Ради тебя

Глава 1

Тяжело вздохнув, я откинула резную крышку шкатулки, занесла пальцы над украшениями и застыла. Драгоценные камни завораживающе сияли в свете светодиодных ламп, гладкими гранями отражая падающие на них лучи, преломляя их и создавая вокруг себя ослепительный ореол. Не знаю, сколько времени я так простояла, наблюдая за чарующими переливами и не решаясь сделать окончательный выбор, когда за спиной раздались хорошо знакомые шаги, а на мои открытые плечи опустились горячие ладони, придавив гранитной тяжестью. Внутренне сжавшись, я обернулась.

— Артур? — Я улыбнулась мужу как можно беззаботнее.

— Прелестно выглядишь, — ответил он, отступая на пару шагов и внимательно рассматривая меня. — Это тёмно-синее платье изумительно подчёркивает твою тонкую талию и высокую грудь. Мои компаньоны мне просто обзавидуются. Хорошо, что мы живём не в девятнадцатом веке, и мне не придётся никого вызывать на дуэль за излишне нескромные взгляды в твою сторону, — добавил Артур с лёгким смешком.

— Может, в таком случае мне стоит остаться дома? — с надеждой спросила я. — Неужели мне обязательно присутствовать на сегодняшнем вечере?

— Ева, ты не можешь остаться дома, — отрезал Артур, снова приближаясь ко мне. Опустив пальцы в драгоценности, он методично перебирал их. — Сегодня день рождения Жанны, жены Бориса Львовича, моего друга и партнёра по бизнесу. Твоё присутствие на вечере необходимо. Ну, давай же, не куксись, — в его голосе начали слышаться грубые нотки. Так бывало, когда он начинал злиться. — Пообщаешься, немного развеешься.

— Ты же знаешь, я не умею вести светские беседы, — я предприняла последнюю попытку возразить.

— Что ты несколько слов о погоде связать не сможешь? — фыркнул Артур. — Они там кого-то из звёзд пригласили, так что просто слушай и делай вид, что нравится. Вот, — он достал из шкатулки изящную подвеску с сапфирами и такие же серьги. — Надевай это и пошли. Мы и так уже задержались.

Спорить с Артуром было бесполезно, я всегда это знала. Жёсткий, властный, высокомерный — настоящий повелитель судеб. Существовало только два мнения: его и неправильное. Всю нашу недолгую совместную жизнь я старалась ему не перечить и ни в чём не отказывать, впрочем, он и так редко брал меня куда-то с собой, всё чаще скрывал от посторонних глаз.

Я набросила на плечи меховую накидку и поспешила за мужем, который уже спустился в холл и ожидал меня там. Осторожно ступая на высоченных тонких шпильках, я медленно приблизилась к нему и взялась за протянутую руку, краем глаза отмечая малейшее движение вокруг. На первом этаже собрались почти все его люди. Я знала: часть из них поедет с нами, часть останется в особняке.

Я ещё раз посмотрела на охранников. Подтянутые, дисциплинированные, натренированные. Здесь были лучшие из лучших. Работать у моего мужа считалось чем-то престижным. Ещё бы! Он очень хорошо платил за верность и умение выполнять команды без лишних вопросов и рассуждений. Я вздрогнула, внезапно поймав на себе чей-то полный презрения взгляд. Новенький, он устроился к моему мужу совсем недавно. Остальные были слишком вышколены для того, чтобы иметь собственное мнение. Поняв, что я заметила его, он отвернулся.

Артур оставил некоторые распоряжения начбезу, и мы направились к поданному автомобилю. Из памяти не выходила та волна осуждения и пренебрежения, которой меня окатил новенький. И, расположившись на заднем сиденье, я попыталась вспомнить, что знаю об этом мужчине. Кажется, его зовут Роман. Он бывший спецназовец, служил в Сирии, был комиссован из рядов вооружённых сил после контузии. Это всё, что мне было о нём известно из случайно подслушанного разговора.

К особняку Жанны и Бориса Вознесенских мы подъехали через час. Всё это время Артур беседовал по телефону то с одним бизнес-партнёром, то с другим, я же смотрела в окно и теребила тонкий ремешок от сумочки, стараясь подавить нарастающее чувство тревоги. В гости мы прибыли на трёх машинах: в первой и третьей ехала охрана, а мы с мужем обосновались в средней. Артур заботился о нашей безопасности.

— Ради тебя, — любил приговаривать он. — Всё, что я делаю, я делаю ради тебя.

Впервые эту фразу я услышала на свадьбе, и нет, в тех словах не было ни капли романтики.

— Какие люди! — воскликнула Жанна, когда мы вошли в дом, и ей доложили о нашем приходе. Раскинув руки, она шла по гостиной и лучезарно улыбалась. — Артур. Ева. Очень рада вас видеть на нашем маленьком семейном торжестве.

— Ты, как всегда, великолепна, — ответил мой муж, целуя ей руку. — С днём рождения. Сколько тебе сегодня исполнилось? Двадцать?

— А ты, как всегда, галантен, — рассмеялась она. — Не возражаешь, если я похищу твою очаровательную жену? — спросила Жанна, подхватывая меня под руку и уводя вглубь гостиной. — Боря в своём кабинете, просил тебя заглянуть к нему, — бросила она Артуру через плечо.

Жанна повела меня через толпу. Перед глазами у меня всё смешалось: разноцветные огни, официанты с подносами, нарядные гости. Когда мы подошли к небольшой группке разодетых женщин, я почти не могла стоять из-за усилившегося головокружения.

— Смотрите, кого я к вам привела! — радостно провозгласила Жанна. — Знакомьтесь, это Ева — похитительница сердца Артура Гравицкого!

— Как я счастлива познакомиться…

— Я о вас так много слышала…

— Так вот кого Артур столько времени от нас скрывал…

Глава 2

В день, когда я впервые увидела Артура, яркий свет софитов освещал актёров, декорации, реквизит, падал на лица зрителей первых рядов. Я стояла на самом краю сцены в ожидании своей реплики. Это был мой дебют. И пусть режиссёр дал мне второстепенную и малозначительную роль, моё сердце ликовало от восторга. Волнение переполняло меня, но я так долго репетировала и потому была уверена в себе.

Нужные слова в нужном месте, сказанные с нужной интонацией, нужная поза — я всё отыграла идеально, я слилась с персонажем, став им на эти несколько часов. Режиссёр оказался мною доволен, зрители аплодировали и несли цветы. Среди них был и Артур. Я навсегда запомнила букет красных, как кровь, орхидей, который он собирался подарить нашей приме, но отдал мне. А после он приходил на каждое моё выступление, сидел в первом ряду и не сводил с меня долгого, тяжёлого взгляда.

— Однажды он пригласил меня на свидание, так всё и началось, — уклончиво ответила я.

— Чудесная история! — воскликнул кто-то. — Если сравнивать с фильмами, то мне видится эдакое тёплое кино для семейного просмотра! Ева, вам надо написать сценарий и отправить его какому-нибудь режиссёру. Желательно в Голливуд!

— Обязательно, — еле слышно проговорила я, поднося к губам бокал с шампанским. — Дэвиду Финчеру.

К счастью, мои слова потонули в приветственных криках Жанны. Ещё полмгновения назад хозяйка дома сидела бок о бок со мной на диване, а теперь бежала встречать очередных гостей.

— Какие люди! Кого я вижу! — доносились до меня её возгласы. — Майя, Владимир…

— Это та самая Майя Аверина? — услышала я перешёптывания тех, кто ещё недавно обступал меня. Теперь же они нашли новый объект для своего интереса.

— Да, вышла замуж за фармкороля. Её отец — правая рука губернатора!

— Да что ты говоришь?! Нужно срочно с ней познакомиться!

Окружавшие меня сплетницы как по команде поднялись со своих мест и упорхнули в сторону эффектной молодой женщины, которую вела под руку Жанна. Я отвернулась. Им была неинтересна бывшая актриса из простой семьи, бросившая сцену ради замужества. Ведь именно такой легенды придерживался Артур. Он любил рассказывать, как долго ухаживал за мной, добивался моего расположения, спас меня, когда я после нашей размолвки сбежала в другой город. И вот, наконец, я согласилась стать его женой. Красивая история, жаль, что неправда.

С огромным трудом подавленные воспоминания упорно лезли в голову. Поначалу я и сама была согласна с теми, кто говорил, что я попала в волшебную сказку. При желании Артур мог обаять любую, но время шло, а мой герой всё больше и больше проявлял пугающие черты своего характера. При мысли о прошлом меня бросило в жар, и пот струйкой побежал по спине, несмотря на работающие кондиционеры. Невидимая тяжесть сдавила грудь, и я начала задыхаться.

— Пять вещей, которые ты видишь, — пробормотала я, вспоминая давние советы психолога о том, как купировать приступ паники, который мог начаться в любой момент, стоило мне оказаться в толпе. — Браслет, сумочка… Э-э-э… Официант… Так, это не вещь… А чёрт с ним, пусть будет официант… — Я выхватила с подноса бокал воды, залпом осушила его и вернула на место. — Диван, барная стойка. Четыре вещи, которые ты можешь почувствовать…

Постепенно моё состояние начало приходить в норму. Меня никто не трогал, даже Жанна, с которой мы были вроде как в хороших отношениях. По крайней мере, Артур очень настаивал на том, чтобы я дружила с правильными людьми. Меж тем фуршет плавно перетёк в концерт. Борис Вознесенский и правда не поскупился ради своей жены и пригласил на торжество её любимого исполнителя.

— Релаксируешь? — Я вздрогнула, услышав над ухом голос Артура, и резко обернулась. Он стоял за моей спиной и выглядел чем-то озабоченным.

— Поговорил с Борисом? — вежливо поинтересовалась я.

— Поговорил, — кивнул он. Обогнув диван, он присел рядом. — Мы всё обсудили и пришли к общему знаменателю. А ты так и просидела одна весь вечер? — добавил он недовольно.

— Нет, — покачала я головой. — Мы тут общались… А потом… Потом все куда-то разбрелись.

— Ясно, — мрачно изрёк Артур. — Что-то здесь становится скучно. — Он обвёл взглядом окружающее пространство, отмечая певца, поющего про неземную любовь, жён олигархов, окруживших Майю Аверину, Жанну, отдающую распоряжения прислуге. — Поехали домой.

Хозяйка вечера, конечно же, сделала вид, что чрезвычайно расстроена нашим уходом, но мешать не посмела. И вот, после всех прощальных церемоний мы возвращались домой в том же составе. Мне была непонятна поспешность, с которой мы покинули торжество, и по пути я бросала на мужа внимательные взгляды, но так и не решилась ни о чём спросить. Артур хмурился. На лбу пролегла глубокая складка, а в тёмных глазах плясал дикий огонь. Его вид пугал меня, и я отвернулась.

По приезде меня неприятно поразила царившая в особняке пустота. Прислуги нигде не было видно.

— А где все? — как можно непринуждённее спросила я, хотя от неясной тревоги сводило все внутренности.

— У слуг выходной, — ответил Артур. К нему подошёл Виктор, начальник по безопасности, и что-то негромко сказал. Мой муж изменился в лице. — Иди наверх, — бросил он мне.

Он стоял посреди холла и не двигался, провожая меня немигающим взглядом. Мне не оставалось ничего другого, как подняться к себе и запереть дверь. Оказавшись в спальне, я сорвала с шеи подвеску, сняла серьги и убрала их в шкатулку. Натянутая, как струна, я опёрлась о спинку стула, рассматривая своё отражение в зеркале туалетного столика. В доме определённо что-то произошло, пока мы отсутствовали. Не зря муж распустил всех слуг, дав и внеочередной выходной. И я знала, что Артур мне ничего не расскажет.

Визуал

Миллиардер Артур Гравицкий и его любимая женщина

Глава 3

Осторожно, стараясь не выдать своего присутствия, я спускалась по ступеням. В помещении светила одна-единственная тусклая лампочка, и поначалу мне пришлось напрячь зрение, чтобы что-то рассмотреть. Затаив дыхание, я выглянула из-за угла и тут же отпрянула. Прижавшись к стене, я вся обратилась в слух.

