Психолога вызывали?

Глава 1

Меня ударили по щеке!

Потом еще.

И еще…

Кто-то, рванув меня за волосы, хлестал по щекам с такой силой, что казалось, голова не выдержит и оторвется. Что за черт?

— Хва-тит! — вырвалось из моего осипшего горла.

Я с трудом разлепила глаза и увидела чье-то расплывающееся лицо.— Очнитесь же! — Женский голос доносился до меня как будто издалека.

Щеки горели. Еще и дикая боль в желудке.

Меня вывернуло чем-то белым на красное бархатное платье.

Стоп. В мгновение между приступами мелькнула мысль: «Какое на фиг, красное бархатное платье?»

Следующий виток адской боли опять заставил меня согнуться в три погибели, и я рухнула на белый с черными прожилками мраморный пол.

Откуда, мать твою, взялся мраморный пол?

Меня снова вырвало.

Упершись руками в белые скользкие плиты, и не в силах ни на чем сосредоточиться, я подняла голову и увидела в метрах двух от себя стоящую на четвереньках совсем молодую, толстую девушку. Красное средневековое платье, сальные неухоженные волосы. Она смотрела на меня ошалевшими глазами. Трясущейся рукой я убрала с лица прядь волос. Девушка в точности повторила мой жест. С ужасом я поняла, что смотрюсь в зеркало. В огромное старинное зеркало, от пола до потолка, в искусно вырезанной раме из черного дерева.

В следующий момент дикая судорога боли, снова заставила меня выгнуться дугой. Когда через несколько секунд наступило просветление, я уставилась на толстые руки, упирающиеся в мраморный пол. Несколько вычурных колец врезались в пухлые, как сосиски, пальцы, с обгрызенными под мясо ногтями.

Нет! Это были не мои руки! Это было не мое лицо! Это была не я-яяя!

И когда резкая боль снова скрутила все тело, я провалилась в спасительное забытье.

За полчаса до…

Семьдесят пятый этаж, башня Меркурий, Москва-Сити.

Я стояла на балконе и смотрела на расстилающуюся передо мной Москву. Сверкающая тысячами огней столица готовилась к встрече Нового года.

Чашка кофе приятно согревала руки. Кто-то уже отдыхает. Тридцать первое декабря, однако, но только не я. Хороший психолог, как караул у Мавзолея, всегда на боевом посту.

Я сняла эти апартаменты, по сути, только из-за этого балкона, единственного во всем здании. Усмехнулась, вспомнив, в какую сумму мне обходилась аренда. Ну и что? Я уже большая девочка и могу себе это позволить, да и после развода у меня много чего осталось.

До прихода нового клиента еще оставалось время.

Я вернулась в комнату. Закрывать или не закрывать балкон? Но в воздухе все еще витал приторный аромат духов предыдущей клиентки. Чуть не задохнулась на сессии, и, главное, не встать — окошко не открыть, этика, блин, не позволяет. Сидела как стойкий оловянный солдатик все полтора часа. Поэтому решила — пусть проветрится.

Повесила в шкаф дизайнерскую шубку за такую сумму, что самой страшно вспоминать, и пошла на кухню сполоснуть чашку. Дребезжащий звонок в дверь заставил взглянуть на часы. Кого принесло? Клиент явился раньше назначенного времени?

Интересно.

Я распахнула входную дверь.

— Вероника? Вы же не против, что я чуть раньше?

Родной мой, даже если бы я была против, что бы это изменило? И с широкой дежурной улыбкой в тридцать три винировых зуба я предложила ему пройти в кабинет и располагаться, сама же замерла в проеме, внимательно наблюдая.

Высокий, широкоплечий мужчина, не побоюсь этого слова — секси. Светловолосый, по-нордически красивый, он внимательно смотрел на меня, улыбаясь. Только голубые глазки у тебя как у рыбы из морозилки. Сколько ему? От силы лет сорок. Мой любимый возраст! Пиджак, натянувшись, подчеркнул тугие мускулы. Боже, он ещё и по спортзалам ходит!

Прежде чем войти, он так внимательно всмотрелся в мое лицо, что я, не удержавшись, спросила:

— Мы знакомы?

Мало ли где мы с подружками праздновали периодически и с ним пересеклись?

Он тряхнул головой :

— Нет, но вы очень похожи на одну мою старую знакомую.

