Пьеса для двоих

Глава 1 « И в памяти твоей мы встретимся, наверно…»

2012 год

Юля открыла дверь своим ключом и переступила порог квартиры, затаскивая следом два огромных чемодана на колесиках. За ней пулей влетела Машка и тут же начала нетерпеливо  распахивать двери комнат.

Десять лет. Прошло десять лет с тех пор, как Юля уехала отсюда вместе с мужем в Нью-Йорк. Теперь уже бывшим мужем. И теперь она уже не в Америке.

- Мама, - разочарованно протянула Машка, вернувшись в прихожую после стремительного обследования квартиры, - но здесь же совсем мало места… Как мы тут будем жить?

Юля непроизвольно усмехнулась. Она прекрасно понимала: Машке после просторной  нью-йоркской квартиры, в которой они жили раньше, стандартная трешка в центре Минска показалась совсем крошечной.

- Думаю, вполне неплохо, - сказала она, стягивая с дочки розовую кепку с логотипом «Barbie». – Во всяком случае, очень на это надеюсь… - добавила она потом, оглядывая знакомые стены.

Эту квартиру сразу же после свадьбы Сергей предусмотрительно переписал на нее, хотя Юле это было абсолютно безразлично. Правда, ей тогда вообще все было безразлично. Впрочем, как и сейчас. Зато квартира, как ни странно, все-таки пригодилась…

Сергей…  Сергей Алексеевич Кузнецов, ее бывший муж. Юлия Владимировна Кузнецова – бывшая жена Сергея Алексеевича Кузнецова. Вот и все. Теперь они «бывшие». И точка. Наконец-то… И слава Богу… «Может и фамилию сменить на девичью?» – мелькнуло у Юли в голове, но тут же, содрогнувшись, она отогнала эту непрошенную мысль. Нет уж, лучше Кузнецова. Так легче. Так проще. Назад дороги нет. Лучше быть бывшей женой Сергея, или просто «бывшей» Сергея… И больше ничьей «бывшей»… Ничьей…

…Их отношения с Сергеем начались несколько странно и… Нет, не стремительно, а даже наоборот – прелюдия к их роману была достаточно долгоиграющей и полной сомнений.  Во всяком случае, со стороны самой Юли. Хотя виновницей всему была именно она.  Просто Юля, спокойная, милая, порядочная девочка Юля, вдруг, неожиданно для самой себя, решила первый раз в жизни использовать свои «женские чары» (если это определение применительно к восемнадцатилетней особе) на мужчине, который был старше ее на целых двенадцать лет…

В тот год Юля не поступила на дневное отделение факультета международных отношений БГУ. Один балл, всего одного никчемного балла не хватило ей до заветной мечты!..  И больше года усердной подготовки к вступительным экзаменам тоже полетело в тартарары!..  Это было обидно до слез, поскольку сдала она все экзамены очень хорошо. Хорошо, но недостаточно для проходного балла…

 Конечно же, ей сразу же предложили пойти на платное. Конечно же, она сразу отказалась. Откуда у них с мамой такие деньги? Тогда ей предложили перекинуться на заочное отделение, куда для зачисления  набранных ею баллов хватало с лихвой… Девушка в приемной комиссии, проникшаяся, по-видимому, к Юле симпатией, намекнула, что возможно потом представится шанс перевестись с заочного на дневное… Юля вздохнула и, недолго думая, согласилась. А что еще оставалось делать? Ждать опять год у моря погоды? И не факт, что в следующем году удача будет более милостива к ней. А так, она будет учиться, хоть на заочном, но все-таки учиться… И в конце лета она получила заветное письмо-вызов, в котором ей предлагали явиться в сентябре на первую в ее жизни сессию, которая на деле оказалась двухнедельной «начиткой» лекций для заочников.

Группа ее будущих однокурсников оказалась весьма разношерстной компанией, в которой предстояло ужиться как тем, «кому уже за…» и «кому уже далеко за…», так и еще вчерашним школьникам. Столкновение поколений и образов жизни – такой фразой можно охарактеризовать то ощущение, которое возникло у Юли, когда закончился ее первый учебный день в университете. Ей казалось, что в их группе никогда не будет взаимопонимания. Особенно, если учесть, что из двадцати человек было всего три представителя сильного пола, а остальные – девушки, женщины, тети… «Террариум друзей и вечная скука», - вынесла свой вердикт Юля.

