Пять жизней одного шпиона. Жизнь первая

Пролог.

Пролог.

Посеешь поступок - пожнешь привычку,

посеешь привычку - пожнешь характер,

посеешь характер - пожнешь судьбу.

Конфуций

За спиной Егора захлопнулась тяжёлая, обитая железом дверь. Несколько раз с лязгом провернулся замок, а затем наступила долгожданная тишина.

Егор осмотрелся. Прямоугольная, метра три на два с половиной и высотой тех же двух с половиной метров комната. На полу потёртый линолеум. Стены, выкрашены масляной краской, грязно-зелёного цвета. Стены и серый потолок забрызганы мелкими каплями крови. Присмотревшись, можно догадаться, здесь упорно били насосавшихся крови комаров. Справа, невысокая перегородка, отделяла от комнаты отхожее место, напоминавшее собой вокзальный туалет, только вместо слива из пола торчала изогнутая гусаком труба с краном. Вплотную к перегородке, железная сварная из полос и труб голая койка. Напротив туалета фаянсовый умывальник. Под самым потолком, зарешёченное стальными прутьями окно. Под этой решёткой, закрытой листом оргстекла, располагался симбиоз стола и двух сидений, сваренных из стальных уголков с прикрученными к ним болтами досками. Обстановку дополняла ниша над дверью с горящей в ней лампочкой, закрытой листом старого оргстекла. Главной фишкой интерьера, являлся картонный плакат, висевший над столом. Он гласил. «Комитет Государственной Безопасности при Совете Министров Азербайджанской Советской Социалистической Республики». Посредине плаката, крупным жирным шрифтом «ПРАВИЛА» Дале, по пунктам, подпунктам и главам, чего и что нельзя в следственном изоляторе КГБ.

«Просто машина времени, - подумал Егор, - и мне, похоже, из этого прошлого уже никогда не вернуться». Он присел на стальные полосы койки.

Наконец закончился этот проклятый день - 7 августа 1993 года. День, поделивший его жизнь, на «до» и на «после»:

«Необходимо всё спокойно обдумать, всё вспомнить и выработать план действий на будущее. Конечно, если оно у меня это будущее ещё есть», - криво ухмыльнувшись подуман Егор - « Будут бить - будем плакать. Нечего хлопать себя ушами по щекам и бить пяткой в грудь. Я пока ещё жив. Умереть, большого ума не надо. Самая страшная из потерь, лишь минута страха. Всё вспомнить, в деталях, с фактами и датами. Когда и почему это случилось с ним», - Егор успокоился. К нему вернулась свойственное ему спокойствие и рассудительность.

Он - Егор Анатольевич Каминский 33 лет от роду, гражданин России, в прошлом разведчик ВМФ СССР, а теперь армянский шпион и диверсант в звании капитана, попавшийся в Баку, с целым набором взрывных устройств, в руки Азербайджанской контрразведки.

Что привело его, в тюрьму КГБ? Какие желания, поступки, привычки, сформировали его характер, ведь шпионами и диверсантами, террористами и убийцами не рождаются, ими становятся.

Первая жизнь Глава первая. Все мы родом из детства.

Первая жизнь

Глава первая.

Все мы родом из детства.

Здесь на зуб зуб не попадал,

Не грела телогреечка,

Здесь я доподлинно узнал,

Почем она – копеечка

Владимир Высоцкий

Санаторно-лесная школа

Егор родился в далёком 1959 году в старом центе Минска. Его семья: мать Галя, отец Толик, и младший брат Дима жили на улице Полярной, в районе детского парка имени Горького, а ранее это Губернаторский парк.

Благодаря матери считавшей, что её сын Егор, слабый ребёнок он вскоре оказался в санаторно-лесной школе, а проще говоря – в интернате.

С первого класса Егор вынужден был научиться ладить с ровесниками, уважать других и не давать в обиду себя. Мальчишки в интернате жили в одной большой спальне. Четырнадцать панцирных коек в два ряда стояли в довольно просторной светлой комнате. У каждой койки персональная тумбочка и табуретка. В стенах ниши для одежды. Одним словом гламурная казарма при полном самообслуживании. Не лишне указать, что девочки жили в таких же казармах, но на другом этаже.

