"Жезлы Абсолютной власти", 3 и 4 части

Часть 3, глава 1. Цветы на алтарь!

… Морская вода в гроте доходила до колен, спокойная, темная. Не зная дна, можно оступиться, провалиться между подводных каменюк, отшлифованных прибоем.

Марция знала, куда ступать, чтобы не поскользнуться. Высоко над собой держа факел, стрелявший огненными искрами, она шла вглубь грота.

Через щель, невидимую с моря, жрица богини Девы проникла в длинный извилистый туннель со ступенями, изъеденными временем и сыростью. Этот подземный ход, постепенно сужавшийся, привел Марцию в пещеру с высоким куполообразным сводом и озером с застылой зеленой водой. На тине меркли светлые пятна – это рассеянные лучи солнца попадали сквозь дыру в далеком потолке пещеры. Сквозное отверстие в трудно доступном месте Мард-гарда, было ориентировано на солнце, поэтому днем в пещере царил зловещий полумрак.

Озеро овальной формы, не широкое, но глубокое делило мрачную пещеру на две половины; берега захламлены острыми черными камнями, остовами костяков, черепами, изгрызенными шакалами.

В месте, ей известном, нашла ржавый рычаг, торчавший из щели. Повинуясь веслообразным движениям рычага, открылась и почти бесшумно стена, обнажила выход в другую пещеру со сводом выше первой.

Здесь, в костяных подставках маячили факелы. Зажигая их, Марция осветила половину пещеры, достаточно обширную.

Посредине пещеры стояла каменная, на такой же ножке, круглая большая чаша.

Марция потянула из-под чаши длинную цепь. Со скрежетом с потолка стала опускаться жуткая люстра. На перекладинах торчали маленькие черепа – детские. В глазницах черепов вставлены толстые свечи, которые Марция зажгла от пылающего факела. Закрепила цепь, чтобы люстра висела над центром чаши.

Достала с полки мешочек. Свет факелов падал на черную, в чаше, воду. Или то была не вода? Непроницаемая, пугающая едким запахом и отблесками свечей, похожих на крохотные черепа. Смотрела на воду. Жестокое выражение ее лица, на котором глаза светились фосфором, могло бы любого перепугать. Но в пещере, кроме нее, никого не было, если не считать претов - злых духов подземелья. Они видели Марцию.

- Ну, что? - со стоном выдала Марция, которую в этом мрачном мире знали, как Подоху, - Антир, забыл, что мне принадлежишь? Забыл… Полагаешь, ушел от меня? О, нет, Тири, ты – мой! Довольно мне нервы потрепал. Мой отец, великий маг Яма, предупреждал, не влюбись, нага, любовь и власть несовместимы…А я, Царица гадов, втрескалась, душу ему отдала, Царем великой державы Пайев назвала, короновала…Гнусный ты, Тири, вредный, как и все божества, очень похожие на обычных людей. Открыл свое сердце беспородной твари, избрал ее душой и телом…О, нет, Тири, не отдам ей тебя, не отдам. Ты и твой братишка откроют мир для неограниченной власти Черепам Пайев. Готовьтесь, божества Колаиса!

В пещере гулко зашумело, не иначе летучие мыши разлетелись в замкнутом пространстве.

Марция усмехнулась, понимая, что ей ответили злые духи – преты. Она высыпала в чашу горсть какой-то пыльцы, которую вынула из мешочка.

Непроницаемая вода покрылась туманом.

Туман медленно рассеивался, подчиняясь колдовским пассам Марции. Вскоре вода стала выглядеть, как зеркало. С той лишь разницей, что не отражала, а показывала. То показывало, что загадала и вызвала заклинаниями черная колдунья…

*********

…В синем безоблачном небе парил, как орел, золотой конь. Его седоки, уютно устроившись на непокрытой спине среди перьев крыльев Колаиса, смотрели вниз. Показывали друг другу красоты гор и моря. Смеялись.

Марция вонзила разящий взгляд в девушку с алмазной диадемой на разметанных ветром волосах. Девушку, крепко обнимая, прижимал к себе Антир. Что-то шептал на ушко, целовал. Эту девушку, кого он назвал своей невестой, Марция уже знала; увидела ее, римлянку, когда Антир, презрев код заклятия, признался ей в любви, тем самым открыв оконце колдовского зеркала колдуньи. Пыталась она отпугнуть римлянку от Царя нагов, препоны ставила, замыкая в своем поле силу воли соперницы. Самое страшное заклятие предприняла, забравшее у Марции четверть ее психической энергии, когда руководила рукой девчонки, ударившей Антира. И это не помогло…

Но еще не вечер и в запасе найдется колдовство покруче!

А куда вы летите? Царица нагов залюбовалась крылатым Колаисом. Его труднее будет обязать не вмешиваться, чтобы ненароком не разрушил чары, сковывающие Морского Змея. Но, если завладеть жезлом Трисмегиста, тем жезлом, что когда-то выкрал наг Яма, можно Колаиса шантажировать. Бедный ее отец надеялся дожить до того часа, когда божества оживят крылатого Дивноголова! Но отца убил своей несокрушимой магией Высочайший, Владетель обители Караниу, Дий, и желанный жезл оказался у него.

У Марции в Караниу был надежный осведомитель. Всегда докладывал ей, что происходило в обители. С его слов знает: Дий не расстается с жезлом Трисмегиста, всюду носит с собой. Наверняка намерен отдать сыновьям раритет предков, чтобы добавили его к тем жезлам, которые еще лежат в саркофаге.

«Ладно и этот вопрос решим, - подумала Марция. – Тири поможет. Никуда не денется, Царь Пайев!»

Плюнула в воду Марция, зашипела и помутнела черная поверхность «зеркала». Видение крылатого коня с седоками пропало.

********

Взяв с простенка другой мешочек, кожаный, с изображением черного черепа, Марция распылила в воде его содержимое, и взорвалось красное облако над чашей, пришлось отклониться в сторону.

Рассеялось марево, показывая Марции другую картину: тощую фигуру жреца Таргуна в узком красном одеянии, с черным черепом на груди, потная лысина которого блестела под солнцем.

Таргун, сжимая жезл из переплетенных кизиловых веток, стоял на краю скалистого козырька, глядя вниз – обрыв был отвесным и глубоким, на дне вилась вдоль широкой белой реки дорога, запруженная толпами людей. Этот караван двигался с севера, на юг, к скалам таврской области. Шевелилась извилистая людская лента наподобие больших рыжих муравьев, тащивших на себе домашний скарб. Сразу не поймешь, куда шли эти люди, объединенные упрямым намерением двигаться вперед… Марция знала, куда этих людей направляла длань Таргуна, простертая над бездной.

Часть 3 глава 2. Этот зверь сожрал наш обед!

Волшебный полет на Золотом Колаисе буквально сразу стал ожидаемым приключением.

А, что тут такого? Ведь и Икар летал. И скиф Абарис, на крылатой стреле. Конечно же, и герои знаменитой Махабхараты. А вспомнить атлантов, их первых царей, близнецов. Тоже летали верхом на волшебных крылатых конях…

Так что, ничего удивительного, ничего нереального!

***********

Горячий ветерок обжигал лица, играл тканью покрывал на коленях дев.

Элин прижималась к Арианту, и смотрела на Антира и Глорию, сидевших позади: подруга хоть и смеялась, но почему-то носом терлась о грудь жениха.

Неужели, от него опять полынью разит? Пример других всегда заразителен: острое обоняние Элин выделило в аромате знойного дня дразнящий запах кожи любимого. Даже, будучи Каем Валентом, он не увлекался душистой водой. От его кожи не веяло полынью, как от кожи Антира. Да, запах их тел похож, они оба пылкие натуры. Но, если Арианта отличала воздержанность, он умел владеть своими плотскими чувствами, то Антир был полной противоположностью. Создавалось впечатление: в этом мире, кроме как эротического удовольствия, для Антира ничего не существовало.

Конечно, они оба обожают оружие, но любовь превыше всего!

**********

…. А вот и кручи Гераклейского полуострова.

