Пять фаворитов невесты принца

Пролог

Огни многочисленных свечей танцевали на каменных стенах и обшитом дубом потолке. Несмотря на игравший с тонким тюлем ночной ветерок, воздух в королевских покоях стоял густой, спёртый, удушающий. Или так казалось маркизе Велиссе, кружащей по комнате в наброшенном на ночную сорочку халате. Рыжие волосы она наспех собрала гребнем на затылке.

Велисса то останавливалась у окна, с безразличием рассматривая огни столицы, то возвращалась к постели спящего сына, брала его за руку и прижимала её ко лбу, шепча молитвы Праотцу.

— Ты знаешь, маленькая маркиза, их боги не слышат тебя. Богов нет, они ушли вместе с древними драконами. — Вкрадчивый, почти ласковый шёпот вливал в уши отравленный надеждами и обещаниями мёд. Велисса зажмурилась, пытаясь изгнать голос, но он никуда не исчез. — Но я слышу тебя, маркиза, молись громче, молись яростнее за душу своего сына, и я позволю тебе узнать, как спасти его…

— Прочь, прочь, прочь… — зашептала Велисса, стискивая челюсти. Слова задели за живое, раздув драконий огонь в сердце. — Убирайся, не хочу тебя слышать! Ты — отрава, ты — порча, ты — чума…

Её спины коснулась чужая рука.

— Госпожа.

Велисса вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял Амаэль, эльф, служивший во дворце императора Сеагара Обсидианового аптекарем. Увидев его заострённое лицо, маркиза выдохнула и потёрла глаза.

— Вы, кажется, задремали, — сказал Амаэль. — Простите, что потревожил. Я принёс отвар и мазь для принца Савиаана. Отвар снимет боль и жар, а мазь ускорит заживление ран.

— Благодарю, — кивнула она и уступила место эльфу. — Кажется, твой антидот действует.

Амаэль тут же расположился на кровати, где в беспамятстве распростёрся на животе принц Савиаан, её единственный и горячо любимый сын. Ближе к полночи его без сознания притащил на себе лорд Грэкхем и рассказал, что во время охоты принца ранили. Стрела, выпущенная неловким охотником из сопровождения, угодила в грудь Савиаана. Беспокоились, что задето сердце, но обошлось.

— Вы говорили с императором, ваше сиятельство?

Велисса покачала головой. Конечно, несмотря на поздний час, император Сеагар тут же примчался в покои сына, чтобы выяснить подробности. Они с Грэкхемом вышли, пока главный лекарь и Амаэль занимались ранами. Затем император вернулся, успокоил её, свою фаворитку, и поклялся наказать всех, кто заставил её проливать слёзы.

Император сдержал слово. Обезглавленное тело незадачливого стрелка вывезли за пределы столицы уже через час. Его проклятые останки догорали где-то в лесу, а ветер игрался с пеплом. Кажется, это был кто-то из человеческих лордов. Велисса жалела, что не смогла вырвать сердце этого предателя своими руками!

О том, что Амаэль, попробовавший кровь Савиаана, нашёл в ней следы яда, Велисса умолчала. Сеагар не доверял эльфу, а известные методы поиска яда не дали результата. Да и какой яд мог так повлиять на дракона? Новость об отравлении дала бы повод сомневаться в силе Савиаана.

Что толку говорить об этом? Виновный казнён. Тот, кто надоумил его, жив и свободен. Его, конечно же, будут искать, но в империи полно желающих убрать род Обсидиановых драконов с трона. Подозревать можно кого угодно.

— Нет смысла, — озвучила одной фразой весь ворох мыслей Велисса.

— Напрасно, — отозвался Амаэль, будто услышал за ней всё, о чём она переживала. — Ядов, способных навредить дракону, в мире всего лишь два. Тот, кто заказал убийство, был хорошо подготовлен.

Он пощупал пульс, приложил зеркальце к губам принца, посчитал частоту дыхательных движений, покивал, удовлетворённый, и занялся перевязкой. Рана от стрелы была небольшой. Человека убила бы, но не дракона. Савиаан боролся за жизнь, пребывая в глубоком сне после противоядия. Велиссе оставалось только ждать.

— Твой прихвостень спас его в этот раз, — снова зашептал на ухо бархатистый голос тьмы. Велисса обхватила себя руками и увидела, как из открытой раны на спине сына вытекло несколько капель крови. Амаэль тут же их стёр чистым бинтом. — Но ты не сможешь спасать его всегда. Пока твой дракон слаб, империю ему не удержать.

— Прочь… — потёрла висок Велисса. — Убирайся…

Чуткий слух Амаэля заставил его бросить короткий взгляд на маркизу, но от комментариев он воздержался. Может, она и была драконицей, но оставалась матерью. А все матери одинаковы, когда дело касается детей.