— Ты же понимаешь, что тебе всё равно отсюда не выбраться? — узнала я голос Артура и высунулась из укрытия.

В центре комнаты рядом с моим мужем, в окружении его телохранителей стоял Роман. В руках он держал пистолет, направленный на бывшего хозяина, но применять оружий не спешил, поскольку и сам находился под прицелом десятка людей.

— Тебе тоже, — сплюнул Роман и свободной рукой утёр губы.

— В особняке и саду полно охраны, — спокойно продолжал Артур. Он тоже держал на мушке бывшего работника.

— Плевать, — прохрипел тот. — Заберу тебя с собой в преисподнюю.

В ответ кто-то из телохранителей дёрнулся, и в этот момент до меня донёсся звук взводимого курка.

— Стоять! — прорычал Роман, не отводя взгляда от Артура. — Если кто-нибудь пошевелится, я пущу пулю ему в лоб!

— Если ты выстрелишь — мои люди превратят тебя в решето, — с самодовольной ухмылкой парировал Артур. — Сдавайся, ты не сможешь стоять так вечность.

— Пошёл ты! — выругался Роман.

В изнеможении я привалилась к стене и схватилась за голову.

«Нет, — внутренне простонала я. — Они же собираются его убить!»

Я рвала на себе волосы. Я знала, что моему мужу любое преступление сойдёт с рук. Мне же будет лучше просто уйти отсюда. Никто не знает, что я здесь. Я тихо-тихо поднимусь на цыпочках и вернусь в свою спальню, встану под душ и забуду обо всём, что здесь творится. Всё равно этот человек уже обречён, я не смогу его спасти при всём желании. А потом Артур ляжет в мою постель, накроет губами мои губы, коленом раздвинет мне бёдра и…

— Нет, — замотала я головой и, оттолкнувшись от стены, шагнула вперёд.

Телохранители были настолько уверены в том, что полностью контролируют ситуацию, что мне удалось незамеченной преодолеть всё расстояние и выйти в центр круга. Ноги тряслись, но я упрямо шла к цели.

— Что здесь происходит? — спросила я срывающимся голосом.

— Ева?! — изумился Артур.

Моё появление настолько ошеломило его, что он даже опустил пистолет. Я не видела мужа таким ранее. Удивление в его взгляде сменилось неподдельным испугом, когда мою шею обвила сильная рука, перекрывая в лёгкие доступ кислорода, а в висок упёрлось дуло пистолета. Я даже не успела вскрикнуть, когда Роман крепко прижал меня к себе, лишь сердце ухнуло куда-то вниз. От нехватки воздуха саднило горло, и кружилась голова, я захрипела, царапая его локоть и пытаясь ослабить хватку.

— Отпусти её.

Перед глазами всё плыло, но даже в царящей здесь полутьме я видела, как побледнел Артур.

— Чёрта с два! — хмыкнул Роман. Прикрываясь мною как щитом, он медленно двинулся к выходу из подвала. — Брось пистолет и прикажи своим людям опустить оружие.

— Опустить оружие! — рявкнул Артур, и телохранители не посмели ослушаться. — Ты всё равно далеко не уйдёшь.

Муж дёрнулся за нами, но дуло ещё сильнее впечаталось в мою кожу, и я застонала.

— Стой, где стоишь! — прорычал Роман. — И отдай ключи от ворот.

Артур остановился, кивнул Виктору, и тот кинул нам под ноги пульт управления.

— Подними.

Роман толкнул меня на пол, продолжая целиться уже в затылок. Я упала, больно ударившись коленями. Сидя на цементе, первое время я просто жадно глотала воздух, глядя перед собой мутным взором. Затем трясущимися от страха руками подобрала брелок, и Роман снова дёрнул меня на себя. Он волочил меня по лестнице, а я еле успевала перебирать босыми ногами. Протащив по холлу и по выложенному тротуарной плиткой двору, меня втолкнули в автомобиль, заставив перелезть через водительское кресло.

— Мой муж убьёт тебя, — просипела я, безуспешно дёргая заблокированную дверцу. — Лучше оставь меня здесь. У тебя есть пульт от ворот, ты сможешь выбраться. Ты не знаешь, с кем связался…

— С моральным уродом, — снова сплюнул Роман, а я бросила на него несмелый взгляд.

Его били. Долго и основательно. Нос опух, глаз заплыл, в уголке губ запеклась кровь, светлые волосы сбились в грязный ком. Не знаю, у кого он умудрился выхватить пистолет, но это спасло ему жизнь. И моё появление тоже.

Роман завёл двигатель, и машина, взвизгнув шинами, резко стартанула с места. Ворота открылись. Автомобиль на полной скорости промчался мимо поста охраны. Тут же в воздухе раздался свист выпущенных по нам пуль. С глухим стуком они отскакивали от металлических дисков.

— Чёрт! — выругался Роман, вдавливая в пол педаль газа.

Я заорала, вцепившись в кресло.

— Ты убьёшь нас!

— Заткнись! — он напряжённо следил за дорогой. — Сиди смирно. К жёнам моральных уродов у меня нет сочувствия. Вы с Гравицким два сапога пара.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — тихо возразила я, но Роман лишь ухмыльнулся в ответ.

Визуал

Ева

И ее похититель Роман

Глава 4

Когда мы остановились, я была полностью дезориентирована. Дверь со стороны водителя хлопнула, и по установившейся тишине я поняла, что осталась в машине одна. Не знаю, сколько времени Роман отсутствовал, но когда вернулся, то вытащил меня из салона и повёл куда-то в сторону. Я семенила за ним, босыми ступнями ощущая холод асфальта.

— Осторожно, ступенька, — предупредил меня Роман, но было поздно, я ударилась мизинцем об острое ребро и взвыла. — Чёрт! — выругался он, но скорость не сбавил, и я, прихрамывая, вынужденно поплелась за ним. — Стой здесь. — Мой похититель резко остановился, следом послышалось лязганье замка, и меня втолкнули в какое-то помещение.

Внезапно с меня сорвали повязку, в глаза ударил свет, и я крепко зажмурилась. Я поморгала несколько раз, привыкая к освещению, и осмотрелась. Мы находились в какой-то комнате, посередине которой стояла огромная двуспальная кровать, по бокам от неё располагались две тумбочки с ночными светильниками, где-то в стороне затесался небольшой шкаф для верхней одежды. В помещении было две двери. Я полагала, что одна из них вела на выход, а вторая в санузел.

— Куда ты меня привёз? — спросила я.

— Мы в одном из придорожных мотелей, — ответил Роман. Он встал у окна, осторожно раздвинул ламели на жалюзи и выглянул. — Чисто, — произнёс он себе под нос. — Поспим пару часов и продолжим путь.

— Может, расстегнёшь? — я протянула к нему руки, скованные наручниками.

Роман с сомнением покачал головой:

— Нет.

— Да куда, по-твоему, я могу сбежать? — возмутилась я. — Да я при всём желании не убегу далеко без обуви и, не зная направления.

— Лучше проявить осторожность, — возразил Роман, пристально разглядывая меня с головы до ног и о чём-то размышляя.

— Да зачем я тебе вообще нужна? — Я устало опустилась на край кровати и поджала озябшие ноги. — Из особняка ты выбрался. Оставь меня здесь и продолжай свой путь.

— Нет, доберёмся до одного городка, там посажу тебя на поезд и вернёшься к своему любимому, — презрительно фыркнул Роман, а меня передёрнуло от последних слов.

— Ты не понимаешь, — прохрипела я. Медленно, очень медленно я начала осознавать ситуацию, в которой оказалась. — Мне надо вернуться сейчас…

— Не терпится снова оказаться в роскошном доме под крылом своего людоеда-мужа? Пощеголять перед подругами в новых нарядах, понежиться на пляже с белым песком? Главное ведь просто вовремя закрыть глаза, да? — Роман подскочил ко мне, и, сжав пальцами подбородок, приблизил моё лицо к себе. Я видела его налитые кровью глаза, в которых плескалась дикая злоба, на разбитых губах образовалась корка. — Ничего, потерпишь неудобства! — прошипел он и оттолкнул меня. Вскрикнув от неожиданности, я упала спиной на кровать.

Я вспоминала лицо мужа, когда Роман взял меня в заложницы. Артур был напуган. Я никогда не видела его таким. А это значит, он понимает, что я не по своей воле оказалась здесь. И тогда… Тогда… Может, всё обойдётся?

— Мне нужно в туалет, — пробормотала я. — И принять душ.

В ответ Роман подошёл к одной из дверей, включил там свет и заглянул в помещение.

— Иди, — сказал он. — У тебя пятнадцать минут. Не выйдешь — выломаю дверь.

— Браслеты сними, — попросила я снова. Чуть поколебавшись, Роман расстегнул наручники.

— Пятнадцать минут, — напомнил он.

Санузел выглядел достаточно убого, унитаз и душевой поддон были в ржавых потёках. На полочке я нашла шампунь и гель для душа одноразового применения. Пересилив отвращение, я встала под горячие струи, прикрыла глаза и принялась намыливать тело и волосы. Я тщательно смывала с себя всю грязь прожитого дня, и так увлеклась, что забыла о времени. Стук в дверь вернул меня в реальность.

— Ева, у тебя минута! — напомнил Роман. — Ева?! — повторил он, не дождавшись ответа.

— Хорошо-хорошо! — откликнулась я, наскоро споласкиваясь и вытираясь сомнительной чистоты полотенцем.

Соорудив на голове тюрбан и заново натянув платье, я покинула ванную комнату. Смерив меня гневным взглядом, Роман кивнул в сторону постели:

— Иди спать, через два часа выезжаем.

— А ты где ляжешь? — поинтересовалась я, осматриваясь в поисках дополнительного ложа.

— Ты здесь видишь вторую кровать? — изумился Роман.

— Я с тобой не лягу, — возмутилась я.

— Как хочешь, — хмыкнул он. — На полу не так много места, но тебе хватит.

— Я не лягу на полу, — возразила я, с сомнением разглядывая давно немытый дешёвый ламинат.

— Слушай, не делай мне мозги, — вспылил Роман. — Можешь вообще не ложиться. Тебе же хуже. Завтра нам предстоит долгая дорога.

Не выключая свет, он в одежде завалился на постель и запрокинул руки за голову. Мне ничего не оставалось, кроме как лечь рядом. Мне всё равно было не сбежать отсюда. Без обуви, без удобной одежды, без телефона я бы далеко не ушла, и быстро бы стала жертвой каких-нибудь залётных гастролёров. Как ни странно, я не боялась Романа. Больше чем Артура, я не боялась никого. А он найдёт меня. Он всегда находит. И тогда… Тогда кто-нибудь пострадает. В памяти всплыла белоснежная палата и больничная койка с жестким матрасом. Пожалуй, это стало последней каплей, после которой я сдалась.

Глава 5

Роман

Несмотря на дикую усталость, спать я не собирался. Я и остановку в этом мотеле сделал лишь для того, чтобы решить вопрос с транспортом. Ехать долго на полуразвалившемся корыте, которое мне подогнал Влад, не представлялось возможным. Впрочем, колымага ещё неплохо прогрохотала, что удивительно для списанного в утиль автомобиля.

Женщина за спиной долго крутилась, но в итоге засопела. Зачем я вообще потащил её за собой? Спору нет, если бы не её приход, то я бы уже кормил червей в какой-нибудь лесополосе в ста километрах от столицы, но, может, стоит оставить её здесь? Без неё я смогу гораздо быстрее передвигаться, но с другой стороны, она своего рода гарант моей неприкосновенности. С её помощью я уже выбрался из подвала Гравицкого. Удивительно, что у такой мрази вообще есть слабое место. И этим слабым местом оказалась его кукла. Красивая кукла, надо признаться. Жаль, что продажная. Впрочем, ничего нового, и эти двое стоят друг друга. Её муженёк совершает преступления, а она закрывает глаза, лишь бы ничего не помешало жить в роскоши. А может, и правда она ничего не знает. Вряд ли Гравицкий перед ней отчитывается.

