Птичка для дракона. Улететь и спасти(сь)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА I

Осенью в Сильфасских горах было красиво: алые кустарники, деревья с золотой листвой, голубые ленты рек, бежавших где-то внизу, в головокружительной пропасти. И самое главное — Лиловые водопады, которыми я любовалась издалека. Говорили, что водопады таят в себе древнюю, скрытую магию, и я охотно верила. Жаль, что близко подойти к ним не могла.

Но сейчас у меня не было времени отвлекаться на прекрасные пейзажи. Или смотреть на горные верхушки, пока ещё зелёные, а не укутанные снегом. Госпожа Тэрль послала меня с серебряным кувшином к роднику, и я спустилась вниз на летающем ковре — хэргмэ, — думая лишь о том, чтобы поскорее справиться со своей задачей. Госпожа Тэрль не любила ждать! И сердить её не следовало.

Родник бил прямо из-под земли, окружённый травой, фиолетовыми цветочками и камнями. Я подошла, села на корточки, подобрав простое холщовое платье, и сунула кувшин под воду. Он начал заполняться медленно, но верно, и уже оставалось немного, когда за спиной зазвучал мужской голос:

— Феолике! Вот ты где!

Я оглянулась, чувствуя знакомый прилив беспокойства. Высокий, худой, как жердь, длинноносый садовник Бади месяц как не оставлял меня в покое. То дарил самые мелкие розочки — крупные госпожа Тэрль ставила в фарфоровые вазы, — то пытался вручить записку, то подстерегал и путано объяснялся в любви. Не проходило и дня, чтобы Бади не остановил меня где-нибудь в коридорах замка. А теперь, похоже, решил преследовать везде!

— Бади, я выполняю приказ госпожи Тэрль, — поспешно сказала я и увидела, как он обошёл ковёр, оказавшись в пяти шагах от меня. Светлые, глубоко запрятанные под низкий лоб глаза садовника странно блестели. Я никогда ещё не видела у него такого выражения лица. Словно жаждал что-то сделать, но не решался.

— Успеешь. Сперва меня послушай, — отрезал Бади. — Феолике, ты знаешь, что очень мне нравишься. Сколько ещё томить будешь? Я человек простой. Сил терпеть не осталось, — он стукнул себя по груди кулаком, покрытым редкими тёмными волосами. — Убудет от тебя, что ли? Или брезгуешь? Сама знаешь, что никем больше служанки тебе не стать!

Его слова обожгли меня, как плетью. Бади говорил правду — нет, он швырнул эту правду мне в лицо, не заботясь, как я буду себя чувствовать. И если раньше я жалела его, хоть и отказывала в свиданиях, то сейчас разозлилась. Насколько вообще способно злиться такое бесправное, отверженное существо, как я.

— Бади, — сухо сказала я, поднимаясь на ноги с полным воды кувшином в руке, — давай забудем этот разговор, хорошо? Ты мне не нравишься. Хватит за мной ходить и приставать. Я не люблю тебя и никогда не полюблю. Понимаешь?

Бади медленно опустил кулак, который до сих пор прижимал к груди. И так же медленно кивнул:

— Понимаю.

Я с облегчением кивнула и заторопилась к своему хэргмэ, придерживая кувшин обеими руками. И вдруг садовник бросился на меня. Я вскрикнула, выронила кувшин, холодная вода потекла по ногам, вмиг промочив платье. Грубо схватив за плечи, Бади повалил меня на землю. Я начала вырываться, и щёку обожгло болью, когда он отвесил мне оплеуху.

— Не смей! — Отчаянно отбиваясь, я смогла дотянуться до кувшина, который лежал неподалёку. Ударила Бади по голове, и его хватка ослабела; мне удалось отползти от него на четвереньках, а потом я рванулась прочь. Затрещал подол платья, когда садовник попытался удержать меня. Оставив в его руках лоскут ткани, я вскочила и понеслась вперёд со всех ног, надеясь, что мне удастся пересечь черту.

«Пересечь черту» означало, что желтоватый опаловый браслет на моей правой ноге сработает, и магией меня перетащит в замок Хеннет. Потому что я не имела права удаляться от него дальше, чем на сто взмахов драконьего крыла. И знала, что госпожа Тэрль и её супруг, господин Хеннет, накажут меня, решив, что я пыталась сбежать. Но я не видела другого способа избавиться от преследования Бади, от ужаса, который угрожал мне, если я попаду в его руки!

— Стой! — Бади настиг меня, сгрёб в охапку, прижал к стволу высоченной берёзы. Я закричала, зовя на помощь, которой было неоткуда ждать. Бади снова ударил меня, и слёзы хлынули из глаз. Я была совершенно беспомощна перед этим мерзавцем. Если опаловый браслет на правой ноге удерживал меня от побега, то второй такой же — на левой, — сдерживал магию. И это было горше всего на свете.

— Будь тихой и послушной, как овечка, — прошипел Бади, больно стискивая мои плечи жилистыми руками, — и, может, тебе даже понравится…

От слёз я мало что видела, но мне показалось, что небо потемнело, заслонившись огромной тучей, и поднялся ветер. Бади отпустил меня, оглянулся… и налетевшим вихрем его снесло с ног. Раздался вопль, а затем наступила тишина.

