Противостояние

Пролог

В её жизни всегда происходило всё не так, как у всех остальных. Странная семья, хоть и любящая её, но вечно отсутствующая по каким-то делам, о которых она могла только догадываться. Вечные переезды и смена школ, и Алексия давно плюнула на то, чтобы завести хотя бы одну подружку. А накануне выпускного она и вовсе узнала о смерти старшего брата и, конечно, вместо того, чтобы танцевать и веселиться, оказалась на кладбище. Тогда она плакала в последний раз в жизни. Затем внезапная авария и потеря родителей через месяц после смерти брата; и казалось, куда ещё хуже могло быть, но нет. Жизнь продолжала хлестать её нещадно по щекам. Не успели они со старшей сестрой похоронить рядом с братом родителей, как внезапно заболела сестра.

Алексия помнила этот вечер, когда спустя неделю после похорон в заднюю дверь тихо-тихо кто-то заскрёбся. Первым правилом в семье было быть всегда начеку. Алексия до безумия хотела знать, почему они должны соблюдать это правило, но всегда получала невнятные ответы. Она вооружилась сковородкой и с опаской открыла её. Прямо в её объятия упала в полубессознательном состоянии её сестра Ариша. Когда Алексия хотела ей вызвать скорую, сестра нашла в себе силы отобрать телефон и произнести тихое: «Нельзя». Ну что же, вторым правилом в семье было слушать беспрекословно, что говорят старшие, а Ариша теперь являлась таковой. Три дня Алекс смотрела, как её сестра чахнет с каждым днём. Она ловила каждое слово, произнесённое в бреду, и кусала до крови губы от безысходности. Сказать, что это было бредом, ничего не сказать. Оборотни, ведьмы, вампиры, демоны, ангелы, перевёртыши и тому подобная нечисть, и про всех причём она прерывисто рассказывала по очереди, и даже как убить их. Похоже, Ариша пересмотрела фильмов, хотя Алекс редко наблюдала свою сестру смотрящей телевизор, в отличие от неё самой. А что ей оставалось делать во время вечно отсутствующей семьи и друзей. Да, она пересмотрела все сериалы, связанные с нечистью, и её брат всегда над этим смеялся; иногда он смотрел их вместе с ней, когда был дома, и насмехался над глупыми сюжетами. Боже! Как же она хотела вернуть то время! За что ей всё это? Но она не плакала. Алексия поклялась брату над его могилой. Он всегда этого хотел. Издевался над её слезами и истериками, когда она чувствовала, что они опять будут отсутствовать долгое время и она останется опять одинокой. И что теперь? Она слышала предсмертные вздохи сестры, последнего родного человека. И если раньше они всегда возвращались домой, то теперь они никогда больше не вернутся. Нет. Она не желала осознавать, что совсем скоро останется взаправду одинокой на всей планете. Гнетущая боль сжимала сердце, но она помнила о своей клятве и не проронила ни слезинки.

— Ты должна отпустить её, Алекс, ей уже ничем не поможешь. — Она повернула голову в сторону их семейного врача и с отчаянием уставилась на Джона. Это был среднего возраста мужчина, вечно невозмутимый, следующий буквально по пятам за её семьёй и вечно присматривающий за Алекс в отсутствие родных.

— Почему нельзя вызвать скорую? — горячо прошептала она. — Почему, скажи мне хоть раз в жизни правду, Джон! — Но он лишь пожал плечами и отвёл виноватый взгляд в сторону.

— Алекс, — совсем тихо прошептала в постели Ариша потрескавшимися от жара губами. Она нашла в себе силы положить ладонь на её руку и вымученно улыбнуться. — Помнишь, ты поклялась нашему брату больше никогда не плакать? — Алекс еле кивнула в ответ. — Ты сильная… всегда была такой. Ты справишься без нас. Поклянись мне оставаться такой и дальше. Слушай теперь во всём Джона. И держись подальше от всего… так хотели родители…

— Клянусь тебе, Ариша, — прошептала одним шевелением губ Алексия, и сестра прикрыла глаза, улыбаясь всё той же улыбкой.