Я встал, удостоверился, что Ева уснула, погасил свет и вышел из номера. Мой путь снова лежал к Владу — школьному товарищу. Тот, в отличие от меня, быстро сориентировался в современной жизни. И, пока я раз за разом продлял контракт с вооружёнными силами, Влад открыл собственное дело, женился. В последние годы он занимался утилизацией автомобилей, и его утилизационный пункт находился в нескольких километрах от того мотеля, где я остановился.

Ржавый пикап громыхал и подпрыгивал на каждой кочке. Не удивлюсь, если по пути от него отваливались какие-нибудь важные детали. Вскоре впереди показался двухэтажный дом. Влад построил себе коттедж в небольшом посёлке, располагающемся недалеко от места работы. Не самый лучший выбор, как по мне, но его всё устраивало.

При моём приближении во дворе залаял пёс, а через пару минут с ружьём наперевес на крыльце показался хозяин.

— Исаев? — удивился он, увидев меня. — Чёрт! Я чуть не выстрелил.

— Промахнулся бы, — осклабился я.

— Кто это тебя так? — спросил Влад, присмотревшись внимательнее, а я вспомнил, что выгляжу как свиная отбивная.

— Мне нужна новая тачка, — заявил я вместо ответа. — Та телега почти развалилась.

— Ты у меня просил машину, снятую с регистрации, — хмыкнул Влад. — Ты думаешь, что хорошие автомобили сдают в утиль?

— Чёрт с ним, что я там думал. Пикап в любом случае мог засветиться, и от него лучше избавиться, а мне на чём-то надо добраться до пункта назначения.

Я не сомневался, что головорезы Гравицкого будут меня искать. Оставив Еву в нужном месте, я выиграю для себя немного времени, но в любом случае ни поездом, ни самолётом я воспользоваться не мог. Да и документы мои остались у него. Интересно, как скоро он поймёт, что паспорт поддельный?

— Куда ты собрался? — спросил Влад.

— Лучше тебе не знать, — хмыкнул я.

— Ну да, ну да, меньше знаешь — крепче спишь, — согласился школьный приятель. — Ты хоть нашёл, что искал?

— Нет, — мрачно изрёк я. — Но я носом чую, что на верном пути. За убийством моего брата стоит Гравицкий.

— Тело так и не нашли, — возразил Влад. Он полез в нагрудный карман и достал оттуда пачку сигарет. — Веришь тому анонимному письму? — вздохнул он. — Будешь?

— Бросил, — отказался я от предложенной сигареты. — Мне важна любая зацепка в этом деле. Да, тело Кирилла не нашли, но он не мог раствориться в воздухе. В полиции лишь разводят руками. Ну, так что, выручишь ещё раз?

— Да. — Влад ненадолго скрылся в доме, а когда вышел, передал мне ключ от автомобиля. — Держи.

— Отдаёшь мне свой «Патриот»? — изумился я, разглядывая логотип на брелке.

— Я им почти не пользуюсь, да и Кирилл мне был как младший брат. Всё же росли вместе, — вздохнул Влад. — Умный был парень. Жаль, связался с журналистикой. Вот ещё, — он передал телефон и банковскую карту. — Пригодится. Сим-карта ни на кого не оформлена.

— Спасибо, — я протянул ему руку. — Я всё отдам, после того, как закончу.

— Уж потрудись, — усмехнулся приятель. — С процентами.

— Не вопрос. Знаешь… — Я вспомнил о своей спутнице, оставленной в мотеле. — Будет ещё одна просьба: может, у твоей жены завалялись где-нибудь ненужные вещи? Джинсы, футболка? Кроссы тоже пригодятся.

— Сразу бы сказал, — проворчал Влад, снова возвращаясь в дом. — Не буду даже спрашивать зачем.

К мотелю я подъехал, когда до рассвета оставался час. Купив в придорожном кафе по паре бутербродов и кофе, я прихватил пакет с одеждой и вернулся в гостиницу, предварительно заляпав номер грязью. На первое время пойдет, а в дальнейшем надо будет придумать что-то получше.

— Угомоните, пожалуйста, свою спутницу, — попросил парень на ресепшене. — Конечно, это не моё дело, чем вы там с ней занимались всю ночь, в какие ролевые игры играли, но соседям такой шум может не понравиться.

Когда я вошёл в номер, Ева уже не спала. Она испуганно смотрела на меня синими глазами и мрачно дёргала прикованной рукой. Светлые волосы её были всклокочены. Полотенце с головы слетело и теперь валялось мокрой тряпкой на грязном полу.

Глава 6

Ева

Меня разбудил звон цепи об металлическое изголовье. Уверена, что мой похититель выбрал самый дешёвый мотель, какой смог найти. Хорошо, что хоть клопов здесь не было. Свернувшись на краю кровати, я открыла глаза и долго пялилась в темноту, пока мой уставший и не успевший отдохнуть мозг не начал понимать: что-то не так. Я прислушалась. За тонкой стеной раздавался скрип мебели и чьи-то чувственные стоны, за дверью — шорох шагов новых постояльцев. Но я больше не слышала чужого дыхания. Резко обернувшись, я провела ногой по второй половине постели. Пусто.

— Роман, — позвала я негромко. Ответом мне была тишина. — Роман... Роман! Рома-а-ан!

Кое-как подтянувшись, я села на кровати. Полотенце, которое я свернула на голове тюрбаном перед тем, как лечь спать, свалилось на пол, а влажные волосы рассыпались по плечам. Сердце колотилось, как у марафонца, словно я пробежала не один километр. Может, он в душе? Но дверь в санузел оказалась распахнута, и оттуда не доносилось ни звука. Сомнений не оставалось: меня бросили в придорожном мотеле, пристёгнутой наручниками и без возможности выбраться.

— Помогите… — прошептала я, дёргая рукой в безуспешной попытке освободиться. — Помогите… Помогите! — заорала я.

Скрип за стеной внезапно стих, чтобы через несколько мгновений повториться с новой силой.

— Заткнись! — крикнули мне из другого номера.

— Вызовите полицию! — не сдавалась я.

— Пошла ты! Ещё раз услышу — придушу! Шлюхой больше, шлюхой меньше! — сердито проворчал неизвестный. — Мир только чище станет.

— Да что вы за люди такие, — всхлипнула я и замолчала.

Нужно отставить панику. Всё равно рано или поздно меня найдут и освободят. Меня же не в лесу к дереву приковали.

Я огляделась по сторонам. На прикроватной тумбочке стоял ночник. Я протянула к нему руку, и вскоре комната озарилась мягким приглушённым светом. Я ещё раз подёргала запястье. Бесполезно. От постоянных попыток вырваться оно покраснело и воспалилось.

Мне казалось, я просидела одна в номере вечность, когда в замке повернулся ключ и в комнату вошёл Роман. В руках он держал какой-то пакет и кофе с сэндвичами.

— Ты вернулся.

Я не знала, обрадовал меня этот факт или, наоборот, расстроил. Если бы он бросил меня здесь, то уже вечером я бы вернулась к Артуру и зажила прежней жизнью. Жизнью, где всё предопределено, где не нужно ничего решать, лишь слушаться мудрого наставления мужа и плыть по течению. Очень многие хотели бы оказаться на моём месте. Ещё бы! Дом — полная чаша, за мужем как за каменной стеной. Вот только каменная стена превратилась в тюрьму строгого режима и без права выхода, где за попытку побега следуют кровавые санкции.

Роман подошёл ко мне, поставил кофе и бутерброды на тумбочку и сел рядом. Расстегнув наручники, взял мою руку, провёл пальцами по красной полосе на запястье и нахмурился. Меня тряхануло от его прикосновения.

— Не трогай! — прошипела я, вырывая ладонь из его хватки.

Пожав плечами, он встал, кинул мне пакет, в котором оказалась одежда и обувь. Пусть простая, зато удобная.

— Ешь и нам пора выдвигаться. — Роман выразительно кивнул в сторону принесённой еды.

В последний раз я ела сутки назад. В гостях у Вознесенских я не смогла проглотить ни кусочка, и потому сейчас набросилась на сэндвич, позабыв о манерах. Когда с завтраком было покончено, я потянулась за джинсами.

— Отвернись, — бросила я Роману, который всё это время не сводил с меня пристального взгляда.

— Больно надо на тебя смотреть. — Фыркнул он, но просьбу исполнил.

Я повернулась к нему спиной и начала одеваться. Принесённая одежда оказалась мне великоватой. Было видно, что её уже носили, но в моём положении выбирать не приходилось. Джинсы болтались на бёдрах, но, увы, у меня не было ремня, чтобы подтянуть их. Напялив футболку и застегнув толстовку, я обернулась и застыла. Роман стоял ко мне лицом, и даже в полумраке было заметно, как он пожирал меня взглядом.

— Ну, ты и… — Я поджала губы и замолчала, возмущённая ситуацией.

— Пошли, — скомандовал Роман, кивком указав на дверь.

— И далеко ты собрался ехать таким красивым? — спросила я, разглядывая его разукрашенное лицо.

— Нравлюсь? — усмехнулся он.

— Не-а, — мотнула я головой и направилась к выходу, но стоило мне приблизиться к нему, как Роман перехватил меня и прижал к себе. Я почувствовала, как в спину упёрлось дуло пистолета. Я охнула.

— Выходим отсюда как влюблённая парочка и садимся в машину.

— Ты имеешь в виду в ржавое корыто? — огрызнулась я.

— Не важно, — ответил Роман. — Пошли.

Кивнув, я наклеила на лицо улыбку. Что же, мне не привыкать отыгрывать спектакли. Мы покинули номер и прошли мимо респеншена. Парень, который стоял за стойкой, лишь мазнул по нам безразличным взглядом. Роман кинул ему ключи, и тот повесил их на специальный крючок.

Снаружи постепенно начинало рассветать, и я с удивлением обнаружила, что меня ведут к совершенно незнакомому автомобилю. Роман открыл дверь и затолкал меня в салон, пристегнув наручниками.

Глава 7

Полностью дезориентированная, с завязанными глазами я задремала под мерный шорох шин по асфальту, к тому же на моём состоянии сказалась усталость и почти бессонная ночь. Наверное, со стороны моё поведение могло бы показаться странным: я больше не пыталась вырваться, убежать и не звала на помощь.

«Артур знает, что тебя похитили, — билась в голове назойливая мысль. — Так может, это твой шанс?»

Но могу ли я доверять Роману? Кем он приходится тому парню? Почему принялся его разыскивать? Год о том журналисте никто не вспоминал, словно его никогда и не было. После исчезновения этого парня к нам приходили полицейские, но Артуру никто никаких обвинений так и не предъявил, и вскоре вся шумиха стихла.

Всю дорогу я, то просыпалась, то снова проваливалась в сон. Изредка мы останавливались, чтобы перекусить и выпить кофе. В такие моменты Роман снимал с моих глаз повязку и отстёгивал наручники. Он натягивал на лоб бейсболку и опускал голову, крепко удерживая в руке мою ладонь. Он покупал еду, и мы возвращались в машину, чтобы продолжить свой путь.

Под вечер мы подъехали к неизвестному мне населённому пункту. Роман остановился во дворе какой-то высотки, прихватил пакет с заднего сиденья и повёл меня в подъезд, где, минуя лифт, потащил на лестничную клетку.

— Нам на шестой, — предупредил он.

— Не легче ли подняться на лифте? — удивилась я.

— Не легче, — мрачно отрезал он. — Ничего, тебе полезно немного размяться.

В квартире, куда он меня привёл, была всего одна комната с кухней и совмещённым санузлом. Обстановка и ремонт оставляли желать лучшего, но я догадывалась, что здесь мы надолго не останемся.

— Выезжаем рано утром, — высказал мои мысли Роман. — Этой ночью надо хорошенько выспаться, не знаю, как скоро снова удастся это сделать, потому что гнать буду без продыха.

Он прошёл на кухню и положил на стол пакет. Внутри оказалась коробка с остывшей пиццей, которую он купил, видимо, в одну из наших остановок, и какие-то тюбики с мазью.

— Что ты знаешь о том журналисте? — внезапно спросил Роман, а я чуть не поперхнулась куском.