«Не все, — напомнил себе Амаэль, касаясь ушей, иссечённых в нескольких местах. — Не все».

Когда он закончил, Велисса тут же села рядом с Савиааном и провела ладонью по его спутанным тёмным волосам. Сын поморщился во сне, стиснул подушку в кулаках, но не проснулся.

Амаэль рассказал, какое снадобье дать, когда он очнётся, потому что знал — маркиза не сомкнёт глаз до рассвета. У дверей покоев дежурили верные люди. За госпожу можно было не тревожиться, однако он позволил себе прикоснуться к её плечу.

— Вам стоит поспать хотя бы несколько часов перед рассветом. Следы бессонной ночи тяжело скрыть. Вы знаете, как внимателен двор.

— О Амаэль, если бы ты знал, как мне сейчас они безразличны, — почти с отвращением сказала Велисса. — Драконы, люди… Но ты прав. Им и так будет, что обсудить.

Тонкие пальцы эльфа переместились на её локоть в покровительственном движении. Их пальцы соприкоснулись.

— Если хотите, я приготовлю для вас что-нибудь успокаивающее, настой или…

— Лучше чай с мёдом, — ответила Велисса. Мимолётом сжала его пальцы и отпустила. — Лучше всяких трав.

О её желании он мог бы догадаться и сам. Маркиза обожала мёд. В её покоях всегда стояла полная пиала. Амаэль, поклонившись, покинул покои, оставив её наедине с тенями.

Велисса отошла к рабочему столу сына и, сев на скрипнувший стул, закрыла глаза. Через долю мгновения открыла их снова и увидела, как искажаются тени, вырисовывая на стенах образ огромного дракона древности. Дрожащие огоньки свечей стали его сверкающими глазами.

Глава 1.1. Подмена

Холодный взгляд чёрных глаз скользнул по лицу Фриды Росс, спустился по веснушчатой щеке на короткую шею, на тонкие плечи, прикрытые рыжеватыми прядями с жемчужными бусинами, а затем вернулся на лицо. Фрида тут же опустила глаза, заливаясь краской. Ей не хватало смелости смотреть на него.

— Честь имеем представить Его Императорское Высочество принца Савиаана, наследника Обсидианового рода и империи Эовин, пламень от пламени древних драконов! — провозгласил герольд прибывшего эскорта.

Вместо положенного при такой церемонии поклона принц Савиаан наклонил голову, не сводя взгляда с Фриды. Стоявшее позади него сопровождение поклонилось королевской чете под торжественное гудение десятка труб.

— Как унизительно. — Королева Амели, не меняя доброжелательной улыбки, стиснула ладони, сложенные перед собой. — Они даже не пытаются скрыть своего пренебрежения.

— Спокойнее. — Её супруг, король Арктур, даже не повернул головы в её сторону. — Не позволяй гневу туманить разум.

— Что туманило твой разум, милорд, когда ты приказывал организовать этот фарс? Бедную девушку растерзают, не если, а когда всё откроется. Как мне потом смотреть в глаза её родителям?

— Никак, — ответил Арктур. Их разговор потонул в отзвуках труб. — Их глаза будут смотреть на вазу, полную ледяного жемчуга. Во столько оценил жизнь младшей дочери барон Росс.

Острый взгляд серых глаз короля следил за каждым из иностранных гостей. Приглашённые на церемонию обручения лорды его земель прятали за вежливыми улыбками настороженность. Их было немного: по одному с каждого из семи островов, плюс их сопровождение из пяти человек местной знати. Одетые в меха и кожу, они вынуждены были играть роли и претворяться.

Внимание империи Эовин почётно, сулило выгоду, но все понимали, чем придётся платить позже. Драконы с невозмутимыми лицами поглядывали по сторонам и оглаживали рукояти мечей, которые они оставили при себе, нарушив протокол приёма гостей в тронном зале.

— Честь имеем представить Её Королевское Высочество принцессу Беатрис Хоггарт, наследницу Северных островов! – подражая герольду драконьей империи, представил окаменевшую Фриду островной церемониймейстер.

— Шар’ант, шар’ант… — протянул один из сопровождения принца, рассматривая Фриду, так и не осмелившуюся оторвать глаза от пола. – Цветок, выросший в ледяной пустыне. Ценное приобретение для драконьей сокровищницы.

Сама по себе Фрида не отличалась ни красотой, ни умом и попала в услужение ещё девочкой, потому что понравилась принцессе Беатрис среди прочих детей знати. Роптали, что баронской дочке негоже находиться при королевской особе, но для королевы счастье единственной дочери было превыше всего. Фриду пригласили обучаться во дворце, и та поклялась верой и правдой служить своей госпоже. Конечно, она не ожидала, что её клятва обернётся против неё самой.