Ариант попросил Колаиса опуститься на поляну, в черный круг, оставшийся от погасшего «колеса Хросайя». В том месте мыса, где вчера проходил невероятный обряд Дия, вызывавшего Небесных Старцев, и где еще утром купались в лагуне братья.

Первое, что бросилось в глаза: отсутствие ратников-алаунов с их офицерами, не было видно и отца, Дия.

Среди деревьев стоял шатер, с одной открытой боковиной. Перед шатром догорал костер. Над костром сооружен вертел с тушкой зайчатины. Возле костра, - издали заметил Ариант, - спал, свернувшись калачиком, Герострат. Вокруг больше никого.

- Где отец? Куда он мог отправиться, ведь и половины дня не прошло! Тири, ты уснул? – Ариант обернулся к брату, не слыша ответа.

Рот Тири был закрыт поцелуем с Глорией, потому и молчал братишка.

- Поцелуи рот в рот – вредны, собратья, пора знать! То ли дело нос к носу…или лоб об лоб, придумали же…слюни пускать…

Алмазные зубы Колаиса потянули с колен девушки покрывало, Глория пришла в себя. Рассмеялась, когда ей лукаво погрозила Элин, кому Ариант помогал спуститься с жеребца. Уронив свое покрывало на землю, Элин поддержала спрыгнувшую подругу, – Глория не боялась соскальзывать с неоседланного коня.

Следом за невестой спешился Антир. Сходя с крупа жеребца – просто опрокинулся на спину и в кувырке очутился на земле. Ариант оглянулся на брата, но, услышав покашливание Колаиса, понял: давно пора привыкать к выходкам короля Антира.

Ариант разволновался: где отец? Где ратники? Винитар? Добиться ответа у брата не смог. Тот уже носился по поляне, срывая ромашки.

Глория перешептывалась с Элин, делая вид – ничего не замечает. Только любуется степным привольем, скалами, шатром. Красотами новых мест, хотя же замирала от восторга – ромашки рвут для нее.

Элин прижала пальчики к губам, завидев, что и ее «нежный бог» присоединился к брату, вдвоем выискивают ромашки покрупнее. Даже Колаис подключился помогать, разве что эти ромашки жевал в алмазных зубах, с невероятно философским видом наблюдая за братьями: хотят невестам угодить? Чепуха! Друг перед другом, как коты, хвостами крутят, вот, я какой – внимательный к своей кошке! Им Золотого Колаиса не обмануть…

- Тири, где может быть отец? Тебе всё равно? – Ариант, оказавшись рядом с братом, пригляделся к его лицу. Бледен и бесстрастен. Рвет ромашки и тут же роняет цветки. Будто его насильно заставляют это делать.

- Ясмин пати? Са - ритвадж, радха, сада ама панти, ама набхаса…( Где отец? Он – жрец, молния, всегда в пути, в небесах)…Нас тот на любх…(Нас он не любит).

Ариант запретил себе рассердиться, наверняка сумрак апатии овладел братом. Их глаза встретились.

- Так смотришь на меня, Арис, думаешь – сдулся? А я…хочу есть…

**********

О, кушать все хотят! Ариант сам себе удивлялся: каким он стал деятельным, энергия через край бьет. Свернуть горы, и те может. А ведь раньше сам впадал в апатию, ничего не хотелось. О, как он понимал брата, попавшего под влияние коварной колдуньи Марции.

Вместе с Элин Ариант направился к спящему у костра Герострату. Тот – урожденный соня, если заснет, только кричать ему над ухом. На бывшего раба Ариант не сердился. Пусть спит. Без него разберутся с зайчатиной на вертеле.

Пока Ариант с Элин разбирались, готова ли свежатина, Глория присела подле Антира. Он собирал разбросанные ромашки, и никак не мог составить из них букетик. Словно пальцы не слушались. Глория заметила: Антир непривычно рассеян, словно не выспался. Белки глаз светятся синевой. На нее не смотрит. Что с ним внезапно случилось?

Снова рассыпался букетик. Ладошкой Глория прижала две ромашки, оставшиеся на его ладони.

- Они самые желанные для меня, милый, я сохраню их.

***********

Антир спросил, нравится ли ей плоскогорье, здесь, у моря?

Закалывая на прядь своих волос две ромашки Глория выдохнула, завороженная красотой нового места: «О, да!» Хотя же с тоской в душе вспоминала родные места, рощу Эгерии, где впервые встретилась со своей судьбой, - и откровенно грустила.

Внимательно посмотрел на нее Антир, понимая ее грусть. Поцеловав ладошку любимой, прошептал,- а общались они на латыни, Глория толком не выучила сарматский, на котором говорили близнецы и Элин.

- О, Глорис, в Риме был по-настоящему счастлив…Как в другой жизни, не похожую на мою, прежнюю. Скажу честно, хотел остаться с тобой в Риме, отказаться от клейнодов своей власти, быть просто патрицием, но…от себя не убежишь. Прошлое всё равно настигнет, всё равно…

Глория испуганно уставилась на него, чувствуя за его словами нечто страшное, угрожавшее любимому. Что это?

Часть 3. Глава 3. Тайны создают женщины...

Ариант щелчком пальцев подозвал к себе Савлия, спросил его, сильно смутившегося, целовались Антир-сай и Элин? С языка юноши, кто видел те горячие поцелуи, готова была слететь ложь, как вдруг испугался.

Колаис смотрел на него испытывающим взглядом хищных глаз, запрещавших лгать.

Повесив голову Савлий сознался: да, видел, на вилле этрусков его король и жрица Высочайшей целовались. По-настоящему.

Антир воздел очи горе, бить за правду Савлия – себя унизить.

Глория отвернулась к морю, закрывшись ладонями, поверив чудовищной догадке: Антир был с Элин, и она молчала…

Попытку броситься к брату прервала Элин, павшая Арианту на грудь:

- Не смей, Кай, уже не смешно выказывать дикую ревность, к чему повода я не давала!

- Ревность?! А может тайна? Я просил его признаться: нравишься ты ему, целовал он тебя? Это не пустое любопытство! Если бы он честно сознался, на этом всё и закончилось! А он намеренно подогревал мою ревность, лукавил, отшучивался! Я же устал обманываться! Меня пятнадцать лет доставали эти секреты, недомолвки! Я не хочу, чтобы между нами, как стена, стояли тайны!

Арианта трусило от гнева: или они не понимают, что он не намерен дальше жить, как в противочумной маске?!

Бипп крутился возле коня, возмущенно рычал: «Тебя не виню, всё правильно делаешь, тайн между братьями быть не должно. Женщины виноваты. Они любят и создают тайны!»

Стоявший поодаль Савлий выглядел так, будто его по щекам отлупили.

Обнимая Глорию, Антир умолял не верить «стервятнику», только разок поцеловались с Элин, она очень скучала за любимым, ведь с ним Антир похожи, как две капли воды.

Глорию била нервная дрожь. О, юнона, подруга детства предала, ладно - забыла. Но как простить сакральной подруге, забыть, что она целовалась с Антиром?

- Она тебя смоктала, как ребенок соску?

- Глорис, ангел мой, чау такое говоришь, какая соска…когда это случилось, я только мечтал тебя поцеловать…Но после никто твои поцелуи не смывал с моих губ, и не смоет. Ты мне веришь?

Она не успела ответить, как последовал новый ревнивый вопрос Арианта:

- А, что еще ты делал, брат-близнец? Что вы делали, оба голые, в ванной?! – вопрос чуть не взбесил Антира.

- Ничего с твоей любимой женщиной я не делал! Клянусь нашими предками!

- Стыдно нашим предкам, знать бы только, кто они… – выдохнул Колаис над ухом Арианта. – Не только целовал. Обнимал. Зажимал. Давил. Катал. Ужом извивался.

Элин заткнула уши ладонями.

Разрыдалась Глория.

**********

Ругаясь, Антир метался в поисках увесистого камня, зашвырнуть камнем в болтливого Колаиса, которого не только отныне возненавидел – хотел его уничтожить, стереть с лица земли. Оживили на свою голову болячку!

Ариант встряхнул любимую за плечи.