Впрочем, этого вопроса следовало ожидать рано или поздно. Мы сидели за столом и жевали резиновую пиццу, запивая горячим чаем. К счастью, в квартире имелся чайник, заварка и кое-какая посуда. Думаю, её сдавали посуточно, и Роман нашёл объявление на каком-нибудь специализированном сайте, я видела у него мобильник, но не знаю, когда он успел им разжиться.

— Он исчез год назад, — ответила я. — Желающих его убрать было много, но так никого и не нашли. Впрочем, тела парня тоже не нашли, — добавила я с дрожью в голосе.

— И ты ничего не видела и не слышала? — с кривой ухмылкой добавил Роман.

— Я… — Я прикрыла глаза, вспоминая последовательность событий. А ещё я не знала, стоило ли мне открываться моему похитителю. — Я лежала в клинике долгое время. Можешь проверить.

— Уже проверил, — кивнул Роман. — Как удобно. Интересная у тебя биография. Бросила жениха умирать в больнице, чтобы выйти замуж за олигарха. А чтобы не отвечать за его преступления, обеспечила себе алиби в клинике неврозов. Совесть по ночам не мучает?

— Ты ничего обо мне не знаешь, — прошипела я.

— О, я знаю многое о тебе и таких, как ты, — презрительно сплюнул Роман.

— Кто ты такой, и почему тот журналист не даёт тебе покоя? — задала я встречный вопрос.

— Если я скажу тебе, то мне придётся тебя убить. Иди спать.

Он выгнал меня из кухни, а сам остался сидеть за столом. Я же легла на разложенный диван и прикрыла глаза. Сон не шёл. Я слышала, как через некоторое время раздались шаги Романа, вторая половина дивана прогнулась под его весом, а я отодвинулась подальше к стене. Он не выключил свет, оставив ночник мерцать в темноте, и я, мучимая бессонницей, несколько часов наблюдала за игрой света и тени. Слова моего похитителя пронзали душу, заставляя кровоточить незажившие раны. Ворочаясь с боку на бок, я вспоминала, что мне пришлось пережить за три года, прошедшие с момента моей первой встречи с Артуром.

Красные как кровь орхидеи, подаренные им в день моего дебюта на сцене, навсегда врезались в память, записались на подкорку. Они стали символом, знаменем, под которым пройдёт моя жизнь с этим человеком, но мне только предстояло это понять. Артур приходил на каждый спектакль с моим участием, сидел по центру в первом ряду и жадным взглядом ловил каждое моё движение, впитывал каждую брошенную реплику. Высокий, красивый, статный, темноволосый, с изысканными манерами. Он казался мне принцем из сказки. Я сама не заметила, как влюбилась в него, даже не будучи с ним знакомой. И когда он пригласил меня на свидание, я с радостью согласилась, ведь в своём воображении я наделила его всевозможными добродетелями.

— Думаю, здесь нам будет достаточно комфортно, — говорил Артур, помогая мне выбраться из автомобиля и ведя к дверям ресторана. — Пообщаемся, узнаем друг друга получше.

Взявшись за предложенную руку, я последовала за ним. Внутри и снаружи всё сверкало из-за обилия стекла и света, и в тот вечер я самой себе казалась принцессой. Я напрочь забыла о маминых наставлениях, а ведь она предупреждала, что сказок в нашей жизни не бывает, и за всем следует расплата. Вот только я больше не желала её слушать.

Глава 8

После очередной репетиции за мной заехал Станислав, водитель Артура, и отвёз меня к жениху в его загородный дом. В последнее время весь совместный досуг мы проводили там. Против обыкновения, он не вышел меня встречать. Мне передали, что он ждёт меня в кабинете.

Когда я вошла, Артур сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и курил сигару, пуская дым в потолок. Он выглядел очень задумчивым и даже не встал, чтобы поцеловать меня. Это поведение, несвойственное ему, смутило меня.

— Присаживайся, — Артур указал на диван напротив себя. Дождавшись, пока я исполню его полупросьбу-полуприказ, он продолжил: — Ева, скоро ты станешь моей женой и возьмёшь мою фамилию. Я хочу, чтобы ты осознала, насколько серьёзный шаг тебе предстоит совершить.

— Разве я хоть раз дала тебе повод считать меня легкомысленной? — удивилась я.

— Почти ни разу… — усмехнулся Артур. — Почти.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла я.

Артур не спешил с ответом. Затянувшись сигарой, он смаковал дым и о чём-то размышлял, внимательно меня рассматривая.

— Твой выбор профессии меня очень удивил, — сообщил он, наконец. — Не секрет, что во все времена лицедейство считалось презираемым ремеслом. Слова артистка и проститутка имели синонимичные значения. Признаться, ты смогла меня поразить. В твоём лице я ожидал увидеть девицу лёгкого поведения. К счастью, я ошибся и среди грязи смог разглядеть алмаз, которому всего-то не хватало огранки.

— Ч… что?! — выдохнула я. — Ты только что назвал меня проституткой?

— Нет, Ева, — скривился Артур. — Я всего лишь сказал, что мне не нравится твой выбор профессии. Я не сомневаюсь в том, что ты чистая и непорочная девочка, иначе никогда не сделал бы тебе предложения. Но фамилия Гравицких, которую ты скоро будешь носить, не должна быть ничем запятнана. У нашей семьи безупречная репутация, которую все мы тщательно блюдём.

— Ты сейчас шутишь, да? — усмехнулась я, хотя мне было совершенно невесело.

— Разве я смеюсь? — Артур сделал ещё одну глубокую затяжку. — Ева, посмотри на меня, разве я смеюсь? — Я покачала головой, а он продолжил: — До нашей свадьбы осталось две недели. Своё главное требование я уже огласил: ты бросаешь сцену. С завтрашнего дня ты там больше не работаешь. Следующее…

— Но мне наконец-то дали главную роль! — воскликнула я. — Наша прима серьёзно заболела, и я буду играть Джульетту!

— Следующее, — выразительно повторил Артур. Он словно не слышал меня. — Гостей будет по минимуму. Поскольку с твоей стороны пригласить некого, я решил, что и с моей стороны никого приглашать не будем. Так будет честно.

— Да послушай же меня! — вскочив с дивана, я нервно заходила по кабинету. — Я не собираюсь бросать сцену! Игра в театре была моей мечтой с детства! В конце концов, твоя мама сама была когда-то балериной, — напомнила я ему.

— Она ушла из балета, когда вышла замуж, чтобы посвятить себя семье, — зло процедил Артур. — И ты поступишь точно так же.

— Нет! — вспыхнула я. — И почему это я никого не могу пригласить на нашу свадьбу? Мой отец был бы счастлив проводить дочь под венец, да и разве в этот день можно обойтись без мамы?

— Да? — презрительно сощурился Артур, наблюдая за моим мельтешением. — У них есть деньги, чтобы посетить подобное мероприятие? Наше бракосочетание будет освещать пресса. Сантехник из ЖЭКа и школьная учительница имеют достаточное состояние, чтобы выглядеть достойно на таком торжестве?

Я умолкла, словно получила пощёчину, и снова опустилась на диван. Я смотрела на Артура и не верила своим глазам. Вальяжно развалившись в кресле и покручивая пальцами сигару, передо мной сидел не тот Артур, к которому я привыкла и в которого влюбилась. Сейчас это был не мой обходительный жених. Это был циничный делец Гравицкий, каким его все и знали, и только я упрямо закрывала уши, чтобы не внимать неприглядной правде.

— Нет, у них нет таких денег, — прошептала я.

Его слова будто отрезвили меня, избавили от наваждения. Я осмотрелась по сторонам: изысканная мебель, дорогая отделка. Что во всём этом великолепии делаю я, простая девчонка, приехавшая покорять столицу из дальнего курортного городка? Помолвочное кольцо жгло палец. Я перевела на него взгляд. Сияющий в искусственном свете сапфир казался настолько чужеродным мне, что я стянула украшение и крепко зажала в кулаке. Острые грани драгоценного камня впились в кожу, оставляя на ней отпечаток.

— Что ты делаешь? — нахмурился Артур.

— Помогаю тебе принять правильное решение. — Я поднялась, подошла к столу и положила на него кольцо. — Я не пара тебе. Родилась не в той семье, выбрала не ту профессию. То, что ты принял за алмаз, оказалось углем. Говорят, их нетрудно перепутать, они состоят из одного химического элемента. Думаю, со временем ты найдёшь настоящий бриллиант, который не будет требовать огранки.

Оставив украшение, я направилась к выходу, даже не посмотрев в сторону бывшего жениха.

— С Гравицкими помолвку не разрывают, — донеслось мне вслед, и я обернулась.

Артур сидел в том же положении, но теперь его позе не хватало расслабленности. Он курил и буравил меня мрачным взглядом.

— Почему? Я только что сделала это, — пожала я плечами, стараясь казаться как можно равнодушнее, хотя внутри всё кипело от того унижения, которому он меня подверг. — И небо не разверзлось.

Глава 9

Из загородного дома я вернулась в столицу на такси. Артур так и не вышел попрощаться и не отдал никаких распоряжений водителю, словно не верил в серьёзность моих намерений. Да я бы и не села в его машину. Охрана лишь проводила меня молчаливым взглядом, что-то сказав приглушённым голосом по рации, ответа я не расслышала.

Ещё никогда ранее я не чувствовала себя такой униженной и растоптанной. Ворвавшись в квартиру, я бросилась на постель и прорыдала несколько часов, оплакивая несбывшуюся любовь и разбитое сердце. Тогда я, наверно, ещё ждала каких-то объяснений или признаний. Мне ещё хотелось верить, что я что-то не так поняла, но Артур излагал свои мысли ясно и чётко, поэтому сомнений у меня не оставалось. Я уснула перед рассветом, а когда проснулась, лучи солнца били мне в лицо.

Сев на постели, я огляделась. Сквозь приоткрытые окна до меня доносился грохот улиц, а лёгкий ветерок развевал полупрозрачные занавески из органзы, играл с нежными лепестками роз, стоящих в хрустальной вазе на маленьком столике, наполняя комнату сладким ароматом. Я спустила ноги на пол, и мои стопы утонули в густом, мягком ворсе белоснежного ковра. На широкой деревянной кровати, с которой я только что встала, пестрели разноцветные подушки с кружевной отделкой. На стенах, окрашенных в приглушённые пастельные тона, висели репродукции картин известных художников. Эта квартира была достойна того, чтобы в ней проживала принцесса, а не дочка школьной учительницы и сантехника из ЖЭКа.

Достав из встроенного шкафа вместительную дорожную сумку, я яростно принялась запихивать в неё вещи. Я взяла только то, что принадлежало мне. Подарки Артура я сложила в отдельную коробку и чёрным маркером написала на ней адрес и номер телефона владельца этого скарба, надеясь, что хозяин квартиры заморочится с доставкой. Я несколько часов носилась ураганом по всем комнатам, а после устало села на чемодан и достала телефон. Ни звонков, ни смс с извинениями от Артура не было. Наивная, я ещё их ждала. Некоторое время я листала контакты, напряжённо размышляя, к кому я могла бы попроситься на пару дней, прежде чем сниму новое жильё.

— Вика, — прошептала я, наткнувшись на номер подруги.

Мы не общались с ней несколько недель. Я так и не попала к ней на день рождения, потому что в тот вечер Артур пригласил меня на очередное свидание. Несмотря на все извинения Вика обиделась. Затаив дыхание, я нажала на кнопку вызова.

— Ева? — услышала я в трубке удивлённый голос подруги и облегчённо выдохнула.

— Привет, — я притихла, не зная, что сказать дальше.

— Приве-е-ет, — протянула Вика и замолчала в ожидании.

— Можно я к тебе приеду? — спросила я и тут же добавила: — С вещами.

— Ты ушла от Артура? — осторожно поинтересовалась Вика.

— Да.

— Тогда приезжай, — коротко сказала подруга и отключилась.

Был выходной, и Вика ждала меня дома. При моём появлении она помогла мне затащить чемодан, а после открыла бутылку шампанского.

— Я рада, что вы расстались, — сообщила она, разливая игристое вино по бокалам. — Слишком много слухов о нём ходит.

— Какие ещё слухи? — удивилась я.

— Всякие, — уклончиво ответила Вика. — Хорошо, что он в прошлом. В прошлом же?