Девушку Амели было жаль. В ушах до сих пор стояла мольба дочери, просившей за фрейлину. Однако приказа короля никто не ослушался.

Благодаря зачарованному жемчужному ожерелью на шее Фриды перед глазами драконов стояла Беатрис Хоггарт. Собранные в сложную косу волосы, отливающие золотом благодаря вплетённым в них нитям, зелёные глаза, прикрытые подведёнными тушью ресницами, богатое белое платье с несколькими подъюбниками с расшитым серебром корсетом и диадема с округлыми алмазами на голове. Ненастоящая, конечно же.

— Для меня нет большей радости, чем видеть вас, Ваше Высочество, — дрожащим голосом проговорила Фрида положенные слова и, подобрав подол платья, сделала книксен.

— Реверанс!.. — прошептала Беатрис, сжимая в руках синюю портьеру с вышитым королевским гербом — рычащий медведь над склонами гор. — Перед драконами делают реверанс! О Фрида, бедная моя Фрида!..

Принц Савиаан снова наклонил голову. Согласно этикету он должен был ответить, что рад быть гостем Обители Ветров, столицы островов, но он только улыбнулся, рассматривая наколдованный образ.

Его лицо Би видела мельком, отметила, что в жизни он симпатичнее, чем на портрете, и подумала, какой же он одновременно обворожительный и самовлюблённый. Он был гораздо красивее всех мужей Островов, которых она отвергала в присутствии всего двора назло отцу.

Сердце предательски сжалось от странного чувства. Фрида говорила, что это влюблённость в того, кого предначертала судьба. Ведь отказать такому жениху ей решимости не хватит. Стало горько, что она сейчас прячется в каморке слуг в платье прачки, в то время как на её месте стоит Фрида, готовая хлопнуться в обморок.

За месяц Беатрис практически смирилась с мыслью, что станет невестой наследника могущественной империи, поможет королевству в борьбе с захватчиками…

«Да ты влюбилась, дура стоеросовая!» — как пощёчина, огрела её ужасная мысль. Она стиснула зубы и мотнула головой, отгоняя её, точно мушку.

Обман раскроется, сказала королева накануне, важно было, чтобы открылся он уже после церемонии обручения, когда помолвка скрепится магией. Принцесса боялась представить, что будет, когда Савиаан узнает правду.

— Мы в восхищении! — заговорил один из людей принца в богатом одеянии. По регалиям и уверенному тону можно было догадаться о его высоком статусе. — Более прелестное создание трудно будет отыскать под взором Праотца.

— Что за пижон? — шёпотом поинтересовался один из лордов у своего соседа.

Би навострила уши. Соседа она знала: лорд Леван. Он был адмиралом островного флота, много путешествовал на континент, видел и знал куда больше своих соотечественников.

— Владыка Рубинового рода, точнее того, что от него осталось, — отозвался лорд Леван, чуть повернув голову. — Грэкхем, правая рука наследника. Учитывая, что его стая в прошлом подняла восстание против династии, удивлён, что император подпустил его так близко к сыну.

Грэкхем оставался позади принца. Его волосы были непривычного для северных земель алого оттенка. Беатрис читала, что цвет волос отражает цвет рода, к которому принадлежит ящер. Рубиновые драконы отличались яростью, неукротимостью нрава и особым талантом к огненной магии. Поговаривали, им подчинялся даже огонь Недр…

1.2

Би бросила недовольный взгляд на мужчину. Монтгомери, советник отца, не повёл и бровью, жестом приказав ей вернуться в каморку. В его волосах и короткой щетине уже пробивалась седина, под глазами появились первые морщины. Родом советник был из пустыни на востоке: об этом свидетельствовали смуглая кожа, тёмные волосы и изогнутая сабля в ножнах — оружие воинов Дюн. Большего о нём никто не знал, разве что король. Даже имя советника оставалось загадкой, все звали его просто Монтгомери, а некоторые доброжелатели скорпионом.

Покрытая мраком биография, разумеется, притягивала женщин. Каждая придворная незамужняя леди считала своим долгом попробовать очаровать его. Однако Монтгомери уже давно был женат на своей работе — службе королевству.

Под взглядом отливающих золотом глаз Би ничего не оставалось, как присесть на пустой бочонок из-под вина. Пальцы непроизвольно застучали по дереву, выдавая её нервозность. Принцесса волновалась за всё: за фрейлину, за родителей, за своё маленькое, покрытое вечными снегами королевство, которым заинтересовалась драконья империя.