Я тоже оказалась на земле и, зажмурившись, в страхе прикрыла голову руками. Сердце бешено колотилось в груди.

— Не бойся, — услышав незнакомый голос, свободно говоривший на тарлионском языке, я сглотнула, вытерла слёзы потрёпанным рукавом и с трудом встала. Ноги у меня дрожали. — Я не сделаю тебе ничего дурного. Не смог пролететь мимо, увидев, как этот, — прозвучало ругательство, — накинулся на беззащитную девушку. Всё в порядке?

Я пришла в себя и робко кивнула, глядя на спасителя во все глаза. Высокий, стройный, красивый… Очень красивый. Словно прекрасный принц из сказки. Его смоляные кудри и резкие черты лица приковывали к себе взгляд. Во всей его фигуре чувствовалась необычайная сила и уверенность. Это… это же дракон! В чёрной кожаной одежде, с гладкими, как отполированными чешуйками на груди. Да и кто ещё, кроме крылатого ящера, мог бурей примчаться с небес?

II

— Ты пыталась сбежать?! — Госпожа Тэрль повысила голос, и серая, с рыжим хвостом, кошка, сидевшая у неё на коленях, недовольно мяукнула. Своей пухлой белой рукой, украшенной золотыми кольцами, госпожа погладила любимицу. — Тихо, тихо, Дара. Это я не тебе, а вон той негоднице… Отвечай, Феолике! Как ты посмела?!

Спальня госпожи была уставлена мебелью из жёлтого пайинуса — дерева, которое росло только в Сильфасских горах и считалось благородным. И в самом большом кресле, поверх вышитого цветами покрывала, сидела госпожа Тэрль в своём синем платье из шуршащего шёлка, а я застыла на коленях перед ней. После того, как магия ножного браслета перенесла меня в замок Хеннет, я оказалась в руках стражников, которых послала госпожа, а затем и здесь.

Теперь она смотрела на меня голубыми глазами, и так выпуклыми, а сейчас от злости готовыми выкатиться из орбит.

— Позвольте мне всё объяснить, — смиренно склонив голову, пробормотала я. — Убегать я вовсе не собиралась. Хотела принести родниковой воды в кувшине, как вы приказали…

Я коротко рассказала о том, что произошло, утаив имя Вильгерна и добавив, что не запомнила его внешность. Хорошо, что госпожа Тэрль, господин Хеннет и их дети могли читать мысли только у людей. А я-то не была человеком.

Разумеется, особо талантливые белые драконы Найварис могли покопаться в чьей угодно голове, но, к счастью, к семье Хеннет это не относилось.

— Мой садовник мёртв! — выслушав меня, взвизгнула госпожа Тэрль, и Дара спрыгнула с её колен. Пушистым серым комком шерсти метнулась к двери и исчезла за ней. — И всё из-за тебя, Феолике!

Я уставилась на госпожу, не веря своим ушам. Это уж слишком!

И она, и господин Хеннет постоянно твердили, что покойному главе рода не следовало брать меня на воспитание, но тогда все были вынуждены подчиниться его воле. А после смерти доброго старика Реона меня возненавидели ещё сильнее. Говорили, что моя кровь испорчена, что я — преступница. Но… я всё же была драконессой! Неужели госпожа Тэрль позволила бы человеку безнаказанно обесчестить меня?!

— Послушайте…

— И слушать ничего не хочу, — отмахнулась госпожа и тут же напряглась, стиснув подлокотники кресла: — Ты же не назвала ему своё имя, я надеюсь? Фейенверис охотно стёрли бы твой род с лица земли! Особенно после того, как твоя покойная мать Эллеке впутала чёрного дракона Тэн в свои преступления!

Упоминание о матери, которую я никогда не знала, заставило меня опустить голову.

— Нет. Я назвалась… именем вашей кошки.

Госпожа Тэрль рассмеялась. У неё был неожиданно приятный и звонкий смех. Даже не верилось, что белая драконесса, которая могла одобрить самое жестокое наказание по отношению ко мне, способна так смеяться.

— Ладно, — её настроение снова поменялось, и госпожа помрачнела, словно грозовая туча. — Что же теперь делать? Никто не умел так ухаживать за моими розами, как Бади! Придётся заменить его Линой, а если не справится — ей же хуже! Что касается тебя…

Госпожа Тэрль склонила безупречно причёсанную светловолосую голову набок, раздумывая. Я старалась не шевелиться и ждала, мысленно сочувствуя Лине, которой придётся выполнять и свои обязанности, и обязанности садовницы.

— Три дня взаперти, без еды! И только одна кружка воды в день, — наконец, озвучила своё наказание госпожа Тэрль. К чему-то подобному я уже приготовилась и хотела выдохнуть с облегчением, как она прибавила, сладко улыбаясь и расправляя голубые кружева на платье:

— И ещё… Я знаю, что ты давным-давно нашла общий язык с Кроткой Библиотекой. И время от времени ночью, украдкой, читаешь книги.