— После того, что он мне наговорил, иначе и быть не может, — вздохнула я и сделала глоток.

Шампанское щипало язык, а на душе скребли кошки. Чувствовала я себя прескверно, как будто сама на свою шею накинула удавку. И я не понимала причины этого состояния. Я передала Вике наш вчерашний разговор с Артуром. Подруга аж икнула от изумления.

— Он тебе так сказал?! — воскликнула она. — Ну и козёл! Все богачи — самовлюблённые придурки. У него же эмпатии как у креветки! Извини, — Вика оборвала саму себя, заметив мой напряжённый взгляд. — Не моё это дело. Рада, что для тебя всё закончилось.

Дни потянулись за днями. Артур мне не звонил, я ему тоже. Мне не верилось, что наши отношения могли закончиться вот так. Скучала ли я по нему? Да, по тому образу, который я долго носила в своём сердце. Но умом я понимала, что это была лишь маска. Артур настоящий открылся мне в нашу последнюю встречу.

До назначенной даты свадьбы оставалось два дня. Весточки от бывшего жениха я так и не получила, и я решила выкинуть его из головы. Всё это время я продолжала ходить на репетиции и вживаться в новую роль. По пути на работу и домой я повторяла реплики Джульетты. И вот, выходя из театра, я попрощалась с коллегами и уже направилась к метро, как резко остановилась. Ноги ослабли и подкосились, и я чуть не упала. В десяти метрах от себя я увидела машину Артура. Из салона показался водитель. Обойдя автомобиль, он широко распахнул передо мной заднюю дверь, и я увидела, что внутри было пусто. Артур просто отправил за мной Станислава.

— Прошу вас, Ева Андреевна — с улыбкой произнёс тот, делая приглашающий жест. — Артур Русланович ждёт вас.

Вся кровь бросилась в лицо. Стало трудно дышать. Артур настолько считал себя правым, что у него не возникло ни капли сомнения, что я могу не согласиться.

— Передайте Артуру Руслановичу, что я не поеду, — выдохнула я.

— Но как же? — лицо Станислава вытянулось от изумления. — У вас же скоро свадьба.

— Без меня… — пробормотала я.

Глава 10

Прошло несколько недель. В назначенный день в зрительном зале было не протолкнуться. Сцену украсили декорациями средневековой Вероны, а я в образе Джульетты стояла на балконе и прощалась с Ромео.

— Ты хочешь уходить? Но день нескоро: то соловей — не жаворонок был… — Прильнув к партнёру, я вцепилась в него, не желая отпускать.

— Что ж, пусть меня застанут, пусть убьют! Останусь я, коль этого ты хочешь, — пылко отвечал он, нежно поглаживая меня по лицу.

Я не должна была этого делать, но продолжая на автомате отыгрывать роль, глазами искала Артура. К моему облегчению он не пришёл, но облегчение было временным. Его место оставалось пустым, что выглядело крайне нелепо в переполненном зале. Словно он купил билет, а в последний момент передумал. Никем не занятое кресло нервировало меня, смущало. Даже в своё отсутствие, Артур напоминал о себе.

— Он нам велит объятья разомкнуть, он — вестник дня; тебя он гонит в путь. Ступай: уж всё светлее и светлее! — отталкивая Ивана, играющего сегодня Ромео, я одновременно тянула его на себя.

— Прости, прости! Последний поцелуй — и я спущусь!

Иван крепко прижал меня к себе, его губы нашли мои и… Поцелуй получился лёгким, почти невинным. Зал ахал и рукоплескал нам. После окончания постановки зрители ещё долго вызывали актёров на бис, поклонники дарили цветы и благодарили за спектакль со слезами на глазах.

Мы с Викой отметили мой успех в ресторане. Отношения с другими подругами у меня и тоже наладились. Все они были рады, что я нашла в себе силы расстаться с Артуром.

— Тебя словно подменили тогда, — призналась мне потом Вика. — Ты больше не была собой. Ты не делала ничего без оглядки на Артура. Твоей единственной мыслью было: а что скажет он?

— Думаю, многие были бы рады оказаться на моём месте, — проговорила я. — Свобода в обмен на роскошь.

— Вот пусть та, кто будет рада такому обмену, и окажется на твоём месте. Подумаешь, забыть о самоуважении! Велика плата! А он об тебя ноги вытер, — фыркнула подруга, и я с ней согласилась.

После побега из хором, которые для меня арендовал Артур, я съехала от Вики через пару дней, сняв недорогую квартиру на востоке столицы. Ремонт и обстановка здесь оставляли желать лучшего, но в целом было чисто и достаточно уютно. Родители, узнав о том, что я разорвала помолвку, лишь вздохнули с облегчением.

— Он бы тебя всю жизнь попрекал, — говорила мама, а папа ей поддакивал.

Воодушевленная успехом, на следующий день после спектакля я вернулась в театр.

— Представляешь, — ко мне подбежала Инна, наша гримёрша. — Только что сообщили: вчера вечером на Ваньку напали неизвестные, когда он шёл домой. Его нашли прохожие и вызвали скорую. Теперь он весь переломанный лежит в больнице. Мы собираемся его навестить. Ты с нами?

Репетиция сорвалась, и, конечно же, я поехала с коллегами. К счастью, Иван лежал в обычной палате. Он был сильно покалечен, но его жизни ничего не угрожало. Нам разрешили войти к больному, и я ахнула, увидев его. Губы Ивана были разбиты в мясо, глаза заплыли, а пальцы оказались вывернуты в другую сторону.

Парень лежал на больничной койке и не шевелился. Коллеги с ним здоровались, а он лишь прикрывал ресницы в знак приветствия. Но стоило мне приблизиться к нему, как Иван изменился в лице. В глазах плескалось столько страха и ненависти, что мне стало не по себе.

— Пошла вон… — прошелестел он, еле ворочая языком. — Не приближайся… Не смей...

— Что? Не понимаю… — пробормотала я, а Иван уже хрипел из последних сил:

— Не подходи! Не подходи! Не подходи-и-и!

Я остановилась как вкопанная, ошеломлённо наблюдая за тем, как мой партнёр по сцене мечется по постели и воет в истерике при виде меня. Коллеги оттеснили меня к двери и вытолкали в коридор.

— Тебе лучше уйти, — бросила мне Инна, снова скрываясь в палате. — Увидимся завтра, я тебе всё расскажу.

Но на следующий день нам не суждено было поговорить, поскольку из театра меня уволили. Одним днём. Без объяснения причины. Режиссёр отказался со мной говорить, запершись в своём кабинете. В полном недоумении я спускалась по широкой лестнице с красным ковровым покрытием, пытаясь дрожащими руками запихнуть в сумочку трудовую книжку, а шедшие навстречу коллеги опускали глаза и расступались, словно перед прокажённой.

Я бездумно шла по наизусть выученному маршруту. Я была настолько шокирована произошедшим, что в голове не осталось ни одной мысли. Моя жизнь перевернулась в одночасье. Если бы я тогда знала, что это всего лишь начало зловещей игры.

Шорох шин, раздавшийся слишком близко, вывел меня из ментального ступора. Я огляделась и замерла: путь мне перегородил до боли знакомый автомобиль. Двери открылись и из салона вышли два охранника.

— Ева Андреевна, — сказал один из них. — Артур Русланович ждёт вас у себя.

— Я никуда не поеду, — пробормотала я, затравленно наблюдая за их приближением.

— Боюсь, у нас насчёт вас чёткие указания, — возразил второй.

— Я буду кричать, — предупредила я.

— Ева Андреевна, — продолжил первый. — У Артура Руслановича к вам серьёзный разговор. Просто обсудите всё с ним как два взрослых человека.

Глава 11

Солнечные лучи пробивались сквозь ветви деревьев, раскинувшиеся широкими кронами за пределами крыльца. Они заливали ярким светом холл и всё пространство первого этажа, тянулись ко мне золотыми нитями через открытые двери и панорамные окна. Казалось, меня ничего не держит, и я могу покинуть особняк в любой момент, но я понимала, что это всего лишь видимость. За спиной раздалась знакомая поступь, и на мои плечи легли горячие ладони. Я забыла, как дышать.

— Понравилось целоваться у всех на виду за три копейки? — спросил Артур, а его пальцы буквально впились в меня. Сейчас он напоминал коршуна, вцепившегося в свою добычу. — Нравится играть в любовь за деньги? Так для этого необязательно выставлять себя напоказ. Или ты любишь публичность? Ты меня разочаровываешь. Я бы мог предложить тебе больше. — В его голосе слышалось нескрываемое презрение.

— Ты ненормальный, — прошептала я, попытавшись сбросить его руки, но Артур с силой сдавил меня. Я чуть не вскрикнула.

— Что? — усмехнулся он. — Прикосновения какого-то актёришки тебе приятнее, чем мои?

Резко дёрнув плечом, я всё-таки вырвалась и отступила на несколько шагов. Он стоял передо мной, одетый в домашний шелковый халат, и прожигал меня надменным взглядом.

— Ева-Ева, — покачал он головой. — Неужели я в тебе настолько ошибся? Ты казалась мне чистой, доверчивой девушкой, которая только из-за собственной наивности очутилась в этом царстве порока. Но что я вижу: бесхитростная душа на моих глазах превращается в прожжённую тварь, а зрители ей в этом рукоплещут.

— Что ты несёшь? — испуганно пролепетала я. Его оскорбления били хлёстче пощёчин, но сейчас меня поразило другое. Страшная догадка озарила меня. — Ты был там? Ты был на спектакле? Это ты избил бедного Ваню?

Артур прошёл к стоящему поодаль широкому дивану и опустился на него.

— Никто не смеет прикоснуться к тебе, — заявил он.

— Господи! — выдохнула я, зажимая руками рот и вспоминая лицо Ивана и его вывернутые пальцы. — На нём же живого места нет!

— Ты принадлежишь мне, — продолжал говорить Артур. Он встряхнул ладонью, а я увидела, как стёсаны костяшки на его пальцах. — И чем раньше ты это уяснишь, тем лучше для тебя, иначе я могу найти аргументы гораздо весомее.

— Ты — чудовище… — прошелестела я.

— Чудовище?! — взъярился Артур. Он подался чуть вперёд, а я отскочила, со страхом наблюдая, как по его лицу заходили желваки. — Я был бы чудовищем, если бы позволил пороку затянуть в свои пучины любимую женщину! Ты не видишь этого. Ты слепа, как моя мать. Прав был мой отец, когда говорил, что ты — моё проклятие. Но я всё равно спасу тебя, даже если мне придётся пойти на преступление. Я на всё готов ради тебя.

— Я не вещь... — мотая головой, я отступала к двери. По щекам текло что-то горячее, я утиралась, размазывая тушь по лицу. — Я не вещь… — шептала я. — Я не твоя вещь, — сказала я, чувствуя, как всё внутри закипает от ярости. — Я не твоя вещь! — заорала я во всю силу лёгких. — Не твоя!

— Конечно, ты не вещь. — Артур поднялся с дивана и подошёл ко мне. — Я разве относился к тебе как вещи? Я разве пытался тебя купить? Ты — моя любимая женщина. Видишь ли, Гравицкие — однолюбы. Мой отец был таким, и я пошёл по его стопам. Если уж мы полюбили кого-то, то подарим любимой весь мир, но не отпустим, не дадим скатиться в пропасть. Ты многого не знаешь о моей семье, но моя мать жива, потому что мой отец не даёт ей потерять человеческий облик. И я. Я тоже не дам упасть тебе на дно. Чем раньше ты это поймёшь — тем лучше.

Он гладил меня по лицу, прижимал к себе, шептал какие-то нежности, покрывал лёгкими поцелуями, а я с ужасом осознавала: мне не выбраться.

— Глупышка, — нежно шептал Артур. — Ты совсем запуталась в этой жизни, но я буду рядом… Я всегда буду рядом. Весь мир положу к твоим ногам. Всё ради тебя.

Повинуясь какому-то наитию, я подняла на него заплаканное лицо и ответила на поцелуй. Я гладила его по плечам, по коротким, жёстким волосам, прижималась к нему всем телом.