Поймав себя на за дурной привычкой, Беатрис сложила руки в замок на коленях и заговорила, смотря в спину советника:

— В драконах столько гордыни, что они не видят дальше своего хвоста. Так говорят в народе. Насколько это правдиво?

— А вы часто бываете в народе? — осведомился Монтгомери, повернув к ней голову. — Конечно же, нет, как я, недостойный, посмел подумать о таком, — ответил он быстрее, чем Беатрис открыла рот. Сухая улыбка коснулась его губ. — Наследная принцесса, дорожащая репутацией, ни за что не стала бы разгуливать по столице босячкой, не так ли, Ваше Высочество?

Его «Ваше Высочество» было произнесено тем тоном, который одновременно вызывал в ней и негодование, и страх. Будто Монтгомери знал каждую её тайную мысль. Не зря его прозвали скорпионом: хитрый, ядовитый, опасный.

Но Би была не из тех, кто пасовал перед советником. Вздёрнув подбородок, она ответила:

— У каждого свои методы добычи информации. У вас – пыточная и холодные камеры, у наследных принцесс — платье прачки и босые ноги.

— Тогда ответ на свой вопрос вы знаете, моя госпожа. — В жёлтых глазах блеснула лисья улыбка. — Драконы видят не только дальше своего хвоста, но и дальше своей страны. В противном случае вы не сидели бы сейчас здесь в платье прачки. Какую информацию вы добываете сегодня, моя госпожа?

От наглости его тона у Би перехватило дыхание. Она выпрямилась на неудобном бочонке.

— Вы намекаете, что…

— Что ваша последняя прогулка инкогнито вышла боком, — подтвердил её догадку Монтгомери. — Когда говорят, что каждый ваш шаг, каждый вздох влияет на судьбу страны, вам кажется, что вашу роль преувеличивают. Сегодня вы имеете возможность убедиться в обратном. Хороший урок для будущей королевы.

Ни капли укора в голосе. Методичная констатация фактов. Его спокойствию могли бы позавидовать те пески, среди которых он родился.

Пальцы снова выдали её волнение. Беатрис сжала их, заставляя себя успокоиться.

— Обман раскроется, — выдохнула она. — Это оскорбление могут использовать в качестве повода для начала войны. Я не отказывалась от своего долга и готовилась к обручению. Богиня свидетель, я прочитала почти все книги о драконах из нашей библиотеки! Зачем отцу понадобилось переодевать Фриду?

— Сейчас наряд прачки не кажется вам таким привлекательным? — Монтгомери наклонил голову, следя, как на юном лице беспокойство сменяется праведным гневом. — Что вам не нравится больше: то, что перед глазами принца девушка из бедного рода, а не вы, или факт того, что вы не выполняете свои королевские обязанности?

— Скорпион!.. — прошипела сквозь зубы Беатрис, отворачиваясь от него. — Вам-то всё известно, отец ничего от вас не скрывает!

— Признаться, в этот раз король оставил в неведении даже меня. — Советник взобрался на пузатую бочку с квашеной капустой. Изогнутые ножны легли на его колени. — Не каждый день дракон императорского рода выбирает себе невесту из людей. Вы для него ничем не примечательны.

— Вот уж спасибо на добром слове! — чуть не задохнулась от возмущения принцесса. — Не знала, что вы такого мнение о женщинах!

— Я ведь уточнил, что для него, — отозвался Монтгомери с невозмутимостью камня. — У вас есть титул и благородная кровь. После короля Арктура вы унаследуете Острова. Я мог бы предположить, что империи Эовин выгодно…

Что выгодно империи Эовин, Би не узнала. За портьерой вдруг раздался один общий вздох и тонкий женский вскрик.

Беатрис тут же соскочила с бочки, змеей увернулась от руки советника, велевшего ей остановиться, и бросилась к портьере. В зал она проскользнула незамеченной. Всё внимание было направлено на гостей и лже-принцессу. Прикрыв концом косынки лицо, Би протиснулась через замерших слуг, чувствуя, как кровь стучит в висках.

Распростёртая на ковровой дорожке Фрида дрожащей рукой пыталась поправить съехавшую на бок диадему. Дорогое платье смялось. Грэкхем со скукой оглядел сорванное жемчужное ожерелье, висевшее на его пальце, и размял его в ладони. Жемчужины усыпали мраморный пол, точно снежинки.

— Передайте похвалу вашему придворному колдуну, заклинание весьма сносное, — улыбнулся рубиновый дракон, бросая серебряную нитку на колени Фриде.

Савиаан навис над ней чёрной тенью, точно коршун. Беатрис каждой клеточкой почувствовала исходившую от него ярость. Его инфи заполнила зал удушливым жаром, кусавшим кожу. Да уж, подумала она, заведи одного такого дракона, и сколько дров будет сэкономлено!