- Ты мне изменила…с этим шатуном?! Элин?!

Антир подбежал к брату, впрочем, соблюдая расстояние, не досягаемое для удара кулаком.

- Уймись, Арис! Она не изменяла тебе! Я…Не я! Ну, да я! Было на одном дыхании. Вспышка страсти! Глупость! Я подумал о тебе, брат. Я не допустил!

Их взоры вонзились в самые зрачки друг друга: у Антира - с негодованием, не верит ревнивец, у Арианта с ядовитой насмешкой.

- Ты не допустил? Подумал обо мне? Королевское благородство! Ах ты, рыло противное, похотливый козел, на мою Элин запрыгнул?! Ведь ты знал: она – моя женщина! Знаешь, кто ты после этого?

Элин, цепляясь за Арианта, пробовала его успокоить, свое сказать. Но тот разошелся не на шутку.

- Ты самый настоящий силен!

Антир попятился с жестами непонимания и неприятия.

Стиснув кулаки, брат наступал.

Между ними решительно встала заплаканная, но яростная Глория. Выкрикнула в лицо Арианту:

- А ты кто? Забыл ночь Сатурналий? Как ты поступил со мной? Антир имеет право убить тебя за совершённое тобой злодеяние! Богиня Веста сулила мне в избранники Антира, а ты обрушился, как плотоядное чудовище!

Жених, взяв в охапку свою царевну, буквально понес подальше от возмутившейся Элин, закричавшей вдогонку:

- Хватит терзать обижеными глазами моего нежного бога! Следила бы за своим поведением – ничего бы не случилось, а то…вырядилась. Да, любой бы на месте Кая, тебя поимел!

Глория, вырываясь из рук Антира, в тон выдала неожиданной сопернице:

- Ты сама бегала за братом Кая! Висла ему на шею. Что я, не видела? Сама целовала моего жениха! Другой бы, на месте Антира, давно бы тебе, гетера, венок на попу прицепил, за победу в состязаниях по скачкам!

Элин разрыдалась на груди «нежного бога», кто выглядел как в тот день, когда узнал, что обесчещенная им девушка была Фабия Глория.

Савлий обнимал Биппа и сам чуть не плакал. Происходящее смахивало на апокалипсис братних отношений: неужели близнецы в усмерть разругаются? О, Колаис, зубастый дракон, что же ты натворил, правдолюбец?

Колаис жевал жвачку, беспечный, отрешенный.

Силком развернув к себе лицом Глорию, Антир неожиданно заявил:

- Не суди моего брата…Меня суди. Под маской кентавра был…я.

У Антира опять начиналась апатия. Полное ко всему равнодушие. Состояние души, которое раньше он соотносил с потерей брата. Но брат рядом, уже рядом, тосковать за ним не приходиться. Однако апатия вновь, как и прежде, ударила по мозгам, и не мог он поверить, что связано это состояние с колдовством Марции.

Невеста непонимающе искала на лице жениха раскаяние в злодейском поступке, но видела блеск стали, беспощадность кровожадного правителя. О, на нее никогда любимый так не смотрел. Даже не знала, что Антир бывает злобным.

- Ты с ума сошел, милый…Зачем берешь на себя грех брата?

- Ты взяла на себя грех усомниться во мне, в моей любви к тебе? Когда убежала от меня, помнишь, из-за тебя я напился…А ведь я ничего не рассказывал о себе, ничего ты обо мне не знаешь! Кто я? Сын Высочайшего, король герулов, царь тавров –о, это красивая оболочка той мерзости во мне живущей!

Часть 3 , глава 4. В ней сидит душа убийцы

Шурша в пожелтевшей траве ползла, извиваясь, черная змея, совсем недалеко от Глории.

- Замри, - прошептал Антир, плавным движением снимая со своих плеч руки невесты, вцепившейся в него. Сам смотрел на гадюку.

Мельком бросив взгляд на Антира, Глория чуть язык не прикусила, перепугавшись более прежнего – белки глаз любимого полностью закрывали зрачки, расширившиеся, как у змеи, только узкий ободок пылал синим огнем. Таких глаз у людей она никогда не видела.

Теряя разум, с отчаянным воплем помчалась навстречу бегущим к ним Элин и Арианту.

- Тири! - только успел выкрикнуть Ариант.

Приподняв хищную голову, гадюка попалась, - Антир молниеносным движением руки поймал ее, сдавив за затылок. Рывком поднял над землей. Хищная пасть раскрыта. Сама, как черная бечева, безвольно обвисла.

В замешательстве все смотрели, как бесстрашно Антир держал на весу змею. Улыбался. Странная то была улыбка.

- Тири! Не бросай – укусит! Я помогу убить ее! - не выдержал Ариант, запретив Элин двигаться, а Глория припала к ней, задыхаясь от непонятного самой страха.

Степная гадюка ядовита, если взять ее за хвост и кинжалом отсечь тело от головы, брат сможет разжать пальцы, – Ариант уже знал как помочь, но только шагнул к нему, тот свободной рукой подал знак - не подходить!

- Зачем? Убивать? - сухо спросил, не иначе, как любуясь гадиной. - В ней сидит душа убийцы. Освободишь ее душу из змеиного тела, душа все равно не осознает своей проклятой кармы…Пусть до конца дней змеюкой живет. Будет подыхать – все вспомнит. Змеиные мозги сродни человеческим. К тому же, - Антир состроил милую улыбку. – Она порадует своё кубло известием, как ее пожалели…

С гадюкой он подошел к нагромождению камней и там опустил змею. Показалось Арианту, будто погладил ее брат, когда разомкнул пальцы. Змея зашипела, в мгновение ока исчезая в расщелине, словно испугалась человека.

Ариант обнял брата за плечи, - тот равнодушно смотрел, куда уползла гадюка. Сказал ему так, чтобы не слышали женщины.

- Тири… все это дикое, что происходит, связано с твоей черной инициацией. Ты не находишь…?

- С тех пор, как потерял невинность – ничего не нахожу в этой жизни.

*********

Глория, кого прижимала к себе Элин, заикаясь шептала ей, боязно оглянуться на камни, ведь гадюка может выползти. Черная, длинная, скользкая.

Ариант услышал невесту брата. Она говорила, что Антир ранил в само сердце неожиданным признанием, что: он поломал ей жизнь…А еще, еще…при виде гадюки глаза его превратились в змеиные, зрачки стали неестественно огромными. О, что с ним?

«А еще, еще»… всё, хватит!»

Ариант обругал себя последними словами: ревность показалась дуростью на фоне сгущающихся туч грядущих событий – пустой тратой времени!

Всё дальше, всё! Долой тайны, от которых только зло!

Пора разрубить этот Гордиев узел одним ударом! Надо объяснить девам, кто им не чужие, что происходит с Антиром.

*****....

Глория вернулась к Антиру; он, как потерянный, не знал, куда идти, что делать? Бросилась ему на грудь, ища его ускользающего взора.

- Что с тобой? Опомнись! Да, ты не тот, каким был в Риме, о, и я сожалею, что ты не патриций, пусть был бы простой, пошла за тобой на край света! Да, я не знаю тебя! Нельзя, как миму, меняться за день по сто раз! Если ты назвал меня своей женой, да, я тебе жена, пусть и не было у нас свадебного обряда, но мы…познали близость, мы созданы друг для друга! Твои слова, Антир! Ты обязан мне доверять, тайн между нами не должно быть! Чтобы не случилось, беда, оступился, изменил – ты не имеешь права скрывать от меня! Я всё пойму и прощу, помогу, поддержу! Я люблю тебя и никогда не предам, пусть мне будет больно, страшно! Того же прошу от тебя, коль мы связали свои жизни воедино! Запомни, мой повелитель, я никогда не поверю в твою жестокость. Зачем ты хочешь казаться зверем, тебе не свойственно быть кентавром! Я вижу твою душу…

Антир слушал любимую, закрыв повлажневшие глаза.

