"Гудвин"

Гудвин

Рассказ

…А дождь все лил. Мерзкий мелкий дождик.

Это поначалу он кажется совсем уж безобидным, но если чуть-чуть под ним постоять, то непременно приходит раздражение. Этот атмосферный недомерок абсолютно серьезно начинает выводить из себя.

…Эта мерзкая водяная взвесь вместо воздуха, это не прерывающееся ни на секунду хлюпанье. Постепенно промокает одежда, пальцы ног начинают брезгливо скрючиваться, отступая перед натиском просачивающейся сквозь носы ботинок влаги.

А небо все до самого горизонта затянуто медленно скребущими серым по серому вялыми тучами. И у солнца нет ни малейшего шанса пробиться сквозь эту свинцовую слякоть. Полный депресняк.

Пара капель, просочившихся за воротник, заставили мужчину съежиться от отвращения и в который раз мысленно выругаться. Высказаться вслух ему не позволила природная интеллигентность и присутствие рядом женщин и ребенка.

Это был самый обычный мужчина средних лет с непримечательным лицом в костюме мышиного цвета. Узнать такого после случайной встречи на улице практически невозможно. Просто человек из толпы. Больше всего он напоминал среднестатистического инженера. Вполне возможно, что так и было на самом деле.

Над головой Инженер держал кожаную папку, которая, впрочем, давно уже не спасала от хлябей небесных.

— Вот погодка-то, а с утра ни облачка не было, — шмыгнув носом, недовольно проворчал стоящий рядом полноватый мужчина в дорогом костюме и пижонской широкополой шляпе.

Инженер равнодушно пожал плечами, у него не было желания разговаривать с этим человеком.

— Сколько там еще осталось-то? — нетерпеливо спросил обладатель шляпы.

Одна из двух женщин, жмущихся под большим зонтом, изогнула кисть, чтобы посмотреть на маленькие изящные часы, циферблат которых съехал к внутренней стороне запястья.

— Еще пятнадцать минут, — спокойно ответила она.

— Ой-ей-ей, — тяжело выдохнул Шляпа и тут же возмутился. — Вообще, чего это мы тут должны торчать, как три тополя на Плющихе?

— Семь, — все так же невозмутимо ответила дама с часами.

Про себя Инженер давно окрестил ее Немкой: она была удивительно похожа на его школьную учительницу иностранного языка — такая же флегматичная манера вести беседу, такие же острые черты лица, туго стянутые в пучок волосы, черные юбка-карандаш и жакет. Пожалуй, у той только туфли были другими — на низком толстом каблуке.

— Что семь? — не понял Шляпа.

— Семь тополей на Плющихе, если быть точными, — Немка обвела взглядом присутствующих.

— Тогда уж шесть с половиной, — ехидно оскалился толстяк в шляпе, кивая на девочку лет девяти, которая тоже стояла под зонтом, прижимаясь к женщинам. Этот ребенок с пронзительно-трогательным взглядом диснеевского Бэмби казался ирреально неестественным светлым пятном, невесть как очутившимся на хмуром пейзаже кисти художника-наркомана.

Шляпа тут же удостоился презрительного взгляда от Немки:

— Если быть тогда уж до конца точными, то нас тут пять с половиной тополей и один пень в шляпе.

Послышались сдавленные смешки. Молодой человек субтильного телосложения в толстых очках «а-ля младший научный сотрудник» стыдливо прикрыл ладонью рот, а мужчина, напоминавший выправкой отставного военного, чуть не захрюкал от удовольствия.

Только стоящая рядом с Немкой разодетая по последней моде девица ничего не поняла. Она лишь удивленно захлопала длинными накрашенными ресницами. Ни дать, ни взять — Гламурная Киса.

Лицо Шляпы тут же налилось краской. Он хотел было что-то сказать, но осекся. Вместо этого он достал из внутреннего кармана пиджака фляжку и суетливо начал откручивать крышку.

— Вы что, собрались пить? — недоуменно спросил Инженер.

— Нет, блин, смотреть на нее, — раздраженно бросил в ответ Шляпа перед тем, как сделать несколько маленьких глотков.

— Похоже, лавры Джорджа Беста кому-то не дают спокойно спать по ночам, — не сумел сдержаться Инженер.

— Это кто еще такой? — Шляпа спрятал флягу обратно в карман.

— Джордж Бест — это североирландский футболист, который стал лучшим игроком Манчестера Юнайтед за всю историю клуба, — тут же встрял в разговор Ботаник.

— Я что, похож на какого-то футболера?! — насупился толстяк.

— Нет, но тут есть очень интересный факт, — Ботаник упивался звуком своего голоса. — Дело в том, что Джордж Бест отличался не только футбольными качествами, но и всякими дурными привычками. Он пил, курил, шлялся по женщинам. Этот человек пропил две печени. Представляете? Ему, если я не ошибаюсь, в две тысячи втором году пересадили печень, так он и вторую сумел просадить. А еще он был волосатым и его за это называли пятым «битлом»…

— Хватит! Я понял, про кого ты, — рявкнул Шляпа. — Я не понимаю только, зачем я тут торчу. Сколько там осталось?

— Я только что уже говорила, — уголки губ Немки слегка вздрогнули в кривой усмешке.

— Стерва, мужика бы тебе… — зашипел Шляпа и с неохотой полез в карман за мобильником.