Последний рваный вздох, и Ариши не стало на её глазах. Но она сдерживала себя и не плакала, обнимая мёртвое тело сестры. Такую боль Алексия ещё не испытывала, да что там, она и не подозревала о таком. Её будто резали на части наживую. Сердце обливалось кровью изнутри, в горле застрял ком мучительного крика, а живот схватило от спазма. Она упала на пол перед кроватью умершей сестры и согнулась от этой боли пополам, но она всё же не плакала.

Джон сел перед ней на корточки и, подтянув к себе, обнял в утешении. Боль отступила на второй план, и всё её существо неожиданно взбунтовалось. Алексия вырвалась из объятий Джона и подскочила, словно ошпаренная.

— Ненавижу! — прокричала она ему. — Я всех вас ненавижу!

— Тише, Алекс, — покачал головой досадливо он, — я буду молиться за тебя, девочка. Ты должна уехать как можно скорее и подальше от Аризоны.

— Зачем? Для чего? — развела в возмущении Алекс руками. — Ты можешь хотя бы сейчас мне рассказать, чем занималась моя семья и почему их так быстро не стало почти одновременно?

— Я также буду молиться, чтобы ты об этом никогда не узнала. Но если ты всё же ввяжешься в неестественную ситуацию, я всегда буду рад помочь тебе. Ты знаешь, где меня можно найти и как. Живи обычной жизнью, Алекс. Как сказала Ариша, твои родители желали для тебя только этого. Они все до безумия любили и оберегали тебя.

— От чего, мать твою, чёртов ты праведник? — не выдержав этого всего, выругалась она. — От чего и кого они защищали меня?

— Я всё сказал тебе, малышка, — упрямо произнёс Джон, и, зная его, Алекс не сомневалась, что из него больше слова не вытянешь, даже клещами. — Собирай свои вещи и уезжай. Конверт с деньгами на первое время лежит в гостиной на комоде.

Последнее, что она видела из своей прошлой жизни, это то, как языки пламени поглощали хоть и временный, но всё же их дом, в котором она была так несчастна. А была ли она вообще когда-нибудь счастливой? Так же как и этот дом, в ней самой что-то сгорело, оставив ей напоследок лишь только пепел воспоминаний.

А в это же время, совсем неподалеку между городами Навахо и Холбрук, в окаменелом лесу на его опушке, которую, словно оберегая от чужого глаза, обступили высокие деревья, раздался душераздирающий громкий вой волка, от которого стыла кровь в венах и который ещё долгое время раздавался в лесу. Зверь сидел над убитой девушкой. Девушкой, которая была предназначена ему звёздами и вселенной, — его парой. Не веря ещё в произошедшее, волк толкал мордой нагое тело в надежде на то, что она шевельнётся и подаст знак, что жива, но проходили минуты, часы, а она всё продолжала лежать всё в той же позе после того, как обратилась в человека, после своей смерти. Наступило утро. Первые лучи солнца озарили опушку леса, и волк превратился в человека. Мужчина бережно поднял на руки свою любимую и что есть мочи закричал от раздирающей его изнутри боли.

Глава 1

Шумная музыка, гул и смех, выпивка — это всё то, что помогало ему на протяжении двух лет не свихнуться от потери. Роман никогда не верил, когда ему говорили, что потерять свою половину для волка подобно потере самого себя. Он умер вместе с ней тогда на опушке леса, но ещё продолжал дышать, к его великому сожалению. Что же, мудрые волки, прожившие на этой бренной земле, казалось бы, вечность, оказались правы. И так по жизни склонный к молчанию, он и вовсе закрылся в себе. После того как сожгли тело его половинки, Роман, будучи альфой, ушёл из стаи, оставив волков без вожака. Он больше не считал себя их лидером, ведь он не смог уберечь самое сокровенное — любовь.

Сейчас, сидя в своём собственном клубе в Чикаго, Роман со скучающим лицом тоскливо наблюдал за танцующими, при этом слушая в пол-уха назойливое жужжание младшего брата. Он только сегодня приехал, и у Романа всего за несколько часов общения возникло желание придушить Джеральда собственными руками, но, конечно, он и намёка не подал на это.

