Пять жизней одного шпиона. Жизнь вторая.

Глава первая. 337 школа специалистов рядового плавсостава ВМФ СССР.

Глава первая.

337 школа специалистов рядового плавсостава ВМФ СССР.

Мы скоро кителя оденем вместо роб.

Отпустит нас Земля на ширь морских дорог.

Но даже через два десятка долгих лет

Забудем мы едва, во что кто был одет,

И даже поневоле нам не забыть мозоли,

И как бушлатом каждый был согрет!

Александр Викторов

Курсант

Путь Егора лежал в Лиепаю с пересадкой в Риге. Это было первое путешествие парня по Советскому Союзу. Ночью, на вторые сутки, он добрался до мореходной школы, дислоцировавшейся в Лиепайском военном городке, военно-морской базы, Дважды Краснознамённого Балтийского флота.

На КПП стояли ребята в штатском, ровеснике Егора. Проверили у парня паспорт и направление от военкомата. Один из них проводил его в здание, как потом выяснилось учебного корпуса. В длинном коридоре, стояло с десяток, двухъярусных с ромбической сеткой армейских коек, на них лежали матрасы и подушки.

- Располагайся – показал он на койки и ушёл. Егор осмотрелся. Человек пятнадцать находилось в коридоре. Спали, кушали, беседовали. Поздоровавшись с ними, он выбрал свободную койку. Бросил на неё свои вещи и подсел к ребятам.

- Как тут? Что происходит? Что слышно? – завалил он их вопросами.

- Завтра медкомиссия, после мандатная и если всё в норме зачисление, – ответил один из парней и сам уточнил у Егора, - Ты на какую специальность?

- Матрос – ответил Егор.

- Я тоже - повеселел парень и протяну руку. - Женя Пивоваров.

- Егор Каминский.

После тяжёлого дня парни вскоре заснули глубоким здоровым сном. Последняя ночь гражданского юноши, в следующий раз он заснёт курсантом, если конечно пройдёт по конкурсу.

Резкая команда «Рота! Подъём!», как взрыв подбросил парней в койках. Командовал мичмана.

- Умываться. Где гальюн знаете. Кто не знает, другие покажут. Завтрака для вас не будет, ешьте, что привезли из дома. Кого зачислят, те получат обед. Остальные, кому не повезёт, поедут домой. Поэтому, кто поступит в школу, либо харчите свои домашние пайки, либо отдадите не поступившим. Хранить продукты запрещено. Сейчас восемь часов. В девять начало медкомиссии. Потом мандатная. В двенадцать переодевание поступивших. В четырнадцать обед. Остальной план мероприятий доведу до вас после обеда, – вдруг мичман рявкнул – Смирно! – парни вытянусь в струнку, - Запомните салаги! На флоте бабочек не ловят. Вся ваша жизнь теперь будет под команду, – переведя дыхание, скомандовал – Вольно! Разойдись. - У Егора резко снизилась мотивация к службе на доблестном Военно-Морском флоте.

Ничего страшного на медкомиссии не происходило. Всё, как в военкомате. Большинству говорили. «Годен», но четверо парней не прошли. Егор смотрел, как они с котомками и поникшими головами, брели на КПП.

Наступило время мандатной комиссии. Не понятно, почему её так называли, но задавать не нужные вопросы в этом заведении, как уже сообразил Егор, себе дороже. Услышав свою фамилию, вошёл в кабинет. За большим столом сидели шесть старших морских офицеров. Мичман всех проинструктировал, как следует представляться.

- Каминский Егор Анатольевич 1959 года рождения. На специальность матрос, - офицеры изучали его документы передовая друг другу. Капитан 3-го ранка обратился к нему.

- Ты окончил училище киномехаников и где работал?

- В кинотеатре – коротко ответил парень.

- Какой уровень твоей квалификации – продолжал интересоваться офицер. «Право, при чём здесь кино. Это же флот». Стучало в голове Егора, но он спокойно ответил.

- Киномеханик второй категории с правами механика АСК – и уточнил, заметив на лицах офицеров непонимание – Это механик автоматической системы кинопоказа.