Все изменилось уже назавтра, когда порог аудитории, где должна была проходить лекция, с опозданием в один день переступил новый студент. Хотя, определение «студент» как-то совсем не вязалось с этим мужчиной, которому на вид как раз тоже было «уже за..» (в последствие оказалось, что лет ему на тот момент было тридцать ). Он был в меру высок, подтянут, хорошо одет ( правда, это были всего лишь простые майка и джинсы, но, глядя на них, создавалось неуловимое впечатление, что куплены они явно где-то за пределами нашей отчизны), за ним несся шлейф дорогой туалетной воды, и, вообще, он заметно отличался от большинства белорусских мужчин, которых знала Юля. Добавьте к этому еще ярко-голубые глаза, природное обаяние и чересчур харизматичную улыбку. Да, и еще одна небольшая деталь – он был абсолютно лысым, то есть бритым наголо. «Брюс Уиллис, вылитый. Хоть сейчас может отправляться спасать мир», - подумалось тогда Юле.  То же самое, как оказалось, поняла не одна она, потому что среди превалирующе женской части группы при появлении новенького возникло явное оживление. Между тем мужчина со всеми вежливо поздоровался и опустился на свободное место где-то позади Юли, которая, обладая «синдромом вечной отличницы»,  всегда занимала первые парты.

Началась лекция, и Юля сразу же забыла о «Брюсе – спасателе мира». Однако о нем не забыли другие студентки, и уже на ближайшей перемене несколько самых отважных  из них, обступив новичка, ринулись в бой. Их атаки были настолько откровенны и шумны, что Юля волей неволей слышала все, о чем они разговаривали.

Глава 2 «Луч моей надежды…»

Семнадцать лет назад (1995 г)

Юлька влетела в знакомый подъезд, в считанные секунды преодолела несколько лестничных пролетов, отделяющих ее от нужной квартиры, и с силой нажала на кнопку звонка. Прошло две или три минуты, за которые Юля успела отдышаться после своего бешеного кросса, пока наконец не открылась дверь и на пороге не показалась заспанная Ирка, на шее которой в несколько слоев был обмотан толстый шерстяной шарф в веселенькую желто-розовую полосочку.

- Чего так долго? – нетерпеливо проговорила Юля, бесцеремонно протискиваясь мимо подруги  в квартиру.

- Между прочим, я болею, если ты не забыла, - просипела Ирка, закрывая за ней дверь.

Юля тем временем бросила свой школьный рюкзак на пол рядом с вешалкой и, попутно стряхивая с длинных каштановых волос налипший мокрый снег, стала расстегивать зимнюю болоньевую куртку, подбитую искусственным мехом. Куртка была дешевой, купленной у челноков на вещевом рынке, непонятного грязно-сиреневого цвета, который дико раздражал саму Юльку, поэтому она всячески пыталась облагородить свой наряд, освежая его яркими, собственноручно связанными шарфиками и шапочками, которых у нее было несколько и которые она чередовала по настроению. Например, в этот день на ней красовался вязаный комплект приятного цыпляче-желтого цвета.

- Ты чего такая счастливая? – Ирка, скрестив руки на груди, наблюдала за подругой. – Глаза аж светятся! Пятерку по физике получила, что ли?

- Лучше!..- загадочно ответила та, стягивая сапоги. – А физичка, кстати, интересовалась, когда ты выйдешь… «До конца четверти осталось меньше месяца, а ей еще две тройки исправлять», - перекривляла Юлька учительницу, сдавленно хохотнув.

- Перетрется, - пробурчала Ирка и направилась на кухню. – Чай будешь?

- Давай, - Юля пошла за ней.

- Выкладывай, какое там счастье на тебя свалилось? – Ира достала доску с ножом и начала нарезать батон толстенными ломтями.

- Меня взяли в спектакль! – торжественно произнесла Юлька, усаживаясь на табуретку.

- Это что ль в «Ромео и Джульетту»? – усмехнулась Ирка и полезла в холодильник в поисках варенья. – Там, где играет твой ненаглядный Врублевский?

- Ага! – кивнула Юлька. – И знаешь, какая роль?

- Судя по тому, что у тебя сейчас рот до ушей, то это – Джульетта, - заключила подруга, выставляя на стол масленку, сыр, сахарницу и банку с клубничным вареньем. – Только не пойму, куда дели предыдущую Джульетту?

