"Не"сломленный. Подари мне надежду

Пролог

Екатерина

– Как ты посмела сюда войти? – одновременно с громом за окном раздался гневный мужской голос.

Инвалидное кресло в проходе перекрыло мне единственный путь отступления. Я думала, что у меня проблемы, но внезапно пришло осознание, что по-настоящему влипла именно сейчас.

– Что ты забыла в моём кабинете? Что искала в столе? Отвечай немедленно! Кто тебя подослал ко мне?

– Я… я ничего не искала!

По разъярённому взгляду Савельева стало понятно, что лгунья из меня никудышная.

«Бежать! – стучала отчаянная мысль в голове, пока я пятилась к окну. – Куда угодно! Подальше из этого дома и от мужчины, чьё лицо исказилось ненавистью…»

Очередной раскат грома, от которого жалобно затряслись стёкла, заставил сердце на миг сбиться с ритма. Пытаясь бороться со страхом стихии, лихорадочно размышляла, успею ли открыть створку и выпрыгнуть наружу? Кабинет на первом этаже. Если повезёт, отделаюсь лишь парой ссадин и не сломаю себе ничего.

Сумасшествие? Да! Но этот мужчина меня пугал сильнее, чем бандиты, которым задолжал мой отчим. Ссадина на скуле вновь заныла, напоминая о случившемся. Меня лишь чудом не тронули, хотя по взглядам отморозков я видела, как им не терпелось пустить меня по кругу, вопреки воле главаря этой шайки.

Прижав трясущуюся руку к истерично бьющемуся в груди сердцу, только сейчас осознала, что всё это время продолжала сжимать маленький квадратный снимок. Пальцы одеревенели, не желая слушаться и разжиматься. Максим тоже заметил это и его взгляд стал ещё более опасным.

– Как ты посмела взять его?! Верни немедленно! – закричал он, срываясь.

Инвалидная коляска, буксуя, рванула в мою сторону. Я схватилась за ручку окна, с трудом повернула и дёрнула створку на себя. В лицо сразу же ударил промозглый ветер и полетели капли дождя. Забралась с ногами на подоконник, готовясь сделать шаг, но тут меня грубо дёрнули за лодыжку, втаскивая обратно в кабинет.

Больно ударившись рёбрами, я попыталась ухватиться хоть за что-то, но не смогла. Даже будучи прикованным к инвалидному креслу, мужчина оказался невероятно силён.

Рывок, и я полетела на ковёр, прикладываясь затылком и копчиком. Из глаз посыпались искры, а во рту почувствовался металлический привкус крови. Кажется, я прикусила язык.

– Отдай сейчас же! – мужчину трясло не меньше меня.

Он грубо схватил меня за руку, но…

– Где? Где снимок?

От резкого порыва ветра хлопнуло окно. Мы повернули головы одновременно.

– Кажется, там! – с ужасом посмотрела туда, где продолжала бушевать непогода.

Вскочив на ноги, вновь бросилась к окну, только теперь уже с другой целью: спасти снимок.

– Куда, дура?! Разбиться хочешь? Через дверь, идиотка! Верни его! Верни или ты не представляешь, что я с тобой сделаю!

В стальных глазах блеснули… слёзы? Серьёзно? Этот мужчина плачет… из-за снимка?

Выбежав на улицу, обогнула дом и сразу же заметила размякший квадратик в луже. Осторожно подцепила его, понимая, что это конец.

– Я убью тебя! – донеслось сверху. – Ты хоть понимаешь, что наделала, тварь?

Подняла голову и увидела в окне кабинета Савельева с искажённым ненавистью лицом. Как он забрался на подоконник? Он же не ходит!

– В дом! Живо!

Слёзы вперемежку с дождевыми каплями катились по моему лицу. Как можно бережнее неся испорченный снимок на ладони, послушно возвратилась в дом. За те несколько минут, что провела снаружи, я промокла до нитки, но не возможность подхватить воспаление лёгких меня волновала сейчас больше всего.

Оставляя на паркете следы грязных ног, трясясь не то от страха, не то от холода, дошла до гостинной. Опустившись на колени около кофейного столика, осторожно разложила на нём испорченный снимок.

– Пошла вон! – меня грубо отпихнули в сторону, от чего я неудачно впечаталась плечом в диван.

– Не трогайте, ему нужно высохнуть!

Поздно. Размокший квадратик окончательно разорвался в руках мужчины и на этот раз восстановлению не подлежал.

– Не-е-ет! – страшно взревел Савельев, поворачиваясь ко мне.

– Ма-максим Александрович, я всё исправлю! Обещаю! – затараторила я, вжимаясь спиной в диван.

– Ты уничтожила единственное, что осталось у меня в память о моём ребёнке! Как ты это исправишь?!

Ребёнке? Только сейчас я поняла, что значило светлое пятно, больше напоминающее фасолину на чёрном фоне. Это был не просто мутный чёрно-белый снимок, а снимок УЗИ.

– Я не знаю, но что-нибудь придумаю! Я сделаю всё, что скажете… – прошептала, обнимая колени, стараясь стать как можно незаметнее.

В комнате что-то падало, разбивалось, но я не смела поднять головы и лишь вздрагивала каждый раз, когда что-то по ощущениям пролетало близко. Не знаю, сколько это продолжалось, кажется, бесконечность.

В один миг всё стихло, как если бы кто-то нажал на паузу. Даже дождь прекратил барабанить в окно. Шуршание колёс по усыпанному осколками паркету раздалось совсем рядом, нарушая воцарившуюся тишину. Я уже не дрожала, лишь скорбно ожидала свой приговор.

– Посмотри на меня, – прозвучал приказ, которому невозможно было не подчиниться.

Слышала, как Савельев тяжело дышал, до побелевших костяшек сжимая рукой подлокотник. Подняла голову, стараясь не смотреть в холодные стальные глаза, но взгляд сам, словно магнитом приковался к ним. Он смотрел на меня не отрываясь. Жутко, пристально, оценивающе.

– А теперь я хочу знать правду, Ка-тя, – жёстко по слогам произнёс моё имя сквозь сжатые зубы. – Какого хрена ты полезла в мой кабинет? Не советую врать, ведь от того, что ты скажешь, зависит твоё будущее.

______

Дорогие читатели, приглашаю вас в новую историю одного из героев романа “Не”нужная. Многие просили дать ему шанс на счастье, и вот мы с Музом решились на написание его истории, которая не будет легкой. Характер Максима Савельева многим из вас известен, а сейчас он стал еще тяжелее, но это вы и сами поймете в процессе. Ну что? Поехали)

1. Сдержи свое слово

Катя (два месяца назад)

– Катюша, – в кухню вошел отчим, поведение которого сразу сказало, что он вновь во что-то вляпался, – тут такое дело…

– Я прошу тебя, – выставила руку перед собой, устало вздыхая, – только не говори мне, что ты опять кому-то должен.

Мужчина, воспитавший меня с самого детства, которого я спокойно называла отцом, стыдливо опустил глаза в пол, подтверждая сказанное мной.

– Сколько? – мне хотелось взвыть в голос, но я так устала, что сил не было даже на это. – Сколько ты должен? Опять проигрался?

– Дочь…

– Ну ты ведь обещал мне, – мой голос дрогнул, и я невольно всхлипнула, поворачиваясь к отчиму спиной.

– Катюша…

– Мы только недавно расплатились за прошлый твой проигрыш, – замотала я головой, не понимая, за что мне всё это. – Я отдала всё, что у меня было. Сколько ты должен? – вновь спросила я, оборачиваясь и смотря в глаза мужчины.

Мне хватило одного взгляда, чтобы понять – много.

Жалостливо всхлипнув, я закрыла лицо ладонями, понимая, что слезами делу не поможешь.

– Понимаешь, мне фартануло, – рука отчима легка на моё плечо. – Семьсот тысяч были у меня в кармане, но тут предложили удвоить сумму всего одной игрой. Я подумал, пока удача на моей стороне…

– Где нам взять столько денег? – отчаяние затапливало с головой. Не представляла, как выпутаться из ситуации, в которой мы оказались.

Конечно, я могла бы бросить отчима, чтобы он сам разбирался со своими проблемами, которые после смерти мамы частенько создавал собственными руками, но ведь он не отказался от меня, когда мы с ним остались вдвоём. Не бросил на произвол судьбы, хотя мог бы отдать в детский дом, наплевав на мою дальнейшую судьбу.

Мамы не стало, когда мне было семь лет. Её сердце остановилось во сне, не дав возможности прожить долгую жизнь. Помню, как рыдала, умоляя её открыть глаза и подняться из гроба, но она так и осталась лежать в нём: бледная и неподвижная. Родственников у матери не было, она дитя приюта, который грозил и мне, но отчим не позволил, возлагая ответственность за меня на свои плечи.

Он постоянно был со мной рядом, поддерживал и заступался, если того требовала ситуация. Не сказать, что нам легко жилось, трудностей было хоть отбавляй, но я всё равно благодарна ему за то, что он меня не бросил. Что не выкинул из своей жизни, как ненужную вещь.

Его игровая зависимость началась около трёх лет назад. Я как раз на тот момент поступила в институт, стремясь получить высшее образование, вырваться из нищеты и хоть чего-то добиться в жизни. Только с каждым годом жизнь прекрасней не становилась, а проблемы нарастали словно снежный ком, грозя прокатиться по мне и превратить в безжизненную лепёшку.

Его последний проигрыш был три месяца назад. Почти двести тысяч. Для меня, простой девушки, это большая сумма, на заработок которой уйдёт приличное количество времени. Но дело в том, что я как раз уволилась из семьи Громовых, где приглядывала за четырёхлетним ребёнком, если этого мальчика можно таковым назвать. Узнав, что у него будет братик или сестричка, он устроил настоящую истерику. Чтобы успокоить его, я сказала, что с появлением малыша, родители не станут любить его меньше, за что его мать, разозлившись, отрезала мою косу, которую я так любила. Ярослав Александрович, отец этого дьяволёнка, заплатил мне расчётные, сумма которых поразила. Я так радовалась, планируя, куда потрачу каждую копейку. Хотела обновить обои в квартире, купить стиральную машинку, так как старая ремонту уже не подлежала и мне приходилось стирать на руках, заплатить за учёбу. Вот только моим планам не суждено было сбыться, так как почти всю сумму пришлось отдать за проигрыш отчима.

Он просил прощения. Стоял на коленях, уверяя, что больше никогда не подведёт меня. Что он одумался, понял свою ошибку.

Мне не оставалось другого выбора, как отдать почти всё, что у меня было. И вот сейчас ситуация снова повторилась, только сумма долга стала в несколько раз больше, а на всех счетах почти по нулям.

– Дочка…

– Сколько тебе дали времени, чтобы отдать долг?

Я понимала, что нужно принимать какие-то решительные меры. Игромания – это зависимость, болезнь, от которой не так-то легко избавиться.

«Если я не излечу его от этой зависимости, то его жизнь, как и моя, превратится в самый настоящий ад!»

– Месяц.

– Месяц?! – вырвалось судорожное из моего горла. – Но это так мало…

– Можно три, но тогда придётся платить проценты…

От виноватого голоса отчима мне легче не стало.

«Значит, сумма будет ещё больше…»

– Понимаешь, – мужчина с тяжким вздохом уселся на стул, качая головой. – Меня не хотели отпускать с таким долгом…

Я затаила дыхание, боясь слушать дальше.

– В общем, пришлось подписать бумаги, где сказано, что, если через три месяца долг не будет погашен, то квартира…

– Нет! – слёзно всхлипнула я.

– … перейдёт им.

Не знала, что ответить на услышанное, да и имело ли это смысл. Квартира – единственное ценное, что у нас осталось.

«Боже, за что? – зарыдала я, закапывая горькими слезами видавший виды деревянный пол. – За что ты так со мной? В чём я виновата?»

– Дочка, – голос отца дрогнул, – прости старого дурака…

Ему больше нечего было добавить, а я и не нуждалась в его словах.

Передо мной было три пути. Первый – панель, на что я никогда не решусь. Второй – воровство, чего отродясь не делала. Третий – отправиться в агентство, через которое я попала в дом к Громовым и вновь терпеть издевательства и унижения со стороны богатеев. Понимала, что за три месяца нужной суммы мне не заработать, но вот большую часть – вполне. Остальное я решила, что добью займом в банке, на который потом придётся горбатиться чёрт знает сколько.

– Обещай мне, – всхлипнула, вытирая слёзы и смотря в печальные глаза отца, – что больше не будешь играть. Ради меня! Ну же? – мой голос перешёл на шёпот.

2. Планы, которым не суждено сбыться

Максим

– Максим Александрович, вас беспокоят из реабилитационного центра, – бойко затараторил молодой женский голос в телефонной трубке. – Вы проходили у нас реабилитацию, но ваш помощник сказал, что вы отказываетесь продолжать. Позвольте узнать, что послужило причиной вашего решения?

Первым желанием было раздражённо сбросить звонок. Палец уже потянулся к красной кнопке отбоя, но в последний момент соскочил.

– Максим Александрович? Алло! Вы меня слышите? – не унималась звонившая. – Если у вас нет возможности оплачивать, у нас предусмотрена система рассрочки и…

– Я похож на человека, у которого нет денег? – прозвучало тихо и угрожающе. – Вашему руководству прекрасно известно моё… место работы, – ядовито хмыкнул я. – Думаю, как и вам.

На том конце испуганно ойкнули.

– Прошу прощения, но ваше решение…

– Оно не обсуждается! – рявкнул я, стукнув по столу с такой силой, что из приёмной прибежал обеспокоенный Антон – мой личный помощник. Махнув парню рукой, что всё в порядке, вернулся к разговору. – Я полгода вливал огромные деньги в ваше реабилитационное лечение и не получил обещанный результат, в котором меня уверял ваш главврач. Больше кормить вашу шарашкину контору не собираюсь. Не звоните мне.

Сбросив звонок, швырнул телефон слишком сильно. Проскользив по столешнице до конца, он свалился с него, но был вовремя подхвачен подоспевшим Антоном.

– Спасибо. Что по контракту с немцами? – спросил, поглядывая на часы, показывающие, что через пять минут начнётся обеденный перерыв.

– Передал нашим юристам. Смущает пункт о досрочном расторжении. Распорядился, чтобы заострили на нём отдельное внимание, – отчитался парень.

– Хорошо. На сегодня у меня больше встреч не назначено, поэтому отвези меня домой. Поработаю оттуда.

Понятливо кивнув, Антон придержал дверь, дожидаясь, когда я проеду в инвалидной коляске. Сотрудники, решившие уйти на обед пораньше, испуганно разворачивались обратно в свои кабинеты, стоило увидеть меня в коридоре. Заехав в пустой лифт, нажал кнопку подземной парковки. К чёрному минивену Антон подошёл первым, распахивая для меня пассажирскую дверь. Дождавшись, когда я сам заберусь в автомобиль, он загрузил кресло в багажник.

Красный сигнал светофора загорелся прямо перед носом. Я раздражённо смотрел на людей, которые переходили дорогу. Они шли, не понимая, какое это счастье передвигаться на собственных ногах. Ещё год назад, я и сам об этом не задумывался. У меня было всё: деньги, власть, здоровье, любимая женщина и... В один миг из-за предательства самого близкого человека я потерял практически всё и мне стоило больших трудов удержаться на плаву и вернуть хотя бы часть того, что имел прежде.

Сердце болезненно ныло, пока смотрел вслед уставшей молодой женщине, толкающей перед собой тёмно-синюю коляску с малышом. Всего на секунду мне показалось, что я увидел в ней черты Леры. Моргнул, и видение пропало. Нет, это была не она. Моя бывшая супруга давно счастлива в новом браке и лишь со дня на день должна была родить.

Наконец загорелся зелёный и Антон свернул в посёлок, где я приобрёл просторный особняк, обустроенный под особенности моей новой жизни. Дом был двухэтажным, но пользовался я только первым. Здесь была моя спальня, гостиная, кабинет, кухня, а также комната, оборудованная под тренажёрный зал, которую я ненавидел. Она служила мне постоянным напоминанием моей слабости.

Отправив Антона обратно в офис, поднялся в дом. Из кухни доносились голоса прислуги. Они что-то активно обсуждали, не заметив моего возвращения. Я практически никогда не обедал дома, предпочитая делать это в офисе или ресторане. Бесшумно подъехав к двери, прислушался к разговору новой горничной и кухарки. Что не удивительно, обсуждали меня.

– Не понимаю я, тёть Сонь, что этому Савельеву нужно? – жаловалась та, что должна была отвечать за порядок в доме. – Всю неделю только замечания делал. То юбка ему короткая, то пыль не везде протёрла. А вчера, представь себе, заявил, что я должна во всех комнатах на втором этаже сделать генеральную уборку! Пф-ф! Можно подумать, он туда поднимется, чтобы проверить!

– Дура ты Ленка! Держись за это место, – вторила ей женщина, в чьи обязанности входила готовка. – Где ты ещё такие деньги будешь получать за то, чтобы включить робот пылесос, а самой в телефоне полдня зависать? Руками стирать тебя не заставляют – химчистка раз в неделю забирает вещи. Не работа – мечта!

– Пф… Тоже мне мечта! Я вот вообще не за этим сюда пробивалась. А личную жизнь устраивать!

– Эт с кем? С Антоном, чтоль? – хмыкнула кухарка.

– Нужен мне больно этот нищеброд, – фыркнула безголовая девица. – Я самого Максима заполучить хочу.

– Он же колясочник!

– Но от этого-то мужиком быть не перестал. Я всё узнала из проверенных источников, пусть ноги не ходят, но между ними то не отсохло. Мне главное его соблазнить, да залететь удачно и тогда я буду в шоколаде. У меня подружка в «ФИС Гранд» работает, я знаю, сколько их генеральный директор зарабатывает. Даже если замуж не позовёт, алименты будут такие, что мне всю жизнь можно не работать!

– Интересно, каким образом ты всё это провернуть планируешь? – ехидно поинтересовалась тётя Соня. – Ты тут уже неделю раком ползаешь, а он на тебя даже не посмотрел ни разу.

– Дождусь, когда дома будет, да подсыплю ему порошок один на приворот заговорённый. У меня соседка бабкина – ведьма…

Дальше слушать не стал и, толкнув дверь в кухню, замер в проходе. Внутри меня кипела ярость. Упоминание подсыпанных в еду препаратов всколыхнуло болезненные воспоминания.

– Максим Александрович?!

Кухарка от неожиданности выронила дорогую бутылку коньяка, недавно подаренную партнёрами, которую пыталась запихать в свою объёмную сумку перед моим появлением.

– Уволены. Обе!

Дождавшись, когда обе рыдающие женщины покинут дом, набрал Антона, приказав найти мне новую прислугу. Спустя полчаса на почту упал скудный список анкет, среди которых взгляд задержался лишь на одной.

3. Устройство на работу

Катя

Смотрела сквозь металлические прутья ворот на двухэтажный особняк, в котором мне предстояло провести как минимум полгода, и пыталась собраться с духом, чтобы нажать на кнопку видеодомофона.

Савельев Максим Александрович, тридцать четыре года, генеральный директор крупного холдинга, не женат, детей нет, характер, судя по постоянной текучке наёмного персонала в этом доме, оставлял желать лучшего. Но что поделать, другого выбора у меня не было. В агентстве, куда я обратилась в поисках работы, мне дали три места на выбор. Савельев предлагал самую высокую заработную плату, поэтому я решила отправиться прямиком к нему.

Конечно, в голову сразу полезли мысли, не дающие покоя, что он одинок, молод, богат, а девушки, нанятые им, бежали от него, как от огня. Пристаёт? Принуждает к близости? Заставляет делать гнусные вещи? Именно это не давало мне покоя, но ровно до того момента, пока мне не сказали, что Максим Александрович колясочник. Оставалось только догадываться, почему приглядывающие за чистотой в доме и готовкой, так быстро теряли свои рабочие места. Судя по словам менеджера агентства, девушек именно увольняли, поэтому оставалось только догадываться, что же послужило этому.