Не было возможности сказать: «Мама я хочу яблоко» или «Папа давай с тобой смастерим кораблик». Нельзя было просто заплакать, не опасаясь впоследствии насмешек или издёвок одноклассников. Нельзя если устал полежать на кровати, даже присесть на неё нельзя - это являлось грубым нарушением с неминуемым наказанием.

Заслуживает особого внимания распорядок дня в этой, заметьте, санаторно-лесной школе для больных детей.

Подъём. Зарядка. Утренний туалет, с обязательным обливанием холодной водой по пояс. Построение на завтрак и сам завтрак. Передвижение по интернату – только строем. Переход в учебный корпус на занятия. Уроки по 40 минут с 10 минутными переменами. После третьего урока - 40 минут, большая перемена. Можно погулять на территории интерната. Потом ещё два или три урока. Построение на обед. Обед. Построение на переход из столовой в спальню. Тихий час. Часовая прогулка на территории интерната. Далее, следовала подготовка домашнего задания на следующий учебный день, эта часть дня так и называлась – подготовка. Построение для перехода на ужин. Ужин. Вечерняя часовая прогулка перед сном. Отбой. В случае нарушений распорядка дня, плохого поведения, а также плохой успеваемости, весь класс или его часть, как правило, мальчики, наказывались лишением прогулки. У многих родителей теперь появилось желание отправить в этот санаторий, по порядком больше напоминавший исправительный лагерь, своё чадо?

Отсутствие личного пространства, любых самых элементарных вещей. В конце концов, игрушек, которые всегда окружают любого ребёнка. Постоянное нахождение на виду, не возможность уединиться, остаться наедине с самим собой. Распорядок дня, расписанный поминутно. Практика коллективного наказания за нарушения или неуспеваемость, воспитывали в детях жестокие, безжалостные черты характера. Не удивительно, что эти маленькие спартанцы, лишённые родительской любви, внимания, заботы, нежности и ласки вырастали жёсткими, но легко адаптирующимися личностями в любом социуме, при любых условиях и обстоятельствах.

Егор развил в себе способность оперативно реагировать на меняющуюся вокруг него обстановку. Быстро становиться своим парнем в любом новом коллективе. Тонко чувствовать, куда и откуда дует ветер. Безошибочно выбирать сильную сторону. Он с ранних лет научился выживать в этом полном опасностей мире людей.

В формировании у него жизненных ориентиров ведущую роль играли не родители, а его учитель, Боровик Владимир Павлович, педагог от Бога. Благодаря Палычу Егор, серьёзно занялся фотографией, чеканкой по металлу, выжиганием по дереву. Палыч учил: «Если один человек, что-то сделал или чего-то достиг, то и другой сможет это повторить в той или иной степени, нужно только верить в себя и не бояться трудностей». Эти слова стали правилом в жизни Егора.

Девочки привлекали Егора ещё с раннего детства. Он хорошо помнил девчушку, с которой дружил в детском саду. В интернате, с первого класса, у мальчишек с девчонками постоянно завязывались отношения. Носили они дружеский, платонический, романтический характер и сводились к разговорам во время вечерних прогулок парочками, вокруг здания школы перед сном. В восьмом же классе, выпускном, мальчики уже начинали проявлять другой интерес к противоположному полу.

Несмотря на жёсткий режим дня, ночью, когда вся школа спала, а дежурная ночная нянечка дремала в вестибюле первого этажа, группа озабоченных мальчиков устраивала вылазки в спальню к девчонкам. Это была настоящая боевая операция по своей подготовке и грозившая самым суровым наказанием в случае провала. Девочки жили на третьем этаже, мальчики на втором, младшие вместе на первом. Между четырьмя спальнями на всех этажах находилось большое фойе. Пол в фойе паркетный. Днём пол как пол, а ночью в полной тишине он предательски скрипел. Облачившись в тёмно-синюю спортивную форму, дабы не опознали в случае провала, надев носки, а это чтобы, не выдали грязные ступни, мальчишки цепочкой, след в след, замысловатым маршрутом пересекали фойе. Наступали только на те, дощечки паркета, которые они изучили днём и точно знали, что они не скрипят. Далее по ступеням гранитной лестницы, преодолев два пролёта, входили в фойе девичьего этажа. Здесь повторялся маневр движения по разведанным днём не скрипучим паркетинам, Наконец, они попадали в спальню к девчонкам. В спальне в койках их уже ждали девчата. Кто беседовал, кто играл в «бутылочку». Девочки без ухажёров спали. Под утро высылался дозорный. Спустившись до первого этажа, он контролировал дежурную нянечку. В случае опасности включал «дурака». Шёл на нянечку, как Матросов на ДЗОТ, заявляя, что у него болит голова. Ребята получали возможность быстро и тихо вернуться в свою спальню. Удивительно, но девчонки были совершенно не против этих посещений. Приключения продолжались несколько недель с перерывами на выходные, когда все уезжали в Минск. Учителя терялись в догадках, что происходит с восьмым классом? Ученики никакие на занятиях, невнимательные, рассеяны, сонные и эта эпидемия постепенно охватывала всё больше и больше учеников класса. Не щадила не отличников ни двоечников. Здесь надо заметить, что о похождениях восьмиклассников знали многие дети. Понятно весь восьмой класс, некоторые мальчишки и даже девчонки из младших классов. Никто не заложил и не донёс воспитателям! Никто! Вот он результат жёсткого режима существовавшего в интернате.