Разрыдалась Глория, выкрикивая:

- Между нами тайн не будет! Я не позволю! Или ты, как и твой брат, видите во мне изнеженную красотку, бабочку, порхающую над цветами? Оба ошибаетесь! Твои последние стихи, Антир, стон погибающего в той вязкой мерзости, о чем сам признался! Давай исправим твои стихи…

«Есть у любви начало – первое свидание, но края – нет, когда любим и любишь свое небесное создание!» – плача, Глория расцеловывала бледное лицо любимого, улыбалась его глазам, подернутым пеленой, как туманом.

Антир пришел в себя, поцелуями осущая слезы на ее щеках, успокаивая.

************

Вдруг послышался с железными нотками голос Колаиса:

- Вот и я говорю, собратья, нет среди женщин простушек! Каждая женская особь – хитра! Каждая в подкорке таит свою хитрую мыслишку…

- Заткнись, скифская коза! Пустоплет, ты хоть понимаешь, чау болтает твой змеиный язык?! Знал бы, ча-ау у тебя мозгов своих нет – не оживлял бы…

Антир удивился встревоженным лицам людей.

- Всё дальше! – властным тоном царь росаланов приказал Герострату развернуть ковры в шатре, в два слоя застелить землю. Савлия тихонько попросил отвлечь короля, пусть поиграет с Биппом. Сам же, подхватив под руки дев, повел их к откосу, к тем камням, где вчера сидел Дий, судивший Филимера.

***********************

Склонив голову на грудь любимого, Элин смотрела на море, спокойное, с легкими синими волнами, будто не было шторма, не сбивал с ног скаженный ветер, не хмурилось небо, затянутое тучами.

- Ты хотел нам рассказать?

- О, да, - лукавый Ариант поцеловал ее в склоненную шею. – Сказать, никогда не был так счастлив, как с тобой, здесь, на родине…

- О, Арис, любовь к тебе - мой воздух! Не серчай на меня, подруга, – обернулась к Глории Элин, - Люблю и любила одного человека на свете – моего нежного бога, а твоего бога уважаю и ценю, он – замечательный человек. Ему грубость так же чужда, как предательство. В тебе отныне я уверена, ты никогда не оставишь любимого. Тем более сейчас, Глория, когда твоему Антиру угрожает…о, сама не знаю, какова та опасность…Но, поверь, у тебя тонкое чутье, сама видишь, как резко меняется настроение Антира. Наберись храбрости, давай выслушаем Арианта.

Часть 3. Глава 5. Я обречен,наполовину человек

Савлий потихоньку пятился, уверенный, что братья подерутся. На кулаках; мечей при себе у них нет, значит, кулаками будут носы квасить.

Может быть так и случилось: казнят друг друга расширенными от гнева глазами, кабы не Золотой Колаис. Он прошелся между братьями, как бы отсекая их от желания сцепиться. Шел и бормотал:

- Река недоверия между людьми. Мало кому удается такую реку преодолеть, большинство остаются топтаться на противоположном берегу.

Братьям показалось, они услышали голос отца, его сильный тембр, его образные выражения. Обоих что-то подтолкнуло в спину - одновременно они шагнули в воображаемую реку навстречу друг к другу,

Элин кивнула Глории, осветившейся радостью, объяснив так поступок близнецов:

- Куда там уступить право первому преодолеть реку недоверия! Оба это сделают, шаг в шаг! Ох, и гордецы!

Ариант сразу подхватил на руки Антира. Предупредил, попытается вывернуться, нажмет вот на эту точку. И заснет братишка. Ведь он сам показал эту хитренькую точку на теле?

Антир затих, только разглядывал лицо брата, зачем его несет в шатер? «Ча-ау» задумал? Осмотреть пациента. Или полагает: он, единственный, ведает врачебной практикой, а его брат-близнец способен только ревновать и бить в лоб?

Оказавшись на коврах, Антир хотел подхватиться на ноги. Однако брат коленом прижал его правое бедро, железной рукой стиснул за плечо. Сурово заявил в широко раскрытые растерянные глаза.

- Стыдиться Элин тебе смешно,- голый лобзал мою женщину. Так, что, бхратри, покажи Элин свою змею!

- Чау?

- «Чау-у», - беззлобно передразнил Ариант. – Штаны снимай, не то сам стяну. Без помощи слуг! Бхратри, я же не прошу тебя снять подвязку и показать анга…

- Арис, у кого ты научился бросаться вульгарными словами?

- Не переживай – не у тебя, брат! Ты у нас – образец мужеской скромности, Ипполит!

Пришлось подчиниться, больно властно смотрел на него брат, давя на нервы запредельной своей энергией. Мог, конечно, Антир ответить похожим взглядом, но не хотелось ссориться.

Помогая Антиру стягивать анаксириды, Ариант вспомнил, как буквально вчера здесь же, под сводами шатра, ему, избитому Филимером, помогал брат. Близнецы готовились к встрече с Небесными Старцами, кто привели с собой матушку, живую, невредимую, прекраснее более прежнего.

А будто прошел месяц…

- Не месяц, а два дня, - возразил Антир, потуже закрепляя подвязку на бедрах.

- Галиматья какая-то…Утром матушка нас забрала, полдня провели на корабле. Оживили Колаиса… Сколько времени ушло на полет? Солнце в зените.

- Я тоже не верю…Но вспомни, как Дивноголов, будучи маленьким пони, маленьким, Арис, а чау сделал со штормом? Не знаю, как описать те заледеневшие волны…Туманные шары? Море – зеркало…Вот как хочешь, братик, Колаис владеет страшной энергией, какая и нашему отцу не снилась! Колаис сжал и растянул время, Колаис усмирил море и шторм завязал, как сам выразился. Он умеет читать мысли. Не успеваем подумать – он повторяет, вслух! Братик, давай убьем гадину, он же мир разрушит…Нас поссорит до крови…

Ариант, прикусив краешек губ, смотрел в бледное лицо Антира и мысленно соглашался с ним: Золотой Колаис – страшное оружие, и очень многого о нем они не знают. Но убить Дивноголова, кого им подарили Небесные Старцы, с помощью которого будет мать-богиня общаться с близнецами – верх глупости!

- Никогда не поссорит, брат, - ответил ему твердым голосом Ариант. – Он уничтожил между нами преграду: тайны. Их уже нет. Благодарю тебя за выдержку…Я поступил бы точно так же, не тронул бы твою женщину, как бы она мне не нравилась.

Антир улыбнулся, кончиками пальцев провел по щеке брата. Тихо спросил:

- Мою тайну, желая ее уничтожить, доверил нашим девам?

- Да! Элин разбирается в черных обрядах, в их знаках и метках…

- Арис…навряд ли получится. Чары сильные. Тавро не простая татуировка, в нем заложен код изменения цепочек кислоты…Я всё знаю, братик, не смотри на меня, будто вчера родился. Договорились же – тайн между нами не будет! Поэтому, честно признаюсь, чау утром не осмелился тебе досказать.

Ариант насторожился: не до конца Антир раскрыл свою грозную тайну?! Тот улыбался странной улыбкой, похожей на ту, с какой любовался гадюкой, когда держал ее на весу.

- Я обречен, братик. Наполовину человек…Не знаю, когда, завтра, через пару дней, но уже скоро я …стану, как Марция, мужская особь нага. Я приказал бы убить себя, не будь связан с тобой сакральными узами. Остается только жить, в подземельях отвратительной гадиной… Расскажешь отцу правду, когда уйду…Прости, Арис, досаждал тебе плотской болтовней, но сердцем с тобой всегда был и останусь…

- Антир, давай не будем о мрачном. Не всё потеряно. Иначе матушка не попросила бы меня помогать тебе одолеть проклятую Подоху. Я упрямый. Пока своего не добьюсь – не успокоюсь. Паникуешь…

- Брат… Попрошу тебя…Клятву не беру, в таком клясться – смешно. Просто попрошу. Когда исчезну в подземельях, не бросай Глорию. Она – умница. Со временем, она потянется к тебе, ведь мы похожи…Она тебе нравится. Возьми Глорию второй женой…

Поневоле Ариант повертел пальцем у виска.

