Психология по-быстрому

Психологический мусор заполняет интернет.

Был день неопределённого времени года. Из колонки лился мягкийчилаут, заполняя пространство кабинета умиротворяющей мелодией. За окном, на крышах домов, лежало депрессивное питерское небо. Обычно на вопрос, какого цвета небо, питерские дети отвечали: «Серое».

Психолог допил кружку кофе до половины, когда в кабинет без стука зашел Помощник Психолога.

— А если бы у меня был клиент? — не отрываясь от кофе и серого неба, заметил Психолог.

Запыхавшийся Помощник потрогал еще горячий чайник и стал наливать себе кипяток.

— Я бы сказал, что ошибся кабинетом.

— А я бы сказал, что ветеринар на другом этаже…

— Вы как всегда добры!

Помощник устало плюхнулся в кресло. Психолог допил кофе и сказал:

— Твои разведданные я получил. Но обдумаю после. Сейчас меня озарила интересная мысль.

— Мне уже страшно. Можно я в этом не буду участвовать?

— А тебя никто не будет спрашивать. Ты будешь в этом участвовать виртуально. Ну а если захочешь — и реально.

— Это как? — Помощник удивился.

— Да собственно из твоих же комментариев. Ты в чате прислал свои мысли в конце, что всей этой истории не случилось бы, если участники хотя бы немного разбирались в психологии.

— И-и-и?

— Протяжное «И» — это моя психологическая магическая фраза. У тебя должно быть простое короткое «и».

— Ладно-ладно.

Психолог продолжил:

— Так вот. Я подумал, что пора писать истории в простой литературной форме, чтобы обучить людей этой самой долбаной психологии, как ты справедливо заметил.

— Так и без тебя этого психологического хлама хватает.

— Но это будет мой психологический хлам. Простой и доступный. Ты ж сам предложил…

— Ну а как же этические проблемы?

— Да очень просто. Часть клиентов разрешили рассказывать свои истории без упоминания имен. Часть я так изменю до неузнаваемости, что никто не узнает. Да, в общем-то, если подумать, многие случаи как на подбор. С одной стороны, вы — люди, все уникальные свободные личности с уникальной судьбой, а с другой стороны, вас как будто с психо-неврастенического конвейера выпускают. Так что заранее прошу у всех прощения, если вы узнаете из рассказов что-то похожее на свою историю. Все события и персонажи выдуманы или случайны. Или взяты у коллег из открытых источников и из совместного опыта.

Помощник закрыл лицо рукой:

— Ой всё. Фрейд-пикчерс не представляет.

Психолог улыбнулся:

— А начну я, пожалуй…

— Вот как раз с истории про разведданные, которые я принес.

— Нет, это обождет.

— Тогда как ты любишь — про дрессированных мальчиков и девочек?

— Нет. Точнее, не совсем… Начнем мы про питона.

Питон душил программиста 33 года

Помощник психолога устало налил себе кипятка и плюхнулся в кресло. Он забежал к шефу между своими многочисленными делами, чтобы поболтать или доложить о результатах разведки по полученным заданиям.
— Ну, так что будет за история? Про питона, кажется? А то в прошлый раз тебя отвлекли.
— Да. Но зато весело отвлекли.
— Куда уж веселее. Это же была какая-то…
Помощник покрутил пальцем у виска.
— Ну, я не клинический психолог и не психиатр, чтобы ставить диагнозы.
— Ладно, давай про питона.
Психолог задумчиво почесал лоб и начал:
— Как-то раз пришел ко мне айтишник. Зовут, допустим, Василий.
— Профессия имеет значение?
— Да. Потому что ясно, почему он до определенного времени спокойно работал, а потом столкнулся с трудностями.
— Какие у них трудности? Айтишники же много зарабатывают. И у них льготы.
— У всех есть трудности. И айтишники тоже плачут. Василий относительно неплохо дожил до тридцати с копейками лет, завел семью и ребенка. Постепенно повышал свои навыки, но всё время уклонялся от повышений. Однажды жена не выдержала и настояла, чтобы он стал руководителем крупного проекта. Чтобы они смогли, наконец, выплатить ипотеку и начать строить дачу. Василий стал руководителем. И тут-то его подстерегли проблемы, от которых он до этого уклонялся… Эти проблемы привели его к психологам.
— То есть ты был не первым?