- Она неожиданно сломала руку и теперь у нее гипс, - радостно сообщила Юля. – А показ спектакля меньше, чем через месяц!

- Короче, не было бы счастья, да несчастье помогло… Имеется в виду, несчастье бывшей Джульетты, - Ира, разлив горячий чай по чашкам, села за стол рядом с подругой. – И теперь ты играешь в паре со своим обожаемым Ромео…

Юлька снова радостно кивнула и приступила к намазыванию варенья на хлеб.

Театральный кружок, которым взялся руководить учитель русского языка и литературы Михалевич Николай Степанович, открылся в их школе еще в прошлом году. Однако первые поставленные спектакли получились совсем детские, и задействованы в них были в основном младшие школьники. Зимой же этого учебного года Николай Степанович решил заняться постановкой шекспировской пьесы «Ромео и Джульетта», в которой бы участвовали  именно старшеклассники. Вначале набор актеров проходил в «добровольно-принудительном» порядке, но после того, как на роль Ромео вызвался никто иной, как Роман Врублевский, ситуация коренным образом изменилась: народ валом повалил пробоваться на любые роли.

Роман Врублевский – одиннадцатиклассник, главный нападающий школьной баскетбольной команды, самая популярная персона в школе, душа любой компании  и просто чертовски симпатичный молодой человек. Все без исключения парни не отказались бы стать его приятелем и погреться в лучах его популярности. Практически все девчонки в школе были без памяти в него влюблены.  И девятиклассница Юля Емельянова не стала исключением. Правда, она наотрез отказывалась относить себя к влюбленным фанаткам  Романа. « Я не влюблена в него! – горячо убеждала она свою подругу. – Я люблю его, ясно? А влюбленность и любовь – разные вещи!» На что Ирка (одна из немногих, на кого не действовали чары Врублевского) скептически ухмылялась: «Ты считаешь, ему есть хоть какое-то до этого  дело?». Юля пусть и обижалась на это, но понимала, что в словах подруги есть доля истины, и не малая: Роману Врублевскому не нужна была ее любовь, впрочем, как и она сама…

 - И теперь ты считаешь, - Ирка откусила от ломтя батона, густо намазанного вареньем, - что у тебя появилась надежда?

- Да, - выдохнула Юля, тоже отправляя в рот бутерброд.

- Надежда на что? – Ирка, кажется, вновь решила занять позицию правдоруба. – На то, что звезда-Врублевский наконец-то заметит тебя? Забудь! Ты для него просто малолетка. Отыграете спектакль, и он о тебе даже и не вспомнит!

И снова Ирка как в воду глядела. Роман, конечно же, не увидел в Юле Емельяновой девушку своей мечты. Более того, он относился к ней, как старший брат к младшей несмышленой сестренке – иронично-покровительственно. Он ни разу не назвал ее по имени, а только «Джульетта», и непременно с усмешкой: «О, а вон Джульетта пришла!»,  «Джульетта, ты скоро?», «А где наша Джульетта?» и тому подобное. Даже встречаясь с ней на перемене, он мимоходом кидал ей насмешливое: «Привет, Джульетта!», и, не задерживаясь ни на секунду, тут же исчезал из поля зрения, по-видимому, спеша на встречу своим суперважным делам Звезды Школы. Через две недели репетиций Юля вообще начала сомневаться в том, знает ли Роман Врублевский ее имя, не говоря уже о фамилии.

Глава 3 « Та встреча не чета простой удаче…»

Тринадцать лет назад (1999 г)

- Всем привет! – Юля вошла в сестринскую комнату как раз в тот момент, когда Танечка, хорошенькая медсестричка из кабинета гастроскопии, с воодушевлением рассказывала Лидии Михайловне, старшей медсестре  из физиотерапии, и массажистке Тамаре очередную забавную историю из жизни их поликлиники.