Я вся сжалась в тревожном предчувствии. Молодые брат и сестра Хеннет обращались к Библиотеке с подчёркнутым пренебрежением. Мол, живая ты или нет, а мы — твои хозяева, твои повелители. Они не здоровались и не прощались с Библиотекой, считая это лишним. Никогда её не благодарили. Поэтому она радовалась каждому доброму слову, и драгоценные часы, проведённые в Кроткой Библиотеке, были мне очень дороги. Втайне я надеялась, что о них никто не узнает, но госпожа Тэрль одним махом развеяла все мои глупые надежды! Какую же кару она для меня придумает?!

— Поскольку я добра и снисходительна к тебе, — продолжала госпожа, — то закрывала на всё это глаза. Но, кажется, пора положить конец такому безобразию! Отныне я запрещаю тебе, Феолике, брать и читать книги. Библиотека — только для нашей семьи.

Слёзы обожгли мне глаза, я изо всех сил сдерживалась, чтобы не зарыдать в голос. Книги были моим редким и единственным развлечением в замке Хеннет! И как же огорчится бедная Кроткая Библиотека, мы успели славно подружиться!

А госпожа Тэрль всё мурлыкала, словно её любимая кошка:

— Чтение только отвлекает тебя от работы. Ты — на положении слуг, и даже этого много! Мы все помним, что ты натворила в детстве, и почему пришлось надеть на тебя браслеты. Если б не я и не господин Хеннет, ты давно сидела бы в крепости Ирлигард!

Я сжимала кулаки, давясь слезами, пока госпожа Тэрль звала стражников. Двое из них должны были спуститься в Сильфасские горы, забрать кувшин и хэргмэ, брошенные мной у родника, и тело садовника, которого предстояло похоронить. Ещё двое отвели меня в мою каморку, чтобы затем сторожить целых три дня. Ведь добрая Лина или шестилетний Эгмун, сын повара, могли тайком принести мне еды, как уже случалось пару раз. И тогда наказание госпожи не состоялось бы.

III

Вильгерн

Я долетел до академии Эльдрейни, когда часовая стрелка на Главной башне приближалась к трём. Вот-вот начнётся урок, а я ещё должен был подготовиться!

В свою комнату заглядывать не стал. Сразу принял человеческую форму, вышел из тёмной дымки и направился в Ореховый Лес. Так его назвали феи, когда решили вырастить здесь столько орехов, сколько получится. Студенты пришли в восторг, да и мы, наставники, признаться, тоже. Кому не хотелось волшебных орехов пожевать!

Я сорвал несколько штук и, пока ел, попутно создавал и материал для занятий. Делал это не впервые и сильно не задумывался. Наоборот, мысли то и дело ускользали в сторону Сильфасских гор и девушки с заплаканными серыми глазами. Будет ли с ней всё хорошо? Я знал, что драконы Хеннет жили строго по традициям, а значит, прислугу не баловали. Но и особой жестокостью никогда не славились. И всё-таки меня грызло беспокойство. Уж больно несчастное лицо было у Дары. Жаль, толком поговорить не успели — девушка убежала так, словно за ней демоны гнались! А потом вовсе пропала.

И тут назревал вопрос. Если у Дары был при себе артефакт для перемещения, почему она им не воспользовалась, когда напал тот паршивый пёс? Сейчас я не жалел, что убил его. Туда ему и дорога, а с сероглазой девушкой мы ещё увидимся.

— Узнаю, каково ей, вдруг сумею помочь, — и после этого решения мне сразу полегчало.

Когда башенные часы пробили три, а следом зазвучала фейская арфа, я уже стоял неподалёку от Орехового Леса и ждал студентов.

Вскоре подтянулся второй курс факультета Фейенверис — моя родня и студенты Тэн. На чёрных плащах красовались гербы благородных драконьих семейств, и держались второкурсники степенно. Это на первом году обучения они вовсю распивали эгль и дрались друг с другом, а теперь посмотрите на них — ни дать ни взять, будущие магистры!

Сам был таким…

— Наставник Вильгерн, какое у нас сегодня задание? — спросила Тэн-Клэрис своим мелодичным голосом. Я задержался на ней взглядом, и девушка с деланно скромным видом опустила чёрные ресницы. Она была хороша, очень хороша — и лицом, и фигурой. Моя мать — благородная Ифаль-Сигвара — намекала, что ничего не имеет против того, чтобы мы с Клэрис заключили брак.

Я рассуждал по-другому. Куда торопиться? Да и Клэрис не вызывала у меня желания гулять с ней под луной и дарить фейские розы. Не говоря уж о более приземлённых желаниях.

— Скоро узнаете, что я вам приготовил. Будем заниматься здесь, — я кивнул на Ореховый Лес. Двое студентов приблизились к нему и тут же отшатнулись с возгласами:

— Змеи! Наставник, это же настоящие змеи! Откуда они тут взялись?!

Рептилии были повсюду — свешивались с верхушек и ветвей деревьев, выглядывали из-за колючих кустов, ползли по тропинке, которая темнела среди осенней травы. Шипели, высовывая длинные, трепещущие раздвоенные языки.

Кто-то из второкурсниц попятился, у кого-то вспыхнули в ладонях огненные шары.

— Погасить! — велел я, и после того, как студенты неохотно послушались, сам шагнул к лесу. Подставил одной змее — ярко-оранжевой, светлоглазой, — руку, чтобы обвилась вокруг неё. И показал ближе:

— Смотрите. Это спеора, самая ядовитая змея на всём материке Риллона, и убить вернее, чем она, может только паук тэа. А теперь… Я дам ей себя укусить.