Вот именно после этой фразы у меня почему-то похолодело внутри. Попа почуяла — запахло жареным. А мужчина, как ни в чем не бывало, осмотрелся и, увидев приоткрытый балкон, спросил:

— Можно глянуть?

Я, сглотнув, кивнула. Тот выглянул и вернувшись, развалился по-хозяйски на диване, заняв собой практически все место.

В комнате стояло два кресла, стул и диван, и по тому, как человек выбрал, где сесть и как, о нем многое можно было сказать. Первое впечатление — самое сильное и верное. И у меня оно было сейчас двояким: с одной стороны — брутальный мужик, а с другой — уверенный в себе хищный зверь.

— Расскажите свою историю, — присела я в кресло напротив, включив профессионала.

Мужчина начал рассказывать с того, что отец бросил их с матерью ради красивой любовницы…Старо как мир, вот только когда он говорил, я невольно поежилась — как-то очень не комфортно стало от его пристального взгляда. Мое тело прямо вопило об исходящей от этого мужчины опасности. Хоть полицию вызывай! Я рефлекторно потерла грудь. В ней что-то защемило от напряжения. Когда он замолчал, я озвучила вопрос, задаваемый всеми психологами:

— Чем я могу быть вам полезна?

И в следующий момент какая-то жуткая гримаса исказила его лицо:

—Тварь! С помощью таких, как ты, я мщу!

—Простите, что? — не поверила я своим ушам. Мать честная! Неужели я на маньяка напоролась?

Клиент мой психанутый подскочил, как в попу ужаленный. Бросившись ко мне с визгом, схватил мою тушку в охапку. В два прыжка преодолел путь на балкон и швырнул меня вниз, крича:

— Вы все с той стервой на одно лицооо!

У меня было несколько секунд, пока я, как лебедь белая, вошедшая в штопор, пролетала мимо стеклянных стен, за которыми стояли украшенные игрушками елки. Я даже выругаться не могла — ветер залетал в рот и раздувал щеки. В этот момент я могла только мысленно молиться:

Глава 2

Кира помогла мне вытереться, и я, отскобленная, оттертая, с замотанными в полотенце волосами, практически повиснув всем телом на служанке, кое-как смогла доползти до кровати. Чудо-то какое — с поменянным чистым бельем. Розовым айсбергом рухнула я в это белоснежное кружевное море и отключилась. Как говорят в нашей среде:

— В любой непонятной ситуации дыши, медитируй или спи. Я остановилась на последнем.

Когда я проснулась, в комнате было уже темно.

— Кира, раздобудь мне, пожалуйста, бульон с сухим хлебом.

Желудок болел, но уже не только от яда, но и от голода. Девушка сбегала на кухню и притащила трехлитровую кастрюлю с караваем. Аппетиты были, однако, у Никафондоры. Ну, я тоже в прошлой жизни не была тощей воблой, но жить полной жизнью телеса мне совсем не мешали.

— Один черпак супа и кусочек хлеба.

— А хватит ли, госпожа? - она глянула на меня искоса с недоверием, но все-таки послушно налила, сколько я просила.

— Сама- то ела?

— Что. госпожа? Во всех непонятных для неё случаях служанка начинала хлопать ресницами, навевая на меня ветер.

Я, закутанная в ветхий халат, кое-как смогла дойти до стола. Меня качало, да, но не штормило.

— Кира, я тебя спросила, ты сама ела?

— Да, сбегала- покушала, пока вы спали.

— Прекрасно. Расскажи, приходил ли кто интересоваться моей персоной? Может, соскучились, и им кусок хлеба в горло не лез без меня?

Служанка икнула:

—Распорядитель слугу присылал узнать, почему вас не было на приеме с обедом. Ну, я и сказала: так и так —заболела госпожа. Не знаю, говорю, сколько еще пролежит.

Черпая маленькими ложками суп, я все не могла припомнить, за какие грехи меня сослали к этому двору. Из памяти Никафондоры я могла выяснить, что это бабушка устроила. Вопрос - зачем? Что она такое сделала? Сидела себе девочка в деревне- книжки читала, а тут нате вам... Да если бы еще наряды выгуливать , но тех у нее было с гулькин нос. Я покопалась у себя в закоулках мозга- три, о нет, пять платьев. Офигеть! Так все-таки, зачем её? Стоп. Зачем меня сюда отправили?