— Да. До этого Василий ходил к когнитивно-поведенческому психологу и пытался надрессировать себя, чтобы избавиться от проблемы.
— Ты вроде тоже умеешь по этой методике? Это то, что от Павлова пошло?
— Не совсем от него. Хотя, впрочем, пусть будет от него. Зачинатель первой волны поведенческой терапии, американский психолог Скиннер, уважал Павлова.
— Ну, так что же за проблема у этого Василия такая, что дрессировки не помогли? Я уже прямо заинтригован. И причем тут змея?
— Не могу, говорит Василий, выступать перед людьми. Просто в дрожь бросает, слезы текут, в горле комок. Мозг не работает. А я ему говорю: «Как же вы, уважаемый, столько лет работали? Неужели только индивидуально?»
— И что?
— Да, говорит, общался, конечно, но неформально. Часто через сообщения или голосом. А тут надо сидеть перед камерой. Куча народа в видеочате. А еще хуже, если на очном совещании. Совсем плохо, когда очное совещание с трансляцией и микрофоном. Особенно если микрофон в руках на крупных презентациях.
— И как же он выкручивался?
— Пил успокоительное, потом пошел к психологу, стал тренировать себя, изменять внутреннюю мысль и реакцию. И вроде на какое-то время помогало. Но потом опять накатывало. И каждый раз на такое выступление он шел как на последний бой… А в итоге пришел ко мне.
— И что у него такое? Дай угадаю, какая-нибудь училка в школе гнобила?
— Не угадал. Училка — это из другой истории.

— Клиент, конечно, долго сопротивлялся, пытаясь не сдать подробности своего детства, но я осторожно вытянул.

Помощник заметил:

— Ну да, я помню, обычно все говорят, что у них в детстве всё было нормально, а потом оказывается, что отец пил, бил, и мать истеричка. Ну, или другая невеселая история.
— Ты, как обычно, утрируешь. Но Василий действительно сказал, что у него в детстве всё было нормально. Я спросил про школу, чтобы проверить насчет твоей плохой училки и одноклассников. Он ответил, что ходить в школу ему нравилось. Василий спокойно общался с другими детьми, правда, выступать перед классом было тяжело, но друзья его поддерживали. Затем я спросил, не было ли каких-то неудач, когда его осмеяли. Он ответил, мол, просто было тяжело учиться в средних классах пару лет, когда отец из семьи ушел…
Помощник оживился и чуть не пролил на себя чай.
— То есть у него в семье всё было нормально, за исключением пустяка!
— Вот тут я его и подловил. Бэкдор, как говорят хакеры, был найден.
— Ты его стал расспрашивать, почему ушел отец?
— Нет, зачем так прямо. У Василия и так хватало защитных механизмов. Я стал интересоваться, а что он чувствовал, когда ушел отец. Оказалось, отношения с отцом были в принципе хорошие, хотя тот недостаточно уделял ему внимания, потому что долго был на работе. Но если уделял, то Василий чувствовал его большую любовь. Однако когда отец ушел из семьи, мама стала настраивать Василия против него. Тут я, естественно, спросил, не был ли страх перед выступлением следствием того, что отец ушел.
— Но ты же сам только что сказал, что Василий раньше только при поддержке друзей выступал.
Психолог хитро улыбнулся.
— Разумеется, это была приманка. Он ответил, что, конечно, нет. Он и до того тушевался перед публикой. А я спрашиваю, мол, а в семье похожих ситуаций не было, когда ты тушевался и слова сказать не мог…

Помощник не сдержался:

— Я же говорил — Мамуля!
— Молодец, возьми с полки пирожок, но не истеричка, а доминатор с мужским складом ума и зацикленностью. Муж, естественно, ушел, потому что жена пыталась контролировать его и постоянно что-то требовала.
— А у него, наверное, такая же мама была?
— Об этом история умалчивает, ибо про свою бабушку со стороны отца Василий мне не рассказывал. А вот про маму его прорвало. Оказалось, что когда он приходил домой, мама его постоянно отчитывала и лишнего слова сказать не давала, особенно если он получал недостаточно хорошую оценку. Я предложил ему сравнить ситуацию, когда он выступает перед аудиторией, и когда стоит маленький перед мамой, а она его отчитывает. Василий немного поплыл. Говорит, одно и то же. Баг в программном коде воспитания был найден. И тогда я ему говорю: «Вот представь, что ты стоишь перед мамой. Что чувствуешь? Что в теле ощущаешь? Какие мысли? Может, хочешь что-то сказать маме?» Поставил перед ним пустой стул, как будто мама сидит перед ним. Он стал её ругать. Но лучше ему не стало. Я еще раз спросил Василия об ощущениях. Оказалось, что в горле комок, и как будто кто-то душит. Я спрашиваю: «А кто душит-то?»
— Питон!!!!
— Ага, он самый. Я говорю: «Снимай с шеи питона и положи перед собой». Фантазия у него нормальная, поэтому он сумел. А он говорит: «Давайте я его зарублю к черту!» Я отвечаю: «Сначала спроси, что питон от тебя хочет». Он напрягся, но спросил. Потом говорит: «Да чего тут, всё ясно, задушить он меня хочет». А я ему говорю: «А попробуй ей сказать, что ты её больше не душишь».
— А зачем? Его же зарубить надо! — ответил он, но я настоял, чтобы он несколько раз произнес, как я просил. Потому что это метод такой. От обратного.
— А это, наверное, Эмоционально-Образная терапия?
— Да. В общем, минуту он так проговорил, питон растворился и пропал. А Василий вижу, слезы сдерживает. Я ему сказал, что может не сдерживать и плакать, и дал салфетки. Для психолога салфетки — штука самая важная! Плечи Василия даже опустились немного. Полегчало, говорит. Просто отпустило что-то.
— Магия… ты колдун! — засмеялся Помощник.
— Психология и никакой магии. Мы нашли даже не эпизод, а цепь эпизодов, которые зафиксировали его эмоцию. В данном случае это был страх перед мамой.
— Ну а почему питон?
— Символ больше мужской, если по психоанализу, но мама-то с мужским характером и поведением. Оттуда и змея как символ. Потом я попросил Василия представить, что он выступает перед большой аудиторией с микрофоном в руке. Он уже не чувствовал никакого страха и сжатости, а скорее удивление. Также дал ему задание: если начнет накрывать, то опять представлять питона и говорить, что он больше не душит его.
— И что — обратная связь есть? Дальше маму прорабатывать будет?
— Да все отлично. Выслал видос, где ему аплодируют. Написал, что поначалу какое-то время опасался, но применял упражнение, пока вовсе не забыл об этом симптоме. А дальнейшая терапия ему не нужна. Сам знаешь, мужики, пока совсем хреново не станет, не пойдут никуда. Или бухать будут.

Невыключенный утюг спасает память.

Усталый помощник психолога зашел в кабинет, когда на улице уже совсем стемнело.
Шеф развлекался, подбрасывая теннисный мячик, благо ни в соседних офисах, ни внизу уже никого не было.

— Принес? — спросил психолог, едва поймав мячик, отскочивший от стены.
— Что? — растерялся помощник.
— Опять забыл?
— Блин… а что, если не секрет?
— Ты уже даже забыл, что забыл!
— Нет, ну реально, я не помню.
— Это потому что ты бегаешь как загнанная лошадь по куче работ из-за своей жены.
— Слушай, давай не будем об этом.
— Ладно. Но надо как-то запоминать тогда. Фиксируй.
— Да я вроде…

Помощник открыл записную книжку и с тяжелым вздохом опустился в кресло.
— Вот черт!
— Вот именно!
— А ведь я даже посмотрел там, на месте, что ты просил, но…

Психолог быстро набросал на листке картинку:

Солнышко жарит глаза и душу.