— Наставник! — ахнула Клэрис.

— Спокойно, — я подмигнул ей, пока остальные переглядывались и молчали; кто-то, наверное, уже догадался. — Следите за спеорой. За её движениями. Она двигается механически, будто часовая стрелка… Ничего не напоминает?

— Иллюзия! — первым выкрикнул Ирр-Гитам, названный так в честь нашего знаменитого предка, который расследовал преступления. — Это всё иллюзии!

Я кивнул, пока змея, изгибаясь своим толстым телом, безуспешно кусала меня в шею. Настоящего яда, понятное дело, у копии спеоры быть не могло.

— Точно. Плотные, совершенно материальные, неотличимые от настоящих. Причём не только снаружи, но и внутри! — Я заранее припас нож и теперь провёл им по туловищу змеи, демонстрируя, как льётся кровь. — Если хотите, мы вскроем спеору и посмотрим…

— Не надо, наставник Вильгерн, — торопливо вставила Клэрис, — мы вам верим.

— И теперь ваше задание — уничтожить эти иллюзии, — я снял змею с руки и положил в траву; спеора быстро-быстро поползла в лес, игнорируя свою рану. — Магией, и только магией! Увижу огонь — выгоню с урока!

— А долго… долго продержатся эти иллюзии? — с восхищением спросил Гитам, уже пытаясь убрать одну — пёструю змейку, подобравшуюся к его ногам.

Я выдержал паузу и небрежно обронил:

— Столько, сколько я захочу.

И это было правдой, потому что академию я закончил, став не только магистром и специалистом по огненной магии, но и мастером иллюзий. Невозможно было отличить их от реальности, даже когда речь шла о живых существах. И мне удалось стать первым в истории Фейенверис драконом, чьи иллюзии не исчезали месяцами.

— Молодцы! — похвалил я студентов, когда пробило четыре, и все иллюзии были уничтожены. — На следующем уроке придумаю для вас ещё что-нибудь интересное. А пока до встречи!

IV

— Благородная Хасса из рода Эйль, не передать, как я рада вас видеть в замке Хеннет! Слуги как раз накрыли на стол. Пройдёмте со мной, — сладким голосом промурлыкала госпожа Тэрль, увлекая за собой напудренную и разодетую подругу. В ушах, на шее и запястьях, на тонких пальцах — везде у госпожи Эйль, как обычно, сверкали драгоценности. И говорила она подчёркнуто нежным голосом, но жёсткий взгляд и резкие складки у рта говорили об Эйль-Хассе больше, чем показное добродушие.

Мне было велено прислуживать за столом. И я не могла избавиться от мысли, что госпожа Тэрль нарочно хотела меня помучить. Она ведь знала, что после вынужденного голодания на воде я успела съесть на кухне только маленький кусочек хлеба. А тем временем на белоснежной скатерти стояли вкуснейшие блюда, какие только мог приготовить наш повар. Эйль-Хасса была давней подругой госпожи Тэрль, а значит, почётной гостьей, и её надлежало угостить, как следует.

— Ах, какие цветы вырастил Бади! — Эйль-Хасса потянулась к источавшим сладкий аромат розам, которые алели в вазе посреди стола, и с выражением крайнего блаженства на лице понюхала их. — Прелестно, благородная Сандрена, поистине прелестно! Одолжите мне вашего садовника, пожалуйста.

Госпожа Тэрль омрачилась и бросила на меня косой взгляд.

— К сожалению, Бади умер. Несчастный случай в горах… Теперь цветы выращивает Лина. А ты не стой столбом, Феолике, положи нашей достойной гостье салата с курицей!

Я молча выполнила приказ, надеясь, что у меня в животе не заурчит от голода. Госпожа Эйль посмотрела сквозь меня и воткнула двузубую деревянную вилку в кусочек мяса, говоря подруге, что времена настали дурные, прислуга не суетится, стремясь угодить господам, а требует для себя каких-то прав.

— Так ведь сам благородный альгахри Ниарвен, — вздохнула в ответ госпожа Тэрль, кивая мне на исходивший паром белый фарфоровый чайник, — издал указ о правах слуг… Как будто мы их обижаем! И призвал не только Найварис, но и остальных драконов быть добрыми — считай, мягкотелыми — по отношению к людям… или тем, — она выразительно глянула в мою сторону, — кто из-за своего поведения оказался на той же ступеньке развития.

С этими словами госпожа Тэрль начала привередливо ковырять вилкой овощной салат. Явно показывала своей подруге, как образцово борется с лишним весом. Я перевела взгляд на тощую Эйль-Хассу, но тут же отвела его и сосредоточилась на том, чтобы красиво и аккуратно разлить чай по чашкам. Если б я пролила заварку на великолепную кружевную скатерть, госпожа Тэрль заставила бы меня голодать ещё день. Или два.

— Какой вкусный салат! — проворковала госпожа Эйль. — Да, от жаркого тоже не откажусь, спасибо… Как хорошо, что у вас всё по-прежнему, благородная Сандрена! Дух старины, традиций, овеянных веками… Недавно была в гостях у своих знакомых… даже не хочу называть имён, несомненно, древний и достойный род, но… вы представляете, они установили на башне замка ужасные механические часы! От громкого перезвона я чуть не отдала душу Невидимому Богу!