- Ты в своем уме, Антир? Я же вижу, какая Глория…Она скорей на себя руки наложит, чем тебя забудет. С таким настроем, брат, ты не в нага превратишься – в безвольную тряпку, о тебя будет ноги вытирать гадина Марция! Всё дальше! Зову дев. Элин посмотрит на твое тавро. Потом дальше будем решать, ч-а-у делать. Ты меня хорошо понял?

Антир взглянул в горящие синевой зоркие и требовательные глаза Арианта, с трудом выравнивая взволнованное дыхание…А вдруг всё получится?

********

… Женщины присели у ног жертвы черного колдовства.

Глория на правах невесты пострадавшего, осторожно согнула в колене его левую ногу, развернула внутренней стороной бедра к глазам Элин. Жрица Высочайшей, посвященная в разные колдовские заморочки, увидев слепую синюю змею, вонзила в нее ноготок указательного пальца.

Часть 3, глава 6. Сила инкуба

Элин, благородная душа, взяла на себя горькую миссию объяснить Глории - кто такая Марция, но не позволила себе посвящать в эту последнюю тайну жениха при нем. В сопровождении Биппа девушки стали прогуливаться.

Рассказывала Элин притихшей подруге.

В обители Дия, в Караниу, так принято: с двенадцатилетнего возраста к божественным близнецам были приставлены жрицы Любви. Они учили подростков на ложе быть богами, уметь отдавать свою любовь избраннице со всей пылкой силой и красотой. Она, Элин, была жрицей Любви у Арианта. Да, и остается ею, но уже в статусе будущей супруги.

У Антира оказалась жрица Марция. Вот, именно – оказалась. Никто не заподозрил в ней, черную колдунью. Оборотня!

- Даже Дий? – шепотом спросила Глория. Элин развела руками, этого она не знает.

- Марция заклеймила колдовским тавро своего подопечного, надеясь привязать его к себе. Элин вспохватилась, стоит ли дальше откровенничать?

- Но, не знаю, кроме Антира у меня никого не было.

Краснея, Глория призналась: он в ласках уподоблялся змее, такое возможно ли? Сакральная подруга, кто в силу своей древней професии – гетеры, достаточно повидала мужчин, и могла определить, «возможно ли такое»? – вдруг нахмурилась.

- Природа Антира отличается от природы его брата. Да, не убивай меня страшными глазами, ничего у нас не было, кроме, - Элин замялась, - Не вздумай проговориться братьям, особенно Арианту…

- Молчу, о великая Юнона! – Глории интересно было узнать, чем же таким невероятным Антир отличается от своего близнеца? Элин стиснула ладони подруги, предотвращая взрыв ее эмоций, в глаза прошептала:

- Колаис болтал, меня Антир «давил, зажимал, качал» - глупости! Его объятия были похожи на сон! Будто меня одолела сила…инкуба!

- Кого?! – перепугалась Глория.

Из росказней бабки Цецины Глория знала, что это такое, приходящее к женщине в облике искушающего демона. Прикусила губку, - ведь сама познала в первой близости с Антиром, будто он околдовал ее, умирала от легчайшего прикосновения его рук и губ, как в теплую душистую воду окунал.

Элин созналась, если бы сам Антир не опомнился, тогда, в ванной на вилле этрусков, многоопытная гетера не спаслась бы от умопомрачительного падения в ничто.

- Таким его Марция сделала, гадюка?

- Подозреваю, Глория. Я достаточно изучила сексуальную природу Арианта, да, - Кая Валента. Скажу без утайки, попади он в когти Марции, то же самое она сделала бы с его природой. Во всем близнецы похожи, самим рождением они определены отличаться от обычных мужчин, не буду разжевывать их достоинства, просто поверь мне, кто опытнее тебя! Я почему без памяти влюбилась в Арианта, когда он только перешагнул порог совершеннолетия. Уже тогда Кай был Бог Любви!

- А мой Антир стал Демоном Любви, так?

Еле удержалась Элин, чтобы не расхохотаться, уж больно грозной в своей наивности показалсь юная римлянка, к тому же сказанула с негодованием:

- Расправлюсь с Марцией, гадиной, отучу Антира от его гнусности превращаться в инкуба!

Элин вздохнула, - нет смысла втолковывать вчерашней девочке удасться ли ей победить сладострастную природу Антира, со временем сама разберется. Может и пропадёт в нем змеиная натура, ведь, инкуб, по идее –астральный змей, плотоядный сгусток существа, застрявший в энергетических облаках между измерениями…

- О, моя вера превыше всего! Но…вот опять плавится перед глазами, что это? Душа? Призрак?

********

Элин, затаив дыхание, слушала откровения подруги о призрачном духе, кто появлялся перед ее внутренним взором в особо опасные минуты жизни. Вторая Глория, возможно, что душа. Вот и сейчас маячит в воздухе, взволнованная, что-то хочет высказать?

Задержав Глорию, Элин прижала ладони к ее лбу.

Почувствовав себя в прострации, Глория простонала: таинственный образ стал четче. Сильное биополе сакральной подруги помогло Глории услышать бормотание призрака.

Сейчас девушки напоминали древних жриц: одна пассами рук околдовывала лицо подруги, другая, замерев, держала ладони жестом оранты.

Загипнотизированная невеста Антира монотонно изрекала:

- …В основе тату слепой змейки на ноге Антира не яд - кровь нага. В сочетании с кровью человека тату приняло синий оттенок.

- Чем убрать тавро? – настаивала на признании Элин.

- Жезл с крылом алмазный….окунаешь в мертвую воду…прикладываешь к синей змее, она сгорает…тело чистое…ущерба нет…Купаешь в живой воде…Антира…Антир…

- Где этот жезл? На что похож? Где взять? – давила на голос Элин, спрашивая душу Глории. О, эта юная римская красавица от рождения была Посвященная, на ней печать богов! Восторг Элин пропал, когда она услышала ответ:

- Это…жезл Тота, Трисмегиста…

*******

Девушки не замечали, за ними пристально наблюдают братья.

… Жезлы Абсолютной власти, те, которые должен найти Золотой Колаис? Как проснулись братья, вспомнив про эти жезлы. Колаиса оживили, - вон, травку щиплет, как корова, вид делает обычной жвачной скотины! Или придуривается, или…не знает о своем предназначении помочь божественным близнецам с этими Жезлами?!

Опомнившись, Антир вынул из потайного кармана пояса, где притаились кинжалы, тонкую трубочку папируса. Вместе с ним выпал клочок воловьей кожи, который быстро поднял Ариант.

На коже нацарапаны загадочные знаки, разглядеть не успел, брат совал ему лист папируса.

- Помнишь, Арис, или забыл? Папаша Крейс тебе предложил прочесть. Из пропавшей книги Трисмегиста…страничка…О жезлах…Нашел на твоей римской вилле, в секретере…Читай!

- А ты? - Ариант всмотрелся в страничку. Да, в свое время не удосужился познакомиться с этим текстом, полагал – не пригодиться в жизни…Вон, как бывает…Никогда нельзя брезговать мелочами, если судьба подсовывает казалось бы незначительные «пустышки», значит, так надо!

Ч. 3, глава 7 . Не слышите? Гроза идет!

В шатре Антир, лежавший на коврах, заметил у столбика черную сумку, из которой торчало изогнутое древко складного лука. Лук этот был хорошо знаком Антиру. Второй экземпляр атлантского раритета хранился в Караниу, а этот, некогда похищеный Филимером вместе с Золотым Колаисом, попал к Арианту и тот похвалился, что стрелял из лука предков, знакомя с ним Винитара.

В сумке с луком Антир нашел стрелу и перстень, без которого невозможно натянуть тетиву. Быстро собрав складное древко, - а середина его закреплялась подвижной золотой пластиной,- надев перстень на левую руку, обозленный собрат Колаиса выбежал из шатра.

Поздно спохватился Ариант, только, когда увидел, как брат на бегу, оттянув тетиву со стрелой, почти не целясь, выстрелил в крылатого Дивноголова.

Антир был опытен в стремительных боевых действиях, от удара его меча или стрелы никто никогда уйти не мог. Жертва Антир-сая не успевала сообразить, что удар нанесен без предупреждения.