Сделав глубокий вдох, вскинула руку, нажимая на кнопку домофона.

Тишина сохранялась примерно около минуты. Я ждала, не желая быть настойчивой и показаться в глазах работодателя несдержанной, ведь понимала, что ему сложно быстро передвигаться из-за отсутствия возможности ходить на своих двоих.

– Слушаю! – раздался внезапно голос.

Я невольно вздрогнула под учащающееся биение своего сердца.

– З-здравствуйте, – от волнения появилось абсолютно неуместное заикание, – я из агентства по поводу…

Договорить не успела. Слуха коснулся сигнал, и высокая металлическая калитка рядом с воротами чуть приоткрылась, позволяя войти на территорию дома.

Старалась не глазеть по сторонам, хотя посмотреть было на что: аккуратно стриженный газон и вазоны с разнообразными цветами. Дорожки из тротуарной плитки убегали в разные стороны, вдоль которых стояли слегка изогнутые фонари. Вдали виднелась беседка с белоснежным колоннами, увитыми плющом.

Я вновь попала в другой мир: безбедный и изысканный. В мир, из которого недавно сбежала, не вынося хамства, высокомерия и циничности. С людьми, чьё материальное положение достаточно высоко, работать довольно сложно. Они видят в нас, в тех, кто им прислуживает, рабов, которые по их мнению, достойны именно такого унизительного отношения.

Пусть я и была с почти драным карманом, но всё же чувство собственного достоинства у меня присутствовало. Но сейчас… Сейчас, судя по всему, придётся спрятать его поглубже и снова терпеть нападки богатея, у которого характер, что скорее всего, сквернее некуда.

Стоило дойти до дверей, как раздался уже знакомый сигнал. Подождав немного, я потянула ручку на себя, с волнением переступая порог светлого и просторного дома.

– Максим Александрович, – позвала я осторожно, топчась на месте. – Здравствуйте. Я из агентства.

– Проходите сюда, Екатерина, – раздался голос из правого коридора.

Посильнее стиснув ремешок сумочки, я сделала шаг, потом ещё один и ещё, сворачивая за угол и наблюдая открытую комнату, в которой виднелись стеллажи с книгами и большое панорамное окно, завешанное невесомым белым тюлем.

– Добрый день! – и вновь этот голос.

Сместила взгляд, наблюдая за массивным столом брутального блондина с глазами холоднее айсберга.

– Здравствуйте, – смущённо кивнула, не решаясь присесть без его разрешения.

– Где ваша коса?

Вопрос застал меня врасплох, и я растерялась.

– Что? – спросила спустя несколько секунд повисшей тишины.

Савельев, а это бесспорно был он, подхватил со столешницы какую-то бумагу, поворачивая её ко мне.

Это оказалась моя фотография, на которой была я, с длинной косой. Только потом ко мне пришло осознание, что это фото взято из агентства. Работодатель мог запросить его, чтобы посмотреть на внешний вид того, кого нанимали для грязной работы.

Рука сама по себе потянулась к волосам, но так и зависла в воздухе, ведь косы больше не было, её отрезала Аделина Громова, тем самым наказывая за то, что я дала её сыну совет вести себя хорошо. Жестокая женщина, любящая только себя одну. Сердце вновь заныло от обиды, но я смогла выдавить из себя измученную улыбку и произнесла:

– Решила сделать стрижку. Лето на улице, жарко, – пожала плечами.

Мне, возможно, показалось, но в глазах Савельева промелькнуло недоверие.

– Зря, – хмыкнул он, откладывая фотографию в сторону. – Она вам шла. Значит так, вы будете ответственны за…

Дальше последовал перечень всех моих должностных обязанностей, в которые ничего нового не входило. Наоборот, он был упрощён, скажем так.

– Согласны?

Серьёзное выражение лица, стальной взгляд, расслабленная поза… Я не видела его ноги, но вот вверх инвалидной коляски – да. И именно она напоминала о том, что передо мной инвалид, хотя на первый взгляд по Савельеву этого нельзя было сказать.

– Да, – решительно кивнула, – согласна!

– Отлично! С завтрашнего дня можете приступать.

_____

Подробности истории про прошлое место работы Екатерины описаны в романе "(С)Нежная. Не твой ребёнок" . Читать здесь: https://litnet.com/ru/book/snezhnaya-ne-tvoi-rebenok-b472084

4. Доверяй, но проверяй

Максим

С фотографии в анкете на меня смотрела совсем молоденькая девчонка. На вид скромнее некуда. Светлые волосы, собранные в длинную косу, добавляли её образу какой-то сказочности. Уж не Алёнушка ли зовут? Нет. Лебедева Екатерина Викторовна. Студентка пединститута, что, впрочем, ожидаемо.

Пробежавшись глазами по строчкам, остановился на последнем месте работы. Глаз зацепился за знакомую фамилию. Достав телефон, нашёл контакт Ярослава Громова. Сын нашего губернатора ответил на мой звонок почти сразу.

– Слушаю, Максим.

На заднем фоне в отдалении раздавался детский смех и весёлая музыка.

– Приветствую, Ярослав. Вопрос есть. Личный. Можешь говорить?

– Да, минутку, – хлопнула дверь, послышались тяжёлые шаги. – Вот теперь могу говорить. У дочки день рождения, отмечаем.

– У дочки? – переспросил я, ведь помнил, что у Громова был сын.

– Да… Я понимаю, о чём ты думаешь. У меня кардинальные изменения в личной жизни произошли за последние месяцы. Как-нибудь расскажу. Кстати, раз уж коснулись этой темы, приглашаю на свадьбу. Саму карточку приглашения пришлю чуть позже, с разводом немного не до того было.

– Ого! Поздравляю. Если получится, обязательно… прикачу, – усмехнулся невесело, потому как по привычке с языка чуть не сорвалось другое слово.

– Так что у тебя за вопрос?

– Месяца три назад у тебя работала девушка. Няней. Лебедева Екатерина, помнишь такую?

– Няней… – Ярослав задумался. – Честно, смутно. Их там столько было в тот период. Некоторые увольнялись и дня не проработав.

– Жаль, я думал ты мог её запомнить.

– Можешь дать больше информации?

– Молодая, студентка, с косой длинной.

– Погоди. С косой говоришь? А-а-а… Катя. Да, точно. Я когда её принимал, вечно Алёнушкой назвать хотел из-за причёски.

Я хмыкнул, ведь наши мысли сходились.

– Помню, а что случилось?

– Подыскивал себе новую домработницу, увидел в её анкете твоё имя в числе последних работодателей. Решил узнать, из-за чего её уволили? Мне катастрофически не везёт с прислугой, хочется услышать правдивые отзывы о человеке, прежде чем впускать в дом не пойми кого.

– Не переживай, Катя – порядочная девушка. На самом деле там вышла некрасивая история с моей бывшей женой…

Выслушав рассказ Громова, я поблагодарил его за помощь, и решил дать Лебедевой шанс, несмотря на её юный возраст. Рассудив, что качественно тряпкой махать большого опыта и специального образования не требуется, дал распоряжение Антону пригласить её на собеседование.

– Только её? – нахмурился помощник. – Уверены, что одна девушка справится? У вас всё-таки большой дом.

– В котором я пользуюсь всего несколькими комнатами, – раздражённо перебил парня. – Гостей у меня не бывает, мне не нужно поддерживать ежедневную чистоту во всех помещениях. И оплату за это я предлагаю более чем достойную.

Екатерина пришла на следующий день. Девушка оказалась среднего роста и выглядела чуть старше, чем на фото. Она то и дела теребила ремешок свой сумочки и переминалась с ноги на ногу.

«Забитая…» – промелькнуло в голове единственное слово, дающее ёмкую характеристику моей будущей домработнице.

– Где ваша коса? – начал я с вопроса, ответ на который уже знал.

Громов не стал скрывать от меня подробности, но мне было интересно, что скажет сама девушка. И она поступила именно так как я и ожидал: умолчала о настоящей причине, придумав правдоподобную отмазку.

– Решила сделать стрижку. Лето на улице, жарко.

С одной стороны, это была ложь, которую я не приемлю. С другой – она не раскрыла подробности, которые касались её прошлого работодателя, а значит и обо мне в случае увольнения будет помалкивать, что меня полностью устраивало.

– Зря. Она вам шла, – вырвалось у меня прежде, чем я успел подумать, что делаю девушке комплимент.

Такое поведение было мне не свойственно, а потому я поспешил озвучить список обязанностей Екатерины. Я хоть и сидел за столом, но не мог не заметить, что взгляд девушки то и дело скользит к спинке инвалидной коляски. И это раздражало.

Я ненавидел жалость и брезгливость, с которой большинство людей смотрели на меня. И даже дорогой костюм, часы, стоимостью в их годовую зарплату, а также то, что одно моё кресло стоило как автомобиль, который они могут купить только в кредит, ситуацию не спасало.

– И ещё кое-что, – добавил я, когда девушка согласилась. – Старайтесь не попадаться мне на глаза. Вы должны успевать выполнять свои обязанности пока я на работе. В выходные график будет плавающим. Проживание в доме не предусмотрено. Я не терплю посторонних, предпочитаю жить один. Для всего остального у меня есть помощник.

– Один? – её глаза стали размером с блюдца. – А если ночью вам понадобиться помощь? – прозвучал её тихий вопрос.

– Это какая? – я прищурился.

– Ну… – она замялась. – Например, если вы захотите в туалет…

Первой эмоцией пришло раздражение.

– Я не настолько беспомощен, чтобы не справиться с естественными потребностями, Ка-тя! – произнёс резко.

После аварии я перенёс не одну операцию и прошёл через массу реабилитационного лечения, чтобы иметь возможность самостоятельно подтирать себе зад. Не хочется вспоминать, насколько сложно было, но я справился. Вот только ни одна клиника не совершила чуда и не избавила меня навсегда от ненавистного кресла. Меня уверяли, что дело в психосоматике, предлагали поработать с психологами, но я категорически отказался.

От моего холодного тона она испуганно вжала голову в плечи и опустила глаза в пол. Невольно прошёлся взглядом по ладной фигурке, скрытой за несуразными дешёвыми вещами, и хмыкнул, поймав себя на мысли, что кое от какой помощи ночью в её исполнении я бы не отказался. Её покорность неожиданно… возбудила?

5. Что случилось?

Катя

Последующие дни проходили в бешеном ритме. Я вставала ни свет ни заря, чтобы добраться до особняка Савельева. Но ничего, я не жаловалась. Что поделать, если наши районы проживания находились достаточно далеко друг от друга. Не спорю, можно было добираться каждый раз с комфортом на такси, но для меня это была непозволительная роскошь, так как долг отчима вынуждал дорожить каждой копейкой.

К слову об отце…

Он устроился на работу. Не спорю, его заработная плата была довольно-таки низкой, но всё же я считала, что это лучше, чем вообще ничего. Для меня было главное то, что он держал своё слово и старался даже не глядеть в сторону игрового соблазна, из-за которого и приходилось сейчас ограничивать себя во всём, в чём только можно.

Максима Александровича за эти две недели я видела лишь несколько раз, да и то большая часть из них из окна особняка, когда его привозил Антон, с которым я успела познакомиться.

Савельев оказался суровым мужчиной, от одного взгляда которого по коже бежали леденящие душу мурашки. От него веяло опасностью, и я наоборот радовалась, что мы с ним почти не сталкиваемся.

Работы было немного. Ничего необычного: влажная и сухая уборка, иногда готовка, так как в доме повара не оказалось. Мне было несложно, тем более, что я любила готовить. Если что-то нужно было делать дополнительно, что случалось всего один раз, то Савельев оставлял в кухне на столе лист бумаги, на котором каллиграфическим почерком было выведено требуемое.

С утра и до вечера я была без присмотра и контроля, спокойно выполняя свою работу. И пусть знала, что в доме одна или же Максим Александрович у себя в комнате, всё равно не отпускало ощущение того, что за мной кто-то постоянно следит. В каждой комнате, куда бы я не заходила, конечно же, в которую позволено, всегда ощущался чей-то взгляд. От этого чувства невозможно было избавиться.

Понимая, что следить за мной некому, так как Савельев в дом никого не пускал, я пришла к выводу, что всему виной моё подсознание. Оно играло со мной. Скорее всего, дело в том, что изначально я была настроена на выслушивание многочисленных претензий, как было в доме у Громовых, на насмешки и упрёки, а в итоге меня, можно сказать, предоставили самой себе. В такое сложно поверить, поэтому я всё никак не могла привыкнуть к этому.

Тщательно протирая пыль на книжных полках в библиотеке, услышала приглушённые голоса, сразу узнавая тех, кому они принадлежат – Савельев и Антон.

– Да, документы уже готовы, – говорил второй. – Осталось только всё ещё перепроверить и подписать. Кстати, вам пришло приглашение на свадьбу от Громова Ярослава…

«Громова Ярослава?» – ахнула я, выронив из рук тряпку в ведро с водой, которую тут же поспешила подхватить.

Я никогда не лезла в чужие дела, считала это неправильным, как и подслушивание относила к низменным поступкам, но сейчас не могла не задуматься и не поразмышлять над услышанным.

«Выходит, что Громов развёлся со своей супругой, отрезавшей мне косу, и снова женится?»

Знала, что это неправильно, но не смогла сдержать ехидной улыбки. Всё-таки есть мозги у этого мужчины, понял наконец, какая Аделина гадина. Я надеялась, что она страдает из-за их развода, потому что человек из неё получился отвратительный. Высокомерная, нахальная и лицемерная дамочка, любящая похвастаться и пустить пыль в глаза. Да только если бы не её муж, Ярослав Громов, то и хвастаться бы было нечем.

– Привет, – от внезапно возникшего голоса я нервно вздрогнула. – Ой, прости. Напугал тебя.

В дверях библиотеки стоял улыбающийся Антон.

– Добрый день, – кивнула ему. – Не ожидала просто вас увидеть, вот и…

– Как дела? – спросил молодой мужчина. – Не сильно тебя Максим Александрович мучает?

– Нет, что вы? – махнула я рукой, в которой оказалась влажная тряпка. С неё слетело несколько капель и прямо на светлый костюм Антона. – Ой… – замерла я испуганно, ожидая целый поток грубости и унизительных слов, вот только их, на моё удивление, не последовало.

– Не переживай, – как ни в чём не было подмигнул мне мужчина, – это ерунда. С кем не бывает. Значит, всё хорошо?

– Д-да, – заикнулась я, не веря, что содеянное сойдёт мне с рук, – спасибо.

– А-ха-ха, – неожиданно рассмеялся Антон. – Ты такая забавная, честное слово.

– Весело тебе?! – донеслось гневное. – В кабинет вернись!

От наполненного злобой голоса Савельева я напряглась.

– Это мне, я пошёл, – снова подмигнул мне. – Ну давай, пока! Иду, Максим Александрович!

Антон скрылся из виду, оставляя меня одну. Постояв ещё немного, я принялась за дальнейшую работу, невольно задумываясь о том, что могла здесь задержаться, если и дальше так пойдёт.

Возвращалась домой, когда солнце начало клониться к небосклону. Две маршрутки и вот я уже открывала дверь нашей с отцом квартиры, в которой оказалось тихо.

– Папа? – позвала я отчима.

– Я у себя, – донеслось из его комнаты.

Обычно он всегда встречал меня, звал ужинать, а сейчас…

Предчувствуя неладное, я сняла обувь, поставила её на полочку и направилась к нему, распахивая дверь.

– Папа? – обомлела я, не наблюдая на лице отца ни единого живого места. – Что… Что случилось?

6. Мимолётная слабость

Максим

– Ты такая забавная, – передразнил я Антона, когда парень вернулся в кабинет и плотно прикрыл за собой дверь. – Я тебе не за то, что ты перед моей домработницей зубы сушишь, плачу!

Внутри клокотала ярость, стоило услышать их милое щебетание с Алё… тьфу ты, Катей.

– Прошу прощения, Максим Александрович, – ответил помощник, но я не услышал в его голосе ни капли раскаяния. – Я просто поздоровался с девушкой. Всё-таки она молодец, раз смогла так долго продержаться у вас.

– Испытываешь моё терпение? – гневно прищурился я. – Я могу её хоть сейчас вышвырнуть на улицу.

– Вы этого не сделаете, – уверенно отбил Антон мой выпад. – В противном случае вам придётся искать другую домработницу, а это сделать будет сложно. Где вы ещё найдёте такую, как Катя? Чтобы и весь дом в чистоте держала и готовила вкусно. А какие у неё пирожки! М-м-м! Просто пальчики оближешь!

– Что? Ты когда, – я сглотнул рвущийся наружу мат, – пирожки её опробовать успел?

– В понедельник, когда я в обед за вашими документами по сделке с «Сириус-групп» заезжал, – отозвался Антон безмятежно. – Катюша целый пакет в дорогу дала для вас в том числе. Но вы… отказались. А я домой забрал, чтоб добру не пропадать. Мы с братом оценили.

Я сжал зубы. Что-то такое и правда имело место быть. Я тогда был раздражён из-за проблем в одном из филиалов и мне было не до пирожков, когда на кону стояли миллионы и далеко не рублей.

А вот сейчас что-то досадное шевельнулось внутри. Однозначно, нужно было прекращать общение Антона с моей уборщицей. Мне же ведь не показался интерес в его взгляде. Тоже мне волк нашёлся охочий до красной шапочки с её… пирожками. Тряхнул головой, отгоняя непрошенные ассоциации со старым немецким фильмом для взрослых, возвращая себе рабочий настрой.

Вечером, после ухода Антона и Кати, лёжа в кровати открыл на планшете приложение видеонаблюдения, проверяя, чем занималась моя уборщица. Первые дни после установки камер я считал слежку за девушкой производственной необходимостью. Но даже убедившись, что Катя не отлынивает от своих обязанностей и не пытается ничего украсть, спустя несколько дней вновь поймал себя на том, что продолжаю в перерывах между работой наблюдать за ней.

И вот сейчас я смотрел на повторе, как девушка проходит в ванную комнату, чтобы сделать уборку. В душе она включила неверный режим и её окатило водой из верхней лейки. Затаив дыхание, не отрывая глаз, следил, как Катя сняла с себя мокрую футболку, оставаясь в лифчике.

А грудь у девчонки что надо. Небольшая, аккуратная двоечка, которая так и просится, чтобы её сжали в ладони, пропуская между пальцами острый от возбуждения сосок. Моя рука на автомате потянулась к трусам и нырнула под резинку, обхватывая вялый член.

Развесив футболку на сушитель для полотенец, она продолжила уборку уже без неё. Она наклоняясь так, что аппетитные полушария представали моему взору с весьма интригующей стороны, затем становилась на колени, повернувшись ко мне попкой, обтянутой леггинсами.

От фантазии, как я рывком стягиваю их вместе с трусикам и начинаю вколачиваться в податливое тело, закружилась голова. Планшет отлетел в сторону, а я застонал, сжимая собственную плоть, чувствуя, как она начинает твердеть у меня в руке.

Что? Твердеть?

Отодвинув вниз резинку трусов не поверил глазам, глядя на уверенный стояк. Сердце от волнения заколотилось так, что стало больно в груди.

Впервые с момента аварии мой член подал признаки жизни. После аварии у меня был пережат кровоток, не исправив который, я мог навсегда остаться бездетным. Врачи сделали всё что смогли и утверждали, что сохранили мне мизерный, но шанс стать отцом.

Но появилась другая проблема: у меня не вставал. Ни на что. Что бы я не пробовал. Даже профессионалки своего дела не могли придать моему бойцу мало-мальски твёрдый вид. А ведь я уже почти смирился с тем, что не смогу больше быть полноценным мужчиной.