— Значит, вот так вы встречаете будущего союзника и зятя. — Голос Савиаана она слышала впервые. Рычащий баритон, от которого вибрировала каждая мышца. Эскорт скалился в пренебрежительных усмешках. — Я прибыл сюда, чтобы заключить соглашение, и вместо принцессы получаю вот это?!

Фрида сжалась, давя всхлип. Би дёрнулась вперёд, но вездесущий Монтгомери схватил её за локоть. Их взгляды скрестились, точно мечи. Советник покачал головой и приложил палец к губам.

1.3

— Сомневаюсь, что вы располагаете такими полномочиями, младший сын Савиаан. — Губы короля Арктура тронула незаметная усмешка, но драконы её увидели. Шевельнулись, единым строем окружая своего принца. — А теперь я прошу вас покинуть Острова, иначе ваша враждебность будет расценена как акт войны.

— О нет, дорогой король, — заговорил Грэкхем, и глаза его вспыхнули огнём. Тронный зал будто превратился в огромную кузню. — Вы раздули из искры пламя, которое не в силах контролировать. Гримоу, — обернулся он к одному из воинов, — поставить безродную дрянь на колени. Её голову я брошу к ногам правителя, которому гордыня застилает глаза!

Плач Фриды слышали, наверное, за пределами дворца, когда её подволокли к ступеням и бросили на них, точно тряпичную куклу. Она сжалась, когда воин-дракон обнажил клинок и играючи провёл кончиком по её шее, откидывая назад рыжие пряди.

— С меня довольно!..

Подняв руку, Беатрис вцепилась в ладонь советника зубами. Не ожидавший подобной выходки Монтгомери зашипел и ослабил хватку. Мгновения хватило, чтобы Би нырнула в толпу, распихивая острыми локтями слуг и аристократов.

Те, кто оборачивался и видел её лицо, тут же расступались, поспешно кланялись, шепча «Ваше Высочество», и толкали других, чтобы позволить принцессе пройти. Деревянные туфли оказались на ковровой дорожке. Королева, увидев дочь, ахнула, схватившись за сердце.

—Принц Савиаан! — Наследник тут же обернулся, как и весь его эскорт. Все взгляды в тронном зале сошлись на ней. — Честь имею предстать перед вами! Моё имя Беатрис Хоггарт, я — принцесса наследных островов! Прошу простить меня за опоздание и неподобающий вид!

В деревянных туфлях делать реверанс было неудобно, но она справилась, улыбаясь лучшей из своих улыбок, с достоинством поднимая глаза на Савиаана. О, его заносчивое лицо должны были запечатлеть для потомков! Вытянувшаяся физиономия, распахнутые глаза! Он даже сделал несколько шагов ей навстречу, неизящно приоткрыв рот.

— Это она, Грэкхем? – справившись с удивлением, спросил Савиаан, придав голосу властности.

— О да, владыка, — ответил рубиновый лорд, усмехнувшись. Его глаза с любопытством разглядывали наряд прачки. Би, ничуть не смутившись, демонстративно оправила посеревший от многочисленных стирок передник. — Признаться, этот наряд произвёл на меня бóльшее впечатление.

— Как вы сказали, милорд, цветок из ледяной пустыни? — усмехнулся Гримоу. — Скорее уж из кадки с пеной.

Воины обменялись смешками. Би старалась не смотреть на родителей, но чувствовала, как взгляд серых отцовских глаз прожигает в ней дыру. Раздражение поднялось из самых глубин её души, всегда покорной его строгой воле.

Союз с империей Эовин — такая выгодная сделка, помолвка с принцем — брак, о котором мечтает столько смертных и бессмертных женщин, а он вместо союза желает воевать с огнедышащими ящерами!

Сколько раз он повторял, что её титул — не привилегия, а тяжёлый труд на благо тысячи верноподданных, а теперь сам же поставил страну на грань уничтожения!

Раз уж всё с песнями и плясками летит в преисподнюю, она возьмёт всё в свои руки! Не зря Монтгомери и остальные тратили столько лет на её обучение!

Под взглядами островных лордов и драконов Беатрис Хоггарт, подобрав полы платья и свою гордость, опустилась на колени и выпрямила спину. Этого достаточно, чтобы показать свою полную покорность. Если присоединит поклон — лишь сильнее унизится.

— Я нижайше прошу Его Высочество простить моего благородного отца за устроенное им представление с переодеванием. Клянусь, никто из нас не хотел вызвать ваш гнев…

— И тем не менее вы его вызвали, — перебил её Грэкхем, с надменностью смотря сверху вниз. – Вам оказали милость, которую вы…

— Молчите, Рубиновый лорд, когда говорит Её Высочество. Перебивать речь королевской особы — моветон.

