Путь бедуина 1

Глава 1 Рождение Невезения

Глава 1: Рождение Невезения

В самом сердце бескрайней, раскаленной солнцем пустыни, где пески простирались до самого горизонта, а миражи танцевали в раскаленном воздухе, родился Абу. Не то чтобы его рождение было чем-то необычным – все бедуины рождались в шатрах, под мерцанием звезд. Но с первых же мгновений своей жизни Абу будто был отмечен печатью невезения.

Когда повитуха перерезала пуповину, нож соскользнул и чуть не поранил младенца. Когда его впервые вынесли на свет, налетевший песчаный вихрь заставил всех зажмуриться, а мать Абу, Фатиму, чуть не потеряла его из виду. Уже тогда было ясно: с этим малышом все будет не так, как у других.

Абу рос. В отличие от своих сверстников, которые с легкостью ловили убегающих коз и строили крепкие шалаши из веток, Абу умудрялся спотыкаться на ровном месте, ронять все, что брал в руки, и притягивать к себе самые нелепые неприятности. Если другие дети находили редкие цветы среди песков, Абу находил лишь колючки. Если у кого-то верблюд docile подчинялся командам, верблюд Абу (который, к слову, получил кличку "Непокорный") упрямо следовал своим собственным, часто весьма разрушительным, планам.

Однажды, когда Абу было лет семь, его отправили пасти небольшое стадо овец. Все шло как обычно – овцы разбредались, он их собирал. Но вдруг из-за бархана выскочил дикий лис. Дети постарше знали, как отпугнуть хищника, но Абу, в панике, бросился бежать, потеряв из виду не только лиса, но и все стадо. Когда он, запыхавшийся, вернулся к шатру, его отец, старый и мудрый Карим, лишь покачал головой. "Сынок, – сказал он, – ты не бедуин, ты – бедуинел. Ты сам себе навлекаешь беду, где бы ни был".

С тех пор это прозвище прилипло к Абу, как пыль к его потрепанной одежде. "Абу-Бедуинел", – шептали дети, когда он проходил мимо. "Бедуинел", – вздыхала его мать, когда очередной верблюд Абу проваливался в небольшую яму. Сам Абу не обижался. Он знал, что его отец прав. Его жизнь была чередой нелепых случайностей и невезучих совпадений.

Однажды, когда ему было уже почти пятнадцать, и он чувствовал себя достаточно взрослым, чтобы самому выбирать свою судьбу (хотя, как он позже понял, судьба выбрала его), Абу решил отправиться в ближайший город на поиски удачи. Его отец дал ему старого, хромого верблюда, горсть фиников и наставление: "Ищи счастье, сынок, но помни – оно, как мираж, часто оказывается обманом".

Абу покинул родное стойбище на рассвете. Солнце еще не поднялось высоко, но воздух уже начинал нагреваться. Он ехал, глядя на бесконечные пески, и думал о том, что, возможно, в городе его невезение останется позади. Он мечтал о том дне, когда сможет привезти домой богатство, когда его прозвище перестанет быть насмешкой, а станет легендой о самом удачливом бедуине.

Но, как это всегда бывало с Абу, его путешествие началось с... мелкого инцидента. Хромой верблюд, споткнувшись о камень, который Абу сам же не заметил, издал жалобный стон и сел на песок, отказавшись двигаться дальше. Абу уставился на верблюда, затем на пылающий горизонт, и, тяжело вздохнув, прошептал:

"Я бедуинел..."

Глава 2 Городская Пытка и Неудачная Торговля

Наконец, после двух дней пути, проведенных в попытках сдвинуть с места взбунтовавшегося верблюда (что в итоге свелось к тому, что Абу почти всю дорогу шел пешком, таща за собой упрямое животное), на горизонте показались очертания города. Он был больше, чем Абу мог себе представить: высокие стены, шумные улицы, толпы людей, верблюдов и ослов. Абу почувствовал странную смесь страха и надежды. Может быть, здесь, среди этой суеты, его проклятие рассеется?

Едва Абу въехал в городские ворота, как его хромой верблюд, казалось, оживился. Он заупрямился еще сильнее, отказываясь идти по мостовой, и попытался свернуть в узкий переулок, где как раз выгружали бочки с маслом. Результат был предсказуем: бочка опрокинулась, масло разлилось, а верблюд, испачкавшись в нем с ног до головы, издал звук, похожий на рычание. На Абу тут же налетел разгневанный торговец, начав кричать и размахивать руками.

"Ты, пустынный оборванец! Ты хоть знаешь, сколько стоит мое масло?!" – гремел он.

Абу, перепуганный и смущенный, только мог оправдываться: "Простите, сэр, это мой верблюд..."

"Твой верблюд – это твое проклятие! А ты – проклятие моего бизнеса!" – не унимался торговец.

К счастью для Абу, неподалеку сидел старый, мудрый старик, торговавший специями. Он вмешался, успокоил торговца, уплатив ему небольшую сумму за испорченное масло, и, взглянув на Абу с проницательной улыбкой, сказал: "Не слушай его, юноша. У всех нас бывают неудачные дни. А у тебя, похоже, они – дни обычные. Пойдем, поможешь мне расставить тюки со специями, а я дам тебе немного еды".

Так Абу нашел временное пристанище и первую за долгие часы работу. Он с усердием таскал тяжелые мешки, стараясь не споткнуться и не уронить ни одного. Ему казалось, что он наконец-то нашел занятие, где его невезение не сможет ему помешать. Но едва он поставил последний мешок с шафраном на полку, как порыв ветра (откуда взялся ветер в закрытом помещении, Абу не знал) сдул пыль со стеллажа, и та осела прямо на горку самого дорогого перца, испортив его товарный вид.