— Ты совсем меня не слышишь? — Джеральд со злости поставил стакан, который сразу же раскололся на две части, ударившись о стеклянный столик, за которым они сидели. Он скинул с себя полупьяную блондинку, и та упала на пол.

Странно, что она нашла в себе силы подняться, с её-то высоченными каблучищами, и молчаливо ретироваться, оставив братьев одних. Роман повернул голову в сторону возмущённого брата. По его лицу нельзя было узнать, удивлён ли Роман или же возмущён выходкой Джеральда. Всегда невозмутимый, безэмоциональный, до тошнотворности спокойный и равнодушный теперь ко всему и вся — вот каким его теперь видели люди после потери его половинки, но в то же время в нём чувствовалась власть и превосходство над всеми. Это единственное, что он не смог потушить в себе, ведь Роман был рождён лидером, его долгие годы готовили и учили, чтобы он стал тем, кем уготовила ему судьба. Судьба, которую он теперь презирал. Судьба, которая отняла у него всё.

— Я сказал, что ты нужен стае. Те охотники вернулись. Нас выслеживают и вырезают, как каких-то собак, Роман! Что бы сказала на это Николь? На твой извечный теперь похуизм?

Наверное, Джеральд считал отличным ходом вмешать её, ещё жившую в его сердце, в проблемы стаи и расшевелить этим старшего брата, и всё же промахнулся. Ни один мускул на лице Романа не дрогнул. Он отвернулся от брата и снова стал наблюдать за танцующими на танцполе, тайно завидуя им всем.

Два года назад он погряз в своей мести, словно в вонючем дерьме. Смерть за смерть — вот каким был девиз его стаи. Из-за этого он лишился Николь. Роман поклялся умирающей, делающей последние вздохи, что с её смертью он прекратит месть и вражду между стаями, а также оставит в покое охотников. Он подтвердил свою клятву, когда был в волчьем обличии. Даже спустя время его вой слышен был ему во снах, и Роман просыпался от этого кошмара весь в поту. Этот девиз он сжёг в своём сознании, когда смотрел, как языки пламени пожирали его любимую. И что теперь? Джеральд хотел, чтобы он ещё и предал свою клятву? Хотел, чтобы он совсем опустился на самое днище? Безумно хотелось схватить его за горло и заорать в лицо, чтобы катился из его клуба ко всем чертям, но Роман продолжал расслабленно сидеть на диване и пить двойной виски. Он со временем привык сдерживать свои порывы.

Чтобы дальше не слушать трескотню брата, Роман полностью сосредоточил внимание на брюнетке, которая танцевала посреди танцпола. Он уже несколько дней наблюдал за ней только ради того, чтобы убить свою скуку. Что-то было в ней схожее с его извечным состоянием. В ней чувствовалось одиночество, и не потому, что она всегда приходила совсем одна и не заводила ни с кем знакомств; а танцевала она словно в последний раз, как будто жила одним днём, прямо как он сам. Нет. Она совсем не интересовала его как женщина, хоть и была, бесспорно, красива. Роман всегда умел ценить красоту и всё красивое. Несколько раз к ней приставали назойливые бойфренды, но он сразу понял, что девушка может за себя постоять и отшить нежелательных ухажёров. Его она заинтересовала именно тем, что казалась ему одинокой, и тем, что, похоже, её устраивало это одиночество и она смирилась с ним, а быть может, была всегда одинока. Он особенно завидовал ей, представляя, что на самом деле это так, и он не ошибся в своих молчаливых рассуждениях, глядя на танцующую, немного необузданную в танце дикарку.