Провёл рукой вверх и вниз, ощущая лёгкое покалывание в головке. Плюнув на ладонь, вновь обхватил свой стояк и, откинувшись на подушках, стал подрачивать, представляя сочных на всё согласных красоток. То ли фантазия у меня атрофировалась вместе с ногами, спустя пару минут бестолковых манипуляций, пришлось включать порно. Я хотел кончить, но просмотр откровенного видео не помог, а наоборот сделал лишь хуже.

– Нет! Нет! Да бл… – выругался я, глядя на поникший член.

Бредовая идея пришла в голову внезапно. Я потянулся за планшетом и включил видео со своей уборщицей, продолжая активно работать рукой.

Закрыл глаза, представляя, как Катя тщательно натирает нежными ладонями мой член, а затем поворачивается ко мне попкой, предлагая себя.

– Твою ж… – рвано выдохнул, чувствуя как липкое почти прозрачное семя заливает кулак, а меня самого сводит судорогой.

И надо же было случиться, что именно в этот момент телефон разразился громкой трелью. Потянувшись за влажными салфетками, что лежали в тумбе, зацепил краем глаза имя звонившего.

«Катя»

Меня прошиб холодный пот. Не могла же девушка почувствовать, что я думал о ней сейчас? От этой наполненной мистической составляющей мысли стало тревожно. А что если она заметила камеры и в курсе, что я наблюдаю? Вспомнил, как поначалу она тревожно оглядывалась, но вскоре расслабилась. Тогда я свалил всё на адаптацию к новому дому.

Звонок смолк, а следом пришло сообщение. Вытерев кулак, потянулся за телефоном и перезвонил, рассудив, что просто так девушка не стала бы звонить мне, тем более так поздно, и оказался прав. Катя ответила не сразу.

– Какого хрена?! – выругался я, перезванивая второй раз.

– М-максим Александрович, доброй ночи, – хриплый заплаканный голос заставил напрячься. – П-простите что беспокою…

– Что случилось, Катя? – перебил её, чувствуя необъяснимую тревогу в груди.

– М-можно я завтра возьму выходной? Я отработаю! Честно!

– Причина? – я нахмурился, накручивая себя в ожидании ответа.

7. Неожиданность

Катя

Не верила, что отчим попал под машину, как он мне сказал. Интуиция кричала, что беда вновь шагнула на порог нашей квартиры.

Чуть позже я поняла, что пострадало не только его лицо, но ещё и рёбра, так как отец при каждом вздохе морщился, прижимая к ним ладони.

Уговаривала его вызвать скорую, а он отказывался, заверяя, что пару дней и всё пройдёт. Вот только я рисковать его жизнью не собиралась.

Проигнорировав просьбы не беспокоить медиков почём зря из-за незначительных царапин, от которых отец дышать не мог и был весь в крови, я всё же вызвала скорую.

Дойти до машины отец не смог, останавливаясь после каждого незначительного шага, поэтому спускали его на носилках.

Позже, я дожидалась его у кабинета рентгена, реагируя на каждый шорох за дверью.

– Перелом пятого и шестого рёбер… – равнодушно выдала полноватая женщина, протягивая мне подтверждающие бумаги. – Ждите врача.

И мы ждали. А пока мы ждали, я вновь попыталась уточнить, что случилось, потому что не верила в нелепицу с машиной, которую придумал отчим.

– Ты же не… играл? – с надеждой спросила, задерживая дыхание.

Не представляла, как переживу, если он скажет, что вновь проигрался и кому-то должен. И дело вовсе не в долге, который и без того был велик, а в том, что он обещал больше не ввязываться в подобное, потому знал, что я больше не выдержу.

– Нет, дочка! – заверил меня отчим с заплывшим от ран лицом, после чего, ойкнув, схватился за бок, издавая болезненный стон. – Я же… обещал тебе, – прохрипел он, прикрывая глаза и склоняя голову, чтобы скрыть от меня свои мучения.

– Тогда что случилось? – из моего рта вырвался жалостливый всхлип. – И не нужно обманывать, как и придумывать небылицы, я прошу. Тебя избили?

Ответом было молчание, которое сказало больше любых слов.

– За что, папа? – прошептала я, ощущая, как сильно болит моё бедное сердце.

– Дочка… – и снова эта вина в его голосе. – Мне не даёт покоя, что ты так мучаешься из-за меня, дурака. Я нашёл работу, да… – тихий стон слетел с его губ, ведь сломанные рёбра давали о себе знать, – но там платят копейки.

– Что ты сделал? – я едва сдерживалась, чтобы не разреветься.

– Да ничего, в том-то всё и дело, – устало мотнул головой отчим. – Я решил устроиться на подработку и нашёл в объявлении, что требуется мужчина или женщина, возраст не важен, как и образование, на доставку корреспонденции. Обещали вполне неплохие деньги.

Слушала с замиранием сердца, понимая, что дальше будет страшное.

– Я встретился с тем, кто должен был передать мне эту самую корреспонденцию.

– Встретился где? – тихо спросила я, слушая внимательно.

– В парке, у фонтана. По его словам в офисе сейчас ремонт, запах краски и всё такое, отсюда и столь вынужденная мера вести беседу на улице. В общем, мне передали большой бумажный пакет, который я и должен был доставить по указанному адресу. Деньги мне заплатили сразу же.

– И тебя это не насторожило? – мотнула я головой. – Встреча на улице, с офисом ситуация неясна, да ещё и заплатили сразу.

– Насторожило, но я всё равно решил взяться за эту работу. Две тысячи на дороге не валяются.

– Две тысячи?

– Да, именно столько мне и заплатили.

Дальше я слушала не перебивая, с гулко колотящимся сердцем в груди.

Как оказалось, отец привёз в отдалённый район города этот самый конверт, передав его в руки подозрительного типа с внешностью недавно отбывшего срок в тюремном заключении. А дальше… А дальше как только конверт был вскрыт, его схватили за грудки и швырнули на землю, пиная по рёбрам. Отчим говорит, что пытался увернуться, не понимая, за что с ним так, ведь он ничего плохого не сделал, но ему не дали ни шанса. Потом, когда отец чуть не захлебнулся в собственной крови, его разум отключился, а очнулся он уже в каком-то овраге, без телефона, документов и тех двух тысяч, которые ему заплатили. Отец с трудом шёл по дороге, пока рядом с ним не остановилась какая-то машина.

– Нужно заблокировать сим карту и подать документы на новый паспорт, – вздохнула я, шмыгнув носом. – Больше никаких подработок, – просила отчима слёзно. – Слышишь? Я со всем разберусь.

Нам всё же удалось поговорить с врачом, который заверил, что госпитализация ни к чему. Он выписал названия лекарств и отпустил нас на все четыре стороны.

Два дня я не отходила от отца, помогая ему передвигаться по дому, но мой незапланированный отгул подошёл к концу и следовало возвращаться на работу в особняк Савельева.

Сидя в маршрутке, размышляла над тем, что лето подходит к концу и мне из-за трудностей с финансами и возникшей работой, придётся переводиться на заочную форму обучения.

В моих руках находился костюм Максима Александровича, который я забрала попутно из химчистки по его поручению. Он выдал мне ключ от ворот и дома, поэтому я без проблем вошла внутрь, слыша его недовольный голос:

– Что значит не можешь поехать со мной на свадьбу к Громову?! Причина?! Температура тридцать девять это не такая уж и причина!

Я замерла, не зная, в какую сторону мне податься, чтобы не попасться на глаза разъярённому хозяину дома.

– Что?! Коронавирус?! Твою мать, Антон! Ладно, отдыхай! Держи меня в курсе! Катя! – крикнул он. – Иди сюда!

Вздрогнув от прокатившегося по особняку рёва, я смиренно пошла по требованию работодателя.

– Доброе утро, Максим Ал…

– Ты водить умеешь? Права есть? – перебил меня он, оглядев с ног до головы.

– Да, но…

– Отлично! – кивнул он. – Ты едешь со мной на свадьбу!

8. Не по плану

Максим

Незапланированный отгул моей домработницы одним днём не ограничился.

Я попросил Антона собрать полную информацию на девушку. Не ту, которую предоставляет агентство, а ту, что даже в соцсетях не выкладывают. Помощник не сразу согласился достать подноготную Кати, пришлось надавить. Информацию я получил подозрительно быстро, словно Антон уже интересовался девушкой и собрал её заранее. Я знал, что у него брат – хакер, для которого сделать это не проблема.

Как и думал, отец, а точнее отчим Кати оказался личностью маргинальной. Официально не трудоустроен, изредка берётся за подработки. Судя по записи из травматологии, куда его отвозила падчерица, никакой аварии не было, а было избиение.

Вопрос за что? Задолжал? Украл? В любом случае, в груди зудело от беспокойство за девушку. Впрочем, недолго, потому что моя работа сама себя не сделает. Несмотря на инвалидное кресло, я продолжал быть генеральным директором холдинга и не собирался никому уступать свою должность, держась за неё зубами. А желающих подвинуть меня было предостаточно. Тот же Ильченко Эльдар Каримович – владелец десяти процентов акций холдинга. Да и Абрамовы оба и отец, и его шлюховатая доченька на меня зуб точат, после того как я грубо послал эту силиконовую тварь.

Поддержка неожиданно пришла от того, от кого меньше всего её ждал. Миронов Дмитрий – новый муж моей бывшей супруги, как и я, владел тридцатью процентами акций холдинга. Именно он поддержал мою кандидатуру, когда Абрамовы подняли вопрос о снятии меня с поста. Благодаря Дмитрию я сохранил своё место, ведь потеряй я ещё и его… даже не знаю, что было бы. В тот день, когда решалась моя судьба, Миронов появился на собрании единственный раз лично. В остальное время его обязанности исполнял заместитель – Баринов Михаил Сергеевич.

Про свадьбу Громова я едва не забыл, если бы он сам не напомнил мне накануне. Пришлось звонить Кате и жёстко напоминать домработнице про её обязанности, за которые я плачу деньги. Несмотря на мою грубость, девушка спокойно ответила, что успеет привезти костюм из химчистки. Мне даже показалось, что она половину моей речи пропустила мимо ушей, витая где-то в своих мыслях. Это взбесило.

Окончательно меня добил Антон, вздумав не вовремя заболеть, о чём оповестил буквально за пару часов до торжества. Первой мыслью было позвонить Ярославу, извиниться и предупредить, что не приеду. Внутри всё противилось этому, ведь я знал, какие полезные связи можно было наладить на свадьбе сына губернатора, где будут сплошь крупные шишки бизнеса и политики.

Я ещё не успел положить трубку, как услышал метания в коридоре. Идея пришла внезапно.

– Катя! Иди сюда! – позвал девушку, сбрасывая звонок.

В руках домработница держала чехол с моим костюмом.

– Доброе утро, Максим Ал… – замямлила она, но я резко остановил её.

– Ты водить умеешь? Права есть?

«Скажи «да»! Скажи «да»!» – молил про себя, и боги услышали меня.

– Да, но…

– Отлично! – вновь перебил девчонку, облегчённо выдыхая. – Ты едешь со мной на свадьбу!

Катя широко распахнула глаза и захлопала ртом как выброшенная на берег рыбёшка.

«Рыбка золотая! – пришло неожиданное сравнение, глядя на золотистые волосы девушки. – Главное чтобы моя машина после неё не стала как в сказке разбитым корытом, иначе я её…»

А что иначе я додумать не успел, ведь голову запоздало посетила другая мысль: в чём поедет на свадьбу Катя. Сомневаюсь, что в её котомке Пекин-подвального производства завалялось вечернее платье. Вот чёрт.

– Простите!

Похоже, выругался я вслух, потому что моя мышка-норушка испуганно втянула голову в плечи.

– Какой у тебя размер? – спросил, объезжая девушку по кругу.

– Ч-чего?

– Размер, говорю! – рявкнул раздражённо, выдирая из её рук чехол, которым она прикрылась как щитом. – Одежда, обувь, грудь… Да твою ж… Катя! Тебе нужно платье! Или ты поедешь на свадьбу в таком виде?

– А я разве не м-могу просто отвести вас и отсидеться в машине, а потом вы мне позвоните, и я отвезу вас домой?

– Нет, не можешь! Мне нужен помощник там. А раз Антон заболел, им будешь ты!

Катя открыла было рот, чтобы возразить, но я опередил:

– Тройная оплата и наряд за мой счёт.

Девушка от неожиданности подавилась воздухом, что-то прикидывая в уме.

– Я согласна, – покорно выдохнула она, не долго сопротивляясь.

Вынимая из ящика стола запасные ключи, зацепился взглядом за маленький квадратный снимок, лежащий рядом. Стиснув зубы, торопливо отвёл глаза.

– Иди, заводи машину, – кинул Кате брелок, который она неловко поймала, едва не уронив. – Я переоденусь и спущусь.

– Может, помочь вам… одеться? – предложила она и тут же покраснела как помидор.

– Справлюсь, – буркнул, сворачивая в спальню.

Самым тяжёлым после аварии и операций для меня поначалу было натягивать брюки. Даже обуваться было проще. Помогли ролики в интернете, где мужики доходчиво объясняли как это сделать. Поначалу я грохался с коляски раз по двадцать, прежде, чем выходило натянуть брюки хоть как-то и занимало это по полчаса, не меньше. Но упорства мне было не занимать. Через сотни попыток и десяток порванных в процессе штанов, я не просто научился делать это как с кровати, с дивана и даже с коляски, но ещё умудрялся при этом не измять дорогую ткань деловых костюмов, в которых появлялся в офисе.

Вот и сейчас на всё про всё у меня ушло минут пять, ещё столько же, чтобы надеть всё остальное. Рубашка, пиджак, галстук, запонки, туфли…

Посмотрел на себя в зеркало и поморщился. Ненавидел себя таким. А ещё ненавидел больницы и врачей, которые только деньги тянули, так и не вернув мне способность ходить, как обещали.

Катя переминалась с ноги на ногу у порога. Автомобиль стоял заведённый перед входом.

– Давайте я помогу, – произнесла она, подаваясь навстречу.

– Дверь открой, – кивнул на пассажирскую дверь. – Коляску загони в багажник, там есть специальное…

9. Утереть нос

Катя

Я предполагала, что могут возникнуть какие-то трудности, ведь там, куда меня отправил Савельев за заказом, наблюдались довольно-таки состоятельные мужчины и женщины. Да и само помещение блистало вывесками, названия которых носили громкие имена всемирно известных модельеров.

Может, мне казалось, но на меня многие смотрели и в их глазах читались вполне логичные вопросы: ты не ошиблась с местом покупок? Они тебе разве по карману?

А я и сама знала, что мне даже носовой платок здесь не по карману, не говоря уже про платье и туфли.

Найдя нужный бутик, я вошла в него, отмечая кричащую роскошь и вышколенных администраторов зала, которые будто кол проглотили. Они улыбались, но ровно до того момента, пока не осмотрели меня с ног до головы.

– Вы что-то хотели? – спросила одна из девушек, смотря на меня с насмешкой, свысока.

«Хоть бы поздоровалась ради приличия, – подумалось мне. – Или ты здороваешься только с теми, кто, по-твоему, этого достоин?»

Что-то мне подсказывало, что всё именно так и обстоит. Лицемерная, ничем не приметная тупая девица, унижающаяся перед богатеями и лижущая им зад. Да, я и сама была ничем не лучше неё, тоже в примерно таком же положении, но всё же знала одно – никогда не стану задирать нос и выпендриваться, как и терпеть унижения. Пусть я не голубых кровей, без солидной суммы в банке, но себя уважаю.

– Добрый день, – всё же решила проявить вежливость.

– Мне вот эти, – раздался неподалёку капризный голос. – Размер тридцать шесть с половиной.

«Как у меня».

– Мне нужно забрать заказ…

– Да не эти туфли!

Повышенный тон и ничем не прикрытое возмущение говорили о том, что для этой молодой женщины подобное поведение в порядке вещей.

– Вот эти! Я сказала отложить их! Тц! – цыкнула она, скривившись. – И откуда вас таких понабрали? – качнула она головой, унижая покрасневшую девушку. – Неси давай уже, – махнула рукой блондинка. – Я устала.

Та, кто работал с ней, поспешила со всех ног к небольшому коридорчику, теряясь из виду.

– Вот номер заказа, – поспешила сделать вид, что не заметила происходящего.

И дальше начался самый настоящий кошмар.

– Что значит, я не могу их купить?! – взвизгнула скандалистка, возмущённо ахая. – Я VIP-клиент вашего клоповника, если вы забыли! – топнула она ногой, и цокот каблука разнеся по всей округе. – Вот они стоят! – продолжала бесноваться блондинка. – А вот моя карта! – махнула она куском пластика в воздухе. – Где терминал для оплаты?!

– Простите, Нелли Владимировна, – распиналась перёд ней девушка, – но туфли, которые вы выбрали, оформлены по интернет-заказу.

– Так отмените!

– Но мы не можем отменить оплаченный заказ, только клиент… – и девушка посмотрела в мою сторону, от чего голосящая блондинка одарила меня своим вниманием, презрительно фыркая.

– Ты, что ли, их заказала? – нахально усмехнулась она, без стеснения окидывая меня брезгливым взглядом. – Тусклые волосы, жирная кожа, отсутствие маникюра и приличного внешнего вида в целом. Ты почку продала, чтобы эти туфли купить? – хохотнула так называемая Нелли Владимировна.

Я заметила у блондинки небольшой живот, и я искренне сочувствовала малышу, который рос в теле этой женщины.

«Он будет таким же, как Марк Громов», – почему-то именно эта мысль возникла в голове, пока меня поливали грязью, требуя отменить заказ.

– Что стоишь? – рычала на меня блондинка. – Отменяй давай уже! Сходи лучше на рынок или где вы там, нищеброды, одеваетесь!

– Отмените заказ, – попросила администратор, не имея при этом ни капли вежливости.

– Пусть покажет карту, с которой проводилась оплата! – не унималась разодетая блондинка. – Ну сами посудите, откуда у такой замухрышки сто пятьдесят тысяч?!

«Сколько?» – ахнула я мысленно и, судя по всему, моё удивление отразилось на лице, так как после этого блондинка заголосила ещё больше.

– Ну кто бы сомневался! Она даже их стоимость не знает!

– Покажите карту, с которой был оплачен заказ или уходите, пока я не вызвала полицию, – настаивала администратор, даже не желая слушать мои объяснения о том, что заказ и оплату делал другой человек, а не я.

Как итог, меня в грубой форме попросили удалиться.

Шагая на выход и слыша насмешки блондинки в спину, я чувствовала себя какой-то грязью, попавшей по ошибке в мир богачей. Никогда не стремилась в него, но обидно всё равно было.

Слёзы закапали из глаз, и я поспешила их смахнуть, но Савельев всё равно заметил.

– Добрый день, Максим Александрович! Чём могу помочь?

Да, Савельев смог меня удивить. Вместо того чтобы отменить заказ и не ввязываться ни в какие склоки, он отправился обратно в бутик, и вот его встретили как положено.

Увидев меня, с лица администратора сошла улыбка, а в глазах появился испуг.

– Какого хрена мою невесту здесь оскорбили и не отдали её заказ? – рыкнул мужчина.

От услышанного я замерла, забывая, как дышать и моргать.

«Невеста? Какая ещё не-невеста? Я?»

– Максим? – голос блондинки вызвал неприятные вибрации в груди. – Неужели это ты? – она грациозной походкой направилась к нам, нахально улыбаясь. – Как же низко ты пал, – хохотнула нахалка, пока администраторы зала стали белее мела, помалкивая в тряпочку. – Путаешься со всякой швалью. Невеста? Серьёзно? Хотя, – отмахнулась она, – в твоём нынешнем состоянии выбирать особо не приходится, так ведь?

– Я бы сказал, что с выбором проблема у тебя, – отбил ядовито Максим Александрович. – Сколько там твоему мужу? Шестьдесят три, если не ошибаюсь?