— Прости, — пробормотала я. Артур замер, а я повторила: — Прости. Я сглупила. Страшно сглупила. Я поставила какую-то игру в театре выше тебя, выше наших отношений. Поверить не могу, что была такой дурой. Я… Я не знаю… На меня словно нашло какое-то затмение.

Чем больше я говорила, тем расслабленней становился Артур.

— Ты просто ещё слишком молода, — ответил он, когда мой поток самобичевания иссяк. — Все мы по юности совершаем те или иные ошибки, принимаем необдуманные решения, главное — иметь мужество это признать.

— Спасибо, — всхлипнув, я утёрла слёзы. В душе поднимался протест против собственных слов, но я сделала над собой очередное усилие. — Спасибо…

— Не за что, — усмехнулся Артур. — А теперь, когда мы все выяснили, и ты поняла, что расставание было ошибкой, ты должна переехать ко мне. Тем более нам пора назначить новую дату свадьбы. За это время ты вживёшься в новую для тебя роль — хозяйки этого дома.

Внутри всё восставало против его решения, но я лишь кивала с показным согласием.

— Сегодня же соберу вещи и перееду к тебе. — Я провела указательным пальцем по шёлку его халата и улыбнулась так искренне, как могла.

Паспорт и банковские карточки у меня были с собой. Главное — выбраться отсюда, а потом я уеду так далеко, насколько хватит денег.

Глава 12

— Что?!

Я сделала несколько шагов и вцепилась в спинку дивана. Я стояла и глотала ртом воздух, наблюдая за тем, как Артур неспешно удаляется по коридору. Пройдя несколько метров, он обернулся.

— Отдохни, дорогая, — сказал он с искренней заботой. — Ты устала, на тебе лица нет. Поднимись наверх, поспи, посмотри телевизор. Вечером к нам приедут мои родители отметить наше примирение.

— Нет, подожди, ты не можешь! Не можешь вот так просто…

Я открывала и закрывала рот, исторгая из себя поток бессвязных слов.

— Не могу, что? — улыбнулся Артур. — Позаботиться о любимой? Очень даже могу.

Он скрылся в кабинете, а я устало опустилась на диван, отказываясь верить в происходящее. Меня только что посадили под домашний арест в этом особняке. И это сделал человек, который даже не являлся мне родственником. Страшно подумать на что он будет способен, если наш брак всё-таки зарегистрируют.

Сидя в пустой гостиной, я смотрела в окно и видела, что сад был буквально переполнен охраной. Внутренним чутьём я понимала, что мне не дадут уйти, и лучше даже не пытаться. Спрятавшись в туалете, я умыла лицо прохладной водой, а после достала мобильник и позвонила Вике.

— Как это, запер тебя в доме?! — разъярилась та, когда я объяснила ей ситуацию. — Он тебе никто! Он не имел никакого права! Он! Он! Он!

— Тише-тише, — попросила я её, прислушиваясь, не звучат ли чьи-нибудь шаги за дверью. — Пожалуйста, не кричи.

— Тебе надо бежать, — безапелляционно заявила подруга. — Прямо сейчас.

— Как?! — возмутилась я. — Тут полно охраны, мне не дадут ступить и шагу!

— А ты пыталась? — спросила Вика. — Давай, попробуй. Неужели тебя не выпустят?

— Мне кажется, лучше его не злить… — пробормотала я.

— И что же теперь делать? — упавшим голосом спросила Вика. — Может, в полицию позвонить?

— Боюсь, как бы хуже не вышло, — вздохнула я. — Подыграю ему, а там видно будет.

После этого разговора я поднялась на второй этаж, как и советовал мне Артур, но спать не легла. Да и как можно спать в разгар дня? Мой мозг лихорадочно искал выход из создавшейся ситуации. Я представляла, как вылезу в окно, пройдусь, прижимаясь к стене, по узкому межэтажному карнизу до росшего на углу вплотную к дому раскидистого дерева. В той части сада почти не было охраны. Я бы смогла спрыгнуть на землю, добежать до ограды, но на этом всё было бы кончено. Я не Человек-паук, чтобы перелезть через двухметровый забор.

И потому, когда спустя несколько часов за дверью раздались шаги Артура, я изобразила на лице радостную улыбку. Он вошёл в комнату и втащил за собой огромную коробку, ту самую, которую я оставила в предыдущей квартире. Я похолодела, рассматривая чёрного цвета надписи с адресом Артура.

— Кажется, это твоё, — сообщил он. — Подбери себе что-нибудь для сегодняшнего вечера.

Он раскрыл коробку и высыпал её содержимое на постель. Я подошла ближе и дрожащими пальцами взяла одно платье, отложила в сторону, потом второе.

— Что не так? — спросил Артур, внимательно наблюдая за моими действиями. — Тебе не нравится?

— Я… — я облизнула пересохшие губы. — Здесь всё мятое и…

— Скажи Любе, — пожал он плечами. — Пусть она прикажет кому-нибудь отгладить или сделает это сама. Или дело в чём-то другом?

— Нет, всё в порядке, — пробормотала я.

— О, я понял, — Артур снова улыбнулся. — Это всё вышло из моды.

— Д… да, — с надеждой выдохнула я. — Сейчас ничего из этого не носят…

—Ну, это лучше, чем твои джинсы, — усмехнулся Артур, направляясь к выходу, но у двери остановился и бросил через плечо: — На днях съездим в торговый центр, обновим тебе гардероб.

Минут через десять после его ухода в комнату зашла Любовь Васильевна, экономка. Она взяла у меня платье, чтобы вернуть через полчаса идеально отглаженным. Я подобрала к нему туфли, и вечером, завидев въезжающий во двор автомобиль, спустилась на первый этаж. Руслан Борисович уже сидел в кресле в гостиной и буравил меня неприязненным взглядом.

«Прав был мой отец, когда говорил, что ты — моё проклятие», — всплыли в памяти слова Артура, брошенные несколькими часами ранее, и их значение мне только предстояло понять.

Нервно разгладив несуществующие складки на платье, я поздоровалась с родителями Артура.

— О, дорогая! — воскликнула Наталья Ивановна, поднимаясь с дивана и направляясь ко мне с распахнутыми объятиями. — Как я рада тебя видеть.

Она слегка обняла меня и поцеловала воздух у моих щёк. Вскоре появилась экономка и предложила пройти в столовую, где был накрыт праздничный ужин.

— Вы уже решили, когда свадьба? — поинтересовалась Наталья Ивановна, залпом осушая свой бокал, в который было налито вино.

— Да, через месяц, — ответил Артур, взглядом подавая отцу выразительные сигналы, чтобы тот убрал от жены алкоголь. — Еве нужно дошить платье.

— О, — Наталья Ивановна, не прекращая улыбаться, вцепилась в бутылку. — Значит, Ева, ты скоро станешь членом нашей семьи. С чем я тебя и поздравляю. — Мама Артура сама наполнила свой бокал и отсалютовала им. — Знаешь, на Артура было страшно смотреть после вашей размолвки, но я знала, что мой мальчик не отступится. Гравицкие никогда не отступаются. Тебе ещё предстоит это узнать, — На этих словах она издала странный смешок.

Глава 13

Артур пришёл ко мне через час после того, как, проводив его родителей, я поднялась в комнату для гостей. Я долго стояла под душем, переваривая увиденное и услышанное. Сегодня передо мной чуточку приподнялась завеса тайны семьи Гравицких. В день нашего знакомства с Русланом Борисовичем и Натальей Ивановной я не заметила ничего подозрительного, а потом мы почти не пересекались. И вот сегодня…

Из головы не шли слова мамы Артура: «Прихожу как-то на работу, а мне говорят: вы уволены. Какая распространённая ситуация, не правда ли?» Жаль, мне не удалось расспросить её поподробнее, но ко мне уже приходило понимание: за этой простой фразой стояло слишком много душевной боли.

Я сушила волосы, когда дверь отворилась, и Артур перешагнул порог спальни и направился ко мне. Приблизившись вплотную, он забрал у меня полотенце, отвёл в сторону мокрую прядь и лёгкими прикосновениями погладил по щеке. Его рука скользнула за спину и опустилась на талию, прижимая меня к торсу.

Внутри всё застыло. Нет. Я не могла вот так, словно ничего и не было, снова лечь с ним в постель. Артур покрывал поцелуями моё лицо, а я вдыхала до боли знакомый аромат парфюма и взволнованно пыталась придумать повод отказаться от близости. Он, будто почувствовав моё настроение, отстранился и спросил:

— Всё в порядке?

— Д… да, — выдавила я, но поняла, что не смогу себя пересилить: — Нет, извини. — Он отпустил меня, и я отошла к окну. — Прости… Дело не в тебе… — Я солгала, конечно же, дело было в нём, вот только могла ли я сказать об этом хозяину жизни? Я внезапно поняла, что боюсь его. Боюсь этого высокого, красивого мужчину с идеальными манерами и выражением лёгкого презрения на лице. Боюсь до чёртиков. И меня выворачивает от его запаха. — Слишком многое навалилось на меня в эти дни.

— Конечно, — кивнул он. — Тебе нужно время, чтобы прийти в себя, да и сегодняшний вечер мог оказаться лучше. Мне жаль, что тебе пришлось стать свидетельницей такой неприглядной сцены. Я не стану настаивать. До свадьбы.

Пожелав приятных снов, Артур вышел, а я сползла на пол и просидела так несколько часов, стараясь собрать мысли в кучу. Утром, когда я спустилась к завтраку, он уже уехал в офис, и Любовь Васильевна передала, что при желании я могу отправиться по магазинам и прикупить себе что-нибудь. Для этой цели мне даже выделили водителя и охранника. Ещё никогда я с такой поспешностью не глотала овсяную кашу с тостами и кофе, давясь и обжигаясь. Я была уверена, что это мой шанс! Но моим надеждам не суждено было сбыться. Телохранитель не отходил от меня ни на шаг. Он будто прилип ко мне, таскался за мной по всем бутикам, стоял около примерочной, ждал у туалета. Увы, ни в туалете, ни в примерочных не оказалось запасного выхода, и мне пришлось вернуться в особняк.

Дни потянулись за днями. Артур назначил новую дату свадьбы, и она неумолимо приближалась. Мне шили свадебное платье на заказ в студии какого-то широко известного в узких кругах модельера, и я ездила на примерку раз в несколько дней. У дизайнеров было много заказов, и они работали не покладая рук. Меня по-прежнему всюду сопровождали Станислав и охранник. «В целях твоей безопасности», — говорил Артур, и каждый вечер от своих людей он получал отчёт обо всех моих перемещениях. Я находилась в тюрьме, пусть и без видимой решётки, но отсюда не было выхода.

До свадьбы оставалась неделя, и я приехала на последнюю примерку. Я шла словно агнец на заклание, и даже когда меня нарядили в роскошное свадебное платье, которому могла бы позавидовать и королевская особа, настроение моё не улучшилось. Нет, свадьбы не будет. Я уже была на грани и не представляла, как жить с Артуром. Во время церемонии я просто откажусь выходить за него замуж. Почувствовав дурноту, я зашаталась. Меня подхватили под руки и отвели на диван.

— Что с вами? Вам нехорошо? — в руки мне сунули стакан с водой, который я залпом осушила.

— Извините, — пробормотала я. — Просто голова закружилась.

— Вам лучше немного отдохнуть.

Меня оставили сидеть на том же диване, одетую в белое платье. Я впервые оказалась совершенно одна в комнате для примерок. Я огляделась: мои джинсы с лонгсливом аккуратной стопочкой лежали на низком столике. Подбежав к двери, я прислушалась. До меня доносились приглушённые разговоры и звуки чьих-то шагов. Не теряя времени, я изловчилась и сняла свадебный наряд, после чего натянула свою одежду. Открыть окно не оказалось проблематичным, и, сделав это, я выглянула наружу. Машина с моим водителем находилась на парковке на некотором отдалении. Я видела, что Станислав залип в телефоне, ведя с кем-то оживлённую переписку, вместо того, чтобы следить за дверью. Я влезла на подоконник и спрыгнула на землю. Мне повезло, что студия находилась на первом этаже, иначе в тот день я непременно бы свернула себе шею.

