Пряничный домик

Первое правило Сьюзен Боунс

Молли Уизли открыла перед Гарри двери «Норы», бледная, как полотно. Он шагнул внутрь, пытаясь отдышаться. Менее получаса назад он получил от миссис Уизли сову с тревожными известиями, что Джинни вернулась домой сама не своя, заперлась в своей комнате, никого не впускает и, кажется, плачет. На Джинни, которую он знал, девушку, которая сражалась на равных с Пожирателями смерти, это было категорически не похоже, и, бросив все свои дела в Министерстве, он примчался домой.

Поднимаясь по лестнице в комнату своей невесты, он догадывался, что это, должно быть, как-то связано с ее работой — Джинни была ловцом в сборной графства по квиддичу. Но в последнее время дела ее шли в гору, команда одерживала одну победу за другой, и мисс Уизли неизменно вносила в это свой вклад. Она была слишком перспективным игроком, чтобы тренер попытался избавиться от нее. Так в чем же дело?

Предусмотрительная Молли вручила будущему зятю ключ от комнаты дочери, так что взламывать дверь «Алохоморой» не пришлось.

— Джинни? — позвал Гарри, осторожно вслушиваясь в приглушенные рыдания. — Что случилось?

Джинни никогда не плакала так сильно. Он видел на ее лице слезы радости, когда в очередной раз возвращался с того света, слезы скорби, когда приходилось хоронить друзей, но никогда еще не видел, как ее разрывают злые слезы отчаяния. Очнувшись, она подняла покрасневшее лицо и вскочила на ноги, чтобы схватить с пола какой-то листок, но Гарри оказался быстрее.

— Отдай! — вытирая слезы рукавом кофты, крикнула она и попыталась вырвать бумагу из его рук. — Не читай, Гарри!

— Контракт… — бормотал он себе под нос, уворачиваясь от цепких рук Джинни. — Основной состав… сборная Англии… Сто тысяч галлеонов в год! Джинни, это же…

— Десять лет, Гарри! Чертов контракт на десять лет!

— Это же безоговорочный успех! — не слушал он. — Ты должна бегать по округе и тыкать им в лицо каждому, кто попадется на пути!

— И не подумаю!

— Тогда я сам это сделаю! — рассмеялся он, пытаясь поймать девушку и стиснуть ее в объятиях, но она увернулась. — Черт возьми! Моя Джинни — ловец национальной сборной!

— Гарри! — Джинни наконец схватила его за руки и заставила посмотреть на себя внимательнее. — Ты понимаешь, что свадьба и этот контракт — вещи взаимоисключающие?

— Почему?

— Потому что женщина под фамилией Поттер никогда не сможет самостоятельно построить карьеру в этой стране! Откуда мне знать, продвигают меня потому, что я действительно хороший игрок, или… — Джинни запнулась и замолчала, опустив глаза.

— Или только потому, что ты моя жена, — закончил за нее Гарри, и руки его опустились.

Повисла долгая пауза.

— Послушай, это не значит, что я не хочу выходить за тебя! — Джинни заглядывала ему в глаза с надеждой и страхом. — Клянусь, я люблю тебя больше всего на свете, но как еще могу узнать, чего я действительно стою?

«…оставаясь в твоей тени…» — не сказала она, но Гарри ее прекрасно понял. Он кивнул, и Джинни отступила на шаг и проговорила, будто извиняясь:

— Я поругалась с мамой…

На самом деле миссис Уизли упомянула в письме далеко не все. Перед тем, как Джинни поднялась к себе, они с матерью крупно повздорили. Молли говорила, что главное в этой жизни — семья, и если Джинни выберет карьеру, а не тихую семейную жизнь за спиной Гарри Поттера, то она может начинать подыскивать себе другую мать. Отчасти это объясняло, почему Гарри не встретил по пути ни одного представителя семьи Уизли, кроме ее грозного матриарха. Мужчины просто попрятались, не желая попасть под громы и молнии, что метали миссис Уизли и ее единственная дочь. То еще зрелище, должно быть. Жаль, что он его пропустил.