– Шестьдесят один! – желваки на лице блондинки заходили ходуном.

– Ох, прости, лишних два года добавил, – хмыкнул Савельев. – И как тебе? Всё устраивает? Не сильно требователен в постели? А то ведь в твоём нынешнем положении это может быть вредно. Выглядишь, кстати, опухшей.

– У меня всё отлично! Благодарю! – рыкнула Нелли. – И вообще… – она гневно стрельнула взглядом в мою сторону, – мне пора!

10. Неожиданный сюрприз

Максим

Фирменный пакет с эмблемой бутика и чехол с платьем появились передо мной ещё до конца отведённого времени. Хватило одного движения бровью, чтобы администратор сменила курс и отдала покупку Кате, которая застыла и отрицательно помотала головой.

– Катюш, возьми, – пришлось сказать с нажимом, но ласково, поддерживая образ жениха, раз уж ляпнул на эмоциях.

Не послушаться меня девчонка не осмелилась. Но уходить так быстро я не собирался.

– Ножницы, – требовательно протянул ладонь.

Вещь появилась в моей руке ещё быстрее. Я достал из портмоне чёрный квадратик с логотипом бутика и, глядя как вытягивается лицо администратора, разрезал его.

– Максим Александрович, зачем вы?.. – начала было она, но заткнулась, споткнувшись о мой взгляд. – Простите, мы сейчас же оформим замену…

– Не утруждайтесь, – бросил обрезки пластика на пол вместе с ножницами под ноги тупой курицы. – Если вы не поняли, это значит, что в ваших услугах ни я, ни моя девушка больше не нуждаемся, а это, – я кивнул на чехол, – была последняя покупка в вашем магазинишке. Пойдём, Катюш, – позвал оторопевшую девушку, замечая в её глазах ошеломление вперемешку с щенячьим восторгом.

Как, оказывается, мало нужно, чтобы произвести впечатление на собственную прислугу. Оказавшись на улице, взглянул на часы, прикидывая, сколько у нас ещё есть времени до церемонии. По всему выходило, что немного. Тем не менее, даже если Катя нацепит дорогие шмотки, покрасневший нос и припухшие глаза всё равно будут перетягивать на себя всё внимание.

Выругавшись себе под нос, огляделся. Мы находились практически в центре города, а значит, тут должны были быть поблизости и салоны красоты. Взгляд тут же натолкнулся на кричащую вывеску. Отлично.

– Пойдем.

Я уверенно направился к нужной двери, не сомневаясь, что Катя как преданная собачка побежит следом, не задавая лишних вопросов. Так и вышло.

– Добрый день, чем могу помочь? – приветливо улыбнулась молодая женщина за стойкой у входа.

– Алина, – прочитал я на бейджике. – Мне нужно из этой Золушки, – не церемонясь, толкнул Катю в спину к стойке, – сделать принцессу за… – взглянул на часы, прикидывая, – четверть часа.

Администратор салона прищурившись, скользнула придирчивым взглядом по Кате, чехлу, что она продолжала сжимать, потом взяла её руку, осмотрела аккуратные обрезанные под корень ногти без намёка на лак. Я уже раздраконенный прошлым думал, что сейчас из её рта вырвутся слова о невозможности сделать это, но вместо них услышал:

– За пятнадцать минут будет без маникюра, но я бы рекомендовала нюдовый лёгкий лак, он идеально подойдёт к платью и дополнит образ.

– Сколько с маникюром? – я имел ввиду не деньги, а время, которое сейчас было дороже.

– Полчаса.

– Долго.

– Постараемся быстрее.

– Приступайте, – повелительно кивнул я.

Катю тут же окружил рой явившихся словно из ниоткуда девушек в одинаковой униформе салона. Одна из них явно сорвалась с перерыва, потому что её щека была оттопырена, а сама она усиленно работала челюстями, пытаясь что-то прожевать. Катя пикнуть не успела, как чехол с пакетом забрали из её рук и унесли в неизвестном направлении, а саму её усадили в кресло и разве что в позу снежинки не разложили.

– Могу я вам предложить чай, кофе или чего покрепче? – улыбнулась мне Алина, когда раздала указания сотрудницам.

– Я не пью, – тряхнул головой, отгоняя воспоминания о том, что в инвалидное кресло меня усадила бутылка дешёвого дерьмового вискаря.

– Поняла, – кивнула она и быстро вернулась с чашкой крепкого кофе.

Тем временем в зале кипела работа. Из-за спин сотрудниц я не мог разглядеть Катю. Лишь тонкое знакомое попискивание свидетельствовало о том, что она ещё не сбежала. Несколько посетительниц, над которыми уже трудились другие мастера, поглядывали в их сторону с интересом.

– Ваша спутница переодеваться будет у нас или?.. – спросила администратор, забирая пустую чашку некоторое время спустя.

– Здесь.

– Хорошо, мы почти закончили.

– Посчитайте, сколько вышло, плюс за срочность, – распорядился я, протягивая платиновую банковскую карточку.

– Непременно, – кивнула Алина, убегая за терминалом.

Пиликнула смс о списании. Потом посчитаю, во сколько мне обошлась моя домработница всего на один день. Вычесть бы эти траты из зарплаты Антона, ведь это из-за него мне пришлось потратиться да понервничать. Ему никаких платьев-туфель не надо, очки протёр – уже красавец.

За спиной раздался лёгкий цокот каблуков по кафельному полу, вызвавший у меня необъяснимый табун мурашек по позвоночнику.

– Максим Александрович, можем ехать? – тихо произнесла Катя.

Я обернулся и слова, что собирался сказать, застряли в горле. Мелькнула мысль, что хрен с ним с Антоном, пусть живёт.

Светлые волосы крупными локонами спадали на плечи, лёгкий макияж с акцентом на глазах, от чего они стали совсем огромными, губы едва тронутые блеском, которые вдруг захотелось…

«Бл…!» – выругался про себя, чувствуя, как тесно становится в брюках.

Впервые порадовался, что сижу сейчас, и впервые был не рад собственному стояку.

– У меня хороший вкус, – хмыкнул я, облизывая Катю взглядом с головы до ног и тут же нахмурился. – Ты что делаешь?

– Переобуваюсь, – пропищала она, снимая туфли, из-за которых случился скандал с Абрамовой, и влезая в свои растоптанные балетки.

– Нахрена?

– А как я по вашему буду в них машину вести и кресло туда-сюда грузить? Я же их как минимум поцарапаю! – уловил нотки испуга в голосе, и он был иным.

– Делай как хочешь, – махнул рукой, – но на свадьбе должна быть в нормальной обуви. Поняла?

Доехали на удивление быстро и даже без пробок и прочих приключений. Катя смотрелась чуждо на водительском сиденье в платье, с причёской и макияжем, особенно, когда испуганно вжимала голову в плечи. Тем не менее, водила она хорошо для человека, у которого было недостаточно практики, ведь откуда ей взяться, если ни у неё, ни у отчима не было машины.

11. Неизбежная встреча

Катя

Цветущий сад, распространяющий по округе умопомрачительные ароматы, аккуратно стриженый газон, испещрённый дорожками из тротуарной плитки, зелёные арки и вазоны с яркими цветами, а на фоне всего этого великолепия красовался трёхэтажный особняк со светлым фасадом и панорамными окнами. По одной стене дома полз вьюнок, создавая немного сказочную атмосферу, и в какой-то момент я даже немного позавидовала владельцам этого великолепия.

«Кому-то с самого рождения дано величественно парить под облаками, а кому-то крошки возле мусорки клевать», – грустно подумалось мне.

– Максим! – мужской голос раздался сбоку, вынуждая обернуться. – Рад тебя видеть, – улыбался приближающийся к нам Громов Ярослав Александрович. – Катя? – удивлённо перевёл он на меня взгляд, когда я повернулась к нему лицом. – Вот так неожиданная встреча.

– Добрый день, – кивнула я. – Примите мои искренние поздравления.

Я впервые видела этого мужчину таким счастливым. Он будто сиял изнутри. Судя по всему, Громов нашёл достойную женщину, которая ответила взаимностью не его состоянию, а ему самому.

– А ты с…

– Она со мной, – перебил его Максим Александрович.

Мне почему-то стало так неловко, будто "она со мной" носило совершенно иной смысл, хотя на самом деле это было далеко не так.

– С тобой, значит, – улыбнулся мой бывший работодатель. – Понятно.

– И что же тебе понятно? – прищурился Савельев. – Антон заболел, поэтому я попросил Катю подвести меня. Она моя новая домоправительница. Не хочу знать, о чём сейчас твои мысли, – фыркнул он, когда улыбка Громова расползлась от уха до уха.

– А-ха-ха! – расхохотался Ярослав Александрович спустя секунду. – Ты, как и всегда, в своём репертуаре.

– Не мели чушь, – Савельев уставился в упор на хохочущего Громова, – лучше познакомь со своей невестой.

– Так ты её знаешь, – Ярослав Александрович как-то взволнованно прочистил горло. – Это Юля.

– Юля? – удивлённо протянул Максим. – Нежная, что ли?

– Ага, она самая.

Не сразу заметила ступор Савельева. Максим Александрович, будто даже немного побелел лицом, пытаясь взять себя в руки.

– Ты… раньше мне об этом сказать не мог? – в голосе моего работодателя исчезли все нотки веселья и дурачества.

– Если бы сказал, ты бы отказался? – вот сейчас и Громов стал серьёзным, откидывая смешки и улыбки.

– Нет, – ответил Савельев спустя немного времени, – но…

– Тогда моя совесть чиста, – не дал ему продолжить Ярослав Александрович. – Свадебный регистратор прибудет с минуты на минуту. Идём, а то меня дочка потеряет. Я её возле Миронова оставил, пока Юля готовится к церемонии.

Я наблюдала за тем, как Савельев пустым взглядом смотрит перед собой, словно не слушая, что ему говорит Громов.

– Лера тоже здесь? – внезапно спросил он.

И нет, я не ошиблась, столько боли было в его голосе.

– Здесь, но они с Димой ненадолго, – кивнул Громов. – У них… малыш ещё совсем маленький. Макс…

– Всё хорошо, – отмахнулся Савельев.

Я не могла дать гарантии, что его "всё хорошо" на самом деле правдиво. Максим Александрович словно в одно мгновение постарел на лет десять. Его плечи поникли, взгляд стал безжизненным и лишь часто вздымающаяся грудная клетка говорила о том, что Савельев относится к живым.

– Где они? Хоть поздороваюсь, – натянуто улыбнулся Максим Александрович, пока Громов пытливо вглядывался в его черты лица, судя по всему, пытаясь оценить ситуацию.

– Пойдемте, – махнул он рукой, – провожу, а то заблудитесь, – хохотнул он, будто пытаясь разрядить напряжённую обстановку.

– Мы же не ты, – буркнул Савельев, следуя на инвалидном кресле за солидным мужчиной в костюме цвета стали. – Это ты вечно теряешься в трёх соснах.

– Такое было только один раз! – возмутился Громов.

– Но было же, – издевательским тоном произнёс Максим Александрович.

– Папа! – девичий голосок прокатился по всей округе и тут из-за куста выпорхнуло белоснежное облачко в пышном платье с волосами пружинками, подпрыгивающими от каждого движения их хозяйки.

– А вот и моя принцесса! – Максим Александрович подхватил девочку на руки, прижимая её к своей груди.

Смотрела на них и не могла понять: откуда у него дочь и его ли она? У Громова был только сын и ещё один ребёнок должен был родиться.

«Неродная?»

Но стоило увидеть глаза ребёнка, такие же как у Ярослава Александровича, то вопросов стало ещё больше.

– Моя дочь – Алиса! – подмигнул Громов. – А это Максим и Катя.

– Очень приятно, – кивнула девочка. – А вы папины друзья?

– Да, – ответил ей миролюбиво Максим Александрович, – мы его дру…

– Снежинка! – раздался взволнованный женский голос, от которого Савельев замолк. – Снежинка! Ты где? Алиса?

– Я здесь, Лера! – крикнула малышка, в то время как Савельев стал сам не свой, заметно нервничая. – Я с папой!

– Фух! – из-за того же самого куста выбежала миниатюрная девушка в небесно-синем платье, юбка которого струилась по бёдрам до самых лодыжек. – Нельзя так убегать, – качнула головой та самая Лера. – Мы тебя потеря…

И вот теперь настала очень лишаться дара речи и ей, когда она встретилась взглядом с Савельевым.

– Максим, – кивнула девушка, взволнованно дыша.

– Здравствуй, Лера, – на лице Максима Александровича отразилась вымученная улыбка, – рад тебя видеть!

12. Я это потерял

Максим

Как не старался сохранять невозмутимость при бывшей супруге, не вышло. Лера выглядела не просто потрясающе, она была… счастлива. Сердце болезненно сжалось от воспоминаний о прошлом, а в голове крутилась одна единственная мысль: «А что если бы?...»

– Здравствуй, не знала, что ты прид… – она запнулась, мимолётно скользнув взглядом по моим ногам. – Я хотела сказать, что не знала, что ты будешь на свадьбе.

Я же жадно изучал стройную фигуру, замечая, как округлилась грудь и стали шире бёдра Леры. Отсутствие живота свидетельствовало об одном.

– Ты родила… – догадался я. – Давно?

– Мироше уже месяц, – на губах бывшей жены при упоминании сына растянулась улыбка, которая мгновенно сникла, стоило нашим взглядам вновь пересечься. – Простите, нам нужно идти. Снежинка, пойдём! – позвала она дочку Громова.

Подхватив ладошку белокурого чуда, Лера сбежала к гостям, оставляя меня с болезненной дырой в сердце. Странно, а я думал у меня его нет.

– Макс, прости! – Громов отмер первым из нас. – Я был на эмоциях со свадьбой и совсем не подумал, что…

– Проехали, – оборвал я приятеля, пока он не наговорил лишнего. – Мы с Лерой уже давно… перешагнули прошлое, – я усмехнулся, стряхивая невидимую пылинку с колена.

– Ну раз ты ещё и шутишь, то значит и правда…

– Ярый! – грубо прервал Ярослава. – Ты пока тут трещишь со мной, на твоей Нежной-Снежной кто-нибудь другой женится!

– Я им, бл..ть, женюсь! – тут же вспыхнул Громов, оправдывая своё прозвище. – Катюша, оставляю своего друга в твои надёжные руки. Надеюсь, ты позаботишься о Максе, – бросил он напоследок, глядя мне за спину.

– Не волнуйтесь, Ярослав Александрович, – тихо ответила девушка, про которую я напрочь забыл. – И поздравляю ещё раз!

Выждав, когда Громов скроется из виду, медленно обернулся. Если в салоне Катя буквально светилась и казалось, что передо мной другой человек, то сейчас она вновь превратилась в забитую мышь. Не спасала ни дорогая одежда, ни искусный макияж, и это злило.

– Плечи распрями и не сутулься как бабка старая, – скомандовал я, наблюдая, как дёрнулась девушка от моего резкого тона. – Ты на свадьбе, а не на похоронах, Катя. Улыбайся и не смей ходить с видом, будто у тебя любимую собаку сбила фура. Я всё-таки тебе деньги плачу и не маленькие.

Любая другая девушка за подобное обращение уже давно зарядила бы мне пощёчину, развернулась и ушла, но только не Катя. Она сглотнула, рвано выдохнула и произнесла:

– У меня никогда не было собаки.

Не искренняя улыбка растянулась на её лице в ответ на моё требование.

– Ещё хуже, – покачал я головой. – Помнишь, что я тебе говорил? Ходишь рядом, если понадобишься, тут же появляешься по первому щелчку пальцев.

– Да, Максим Александрович, – послушно согласилась девушка, опуская взгляд в пол.

– Да чтоб тебя… – выругался под нос и развернул кресло, направляясь к прибывающим гостям, среди которых уже заметил несколько интересующих меня личностей.

Судя по лёгкому стуку каблуков, Катя не отставала. Она и правда не отходила от меня всю свадьбу, держась рядом, но так, чтобы не попадаться мне на глаза.

Лера с мужем, поздравив молодожёнов, уехали сразу после церемонии домой к сыну. После этого дышать сразу стало легче, и не было соблазна искать бывшую жену глазами.

Вспомнив, с какой целью я на самом деле явился на эту свадьбу, погрузился в работу, выкидывая всё лишнее из головы, заводя полезные знакомства и заключая предварительные соглашения. Всё-таки бизнес – моя стихия. Тут мне равных нет.

К вечеру у меня в кармане было четыре гарантированных контракта, ради которых пришлось поднять наших юристов. Впрочем, за ту зарплату, что они получают, им грех жаловаться.

– Прошу прощения, Максим Александрович, – обратился ко мне держатель контрольного пакета акций «Сириус групп» – наших партнёров. – Я весь вечер не могу отвести глаз от вашей очаровательной помощницы и не прощу себе, если не украду у вас Екатерину на танец.

Я смерил взглядом молодого мужчину, а затем перевёл его на Катю, и яркий румянец, заливший её щёки, мне не понравился.

– Катя не танцует, Евгений Юрьевич, – резко отрезал я. – Она подвернула ногу.

– Когда? – удивлённо посмотрели на меня бизнес-партнёр и моя домработница, но у последней хватило ума не озвучивать вопрос вслух.

– Перед церемонией. Полы в доме… скользкие, – улыбнулся я, сквозь стиснутые зубы.

– Что же вы молчали, Катенька! – ахнул Александр Мельников весь вечер хваставший, что скоро станет отцом.

Его супруга, которой он звонил каждые полчаса справиться о самочувствии, ласково называя «кисуля», была беременна двойней, чем бизнесмен безумно гордился. На свадьбу явиться не смогла по причине сильнейшего токсикоза.

– Со мной всё в порядке, – тут же поспешила заверить мужчину Катя и повернулась к Евгению. – Благодарю за приглашение, мне очень неудобно, но я и правда вынуждена отказать вам.

– Жаль, – заметно расстроился мужчина, продолжая пожирать взглядом мою помощницу. – В таком случае, может налить вам выпить? Шампанского?

– Катя за рулём! – рявкнул я, стоило Евгению Юрьевичу потянуться к бутылке.

– Да что ж мне так не везёт, – рассмеялся он, и игриво подмигнул моей временной помощнице. – Когда вам надоест работать на этого сатрапа, позвоните мне, Катюша. Я с удовольствием найду для вас должность в своей фирме с условиями намного лучше, чем у Савельева.

С этими словами он достал из кармана визитку и вложил в руки растерявшейся Кате, которая на автомате её приняла.

– Спасибо за предложение, но меня вполне устраивает работа на Максима Александровича, – тихо произнесла она, вежливо улыбаясь.

– Тем не менее, не спешите отказываться. Мало ли, как жизнь сложится, – не унимался засранец, продолжая заводить меня. – В любом случае, я буду рад, если вы мне позвоните просто так. Бывают же у вас выходные? Я бы хотел пригласить вас выпить кофе как-нибудь…

13. Нерадужные воспоминания

Катя

Максим Александрович за несколько секунд достиг конца коридора, сворачивая в сторону своего кабинета, а я так и продолжала стоять, непонятно с чего чувствуя вину за эту чёртову визитку, которая сейчас лежала мелко рваными клочками под моими ногами.

«Почему он так разозлился?»

Эта мысль крутилась в голове не переставая. Я действительно не собиралась переходить к кому-то другому, тем более даже слепой смог бы заметить, какими глазами на меня смотрел Евгений Юрьевич. Этот мужчина предлагал не просто работу, вот только я к такому готова не была и никакого времени не хватит, чтобы изменить своё мнение по этому поводу.

Присев, начала собирать растерзанную визитку, испытывая жгучую обиду. Я и без Савельева осознавала, что среди подобных ему мне никогда не быть. Но всё же его слова задели.

Не могла избавиться от ощущения, что меня изваляли в грязи, давая ясно понять – именно там мне и место.

"Я и так это знаю! И не желаю становиться одной из вас!"