Сердце Би пропустило удар, и она чуть повернула голову, чтобы увидеть опустившегося рядом на колени Монтгомери. Свою любимую саблю он отстегнул от пояса и положил у колен — знак готовности к переговорам.

Чувствуя его поддержку, Беатрис взглянула в лицо лорду Грэкхему, практически слыша, как тот скрипит зубами от негодования, и продолжила:

— Молю вас о прощении, владыка Савиаан, за каждую минуту унижения, что вы здесь испытали. Я клянусь мощами Богини, этого больше не повторится, пока вы находитесь на нашей земле.

— Действительно? — вздёрнул бровь принц Савиаан. — Мне кажется, у вас не хватит для этого полномочий, принцесса. — Он усмехнулся и скосил взгляд на Арктура. На лице короля заходили желваки. — Но в ваших силах рассказать, наречённая моя, как случилось, что на вашем месте оказалась эта женщина?

Фрида, во все глаза смотревшая на госпожу, вдруг разразилась ещё одним рыданием и выпалила:

— Король приказал, о владыка Савиаан! Нет нашей вины здесь! Моя принцесса ждала вас, как ждут солнца холодной зимой!.. Она влюбилась в вас ещё до того, как увидела, как получила ваш первый подарок!..

— Богиня бы лишила эту дуру голоса, — процедил сквозь зубы Монтгомери.

— Она невиновна! Желаете наказать — накажите меня! — вырывалась из рук воинов Фрида. — Король повелел, чтобы мы местами поменялись! Он не желает вашей свадьбы!

— Богиня, она спускает на нас снежную лавину… — прошептала одними губами Би.

Монтгомери, будто услышав её, едва заметно коснулся пальцами её локтя и сказал:

— Подыграйте мне, моя госпожа. — Затем повысил голос, обращаясь к драконам: — Простите необразованность леди Росс. О свадебных королевских традициях она ни слухом, ни духом, Ваше Высочество.

— Каких ещё традициях?

Би хотела задать тот же вопрос. Монтгомери, не поднимая головы, продолжил:

— Когда-то давно северные народы верили в существование жестокого бога вьюги и мороза — Ладара, который похищал детей и молодых девушек. Девушки становились его ледяными жёнами, а дети — его чадами. Особенно Ладару нравились свадебные церемонии, ведь невеста, одетая в белое, уже будто бы принадлежала ему. Отсюда пошла традиция показывать жениху не его невесту, а наряженную сестру или подругу. Ладар обманывался, и беда обходила молодых. Сожалею, что вас не поставили в известность…

1.4

— Если Его Высочество позволит, я осмелюсь предложить небольшой экскурс в историю Островов во время его пребывания в Обители Ветра, — заговорил Монтгомери. — У нас есть прекрасный историк…

— Я уже выбрал себе историка, — отозвался Савиаан, сняв кожаную перчатку, и протянул руку Беатрис. — Её Высочеству не пристало сидеть на холодном полу. Будет печально, если обручение отложится из-за простуды.

Воодушевлённая, Би вложила свою ладонь в его и удивилась, насколько она горячая, будто прикасаешься к печи. Рукопожатие согрело, окутало теплом, от которого по спине побежали мурашки. Она поднялась и увидела в глазах принца насмешливую улыбку. С ёкнувшим сердцем она поняла — сказке о Ладаре он не поверил, но сделал одолжение им всем, подняв её с колен.

«И пусть, — подумала Би,— наедине с ним я смогу его убедить, что отец ошибся!»

Она не удержалась, взглянула на родителей и увидела довольный взгляд матери, слегка кивнувшей ей. На лице отца, как и всегда, читалось безразличие. В складках на губах спряталось недовольство. Разве она сделала что-то не так?

«Конечно, в очередной раз…»

Монтгомери тоже поднялся. Грэкхем жестом позволил ему поднять саблю.

Гнев Савиаана утих, вместе с ним улеглось и драконье недовольство. Они снова были надменны и насмешливы, но лучше это чем их беспощадный огонь.

— Надеюсь, вы позволите мне удалиться для того, чтобы привести себя в надлежащий вид, мой принц, — поклонилась Би, попыталась вырвать ладонь, но Савиаан не позволил. — Ваше Выс…

— Признаться, вас страшно выпускать из-под надзора. Вдруг на Островах есть ещё какие-нибудь свадебные традиции, о которых я не знаю?

— Я лично прослежу за дочерью, принц Савиаан, — подала голос королева Амели. Арктур молчал, бездействуя. — А сейчас я приглашаю вас в зал пиров. Мы рады предложить вам стол, достойный королей.