Госпожа Тэрль выразительно скривилась, придвигая к себе чашечку чая.

— Соглашусь, это безвкусный кошмар. Плод воспалённого воображения! Представляете, благородная Хасса, мой супруг, уж на что я уважаю его мнение, ставлю выше остальных, и тот однажды предложил испортить вид замка Хеннет этими часами! Я сказала ему: только через мой труп, и никак иначе! Феолике, ещё чая.

Выполнив распоряжение, я подумала о том, с каким жадным любопытством посмотрела бы и на часы, и на другие механизмы. Всё это изобрёл некий Дааль из рода Хэг, которого госпожа терпеть не могла, как и его род. Она утверждала, что много лет тому назад «эти высокомерные белобрысые ящерицы» отобрали у семьи Тэрль солидный кусок их законных владений, а тогдашний альгахри только руками развёл.

Тем временем Эйль-Хасса продолжала сокрушаться:

— Молодые драконы и драконессы, к сожалению, легко поддаются соблазну, жаждут отказаться от наших обычаев, — сказав это, она покачала головой так осторожно, чтобы из высокой, как башня, причёски не выбился ни один волосок. — Помню, как моя дочь захотела учиться в этой… так называемой академии Эльдрейни. Я её, конечно, не пустила. Объяснила, что это верх неприличия и бесстыдства — без слуг, без сопровождения ходить там, где полно молодых парней, где пьют драконий эгль и, как я слышала, занимаются сплошными непотребствами! А феи, призванные следить за студентами, закрывают глаза на всё!

— Ещё бы им не закрывать, — пожала круглыми белыми плечами госпожа Тэрль, помешивая сахар в чае серебряной ложечкой. — Когда их собственная королева… ну, вы понимаете, благородная Хасса!..

— Да уж понимаю! — госпожу Эйль всю передёрнуло. — С драконом… Это же противоестественно, это… Ох, благородная Сандрена, давайте не будем говорить на столь мерзкие темы. Ваши-то дети, я знаю, так благовоспитанны, что и не заговаривали об учёбе в Эльдрейни!

Госпожа Тэрль горделиво кивнула:

— Это верно.

Повинуясь её жесту, я налила госпоже очередную чашку чая и подала сладкий десерт. Ага, как же, благовоспитанны… Черлиэн и Синсита просто были настолько ленивы, что и шагу бы лишнего не сделали. Не то что преодолеть расстояние до Мэйчестры, а потом ещё справляться с учёбой в академии! Синсита даже из замка вылетала редко. Во всяком случае, я ни разу не видела её в драконьем облике.

С тоской подумала о том, как охотно я бы поступила в Эльдрейни сама. Но об этом и мечтать поздно. Учились от семнадцати до двадцати лет, и, может, кого-то приняли бы потом, но не такую, как я…

V

Я смотрела на Вильгерна в страхе и смятении. Это в замке Хеннет можно было мечтать, как я попрошу чёрного дракона о помощи, и он непременно её окажет. Главное — не раскрывать всей правды, сделать вид, что я обычная служанка. А сейчас, когда он прилетел и стоял передо мной с какой-то деревянной коробочкой в руках, я смогла лишь пролепетать:

— Здравствуйте… господин Ирр.

— Можно просто Вильгерн. Для друзей — Виль. Что же ты опять меня испугалась? Послушай, Дара…

— Я… мне нужно работать, — кинувшись к реке, я начала так энергично мылить, полоскать в воде и отжимать господское бельё, словно от этого зависела моя жизнь. — Простите, господин… Вильгерн.

Стирая, я разочек оглянулась на него. Дракон сосредоточенно изучал меня взглядом, сведя на переносице густые чёрные брови. И, когда я положила в корыто чистую рубашку, то вскрикнула, не веря своим глазам, приложив все силы для того, чтобы не пуститься наутёк. Напротив меня сидела на корточках… точная моя копия! Бледная, с волосами, наспех собранными в небрежный узел, с натруженными руками, одетая в жалкое, местами рваное платье, в башмаках на деревянной подошве… это была я!

— Не бойся, — мягко проговорил Вильгерн. — Это иллюзия, которую я только что создал, Дара, и сейчас она постирает бельё вместо тебя.

Изумленная, не в силах произнести ни слова, я смотрела, как иллюзия берёт мыло и ночную сорочку госпожи Тэрль. Движения второй «Дары» были резкими и дёргаными, но делала она всё правильно. Как зачарованная, я не могла оторвать глаз от своего двойника, пока Вильгерн не подошёл ко мне и не взял за руку, вынудив встать.

— Пойдём, — непререкаемым тоном произнёс чёрный дракон, и я поплелась следом за ним в лесок, где густые кусты и высокие деревья пайинуса с широкими коричневыми кронами надёжно спрятали нас от чужих взоров.

Вильгерн указал мне на пенёк, и, когда я села, открыл коробочку. Внутри было что-то золотистое, похожее на аппетитно пахнущий круглый хлебец.

— Ты наверняка голодна?