Глава вторая. Надежды юношей питают.

Глава вторая.

Надежды юношей питают.

Как будто по ступенькам,

Всё выше и вперед,

Из детства постепенно

Нас юность уведет.

Игорь Кохановский

Серебрянка.

Получению новой квартиры и переезду в Серебрянку, предшествовала полная драматизма история.

Семья Егора, жила на улице Полярной в доме № 20, в одном из двух двухэтажных бараков, ещё довоенной постройки. В годы оккупации в них размещалось якобы полицейское общежитие. Дома давно обветшали. Это были коммуналки с печным отоплением, общими кухнями и с прохудившимися трубами в туалетах. На кухнях керогазы и электроплитки. Во входных, дубовых дверях сидели пули ещё со времён войны.

Жильцы обращались от Горисполкома, до ЦК партии. Писали во все инстанции, но ответ был один: «В ближайшей пятилетке снос домов не планируется». Смешно, что эти «ответки» приходили каждую новую пятилетку.

Так сложилось, что большинство жителей этих двух домов, трудились на станкостроительном заводе имени Кирова. Завод располагался рядом за рекой Свислочь.

Жильцам стало известно о планируемом визите на завод Первого Секретаря Коммунистической Партии Белоруссии Петра Мироновича Машерова! Машеров - Герой Советского Союза, Герой Социалистического Труда, кавалер боевых орденов и медалей. До войны учитель. Партизан, раненный в боях. О его справедливости и внимании к проблемам народа ходили легенды! Егору предстояло стать свидетелем зарождения ещё одной такой легенды.

Жители домов по улице Полярной решили обратиться к Машерову напрямую. Письма, которые они посылали в его секретариат, оставались без ответа. Тогда заготовили два одинаковых письма с подписями жильцов и просьбой решить их жилищный вопрос. Одно письмо взял отец Егора, Толик, другое одна из женщин, соседка, так же работница завода.

Настал день приезда Машерова на завод. Толик, увидел идущего по цеху Петра Мироновича и направился к нему. Да не тут то было. Два дюжих молодца, одинаковых с лица, с деревянными мордами и стеклянными глазами жёстко зажали его. Он не мог не вздохнуть, ни выдохнуть Женщина, у которой находился второй конверт, мгновенно оценила ситуацию и нашла единственное верное решения. Она окликнула Машерова!

- Петр Миронович! Можно к Вам подойти! - Машеров остановился и сам направился к работнице. Подойдя к ней, он спросил.

- Что случилось? - женщина протянула конверт.

- Что там? – спросил Машеров.

- Просьбы жильцов наших домов по улице Полярной.

- Вы куда-либо ещё обращались?

- Да куда мы только не обращались. Даже к Вам не один раз.

- Да? – удивился Машерова. Положив конверт во внутренний карман костюма, он пошёл по цеху.

Дальнейшие события разворачивались с космической скоростью. Не вернулись ещё жильцы домов с работы, как весь двор заполонили черные «Волги». Из автомобилей повылезали упитанные дядьки в одинаковых серых дорогущих костюмах. Вся эта свора, причмокивая от возмущения и удивления, бросилась обходить комнаты с возгласами: «Так жить нельзя!». Потом, влезла в свои «Волги» и мгновенно исчезла со двора, как и появилась.

Через две недели все получили новые квартиры, на выбор в трёх микрорайонах Минска. Каминские выбрали Серебрянку. Переехали в трёхкомнатную квартиру на девятом этаже по проспекту Рокоссовского 114.