Внезапно обида затопила с головой, а к глазам подступили жгучие слёзы. Не сказать, что у меня было счастливое детство. В то время, когда другие дети радовались новым игрушкам и походам по аттракционам, я же вела иной образ жизни. Утро встречало меня скромным завтраком, потом поход в школу, после – выполнение уроков, уборка дома, а затем я шла через дорогу в небольшой магазинчик, где работала с утра до ночи моя мама. Я помогала ей расставлять продукты на полках и ещё по мелочи. Пока мои сверстники носились со счастливыми криками по улице, я сидела на деревянном ящике в углу, дожидаясь, когда мама освободится и мы вместе с ней пойдём домой.

В то время каждая копейка была на счету, хотя сейчас мало что изменилось. Всё те же долги, те же переживания из-за нехватки денежных средств. Я стала взрослее, самостоятельнее, ответственнее, но и в столь раннем возрасте хватало понимания не требовать от матери того, чего так хотелось.

Не скажу, что иногда не брала зависть или злость, что я родилась именно в такой семье, где отец отказался от меня, а мать гнула спину, пытаясь прокормить, но потом, через мгновение, разум очищался и приходилось снова и снова мириться с жестокой реальностью и безденежьем, которое преследовало по пятам.

Чуть позже в нашей семье появился отчим. Мне на тот момент было восемь с небольшим лет. С ним жизнь изменилась в лучшую сторону. Он не пил, не был буйным, мы даже на курорт один раз слетали, чему я не могла нарадоваться, но потом мама умерла. Отчим очень долго горевал по ней, постоянно говоря, чтобы я не переживала и что он всегда будет на моей стороне и никогда не бросит.

Мы остались с ним вдвоём. Он провожал меня в школу, помогал с домашними делами и всё бы ничего, вот только потеря мамы принесла ему алкогольную зависимость. Она же и подтолкнула его к азартным играм. А дальше известно, как складывалась моя и его жизни. Если сосчитать, сколько денег пришлось отдать за его долги, то становится невыносимо тошно. На них можно было бы купить столько всего полезного и необходимого. Мне приходилось терпеть обиды и унижения ради каждого рубля, который потом с лёгкостью уходил в чужие руки.

Дорогое платье переливалось в свете настенных бра, напоминая о той роскоши, в которой я сегодня побывала. Там, в новом доме Громова Ярослава Александровича, другая жизнь, как и люди совершенно другие. Я была уверена, что большая часть из них никто иные, как лицемеры, ищущие выгоды и пополнения счёта в банке на круглую сумму. На такие мероприятия приходят не для того, чтобы поздравить и пожелать крепкого здоровья и долголетия, а для того, что урвать кусок побольше.

Когда мусор был собран, я скинула с ног туфли, стоимость которых поражала, и, подхватив их в руки, направилась в сторону кухни.

Не знала, как быть. Пусть Савельев ничего про купленные для меня вещи не уточнил, но всё же забирать их я не собиралась. Мои скромные джинсы и футболка находились в пакете, который я принесла с собой из машины. Оставалось только переодеться, а столь дорогостоящий наряд оставить здесь, чтобы завтра отдать.

В доме, как и всегда, стояла привычная тишина. Я зашла в туалет, выкинула мусор, переоделась, а затем направилась на выход.

Мне несложно было догадаться, что у Савельева какая-то рана на душе и связана она с той девушкой, которую мы сегодня встретили. После столкновения с ней он стал сам не свой…

«Но это не моё дело», – тут же осекла себя на данной мысли.

Решила платье и туфли оставить в гостиной, а сама, не издавая шума, покинула дом.

Мне предстояло преодолеть немалый путь, чтобы добраться до ближайшей остановки, но уже на середине пути вдруг осознала, что оставила в доме рюкзак. Ругая себя за безалаберность, я развернулась и направилась обратно.

Входила в дверь осторожно, чтобы не привлечь к себе внимания, и когда рюкзак уже был в моих руках, а я собралась снова удалиться, слуха коснулся какой-то грохот, а за ним и звон битого стекла… Снова и снова…

– Максим Александрович! – в груди разлилась тревога и я, не раздумывая, рванула в сторону кабинета.

14. Не могу так оставить

Я в ужасе застыла на пороге кабинета Савельева, обводя взглядом настоящий хаос. Весь пол был усыпан осколками, а по стенам расползались безобразные кляксы.

– Максим Александрович?! – вновь позвала я, пытаясь унять грохот сердца и пульсацию в ушах, заглушающие остальные звуки.

В помещении душно пахло крепким алкоголем и чем-то ещё железистым и мерзким настолько, что к горлу подступил комок тошноты. На негнущихся ногах, стараясь не наступить на стекло, я вошла внутрь. Мне почудилось, что за столом раздался какой-то звук.

– Боже! – воскликнула я, натыкаясь на валяющегося на полу мужчину в неестественной позе на боку.

Савельев был непривычно бледен. От него невыносимо несло выпивкой, а ещё мужчина был весь в крови. Коляска валялась перевёрнутая в двух метрах от него.

– Максим Александрович! Очнитесь! Пожалуйста! – кинулась я к нему, забывая про всё обиды, что мне он причинил за сегодняшний день.

Первым делом проверила пульс и осмотрела мужчину. Ему повезло. Глубокая рана присутствовала лишь на правой руке, и я тут же обмотала её первой попавшейся под руку тряпкой, оказавшейся галстуком. На лице Максима Александровича наливался крупный синяк, который он, скорее всего, получил при падении.

Перед глазами пронеслись картинки, как в аналогичном состоянии я часто находила отчима после смерти матери. Порой не только в крови, но и в луже собственной рвоты.

– Максим Александрович! Я сильно извиняюсь, но у меня нет другого выхода.

В следующий миг я залепила мужчине звонкую пощёчину. В иной ситуации у меня бы рука не поднялась, но стоило вспомнить его обидные слова про недостойную уборщицу, как всё вышло само собой.

– М-м-м! – замычал мужчина, подавая признаки жизни, но тут же снова отключаясь.

Второй раз ударить вышло сильнее, и забористый мат сорвавшийся с заплетающегося языка подсказал, что кое-кто жить будет. Пока же нужно было как-то транспортировать его в комнату и вызвать скорую.

Я дотянулась до телефона в его кармане. К сожалению, на нём стоял пароль, а камера не узнавала хозяина в лицо и не срабатывала.

– Ты что, б…ть, делаешь? – выругался Савельев, когда я пыталась приложить его палец к сенсору.

– Максим Александрович, нужно вызывать скорую...

– Нахрена?

– А вдруг вы что-то сломали? У вас сильный порез на руке, кровь идёт. Возможно потребуется наложить швы…

Савельев неожиданно разразился жутким каркающих смехом.

– Не в первый раз уже… ломаюсь… Плевать! – выдал он, а затем резко изменился в лице: – Только попробуй вызвать врачей, уволю к ху… Проваливай! – раздражённо махнул он рукой, вновь прикрывая покрасневшие глаза.

Будь на моём месте кто-то другой, то вполне возможно, так бы и поступил, оставив его валяться на полу. Но я не могла его так оставить. Не просто так этот сильный, несмотря на своё увечье, и деспотичный мужчина вдруг проявил слабость и налакался до невменяемого состояния. Да ещё и так быстро. Заметно, что он давно не пил, раз его так быстро развезло. Уж я в этом немного понимаю, насмотрелась на примере отчима. Возможно, что Максим Александрович тоже потерял кого-то…

Но это точно не моё дело. Я не собиралась лезть ему в душу и в голову, пусть это делают дипломированные специалисты за большие деньги. А вот в душ затащить его надо было.

Не с первого раза, но мне удалось усадить Савельева сначала на полу, а затем и в кресло, пропуская мимо ушей бесконечную ругань. Ноги мужчины, ожидаемо, не слушались, но вот руки у него были на удивление сильные. Хвататься правой он не мог, а потому я поднырнула под неё, позволяя навалиться себе на плечи.

Ванная комната, специально оборудованная для удобства человека ограниченных возможностей, находилась в хозяйской спальне. Закатить туда коляску было самым простым из всего квеста.

– Отстань, – отмахнулся от меня Максим Александрович, когда я начала расстёгивать пуговицы на его рубашке. – Отвези меня в спальню.

– От вас несёт, и вы весь в крови, – напомнила я. – Если ляжете так, постель можно будет выкидывать вместе с матрасом!

– Плевать…

– А мне нет! Мне же потом бельё стирать! – неожиданно осмелела я, сдёргивая рубашку и стараясь не смотреть на жилистое мужское тело.

Савельев определённо был по-мужски хорошо сложен. Я легко могла представить его в бассейне, мне показалось, он должен был уметь хорошо плавать… до того, как оказался прикован к инвалидному креслу.

– Нужно снять брюки, – озвучила я, присаживаясь перед ним на колени и расстёгивая пряжку ремня.

Над головой с шумом втянули воздух сквозь стиснутые зубы. Я потянула вниз молнию одновременно с тем, как мне на затылок легла тяжёлая ладонь, притягивая моё лицо ближе к паху.

– Отпустите! – взвизгнула я, отскакивая.

– Ты сама полезла мне в штаны, – мерзко ухмыльнулся мужчина, сверкая замутнённым взглядом. – Я решил, что ты хочешь отсосать. Твои предшественницы были бы только рады получить хорошую премию за минет…

Он сказал это настолько буднично, что мне стало мерзко.

– Я – не шлюха! – выплюнула, едва сдерживая слёзы обиды. – Я никогда ничего подобного за деньги делать не буду!

Савельев громко хмыкнул, но от дальнейших комментариев воздержался.

– Можете чуть приподняться?

Стараясь не думать, о том, что увижу, едва мужчина приподнял таз, опираясь о подлокотники, рывком сдёрнула с него брюки.

– Полегче! – возмутился он, едва не свалившись.

«Не смотреть! Не смотреть!» – повторяла как мантру, но взгляд всё равно мимолётно скользнул куда не следовало.

И всё же я успела заметить линии многочисленных шрамов на его ногах, выглядевших значительно худее в сравнении с верхней частью тела. Часть из шрамов явно пытались сводить, потому как от них остались едва заметные тонкие линии рубцов.

С кресла на специальный стул в душевую кабинку пересадить мужчину вышло уже чуть проще.

– Ссать хочу! – заявил вдруг Савельев, поражая меня подобной откровенностью, когда я потянулась за душевой лейкой.

15. Уверенность придает сил

Катя

Стало так неловко, когда оттопырились боксеры Максима Александровича, что я замерла, на короткий промежуток времени теряясь и не зная, как быть дальше.

«Выходит, что он может… несмотря на отсутствие чувствительности в ногах… Боже, а мне, собственно, какое до этого дело?!»

Внезапно волнение захлестнуло с головой, обдавая жаром, и, когда мужская рука легла на моё бедро, я вздрогнула.

– Это ещё что такое?! – возмутилась, пытаясь скрыть своё странное состояние воинственностью. – Убрали! Живо!

– Знаешь, – язык Савельева заплетался и речь была неторопливой, растянутой, – а в образе тигрицы ты мне даже нравишься.

– Так! – часто задышала я, скидывая наглую конечность со своего бедра. – Сидите смирно! Ясно?!

«Как бы он мне завтра голову не оторвал, когда протрезвеет и вернёт свой агрессивно-рычащий настрой».

– Не видать мне в жизни счастья, – хрюкнул Савельев, склоняя голову. – Давай уже, мой меня, раз больше ничего другого предложить не можешь.

Я впервые занималась подобным. Мыть детей в домах, где я работала, это одно, а вот взрослого мужчину – совершенно другое. Старалась не думать о недопустимом, усиленно избегая образов, подбрасывающих воображением.

Намылив губку, прошлась ею по всему телу, избегая деликатные места, а потом смыла пену душем, понимая, что, как и Максим Александрович, промокла насквозь. Вот только если он мог с лёгкостью сменить одежду, у меня такой возможности не представлялось.

Решила, что подумаю об этом попозже, когда дотащу хозяина дома до его кровати и помогу переодеться.

– Максим Александрович, – позвала я мужчину, который уже заметно клевал носом, сидя в инвалидном кресле. Вытерла его волосы полотенцем, как и кожу, оставалось только сменить трусы и уложить его в кровать, но на такое я не отважилась. – Максим Александрович, – снова позвала я.

– М? – промычал он, вскидывая на меня наполовину сонный, наполовину хмельной взгляд.

Судя по всему, у него в глазах двоилось, так как он пытался сфокусироваться на мне, но выходило плохо.

– Вам нужно… нужно… сменить нижнее бельё, – всё же выдохнула я, помогая перебраться Савельеву на кровать, предварительно откинув воздушное одеяло в сторону.

– Да похер на них, – промямлил мужчина, заваливаясь на бок.

Не могла его оставить с мокрой задницей, поэтому… Боже… Поэтому, отвернувшись, схватилась за резинку трусов и потянула вниз…

– Ка-тя, – раздалось пьяно-насмешливое.

– Я не смотрю и ничего такого делать не собираюсь! – заверила со всей серьёзностью, продолжая снимать трусы с Савельева.

– Хочешь – смотри, хочешь – делай, – протянул он, – я не против…

– Ну что вы такое несёте, Максим Александрович! – шумно втянула я воздух, заканчивая своё дело и, нащупав край одеяла, накидывая его на тело обнажённого Савельева. – Всё! Спите!

– Может, ты… – раздалось насмешливое.

– Вот ещё! – фыркнула в ответ, не давая договорить. – Я с кем попало не сплю!

– С кем попало…

Только сейчас, когда Максим Александрович повторил эти слова за мной, я поняла, что ляпнула. А ведь имела в виду совершенно другое, то, что не впускаю в свою жизнь, как и в тело, всех подряд.

– Я понял тебя… иди…

– Я не это хотела сказать, – не знаю, зачем пустилась в объяснения, пытаясь оправдаться, но вина, вспыхнувшая в груди, начала давить, тревожа совесть.

– Да неважно, – проглатывая некоторые буквы, ответил Савельев.

– Нет! Важно! – я обернулась, смотря на его спину и на макушку, на которой проглядывались мелкие сосульки влажных волос. Я имела в виду, другое! Хотела сказать, что сторонюсь случайных связей. Я консервативна в этом плане.

– Девственница, что ли? – прилетело мне фыркающее в ответ.

– А вот это уже не ваше дело! – вспыхнула я, словно маков цвет. – И вообще, прекратите лезть в мою жизнь! Лучше за своей следите!

– Незачем там следить, я всё прое*ал, Катя.

– Максим Александрович… – ахнула я, невольно делая шаг в сторону мужчины. – Знаете, я всё же верю, что вы ещё сможете встать на ноги, – не понимала, что несу, но чувствовала, что это необходимо для него. – Я не осведомлена в вашей проблеме, но хочу сказать следующее, – Савельев притих, то ли заснув, то ли слушая меня внимательно, чтобы завтра пнуть под задницу за мой длинный язык, – пусть наша медицина на сегодняшний день поднялась в развитии и уверенными шагами идёт вперёд, но иногда бывает и её недостаточно. Деньги, конечно, решают многое, но не стоит откидывать и само желание излечиться. Знаете, это как с наркоманией. Сколько зависимого не води по врачам и какие суммы не выбрасывай, ничего не поможет, пока он сам не захочет избавиться от своей проблемы. Я понимаю, – кивнула, хотя Савельев меня не видел, – у вас совершенно другая ситуация, но веду к тому, что не теряйте надежду. Она прибавляет сил и стремление идти вперёд и не сдаваться. Вы ещё так молоды, Максим Александрович, и я уверена, что всё у вас будет хорошо.

16. Мерзкое послевкусие

Максим

Какого хрена вчера произошло и почему мне так паршиво?

Моё утро началось с болезненно ноющего стояка, дикой мигрени и тошноты. Махнув рукой, едва не сбил бутылку с водой, что стояла на тумбе у кровати. Рядом лежала упаковка таблеток. Не думая о том, как она тут оказалась, схватил трясущейся рукой с налепленным на неё пластырем. Скрутив крышку, жадно присосался к горлышку, и лишь отпив половину, вспомнил про таблетки.

Когда спальня перестала вертеться каруселью, стал понемногу вспоминать события вчерашнего дня начиная с Антона, с его незапланированным больничным, заканчивая разгромом кабинета и… Катей.

Рука сама легла на всё ещё твёрдую плоть, замечая отсутствие трусов. Перед глазами замаячили картинки того, как домработница старательно намывала моё тело в душе, а потом отчаянно смущалась, стягивая мокрое бельё.

Несколько движений сверху вниз и обратно, и меня со стоном скрутило сильным оргазмом, а семя выплеснулось в кулак. Пульс всё ещё звенел в ушах, когда я расслышал торопливые шаги в коридоре, а затем робкий стук в дверь.

– Максим Александрович… – услышал голос своей домработницы и последовавший за ним поворот ручки.

«Какого хрена Катя ещё тут? Или уже?.. Который, бл..ть, час?»

Судя по яркому солнечному свету, что пробивался из-за неплотно задёрнутых штор, день был в самом разгаре.

Щелчок открываемой двери раздался одновременно с тем, как я накинул на себя край одеяла.

– У вас всё в порядке? Я слышала стон… – произнесла девчонка, старательно отводя взгляд.

На её бледном лице жгучим пятном проступил румянец. Ещё я отметил круги под глазами, словно она не спала всю ночь.

И чем же тогда занималась? Мне ведь отказала в близости. Как там она сказала? Не спит с кем попало? Значит, есть с кем спать! Девственница она, как же!

Злость накатила неожиданно сильная, и я рявкнул на сжавшуюся в комок девчонку:

– Какого х… ты врываешься в мою спальню, Катя?!

– Простите, Максим Александрович, – пропищала она, реально как мышь из-под веника. – Я услышала стон и испугалась, что вам плохо, ну… после вчерашнего… Простите, если это не так, я пойду, – попятилась она задом.

– Стой! – рявкнул я, указывая на коляску. – Почему она так далеко стоит? Мне как до неё тянуться?

– Простите… Я сейчас переставлю… Может, мне помочь вам сесть?

– Просто поставь коляску, Катя, и иди! – процедил сквозь зубы. – Завтрак готов?

– Уже обед.

– Мне плевать, что сейчас. Я хочу завтрак. Сделай мне омлет с ветчиной и кофе. Чёрный.

– Вам принести его в спальню?

– А ты, я смотрю, так и горишь желанием оказаться тут ещё раз, – хмыкнул я, пройдясь взглядом по тонкой фигурке. – Неужели передумала на счёт дополнительной премии?

Хоть она сейчас и была скрыта за отвратительными дешёвыми тряпками, я прекрасно помнил, какая она соблазнительная без них.

Вспыхнув, Катя толкнула коляску к кровати и торопливо выскочила из спальни. К тому времени, как я привёл себя в порядок, с кухни донеслись аппетитные запахи. Живот протяжно заурчал, а к горлу вновь подступил комок тошноты.

Проезжая мимо кабинета, заметил, что дверь приоткрыта. Толкнув её, заехал внутрь и осмотрелся. В целом, как будто ничего и не изменилось, но, если приглядеться, на стенах кое-где виднелись разводы, а дверь в книжном шкафу зияла отсутствующим стеклом.

Включив ноутбук, на крышке которого виднелся скол, загрузил приложение видеонаблюдения, проматывая на ускоренной перемотке с момента возвращения со свадьбы до пробуждения. Оказывается, Катя всю ночь приводила кабинет в порядок, пылесосила, отмывала стены, в которые я швырял бутылки с элитным алкоголем, задремав лишь на пару часов прямо здесь же на диванчике. А ещё звонила кому-то утром. Дважды. Жаль, камеры не писали звук.

Выходит, девчонка успела прибраться, пока я спал. Что ж, похвально. Не зря я ей деньги плачу.