У людей крик ужаса застрял в горле, когда молнией стрела блеснула в воздухе.

Золотой Колаис состроил понимающую мину, дескать, зачем женщин пугаешь? - они закрылись ладонями, а Савлий присел, обхватив руками голову.

Стальная стрела неожиданно наткнулась на прозрачную и непробиваемую защиту, в которой, как в коконе, оказался Дивноголов, отскочила в сторону. Сверкнув опереньем, исчезла в траве.

От неожиданности Антир выронил лук.

Ариант, не проронив ни звука, сложил на груди руки, чтобы не заметили, как они вздрагивают.

Золотой Колаис чихнул, из драконьих ноздрей струи соплей брызнули на бесцветный пузырь защиты и повисли желтой слизью, будто в воздухе.

- Фи! Пыль поднял! И чау ты такой чувствительный, сир? Побереги нервы! Тебе еще с Марцией сражаться. А ты про какие-то жезлы… В твоей буйной головушке чуток проявилась мыслишка убить меня, как я сразу надел на себя «зорихальку», броня такая, сквозь нее видно, а пробить, сир, никак нельзя. Непробиваемая.

Антир завыл, упав на землю, переполошив Биппа, тот залаял на него: «Чего дурью маешься, хозяин, сказано же: неубиваемый Колаис. Терпи».

Помочь Антиру пережить первое поражение, прийти в себя дружно помогали брат и девы, каждый в силу своего восторга, испуга и негодования.

Антир всё не мог опомниться - Колаис неубиваем! Нереальное, о чем привиделось на корабле, воплощено в реальном. Ариант, не менее брата потрясенный этим открытием, старался не глазеть на Дивноголова, сидел рядом с братом, и оба молчали.

Не знали, что и думать… Как искать жезлы Абсолютной власти, если о них впервые слышит Золотой Колаис? Или, не хочет признаваться?

Вообще не понятно…Зачем тогда он им нужен, оживший тупой кусок золота?!

Ариант заметил, брат нервно щелкает пальцем по пластине перстня лучника. Голову повесил, светлые кудри растрепанны, обреченная поза.

Как захотелось поменяться с ним местами: самому легче осознать, что ты приговорен, пережить горе родного человека не под силу. Так хочется всё вокруг сокрушить, разметать в пух и прах. О, матушка, великая богиня, помоги….

… Неожиданно Антир, нажимая на пластину, что-то сделал и ближе к пальцу из пластины выскочил плоский стальной коготь, как крохотная коса.

Ариант охнул, косой-когтем брат провел над травами, как дамасская сталь пучок срезала, под корень.

- Это еще что?

- Им можно с головы скальп снять. Легонько так черканешь по лбу врага, вдоль уха и с поворотом к затылку, другой рукой за волосы. Рывок! И готово скифское полотенце!

- О маны, не знал…- смутился Ариант.

- Оно и видно! Не то бы голова твоего Винитара давно превратилась в чашу для вина. Твой номарх, Арис, любит жалобиться. Мне на тебя накапал, тебе – на меня…Чау ты его не убил, меньше было бы скулежа…

- Тири, будь другом, покажи, как выскакивает коготь? – не любопытство правило Ариантом, нежелание слушать нападки Антира на номарха Винитара.

Золотой Колаис состроил, как человек, лукавую ухмылку: нашли братья забаву, щелкают когтем на перстне, траву режут, регочут. Дети и только!

********

… Савлий, отправив Герострата сворачивать в рулоны ковры, очищал от репьяхов золотую вязь на куртке короля, изредка поглядывая на близнецов. Юноша плохо понимал, чем они так сильно огорчены? Савлий не был посвящен в страшную тайну любимого короля. Но, если ему плохо, то и юноша хандрил.

Невесты не мешали женихам, в сторонке сидели на траве. Ведя тихий разговор с подругой, Элин думала о жезле, который потеряла на корабле.

- О, милая Глория, тебе давно пора обзавестись защитным амулетом…У меня, как видишь, сакральная гривна, она напоена магической энергией Дия. У братьев – золотые крылья Колаиса с сапфирами и рубином, такие же амулеты у всех, кто поклялся верой и правдой служить клану Высочайшего…

- Я знаю…Мне предлагал Антир, но я не доверяю холодным камням.

- Вера, да, подкрепляет силу амулетов. Если не веришь, то мало будет толку от защитных фетишей. Но все же, Глория…Если на душе тревожно…

- Мне всегда помогала снять тревогу и наваждение Дафна…

- Дафна? Кто это? – Элин поняла, сакральная подруга имеет ввиду живое существо. Глория печально вздохнула.

- Кошка…Любимица моя…Осталась дома…Когда мы уезжали, дядюшка Бофорс хотел поймать ее, убежала…Дафну, конечно, слуги отца кормят, но…кошка скучает, она только меня признает…На Антира шипела, чуяла кошка, что Антиру сделано, а сказать не могла…

- Не переживай, милая…Вы с Антиром поедите в Рим…вот всё образуется, мы спасем твоего любимого…Я верю! Марция… наг во плоти, у нее жуткие цепочки кислоты: человека и змеи… О, Глория, сама не верю, что бывают такие особи…женщина-змея. Наги – любимые персонажи древних мифов.

- Она, колдунья, себя чарами одела, стала как змея! Сама не верю…Но я спасу любимого! Верю! Спасу Антира! – Глория бросила счастливый взор небесам, вскинув к ним руки. – Слава Богам!

Ч. 3 глава 8. Давайте его посадим в клетку

Подавив тоску, Ариант взялся за чтение сакральных Письмен.

Отец сообщал, что он в Хавейях, а не идет на корабле, - то было сказано для отвода глаз.

Находится в подземном храме, - название не указал, оно и понятно, - храм оный похож на пирамиду. Войти в нее дано только ему, как последнему дию на земле. Он знает код входа и код активации кристаллов, которые находятся в пирамиде. Эти кристаллы требуется повернуть так, чтобы небесной силы невидимые грозные лучи ударили на север Тавро-Скифии, на восток, к Боспору, на юг, где расположен «город Солнца».

В этих сторонах есть свои подземные пирамиды под сакральными местами, заглушенные объекты которых тоже требуется активировать. Чем Дий и займется дальше, чтобы лучи «зорихалька» пересеклись. Когда это произойдет, со всех сторон Таврики пойдут бездождные грозы.

Если уже такая гроза идёт с запада, значит, пирамида в Хавейях активирована. Бояться не надо, так и должно быть.

Ариант взглянул на горизонт, охваченный зигзагами молний, чем то похожих на те, что вчера им принесли Небесных Старцев. Отец просит не шарахаться?

Выходя из моря, Антир оглянулся. Это не природные молнии – магнетические. Спросил, чау брат читает? Письмо от отца? Написанное священными Письменами? Нет, читать Антир не собирается, ему брат расскажет содержание послания. Принялся гонять Тореса: то не тот цвет штанов, то куртку не желает, то рубаха с вырезом, как у египетских – кливидж.

Наконец, братик определился: рубаху выбрал батистовую, как у Арианта, и штаны, только цвета граната, почти черного, с тонким росчерком серебристых узоров. Модник Антир! Изображает кривую улыбку, дескать, маловат выбор!

Ариант дальше читал, что защита, странный этот «зорихальк», закроет с запада Гераклейский полуостров. Никто к нему уже не пробьется: ни греки, ни римляне, никто, не успевшие оказаться в закрытом поле «зорихалька». Таких моряков будет носить по морю, как некогда носило Одиссея, пока они не вернутся обратно с мифами о недосягаемости таинственной Гипербореи.

- О, маны, - простонал Ариант, подумав о торговом корабле, на котором ехали Марк Виктор и Аулия Велиана.

Если корабль не вошел в гавань Херсонеса, то невидимое поле «зорихалька» не подпустит его к полуострову. Очертания его будут видны, но к нему не подойдут. Чокнутся, ломая головы, что происходит? Что их не пускает к Таврике?..

Ариант не заметил, как подбежали девы, замотанные в простыни, расстроенные, что у них нет смены платьев, столы их загрязнились.