Ещё спустя несколько месяцев дома на улице Полярной снесли, а на следующий год там началось строительство высотки. Потом и саму улицу Полярную перенесли, а ведь не входила в пятилетку эти высотка.

Личная встреча Егора с Петром Мироновичем произошла, совсем неожиданно. Однажды летом, идя с другом по проспекту Ленина и проходя мимо ГУМа, Егор узнал в идущем мимо прохожем Машерова. Егор, остолбенел и уставился на Петра Мироновича. Тот понял, парень его узнал. Он приложил палец к своим губам и показал жестом: «Молчи!» - затем улыбнулся и слился с толпой. Вот так запросто, на улице среди прохожих, без мигалок, перекрытий проездов, снайперов на крышах, первое лицо Республики гуляет по городу.

Чудесное выздоровление.

В жизни Егора произошли перемены и не только в связи с переездом на новое место жительства. Наступил новый этап в жизни. Можно даже сказать – новая жизнь.

Отношения между родителями были не крем-брюле. Ссоры и скандалы в семье возникали не только с завидной регулярностью, но и росли в арифметической прогрессии. Инициатором их всегда была мать. Стоило отцу вернуться домой хотя бы с запахом пива, как жена закатывала скандал, выясняла отношения. Мать втягивала в эти скандалы детей, что конечно травмировало их психику.

Стремясь, поменьше находится дома, и иметь хоть какие-то, средства для себя. Егор летом, после девятого класса устроился рабочим в геодезическую партию и уехал в командировку в Ошмяны на всё лето. Перед отъездом в командировку он купил на Сторожёвке щенка немецкой овчарки. Это была сучка. Мать отправила его продать котят сиамской кошки Керри, жившей в семье, а он пожален несчастного щенка и купил его. Так в семье появилась овчарка Дина.

Глава третья. Кинотеатр «Центральный».

Глава третья.

Кинотеатр «Центральный».

«Из всех искусств, для нас

важнейшим является кино»

В.И. Ульянов (Ленин)

Киноаппаратная.

Кинотеатр «Центральный» находился по адресу Ленинский проспект 13 и был всего то, на пять лет старше Егора. Близость кинотеатра к центру города, к площади Ленина, к зданиям в которых творили небожители Республики, определяла и его статус. В репертуаре кинотеатра, фильмы шли - первым экраном. Кино из-за бугра, порой можно было посмотреть только в «Центральном». Возможность достать билеты, на «офигенный фильмец», делали Егора своим человеком в среде Минской богемы. Достаточно припомнить, что Дом Кино, размещался в Красном Костёле и имел свою киноаппаратную, но не имел штатных киномехаников. Его обслуживали работники «Центрального». Да! Именно тот, Дом Кино в котором шли фильмы в режиме закрытого показа. Ну что ещё скажешь. Киномеханики всегда имели возможность провести в аппаратную одного или двух товарищей. В системе Минской кинофикации, киномеханики «Центрального» считались элитой. Работать в нём было престижно и почётно. «Центральный» находился в шаговой доступности от Центрального вокзала и в окружении двух гостинец «Беларусь» и «Минск». Поэтому сеансов в его расписании было больше, чем у других кинотеатров города.

Зал кинотеатра имел широкий экран и пятьсот посадочных мест. Маленький, но богатый буфет. Фойе со сценой и небольшим залом, где перед сеансом, для зрителей выступали артисты эстрады. Достаточно уточнить. В этом доме на пятом этаже, с семьёй, жил создатель и руководитель ансамбля «Песняры», Владимир Мулявин. Старые работники кинотеатра помнили выступления, Владимира Мулявина и его первой жены Лидии Кармальской в фойе кинотеатра перед сеансами. В «Центральном» была заведена интересная традиция. Дети жильцов дома №13 ходили в свой «домашний» кинотеатр бесплатно.

Сердце кинотеатра – это аппаратная. Располагалась она в тыловой части здания на уровне третьего этажа. Попасть туда можно из подвального этажа кинотеатра. Рядом с буфетом размещалась неприметная постоянно закрытая дверь. Эта дверь, выводила на довольно крутую в пять пролётов лестницу, а та упиралась в железную дверь, где и находилась киноаппаратная. Правда на лестнице, внизу справа приютилась ещё одна незаметная, но очень важная дверь, запасного выхода. Она вела во двор здания.