Кстати, о них. Не люблю быть должным, если пообещал, а потому зашёл в банковское приложение, и перевёл Кате щедрую сумму в качестве оплаты. Она как раз выключала плиту, когда на её телефон пришла смс о зачислении. Я наблюдал за девушкой в щель приоткрытой двери и не заметил радости на её лице.

– Мой завтрак готов? – не выдержал я, въезжая на кухню.

Катя дёрнулась, испугавшись моего неожиданного появления.

– Да, Максим Александрович. Сейчас накрою вам в столовой.

– Я поем здесь.

– Хорошо, – послушно кивнула она, не пытаясь спорить.

Такая покладистость раздражала. Вчера, пока я был пьян, девчонка умудрилась продемонстрировать мне острые зубки, чем заинтриговала, а сейчас вновь вернулась в свою скорлупу.

– Максим Александрович, – нерешительно позвала она. – Мне сейчас пришёл денежный перевод…

– Да. Это обещанная оплата за вчерашний день.

– Я конечно благодарна вам за щедрость, но это слишком много.

От её слов я даже поперхнулся омлетом.

– Я просто не хочу, чтобы между нами было недопонимание. То, что произошло вчера… В общем, я по-прежнему придерживаюсь мнения, что наши отношения должны быть исключительно рабочими в пределах моих должностных обязанностей. Если вы перевели мне эту сумму, рассчитывая в дальнейшем на иные услуги, то я вынуждена отказаться.

– Хочешь сказать, что тебе не нужны лишние деньги? Собираешься вернуть мне их обратно?

– Деньги никогда не бывают лишними. Тем более я не в том положении, чтобы отказываться, и благодарна вам за щедрость… Я всего лишь напомнила, что не оказываю услуг, на которые вы вчера и сегодня непрозрачно намекали.

– Меня устраивает, как ты работаешь, Катя. И если ты всё ещё хочешь работать в этом доме, выкинь из своей светлой головушки то дерьмо, которое понапридумывала! Если бы я хотел купить шлюху, я бы её купил. Хоть автобус безотказных девок, готовых на всё за оранжевые бумажки с изображением Хабаровска.

– Простите…

17. Интуиция обманывает редко

Катя

С Савельевым было трудно, потому что он постоянно смущал меня и вводил в недоумение своими словами и поступками. Иногда оскорблял, что тревожило не до конца зажившие раны, нанесённые прежними работодателями. Но с Максимом Александровичем было одновременно и легко. Он пусть и пытался заполучить от меня большее, иногда обижая своей грубой речью, но всё же умел услышать, что я пыталась донести до него.

Работая в богатых семьях, можно насмотреться многого: насилие, измены, предательство, наплевательское отношения к детям со стороны родителей и наоборот. Эти люди внешне блистают, посещая салоны, катаясь на дорогих иномарках, надевая дорогие шмотки, увешивая себя платиной и бриллиантами, но в душе они одиноки и окружены лицемерами. Стоит их только лишить всего того состояния, что у них есть и все друзья-товарищи пропадут, не оставляя после себя ни следа.

Я видела, с какой издёвкой смотрели на Савельева, когда мы приехали на свадьбу к Ярославу Громову. Казалось, мужчины с холёными физиономиями и дамы, ничем не уступающие им, наслаждаются его беспомощным видом. Им приносило удовольствие, что мужчина ограничен в некоторых возможностях. Но стоило Максиму Александровичу устремить на них внимание, как ядовитые взгляды и насмешливые шепотки мгновенно пропадали, уступая место сочувствию на лицах и фальшивым дружелюбным улыбкам.

Не представляла, насколько сложно жить в мире, наполненном роскошью и вседозволенностью. Слабым и добродушным в нём нет места, это факт. Стоит только оступиться и тебя без раздумий и сожалений сожрут, не успеешь даже моргнуть.

Через два дня у меня начиналась учёба и это значило, что в самое ближайшее время следовало получить весь необходимый материал для самостоятельного изучения. Я предупредила Савельева о том, что буду приходить позже. В ответ мужчина пробурчал что-то недовольное, но сильно возмущаться не стал, лишний раз доказывая, что, пусть он и относится к верхушке вседозволенности, но отличается от неё, имея небольшую, но всё же человечность.

После того дня, когда я всю ночь отмывала его кабинет, прежде сгорая от смущения, стягивая с мужчины мокрые после душа трусы, прошла уже почти неделя. Должна заметить, что Максим Александрович стал немного другим. Не могла точно понять, в чём именно заключались изменения в нём, но всё же результат был налицо. У него улучшился аппетит, что было постоянной проблемой, так как приходилось сначала выслушивать, что я опять не то приготовила требуемое, а потом убирать почти нетронутую тарелку, даже если он получал желанное блюдо. На его щеках появился здоровый румянец, ушла чернота из-под глаз, а кожа потеряла сероватый оттенок. Не знаю, может он начал принимать какие-то лекарства, отчего сон улучшился, забирая усталость дня, а может дело заключалось в чём-то другом, но таким Савельев мне нравился гораздо больше.

Я была уверена, что раньше у этого мужчины отбоя от девушек не было. Странно даже, что он не женат. Хотя… если учесть, в каком мире он вращается, то далеко не каждая расфуфыренная кукла будет возиться с колясочником. Им проще бросить ненужный балласт и найти себе другого папика. Это было лично моё мнение, и интуиция подсказывала, что оно правдиво.

Сегодня мне требовалось наведаться в университет и получить весь необходимый материал. Погода стояла вполне неплохая и я, взяв джинсовку, направилась на автобусную остановку, предварительно накормив отчима завтраком.

К слову о нём. Отец стал тихим в последнее время и каким-то встревоженным. Приближалась дата, в которую было необходимо внести часть его долга. Деньги у нас имелись для этого, ведь Савельев заплатил за ночь, когда я была рядом с ним, даже больше, чем рассчитывала.

Отчим продолжал ходить на работу, к моему счастью, больше не ввязываясь ни в какие передряги, и я надеялась, что дальше будет так же. Сейчас было главным покрыть его долг, а дальше будет легче. Кто знает, может я так и останусь работать у Савельева, он сложный человек, конечно, но всё же понимание в нём есть.

Вышла из подъезда, замечая неподалёку двух странных мужчин, стоявших у внушительного внедорожника. Почему-то сразу возникло ощущение, что они здесь не просто так.

Наш двор тихий и каждый здесь знает друг друга, и эта залётная парочка вызывала много вопросов, причём тревожных. Мысли сразу потянулись к отчиму. Мало ли, вдруг кто-то ищет его, потому что уж больно эти двое смахивали на бандюганов, но я откинула эти мысли, продолжая идти дальше.

Ещё один двор и очередная арка, под которую я зашла, но тут слуха коснулся звук подъезжающей машины.

Не оборачиваясь и продолжая идти дальше, я шагнула ближе к стене, тем самым уступая место автомобилю. Вот только зря я думала, что он проедет мимо.

Не сразу поняла, что произошло и забеспокоилась только тогда, когда передо мной остановился тот самый внедорожник, из которого выскочил один из тех мужчин, вызвавших шквал эмоций в моей груди.

– Екатерина Лебедева? – обратился он ко мне, нагло усмехаясь.

От одного его вида и зловещего взгляда по коже побежали леденящие душу мурашки.

– Я… нет… – заблеяла испуганно, начиная пятиться и понимая, что вокруг-то никого и нет, к кому можно было бы обратиться за помощью.

– Ага, – кивнул он. – Ты нет, – хохотнул бритый налысо амбал. – А теперь садись в машину, если жизнь дорога.

18. Три дня

Катя

Сердце истерично заколотилось в груди, а ноги предательски подкосились от страха.

– Живо, бл…! – грубо толкнул меня в спину второй, от чего я буквально влетела в салон, больно ударившись локтем.

– Осторожнее конечностями маши, – зарычал лысый амбал, заваливаясь следом.

Я попятилась к другой пассажирской двери, но стоило коснуться ручки, как она открылась, впуская в салон второго мордоворота, от чего я оказалась зажата между двумя похитителями.

– Трогай, – скомандовал лысый водителю и машина рванула с места.

– Ч-что вам от меня н-надо?

Было так страшно от понимания, что сейчас эти трое могут со мной сделать, а у меня даже перцового баллончика нет. Да и вряд ли бы он помог мне сейчас.

– Пообщаться хотим.

Он скользнул по мне взглядом, на несколько секунд замерев на груди, и похотливо облизнулся.

– У тебя с твоим папашей долг перед нашим боссом нехилый, квартирка в расписочке…

– У нас ещё есть время! – сердце подскочило к горлу, вызывая приступ тошноты. – Мы уже вернули часть денег и…

– Вот как раз это и интересно, Катя. Твой папашка столько не зарабатывает!

– Я устроилась на подработку и всё верну в срок, – зачем-то начала оправдываться.

– Детка, ты нам по ушам не езди. Откуда бабки взяла, говори! – прорычал в лицо второй, брызжа слюной.

– Я же сказала, что нашла работу!

Меня едва не вывернуло от страха и отвращения, когда потная лапа легла мне на колено и заскользила вверх.

– Знаем мы как девочки вроде тебя быстро деньги достают, – усмехнулся лысый. – Покажешь, на что способна? Глядишь и договоримся о продлении твоей рассрочки.

– Что вы делаете? Не трогайте меня! – я попыталась скинуть наглую конечность, но пальцы лишь сильнее сомкнулись на бедре. – Я не делаю то, о чём вы подумали! Я работаю уборщицей.

Из-за тонированных стёкол я не могла толком разглядеть, куда меня везут, от этого становилось ещё страшнее.

– Как же! – оскалился похититель и полез в карман за телефоном. – С каких пор поломойки у нас в бутиках одеваются и на свадьбе губернаторского сыночка развлекаются?

Мне на колени приземлился смартфон. Не чувствуя онемевших от страха пальцев, я перевернула его и застыла, глядя на своё фото со свадьбы Громова Ярослава.

– Выходит, раз бабки у тебя есть, значит и два месяца до хрена времени. Недели за глаза хватит… Хотя нет, недели тоже до хрена. Три дня тебе, Катенька, чтобы долг вернуть.

– Что?! – сердце упало куда-то мне под ноги. – Я не смогу достать всю сумму так быстро! Даже если возьму кредит в банке…

Водитель резко свернул куда-то вправо, от чего меня откинуло на колени лысому. От его тела разило потом и какой-то кислятиной, которую не перебивал даже одеколон, которым амбал щедро полил себя.

– А ты постарайся, Катюша. Ты же умная девочка, в институтах учишься, – издевательски гоготнул второй, доставая у меня из сумки, которая оказалась у него в руках, методичку. – Тряпки в магазин сдай, уже часть наскребёшь. Х*ли я тебе рассказывать должен, где бабки взять?

– Это не моё платье. Вы ошиблись! – шмыгнула я носом, чувствуя, как по щекам начинают стекать слёзы. – Мне его одолжили на вечер, я его уже вернула.

– Ты мне, с*чка, не звезди! Тебя видели вместе с Савельевым. А у этого хера, бабла куры не клюют. Мы всё про тебя знаем! Подлегла под инвалида с толстым кошельком, не побрезговала, значит и под других ляжешь как миленькая. Ты же не хочешь, чтобы с твоим обожаемым папочкой снова что-то случилось? Да, Катенька? Ты же хорошая дочь?

Один из похитителей больно перехватил мои запястья над головой, свободной рукой затыкая мне рот, в то время как другой рванул вверх мою блузку. Жалобно затрещали швы, а несколько пуговиц не выдержали напора и отлетели куда-то на пол.

– Нет! Нет! Не трогайте меня! – мычала я, отчаянно отбиваясь, в то время как похититель грубо мял мою грудь, наверняка оставляя синяки.

Отморозков явно забавляло моё сопротивление. Они не стеснялись отпуская сальные шуточки, лапая меня везде, куда только могли дотянуться. Если бы не узкие джинсы, их пальцы уже бы грубо проникли мне между ног, не церемонясь.

«Неужели это конец? Меня никто не спасёт… Эти ублюдки сейчас поимеют меня на троих с водителем, а потом выбросят где-нибудь посреди леса…»

И возможно так бы и вышло, если бы не зазвонил телефон, заставивший амбалов ненадолго прекратить свои действия.

– Заткнись, – грубо бросил мне лысый, увидев номер на экране. – Босс звонит! Да… Да, босс, девчонку катаем. Что?.. Хм…

Мне не было слышно, что говорил звонивший, но лысый вдруг изменился в лице и кивнул своему подельнику.

– Поняли, – ответил он, отключая звонок, после чего хлопнул водителя по плечу и приказал: – На остановке ближайшей тормозни.

Я не могла понять, что произошло, но, похоже, чей-то звонок меня только что спас от незавидной участи. Мои руки отпустили и позволили поправить одежду на сколько возможно, а спустя пару минут молчаливой поездки машина припарковалась около автобусной остановки в промзоне.

– Твоё счастье, что Босс приказал тебя не трогать. Напоминаю, у тебя три дня, чтобы вернуть долг. Не найдёшь бабки… – угрозу он не закончил, но я и так прекрасно понимала, что они со мной сделают.

19. Будни Савельева

Максим

Утро встретило хмурым небом за окном и намечающимся дождём. Распахнул глаза, намереваясь заняться тем же, чем и на протяжении нескольких дней, а именно – лечебной физкультурой. Да, я решил, что стоит возобновить тренировки, а то превращусь в мешок с костями.

Откинув одеяло, я сел, подтягивая к себе коляску. Прекрасно знал, что заниматься с моей травмой нужно под пристальным присмотром врача, поэтому несколько дней назад нашёл другую клинику, в которой уже успел побывать.

Что подтолкнуло меня к этому решению? Ранее я отказался от лечения, которое так навязчиво предлагали, пытаясь манипулировать моим здоровьем. Меня кормили пустыми надеждами, уверяя, что через полгода ноги вновь зафункционируют как положено, а я снова почувствую себя полноценным. Вот только время шло, мои деньги утекали в никуда, а результата как такового я не наблюдал. Не стану говорить, что та клиника мне вообще ничем не помогла. Увеличилась чувствительность в ногах, но на этом всё. Как раньше не мог ходить, даже пошевелить конечностями, не говоря уже о том, чтобы встать на них, так и сейчас.

Скорее всего, от того, что результат оказался не таким, какой я ожидал, мои нервы, которые, сколько себя помню, и так были ни к чёрту, сдали. Поэтому я и послал заведующего, психуя и прекращая все тренировки. Но в один миг всё изменилось, и причиной тому стала Катя. Точнее её слова, которые она мне сказала, когда я ужратой свиньёй лежал на своей кровати.

Девушка боялась меня, видел это по её испуганным глазам и по тому, как от каждого моего повышенного тона она вжимала голову в плечи, словно я замахиваюсь на неё. Катя, сама того не понимая, смогла прочистить мне мозги, открывая глаза на проблему, не дающую покоя, а именно – моя неполноценность.

Пусть я и был пьян, но в памяти отчётливо застряли её слова, что хоть сколько выкинь денег на ветер, это не поможет. Нужно самому захотеть встать на ноги и пойти. Именно в тот момент я смог осознать, что она права. Молодая девчонка была права как никто другой. Я ведь действительно не жил, а существовал. У меня не было ни сил, ни желания двигаться дальше. Просыпался утром и на этом достаточно.

Не знаю, как смог пережить то, что свалилось на меня. Родная мать, возомнившая себя невесть кем и так жестоко лишившая самого дорогого, предала. Она руководствовалась своим эгоизмом, с лёгкостью отрезая мне путь к счастью. Из-за неё я потерял Леру и нашего малыша. То, что я калека, волновало в последнюю очередь. Правильно говорят, что физические травмы по сравнению с душевными полная ерунда. От них гораздо сложнее избавиться. Я был тем ещё ублюдком, доверяя матери, как никому другому, и не замечая, что она творит.

К слову о ней. Она до сих пор пытается вымолить у меня прощение, вот только давать его я не спешу, как и денег, к которым привыкла эта лицемерная женщина, шикуя направо и налево. Не спорю, временами думаю о ней, и, что уж там скрывать, переживаю, ведь я отстранился от неё в прямом смысле этого слова, оставив без дома и средств к существованию. Но потом, вспоминая, что она натворила, какую рану мне нанесла, все переживания как ветром сдувало.

Я просил Антона, чтобы он узнал, где мать живёт и всё ли у неё хорошо. Оказалось, она облюбовала мой дачный коттедж. Чуть позже стало известно, что она продаёт свои украшения. Оно и не удивительно, голод не тётка.

Я не желал её видеть, как и разговаривать в целом. Да, она подарила мне жизнь, но она же и частично отняла её, заставляя страдать и беспомощно метаться в собственной эмоциональной агонии.

Приняв душ, я дождался Антона. Он отвёз меня в реабилитационный центр, в котором уже ждал личный лечащий врач.

Изнурительные тренировки, до ломоты в дёснах стиснутые зубы и пот градом. Я старался как мог, внушая себе и действительно это чувствуя, что хочу! Хочу ходить! Хочу пнуть инвалидную коляску куда подальше и пройтись босой по траве, ощущая прохладную утреннюю росу на ступнях.

– На сегодня достаточно, Максим Александрович, – услышал я голос врача, отсоединяющего от меня какие-то датчики и поддерживающие ремни, не позволяющие упасть. – Будем надеяться, что результат ваших трудов не заставит себя долго ждать.

И это одно из многих различий между двумя реабилитационными центрами, в которых я побывал. Те, кто просто качали из меня бабки, пели в уши как всё прекрасно и что через пару дней я побегу на своих двоих, в то время как этот лечащий врач не спешил делать поспешных выводов, здраво оценивая ситуацию.

И вновь дорога, только теперь уже домой. В мышцах ощущалась приятная ноющая усталость. Даже ноги гудели, что изрядно приподняло моё настроение.

– А это кто ещё? – хмыкнул Антон, снижая скорость и подъезжая к моему дому, возле ворот которого стоял красный кабриолет, а рядом с ним белобрысая болонка, то есть блондинка, с губами в тон своей машины.

– Я шлюх не вызывал, – отмахнулся, прикрывая глаза и откидывая голову назад. – Езжай мимо.

Нажав кнопку пульта, ворота начали отъезжать в сторону, и Антон направил машину во двор.

– Ну и? – послышалось недовольное с водительского сидения.

– Что такое? – спросил я, не открывая глаз.

– Да эта… дамочка, дорогу нам перегородила. Судя по всему, Максим Александрович, ей что-то нужно и, скорее всего, именно от вас.

20. Готова на всё

Максим

– Узнай, что ей надо, – приказал я Антону.

Помощник ушёл, о чём-то коротко переговорил с блондинкой и быстро вернулся.

– Это секретарша Панова из «Сириус групп». Сказала, привезла исправленный контракт, который вы завернули вчера.

– А до понедельника подождать не могла? – пробурчал я недовольно.

– Не могла. Сказала вопрос жизни и смерти. Ночевать у вас под воротами будет, если вы её прогоните сейчас.

– Даже так? – хмыкнул я удивлённо. – Ладно, пригласи. Пусть покажет, что привезла.

Мне сейчас не то что заниматься работой, думать о ней не хотелось, но пришлось. Я знал такой тип людей, как и то, что просто отказ эта девица не примет. Проще всего отделаться от неё, указав на недочёты и отправив восвояси.

Антон помог выгрузить коляску, и ко мне тут же подбежала блондинка, прижимая к груди папку с логотипом «Сириус групп».

– Максим Александрович, меня зовут Милана, я помощница Евгения Юрьевича, – тут же затараторила она. – Я так вам благодарна, что не отказали и приняли меня, хотя я понимаю, что с моей стороны было невежливо вот так заявляться в выходной, но вы не подписали контракт…

– Конечно, не подписал. Вы допустили несколько неточностей в сроках и неустойках. Если бы мои юристы совершили подобную ошибку, они бы уже всем отделом дворы подметали.