- Вот как. Разве есть такая, – недоверчиво спросил, интересовавшийся кино капитан 3 ранга, а затем спросил.

- Кинопроектор «Украина» тебе знаком. Умеешь на нём работать? - Егор от неожиданности улыбнулся. Офицер сразу посуровел.

- Я спросил, что-то смешное?

- Никак нет. Виноват, – исправился Егор – «Украина» узкоплёночная киноустановка. В комплект входят трансформатор КАТ-16, ламповый усилитель КИНАП или транзисторный 6У-34, два динамика, провода, экран. Конечно, могу на ней работать. Для этого достаточно прав демонстратора узкоплёночного кино.

- Документы такие, есть? – все не унимался офицер.

- Нет. Есть аттестат о присвоении второй категории, но они остались в Минске. Не знал, что будут нужны. Можно написать родителям они вышлют, - в разговор вмешался старший по званию капитана 2 ранга.

- Евгений Викторович, Вы же видите, парень разбирается. Документы ему пришлют. Есть ещё у кого вопросы к нему, – выждав немного подытожил, – значит, нет вопросов, – и обратился к Егору.

- Ты принят. Напиши родителям, пусть вышлют документы, о которых тебя расспрашивал капитан 3 ранга Абиков. Свободен.

Глава вторая. Отпуск

Отпуск

Армия - это испытание

не только для тех, кто служит,

но и для тех, кто их ждет.

Отпускники

На Новый год всем успевающим в учёбе курсантам был положен десятидневный отпуск домой на Родину. Кандидатура Каминского стояла под вопросом, но он бы отличник и неожиданно за него вступился заместитель начальника школы капитан 3 ранга Абиков. К тому времени Каминский взялся подготовить к экзамену гражданского штатного демонстратора узкоплёночного кино для школы. Выбор пал на жену электрика, работающего в школе. Звали эту молодую женщину Марина. У неё было двое детей. Жила она в Военном городке, практически рядом со школой. Капитан 3 ранга Абиков в прошлом боевой офицер-подводник хорошо разбирался в людях в отличие от дубинноголового Власюка и понимал, что если загнать Каминского в угол этот парень просто сам уйдет из школы. Терять отличника и лишиться возможности заполучить подготовленного штатного киномеханика он не хотел. Егору дали отпуск. Самое парадоксальное, что он и остальные старшины поедут последними, когда весь личный состав покинет школу, а вернуться первыми. Юридически Егор рядовой курсант, а практически старшина. Да и в смене образовалось непонятное двоевластие. Фомин номинально старшина смены, а все решения принимает Каминский, и главное подчинённые признают его главенство, не говоря уже о его бывших подчиненных, командирах отделений и корешах Колягине с Братякиным.

Школа опустела. Остались десяток старшин. Дежурный мичман Гаврилюк непосредственный командир Каминского. Добряк по характеру, которому оставалось недолго, до пенсии по выслуге. Десяток двоечников лишённых отпуска, но ещё не исключенных из школы за неуспеваемость. Почувствовав снижение контроля, старшины решили расслабиться. Скинулись по полтора рубля и заслали одного из курсантов первой роты за выпивкой. Наказав брать много и подешевле. Сами расположились, за складами ожидая гонца. Через час он появился счастливый, довольный с полным чехлом бухла.

- Взял, как и говорили. Дёшево и сердито. Ящик, двадцать бутылок. Ликер. Представляете по 98 копеек. Вот смотрите – при этих словах он извлёк из чехла поллитровку с желтой жидкостью. Ребятам всё это показалось странным. Все надписи на бутылке были на латышском языке.

- Ты что по латышски читаешь – спросил гонца Фисюк

- Нет, не читаю. Я у продавца латыша спросил. Что есть подешевле и покруче. Он мне это и предложил, - парней ещё больше одолели сомнения. Пивоваров, открыл бутылку, понюхал, попробовал на язык. Потом пристально посмотрел на довольного гонца и сунул ему бутылку.

- Пей идиот. Это масло подсолнечное. Выпили, называется, - все встали и торжественно отнесли масло, на камбуз, удивив мичмана Гаврилюка таким щедрым подарком для пищеблока школы, а сами отправились переодеваться. Поезд на Ригу в 22 часа, так что у курсантов есть пять часов посмотреть Лиепаю.