Так и знал Ариант, - братик не растеряется, найдет выход из «ахового» положения.

Антир предложил девушкам надеть мужские рубахи, все они новые, будут, как туники, разве что с рукавами. Глория первая ринулась выбирать одеяние, знала, конечно, вещи принадлежат ее любимому. Она надела бы и штаны, только длинные они, а подрезать штанины – портить серебряную вязь вышивки.

Не обращая внимание на них, суетившихся с переодеванием, Ариант продолжал чтение.

Когда же загремит со всех сторон Таврики, - писал отец, - это знак того, что работают все кристаллы, а их – шестнадцать золотых лучей, которые вполне можно назвать лучами Свитовида.

Шестнадцать звездных лучей, столько же, сколько главных органов у человека, потому они и считаются оберегом именно человеческой жизни. Земля богов, родина атлантов, окажется в громаднейшем воздушном «коконе» защиты «зорихалька», то есть, - Солнечного Алмаза.

И можно будет внутри родимой земли очищать ее от грязных подлых душ, готовить ее для новой жизни: воистину счастливой, где будут любить, трудиться во благо всех, не зная ни болезней, ни старости, где слова «гнет, рабство, война» просто исчезнут из обихода….

************************

Не все понял Ариант, кроме одного: они действительно перешагнули порог реального, порог обычного мира с его пороками и безнадежностью, с его лживой верой, кровавыми обрядами, злобой и предательством. Вышли за пределы четырехмерного пространства, оставаясь в нем такими же как были, готовые на подвиги, на смертный бой, любящие и любимые, только живущие без страха и сомнений…

В конце письма отец попросил любимых мальчишек воздержаться от вина, самому Арианту нельзя еще пить, Антиру не давать, не то ему стукнет в голову напиться….Здесь отец оборвал свою мысль, закончив загадочной фразой: «может споткнуться».

Под негласным девизом: «Отныне никаких тайн между нами!» Ариант пересказал содержание письма Дия.

Грядет время, когда происходящее станет известно всем живущим в Таврике, честным и злым, господам и рабам, птицам и зверям.

Кажется, до ума Антира все это не дошло, он откровенно любовался девами, переодетыми в мужские рубахи, доходившие им по середины бедер. Девы выглядели несказанно сексапильно: волосы распущенны в беспорядке, несомкнутый вырез, приоткрывавший ложбинку груди, воздушные рукава, ниспадавшие на кисти рук, стройные долгие ноги обуты в кнемиди – легкие греческие сандалии. Поясок дважды обхватывал их стан, подчеркивая изгиб бедер.

Похожи и не похожи на амазонок, непривычная глазу мода. Ариант сам засмотрелся, прикусив кончик большого пальца: о, не мешало бы внедрить в Караниу такие необычные женские платья, а Элин и Глория станут выдумывать новые фасоны.

Девы, не обращая внимание на притихших мужчин, о, даже Торес уподобился Пигмалиону с очарованными глазами, - заканчивали себя прихорашивать: Элин надела сакральную гривну, алмазную диадему - Глория. Очнувшись, Антир поспешил помочь любимой закрепить разъемный ободок диадемы. Состроив мину лукавого кота, чмокнул невесту.

- Моя Лакшми…Дивус мира…Божественная, дивная..ме ангелас…Анжелос…Я погиб…- с этими разноязыкими словами Антир подогнул колено и…Ариант заломил бровь, - братишка перекатился на спину, позабыв, что в новой батистовой рубахе, прилипнет к ней песок, камка, всё равно,- важно показать, он сражен, и весь мир прекрасных дам у его стоп. Поза эффектная, одна рука откинута, ладонь раскрыта, сразу и обнять красотку, левая нога согнута, прикрывает пах, эдакий невинный ньюанс.

Ч.3, глава 9. У Колаиса свои чудеса

Никто не заметил, как случилось нечто. Это «нечто», надо понимать, сотворил новоявленный золотогривый актер. Как это Нечто у него получилось, знал только он.

Боковым зрением жующий лепешку Савлий увидел невероятное: очертания усадеб хоры, тополя, степная дорога, ведущая к городу, покрылись туманом и растаяли, исчезли, открывая простор гавани. Прямо перед ними, - несколько шагов пройти, - причал и стоявший возле него крутобокий торговый корабль. Грузчики снуют, чайки кричат…

Такое впечатление, будто условная черта «отрезанной» степи с городом, соединилась с условной чертой гавани. Или, другими словами: расстояние между гаванью за городом и степным плоскогорьем перед городом резко сократилось, середину «обрезал» густой сизый туман а две части «склеил», и кружась, исчез.

Никак не мог понять Савлий, что и как случилось, словно сон, в котором запросто можно переступить в другое сновидение. Но всё было до боли реальное! Юноша даже подумал: он, задремав, перенесся в гавань - ведь как жаждал встретить любимую Аулию! Тогда за спиной будут ворота города. Оглянулся, и глазами наткнулся на близнецов, их невест. Амазонки с Ареттой, Герострат, Торес, да все, кроме Биппа, рывшегося в норках сусликов, смотрели на гавань ошарашено, даже испуганно.

- Арис…- простонал Антир. – Ущипни меня...сплю?

Меньше всех случившемуся удивился Ариант, вспомнивший, что писал в письме отец.

Наверняка, и это смещение пространств связано с таинственным небесным звездным Алмазом, вернее, с его энергией, уму непостижимой! Ага, вспомнил, матушка называла это чудо шестого измерения – «тепловым смыканием порогов».

**********

Одно радовало: судно вовремя оказалось в поле защиты, поэтому спокойно вошло в гавань Херсонеса Таврического. Но отсюда, пока работает это звездное поле, уже не выйдет, и никакой корабль не покинет пределы моря Аксайна, которое греки именовали – Понтом Эвксинос!

Арианта стало трусить от смеха. И радостный смех, - видел, что с корабля сходили по трапу легионеры Марка Виктора, и смех победившего полководца: попались, завоеватели мира, теперь вам в Таврике один путь – на переплавку мозгов! Увы, не догадывался Ариант во что выльется их знакомство с таинственными лучами Алмаза Вада.

Антир перевел глаза на брата: в порядке у него с силой воли?

- Спокойно, Тири! Отец, наш всемогущий Небесный Старец, начал беспроигрышную игру с великими мира сего! Вначале, как мышей, загоним кровожадных царей и вождей в Таврику, отсюда они не выберутся. Всех перебьем, в том числе и Черепов Пайев вместе с Таргуном и царицей нагов, потом…

- Арис, прасида – стха! (Будь милостив, остановись).Твам са шру, асау вачанам? (Ты сам слышишь, что говоришь?)

- Све-све, бхратри! (Каждому – свое!) Но всё – каждому!

Ариант попросил близнеца заправится по маковку выдержкой, воспринимать происходящее с юмором, так легче пережить нереальное в реальном. Девы поддержали мудрую подсказку Арианта, - Антир подумал, о, как сейчас брат похож на Высочайшего, прям копия – отец.

***********

О, взгляните, с корабля сходят Меда и Ламия, с двух сторон подхватив под руки Аулию Велиану, выносят ее. Лицо маленькой расены опухшее от продолжительных слез. Её руки, от пальчиков по локотки, перебинтованы. Что с ней случилось за то короткое время, когда они расстались? Солнце ведь только прошло точку зенита к западу, где полыхают магнетические молнии!

Они все отлично видели друг друга, всего то между ними шагов двадцать. Вот даже Марк Виктор стоявший на корме, за павильоном, приветственно поднял руку, улыбаясь, и тут же нырнул в палатку, что-то забыл? Ах, да, он без шлема.

Оглянулся Антир на амазонок: о, они спокойны, только сосредоточены, словно решают задачу по арифметике. За спиной все так же громоздятся валуны вдоль края откоса, сбоку – шатер, с другой стороны обрыв с видом на море, ничего в их «царстве» не изменилось, не нарушилось и никто не пропал. Степенно прохаживается Колаис, делая вид: ищет зеленую травку.