Присутствующие женщины с улыбками  в разнобой ответили на приветствие Юли. Танечка же специально для нее начала свой рассказ заново, тем более в этот момент как раз в комнату зашла еще и Лена из процедурного:

- На днях Дмитрий Степаныч попросил меня вывесить на дверях кабинета список того, что нужно иметь больным при прохождении этой самой гастроскопии. Ну я и написала что-то типа того: «Амбулаторным больным при себе необходимо иметь: 1. Лидокоин, 2. Вата, бинт, 3. Перчатки медицинские », ну и так далее… «Перчатки медицинские» я впопыхах сократила до  « перчатки мед.» … Так вот, вчера, значит, я на минуточку вышла, а когда возвращалась, смотрю – сам Дмитрий Степаныч выглянул из кабинета, чтобы пригласить следующего пациента… Навстречу ему поднимается совсем молоденькая девочка, худенькая, маленькая, и вся бледная от страха…

 В этот момент Юля отчетливо представила себе гастроэнтеролога Дмитрия Степаныча, широкоплечего дядьку под два метра ростом, и дрожащую девушку-пациентку рядом с ним, и усмехнулась.

- Подает она ему свою карточку, - продолжала тем временем Танечка, - а Степаныч, сурово сдвинув брови, как он любит, показывает ей на список на дверях… Девочка, прочитав объявление от страха, по-видимому, кое-как, запинаясь на каждом слове, говорит ему: « Ну, вату, бинт, перчатки я еще у вас в аптечном киоске куплю, но где мне сейчас взять МЁД?!». Степаныч внимательно перечитывает объявление, доходит до пункта с перчатками, потом поворачивается обратно к девочке и серьезно так говорит: «Ну, ладно, мёда не достанете – несите варенье…» Все, кто сидел в очереди, и я заодно, прыснули со смеху…

Лена с Тамарой тоже засмеялись, Лидия Михайловна, улыбаясь, махнула рукой и повернулась к Юле:

- Ну, что, красавица, сегодня последний день?

- Ага, - весело кивнула головой Юлька.

- Когда банкет по поводу ухода, студентка? – подмигнула ей Танечка, направляясь к выходу.

- Подтягивайтесь к одиннадцати – попьем чайку с тортиком, - улыбнулась Юля, переодеваясь в белый медицинский халат.

- Подтянемся, - пообещала Таня, исчезая в дверях.

- Ладно, пора работать, - Лидия Михайловна тоже пошла к двери. – Юленька, не задерживайся…

- Всего минуту, - крикнула ей вслед Юля, намыливая руки под краном…

В тот год, когда Юля не поступила на дневное отделение, ее мама, районный врач-терапевт, решила пристроить дочь к себе в поликлинику, чтобы той было чем заняться в свободное время между сессиями. Та оказалась не против, да и лишние деньги в семье не помешали: когда Юле было десять лет, ее родители развелись, после чего отец уехал в другой город,  где завел новую семью, а о старой старался не вспоминать. С тех пор  Юлиной маме приходилось тянуть все хозяйство самой за символическую зарплату врача.

Сразу Юлю взяли на работу в регистратуру, и почти год она отвечала на звонки, записывала пациентов на приемы и разносила медицинские карточки больных по нужным кабинетам. Через год ее перевели на должность помощницы медсестры в отделение физиотерапии. Когда же подошел к концу второй курс в университете, у Юли, которая все четыре сессии сдала на единые пятерки, появился наконец шанс осуществить свою мечту и перейти на дневное отделение, что она незамедлительно и сделала. Только вот стационарное обучение не предполагало возможности совмещать учебу с работой в поликлинике, и Юле пришлось уволиться.

- Катя, - Юля заглянула в кабинет своей матери, но застала там лишь одну медсестру, - а где доктор?

- Наталья Валентиновна пошла к заведующей, - тоненьким голоском проговорила Катя, эфемерное создание, только лишь весной закончившая медучилище и направленная в эту поликлинику по распределению. 

- Тогда передай ей, пожалуйста, что я уже ухожу…

- Конечно, передам, - с готовностью кивнула та, улыбнувшись.

… Юля легко сбежала по ступенькам и подошла к машине, ожидавшей ее у входа. За рулем новенького красного Доджа, прибывшего из Америки всего месяц назад, сидел Сергей.

- Ну, что, красивая, поехали кататься? – немного фальшивя, пропел он строчку из популярной в свое время песенки группы «На-На», когда Юля заняла место рядом с ним.

- Поехали! Только куда? – усмехнулась девушка, целуя его в щеку.

- Я так понимаю, нам нужно отметить начало твоей новой жизни?