— Подписывай, — прежде чем Джинни успела закончить сбивчивый рассказ, выпалил он.

— Что? — судя по выражению лица, она ожидала еще одного скандала и боялась, что с Гарри, в отличие от собственной матери, справиться будет непросто. Очевидно, что миссис Уизли вызвала его, чтобы помешать Джинни поставить подпись на документе и перечеркнуть семейную жизнь на ближайшие годы, поскольку Гарри является лицом более чем заинтересованным.

— Или я десять лет жду, пока ты построишь карьеру и станешь моей женой, или я женюсь на тебе сейчас и следующие лет семьдесят виню себя в том, что ты упустила эту возможность.

Джинни открывала и закрывала рот, не в силах выдавить ни звука. Она была ошеломлена. Слово Гарри значило для нее больше, чем мнение всей ее семьи, и если бы он настаивал на свадьбе, ей оставалось бы только уступить.

— Но ты пообещаешь мне, что выйдешь за меня на следующий день после истечения срока контракта.

Хотел ли он жениться на ней? Конечно, хотел. Хотел ли он ждать этого десять лет? Конечно, нет. Но выбор невелик: или он позволит ей реализоваться, или через двадцать лет она станет второй Молли Уизли. Женщиной, в жизни которой нет и не было ничего, кроме семьи.

Джинни всхлипнула и крепко обняла его.

— В этот день через десять лет я буду твоей женой, Гарри. Я обещаю.

***

По крайней мере, Джинни точно знала, чего хочет. С ним самим все далеко не так просто.

Два долгих года после того, как Гарри, успешно сдав экзамены, навсегда распрощался с древними стенами Хогвартса, он потратил на судебные тяжбы, где попеременно выступал то свидетелем, то обвиняемым. Он приходил в Министерство Магии каждый день, как на работу, и за два года возненавидел его сильнее, чем Волдеморта за все семь лет обучения. Иногда у Гарри создавалось впечатление, что он один кормит половину всех юристов и журналистов в этой стране. Вторую половину кормил Снейп, но тот, по крайней мере, был мертв и потому не обязан являться на слушание своего дела.

Гарри такой роскоши себе позволить не мог. Он считал себя обязанным погибшим в этой войне, ради них он пытался восстановить справедливость. Но справедливость была гибкой скользкой дрянью и раз за разом ускользала от него. Единственное дело, которое удалось довести до конца, — дело Снейпа. Для мертвеца Министерству было не жаль награды, и он получил ее. Посмертно.

Второе правило Сьюзен Боунс

Второе правило Сьюзен Боунс гласило: «Будь готов ко всему!». Но Гарри очень быстро понял, что оно, черт побери, должно было быть первым!

Дети волшебников до поступления в Хогвартс практически всегда воспитывались и обучались дома, причем скорее из соображений безопасности, нежели секретности. Магия текла по венам этих детей с рождения, а палочку, чтобы контролировать ее, им давали только в одиннадцать лет. Сделать это раньше означало подвергнуть ребенка опасности гораздо большей, чем вероятность стихийных выбросов, которые случались достаточно редко. Заведения вроде детского сада Сьюзен не имели широкого распространения именно потому, что когда пятнадцать-двадцать маленьких волшебников собирались вместе, вероятность стихийных выбросов магии возрастала в разы. Дети играли, радовались, делили игрушки, дрались, пугались, обижались — за день они переживали такую гамму эмоций, что взрослый человек и вообразить себе не мог. И каждая из них могла пробудить дремавшую в детях магическую энергию.