Пивоваров, Фисюк, Каминский намылились в киношку. Зашли в кинотеатр, а там буфет. В буфете «Рижский бальзам» и Гаванские сигары. Эти идиоты, взяли на троих бутылку бальзама и по сигаре. Выпили бальзам. Затем в буфете закурили сигары. В те времена в Латвии это не возбранялось. К ним подошли молодые латышки удивлённые, тем, что творят эти морячки. Парни пробовали их кадрить, но девицы фыркнули и упорхнули, правда, одна из них, успела на русском, с сильным прибалтийским акцентом сказать им.

- Это надо же бутылку бальзама высосать за десять минут и закусить сигарой. От вас детей хорошо рожать, здоровяки будут, только наверно тупые, как их папаши, – парни уже плохо соображали. Егор, пытался предложить девице заняться производством детей прямо сейчас, пока есть время до поезда. Она крутила у виска и хохотала, а затем убежала в зал за подругами смотреть фильм. Курсантам стало не до кино. Бальзам крепостью 45 оборотов, и откуда им знать, что сигары не курят в затяжку. Морячки косели с каждой затяжкой. Выйдя на улицу, кое-как добрались до вокзала, благо поезд уже стоял на путях. Они забились в вагон. Какое счастье, что не напоролись на патруль. Иначе их отпуск закончился, не начавшись. Раним утром, когда ещё темно проснулись в Риге. Егор поехал в аэропорт и за свои деньги купил билет на самолёт до Минска. Только рассветало, а он уже выходил из Минского аэропорта в центре города.

Людмила теперь невеста.

Не прошло и полгода, как Егор опять стоял на улице своего города: «Здравствуй родной Минск! Вот я всё сделал. Сделал, как хотел! На мне флотская форма. Я военный моряк. Теперь буду решать сам с кем быть, а к кому, видишь ли, «начать привыкать». Егор шёл по улице Чкалова, кстати, на ней жила его бабушка по отцу и туда его принесли после роддома. Парень специально шёл пешком и ловил на себе уважительные взгляды минчан. Когда навстречу попадались девчонки, он замедлял шаг и с лёгкой улыбкой пристально смотрел им в лица, как правило, через несколько секунд девичье личико заливала розовая краска. Всё правильно, его любимая пожалеет, что тогда поспешила выгнать его.

Заскочил домой в Серебрянку. Умылся, сбросил вещи, одев шинель, выскочил на улицу. Его путь лежал в район улицы Серова к невесте. Её письма приходили порой по нескольку в неделю. Этот почтовый роман сблизил их. Он много узнал о ней и ещё больше рассказал о себе. Оставалось разобраться с чувствами к девушке, для чего нужно видеть её и быть рядом с ней, а не за тысячу километров. Егор частенько представлял себе их встречу и делился мечтами с друзьями-сослуживцами. «…Я прихожу к ней домой. Она спит в постели. Я сажусь и беру её руку. Она просыпается. Я целую её в губы. Она обнимает меня, одеяло сползает и вот она в прозрачной ночнушке, просвечивается её грудь, ножки и милая попка…» - на этом мечты прекращались. Товарищи, не раз предупреждали Егора, если он ещё раз начнёт мечтать вслух, то получит по шее. Впрочем, вечером после отбоя и до доклада просили: «Егор, расскажи, как ты приедешь к своей невесте. Только медленно и подробнее». Пока Егор вслух мечтал, старшины, тяжело вздыхали, в три глубокие затяжки выкуривали сигарету. В этом романе будет, немало мистики, но всё было именно так. Здесь всё правда, но правда, не вся правда.

Глава третья. Матрос 1 класса рулевой-сигнальщик.

Глава третья.

Матрос 1 класса рулевой-сигнальщик.

Останемся верны

Мы всем своим друзьям

С кем были сведены

Мы на пути к морям.

Александр Викторов

Командир роты капитан 3 ранга Анатолий Иванович Винс - моряк от Бога.