Я кивнула, чувствуя, как рот наполняется слюной. Хлебец был нарезан на куски, и я торопливо схватила один. Ох, как вкусно, я никогда такого не ела! Наш повар хорошо пёк хлеб, но этот… он буквально таял во рту! Я взглядом попросила разрешения взять ещё. Вильгерн опустил коробочку ко мне на колени.

— Бери, это всё твоё, Дара.

Сам он сел напротив, на траву. И вытянул ноги в высоких чёрных сапогах, серьёзно и даже, пожалуй, немного грустно наблюдая за тем, как я запихиваю в рот последние куски волшебного хлебца.

— Сыта? — поинтересовался Вильгерн после того, как я всё доела и облизала пальцы.

— Да. Спасибо огромное! Я… я не знаю, как и благодарить вас, — краснея, уже дивясь тому, как могла его бояться, посмотрела на чёрного дракона. Снова он помог мне! Я покрутила в руках коробочку — она была такая красивая, такой тонкой работы, что меня осенила догадка.

— Это… фейское?!

— Абсолютно верно, — улыбнулся Вильгерн, — нектаровый хлеб, который я попросил у фей, чтобы угостить тебя, Дара. А теперь, когда ты поела и отдохнула, мы поговорим. Скажи, каково тебе в замке Хеннет? Плохо, да? Я же не слепой, всё вижу. Послушай… Если ты не будешь бояться, обещаю, что помогу тебе.

Я отвела взгляд от его внимательных карих глаз с золотыми искорками. Закусила губу и уставилась перед собой. Вот же она, возможность спастись, вырваться на свободу. Только…

— Послушайте, Вильгерн. Каково бы мне ни было, я всё равно не смогу уйти. И почему вы так заботитесь обо мне? — Не выдержав, искоса посмотрела на него. — Я простая служанка!

— Я забочусь обо всех, кого увидел в беде, — спокойно отозвался дракон. — Есть одна семья в Мэйчестре, это тоже простые люди. Я помог им, когда пролетал мимо и увидел, что на их таверну напали другие люди… с оружием.

Вспомнив о садовнике, я не стала спрашивать, что случилось с вооружёнными бандитами. Да и демон с ними, они наверняка заслужили свою участь! А Вильгерн, похоже, и правда был бескорыстным спасителем. Неужели среди драконов Фейенверис могли родиться такие? Верилось с трудом, но… бывают же на свете чудеса, вдруг пришёл и мой черёд увидеть одно из них?

Как же хотелось верить!

— Хорошо, но что делать с этим? — Я глубоко вздохнула, решилась и приподняла подол, демонстрируя Вильгерну браслеты на ногах. — Они… не позволят мне сбежать. Стоит пересечь невидимую черту, как браслеты вернут меня в замок Хеннет. И снять их невозможно.

— Так вот почему ты исчезла тогда! — Вильгерн с живым интересом посмотрел на мои оковы. — Я думал, артефакт перемещения… Значит, ты уже пыталась сбежать, раз на тебя так разозлились, что аж надели браслеты?

— Да, — солгала я. Ни за что на свете не скажу ему, что я драконесса и преступница, которая в три года напала на Синситу из рода Хеннет и хотела превратить её в муравья, а потом растоптать! Сама я, правда, ничего не помнила — эту малоприятную историю мне рассказывали господа. И добавляли, что в тот же день я убила ни в чём не повинного слугу. Но, поскольку маленьких детей в крепость Ирлигард не сажают, то дело ограничилось браслетами.

— Ясно, — Вильгерн прищурился и вдруг переспросил: — Говоришь, снять невозможно?

— Никакой магией, — угрюмо кивнула я. — Застёжки зачарованы таким образом, чтобы снять эти браслеты могли лишь драконы из рода Хеннет.

VI

Вильгерн

О трёх днях я говорил, конечно, не для того, чтобы помучить Дару. Если б я мог, то сразу помчался бы на всех крыльях за антимагией! Но, к сожалению, её могли предоставить только двое: наставница Айм-Кэрхильд со своим фамильяром, и оба находились в Эйлемари. А чтобы попасть в эту страну, я должен был пересечь весь материк, затем Гисландский океан и, наконец, приземлиться на Лазолии — соседнем материке.

У отсутствия Кэрхильд в академии были весомые причины. Каждые два месяца студентов отпускали повидаться с родными. Чаще всего улетали и наставники, а Кэрхильд, как я знал, ещё и получила тревожное письмо, что в Эйлемари завелись демонопоклонники. Как обладательница тёмного дара, наставница могла усмирить любого демона. Искать её следовало там, где холод и морозные следы на земле вели к алтарю из чёрных камней.

Всё это меня это не пугало. Я думал о Даре, о том, каким счастьем загорелись прекрасные серые глаза, когда я дал ей надежду. Дара обняла меня, и её нежное, дрожавшее от волнения тело в моих руках вызвало непреодолимое желание защитить, помочь, забрать девушку с собой. Сделать так, чтобы она ни в чём не нуждалась. Проклятый род Хеннет! По какой-то причине они издевались над Дарой, это было ясно, как день. Мне уже доводилось видеть у людей такое затравленное выражение лица, и если я мог что-то сделать, никогда не пролетал мимо. Этому меня учили с детства.