- Ну почему все так серьезно относятся к моему переходу на дневное отделение? – засмеялась Юля. - Как будто я куда-то уезжаю или… замуж выхожу… Я всего лишь буду ходить не на работу, а на лекции в институт… И получать мизерную стипендию вместо зарплаты…

- Но ты же об этом все время мечтала. И потом… Ты уходишь из нашей группы, и теперь кто мне будет помогать готовиться к сессии?..

Юля почувствовала странные нотки в его голосе и с изумлением  посмотрела на него:

- Ты так говоришь, как будто я ухожу не из группы заочников, где, кстати, никто из-за этого не опечалится, а из твоей жизни…

- Надеюсь, что это не так, - вздохнул Сергей и, резко надавив на газ, рванул с места.

- Куда я от тебя денусь? – бодро произнесла девушка, стараясь не придавать значения тревоге, мелькнувшей в глазах Сергея. – И без решенных к сессии контрольных  ты не останешься. Торжественно клянусь!..

Глава 4 «Верона ждет…»

На следующий день Юля шла в институт с замиранием сердца: она боялась и при этом в тайне ждала новой встречи с Врублевским. Однако, к облегчению( или к сожалению?) этого не случилось,  впрочем, как и в последующие несколько дней. Через неделю Юля поймала себя на том, что постоянно ищет его глазами в толпе студентов на перемене или на крыльце после занятий. Это ее очень раздосадовало, и вечером, отругав себя на чем свет стоит, она поклялась, что больше никогда не будет думать об этом человеке. И ушла ночевать к Сергею.  

А назавтра в женском туалете она столкнулась с Лерой. Стоя за ней в небольшой очереди, Юле наконец удалось разглядеть ее получше. К Юлиному глубочайшему разочарованию, она так и не нашла в этой Лере никаких изъянов (не было даже крошечного прыщика на идеально гладком лице!). Смутило ее только одно – Лерины глаза, которые на этот раз она смогла рассмотреть. Они были серые и холодные, как льдинки, хоть и красивые, и, когда Лера мимолетом глянула на Юлю, у той даже мороз по коже прошел от этого ледяного взгляда. «Снежная королева, - подумалось тогда Юле. – Красивая, но холодная»…

Прошла еще неделя, прежде чем Юля все-таки увидела Романа. Правда, тут же пожалела об этом, поскольку Врублевский в этот самый момент целовался со своей Лерой, стоя прямо на лестничном пролете у окна. Юля мысленно выругалась и, чтобы не проходить мимо них, направилась к другой лестнице, что находилась абсолютно в противоположной стороне, ради чего пришлось  делать приличный крюк…

А через три дня Юля заболела: температура, горло, насморк,  – все по полной программе.  «Вирус», - констатировала ее мама-врач и прописала дочке полнейший постельный режим в сочетании с целой горой таблеток и микстур.

Так, провалявшись в постели две недели, справивши там же свое двадцатилетие в последний день сентября, а второго октября проводив Сергея на самолет до «города контрастов» Нью-Йорка, бледная и с темными кругами под глазами после продолжительной болезни, Юля наконец вернулась в университет. Ее тут же атаковала Светка, завалив кучей свежей, но, по большому счету, абсолютно ненужной информацией.

Выходя из библиотеки и всеми силами стараясь абстрагироваться от болтовни приятельницы, не отстающей от нее ни на шаг, Юля неожиданно наткнулась на объявление, которое раньше не заметила. «Проводим кастинг на роли  в студенческом спектакле «Ромео и Джульетта».

- Что это? – спросила она Свету.

- А ты разве не знаешь?

- О чем?

- Я же забыла, что ты болела! – всплеснула руками Света и начала объяснять: - Недели две назад, как раз, когда ты заболела, нашему ректору взбрела в голову идея провести конкурс среди всех факультетов на лучший студенческий спектакль. При этом спектакль должны и поставить,  и сыграть студенты конкретного факультета. Конкурс будет проводиться в декабре по два-три спектакля в неделю…

- И какой же приз за победу? – с улыбкой поинтересовалась Юля.

- Это пока неизвестно. Но на нашем факультете уже есть свой приз, - ухмыльнулась Светка.

Юля непонимающе посмотрела на одногруппницу.

- На роль Ромео уже утвержден не кто иной, как Врублевский, - загадочно сообщила та.

«Кто б сомневался», - подумала Юля и тихо рассмеялась своим мыслям.