За несколько дней жизнь школы вошла в свой обычный ритм. Пришло время рассказать о первом ротном Егора, капитане 3 ранга Анатолии Ивановиче Винсе. Ему было лет 35. Женат. О детях ничего курсантам известно не было. По национальности этнический немец. Настоящий русский морской офицер. Анатолий Иванович ротный от Бога. Его уважали все курсанты школы. Знали Винс, сказал, значит так и будет, и в этом курсанты убеждались не раз. До школы Анатолий Иванович служил на эскадренном миноносце командиром БЧ5, электромеханической боевой части корабля. Однажды, на дежурстве по школе, Анатолий Иванович поведал своему помощнику, а стоял помощником дежурного по школе, старшина 21 смены курсант Каминский, почему он оказался в этой школе. Вот история, рассказанная им Егору:

«Наш эсминец прибыл в Средиземное море на смену другого корабля, которому понадобился срочный ремонт. Недели через две, как мы заступили на боевую службу, случилась, беда. Средиземская. Жара в машине за сорок. Влажность, будто в парилке. Машинист-турбинист, от усталости и жары совсем осоловел. Решил передохнуть чуток, а чтобы не допустить перегрева подшипника положил руку на сальник. Решил если подшипник, будет греться выше 45 градусов, он почувствует. Не вышло у него. Руку он прилично ожог, а подшипник успел расплавиться. Приборы оно надёжнее. Турбина осела и от давления рванула. В крышке турбины пробило дыру с кулак. Полетели понятно и лопатки. Корабль лишился хода. Для корабля лишиться хода – это смерть. Первый же приличный шторм за несколько дней отправит его на дно. Речь встала уже не о боевом дежурстве, а экстренном спасении корабля и экипажа. Терять нельзя было ни часа. Спасателям и буксиру до нас четверо суток хода. Тогда с разрешения командира корабля я беру своих бойцов из БЧ-5. Вырезаем в палубе автогенами необходимых размеров отверстие. Поднимаем этот многотонный стальной массив на талях. Потом на талях поднимаем крышку турбины, тоже массой, не дай Бог. Добираемся до турбины. Снимаем сломанные лопатки. Благо их было повреждённых немного. Пока мой боец, отличный токарь, фрезеровщик и на наше счастье ещё и шлифовщик, на станках подгоняет лопатки из НЗ, я дуговой электросваркой завариваю дыру в крышке. Через двадцать часов ставим на место турбину, крышку, вырезанную палубу. Запускаем турбину! Чудо у корабля появился ход. Мы на ходу, а ещё через десть часов налетел шторм и мы сутки штормовали при семи балах. Турбина выдержала. Спасателей вернули. Мы ещё два месяца несли службу без происшествий. Вернулись в базу. Дыру, которую я заварил, просветили рентгеном. Оценили работу на «хорошо» даже переделывать не стали. Меня наградили Орденом «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3 степени, бойца который лопатки делал медалью «За отвагу». Остальным отпуска, звания внеочередные. Через год я убыл в отпуск. У меня в БЧ была дисциплина на высоком уровне. Поддерживал её мой старшина. Прибыл из отпуска, а у меня ЧП. Годковщина в БЧ. Там была не годковщина, когда я разобрался. Мой старшина, с помощью кулака поставил на место одного с ним года призыва матроса-деда. Как раз он и пресекал эту самую годковщину. Я вступился за этого старшину. Мой орден не давал покоя самым бесполезным на флоте людям, замполитам. Вот они и затеяли разбор полётов. Мне неполное служебное, старшине трибунал. Понимаешь, Каминский, сорвался я, запил. Опять взыскание. Потом я забил на службу. Пошли залёт за залётом. Орденоносца выгонять нельзя, сам понимаешь, вот и всунули меня в эту школу. Печальную историю я тебе рассказал» - Егор молчал, но подумал про себя: «Винс образец настоящего морского офицера. В роте дисциплина железная. Старшины все на местах. Винс в курсе атмосферы в подразделении и держит руку на пульсе. Жаль его. Вот и служи, мать её, Родине», - а сам сказал вслух

- Товарищ командир, как же так, неужели нельзя разобраться было. Вы же реально герой.