– Да, да! – активно закивала Милана. – Евгений Юрьевич как узнал, сразу распорядился провести проверки. Сотрудники, допустившие ошибку, уже уволены.

– Охотно верю. А от меня-то вы что хотите?

– Я привезла исправленный контракт вам на подпись.

Помощница Панова протянула мне папку.

– И до понедельника подождать вы никак не могли? – вздёрнул бровь, не спеша принимать документ.

– Нет, – натурально всхлипнула блондинка. – Евгений Юрьевич сказал, что, если вы не подпишете контракт сегодня, он…

– Дайте догадаюсь: уволит вас?

Похоже, я попал в точку. Губы девушки дрогнули, а в глазах застыли слёзы.

– Если контракт не будет подписан сейчас «Сириус групп» понесёт серьёзные убытки за время простоя. Будут искать виновных и… Я готова на всё, чтобы этого не случилось! – сказала с придыханием в голосе.

Милана бросила на меня настолько многозначительный взгляд, что только дурак не догадался бы, что подразумевает её желание выслужиться перед начальником. Я оглядел блондинку придирчивым взглядом, отмечая идеальной формы грудь, над которой явно постарались лучшие пластические хирурги, пухлые губы, стройные ноги, а также дорогой офисный костюм с излишне короткой юбкой, в который было упаковано всё это великолепие.

– Пройдёмте в кабинет. Я не собираюсь проверять контракт в коридоре, – бросил я, замечая, как нахмурился Антон.

– Я ещё нужен? – спросил мой помощник.

– Нет, Антон. Можешь быть свободен.

Цокая каблуками, Милана проследовала за мной, с интересом осматриваясь. Я предложил девушке присесть на диван, в то время как сам принялся вчитываться в контракт с самого начала, проверяя не только пункты, в которые должны были быть внесены изменения.

– У вас очень красивый дом, – заметила блондинка спустя некоторое время напряжённого молчания.

– Спасибо, – ответил, не отрывая взгляда от строчек на бумаге.

– Только чувствуется, что чего-то не хватает, – протянула задумчиво, поглаживая кожаный подлокотник.

– И чего же?

Я дважды перепроверил оба экземпляра и не нашёл, к чему придраться. Всё было составлено идеально.

– Может быть, женской руки? – захлопала ресницами блондинка, поднимаясь с дивана.

Приблизившись к столу, она опёрлась о край бедром, от чего её юбка приподнялась, обнажая кружевной край чулка.

– У меня есть домработница. Её руки мне вполне достаточно.

Стоило подумать о Кате, как в штанах стало тесно. Судя по тому, как скользнул по ним взгляд Миланы и растянулись в довольной улыбке её губы, девушка приняла это достижение на свой счёт.

– Я слышала, вы были женаты. Это правда?

– Был. Не долго. Я ознакомился с контрактом, – перевёл тему, не желая откровенничать о своём прошлом. – Ошибки вы устранили.

– Вы подпишете его?

– Я могу сделать это в понедельник, – решил заставить болонку Панова понервничать.

– Если всё в порядке, почему не сегодня?

Ладонь Миланы легла поверх моей руки, а сама девушка подалась вперёд, выставляя на моё обозрение упругие полушария. Я ещё раз прошёлся взглядом по фигуре блондинки и усмехнулся. Определённо она считала себя привлекательной и способной соблазнить любого мужчину. И, кажется, я понимал, за что Панов её держит в штате.

– Я ведь уже сказала, что готова на всё… – многозначительно облизнула алые губы, принимаясь расстёгивать пуговицы на своей блузке.

Откатившись от стола, я вальяжно откинулся на спинку кресла.

– На колени, – приказал, не сомневаясь, что Милана послушается.

Приподняв по бёдрам юбку так, что стали видны кружевные красные трусики, девушка сексуально опустилась передо мной на колени. Не дожидаясь дальнейшего приказа, она потянулась тонкими пальцами с таким же вызывающе-алым маникюром к моей ширинке, высвобождая наружу полутвёрдый член.

– Тебе придётся хорошенько постараться, чтобы убедить меня, – усмехнулся я, наблюдая за действиями блондинки.

Проведя несколько раз языком вверх вниз от головки до основания, она полностью обхватила его губами, принявшись усердно сосать. Зарывшись рукой в жёсткие крашеные волосы, прикрыл глаза, представляя, как вместо Миланы на моём члене трудится ротик другой блондинки. Стоило подумать о Кате, мне показалось, что я увидел её, замершую у приоткрытой двери.

Не показалось! Катя заворожённо следила за тем, как я, помогая себе рукой, с остервенением трахал помощницу Панова в рот. Блондинка стонала, издавая хлюпающие пошлые звуки, а я не мог оторвать взгляд от бледного лица своей уборщицы.

– Бл…ь! – выругался сквозь зубы, запрокинув голову назад, содрогаясь в мощном оргазме.

21. "Везучая" до невозможности

Катя

Руки и ноги до сих пор тряслись от того, что пришлось пережить и что могло со мной случиться, не позвони одному из амбалов тот, кто распорядился отпустить меня.

Так бандюганы и поступили. Доезжая до остановки, они под заинтересованные взгляды трёх бабушек, которые появились словно из ниоткуда и которых я прекрасно знала, так как они жили в нашем дворе, меня вытянули за руку из салона дорогущего автомобиля, с растрёпанными волосами, помятой одеждой и взволнованно-бледной физиономией.

Примерно понимала, что обо мне подумали три бабульки, к сожалению, не божьи одуванчики, так как они являлись теми ещё сплетницами, любительницами приукрасить всё настолько, что аж до неузнаваемости.

Поначалу, судя по всему, они не поверили, что это я. Их глаза удивлённо и неверяще расширились, принимая форму блюдец, а потом на лицах бабусек появились брезгливость и обещание того, что в скором будущем о моих "низменных похождениях" будет знать весь двор и многие за его пределами.

Настолько сильно трясло от случившегося, а на коже до сих пор ощущались мозолистые ладони отморозков, пытающихся поиметь меня в салоне автомобиля, что бабульки с длинными ядовитыми языками на данный момент вообще не волновали.

– Три дня, – прошептал амбал, лучезарно улыбаясь.

Немного отстранившись, он под пристальные взгляды трёх сплетниц, подцепил прядь моих волос, отчего я вздрогнула, испытывая необъятный ужас от пережитого ранее.

– До встречи, крошка, – нахально подмигнул мне второй амбал. – Буду ждать её с нетерпением.

Трясло всё сильнее. Руки ходили ходуном и не получилось вымолвить ни слова. Я всё ещё не верила, что они отпустили меня, не причинили вреда.

– Здравствуй, Катенька, – послышалось ехидное от одной из бабулек. – Жених твой?

Честно? Впервые в жизни мне захотелось послать пожилого человека далеко и надолго. Неужели она не видела в каком я состоянии, как растрёпана и напугана? Понимаю, конечно, что плохое зрение для неё в порядке вещей, но не до такой же степени.

Не сказав ни слова, хотя от меня явно ждали оправданий, будто я обязана была их дать, поймала первое попавшееся такси, наплевав на экономию.

Сейчас было не до неё. Я находилась на грани обморока. В голове крутилась только одна мысль – попросить денег у Максима Александровича. Другого выхода я не видела. Вот только он, как оказалось, на данный момент не был расположен к столь серьёзному разговору.

Сказать, что я была в шоке, значит ничего не сказать. Не думала, что увижу… такое. И дёрнул меня чёрт пойти на странный звук, который по своему характеру изначально казался непотребным, но я думала, что с Савельевым что-то случилось. Мало ли, вдруг он опять налакался спиртного, и ему стало плохо, как в прошлый раз, когда я отмывала сначала его, а затем и его кабинет. Но, судя по тому, что наблюдали мои глаза, ему было явно не плохо.

Стыд перекатывался волнами по телу, усиливая мою панику. Не представляла, как после этого всего смогу не то что разговаривать с Максимом Александровичем, но и смотреть ему в глаза.

К слову о его глазах…

Пока блондинистая девушка в красных кружевных трусах, причмокивая, двигала головой по вертикали над пахом Савельева, мне удалось увидеть, какое у него было выражение лица в столь интимный и откровенный момент.

Глаза затянуты пеленой возбуждения, губы слегка приоткрыты, а дыхание учащённое, срывающееся на хрип. Он был так увлечён своим занятием, сжимая в кулаке крашеные волосы непонятно откуда взявшейся девицы, что ничего не замечал по сторонам.

Что сказать, таким я видела его впервые. Объятым похотью, стонущим, пребывающим в исступлении. Я не была сильна в подобного рода играх между мужчиной и женщиной, не до этого мне было, но могла сказать точно, что Савельеву хорошо. Я бы даже сказала, очень. От этого понимания стало так стыдно и жарко одновременно, что я не знала, как быть. Бежать или остаться?

Если побегу, то о достойном заработке можно забыть и не факт, что мне удастся отыскать столь высокооплачиваемую работу и понимающего работодателя. А это было чревато катастрофическими последствиями. Пусть Савельев и рычал на меня большую часть времени, но всё же он мог пойти на уступки, если я нуждалась в этом. Но и от одной только мысли, чтобы остаться в этом доме, по коже бежали табунами леденящие душу мурашки.

«Он прикончит меня на месте, – паниковала я, кусая губы и ходя по кухне их стороны в сторону. – Даже слова сказать не даст. Обольёт руганью с головы до ног и выкинет за дверь, словно блохастую псину».

На самом деле я сама виновата в том, что попала в столь нелепую ситуацию. Дело заключалось в следующем: мне сегодня было позволено не приходить на работу, так как я должна была отправиться в универ, получить все необходимые пособия, но после того, что мне пришлось пережить в салоне машины класса премиум, ни о каком получении пособий и речи идти не могло.

Металась из стороны в сторону, заламывая пальцы, но тут слуха коснулся цокот удаляющихся каблуков, вынуждала замереть на месте, а после…

– Катя!

Сердце испуганно ухнуло в пятки.

– В кабинет ко мне! Живо!

22. Неловко получилось

Максим

Милана неторопливо покинула кабинет, оставляя в воздухе шлейф тошнотворно-ванильных духов, от которых захотелось немедленно проветрить помещение. Мысленно я поаплодировал Панову: так талантливо подбирать персонал уметь надо. Его помощница всё-таки добилась моей подписи на контракте, хотя я изначально не собирался её ставить. Правда заслуга в этом не профессионального отсоса в исполнении Миланы, а одной любопытной особы, заставшей пикантный момент наших переговоров.

Кончив, я поспешил избавиться от блондинки единственно возможным способом, после чего загрузил приложение видеонаблюдения. Отмотав несколько минут назад, убедился, что у минета в кабинете был свидетель. Поражённая развернувшейся перед ней картиной, Катя наблюдала за тем как я трахаю в рот блондинистую болонку, даже не подозревая, кого я на самом деле представлял в этот момент.

Опавший было член, наспех заправленный в трусы вновь налился кровью, доставляя дискомфорт.

– Катя! – рявкнул я, наблюдая на экране, как девчонка мечется по кухне и резко подпрыгивает, стоило мне назвать её имя. – В кабинет ко мне! Живо! Я знаю, что ты в доме!

Видел, как она сначала сделала шаг в сторону выхода, а потом всё-таки направилась ко мне. Вид у неё при этом был как у побитого щенка.

– Вызывали, Максим Александрович? – пролепетала она, старательно не смотря на меня.

Стыдно? Смущается? Или просто мерзко от того, что увидела?

– Да, Катя. Сядь, – указал на кожаный диван, где четверть часа ранее сидела Милана.

– Спасибо, я постою.

– Сядь! – рявкнул я раздражённо.

Вздрогнув, она послушно просеменила к дивану и уселась на самый его край, сложив руки на коленях, словно школьница. Будь я внимательнее, то непременно заметил бы, что девчонку трясло. Да и вид в целом она имела ещё более зашуганный, чем обычно.

Куда делась та Катя, что читала мне пьяному лекции и стягивала с меня брюки? Та девушка, чьи слова заставили меня прекратить рефлексировать по прошлому и снова заняться собой? Та, из-за кого я снова могу чувствовать себя полноценным мужчиной, а не грёбаным импотентом?

Конечно же всё это вслух я не сказал.

– У тебя разве не выходной сегодня? Что ты здесь делаешь, если отпрашивалась у меня в институт?

– Я не была там. Планы… изменились, – нервно теребила она заусенцы.

– И поэтому ты явилась на работу и подсматривала за мной?

– Я не делала этого!

– Не ври мне! – рявкнул, стукнув рукой по столу. – Я видел тебя!

– Простите, Максим Александрович. Я имела ввиду, что я видела, но это вышло случайно! – принялась оправдываться она. – Я вернулась, чтобы… В прочем, не важно. Я услышала звуки из кабинета и решила, что вам могло стать плохо, а потом.... Я не собиралась подсматривать, честно! Пожалуйста, не увольняйте меня. Этого больше не повторится.

– Увольнять? – вырвалось у меня изумлённое, ведь у меня даже мыслей таких не было.

– Да! Я правда буду молчать о том что видела как вы со своей девушкой…

– Шлюхой, – поправил я.

– Что? – наконец она подняла на меня покрасневшие глаза.

– Это была не моя девушка. Это была обычная шлюха, Катенька, – произнёс снисходительно. – Ну ладно, не совсем обычная: дорогая и красиво упакованная. Но готовая на всё, даже сосать член инвалида, чтобы угодить своему хозяину. Панову. Помнишь такого?

Катя нахмурилась, явно не понимая, кого я имею ввиду.

– Евгений Юрьевич, который звал тебя на работу, – напомнил я.

– Тот, чью визитку вы порвали? Но я ведь уже сказала, что не собиралась звонить ему.

– Теперь ты понимаешь, от какой участи я тебя тогда, – хмыкнул, – уберёг. Милана – его помощница, готовая на всё, ради одной моей подписи. Впрочем, ты и сама видела. Хочешь быть такой же? Ездить на красивой машинке, носить фирменные шмотки, получать хорошую зарплату. Не те копейки, за которые ты тряпкой машешь? Хочешь быть такой же как Милана? – неожиданно для самого себя разозлился я, повышая голос.

Лицо девчонки вспыхнуло, а глаза покраснели ещё сильнее. Я понял, что перегнул палку, а потому сделал то, что мне обычно не свойственно.

– Извини.

– Что? – неверяще уставилась на меня.

– Я не должен был выливать на тебя всё это, – сжал двумя пальцами переносицу, прикрывая глаза. – Меня выбесило, что ты застала ту сцену.

– Так я могу продолжать работать? – всхлипнула она.

– Можешь, – кивнул я. – Только сырость тут не разводи. Катя, – окликнул девчонку, когда она уже торопливо сбегала из кабинета. – Мне показалось, или ты ещё о чём-то хотела спросить, когда вернулась?

– Уже ничего, – пискнула она, скрываясь за дверью и оставляя меня с гадливым ощущением в груди.

23. За что мне все это?

Катя

После случившегося в доме Максима Александровича шёл уже третий день. Я не могла ни есть, ни спать. С каждым часом, приближающим к неизбежной встрече с бандитами, меня трясло всё сильнее.

Я не смогла попросить денег у Савельева. Смелости не хватило. И ещё, если честно, присутствовало опасение, что, узнав о моих проблемах, он вышвырнет за ворота своего особняка, наняв себе новую прислугу. А я не могла потерять настолько хорошо оплачиваемую работу.

Шла домой со склонённой головой, едва передвигая ногами. Сегодня у меня выходной, в который я решила отправиться в банк и попытаться взять нужную сумму под любой процент. Но мне, как и ожидалось, отказали. Предложили сумму меньше, и я решила, что это всё же лучше, чем вообще ничего. Вот только радоваться было нечему.

Мне не хватало сто с небольшим тысяч. Я попробовала занять их в других банках, но там пришёл отказ. Не оставалось ничего другого, как обратиться в организацию, которая давала взаймы сплошь и каждому, но проценты там были такие, что по итогу отдавать придётся в несколько раз больше занимаемой суммы.

Не видела другого варианта, поэтому решилась на этот шаг, пусть и понимая, что таким образом закапываю себя ещё глубже.

«Я погашу раньше срока, постараюсь как можно скорее расквитаться с долгом», – пыталась успокоиться.

Когда все документы были подписаны, а деньги лежали в рюкзаке, я вышла на солнечный свет, щурясь от яркости их лучей. Мимо проходили люди и у каждого были свои проблемы, свои заботы. Нас так много на земле, но далеко не каждый отважится помочь, предпочитая остаться в стороне.

Домой идти не хотелось, да и боязно, если честно. Мало ли, вдруг там меня поджидает тот самый джип и бритые на лысо отморозки, от одного воспоминания о которых меня чуть ли истерика бить не начинала.

Так я и прогуляла до самого вечера, задерживаясь взглядом на влюблённых парочках и семьях с детьми. Они были так счастливы, смеясь и улыбаясь, а я… А я завидовала им, не имея ни капли уверенности, что хоть когда-то познаю вкус их счастья.

Время достигло вечера и, хотела я того или же нет, но мне пришлось возвращаться домой. Лучше сделать это до того, как сядет солнце и на улицах пока ещё есть люди.

Я стала замечать, что у меня после той злосчастной встречи появилась боязнь безлюдных мест. Старалась держаться поближе к толпе, чтобы не оставаться одной.

Чем ближе становилась моя улица и двор, тем сильнее тяжелели ноги, а тревога в сердце разрасталась, не имея границ.

«Смогу ли я жить нормальной жизнью без страха и опасений?» – в последнее время этот вопрос не давал мне покоя. Казалось, я никогда не выпутаюсь из ситуации, в которую попала по воле отчима.

Сотрясаясь, словно осиновый лист на ветру, выглянула из-за угла кирпичного дома, осматривая двор на наличие любого подозрительного объекта. Никого, за исключением двух бабулек, сидящих на лавочке под рябиной.

Не имея сил избавиться от тревоги, я вышла и направилась к своему подъезду, ощущая на себе их осуждающие взгляды. Уверена, та одуванчиковая троица сплетниц уже всем разнесла, что видела меня с мужчинами с сомнительной репутацией, которая автоматически перекинулась и на меня.

«Думайте, что хотите, – устало вздохнула. – У меня нет ни сил, ни желания доказывать вам обратное».

– Вон она, – услышала я шепотки.

– Ага! Идёт!

– А казалась такой хорошей девушкой...

«Вам бы мои проблемы», – кинула им мысленно, делая вид, что не замечаю злословия, летящего в мою сторону.

Стоило войти в подъезд, в котором был так тихо, что мне стало до невыносимости страшно, как, я сорвавшись с места, помчалась по ступеням, добегая до третьего этажа и трясущимися руками нажимая на звонок. Но в отчёт ничего не произошло. Скорее всего, отчима не было дома, вот только где он мог быть в такое время суток?

Нервничая всё сильнее, я вытащила ключи из рюкзака, пытаясь попасть в замочную скважину.

Секунда, две, три… Не выходило.

Я паниковала всё сильнее, и тут входная дверь подъезда хлопнула, так как последние пару дней на ней отказал доводчик, и по ступеням начал подниматься некто в чёрной одежде… и не один…

Едва сохраняя себя в сознании, я вновь кинулась к замку и только чудом смогла отворить дверь, пулей влетая в квартиру и закрываясь на все замки.

Сердце грохотало так, что перед глазами всё потемнело.

«Разве это жизнь? Если да, то за что мне всё это?»

Привалившись к прохладной стене, прикрыла глаза, вдыхая полной грудью и чувствуя неприятный запах перегара, которого быть не должно.

– Отец? – выпалила я, срываясь с места и вбегая в его комнату. – Папа? – горестно прошептала я, наблюдая уснувшего отчима в непонятной позе, на полу рядом с которым валялись две пустые бутылки и окурки от сигарет. На столе виднелись куски хлеба и нарезанное сало.