Антир за спиной услышал взволнованное дыхание Тореса и его фразу:

- Меда? О, боги! Вот так встреча, не чаял! – перехватив едкий взгляд короля, низко согнулся в поклоне. Торес еще тот сердцеед, словно с королем соревнуется; скольких красоток, горничных и рабынь, перещупал, на Меду запал! Но рабыня у Глории на самом деле красива, на египтянку похожа.

Действительно встреча! Лучшего не придумаешь! Не надо лететь в гавань, - гавань сама к ним «пришла»!

Не выдержал Савлий, рванул навстречу Аулии, ну, как будто из ворот выбежал. Пересек незримую границу двух состыкованных реальностей без ущерба и каких-либо мистических отклонений. Просто из степи ворвался на пристань в несколько прыжков.

Маленькая расена давно заметила юного барона, да и всех остальных, стоявших как статуи на Форуме, но соизволила выплеснуться, когда Савлий упал перед ней на колено. Протянула ему забинтованные руки, захлебываясь слезами:

- Гляди, что сделали со мной!

- О, великий Хросай, кто осмелился? – Савлий боялся притронутся к ее закрытым повязкой кулачкам.

Аулия опустила взлохмаченную голову.

- Элин, противная, подсунула мне железную палку, из жаровни, раскаленную, я обожгла ладони, а потом жар опалил все, до локтей…Сестренка твоя, Элин, жрица Лейто…Стоит вон, дружелюбная, не причем как будто, а сама виновата… - врала Аулия и не заикнулась.

Савлий что либо предпринять не успел, Элин уже была рядом, скрутила клок волос на макушке Аулии, чтобы приподняла лицо, и в лицо ей выкрикнула:

- Муравьиха ничтожная! Ты позарилась на то, что не тебе даровано! Хотела выпрыгнуть из ямы, где тебе от роду место?!

Таких гневных слов никто от Элин не слышал, поэтому не пытались ее перебить, а сама Аулия не нашлась, чем парировать: она – муравьиха!

Ч. 3, глава 10. Таки сморозил братишка!

Золотой Колаис сразу повернул вокруг мыса, полетел над бухтой Палаклоха, чтобы из города меньше их видели. Поднялся выше, - у седоков дыхание перехватило.

На этот раз впереди сидел Антир, обдуваемый горячим ветром, Ариант – почти на крупе коня. Между братьями, друг за другом, истые всадницы – Глория и Элин.

Глория прижималась к любимому, обхватив его за талию, грела своим телом, чувствуя – Антир зябнет, на высоте воздух всадников охлаждал. Она не смотрела вниз, что ей какая-то Палаклоха или величественный храм тавров, незнакомые горы и дебри Кинсаны, - Глория жаждала побыстрее очутиться в логове черной ведьмы, поквитаться с ней за проклятое тавро, которым она заклеймила ее суженого. Твердая уверенность, что победит нагу, окрыляла душу Глории.

Опять произошло нечто, весьма похожее на тепловое смыкание порогов, когда сократилось пространство. Это «нечто», созданное загадочной энергией Колаиса, окружило их густым дымом, похожим на туман, непроницаемым, белым и прохладным.

Девы хором ахнули, братья схватились за рукояти мечей, Колаис издал смешок: «С дымом собрались драться? Ну-ну…»

Плотный туман или дым обволакивал их тела недолго.

Крылатый Дивноголов неожиданно мягко приземлился на плоские белые плиты площади.

- Уф! Выдохся…Вы, собратья и прелестные жены, не пушинки, думаете, легко вас на себе таскать?...Так что, сократили путь-дорожку…через пространственный пролом…он на магнитах держится, войдешь без защитного дыма, так скривит – закрутит, - морской узел позавидует…Это так, к слову…Мы в крепости Белых Богов - Асуросе!

Туман, в котором они приземлились, рассеивался, ветром носимый волнами, кругами, пока полностью не улетучился, открывая пространство вокруг.

*********

Антир узнал крепость, хотя же был здесь всего один раз, два года назад, вместе с отцом. В крепости, подвластной таврскому народу арихов, кого дразнили «крепкими орешками», наместником сидел человек Дия, жрец фиаса корабелов. Дий тогда проверял готовность заказанного им судна.

Арихи умело строили лодии и крутобокие кубары, могли спустить на воду и триеру, но всё, исходившее от чужеземцев, эти тавры не признавали. Триеры и биремы они охотно топили в море, чем строили. Пиратов-арихов боялись больше, чем финикийских.

*******

Крепость Асурос располагалась у моря, на обширном плато высокой горы, со всех сторон окольцованная рядом мощных оборонительных стен, защищенная с севера острыми скалами и колючими дебрями - лесом. С востока под стенами крепости протекала река, ее бурливые свирепые воды как гранитный камнепад грохотали, ниспадая в море. Только в суровые зимы жители не слышали ее рева, когда река замерзала.

Одна легенда гласила: эта бурная река образовалась, когда был украден Жезл Тота и гора Харайти откликнулась мощным землетрясением. Море изнутри пробило недра Таврики и по ущелью помчалась громыхающая река. Другая легенда говорила, что в горах сдвинул скалу циклоп, живший в этих краях со времени Одиссея, и освободил реку, бьющую грохотом по мозгам.

Но река служила надежной защитой городу; когда мост поднимали, преодолеть сумасшедшую водную преграду не каждому удавалось.

Своими ярыми врагами арихи называли греков и римлян, от них, в первую очередь, защищались высокими стенами. Никого не праздновали асурцы: пираты, корабелы, виноделы, воины и торговцы.

С некоторых пор отважные «орехи» попались в щипцы Черепов Пайев во главе с Таргуном, они и «перещелкали» всех несогласных вкупе с наместником. Крепость захватила секта пайев, превратив жителей в поставщиков «жертв на алтарь богини». Так же, как поступали с жителями Кинсаны.

В Караниу доходили жуткие вести о бесчинствах Таргуна и его шайки Черепов.

Король Антир, задумавший акт возмездия, начал с Алеу, где и поймал Таргуна, застал его на месте преступления, когда кровавый жрец приносил в жертву сыновей соковаров. Застигнутый врасплох, с жертвенным мечом, Таргун не смог отвертеться при многочисленных свидетелях и был распят на воротах города.

Но, как сообщил Дайтья, хитрая и злобная Марция освободила Таргуна. Вначале он укрылся в Джанаке, столице киммерийских сарматов, набрал новых приспешников, надо полагать и рабов, создав из них дикую армию. Затем перебрался в Палакий, стольный град таврических скифов, там вербовал в секту пайев. Теперь вернулся в Асурос, крепость у моря, а ведь от нее недалеко легендарная Харайти и близко, через горы Бора, обитель Караниу.

********

Прав Колаис: Таргуна нужно немедленно нейтрализовать, оставив без поддержки жрицу Марцию! Ум у крылатого Дивноголова оказался полководческим.

Золотой Колаис, сложив по-лебединому крылья, гарцевал на площади города.

Всюду одноэтажные дома под красными черепичными островерхими крышами, поднимавшиеся в гору лесенкой. Людей возле них не видно, закрыты двери, ставни. За домами высились мощные стены круга обороны, к нему примыкали – казармы для воинов, конюшни и оружейные мастерские. Обдуваемый ветрами замок владетеля Асуроса был вознесен на скале, обрывавшейся в море, уж точно орлиное гнездо! Каменная, без амбразур, галерея соединяла замок с дозорной башней, стоявшей чуть выше замка. В самом замке наврядли кто жил, его хозяин давно червей собой кормит.

Ариант удивился: такой мощи и грамотной планировки города нет даже у Херсонеса.

Солидных размеров площадь не пустовала,- хотя же многие жители заперлись в своих домах,- ближе к воротам и по всему поясу восточных оборонительных укреплений – воины. В шлемах с черными султанами.

******

До отказа эта часть площади забита воинами, вооруженными до зубов. Лучники занимали бойницы, стреляя вниз на врага, бросали дротики. Более опытные вертели в воздухе пращу. Были видны и самострелы, но ими почти не пользовались, видимо стрелы заканчивались. Со стороны штурмующих на защитников сыпался рой стрел с наконечниками, обмотанными подожженной паклей, но огонь успевали гасить.