- Брось старшина, ещё узнаешь, какая существует справедливость на флоте, – этот разговор состоялся до разжалования Егора за фуганок. Винс, как в воду смотрел, он хорошо знал особенности флотской службы.

- Товарищ командир. Вы бы рассказали курсантам, как несли службу в Средиземке и про взрыв турбины. Про орден. Полезно будет всем.

- И про взыскания, пьянки - тоже рассказать. Брось Каминский. Со мной всё кончено, - помолчал и спросил Егора – Знаешь, почему я тебя сразу отобрал в старшины. Ты, как и мой боец, тот который точил лопатки, тоже с завода. Правильные ребята с заводов приходят. Надёжные. Соображают. Вот и в тебе я не ошибся.

Егор задумался, а про себя решил: «Вот уж нет уважаемый Анатолий Иванович. Вашу историю узнают все курсанты, а там посмотрим, кончено с Вами или нет». Вскоре после этого дежурства Егор собрал старшин смен, командиров отделений которые пользовались авторитетом. Закрылись в Ленинской комнате.

- Слушай братва, что я вам расскажу о нашем командире, - Егор поведал историю Винса, а затем добавил – Все поняли? Делайте выводы. Дисциплина в роте должна быть железная. Винса не подставлять. Любого раздолбая грызть в серьёз. Доведите по-тихому до всех, чтобы понимали, почему мы их за пицунду и на кукан в случае нарушения дисциплины. Согласны? – все присутствующие согласились. Дисциплина в роте, теперь поддерживалась самими старшинами смен и сознательными курсантами, а таких подавляющее большинство.

Глава четвёртая. Балтийск. Гидрография.

Глава четвёртая.

Балтийск. Гидрография.

Мы не бросаем в тихих бухтах якоря,

Пусть волны круто на форштевни набегают:

Пока остались на Земле еще моря

Пока свистят ветра и флаги развевают.

Александр Викторов

Практика на «Стрельце».

Из второй роты в Гидрографию получили распределение Каминский Егор, Калягин Сергей, командир отделения в смене Егора, Шаврин Володя и непонятно каким образом Чигрин Сергей, скорее всего стукач. Прибыли в Балтийск накануне первомайских праздников. Предстояло встать на штат. Точнее, сдать зачёты и допуски к самостоятельному несению вахт и исполнению своих служебных обязанностей. Такая особенность флотской службы. Все от сопливого матроса, до старшего офицера обязаны сдать этот допуск. В течение месяца моряк изучает корабль, свои служебные обязанности и место по боевым расписаниям. Довольно напряжённый и решающий период в его жизни. За это время командование корабля и экипаж знакомится с новичком, и формируют мнение о нём, переменить которое в дальнейшем, достаточно трудно. Если за месяц не встал на штат, дается ещё месяц. Опять не сдал зачёты, безоговорочное списание на берег.

Есть необходимость рассказать несколько слов о судах дивизиона гидрографических кораблей.

Флагманом являлось океанографическое исследовательское судно, ОИС «Николай Зубов», проект 850. Водоизмещение почти 4000 тонн, длинной 90 метров, шириной 13 метров, осадкой 5 метров, это без малого два этажа, скорость полного хода 16 узлов, если в простонародье – 29км/час, для моря хорошая скоростёнка. Дальность плавания 11000 миль в простонародье 20300 км, а это уже серьёзно. На одной заправке топливом этот красавец за 60 суток, это его автономность при крейсерской скорости в 10 узлов, с экипажем 70 и 26 прикомандированных без напряга дойдет из Балтийска, например до Мозамбика. В строй эта посудина вступила в 1964 году. Раньше его команду составляли матросы срочной службы, так с него и не выветрился дух плавказармы. Чего только стоила отсечная система жилых помещений ниже ватерлинии. Если пробоина, отсек наглухо задраивается, чтобы не допустить затопления всего судна и борись там с водой как хочешь. Одним словом – старая коробка.