—Кира, дружочек,- ласково обратилась я к служанке. Та вздрогнула от моего вкрадчивого тона. В глазах явно читалось стремление сбежать сейчас же, хоть в ту же деревню.

— Понимаешь,— облизнула я ложку и хрустнула сухариком,— ты в самом деле меня так жёстко била, что,. знаешь, кажется, я даже память потеряла. Вот тут помню, а тут не помню. Девушка побледнела, её руки стали нервно теребить фартук.

— Нну, я же не специально, я же боялась, что с вами что-то случилось,— Кира была готова расплакаться.

— Да я не виню тебя. Просто давай ты мне будешь разъяснять кое-какие вопросы. Согласна? И мы забудем это маленькое недоразумение.

Девушка шмыгнула носом и кивнула.

— Напомни мне, радость моя, вообще, для чего сюда присылают молодых девиц?

— А вы и это забыли?

— Кир, ещё раз повторяю: кто-то слишком жёстко меня бил, приняв аристократку за деревенскую бабу. Ты отвечать будешь? Или мне пожаловаться на тебя?

Кира замотала головой, опять подняв ветер.

— В общем, смотрите, девиц сюда присылают, чтобы они замуж вышли, ну например за принца или за придворных каких.

— Ха-ха, все разом за принца? — Ему плохо не станет от такого количества невест?

— Так у императоров гаремы — растерянно захлопала глазами Кира,— хоть на пятерых может жениться. У нашего вообще 10 жён. Правда, только одна сына родила, поэтому и императрицей стала, и главной женой считается. Бабушка ваша тоже всё мечтала, чтоб вы за принца вышли.

Я чуть не подавилась сухариком и, кашляя, замахала на Киру рукой с ложкой.

— Свят, свят.

В своей московской жизни мне уже посчастливилось попасть в гарем, правда, женой была единственной законной среди трёх гражданских. Я, как только меня тогда просветили о нашей большой семье, сразу на развод подала. Половинку совсем не маленького имущества я, конечно, отсудила, но осадочек остался. Не, не — идите вы, господа драконы, лесом.

Кира посмотрела на мои взмахи и покрасневшее лицо и обиженно проговорила :

— Ой, ну не хотите за принца — за кого другого пристроят. Ну конечно, хотелось бы, чтоб вас отдали за молодого, красивого, богатого, а не за старика какого-нибудь в глуши .

С этим я была полностью согласна.

Только о каких кавалерах можно мечтать, когда платьев только три штуки, а подбородков десять? Было б хотя бы наоборот.

За разговором супчик был подъеден, как и сухарики. У меня было ощущение, что жалкая мисочка упала в десятилитровое ведро и жалобно плещется на донышке. Есть хотелось до умопомрачения. Да, мне бы сейчас гипнопрактика очень не помешала. Даю установку: жру мало, насыщаюсь быстро. Меня же не прокормить. И спорт, спорт обязательно. Женихов же догонять надо, а я еле с кровати сползти смогла.

Когда боли окончательно пройдут, надо будет еще техникой сжатия желудка заняться.

— Кира, помоги одеться. Гулять пойдём.

Бедная служанка оторопела:

— Куда пойдём гулять?

-Куда-куда, где здесь гуляют, туда вместе и пойдём. А то, — я запела всю ту же песню — после твоих ударов ещё еле на ногах стою.

-Чего это после моих ударов, — ворчала служанка- ну два раза шлёпнула по щекам, а тут прям все Кира и Кира.

Хоть за окном уже стемнело, но во дворце жизнь кипела. Мы шли по широкому коридору, где с двух сторон находились покои многочисленных придворных, которые хихикали и перешептывались при моем приближении.

Я честно старалась идти как королева, гордо неся свою тушу в темно-зеленом платье и не обращая ни на кого внимания. Опираясь на руку Киры, мы вышли из дворца. Горели фонари. Парочки прохаживались по выложенным камнем дорожкам. Белые беседки скрывались за искусно подстриженными кустами.

Мимо нас по своим делам с озабоченным видом прошел чей-то слуга — рослый красивый парень в синей ливрее. Поравнявшись, он скосил глаза на Киру, но та, окаменев, смотрела только вперед и ускорила шаг.

