна рассказать свою версию событий. Единственно правдивую. Сначала она тщательно подбирала слова, старалась говорить аккуратно и сдержанно, но потом эмоции взяли верх. Правда, когда закончила, не нашла на лицах собравшихся ни сочувствия, ни понимания. Инкуб продолжал плотоядно улыбаться, заставляя усомниться, услышал ли он вообще хоть слово.

— Ничего себе, это с какого перепугу такие поблажки? – Недовольство перекосило бледное лицо гаста. – Мне пришлось задницу рвать, чтобы поступить, и два года надрываться, а тут – сразу в дамки.

— Ну-ка расскажи, где и с кем ты задницу рвал? – подначил его младший дьявол. – Трепло, молчал бы уж, а то я могу вспомнить, кто за мной ползал на коленях и упрашивал дополнительно позаниматься с полуторным.

— А по-моему, она милая, - мурлыкнул инкуб и наконец надумал представиться, - меня зовут Эашу. Рад, что следующие три года мы будем так близко друг к другу.

— Марори, - едва слышно сказала она, - Марори Милс. И я не просила никаких поблажек. Я думала, что буду учиться на Первом круге. Третий для меня полная и не очень приятная неожиданность.

— Но ведь если бы не она, мы бы не встретились? – Инкуб Эашу придвинулся ближе и, упреждая ее побег, схватил за руку. – Иногда судьба сама решает за нас, не нужно ей противиться.

— Хватит! – на удивление громко и зло рявкнул темный эльф и принялся сверлить инкуба тяжелым взглядом, пока тот не отодвинулся на приличное расстояние. – Насчет простокровки Магистр отдал четкие распоряжения – взять на поруки, проявить гостеприимство и показать, что Дра’Мор может утереть Эльхайму нос.

— А чем я, по-твоему, занимаюсь? – тут же огрызнулся Эашу.

— Чем ты занимаешься - все тут знают, но при девственнице мы это обсуждать не будем, - вклинился гривастый демон.

Марори снова покраснела. Светлые, они что, будут припоминать это при случае и без?

— Это звучит как музыка для моих ушей, - плотоядно улыбнулся Эашу. Его змеиные глаза чуть заметно вспыхнули, язык скользнул по нижней губе.

Девушке стоило неимоверных усилий преодолеть страх и заставить себя сидеть на месте. Если она даст слабину сейчас, то позволит этим проклятокровным думать, что они могут помыкать ею, издеваться и насмешничать, когда вздумается. И нужно еще выяснить, что это за гостеприимство такое и поруки, о которых говорит эльф. С момента прибытия в Дра’Мор она только и делала, что натыкалась на подводные камни, о которых ее не сочли нужным предупредить. Очень может быть, что слова старосты – очередной камень. И девушка собиралась подготовиться к новым неожиданностям.

Тем временем староста переключился на организационные вопросы. Марори потихоньку достала из сумки блокнот и быстро записывала: адреса магазинов, где можно купить необходимый набор учебников, набор для практикума по анатомии, к кому обратиться на случай пошива или починки формы. Последними были вопросы оружия и загадочных фэлфаэров. От одной мысли о том, чтобы взять в руки что-то острое и причинить кому-то боль у девушки закружилась голова. Пока рука неровным почерком выводила на страницах напоминания, в голове вертелась единственная мысль: почему она до сих пор сидит здесь? Почему не ищет Магистра, не штурмует его вопросами и негодованием? Вместо того, чтобы добиваться зачисления на Первый круг обучения или, на худой конец, перевода в группу изучения Материи или Плетения, она уговаривает себя остаться.