— Главное, чтобы антимагия не выдохлась за время пути, — вслух подумал я, пролетая над островом, где стояла мрачная чёрная крепость Ирлигард. Здесь томились в клетках осуждённые за преступления драконы, и я читал, что раньше они, бывало, сходили с ума или угасали за несколько лет. Но с некоторых пор альгахри Каль-Ниарвен смягчил условия содержания узников. Раз в месяц каждого выводили из крепости, позволяя принять драконью форму и немного полетать. Правда, с цепью на ноге, которая гарантировала, что преступник никуда не денется.

Не все одобрили милосердие Ниарвена. Однако крепостью Ирлигард и её каменными стражами — великанами — распоряжались именно белые драконы. Так что пришлось смириться с решением их правителя…

Погода стояла отличная: ясное небо, тёплое солнце, спокойный океан. В другое время я бы полетел на Гиркантию, чтобы исследовать тайну Земель Кровавого Солнца. Там стоял алый туман неизвестной природы, и через него солнце выглядело именно так, как его называли местные жители. Сами они до одури боялись любых тайн, но дракона из альга Фейенверис ничто не могло напугать!..

— Всему своё время. Сначала безопасность для Дары, потом всё остальное, — признаться, это решение далось мне нелегко, потому что я был одержим идеей вписать своё имя в Книгу Достижений, сделать то, чего не сделал до меня никто другой.

Конечно, мне следовало бы завести себе помощников, но это значило, что придётся делить славу с кем-то ещё. Нет, я хотел быть первооткрывателем! И стану им. Пока я держал свои записи в секрете, доверяя только буквенному артефакту. Но однажды настанет время, когда об этом узнают все!

А сейчас я должен был спасти Дару. И пристроить там, где драконы Хеннет не доберутся до неё. Более того, они даже не станут искать девушку, если мой план удастся, как надо!..

Прошло не меньше суток, прежде чем я добрался до Эйлемари. Мне пришлось ночевать в каком-то городке, а заодно благословить его — облететь три раза, — чтобы расплатиться за гостеприимство. Люди до сих пор свято верили, что драконье благословение принесёт им счастье, ведь издревле считалось, что у нашего народа божественное происхождение. Так это или нет, доподлинно уже не установишь — и с этими кощунственными мыслями, которые ужаснули бы многих драконов, я полетел дальше.

Эйлемари — страна зелёных холмов, долгой весны и жаркого лета, короткой осени и мягкой зимы. Здесь было много прозрачных озёр и рек, и, заметив, что какое-то озерцо сковано льдом, я спустился ниже. Алтарей нигде не было видно, но моё внимание привлёк человек в одежде простого крестьянина. Он подбирался к сосновому лесу, держа в руке камень, светившийся холодным белым светом. Артефакт? Для чего?

Я отвлёкся от человека, расслышав неподалёку тонкий, жутковатый вой, который пробирал морозом до самых костей. А следом за ним — женский голос, громко произносивший заклинания на шипящем, как будто змеином языке. Стало ясно, что я у цели!

На поляне, в окружении высоких деревьев стояла Айм-Кэрхильд в своей человеческой форме. Невысокая, светловолосая, вся в белом. На плече у неё сидел фамильяр — чёрный с золотом фей, а вернее, антифей, потому что он обладал не традиционным волшебством, а разрушающей антимагией.

— Лежать! — приказала Кэрхильд огромному, похожему на медведя демону, застывшему перед ней. И хотя этот приказ раздался на драконьем языке, нечисть беспрекословно улеглась на покрытую тонким льдом землю. Кэрхильд подняла руку, намереваясь уничтожить демона. Меня она ещё не видела, была слишком занята…

Тут я вспомнил о человеке с сияющим камнем в руке. Внезапно понял, кто это. И заорал, ринувшись на помощь:

— Сзади!

Кэрхильд вздрогнула, шарахнулась в сторону, ударив антимагией назад. Не попала! Человек, который успел подкрасться ближе, увернулся и побежал прочь.

— Не уйдёшь! — Свалив по дороге пару сосен, я погнался за демонопоклонником. Выдохнул прямо в него мощную струю огня. Лес осветило пламя, раздался дикий вопль, а несколько мгновений спустя от врага осталась лишь кучка праха. И сияющий артефакт, который напоминал большую льдинку. Когда я принял человеческую форму и поднял камень с обуглившейся травы, тот и на ощупь казался ледяным.

VII

— Фео, а расскажи драконью сказку!

Глубокой ночью мы сидели в моей каморке втроём — я, Лина, маленький Эгмун, — и при свете луны ели скромное угощение, состоявшее из варёных овощей и кусков чёрного хлеба. Белый мне запретили трогать на несколько дней, потому что при уборке коридора я так махнула метлой, что нечаянно запачкала шёлковое платье проходившей мимо Синситы. Ну, а слуги ели чёрный хлеб всегда.

— Это какую же вам драконью сказку рассказать? — Я задумалась, перебирая в памяти всё прочитанное, вытерла руки тряпицей, пока Эгмун доедал свеклу. — А человеческие не хотите? Для разнообразия.