Глава 3

— Мама, я вообще по делу. Уделишь мне время?— расслабленно спросил принц, не забывая пробежаться масляным взглядом по девушкам. Меня просто перелистнули.

— Конечно.

Императрица поднялась с трона, забрала наконец на руки свою крыску и с принцем удалилась в кабинет. Мелкая, она до плеча ему даже не доставала, но чувствовалась в ней такая сила, и я была уверена, что такая женщина твердо держит в своих цепких ручках и гарем, и двор, и мужа. Ну, удачи вам, Ваше Величество.

Стоило двери в кабинете захлопнуться, как оранжерея превратилась в серпентарий. Резко сменив ангельский взгляд на презрительный, ко мне двинулась брюнеточка. Дамочки отскочили от меня, как от прокаженной, и я оказалась в середине круга. Брюнетка медленно обошла меня и спросила:

— Платьице новое прикупила? С каких грошей? На паперти постояла? Только такой свинке вряд ли бы кто подал, — она победно оглянулась. Группа поддержки дружно захихикала.

Я стояла молча, спокойно рассматривая главную обидчицу Никафондоры. Эта стервь — здесь дирижер. Человек пять подпевал, остальным просто наплевать, судя по равнодушным лицам, но есть и те, кто её боится.

Дверь в кабинет императрицы резко открылась, и оттуда выскочил раздраженный принц, шепча что-то себе под нос.

— Ваше сиятельство, — захлопала глазками у него на пути брюнетка, — так вы не уедете сегодня и будете присутствовать на приеме?

Тот злобно на неё посмотрел:

— Учитесь, леди, язык за зубами держать.

Та опешила от такой отповеди и решила идти ва-банк:

— А правда, вы скоро будете участвовать в скачках? Тогда я поставлю на вас своё сердце.

Принц заглянул туда, где оно может находиться. Настроение, судя по сальной ухмылочке, у него резко поползло вверх. Кобель он, а не дракон! Что-то шепнул ей на ухо и быстрым шагом вышел из покоев.

А Клара эта, зарумянившаяся, смотрю, главная претендентка на его драконий хвост. Вперед с песней! Забирай Повелителя себе. Вот кем-кем, а Хюррем становиться не хочу — не мое это.

Но бесправной баронессой оставаться не собираюсь. Мне нужна информация. А кто ее может предоставить? Кира,— единственный человек, со вчерашнего дня преданный мне до мозга костей.

Императрица вышла тоже недовольная на весь мир, и когда Клара, хлопая карими глазками, подкатила к ней с вопросами:

— Ваше величество, что омрачило вас?

Матерь дракона зыркнула на нее и процедила:

— Не надо лезть не в свои дела, милочка. И вообще, девушки, вы можете меня покинуть. Я буду рада видеть вас после обеда в парке.

Выдохнув, я первая понеслась к дверям, расталкивая попадавшихся на пути хлипких фрейлин. Что-то есть в этом лишнем весе. Никто не встанет на твоем пути. Это как у носорога, при его весе плохое зрение не его проблема.

Верная Кира болтала о чем-то с другой служанкой.

— Кира, — свистнула я и показала глазами на место рядом с собой.

— Смотри, дорогуша. Мне понадобится вся информация об этих девушках, — кивнула я на брюнетку Клару и её свиту. — Всё, что узнаешь. Да и вообще, все сплетни собери, будем искать среди них золотые вкрапления.

Кира, сощурив глаза, проводила взглядом вереницу девушек.

— Справишься?

Кира, казалось, вытянулась в струнку, жадно пожирая меня глазами:

— В лепёшку расшибусь, но сделаю.

— Вольно, —милостиво улыбнулась я. —Пойдём. Пора десять тысяч шагов нам добирать.

— А чего это “вольно”? Вы, госпожа, так путано иногда говорите, что ничего не понятно мне, —пожаловалась служанка.

— Расслабься, говорю. Мы с тобой, Кира, на самый верх этой пищевой цепочки, конечно, не попадём, но неплохо всё равно устроимся. Это тебе я, госпожа Никафондора, говорю. А теперь пойдем по парку погуляем. Погода чудесная.

Я начала получать удовольствие от этого мира. Есть, правда, хотелось, но этот момент мы переборем. Желудок болеть перестал, солнышко светило, птички пели, ну что ещё надо для полного счастья? —Лишние килограммы скинуть для свободы движений и …Денег.