Пригибаясь как можно ниже, я обежала здание и рванула вдаль по улице. Лёгкие разрывало от быстрого бега. Я постоянно оглядывалась в ожидании погони, но её не было, и в скором времени мне повезло затеряться в толпе, спешащей в сторону метро. Тут я резко перешла на шаг, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Трясущимися руками проверив содержимое сумочки, я убедилась, что мои документы и банковские карточки по-прежнему на месте. Я сидела, опустив голову и прикрывшись волосами, на каждой станции всматриваясь в лица пассажиров, опасаясь, что вот-вот в вагон зайдут люди Артура, и мой побег закончится, не успев начаться. Поэтому я постоянно пересаживалась с одной линии метро на другую. Приехав на Казанский вокзал, я купила билет на ближайший поезд. И тут судьба мне снова улыбнулась: поезд отходил через полчаса. Если бы я знала, что тогда я выгребла свой запас удачи подчистую.

Глава 14

Колёса поезда мерно постукивали по рельсам, за окном проплывали деревья, станции населённых пунктов, опоры ЛЭП. Я забралась на верхнюю полку и буквально вжалась в стену. Прошло уже несколько часов, а мне не верилось, что я вырвалась из адского особняка и покинула Москву. При мысли, что я снова бросила Артура Гравицкого почти у алтаря, у меня на голове зашевелились волосы, будто ледяная рука страха собрала их в кулак и натянула на затылке. Он не простит. Второй раз он точно не простит.

В каждом городе во время стоянки поезда я ждала, что в вагон войдут неизвестные и вытащат меня наружу. Я старалась быть начеку: высматривала подозрительных личностей, чтобы в случае чего рвануть. Я больше не хотела в ту клетку. Благо багажа с собой у меня не было. Но чем больше населённых пунктов оставалось позади, тем спокойнее я становилась. Прибыв в Уфу, я сошла с поезда. Билет был куплен до Челябинска, но я решила, что если Артур вздумает пробить меня по пассажирской базе, то моя выходка его запутает. Найдя в городе переговорный пункт, я позвонила родителям, не желая больше светить свой номер.

— Мам, всё в порядке, — я говорила как можно уверенней, хотя сама не верила своим словам. — Я ушла от Артура, у меня всё хорошо.

— Ох, — вздохнули на том конце провода. — Надеюсь, что на этот раз окончательно и больше ты к нему не вернёшься.

«Я тоже надеюсь», — чуть не брякнула я, но вслух сказала:

— Ни за что.

— Где ты сейчас и почему звонишь с чужого номера? — последовал закономерный вопрос.

— Мам, я потом тебе всё объясню!

Отключившись, я лихорадочно соображала, что же делать дальше. Что помешает Артуру искать меня в каждом городе по пути следования поезда? Ничего. Да, ему придётся пересмотреть кучу видеозаписей, чтобы отследить моё перемещение, но это всего лишь вопрос времени и денег. Значит, из Уфы мне тоже стоит уехать. Вот только куда?

«Туда, где не придётся светить свой паспорт!» — пришла в голову неожиданная мысль.

— Автобус! — воскликнула я и поспешила на вокзал.

Примчавшись на место, я долго изучала рейсы и расписание. С одной стороны, я желала забиться в какую-нибудь дыру, которая даже не была обозначена на карте, а с другой — мне хотелось сохранить привычный уровень комфорта. Поразмышляв несколько минут, взвесив все «за» и «против», я взяла билет до Самары, решив, что в огромном городе больше шансов затеряться. Я надеялась, что Артуру не придёт в голову искать меня в той стороне.

Автобус отправлялся поздним вечером, а прибывал ранним утром. За время пути я даже успела подремать в салоне. По приезде я сняла койко-место в хостеле и принялась мониторить рынок труда. Я просматривала вакансии и звонила по указанным номерам. Я искала хоть какую-нибудь работу, которая позволит мне продержаться первое время, прежде чем я найду что-то более подходящее. В конце концов, мне удалось получить работу официантки, потратив на поиски чуть больше недели. Всё это время я жила в хостеле, где появлялась, только чтобы переночевать, поскольку не имела желания тратить лишние деньги на съём жилья. Дальше так продолжаться не могло, и, подумав, я арендовала крошечную студию на окраине города сразу же, как вышла на работу.

Дни летели за днями, недели за неделями. Официанткой я потрудилась недолго. Где-то через месяц мне удалось устроиться на местный завод на должность специалиста по обработке первичной документации. За это время я узнала, где расположены самые лучшие секонд-хенды и магазины с низкими ценами, поскольку лето закончилось, и я нуждалась в тёплой одежде, да и работа требовала определённого дресс-кода.

Поначалу я боялась собственной тени и вздрагивала от любого шороха. Вот только я понимала, что деньги имеют свойство быстро заканчиваться, и если позволить страху взять верх, то меня ждала бы голодная смерть где-нибудь в подворотне. Мне стоило огромного труда отучить себя оборачиваться на каждый подозрительный звук, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Но оказавшись дома, я задёргивала шторы и старалась не зажигать свет, а сумка с вещами и документами стояла в прихожей наготове.

Приближался Новый год. В подготовке к празднику город преобразился. Всюду сверкали огни, у магазинов и торговых центров стояли наряженные ёлки. Наш коллектив с нетерпением ожидал корпоратив. Меня тоже пригласили в ресторан, но я сказала, что уезжаю к родителям. Конечно же, это было неправдой, я просто не хотела появляться в местах, где много людей. Попрощавшись с коллегами и пожелав всем весёлой вечеринки, я покинула офис. С неба падал пушистый белый снег. Он кружился в свете фонарей, создавая предпраздничное настроение, и устилал мягким покрывалом мёрзлую землю. Стараясь не поскользнуться, я достала из сумочки телефон и позвонила маме с корпоративного номера, который мне выдали на работе. Мы немного поговорили, она не понимала, почему я не могу приехать к ним на новогодние каникулы, и почему они не могут приехать ко мне.

— Мам, я не хочу подвергать вас опасности, — в который раз говорила я. — Если Артур меня вычислит…

— Да сдалась ты этому напыщенному снобу! — в сердцах воскликнула мама. — Я тут новости смотрела, и там твоего Артура показали с какой-то девицей! Уже замену тебе нашёл, пока ты по тёмным углам зажимаешься!

— Как нашёл?! — воскликнула я. — Правда, что ли?

Будто тяжкий груз свалился с души. Я сама не заметила, как начала хохотать. Я шла и загибалась от счастливого смеха. Слёзы радости текли по щекам, и я смахивала их кончиками пальцев. Всё-таки не зря говорят, что под Новый год случаются чудеса, лучшего подарка я от жизни и не ждала! Я испытала такое облегчение, что мне казалось, будто теперь все мои мечты исполнятся, и я покорю любую вершину. Попрощавшись с мамой и засунув телефон в сумку, я подняла голову, подставляя лицо падающему снегу, и раскинула руки.

Глава 15

Резко обернувшись, я увидела молодого человека в забавной шапке-ушанке. Её пушистый мех так комично топорщился, что я, не удержавшись, прыснула в поднесённый ко рту кулак.

— Меня Игорь зовут, — широко заулыбавшись, продолжил мужчина, подходя ближе. Даже в неверном свете фонарей было заметно, как в его глазах плясали задорные огоньки. — Рад, что удалось развеселить.

— Ева, — почему-то ответила я.

Его добродушное лицо с лучиками мимических морщинок, по всей видимости, вызванных частым смехом, располагало к себе и заставляло доверчиво вложить руку в его протянутую ладонь.

— Вот и познакомились, — произнёс он.

В тот вечер Игорь проводил меня до дома, взяв обещание встретиться на следующий день. И мы встретились. Новый год мы праздновали уже вдвоём. Наш роман, начавшийся столь внезапно, к весне разгорелся во всю силу. Мои мама и папа были в восторге от Игоря, его родители тоже очень хорошо меня приняли.

В конце марта мы с Игорем съехались. Жить стали в его двухкомнатной квартире, за которую он уже лет пять выплачивал ипотеку. Оборудованными там оказались лишь кухня и санузел. В день моего первого посещения из мебели в его жилище был лишь огромный матрас, брошенный на пол и задвинутый в угол складной тканевый шкаф, купленный в интернет-магазине во время сезонной распродажи.

— Все средства бросил на погашение кредита, — объяснял Игорь. — Думал, рассчитаюсь с банком и женюсь. Кто же знал, что дело вот так обернётся.

К моменту моего переезда в квартире уже появился диван, огромный шкаф-купе и двуспальная кровать.

— Остальное будем подкупать по мере надобности, — пообещал Игорь и слово своё сдержал, потому что в спальне в скором времени появились туалетный столик и изящная банкетка.

Сам Игорь работал инженером, но планировал в скором времени открывать собственную фирму по проектированию систем водоснабжения и водоотведения. И пусть мы не шиковали, зато я впервые поняла, что значит быть в отношениях, где тебя любят за то, какая ты есть, а не за красивую картинку, которую можно ломать и переиначивать под себя. По утрам у нас были соревнования, кто раньше встанет и приготовит второй половинке завтрак. Частенько я проигрывала и просыпалась от аромата кофе и жареной яичницы с беконом, принесённой в постель на специальном подносе.

Окружённая любовью и заботой, Артура я забыла очень быстро. Я даже не следила за его жизнью. Мама как-то сообщила, что он вроде собрался жениться, по крайней мере, в СМИ трубили о его помолвке, но мне это всё было неинтересно, поскольку я готовилась к собственной свадьбе.

Да, в начале мая Игорь мне сделал предложение, после месяца совместной жизни, и это было самое тривиальное предложение руки и сердца, которое только могло быть на планете Земля. В тот вечер он задержался на работе, а я, наоборот, пришла пораньше и приготовила на ужин его любимые блюда.

Когда Игорь появился на пороге, то было видно, что он чем-то серьёзно взбудоражен. Он ходил по квартире, нервозно приглаживая топорщившиеся в разные стороны вихры, зачем-то то ослаблял, то натягивал галстук, вместо того, чтобы просто его снять.

— Короче, — выдохнул он. — Не так я всё планировал. Думал, пойдём с тобой в ресторан и там сделаем всё чин по чину, с шампанским, клубникой и длиннющей речью. Но я же не дотерплю, да и оратор из меня так себе.

С этими словами он полез в карман и достал оттуда коробку. Сердце затрепетало, а губы расплылись в счастливой улыбке, когда Игорь взял простенькое золотое колечко и с испытывающим взглядом потянулся к моей руке.

— Выйдешь за меня? — спросил он. В его глазах плескалось смятение, а голосе проступали нотки беспокойства.

— Да, — сказала я, и в ответ кольцо заскользило по моему пальцу.

Свадьбу мы назначили на июнь. Платье было куплено в обычном торговом центре. Мы решили никого не звать на торжество, сделать этот день исключительно нашим, отметив заключение брака вдвоём в ресторане. Только он и я. Отныне и навеки.

— Уважаемые жених и невеста! — зычно звенел в пустом зале голос пышнотелой регистраторши, всего лишь через месяц после сделанного предложения. — Сегодня произойдёт самое прекрасное и незабываемое событие в вашей жизни.

Мы с Игорем нежно переглянулись и продолжили слушать работницу ЗАГСа. Я крепко сжимала в руках букет бледно-розовых роз, цвет которых изящно гармонировал с белым платьем. Боковым зрением я увидела, как за витражным окном расплывчато вырисовывалась какая-то возня, но тут же отвернулась, не желая отвлекаться.

— Брак — это не просто юридический акт, это настоящий союз двух сердец, двух судеб, готовых пройти вместе все испытания и радости жизни, — давно заученная речь точно и чётко отскакивала от зубов регистраторши. — Создавая семью, вы добровольно приняли на себя великий долг друг перед другом и перед будущим ваших детей. Перед началом регистрации прошу вас ещё раз подтвердить, является ли ваше решение стать супругами, создать семью искренним, взаимным и свободным. Прошу ответить вас, невеста.

— Да, — кивнула я, стараясь не отвлекаться на непонятный шум за тяжёлыми дверями.

— Прошу ответить вас, жених, — регистраторша повернулась к Игорю.

— Да, — подтвердил тот.