Сьюзен считала, что «задавливать» магические выбросы нельзя, нельзя даже заострять на них внимание, чтобы ребенок не решил, что происходящее с ним — плохо или страшно. Припомнив годы, проведенные в чулане под лестницей, Гарри от души с ней согласился, но все же первый выброс, свидетелем которого он стал, запомнился ему на всю жизнь. И случилось это, как назло, именно в тот день, когда Сьюзен впервые оставила его гулять с детьми одного.

Близнецы Делия и Деймон Хьюз трех лет от роду не были особенно избалованными или высокомерными, просто они предпочитали общество друг друга обществу всех остальных детей. Игра, в которой не участвовал один из них, другому казалась неинтересной. Стоило одному отлучиться, к примеру, в туалет, другой приходил в беспокойство. Сьюзен предупредила Гарри, что этих двоих ни в коем случае нельзя разделять надолго, и он запомнил это, тем более, что для соблюдения этого условия ничего особенного делать не приходилось — дети и сами не отходили друг от друга ни на шаг. Но из любого правила существуют исключения.

Например, игра в прятки была под строжайшим запретом в детском саду, но безбашенных будущих гриффиндорцев и хитрых будущих слизеринцев здесь было поровну, и правила нарушались регулярно. Особенно дети любили затеять что-то подобное на прогулке, где пространство не ограничивалось, а воспитатель, хоть и был самым что ни на есть настоящим волшебником, всего один.

Все началось со вполне невинной игры в пиратов и похищения маленькой Делии Хьюз двумя храбрыми корсарами. Надо сказать, что девочка, польщенная вниманием двух молодых людей четырех и пяти лет, вовсе не была против своего пленения, так что и Гарри не усмотрел в этом нарушения конвенции о правах человека. Дэймон в этот момент увлеченно карабкался вверх по лестнице, сегодня олицетворявшей мачту пиратского корабля, чтобы сдернуть оттуда Веселого Роджера и повязать свой оранжевый — за неимением белого — шарф, после чего пиратам полагалось немедленно пасть духом и сдаться. Пока он, высунув язык от усердия, наматывал свой шарф на лестницу, мальчишки отвели Делию в дом, усадили на лавочку у кабинок и вернулись на улицу — воевать.

Гарри был уверен, что триумфальное освобождение не заставит себя долго ждать, и отвлекся на разъяснение трехлетним малышам трагических различий между настоящей едой и супом, сваренным из песка и травы, пока они не выявили их экспериментально. Это было большой ошибкой, поскольку он потерял счет времени, а вот Делия Хьюз — нет.

Несколько минут спустя Гарри обнаружил Деймона, растерянно озирающегося вокруг. И без того огромные голубые глаза мальчика расширились, нижняя губа подрагивала.

— Эй, приятель! — Гарри взял его за руку и повел к дому, оглядываясь через плечо на остальных детей. — Пойдем-ка, освободим твою сестру.

— Дели?

— Да, пойдем к Дели.

Но не успели они сделать и пары шагов по дорожке к дому, как Деймон вырвал руку и побежал к двери. Гарри нехотя ускорил шаг, пытаясь успеть за мальчиком, но не особенно усердствовал, пока не заметил, что деревянная обшивка двери, до которой оставалось всего несколько метров, как-то странно… шевелится? Гарри готов был поклясться, что нечто пытается пробраться между плотно подогнанными дощечками, но разбираться с тем, что это такое, времени не оставалось. Он в два прыжка догнал Деймона, схватил его в охапку и успел повернуться спиной к двери как раз в тот момент, когда она с оглушительным треском взорвалась и осыпала его дождем острых щепок.

Когда Гарри выхватил палочку и обернулся, закрывая собой мальчика, он увидел в пустом дверном проеме всего лишь его маленькую сестренку. Делия, забавно сощурившись, почесала нос и прямо по кускам разломанной двери направилась навстречу своему брату.

Близнецы уже несколько минут мирно копались в песочнице, а Гарри все смотрел на пустые петли и валяющийся на крыльце металлический замок. Полированное дерево двери превратилось в труху. Нет, он, конечно, знал заклинание, способное вызвать подобные разрушения, но его изучают в Хогвартсе не раньше третьего курса.