Слишком поздно до Романа дошло, что брат заметил, за кем он наблюдает, и, конечно, неверно истолковал его заинтересованность девушкой. Джеральд уже пробирался к брюнетке, распихивая танцующих. Роман в мыслях всё же сделал ставку на брюнетку, хоть Джеральд был обаятельным малым с приятной внешностью и принимал уже мужские черты лица, а телосложением он уже догнал старшего брата — достойная замена Роману. Дальше он с неподдельным интересом наблюдал, как брат пристроился к ней сзади и приобнял за талию, что-то прокричав ей на ухо, стараясь перекричать громкую музыку, на что девушка обернулась, улыбаясь, и Роман уже знал эту обманчивую улыбку, что не предвещала ничего хорошего. Уже через несколько секунд Джеральд согнулся пополам, а брюнетка направилась на выход из клуба. Роман про себя усмехнулся и подал знак официантке пополнить их стол алкоголем, который, вне сомнения, потребуется уязвлённому брату.

Всего на несколько секунд он отвлёкся от парочки и в следующий момент понял, что их и след простыл, а это означало, что Джеральд применил свои сверхспособности, что были запрещены на людях. Какое-то время Роман продолжал сидеть, стараясь продолжать оставаться безразличным к участи дикарки, собственно, так он её про себя прозвал ещё несколько ночей назад. И всё же Роман не мог позволить себе оставаться равнодушным, что было в первый раз за два года. Он прекрасно знал, чего добивается его брат, и уже знал наперёд исход.

Роман допил виски и не спеша направился на выход, попутно кивая знакомым. А куда спешить? Он был уверен, что Джеральд уже сделал своё дело, и Роману оставалось только прибрать за братом. И самое главное, нужно было избавиться от его назойливого присутствия. Что ж, вот и появился подходящий предлог. Все сверхъестественные существа, которые посещали его клуб, знали, что нельзя следить в нём. От этого закона не освобождался и его брат, и теперь автоматически был в чёрном списке.

Глава 2

Спустя несколько минут после исчезновения брата Роман всё же присел перед девушкой на корточки. Он, как поломанную куклу, поднял и посадил, облокотив её спиной на стену. Дикарка часто дышала. Роман поднял её руку и осмотрел укус на запястье. Надо же, Джеральд научился делать аккуратные укусы, не раздирая жертвам их плоти, как обычно делал.

      Чёрные, как смоль, пушистые ресницы обрамляли зелёные глаза. Кошачьи. Другого определения Роман её широко распахнутым глазам не смог дать, и его даже передёрнуло от этого сравнения. Высокие скулы, чуть приоткрытые полные губы, и блестящие тёмные волосы с шоколадным оттенком, которые обрамляли кучерявыми завитками её щёки, сейчас покрытые лихорадочным румянцем. Он не ошибся, различив с расстояния: вблизи она оказалась действительно красивой девушкой. Красивой и умирающей на его глазах.

      Лишь на несколько секунд она пришла в себя и опять отключилась. Роман придержал её за плечо, чтобы она не скатилась по стенке. Он мог бы так и оставить дикарку тут, но чувство вины за брата не позволяло поступить так с ней. Он взвалил её к себе на плечо, подмечая про себя, что она лёгкая, словно пушинка, и направился к своей машине, припаркованной неподалёку от клуба.

      Роман небрежно скинул на заднее сиденье свою ношу и внимательно посмотрел ей в лицо. Ей осталось жить от силы час. Обычно, после укусов оборотней жертвы не приходили в себя, и Роман поймал себя на мысли, что ему действительно жаль и что он хотел бы узнать её имя, перед тем как сбросить мёртвое тело в озеро Мичиган.

      Ведя, как всегда, в непринуждённой манере внедорожник, Роман услышал возню на заднем сиденье, но не посчитал нужным обернуться или же посмотреть в зеркало, а зря. Он почувствовал удавку на шее и резко затормозил. Хорошо, что он ехал на маленькой скорости из-за ремонта дороги, потому что если бы он гнал как обычно, они бы точно перевернулись. Роман дёрнул за ремешок, которым она пыталась его придушить, и с лёгкостью отбросил его в сторону.

      — Спокойно, — процедил он, не оборачиваясь, — я не тот, за кого ты меня приняла. Я пытаюсь помочь тебе и не причиню вреда. — Он обернулся, но девушка оказалась опять без чувств. — А ты борец, — произнес он ей, — и что же прикажешь мне с тобой делать?