До сих пор становилось горько, как вспоминала, что мне запретили брать книги из Кроткой Библиотеки и вообще подходить к ней. Завтра, если всё будет по плану, мы с Вильгерном собирались улететь далеко-далеко на юг от Сильфасских гор. И тогда я никогда не увижусь с Библиотекой, не скажу ей последнее «прощай». Вот отчего у меня на сердце лежал камень.

— А любую сказку говори, — краснощёкая, крепко сбитая, здоровая и неунывающая, несмотря на самую тяжёлую работу, Лина обняла меня сбоку. — Давай, Фео, уж мы тебя послушаем!

Я проглотила комок в горле, думая, что и её, и Эгмуна, вероятно, покину навсегда. И начала:

— Это было в древние-древние времена в мире, где не знали драконов. Людей, которые там жили, было некому защищать, а они ничего не умели: ни мечи ковать, ни стрелять из лука, чтобы обороняться от врагов. Кроме каменных топоров и ножей, ничего у этих людей не было.

— Бедные, — посочувствовала Лина, вытирая тарелку куском хлеба, а Эгмун молча ждал, что будет дальше, и жевал корешок, словно заяц.

— Это уж точно, — вздохнула я, — а ещё они были очень злые и постоянно дрались друг с другом. И однажды в этот мир пришли чудовища, открыв портал из своего…

— Так порталы-то, они в мир с магией только открываются! У этих, с топорами, магия, что ль, была?! — перебила меня Лина.

— Ну, почему же, — возразила я, — когда-то драконы открывали порталы на Землю, а там нет волшебства! В общем, слушайте. Чудовища, оказывается, рождались из человеческих грехов — например, после каждого убийства появлялся на свет маленький монстр и быстро рос. И однажды их стало так много, что они решили уйти в другие миры, поработить людей и встать на их место…

Я продолжала рассказывать о том, как люди начали бороться с чудовищами, как сумели победить их, перестав совершать грехи и поверив в Невидимого Бога. Правда, в той книжке говорилось, что у него есть вторая, женская ипостась — Великая Мать. Именно ей и поклонились люди, прогнавшие чудовищ. А сама сказка была включена в сборник «Сказания и легенды Земель Кровавого Солнца».

— Вот страху-то, — пробормотала Лина, — а ну, как у нас бы такие чудища повылезали?!

— И съели бы госпожу Тэрль, — хихикнул Эгмун. Мы обменялись улыбками, а потом я снова посерьёзнела, вспомнив, что мне предстояло завтра днём.

— Лина, Эг, идите спать. У нас у всех будет полно работы, — я вручила им тарелку с остатками еды и проводила до двери. — Госпожа Тэрль и так злится, что рыжецветы никак не раскроются, мол, бутонами завянут…

— Да что ж я сделаю, если не хотят они! — всплеснула руками Лина. — Песню бы им спела, да от моего голоса вовсе в землю уйдут. Ладно уж. Доброй ночи тебе, Феолике.

— Приходи завтра на кухню, Фео, — шепнул Эгмун, и вскоре я услышала в коридоре шум удалявшихся шагов. Вернулась к окну, села, залитая мертвенно-белым светом луны, и задумалась, уперев локти в колени, а подбородок — в сжатые кулаки.

Могла ли я осмелиться на то, чтобы напоследок, украдкой, заглянуть в Кроткую Библиотеку? Мне показалось, что днём я слышала звуки рыданий из-за плотно закрытой двери. И это точно была не Синсита и не её мать. На моей памяти ни одна из этих надменных белых драконесс и слезинки не проронила! Господин Хеннет и его сын также не были способны на истинные, глубокие переживания. И это многое о них говорило.

— Просто скажу ей пару слов, — наконец, решилась я. Если улечу, так и не попрощавшись с Кроткой Библиотекой, то её жалобный голосок будет, наверное, преследовать меня до конца дней!..

Выскользнув из своей каморки, я прокралась по тёмным коридорам к лестнице и бесшумно начала подниматься вверх, молясь, чтобы по пути не попался ни один слуга или стражник. Что я не увижу кого-либо из господ, было очевидно: в такое позднее время они сладко спали.

Сердце, и так колотившееся где-то в горле, чуть не выскочило наружу, когда раздался тонкий, высокий звук… В темноте замерцали жёлтые глаза, мелькнул пушистый хвост, и я выдохнула. Дара! Она мяукнула и величественно спустилась по лестнице, едва удостоив меня взглядом. Кошка госпожи Тэрль порой вела себя ещё высокомернее самой госпожи.

Я постояла, глубоко дыша. И, наконец, когда сердце забилось ровнее, опять начала преодолевать ступеньки одну за другой. А стоило мне очутиться в знакомом коридоре и прислушаться, как по спине пробежали мурашки. Это точно были рыдания, мне не показалось! С каждым шагом к двери, украшенной символами, которые что-то означали на древнем наречии драконьих предков, плач Кроткой Библиотеки становился всё громче. Я стиснула дрожащей рукой вырезанную из дерева голову волка, которая служила ручкой, и открыла дверь.

Внутри творилось что-то страшное. Весь пол устилали вырванные из книг страницы, в воздухе плавали перья, свитки пергамента и опрокинутые, заляпанные чернильницы. Несколько шкафов накренились вперёд с распахнутыми дверцами — то ли хотели меня обнять, то ли обещали упасть сверху, когда я подойду ближе.