– Зачем? – всхлипнула я, слыша невнятное бормотание заплетающейся речи. – Папа, – вновь произнесла, наклоняясь, чтобы помочь подняться отчиму и перетащить его на кровать, но тут тишину нарушила трель звонка, от которого сердце упало в пятки.

– Ну кто там ещё? – едва внятно проблеял отец, поднимаясь на четвереньки и раскачиваясь из стороны в сторону. – Пошли все на...

И снова звонок. Длинный. Настойчивый. А за ним и стук в дверь, который ясно дал понять, что пришедший не оставит в покое, пока ему не откроют.

С едва сохраняющимся рассудком я на цыпочках направилась к двери, вздрагивая от очередной трели звонка.

Потянувшись к глазку, чуть не вскрикнула от физиономии, смотрящей на меня.

– Катя, – прошептали губы того самого лысого отморозка, – открывай.

24. У тебя нет выбора

Катя

На этот раз к трели звонка добавились нетерпеливые удары ногой по двери. От страха всё внутри меня похолодело. Что делать? Позвонить в полицию и сказать, что ко мне ломятся бандиты? Успеют ли они приехать? Приедут ли?

– Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! – раздался рык, а следом дверь выбили мощным пинком.

Отморозок был не один. Вместе с ним в квартиру ввалились ещё трое. Сомнений не оставалось, с какой целью они пожаловали.

– Какая негостеприимная у нас Катюша, – зацокал языком громила, мерзко ухмыляясь и толкая меня в комнату. – Три дня прошли. Тик-так.

– Я достала деньги!

Рванула к лежавшему на диване рюкзаку, по пути запнувшись о ковёр. Бандиты с издёвкой следили за моими действиями. Двое загоготали, так их веселило моё унижение.

– Вот! Здесь вся недостающая сумма! Оставьте нас, пожалуйста, в покое!

Меня трясло, когда я протягивала деньги, а к горлу подступала тошнота. Лысый забрал пачку и провёл по ней большим пальцем, пересчитывая.

– Что же ты обманываешь нас, Катенька, – обманчиво ласково ответил он. – Не всё тут.

– Не может быть!

Я попятилась, потому что мордовороты начали надвигаться на меня, а это явно было не к добру.

– Я достала всю сумму, что задолжал отец!

– Девка ещё называет это ничтожество отцом? – с презрением выплюнул другой мерзавец с татуировкой в пол лица, выходя из комнаты отчима и таща за собой того за волосы.

Удар, и мужчина, что вырастил меня, закашлялся, сплёвывая под себя кровь со слюной. Я завизжала, прикрывая рот руками. Слёзы хлынули из глаз. Отчим не двигался.

– Заткнись!

Хлёсткая пощёчина опалила лицо. Не удержавшись, я упала, приложившись скулой о стол.

– Не порть ей мордашку, Череп. Босс запретил её трогать… пока что, – добавил многозначительно.

– Видимо девчонка ещё не в курсе, что её папаша вновь проигрался, – сплюнул третий прямо на ковёр.

– Что? Это неправда! Он не мог… – всхлипнула я, потирая болезненно ноющую щёку, и осеклась, оглянувшись на отца, понимая… мог.

– Если тебя это утешит, он за твою честь боролся, – гоготнул лысый. – Не хотел, чтобы его доченьку пустили по кругу за долги. Ведь он не поверил, что ты сможешь за три дня достать всю сумму. И надо сказать, что ему везло… поначалу. Он почти отыгрался, но… – Лысый, или как там его назвали – Череп издевательски развёл руками.

Что «но» и так было понятно.

– Сколько он должен?

– Ещё семьсот тысяч.

Меня едва не вырвало. Слёзы больно щипали ссадину на скуле, пока в голове набатом била одна единственная мысль: это конец.

– Так что или освобождаем квартирку. Или… – амбал прошёлся по мне сальным взглядом, многозначительно поправив выпирающий бугор на штанах в районе ширинки. – Ты можешь отработать бабки.

Ужас сковал меня. Я понимала, что он имел ввиду, как и то, что спрашивать меня никто не будет. Такие ублюдки не церемонятся, и только то, что они ещё не разложили меня прямо тут, было лишь отсрочкой моего приговора.

– Ну так что? Готова выслушать деловое предложение, Катенька?

Лысый присел рядом со мной на корты и грубо приподнял моё лицо за подбородок двумя пальцами, обдавая мерзким дыханием.

– Я вижу, ты умненькая девочка, способная, – продолжал издеваться гад, наслаждаясь моими эмоциями. – Я люблю таких сладких малышек. Целочка? – я дёрнулась от боли и отвращения, когда он провёл пальцем по моей скуле. – Можешь не отвечать. И так понятно.

– Да что ты с ней цацкаешься? – рявкнул кто-то из четвёрки.

– Рот закрыл! – огрызнулся лысый амбал, который, судя по тому, как притихли остальные, был в их шайке кем-то вроде главного. – Итак, Катюша. Так вышло, что нашему Боссу очень нужна одна вещь, что хранится в доме, где ты работаешь.

– Вы… хотите, чтобы я что-то украла? – в ужасе поняла я.

– Говорю же, догадливая! – довольно облизнулся мерзавец.

– Нет! Я не буду! – упрямо замотала головой.

Я и так увязла в долгах отчима, но воровкой становиться не собиралась.

– Понял. Недостаточно мотивации. Хорошо, сама напросилась, – зло прорычал он, давая знак остальным.

Я зажмурилась и вся сжалась в комок, слыша лишь тяжёлые шаги. Амбалы прошли мимо меня, а дальше я услышала стон полный боли и звук ломающихся костей.

– Стойте! Прекратите! – кричала я, но из горла вырвался лишь сип. – Я… Я согласна! Только не трогайте его! Слышите!

– Хватит! – отдал приказ главарь, и удары тут же прекратились. – Повтори.

– Я согласна! Что вам надо? Я всё сделаю! – моих сил уже не осталось на то, чтобы плакать.

– Вот сразу бы так, – довольно оскалился отморозок. – В доме твоего Савельева хранится контракт. Ты должна забрать оригинал, а затем передать нам.

– Контракт? – удивилась я. – А если его там уже нет? Если он отвёз его в офис?

– Тогда придётся тебе отрабатывать другим способом. Ну или вернуть деньги. Так что выбора у тебя нет, Катя. У тебя сутки. Завтра либо приносишь контракт «Сириус групп» с «ФИС Гранд», либо деньги.

Он издевательски помахал пачкой красных бумажек перед моим лицом.

– Советую никому не говорить о нашем уговоре… если жизнь дорога!

Мерзавцы ушли, издевательски прикрыв за собой дверь, а я первым делом бросилась к отчиму.

– Катя, Катюша, – хрипел он, едва дыша. – Ты не должна это делать… Это я виноват… Только я… Мне отвечать.

– Помолчи! – впервые крикнула я на мужчину, что заменил мне семью. – Я сделаю это. У меня нет другого выхода!

Словно в подтверждение моих слов за окном прогремела гроза и начался жуткий ливень. Даже погода по-своему высказала своё негодование.

Мой план был предельно прост: я решила дождаться ночи и, когда Савельев уснёт, пробраться в кабинет, куда после инцидента с блондинкой мне было настрого запрещено заходить без самого Максима Александровича, и забрать документы. Но и он пошёл наперекосяк, когда я, склонившись над ящиком стола в поисках контракта, оказалась застукана хозяином дома на месте преступления.

25. Гром и молнии

Максим

Может кому-то шум дождя и помогает заснуть, но только не мне. Тело всё ныло от позвоночника до пяток, реагируя на непогоду. А ещё постоянно тянуло в туалет, куда в моём положении за ночь не наездишься. Не ставить же себе утку или бутылку у кровати. Ещё одна причина, почему нужно было брать себя в руки и бороться, чтобы встать на ноги.

Время давно перевалило за полночь, но у меня сна не было ни в одном глазу. Потянувшись к прикроватной тумбе, нашёл пластиковый пузырёк с обезболивающим. Пустой. Непечатно выругавшись, вспомнил, что в кабинете должен был остаться ещё один. Кривясь от ноющей боли, я забрался в коляску и, матерясь, покатил за таблетками.

Под раскаты грома бесшумно катился по коридору, пока не заметил, что дверь в кабинет приоткрыта, а я точно помнил, что закрывал. После того дня, когда Катя стала свидетелем, как я трахал в рот помощницу Панова, я стал плотно закрывать её, а самой домработнице приказал убираться в нём только в моём присутствии. Меня забавляло, как она краснела и смущалась моего пристального взгляда, а я пытался разобраться, почему мой член реагирует на неё, и ни на кого больше.

Подъехав вплотную, стал свидетелем картины, поднявшую в груди волну ярости. Катя! Эта зашуганная мышь рылась в моём столе!

– Как ты посмела сюда войти? – рявкнул я.

Девчонка испуганно подпрыгнула, а её зашуганный взгляд заметался.

– Что ты забыла в моём кабинете? Что искала в столе? Отвечай немедленно! Кто тебя подослал ко мне?

– Я… я ничего не искала! – бездарно соврала она, сжимая в руке…

Сука! Как она посмела тронуть его?! В минуту, когда увидел в руке девки снимок УЗИ своего малыша, я готов был оторвать ей голову. Видимо, тварь догадалась о моих намерениях, потому что попятилась к окну.

Мерзавка тряслась, но продолжала прижимать снимок к груди. Перед глазами встала кровавая пелена.

– Как ты посмела взять его?! Верни немедленно! – одновременно с моим криком раздался раскат грома.

Не отдавая отчёта в своих действия, я рванул к воровке, едва справляясь с управлением. Лживая тварь, что втиралась в доверие два месяца, успела распахнуть окно и забралась с ногами на подоконник. Придурошная уже собиралась выпрыгнуть, но я успел схватить её за ногу и втащить обратно в кабинет. Она охнула, ударившись, пыталась хвататься, но я всё равно был сильнее и швырнул её на ковёр. Девка упала на задницу, из её глаз текли слёзы, а на бледных губах выступила алая капелька крови. Но сейчас мне было глубоко похер на её страдания.

– Отдай сейчас же! – требовал я, хватая за руку, в которой… ничего не было?!

Схватил вторую руку, мимолётно отмечая, что завтра на этих тонких запястьях останутся синяки.

– Где? Где снимок?

Взгляд лихорадочно метался по полу в поисках чёрно-белого квадратика. Грохот закрывшейся створки окна заставил обернуться.

– Кажется, там! – проблеяла девчонка.

– Куда, дура?! – заорал не своим голосом, понимая, что у этой дебилки хватит мозгов попытаться вновь выйти через окно. – Разбиться хочешь? Через дверь, идиотка! Верни его! Верни или ты не представляешь, что я с тобой сделаю!

Я и сам не представлял. Глаза нестерпимо зажгло, а спустя мгновение я почувствовал на своих щеках влагу. Бл…ь! Только этого не хватало!

Катя рванула на улицу, а я, стерев с лица признаки собственной слабости, забрался на подоконник. Девчонка склонилась над лужей, осторожно извлекая из неё размякший снимок.

– Я убью тебя! – прохрипел, чувствуя нестерпимую боль в груди. – Ты хоть понимаешь, что наделала, тварь?

Катя испуганно обернулась на голос. Мокрые сосульки волос облепили её лицо, а одежда промокла насквозь в жалкие секунды. Некстати проскочила мысль, что так и воспаление лёгких получить недолго.

– В дом! Живо! – рявкнул, не сомневаясь, что она послушается.

Слезать с подоконника оказалось труднее. Я едва не свалился мимо коляски, но мне было плевать. Хлопнула входная дверь, и я рванул прочь из кабинета, находя Катю в гостиной.

Мокрая и грязная она склонилась над снимком моего ребёнка, трогая дрожащими задеревенелыми пальцами.

– Пошла вон!

Оттолкнул её с дороги, не рассчитав силу. Охнув, девчонка вписалась в диван.

– Не трогайте, ему нужно высохнуть! – услышал запоздалое предупреждение сквозь звон и пульсацию крови в ушах.

Бл…ь! Сука! Не-е-ет!

– Ма-максим Александрович, я всё исправлю! Обещаю! – затараторила Катя, пока я пытался дышать, сжимая в руке ошмётки размякшей бумаги.

– Ты уничтожила единственное, что осталось у меня в память о моём ребёнке! Как ты это исправишь?! – уже не сдерживая слёз, я повернулся глядя в бледное лицо, на котором ярко алела ссадина на скуле.

– Ребёнке? – прочитал по губам.

Кажется, до неё только сейчас дошло, что именно она пыталась украсть. Обнимая себя, она испуганно тряслась, закрыв глаза руками, пока я уничтожал всё, до чего мог дотянуться, выплёскивая свою боль. Лишь когда сил не осталось, как и целых предметов в комнате, я остановился.

Больше года назад меня предал самый родной человек. Я потерял всё: своё будущее, семью, здоровье. После аварии, в которую угодил, заливая за рулём своё горе дерьмовым пойлом, врачи сказали мне, что шансы на восстановление есть и при должном реабилитационном лечении я смогу однажды встать на ноги. Но куда больше меня интересовало другое: смогу ли я вновь иметь детей. Когда я узнал, что шансы настолько малы, что почти ничтожны, я согласился на всё операции, что мне предлагали. Вот только даже после них проблема не ушла. Кто-то утверждал, что проблема у меня в голове, предлагали поработать с психологами. Возможно так и было, но я не собирался давать ковыряться ещё и в своих мозгах.

Я почти потерял смысл жизни и бережно хранил то единственное, что ещё напоминало мне о времени, когда всё было по-другому. И тут появилась Катя. Девчонка, которая дала мне надежду и так жестоко её отняла. Какого хрена она рылась ночью в моём кабинете?

26. Я согласна

Катя

Не знала, что со мной будет, когда я расскажу правду, но и врать тоже не вариант. На самом деле только сейчас, прижатая в угол, я поняла, что стоило бы поведать о наболевшем с самого начала, а я, идиотки кусок, выбрала пройти по пути воровки и предательницы.

Сделав несколько глубоких вдохов, дабы успокоиться, я вскинула затравленный взгляд на Савельева. Мужчина смотрел на меня пристально, предупреждая, что шутки шутить он не намерен. Пусть он и был неполноценным, не имея возможности после аварии передвигаться на своих двоих, но всё же силы в его теле плескалось достаточно, чтобы скрутить меня и причинить боль.

– Давай я начну, – внезапно произнёс холодно Максим Александрович, от тона которого моё и без того бедное сердце пропустило удар. – Ты работаешь в моём доме около двух месяцев…

Да, всё именно так и было. Я единственная, кто вынес скверный характер этого мужчины. Мои предшественницы не могли продержаться здесь даже двух недель. Савельев распугивал их, рыча по поводу и без. И пусть по первости мне было страшно находиться рядом с ним, так как он напоминал раненого зверя, загнанного в клетку, который готов биться до конца, но особого выбора у меня не было. Максим Александрович платил хорошие деньги за работу, которая основывалась на заботе о нём, лишённом возможности ходить, а я как никто другой нуждалась в финансах.

«Чёртовы долги! Будь они прокляты! Ненавижу свою жизнь!»

– И раньше я за тобой не замечал… – продолжил Савельев, чуть подавшись вперёд, тем самым не на шутку пугая, – чтобы ты распускала свои ручонки по моей собственности.

Пусть он и сидел в инвалидном кресле, но от него исходила ужасающая аура. Волосы по всему телу встали дыбом, а грудь сдавила тревога и обжигающее чувство опасности.

«Бежать!» – пульсировала мысль в голове. Но… куда?

С одной стороны бандиты, один вид которых доводил меня до панической атаки, с другой Савельев со своим убийственным взглядом. И пусть я боялась как первых, так и второго, но всё же предпочитала понести наказание от Савельева.

– Или, может, ты не первый раз подрабатываешь воровкой? – задумчиво хмыкнул он.

– Я не воровка! – вырвалось обиженное из моего рта, но в ту же секунду поспешила прикусить язык под колючим взглядом стальных глаз. – Никогда не трогала чужое, – добавила тише, всхлипывая и прекрасно понимая, что сама бы не поверила в эти слова, окажись на моём месте кто-то другой.

– Тогда какого хрена я застал тебя ночью роющейся в моём кабинете?!

Глаза наполнились слезами, а в горле застрял эмоциональный ком, я остервенело закачала головой, не имея пока возможности сказать ни слова.

– Хорошо, – опасливо равнодушно протянул мужчина. – Допустим, ты не лжёшь. Тогда что же подтолкнуло тебя к этому, Катя?

И всё же я самая настоящая идиотка, раз осмелилась отважиться на кражу у этого мужчины. Да, он агрессивный, временами даже чересчур, кричит и без конца злиться, может швырнуть чем-нибудь в стену, но всё же, несмотря на его поведение, он умеет слушать и проявлять понимание. Нужно! Нужно было всё ему рассказать, а не идти на такое! Но на тот момент, когда моя щека горела от удара одного из бандитов, я считала, что Савельев не даст мне семьсот тысяч в долг, ведь это громадная сумма… для меня. Вот именно! Для меня! А для него…

«Тупорылая овца!» – и вновь на меня напала истерика, а глаза защипало.

– И почему мне кажется, что твоя многострадальная задница попала в какую-то передрягу, м? – со вздохом Савельев откинулся в инвалидном кресле. – Что случилось, Катя? Давай, рассказывай уже, потом будешь мокроту разводить!

– Отец… – всхлипывала я, пытаясь собрать мысли в кучу. – Отец проиграл деньги…

– Так, – кивнул Максим Александрович. – Дальше.

– Я собрала нужную сумму, – шмыгала я носом, заламывая пальцы от нервов. – Но он… он…

– Проиграл снова, – Савельев не спрашивал, а констатировал факт.

– Да, – заревела я. – Мне дали сутки, – размазывала слёзы по щекам, – чтобы отдать семьсот тысяч или достать договор, что лежит в вашем столе. Если не принесу, то…

– То разложат уже тебя, я прав? – резал без ножа Савельев, говоря это так обыденно, словно для него подобное в порядке вещей.

– Заберут квартиру! – зарыдала я пуще прежнего. – И то, что вы сказали, тоже.

– А у меня деньги попросить ты не догадалась, да?

– Но… – всхлипывала я, смотря с виной в глазах, – это ведь… ведь…

– Что?! – рыкнул Максим Александрович, резко подавшись вперёд, отчего я испуганно вздрогнула, вжимая голову в плечи. – Много, да?!

– Да, – закивала я, чувствуя себя самой настоящей идиоткой.

– Тц! – цыкнул мужчина, закатывая глаза. – То есть попросить у меня денег ты побоялась, а своровать нет? И потом планировала продолжать работать на меня как ни в чём не бывало?

– Простите! – разрыдалась вновь, мотая головой из стороны в сторону. – Простите меня!

Пару секунд стояла тишина, пробирающая до костей. Что Савельев думал в этот момент, я не знала, но уже смогла отчётливо представить, как он вызывает полицию, и меня увозят в отделение, а затем бандиты приводят свои слова в реальность, лишая меня жилья и… девственности. Но тут…

– Ты родишь мне ребёнка!

– Что? – с недоверием вскинула взгляд.

Мне показалось, я ослышалась, но серьёзное выражение Максима Александровича говорило об обратном.

– Тебе ведь нужны деньги, – властный тон мужчины не оставлял сомнений, что он не спрашивал, утверждал. – Я могу их дать. В десять раз больше. Взамен ты выносишь и родишь мне ребёнка.

– Но… разве это возможно? Вы же… – мой взгляд неосознанно скользнул ниже.

– Калека? – усмехнулся он мрачно. – Ну что же ты смущаешься.

Стальные глаза потемнели и пронзили меня взглядом насквозь. Сердце ускорило бег, разгоняя кровь. Я уже знала, что соглашусь, потому что выбор отсутствовал. Отчим проигрался, я почти лишилась дома, а ещё меня ждут бандиты, чтобы вытрясти долги.