      Этот вопрос он задавал себе несколько раз по дороге домой. Заброшенный завод, который раньше процветал и, собственно, принадлежал ему, нельзя было назвать домом, но Роману здесь было намного уютнее и комфортнее, чем в его огромном особняке, набитом прислугой. Заехав на машине прямо внутрь, он достал бесчувственное тело и поднялся по железной витой лестнице на третий этаж, который более или менее обставил под пригодное для жизни помещение. Он скинул девушку на огромную кровать и, постояв над ней с задумчивым лицом, всё же решил укрыть пледом. Никаких признаков того, что её укусил оборотень, — лишь крепкий безмятежный сон, что было более чем странно. Такое Роман встречал за многовековую жизнь лишь несколько раз. Для неё это было хорошим знаком — остаться в живых и стать совсем другой, а вот для него — ненужный геморрой. Дикарка оказалась из рода редчайших и древнейших охотников, как раз тех, которые могли принимать сущности существ, в которых их обратили. Сейчас одна из таких лежала прямо перед ним, и он не знал, что с ней делать и чем это может грозить. Банальное совпадение или чьи-то происки? В этом «совпадении» мог быть замешан кто угодно, начиная с ордена и заканчивая его непутевым братом, мотивацией которому могла послужить, например, смерть Романа, и у брата появился бы шанс стать очередным альфой. Его смерть и новый альфа решили бы множество проблем стаи, а если эта девушка знала о своей сущности, то для него была опасна. Когда она обратится — а это должно будет случиться раньше чем через неделю, в полнолуние, — то станет намного сильнее простого охотника или обычного оборотня. Она станет достойной противницей Роману.

      Роман достал из сейфа старинный клинок с выгравированными на рукояти древними символами и стал ждать, когда она проснется. Только такой клинок мог поранить или убить высшего охотника, как, впрочем, и альфу, и способен был ещё на многое. Таких клинков существовало несколько по всему миру, но он не знал, кто мог бы ещё обладать таким древним оружием. Когда он ушел из стаи, Роман объявил всем об его утрате и в его словах никто не посмел сомневаться. И вот он ему пригодился, к его сожалению.

***

      Объятия Морфея медленно отпускали, и Алексия с трудом разлепила отяжелевшие веки; казалось, она проспала вечность. Глаза сразу ослепил яркий дневной свет, что проникал в огромные и местами разбитые окна помещения. Она с трудом приподняла голову и оглянулась. Большая студия была выполнена в современном стиле. Барная стойка с высокими стульями, несколько столов, уютных диванчиков и музыкальная аппаратура навевали на мысль, что она уснула в каком-то баре, но кровать, расположенная до дурацкого смешно и нелепо посередине, отбросила её изначальные предположения. Кто мог так безвкусно обставить свой дом? Ответ не заставил себя ждать. Беспокойное ёрзанье на диване привлекло её внимание. Как вообще такой здоровяк мог уместиться на таком коротеньком диванчике? Теперь было понятно, для чего хозяину нужна была такая огромная кровать. Алексия села и, нахмурившись, стала вспоминать, что с ней произошло. Она помнила только то, как танцевала и к ней стал приставать эдакий мажорчик, затем вышла из клуба, а дальше была сплошная пустота, ни одной картинки в памяти после этого. Алексия могла бы всё скосить на выпивку в клубе, но вечером она не успела притронуться ни к одному коктейлю. Убедившись, что вся одежда на ней — и даже сапожки, — Алексия подошла к здоровяку и осторожно тряхнула за плечо. Лица она его не видела, так как он лежал к ней спиной в нелепой позе, свесив ноги к полу. Прошло несколько минут, но он даже не шевельнулся, тогда Алексия задрала ногу и пнула легонько носочком сапога по его пятой точке. И наконец она услышала, как здоровяк издал полустон в подушку. Алексия тут же отошла назад на безопасное расстояние. Он перевернулся и быстро принял сидячее положение, не понимая или совсем не помня, по-видимому, что она тут делает.