- Режиссером спектакля будет его друг Паша Антипенко, - продолжала Света, - а вот другие роли еще не распределены…

- А как же девушка Врублевского? – как можно безразличней спросила Юля.

- Филатова? Ой, я те умоляю! – со смехом простонала Светка, - эта бездарность только по подиуму может ходить! Она даже четверостишья выучить не в состоянии, не то что целую роль… Разве что одну фразу, типа: «Овсянка, сэр!», да и ту забудет! И она это знает, поэтому даже и не будет позориться на весь институт…

- Так в чем же местный приз? – перевела разговор Юля.

-  Ты так и не поняла? Врублевский и есть тот приз! Для той, кто получит роль Джульетты.

«Дежавю», - снова подумала Юля.

- Кстати, сегодня в три и будет проходить отбор на эту роль. Я лично собираюсь туда пойти…

- Ты? – не удержалась Юля, понимая, что толстенькая низенькая Светка меньше всего подошла бы на роль Джульетты, да еще рядом с высоченным Врублевским.

-Да, - уверено кивнула она. – А ты не хочешь?

- Нет, - резко ответила Юля, а про себя добавила: «Это мы уже проходили…»

- Тогда пошли за компанию, поддержишь меня, - начала уговаривать Света.- Давай! Ну, пожалуйста!

- Ладно, - нехотя согласилась Юля. – Только постою в сторонке.

- Как хочешь! Только идем, - Света подхватила девушку под локоть и потянула за собой, - а то уже половина четвертого! Как бы роль не отдали кому-нибудь другому!

Юля непроизвольно усмехнулась ее безграничной самоуверенности и пошла следом.

Когда они зашли в актовый зал, «отбор» Джульетты был уже в самом разгаре. Первым делом, конечно же, Юле бросился в глаза сам Врублевский, стоящий по центру сцены и с кислой улыбкой слушающий очередную претендентку, которая пыталась с выражением прочитать по бумажке слова Джульетты. Несмотря на то, что девушка была довольно симпатичная и вполне привлекала к себе внимание, да и роль произносила очень даже прилично, вид у Врублевского был  скучающий и усталый, а ответные реплики он проговаривал с плохо скрываемым зевком. Рядом со сценой на стуле сидел, скрестив на груди руки,  темноволосый худощавый молодой человек, тот самый, которого Юля видела рядом с Романом на крыльце в первый день учебы. Он, в противовес другу, был оживлен и внимательно следил за девушкой. Как Юля поняла, он и являлся тем  самым Пашей Антипенко, который вызвался режиссировать эту «студенческую самодеятельность».  Время от времени парень вскакивал и начинал что-то говорить девушке, бурно жестикулируя.

Глава 5 «Предчувствие любви, что где-то рядом ты…»

Выходные пролетели как одно мгновение. Всю субботу Юля просидела в Национальной библиотеке, собирая материал для реферата по «валютной политике», а в воскресенье полдня моталась с Иркой по рынку и магазинам, выбирая для той зимние сапоги. После чего еще заскочила в пустующую квартиру Сергея, чтобы полить цветы, которые в свое время  сама потихоньку принесла туда для «создания определенного уюта» в холостяцком логове, и теперь чувствовала себя в ответе за них. Вечером же она, уставшая до изнеможения, без задних ног рухнула в постель и тут же заснула.

Утром в понедельник Юля проснулась с неясным предвкушением чего-то приятного, что ожидает ее сегодня. «Репетиция! – осенило ее через несколько секунд. – Первая репетиция! В пять». Она тут же подскочила с постели и начала готовиться. К счастью, занятия сегодня начинались в одиннадцать, и у нее было еще достаточно времени, чтобы основательно привести себя в порядок. Она даже успела принять ванну и вымыть голову. Потом Юля долго стояла у шкафа с одеждой, думая, что ж ей лучше надеть: короткую юбку или облегающие брючки. В конце концов, она остановила свой выбор на брюках, решив, что они  все же будут менее вызывающими , а главное, никто и не подумает, что она специально вырядилась, чтобы привлечь чье-то (чье же, интересно?) внимание!

Ровно в пять часов, в приподнятом настроении, Юля впорхнула в актовый зал. И тут же увидела стоящую рядом с Романом и Пашей Леру, как всегда до безобразия красивую и одетую с иголочки. Все Юлино воодушевление после этого, конечно же, напрочь испарилось.