— Его Высочество и так уже король, — хмыкнул Гримоу, державший Фриду под локоть. — Могу я просить её для себя, владыка? Я покажу ей, что значит пятнать вашу честь!

Глаза Фриды расширились от ужаса. Беатрис поспешила вмешаться:

— Ваше Высочество, моя фрейлина не виновна, она лишь исполняла волю моего отца. Прошу вас, освободите её. Если вы считаете её достойной наказания, я приму необходимые меры.

— Лучше Гримоу здесь никто не справится, — ответил ей Савиаан, и сердце Би ушло в пятки. — Но я милую её. Считай это подарком к нашему обручению. Отпусти девушку, Гримоу. Найди, чем себя развлечь.

Гримоу скривил губы, но подчинился. Не веря своему счастью, Фрида тут же юркнула к госпоже, прячась за её спиной. Монтгомери что-то ей сказал, и она затрясла рыжими прядями.

— Вас же я от себя не отпускаю, — продолжил Савиаан, сжимая её ладонь жаром. — Пусть мои люди развлекаются на пиру. Я желал бы осмотреть вместе с вами дворец и сад.

— Но мой наряд…

— Мне безразлично, будете вы в одежде прачки или же в изысканном платье, — остановил он её жестом. Мимо них проходили его люди, лорды её отца. — Падая в грязь, жемчужина не перестаёт быть менее ценной.

— Только если вы не боитесь испачкать руки, — отозвалась Би быстрее, чем успела подумать, и прикусила язык. Но Савиаану её маленькая дерзость понравилась.

— Мои руки испачканы кое-чем похуже. Покажите мне свой дом, принцесса. Я хотел бы узнать вас чуть больше, чем способен был показать мне ваш портрет.

Покидая тронный зал под руку с принцем, Беатрис оглянулась на отца и поймала его ледяной взгляд. Поёжилась, будто от промозглого ветра, и отвернулась, испытывая смесь из вины и негодования. Это он виноват, что теперь весь дворец увидит наследную принцессу в деревянных туфлях и холщовом платье!

— Ваше Высочество, — принц чуть повернул голову к ней, — слова короля о благословении и отказе в браке…

— Я не забыл их, наречённая, — прервал он её. — Как и других слов, сказанных сегодня. Но воля вашего отца не имеет для меня значения. Вы станете моей невестой несмотря ни на что.

Лёгкая угроза в голосе заставила Беатрис поёжиться. Значит, свадьба состоится. Но на каких условиях? Раньше оговаривался союз, предоставление гвардии для защиты Островов, а сейчас Савиаан мог без всяких условий жениться и увезти её.

«Нет, — твёрдо сказала себе Би, — хватит быть ребёнком! Монтгомери прав, я должна защищать своё королевство! Даже если сам король пытается мне помешать!»

Если бы ещё Фрида не трепала языком, принц не знал бы о своём тайном преимуществе: её глупой влюблённости!

2.1 Помолвка

О приезде принца Савиаана стало известно несколько месяцев назад, когда его мать, маркиза Велисса из рода Цирконовых, прислала королю Северных островов официальное письмо. Император, расправившись с врагами на западе, обратил свой взор на север и пожелал заключить союз через брак. На Островах царила вечная зима, что делало эту землю не пригодной для сельского хозяйства, но хладостволы — крепчайшие из деревьев на этой стороне света и голубой жемчуг, добываемый среди ледяных рифов, не могли не привлечь внимание императора Сеагара.

Как-то вечером королева Амели позвала Беатрис в свои покои выпить чаю и, усадив на пушистом ковре возле камина, рассказала о скорой помолвке с драконьим принцем.

— Переговоры идут уже два месяца, но пока знает только Тайный совет, — добавила она, разливая из фарфорового чайничка ароматный чай. — Хочу, чтобы и ты знала. Пора браться за ум, Беатрис, время вольностей закончилось. Ты наследница короны, тебе править Островами…

— И кажется, править мне придётся рядом с каким-то индюком в чешуе? — со всем своим дружелюбием уточнила Би, ненавидя любимый способ матери доносить новости: вкрадчиво, сверху вниз, когда она сидит у её колен. — Если я выйду замуж, то уеду отсюда и буду жить в другой стране! Как я смогу править своим народом? Мы перестанем быть королевством и станем провинцией их империи!

— У тебя будет доверенное лицо…

— Ты имеешь в виду губернатора? Мама, что я за королева, если не буду видеть ни своих людей, ни своих земель! Моё лицо забудется уже через год после отъезда! — всплеснула руками Би. — Кем я буду править, сугробами да лесами?

— Смени тон, Беатрис, — зазвенел металлом голос королевы. — Долг каждой принцессы поддерживать безопасность и благосостояние своих земель!