Современный перспективный проект 862. Гидрографическое Судно, ГиСу «Стрелец», полное водоизмещение 2500 тонн, при длине 83 метра и ширине 13,5 метра, осадка 4 метра, скорость полного хода 16 узлов, правда дальность плавания 8650 миль это только 16000 километров и автономностью 40 суток. Экипажем 58 и 14 прикомандированных, зато плюс 4 офицера. Так что из Балтийска без дозаправки «Стрелец» дойдёт только до мыса Доброй Надежды. В строй судно вступило в 1978 году. Ни крыс, ни тараканов. Двухместные каюты и кондиционер в каждой каюте. Даже сауна была на борту. Новое с иголочки судно. По своим морским характеристикам, судно комбинированного набора корпуса. В переводе с флотского такой корабль, практический не потопляем, правда, если на нем нет дурака с инициативой, если есть, тогда любой корабль можно пустить на дно. Свою живучесть «Стрелец» подтвердил, как ни странно на седой Балтике. Егор был свидетелем этого события.

Команда «Стрельца» давала погоду уже неделю, стоя на якоре на якорной стоянке у Борнхольма. Дали сводку в штаб флота: «Формируется циклон, с ураганным ветром». Вскоре в эфире прошло штормовое предупреждение и все корабли и суда в районе Борнхольма разбежались по портам, базам, шхерам, а «Стрельцу» - стоять в точке давать погоду. У Егора не было слов, только междометия: «Куда мать вашу стоять. Выбрали якорь и штормуем на волну, пытаясь находиться в точке. Что же, на самом деле давать? Какую нафиг погоду, когда ураган уже бушует. Такое впечатление, что в штабе в эту ночь собрались на дежурство одни идиоты». Когда дали добро идти в Балтийск, было уже поздно. Идти в Балтийск, значит подставить левый борт урагану. Необходимо дать пояснение, в чём тут подвох. На мелководье всегда волна крутая, но до трёх метров, пусть и не такая высокая как в океане, а в океане она высокая до семи-двенадцати метров, но покатая. На Балтике же она стоячая и бьёт в борт как пятерня, ладошкой, такой подзатыльник с доворотом ладони, а при ураганном ветре, мало никакому кораблю не покажется. Встать бортом к такой волне – сразу «оверкиль». С чем-то, похожим, но в меньших масштабах, Егор столкнулся на Минском море, когда спасал свою любимую Людочку. Штормовал на лодке на волну.

Командир судна, а на тот момент «Стрельцом» ещё командовал отличный моряк и командир, капитан 3 ранга Голод, дал команду идти не в Гданьский залив, а идти по румбу - NE. Сергей Калягин, положил «Стрелец» на заданный курс 45°. Пройти предстояло 120 миль, а это 12 часов ходу и при этом строго выдерживать курс, чтобы не дать волне ударить в борт. При таком курсе волна бьет в левую скулу. Достигнув точки поворота, резко лечь на курс 160°, и через 12 часов войти в Гданьскую бухту, волна же будит бить, на этом отрезке перехода, судну в корму. Прекрасный манёвр со сменой галса, подстать временам парусного флота. Настоящий капитан, он во все времена - первый после Бога.

Егор в 03.30 проснулся, чтобы заступить на рулевую вахту, и сменить на руле Калякина. Только он вылез из койки, как внезапно «Стрелец», как тогда Егору показалось, лёг на правый борт. По крайней мере, книги выбросило с полки, несмотря на штормовки, удерживающие их, и раскидало по всей каюте, Даже один стул, сорвало с крепления, видно не достаточно был обтянут талреп. Сам Егор, повис на руках параллельно палубе, ухватившись за штормовые перила койки. «Стрелец» спустя секунды вернулся на киль. Хотя понятно, продолжал скакать по волнам. Его кидало во все стороны. Перед вахтой Каминский решил перекусить и зашёл в столовую команды, она как раз находилась напротив каюты Егора. В столовой горел свет. На палубе валялись разбитые горшки, из-под цветов вылетевшие из стальных зажимов-штормовок. На диване плакала Анна Ивановна, завпрод «Стрельца», она много лет ухаживала и выращивала эти цветы. Ничего не сказав, а что ту скажешь – стихия, мать вашу, Егор голодный поднялся на ГКП. Попросив разрешение у вахтенного помощника войти, он подошёл к Калягину, который стоял у манипулятора. Манипулятор на «Стрельце» заменял легендарный и знакомый по фильмам колесо-штурвал.