Торговец специями, увидев это, лишь тяжело вздохнул. "Абу-Бедуинел, – сказал он, – ты и здесь умудрился. Но знаешь что? Я вижу, что ты стараешься. Может, попробуем продать твои финики? У тебя ведь они есть?"

Абу с гордостью достал оставшиеся финики. Отец дал ему их для перекуса, но Абу решил, что это его единственный шанс хоть что-то продать. Он выложил их на прилавок рядом с разноцветными специями.

"Абу-Бедуинел, финики! Самые лучшие финики в городе!" – прокричал старик, пытаясь привлечь покупателей.

Первый покупатель, придирчивый старик с длинной бородой, подошел, осмотрел финики и сказал: "Эти финики выглядят уставшими. Наверняка они долго лежали. Дай-ка я попробую один."

Он взял финик, задумчиво пожевал его и вдруг чихнул. Оказалось, что на одном из фиников затаилась мелкая, незаметная пыльца редкого, но очень аллергенного цветка, который ветер занес в город. Старик, закашлявшись, сердито отбросил финик и ушел, бормоча проклятия.

"Бедуинел", – только и смог произнести Абу, наблюдая, как его единственные финики, которые он так надеялся продать, теперь лежали, испорченные неведомой напастью.

Торговец специями, видя его отчаяние, положил руку ему на плечо. "Не переживай, Абу. Бывает. Может, тебе стоит попробовать найти работу, где не нужно ничего продавать или пасти? Может, копать канавы?"

Абу, с трудом сдерживая слезы, кивнул. Работа, где не нужно было ничего продавать, казалась ему идеальной. Ведь что можно испортить, просто копая канаву?

Глава 3 Канавы, Верблюды и Разочарование

"Копать канавы, говоришь?" – размышлял Абу, направляясь к строительной площадке, где возводили новый дом для богатого купца. – "Это должно быть просто. Земля, лопата... что тут может пойти не так?"

Едва он пришел, как бригадир, суровый мужчина с мозолистыми руками, ткнул пальцем в сторону заброшенной канавы, идущей вдоль будущей стены. "Вот, работай. И чтобы к вечеру была чистой и глубокой. И не вздумай ничего испортить!"

Абу схватил лопату. Она оказалась неожиданно тяжелой, а рукоятка – скользкой. Он начал копать. Сначала все шло неплохо. Земля поддавалась, и Абу почувствовал прилив сил. Он даже начал напевать мелодию, которую слышал в родном стойбище, когда его отец играл на флейте.

Но вскоре начались проблемы. Через полчаса работы Абу почувствовал, что лопата стала еще тяжелее. Он посмотрел вниз и увидел, что дно канавы стало подозрительно влажным. Абу копал глубже, и из земли полилась вода. Не просто вода, а какая-то мутная, пахнущая жижа. Оказалось, что старая канава проходила прямо над забытым, протекающим водопроводом, который когда-то давно был проложен в городе.

"Проклятье!" – выдохнул Абу. Вода заливала канаву, делая работу невозможной. Лопата стала почти неуправляемой, выбрасывая грязь во все стороны. Абу, пытаясь увернуться от потоков воды, не заметил, как его нога попала в небольшую ямку, и он, потеряв равновесие, упал прямо в канаву, залитую грязной водой.

Он вылез, мокрый с головы до ног, и увидел, что весь его небольшой заработок – пара медных монет, которые он держал в кармане, – вымыло из него и унесло потоком. Бригадир, наблюдавший за этим из далека, только покачал головой и махнул ему рукой: "Всё, иди. Ты сегодня закончил. Придешь завтра, если верблюд не съест лопату".

Разочарованный, грязный и теперь еще и без денег, Абу брел по улицам города. Он почувствовал острое желание вернуться домой, к своим горам и к своему отцу. Но он знал, что отец велел ему искать удачу.

Он сел у городской стены, пытаясь привести свои мысли в порядок. Тут мимо него прошел погонщик верблюдов, ведя за собой целую вереницу животных. Один верблюд, самый крупный и величественный, споткнулся и уронил большой мешок с чем-то ценным, что он вез. Мешок разорвался, и из него посыпались разноцветные шелка.

"О, Аллах!" – воскликнул погонщик. – "Мой самый ценный груз!"

Абу, забыв про свое невезение, бросился помогать. Он ловко собрал шелка, стараясь не испачкать их грязными руками. Он действовал быстро и аккуратно, как никогда раньше. Погонщик, изумленный его расторопностью, посмотрел на него с удивлением.

"Ты, юноша, – сказал он, – у тебя ловкие руки. А что ты делаешь в городе?"

Абу, почувствовав, что ему впервые за день улыбнулась удача, рассказал свою историю.

"Хм", – задумчиво протянул погонщик. – "Я как раз ищу кого-нибудь, кто поможет мне с моими верблюдами. Мой главный помощник заболел. Работа трудная, но платят хорошо. И, кажется, верблюды тебя не боятся. Хотя... ты ведь Абу-Бедуинел, не так ли?"

Абу почувствовал, как его сердце упало. Но погонщик, похоже, не придавал этому значения. "Главное, чтобы ты умел работать. А если что-то пойдет не так, ты ведь уже привык, верно?"

Абу неопределенно пожал плечами. Он согласился. Может быть, работа с верблюдами, пусть и не его собственными, станет для него тем самым шансом?