— Думаешь, драконам есть дело до Островов! Они вырубят леса, выловят весь жемчуг, а потом бросят на растерзание флибустьерам, когда ничего не останется!

Би вскочила. Вышивка, которую она взяла с собой, надеясь на спокойный вечер, полный невинной женской болтовни с матерью, свалилась на пол, иголка затерялась в ворсе. Огонь гудел, трещал сухими дровами, и каждый сноп искр отзывался в дрожащей груди нотками страха.

— Я не хочу замуж! Только не за него!

— А за кого? — Амели подняла чашку и поднесла к губам, отпивая маленький глоточек, который Би в шутку называла птичьим. — За последние полгода к тебе сваталось трое достойных мужей островов, но каждому из них мы вынуждены были отказать после твоих выходок! Виданное ли дело, принцесса пишет мужчине!

— Лорд Трапенс хотел отравиться от позора, потому что поклялся добиться моего сердца, а я не захотела с ним даже танцевать! — вспыхнула Беатрис. Кровь бросилась ей в лицо. — Я написала письмо, чтобы объясниться!

— О, ты очень хорошо всё объяснила. Бедный лорд Трапенс решил смыть позор кровью и, сложив полномочия, отправился воевать с флибустьерами, — поморщившись, отозвалась королева. — Ему тридцать, у него нет наследника, и теперь род Трапенсов раздирают внутрисемейные дрязги.

— Зато он жив… — проворчала под нос Би, складывая руки на груди.

— А лорд Пирс?

— У него лицо похоже на печённую в золе картошку!

— Зато у него достаточно военного и политического опыта! Он бывал при дворе самого владыки эльфов!

— И заразился от него снобизмом и чистоплотностью! — с жаром возразила Беатрис, расхаживая по богатым покоям. За каменными стенами замка выла злая метель. — Мама, да рядом с ним от скуки засох бы и кактус Монтгомери! Что мне оставалось делать? Пришлось припудрить нос красным перцем, чтобы он решил, будто я хворая.

— О Богиня, не допусти, чтобы у тебя были дочери… — Мать закатила глаза и поднесла к губам чашку, цедя горячий чай.

К своему Би не притронулась из вредности, бродя из угла в угол. Всё её естество сопротивлялось, дичилось, огрызалось на любого мужчину, который начинал в ней видеть объект для ухаживаний. Любое его слово, жест и прикосновение воспринимались, как что-то отравленное. Видит всемогущая Богиня, она старалась быть вежливой со всеми, кто просил её руки. Но что она могла поделать с собой, если глупое сердце ещё надеялось и ждало?..

«У моряков не бывает одной женщины, — услышала она как-то разговор своих фрейлин, выбиравших себе ткани для платьев. — По одной в каждом порту, чтобы помогла забыть жестокое море. А ещё я слышала, что иногда они берут женщин на корабль, чтобы развлекаться в долгих плаваньях!»

Этот разговор больно кусал душу, царапал сомнениями её веру и надежду, что капитан, одетый в красный мундир, спустится с трапа в порту столицы и объявит, что прибыл, чтобы жениться на принцессе Беатрис Хоггарт. Капитан Алексий Кассиан, бастард…

— Чем же тебе не понравился лорд Вайот? — подала голос королева. — Молод, красив, богат, заботлив. Сколько книг он подарил тебе, прознав, что ты любишь читать. А породистая лошадь в яблоках, привезённая для тебя с континента, обошлась ему в целое состояние!

Да, лорд Эдмунд Вайот ближе всех смог подобраться к её закрытому сердцу, лучше всех смог прочувствовать её стремления и мечты. Ухаживания его были красивыми, нежными и учтивыми. Он не заходил за границы дозволенного и отступал, видя малейшее сопротивление со стороны Би. И лошади, и книги, и украшения у принцессы Островов были в изобилии. По её желанию торговцы могли привезти с континента что угодно. А лорд Вайот преподносил свои подарки без вульгарности и чванливости.

Эдмунд стал ей добрым другом и на несколько месяцев скрасил своим присутствием жизнь Беатрис. Рядом с ним она вдруг поняла, что её действительно можно любить такой: болтливой, эмоциональной, взбалмошной, неидеальной. Лошадь она назвала Люсиль и с удовольствием каталась на ней в дворцовом парке и Медвежьему лесу, а книгами зачитывалась до рассвета, вдыхая запах страниц, которые писались будто бы специально для неё…

У Ивоны, её фрейлины, был поклонник-гвардеец, с которым они обменивались маленькими записками. На Фриду поглядывал главный повар дворца и присылал ей раз в неделю бисквитные пирожные с кремом. Он даже как-то поцеловал её в щёку. Девушки хихикали, рассказывая друг другу о маленьких любовных приключениях.