— В щепки! — горестно вздохнула Сьюзен, ковырнув носком ботинка кусочек дерева на земле. И как ей только удавалось появляться и исчезать так бесшумно, учитывая ее габариты? — И месяца не простояла… Ты в порядке, Гарри?

— Да, — усмехнулся он в ответ и не стал даже удивляться тому, что Сьюзен в первую очередь интересует состояние здоровья воспитателя, а не детей. Если дверь сносят не в первый раз, значит, подобные происшествия для нее не в новинку. — Я просто… Может, и зря я не закончил школу Авроров прежде, чем устроиться сюда?

— А ты думал, я тут в игрушки целыми днями играю? — Боунс подняла свою палочку и принялась методично уничтожать острые щепки. — Если годовалый мальчик при некотором стечении обстоятельств может уложить величайшего темного мага своего времени, представь, на что способна трехлетняя девочка.

— Сьюзен, — страшная догадка поразила Гарри, и, криво усмехнувшись, он елейным голосом поинтересовался: — А сколько воспитателей у тебя было до меня?

Невероятные приключения мистера Поттера

Воспитанники Сьюзен Боунс всегда были разновозрастными. Разделять их по группам бессмысленно, поскольку их количество никогда не превышало пятнадцати человек. Дети действительно вырастали быстро, и со временем Гарри пришлось попрощаться с каждым ребенком, что был здесь, когда он впервые пришел в «Пряничный домик».

— Ты можешь войти, дитя, — говорила старуха Гилрой, и в доме появлялся новый ребенок, не похожий ни на одного из предыдущих. Впрочем, иногда она отказывала, и Гарри не мог понять почему.

— По каким критериям она их отбирает? — проворчал он. — Цвет глаз? Благосостояние родителей? Конфликтность? Родословная? Потенциальный уровень магических способностей?

— Ты подходишь к вопросу не с той стороны, — ответила Сьюзен. Она накинула пальто, готовясь встретить очередного ребенка и его родителей снаружи. — Она берет не тех, которые нужны нам, а тех, которым нужны мы.

Она вышла, и через некоторое время миссис Гилрой снова открыла дверь, чтобы впустить темноволосую девочку лет четырех, с большими карими глазами.

— Как тебя зовут? — спросил Гарри, улыбаясь как можно более дружелюбно. Родители никогда не переступали порог вслед за своими детьми: слишком велика была вероятность, что внутри они встретят отпрысков семей, которых считали своими врагами, и вражда эта перейдет на новый уровень, воцарившись между детьми, не знающими даже ее причины. Чем дольше Гарри работал здесь, тем больше убеждался, что магическая защита этого места не уступала защите Хогвартса. Просто чудо, что он смог так легко найти его! Или это была вовсе не случайность?

— Роузи Уайт, сэр, — тихо ответила девочка, пряча в карман правую руку, кончики указательного и среднего пальцев которой были заклеены пластырем.

— Зови меня Гарри. Идем, я покажу тебе дом.

***

Дети вырастали и покидали садик, на их место приходили другие, но игры, увы, оставались прежними.

— Поттер! Я тебя уничтожу! — гнусавил Эрик Шерман, замотанный в старую занавеску до самого носа. Но то ли подсолнухи на занавеске выглядели недостаточно устрашающе, то ли гнусавил он не слишком убедительно, а Берти Лауд, которому в этот раз выпало быть Гарри Поттером, испугаться и не подумал:

— А я улечу на метле в Африку, и ты меня не поймаешь!

— Действительно! — фыркнула Сьюзен, проходя мимо мальчишек, размахивающих ложками на манер волшебных палочек. — И как это он сам не догадался?