— Кира, а кто занимается моим поместьем.

— Ну как, кто? Управляющий.

— И как он тебе? — взглянула я на девушку.

— Вот если как на духу — дурак, думаю. Он вам постоянно письма жалостливые пишет, что фейхоа не продается, коровы не телятся — в общем, денег нет. А вы, бедненькая, второй год в одних и тех же платьях гуляете — все смеются.

Я сорвала веточку и стала помахивать ею как хлыстиком.

— Письма сохранились?

— Ну да. В шкатулочке, ленточкой розовенькой перевязаны.

— Придем, покажешь. А это что за помещение? — показала я веточкой.

— Конюшня королевская.

— Да ты что!

Коней я любила. Очень. Ходила и на ипподромы, когда в другие страны выбиралась, и в конюшни покататься. Да и держалась в седле прилично. Что может быть прекраснее, чем скакать на коне, волосы развиваются! Ну, это я слукавила, конечно. Стрижка в Москве у меня была — каре. Нечему там было развеваться.

С седлом в руках вышел рослый черноглазый парень лет двадцати пяти, поздоровался с Кирой, и вопросительно приподняв брови, показал на меня глазами. Та замялась.

— Кира, ничего не хочешь мне сказать?

— Ну, в общем, так, — начала Кира от сотворения вселенной, — моя хорошая знакомая рассказала про родного брата. А он и красивый, и видный, влюбился в здешнюю девушку и страдает себе, дальше поцелуев не складывается. А про меня она знала, что я парней боюсь, а тут увидела меня с одним — удивилась.

— И? —я склонила голову.

— Ну, сказала я ей, что вы магичить чуток после болезни стали и сняли с меня сглаз. Так она в ноги бросилась, просила поговорить с вами — брата излечить, то ли от проклятия, то ли от сглаза.

— Этот, что ли, проклятый?

— Он… — вздохнула девушка.

Я оглядела молодца, и в самом деле видного.

— Есть здесь место в парке, где народ не ходит? Беседка какая? Мне с ним поговорить надо будет один на один. Ты же понимаешь, что в комнату нам его не стоит приглашать.

Глава 4

Огромное помещение с занавешенными тяжелыми портьерами окнами было уже подзаполнено людьми. Ни матери, ни сына пока не наблюдалось. Я, честно говоря, еще не понимала, как здесь всё устроено. И подойти поспрашивать кого-то, кроме Киры, естественно, мне не светило. Тыкалась, как слепой котенок.

А народ все прибывал, хотя вечеринка позиционировалась только для своих. На меня никто особо не обращал внимания — так, пара смешков и шушуканий. Но я большая девочка, чтобы обращать на такое тявканье внимание.

Пробравшись в уголок, уселась на диванчик рядом с матронами. Те посмотрели на меня в лорнеты и отвернулись, продолжая разговаривать:

— Непонятная история. Кто говорит, что сама с крыши скинулась, а кто говорит, сбросили. Высота-то больше двадцати метров, да еще на каменную мостовую — конечно, разбилась.

— Бедная баронесса, — поохали они, а потом принялись обсуждать какую-то графиню. У той, у которой муж умер.

А потом вполголоса стали шушукаться о принце. Я, делая вид, что мне не интересно, навострила уши.

— Отец и мать настаивают, что пора остепениться — первую жену взять. А Джарлетт отказывается.

— А я слышала, что со Львиным королевством мирный договор подписывать будут, и их принцессу пришлют , чтоб браком закрепить.

—Это с кем? Оборотницы у них такие страшные — конопатые, худые, еще и вместо волос рыжий ёжик — ужас. Я бы отказалась. Вон, пусть из наших выбирает.

— Выбирает он! По девкам бегает, а жениться не хочет. Морочит всем голову про истинную любовь, типа ищет.

Ну и дальше пошло обыкновенное перемывание костей. Чем же ему невесты местные не зашли? А? Вон какие красивые, как птички порхают, а некоторые особо блестящие, зигзагом ползают. Кстати, об оперенье.

Надо присмотреться, во что тут девочки одеваются. Длинное — понятно, штаны здесь не носят. А вот фасоны меня порадовали. Кто во что горазд. Вон дамочка в платье-тортике курсирует, а рядом греческая богиня в тоге. И цвета — весь спектр. Прямо шоу модельеров.