Этот боевой пост, где выпало трудиться Егору, состоял из пяти помещений. В маленький «предбанник» выходили. Фильмостатная, где в специальных стальных ящиках, фильмостатах, ранились фильмы. Перемоточная, в ней размещался специальный электрифицированный перемоточный стол. На нём перематывали километры плёнок и ремонтировали фильмы. Далее, сама аппаратная. В ней стояли четыре новых кинопроектора 23КПК с ксеноновыми лампами и бесперемоточными устройствами, мощные диодные выпрямители, усилители звука, и последний писк того времени, система автоматического кинопоказа. Во время сеанса, в аппаратной положено выключать свет, и вся эта мигающая и жужжащая аппаратура напоминала рубку космического корабля. В завершении комната отдыха. Стол, диван, кресла, стулья, стеклянный шкафчик с документацией. Вот и вся обстановка. Балконная дверь, выходящая на балкончик с пожарной железной лестницей.

Пришло время рассказать о тех, кто работал, обслуживал и ремонтировал весь этот комплекс.

Главный инженер. Саша Махонин. Лет тридцати пяти. Был женат. Отличный специалист. Демократичный руководитель, грамотный, начитанный человек, правда, очень полный и неряшливый, вечно взлохмаченный. Много курил и только папиросы «Беломорканал». Выпивал тоже в больших объёмах, но редко был пьян.

Инженер Татьяна Гальперина. Лет двадцати семи. Инженер только на бумаге. К аппаратуре Татьяна не подходила от слова вообще. Она её боялась. Гальперина танцевала в знаменитом коллективе «Хорошки» и там была её жизнь. На работу в кинотеатр Татьяна ходила просто погулять. По началу, она потребовала от вновь прибывших парней обращаться к ней по имени и отчеству. На, что Егор сказал ей: « Танечка, Вы такая прелесть, просто слов нет. А отчество? Оно Вас старит! Вам это таки надо? Оставайтесь прелестью!». На что Гальперина изобразив на лице кокетливое выражение, одобрительно махнула рукой.

Второй инженер Слава Навойчик. Лет сорока. С легкой формой ДЦП. Как и Махонин был специалист высшего класса. Женат. Имел детей. Вот только характером обладал хитрым, таким белорусским, с гнильцой и подлянкой. Пил много, но в отличие от Махонина довольно быстро пьянел.

Киномеханик Толик Красников. Дембель. Худощавый парень. Мелкий. Отслуживший срочную в войсках РВСН, где якобы залез, куда не следовало. После чего стал гладиатором. Женщин только гладил, а не … . Ну вы поняли. За всё время работы в кинотеатре, Егор не видел Толика на работе трезвым.

Киномеханик Ира Махонина. Жена Саши Махонина. Лет двадцати пяти. Дисциплинированный работник и не более. Впрочем, Ира была беременна и вскоре ушла в декретный отпуск.

В аппаратной пили все и в любое время, по причине и без причины. Правда, Махонин установил жёсткое правило. Вновь пришедшие работники, а таковыми были Егор и его друг, однокашник Гена Щетко, две недели сдавали зачёт Махонину по обслуживанию аппаратуры. Он доводил их действия до автоматизма. Егору и Генке завязывали глаза, и они в полной темноте, обслуживали проекторы, вели киносеанс. Переключали на ощупь тумблера, выключатели, рычаги. Переходили с одного поста-проектора, на другой, резервный проектор и всё на ощупь в темноте. Кинотеатр работал практически с девяти часов до двадцати трёх и без выходных. Обслуживание аппаратуры, профилактические осмотры и ремонты проводились исключительно ночью. Две такие ночи Егор и Генка отработали плечом к плечу с Махониным и Навойчиком. Понятное дело на Толика Красникова никто серьёзно на ремонтах не рассчитывал. Егор в большей мере порадовал Махонина, хотя и Генка был на высоте. Махонин и Навойчик в своё время тоже закончили ГПТУ №40. Испытав молодых, были рады, что не ошиблись. Только после всего этого Махонин, торжественно заявил коллективу аппаратной: «Слушайте все. Егор и Генка отличные спецы и я уверен в них. Теперь им можно наливать наравне со всеми». Егор, в отличие от Генки, не увлёкся спиртным, если и принимал участие в попойках на работе то очень редко.