 Как оказалось, Лера «изъявила желание» посмотреть (или проконтролировать?), как ее молодой человек будет репетировать. За все два часа, пока шла репетиция, она даже не сдвинулась с места, с выпрямленной спиной и без единой эмоции на совершенном лице просидев в кресле на первом ряду, как ледяная статуя, и колючими глазами наблюдая за всем тем, что происходило на сцене. Врублевского же, казалось, этот надзор абсолютно не напрягал, он беззаботно носился по сцене, репетируя с другими парнями эпизоды, где присутствуют Ромео  и его приятели. На Юлю же он практически не обращал внимания, но она, хоть ей это было и не очень приятно, трезво поразмыслив, пришла к выводу, что это и к лучшему, особенно, если учесть присутствие здесь Леры. К тому же ее неплохо развлекал Пашка, и девушка даже позволила себе немного пококетничать с ним. А еще ее порадовало то, что все романтические сцены влюбленных Ромео и Джульетты Паша отодвинул на несколько репетиций вперед, и сегодня Юля пробовала проигрывать лишь сцены с участием главной героини и ее кормилицы, а с Врублевским они даже не пересекались. На роль кормилицы, кстати, взяли  очень симпатичную и смешливую девчонку с четвертого курса, высокую и чуть полноватую, что, впрочем, абсолютно ее не портило. Звали девушку Таня, и Юле только при одном взгляде на нее стало понятно, что они непременно должны подружиться.

Так, несмотря на то, что Юля ожидала от этого вечера чего-то другого, уходила она домой все же в прекрасном расположении духа. Ко всему прочему, Паша Антипенко вызвался провести ее до метро, и она не стала ему отказывать: ей был приятен этот юноша и нравилось его общество. Пашку нельзя было назвать красавчиком  в классическом понимании, но он был настолько обаятельным, живым и веселым, что мало какая девушка могла перед ним устоять. Парень даже вполне мог составить достойную конкуренцию в отношении женского пола своему другу Врублевскому. И он, кажется, прекрасно знал об этом, потому что всю дорогу до метро откровенно пытался заигрывать с  Юлькой. Саму же Юлю это весьма забавляло, но не более того. К сожалению, хоть она и пыталась пока это отрицать даже самой себе, ее сердце снова томилось по Роману Врублевскому. Ей было страшно признавать это, но в ее мыслях и снах он присутствовал намного чаще, чем следовало, а внутри у нее  все подпрыгивало лишь при одном звуке его голоса, при каждом его взгляде, при малейшем, даже случайном, его прикосновении. С каждым днем Юлю все больше и больше затягивало в омут любви к Роману Врублевскому, и  это еле сдерживаемое безумное чувство билось в ней, пытаясь вырваться наружу. Но Юля понимала, что допустить этого было никак нельзя, хотя бы потому, что у нее был Сергей, которого она просто не могла предать… Хотя бы потому, что у Романа была Лера, которую он не собирался оставлять...  Хотя бы потому, что изначально любовь к этому человеку была глупа и не имела никакого смысла…

С этими нелегкими мыслями Юля просыпалась и засыпала изо дня в день, отчаянно боролась с ними и все ждала, когда же этому придет конец…

- Сегодня наконец-то будем репетировать бал в доме Капулетти, - сообщил Паша в субботу, тридцатого октября. – Надеюсь, роли все выучили…

«Ну, вот и понеслось!» - с нарастающим волнением подумала Юля. Ведь именно с этого эпизода начинаются сцены, где им предстоит «взаимодействовать» с Врублевским и где не удастся избежать объятий… А теперь, зная склонность Паши, как режиссера, к дословной передачи текста пьесы и вдобавок некоторой  эпатажности,  как минимум будут еще и поцелуи…

«Держи себя в руках! - приказала Юля сама себе. – Вспомни, что тебе уже не пятнадцать и ты не девочка, чтобы краснеть рядом с объектом своей любви! Забудь про все – и вперед!» Счастье еще, что сегодня в зале почему-то не присутствовала Лера, ведь все предыдущие репетиции проходили под ее неусыпным контролем…

- А где неизменное сопровождение нашего Ромео? – украдкой спросила она у Паши, имея в виду Леру.

- У Ледяной красавицы неожиданно поставили на это время лекцию, - с ухмылкой шепнул он ей в ответ.

- Ледяная красавица? – переспросила Юля.