Гарри наградил ее уничтожающим взглядом и вежливо, но очень тихо заметил, что если ему вдруг в голову взбредет посетить Африку, ей снова придется выносить горшки самостоятельно, разрываясь между вытиранием соплей и заполнением смет. Сьюзен прищурилась ненадолго, а затем снова защебетала что-то о закупках новых полотенец, и вскоре он перестал обращать на нее внимание.

Игра в «Гарри Поттера и Этого-Самого-Которого» была странным сочетанием войнушки, пряток и салок, и скрепя сердце Гарри должен был признать, что примерно так оно в реальности и было. Единственная разница состояла в том, что в «Пряничном домике» никто не хотел быть Гарри Поттером — очень уж обременительная роль. Кому понравится, когда тебя сначала по всему дому и прилегающим территориям ищут Пожиратели Каши, а когда все-таки находят, пытаются защекотать до смерти? И желающих не находилось, поэтому перед каждой игрой дети проводили жеребьевку, и Гарри то и дело слышал полный отчаяния вопль:

— Ну почему опя-а-ать я-а-а-а?!

Нервно посмеиваться над этим он перестал еще в первый год, во все последующие приучился просто игнорировать этот животрепещущий экзистенциальный вопрос. Но вот от крика «Я нашел его! Нашел Гарри Поттера!» вздрагивать так и не перестал. Сьюзен смотрела на эти игры сквозь пальцы, поскольку с высоты своего опыта прекрасно осознавала, что запретить их невозможно. Единственное, что она могла сделать — попытаться немного смягчить правила.

— Ага! Попался, Гарри Поттер! — рыжий мальчик по имени Генри, фамилии которого Гарри еще не успел запомнить, бежал к своим товарищам через весь двор, сжимая в руке что-то черно-красное, а не загривок другого мальчишки, как полагалось согласно правилам игры. Генри был ужасно горд собой, поскольку начал посещать «Домик» совсем недавно и надеялся этой маленькой победой снискать расположение других детей. — Я нашел его! Давайте еще раз!

Шумно отпраздновав победу, гурьба Пожирателей Каши направилась к Сьюзен и гордо предъявила ей находку — небольшую тряпичную куклу. До портретного сходства с настоящим Поттером ей было далеко, но зато при ней был шрам в виде молнии, полосатый гриффиндорский шарф, школьная мантия и круглые очки. Сьюзен взмахнула палочкой, и кукла исчезла, а дети снова кинулись врассыпную — искать Мальчика-Который-Выжил.

— Твоя работа? — с завистью протянул Гарри. Сам он не додумался до чего-то подобного.

— Они продаются в магазине Уизли пачками, по семьдесят кнатов за штуку. — Она осторожно вытащила лохматую голову плюшевого Поттера из кармана, направив ее так, чтобы глазки-бусинки печально смотрели на Гарри из-под круглых проволочных очков. — Посмотри, какой милашка! Жаль, что он не разговаривает. Хочешь, наколдуем ему пару реплик?

— Нет, — отрезал Гарри.

— Почему? — искренне расстроилась Сьюзен.

— Потому что на его месте я бы все равно не смог сказать ничего приличного.

***

К великому удовольствию Гарри, маленький мистер Поттер с каждым разом прятался все лучше, и однажды настал день, когда дети не смогли его найти, а Сьюзен лишь развела руками, пообещав купить другого, точно такого же. На целую неделю Пожиратели Каши остались без своей законной добычи. Гарри подумал было, что мисс Боунс просто надоела эта игра и она сама спрятала игрушку так, чтобы ее не нашли, но все оказалось гораздо интереснее.

Отправив на вечернюю прогулку большую часть детей, Гарри помогал одеться нескольким замешкавшимся малышам. Он уже попрощался с последним из них, так как до завтра они больше не должны были увидеться, и готов был отправиться приводить в порядок игрушки, как вдруг почувствовал, что кто-то настойчиво дергает его за рукав. Обернувшись, он обнаружил Роузи.