Профессиональной швеёй я не была, но шить умела, точнее, перешивать. Главное, чтобы было из чего. Я задумчиво осмотрела портьеры. Ткань вроде хорошая, и цвет ничего. Платье, конечно, сложного фасона сшить сама я не потяну, но юбку — почему нет? Интересно, у них во дворце шторы одного цвета? А ещё же я пояс кожаный хотела. Я ощупала обивку дивана, эта не пойдёт– тканька в рубчик.

Неужели во всем дворце нет ничего из в кожи? Есть, – вспомнила я – драконья кожа, прекрасной выделки. Интересно, а можно, когда принц в другом обличье, подойти и потрогать его, а покататься? А интересно, какой у дракона член? Глянуть бы одним глазком. Фух, от таких мыслей прямо в жар бросило. Я обмахнулась рукой, чтобы остыть. Попить бы…

По залу курсировали слуги в зеленых длинных камзолах и белых колготках. Какая прелесть – их бы ещё на пуанты поставить. Я хмыкнула, представив, как они порхают с подносами под танец маленьких лебедей. Что там, кстати, у них на подносах? Аперитивчик гостям предлагают?

Я уже подумывала, а не продегустировать ли мне местный образчик спиртного, как случайно увидела, что главная стервь Клара сунула в руку балеруну блеснувшую в свете люстр монетку и стрельнула в меня глазками.

Моя попа заволновалась. После моего полёта я поняла одно – попа плохого не подскажет, а тут она даже не подсказывала, она вопила, что мне грозит какая-то пакость от этой парочки. Могут в бокал что-то подсыпать? Легко. Значит, тут пить – здоровью вредить.

Я встала и прошлась. Люди кучковались, что-то обсуждали, здоровались. Только Никафондора, как призрак в опере бродила, меж них невидимая. “Может, спеть? – Точно тогда заметят. И вытолкают, – вот что-что, а петь я с детства не умела. Медведь на ухо наступил. Стоп, это мне в Москве наступили, а у Никафондоры все может и наоборот, но рисковать пока не буду”.

Глаза остановились на сидящей среди подруг женщине с пустыми глазами. Ей что-то рассказывали, но она никак не реагировала. Похоже, та самая, у которой муж умер. И не подойти к ней с бухты-барахты.

Сколько времени-то уже? В самом углу зала было огромное занавешенное окно, я подошла к нему и заглянула за портьеру. На улице стемнело, а Германа все нет. Скоро и кушать захочется, однако.

Да, ткань у штор приятная. Смех смехом, но платья новые нужны, а денег нет, и знакомцев тоже. Вертись, как хочешь, Никафондора. Надо либо замуж пристраиваться, либо зарабатывать начинать. Магиней обозваться и психологом работать? Ну, не знаю.

Кстати, про магов толком мне Кира так и не рассказала. Столько вопросов в голове и без ответов. Когда же движуха здесь начнется? И тут небо услышало мои молитвы, и церемониймейстер объявил о прибытии матери дракона. Счастье-то какое.

Центральные двери распахнулись, и императрица вошла неспешным шагом, оглядела всех и улыбнулась.

Все склонились в поклоне. Краем глаза я увидела, что сбоку в стене открылась неприметная дверь, и чья-то тень проскользнула в залу. Ну, захотел человек прийти незаметно — его дело, я пожала про себя плечами.

И тут раздалось повизгивание. Да, ладно. Матерь собаку что ли с собой притащила на прием? И я в ужасе увидела, что у меня не слуховой глюк. Императрица уселась на трон, а на ее коленях, вовсю принюхиваясь, стояла Люська. И ее черный нос повернулся в мою сторону. Опять ее таскать на руках? Да у меня и так чуть руки не отсохли. Я задом стала пятиться за портьеру и уперлась во что-то мягкое. Там уже кто-то стоял.

— Прекратите толкаться. Я здесь первый встал, — зашипел молодой мужской голос.

— А я дама, поэтому двигайтесь. Я это место давно заприметила, ведите себя в конце концов по-мужски, — шепнула я и толкнула боком нежданного конкурента за место за портьерой.

Тут луна выглянула из-за туч, и я опознала Чингачгука.

— Опять ты, — взвыл принц. — Ты следишь за мной?

— Нет, это вы меня преследуете! Маскируетесь брюнетками, а на самом деле по толстым блондинкам вздыхаете.