Господь разогнал бесконечную серую мглу над городом, и кабинет залили теплые солнечные лучи. Психолог завороженно стоял у открытого окна.
— Ну и духота! — недовольно сказал помощник.
— Срочные новости. Жителю Санкт-Петербурга попало в глаз солнце. В настоящее время с потерпевшим работают психологи, — ответил психолог.
— Можно я посмеюсь, когда вернется тень?
— Так выпей, и она вернется.
— Ха-ха-ха. Это все равно поймут не все.
— Юнгианские психологи сразу бы всё поняли.
— Лучше расскажи что-нибудь про тень, вдруг полегчает. Может, у меня триггер или якорь сработает какой-нибудь.
— Ладно, расскажу… Жила-была одна молодая женщина по имени, допустим, Тамара, пока её не занесло ко мне с проблемой депрессии. Ну, точнее говоря, это она так называла своё угнетенное настроение. Разумеется, это была ненастоящая депрессия.
— Что там опять? Неразделенная любовь?
— Нет, всё проще. Лишний вес. Ну а глубже, как обычно, неприятие себя, а лишний вес - как следствие.
— Опять теневая личность…
— Самая обычная тень и солнце. Напрямую и через образы, конечно.
— Это как?!
— Тамара начала с того, что боится выходить из дома. Берет всё больше удалёнки на дом. Выходит только вечером, чтобы встретить как можно меньше людей. Лучше вообще никого. Разумеется, в общественном транспорте еще хуже. Перестала ходить в тренажёрный зал.
— Потому что все увидят, что она потолстела?
— Да. То есть замкнутый круг: чтобы похудеть, надо больше ходить и тренироваться, а там её встретят люди и увидят. Поэтому нельзя. А значит, надо оставаться дома, то есть еще меньше двигаться. Я попробовал работать с образом. Представьте, говорю, что вы в общественном транспорте, там много народу, и все смотрят на вас. Её аж потряхивать стало. Внутреннее сопротивление страшной силы. В общем, выяснилось, что неприятные ощущения она испытывает в голове. А образ этих неприятных ощущений — солнце! Я предложил поговорить с образом. Но она сказала, что ей страшно и она не хочет.
— Но это же вроде как-то с родителями связано…
— Да, с родительской любовью вроде как.
— Ничего себе любовь получается?!
— Именно так. Стал расспрашивать. Выяснилось, что у Тамары очень тревожная мать. Постоянно пытается её контролировать. Если дочь ей не позвонила вовремя, может поставить на уши всех родственников и знакомых, начать звонить в полицию, морг…
— Живут вместе?
— Нет. Даже в разных городах. Физически сепарация есть, и даже ценностная, но с эмоциональным разделением проблемы. А Тамаре надо было скоро ехать к маме. Давно не была на родине. И чем ближе к поездке, тем больше внутреннего страха и, стало быть, набора веса как защиты…
— От солнышка…
— Защитную реакцию не удалось сразу сбить. Поэтому стал расспрашивать про детство. Тамара неоднократно говорила, что не любит яркое солнце. Любит тень и прохладу. В результате поиска базовых эпизодов выяснился один очень характерный. Маленькая Тамара пошла купаться с мамой и братом на речку. Был яркий солнечный день. Приятели брата стали её дразнить, что она толстая. Брат пытался вмешаться и защитить её, а мама практически встала на сторону мальчишек. Она сказала: «Ну, ты действительно полновата, надо похудеть». Тамара в слезах убежала в заросли, где в тени деревьев долго ревела, пока не успокоилась. Поэтому тень… а солнце причиняет боль.
— И как удалось снять защиту?
— Я предложил ей надеть на себя выдуманный скафандр, который отражает солнечные лучи и защищает от радиации. После чего мы вытащили солнышко из головы.
— Дальше как обычно — техника от обратного?
— Да. Тамара стала под моим руководством говорить, что солнышко больше не обжигает, не стыдит, не заставляет, не давит. То есть всё то, что солнышко делало ей.
— И во что превратилось солнышко? В маму?
— Нет. В маленькую девочку.
— Ну, то есть во внутреннего ребенка?
— Да. Причем, когда я до этого сделал предположение, что она задавливает своего внутреннего ребенка, Тамара не согласилась и сказала, что любит. Потому что начиталась всякой попсовой психологической литературы на эту тему. Когда я пытался сбить защиту, она уходила в сторону и говорила, что должна сначала похудеть, а потом!.. Короче, как бы говорила себе: «Пока не похудеешь, нельзя себя любить». То есть она буквально повторяла слова своей мамы своему внутреннему ребенку:
«Пока ты не похудеешь, ты не можешь нормально жить».
— Ну, соответственно, должна страдать?
— Ага. Я предложил ей сказать маленькой девочке, что она может больше не страдать, а радоваться жизни, что будет любить её любой: толстой, худой, красивой, некрасивой. Что девочка и есть Тамара. В общем, они помирились. Тамара обняла своего маленького ребенка, и они объединились.
— А проверку делал?
— Да. Мы представили ситуацию в транспорте. Уже такого страха не было. Только легкое волнение. Потом она по моему совету проверила на практике. Ходила днем, ездила в транспорте. В общем, просто наслаждалась жизнью. Стала обращать внимание, что на неё, в общем-то, никто не смотрит с обвиняющим видом. Все интересуются собой. А некоторые мужчины, наоборот, с интересом разглядывают. Потому что, несмотря на полноту, Тамара — девушка очень симпатичная.
— И какой можно сделать вывод? Как этим могут воспользоваться читатели?
— Не надо бояться собственного внутреннего демона. Представьте себе ситуацию, которая у вас вызывает неприятные чувства. Найдите, в каком месте тела, головы, конечностей есть неприятные ощущения. Опишите их. Найдите подходящий образ и то, что этот образ вам делает. После мысленно поговорите с ним. Скажите образу, что вы больше не делаете с ним то, что он делал с вами. Как бы это парадоксально ни звучало. Потому что это ваша внутренняя часть. Как бы она ни называлась — внутренним ребенком, программой поведения или еще чем, — это вы сами. Эта ваша часть чего-то боится и прячется. Надо вывести её на свет, понять, поговорить, принять.
— Ну а что с лишним весом? — спросил помощник.
— А это уже совсем другая история. Как-нибудь в другой раз, — ответил психолог.