— С вашего взаимного согласия ваш брак рег… — женщина повернулась к столу, чтобы пригласить нас подписать акт о регистрации брака, но её голос потонул в грохоте распахиваемых дверей. В тот же момент в зал ворвались неизвестные в масках. Они были вооружены до зубов. — Что здесь происходит? Кто вы такие? Я вызову полиц… — Она не успела договорить.

Глава 16

Роман

Грохот. Невообразимый грохот, раздавшийся одновременно сзади и спереди, заполнил всё пространство катакомб. Стены узкого туннеля рушились, погребая под собой находящихся внутри людей, отрезая путь к отступлению. Земля засыпала нос, уши, рот, выбивала из лёгких остатки живительного кислорода. И темнота. Вокруг царила кромешная темнота. Я лишь слышал, как стонет Седой, заваленный камнями.

— Не надо… — жалобно сипел он. — Не надо…

— Седой! — обломки скалы сдавили грудь, не давая пошевелиться. — Седой!

Я дёрнулся, чтобы помочь товарищу, и проснулся, инстинктивно выхватывая оружие из-под подушки. Продрав глаза, я мутным взглядом обводил незнакомое помещение, сжимая в руках пистолет и целясь из него в разные стороны.

— Не надо… — пропищал тонким голоском кто-то под боком. Я навёл ствол на него.

— Чёрт! — выругался я, узнавая в сжавшейся фигурке свою невольную спутницу. — Чёрт… Эй, — я потрепал её по плечу. — Эй, вставай!

— Не стреляй! Не надо! — заорала Ева, отбрыкиваясь и никак не желая просыпаться. — Не стреляй!

— Да не собираюсь я стрелять.

Я убрал оружие за пояс, но Ева продолжала рыдать во сне:

— Прошу, умоляю, Артур!

— Да открой же ты глаза! — Обхватив девчонку за плечи, я как следует её встряхнул.

Лязгнув зубами, она разлепила слипшиеся от слёз ресницы и уставилась на меня невидящим взором.

— Не стреляй, — прошептала Ева, прежде чем её взгляд принял мало-мальски осмысленное выражение.

— В кого не стрелять-то? — спросил я, поднимаясь с дивана.

— В Игоря, — пояснила она и осеклась, окончательно проснувшись.

— В того самого Игоря, которого ты бросила в больнице, чтобы выйти замуж за олигарха Гравицкого? — хмыкнул я. — Или в какого-то другого Игоря?

Ева как-то сжалась и буркнула:

— Не твоё дело.

Закусив губу и опустив голову, она слезла с дивана, оттолкнула меня и прошла в ванную, где и заперлась. Через мгновение я услышал звук льющейся воды. Что-то было в Еве этим утром такое, что заставило меня засомневаться в собственной правоте.

Наскоро перекусив засохшей пиццей и запив её горячим чаем, я снова потащил Еву в машину. Сегодня мне не хотелось её пристёгивать. И глаза ей завязывать тоже не хотелось. Сейчас она выглядела как потерянная маленькая девочка, которая, наоборот, вызывала желание обнять её и утешить. И это было совершенно на меня не похоже. Потухший взгляд, красные глаза, распухший нос. Она долго плакала в душе, это было слышно даже через закрытую дверь. К тому же когда я сам вышел из ванной комнаты, Ева так и осталась сидеть за столом в кухне, где я её и оставил, и безжизненно смотреть вдаль. Она и не думала уходить, хотя руки были свободны, а открыть дверь не составило бы и труда.

— Не сбежишь? — спросил я, посматривая на неё и подбрасывая на ладони наручники.

Разум мне кричал, что я — идиот, но когда я слушал его голос? Каждый раз, когда я наступал на горло собственной интуиции и пытался думать головой, выходило только хуже, как в тот день, когда мы попёрлись в катакомбы за террористами. Я нутром чуял, не надо туда соваться, но приказ есть приказ. Что же, я был прав: это оказалось ловушкой. Мы не успели пройти и несколько метров, как нас завалило взрывом. Из всего отряда каким-то чудом выжили только я и Седой. Нас откопали только на вторые сутки. Всё это время мы с ним слышали, как умирали остальные. Седой навсегда тронулся рассудком, я же оклемался через несколько недель, но не совсем.

Командир частенько говорил, что я тактик, а не стратег, привык брать цель нахрапом. Он был прав. Потому я и полез в дом Гравицкого без разработки подробного плана. Нет, какой-то план у меня, конечно, был, и я его даже придерживался, но что-то пошло не так.

— Не сбегу, — одними губами прошелестела она, апатично прижавшись к боковому окну.

— Чёрт с тобой, — брякнул я, заводя двигатель.

Мы давно уже покинули городок и ехали по шоссе, когда Ева зашевелилась.

— Почему ты так относишься ко мне? — спросила она.

— Как? — усмехнулся я.

— С таким презрением, будто я мерзкое насекомое, — выдавила она из себя. — В каждом твоём взгляде сквозит осуждение.

— Да ну кто я такой, чтобы осуждать тебя и твой образ жизни, — скривившись, ответил я.

То непонятное сочувствие, что я испытал к ней этим утром, испарилось, оставив после себя сожаление, что я так и не пристегнул её. Как я мог хоть на минуту забыть, чья она жена?

— Мой образ жизни? — непонимающе переспросила Ева. Она словно очнулась от какого-то странного дремотного состояния, в котором пребывала с момента пробуждения. — И что в нем не так?

— Всё так! — фыркнул я. — Не, я тебя понимаю: ты молода, красива. Это твой депозит, другого нет, и надо им пользоваться здесь и сейчас, потом будет поздно. Надо хапать-хапать-хапать, а остальное гори огнем! — От злости я ударил по рулю. — Чёрт! Он же нуждался в тебе, как в чём-то незыблемом. А ты бросила его, когда он даже из комы не вышел! Даже подождать не могла, когда он в себя придёт! Конечно, зачем тебе за ним ухаживать? Зачем ходить в больницу, утку за ним выносить, когда можно купаться в шелках и золоте!

Глава 17

Ева

Тот день, который должен был стать для меня самым счастливым, навсегда остался днём скорби. Люди Артура перестреляли охрану и всех работников ЗАГСа, а меня бросили валяться без памяти на залитом кровью полу. Я не знаю, как ему удалось это провернуть, но когда я очнулась в больнице, во всех новостях страны трубили, что московский бизнесмен спас единственную выжившую в страшной бойне, учинённой местной бандой. Говорили, якобы в этом был замешан Игорь, задолжавший главарю огромные деньги. Информация о том, что сам Игорь тоже выжил и сейчас находится в коме, появилась гораздо позже. Для чего Артур сохранил ему жизнь, я поняла лишь потом.

Когда он, победно ухмыляясь, держал меня на мушке, я была уверена, что это конец. В его холодных глазах читался приговор всем нам. И когда Артур выстрелил, я потеряла сознание.

Вся окутанная трубочками и проводами, я пришла в себя в незнакомом помещении, залитым ярким искусственным светом. Над ухом жужжали и пищали какие-то датчики. Я повернула голову, и моё движение заметила женщина в белом одеянии. Перед глазами всё расплывалось, и мне казалось, что я вижу ангела.

— Тише-тише, не шевелитесь, — произнесла она, подходя ближе.

Женщина бросила взгляд на приборы и покачала головой.

— У вас всё в норме, но лучше не вставать несколько дней…

Она говорила и говорила, а я понимала, что это не рай, и женщина — не ангел, а обычная медсестра, что я выжила и продолжала находиться в прежнем аду, в который меня вверг Артур. Перед глазами стоял его насмешливый оскал, когда он взводил курок. «Бум!» — услышала я, прежде чем отключилась.

— В меня стреляли… — прохрипела я.

— Нет-нет-нет, — поспешила заверить меня медсестра. — На вас нет ни царапины. Вам очень повезло! Вас спасли в последнюю минуту!

Потом, когда мне разрешат взять в руки телефон, я прочитаю, что выжила лишь благодаря Артуру Гравицкому, миллиардеру и меценату. Якобы он решил поздравить со свадьбой бывшую возлюбленную, у него даже нашлась пригласительная открытка, написанная от моего имени, которую он с готовностью демонстрировал журналистам. И никому этот факт не покажется странным.

— Игорь… — прошептала я. В ушах до сих пор гремели звуки выстрелов, звучал звон разбитого стекла, шум падающего тела и мои крики, а в лёгких стоял густой, насыщенный запах крови. — Игорь… Игорь! Нет! Нет!

Сев на больничной койке, я отчаянно срывала с себя трубки, вытаскивала иглы. Мне нужно бежать, ведь там Игорь, и он нуждался в моей помощи!

— Сейчас… — бормотала я в истерике. — Сейчас! Я иду!

Ко мне подскочила медсестра и силой уложила на постель. Вырываясь, я пнула её по ноге, и в тот же момент она кого-то крикнула. Дверь отворилась, и в палату вошли два амбала, которые играючи и без лишних церемоний помогли ей привязать меня ремнями. Я продолжала биться и выкручиваться, тогда медсестра достала откуда-то шприц и вонзила иглу мне в руку. Я обмякла. В голове зашумело, и я прикрыла глаза.

В следующий раз я очнулась, когда снаружи вовсю светило солнце. Окна были открыты настежь, и до меня доносился шелест листвы и птичья трель. Я попробовала пошевелиться, но оказалось, что я до сих пор была привязана ремнями.

— С добрым утром, — услышала я знакомый голос с лёгкой хрипотцой, и внутри всё оборвалось от ужаса.

Артур встал со стула и приблизился ко мне.

— Не… не… — В панике я забыла, как дышать, внутренности сжались и прилипли к позвоночнику, руки и ноги онемели, а сердце комом застряло в горле. — Не подходи… — просипела я.

— Как скажешь, — усмехнулся он. Взяв стул, Артур чуть придвинул его ко мне и снова опустился на него. — Как ты себя чувствуешь?

— Убирайся! — выдавила я. Высвободив руку, я потянулась к кнопке вызова медперсонала.

— Не-а, — Артур с улыбкой покачал головой. — Не стоит этого делать.

— Почему нет?! — я всё-таки нажала на кнопку. — Твоё место в тюрьме!

За дверью раздались быстрые шаги, и в палату вбежала вчерашняя медсестра. Увидев Артура, она остановилась.

— Что случилось, Артур Русланович? — с нескрываемым почтением спросила она.

— Вызовите полицию! — воскликнула я, но медсестра на меня даже не посмотрела. Все её внимание было приковано к Артуру.

— Всё в порядке, — удручённо вздохнул он. — Ева немного запаниковала, когда проснулась. Но её можно понять. Она такое пережил.

— Вы ей ещё не сообщили? — спросила она.

— Нет, только-только собрался, — Артур не закончил.

— О чём вы говорите?! Вызовите полицию! — Я забилась на постели, лихорадочно пытаясь развязаться.

— Тише-тише, — успокаивающем тоном произнесла медсестра, ныряя в карман халата, где у неё, по всей видимости, был заготовлен шприц.

— Это же он! — взвыла я от отчаяния. — Он был там! Я видела! Я своими глазами видела!

— Конечно, я был там, глупенькая, и да, ты видела меня, — в голосе Артура слышалось неподдельное участие. — Прости, что приехал слишком поздно.

— Не ври! Твои люди! Это они всех убили! По твоему приказу! — заорала я, со страхом наблюдая, как от неудовольствия сжимаются его губы, вытягиваясь в одну линию. — Я вас прошу: вызовите полицию!

Глава 18

— Итак, — Артур откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу, склонил набок голову и упёрся в меня немигающим взглядом. Сейчас он походил на змея, а точнее на удава, сжимающего кольцами свою жертву, чья жизнь зависела только от его прихоти. — Подобная выходка больше не должна повториться. Тебе всё равно никто не поверит, но я бы не хотел лишних пятен на своей репутации.

— Пятен на твоей репутации?! — с ненавистью прошипела я. — Пятен на твоей репутации?! Ты — убийца! Ты — моральный урод! Ты! Ты! Ты…

— Достаточно, — поморщился Артур. — Тебе всё равно никто не поверит. Виновные уже найдены и убиты во время погони. Они не смогут ни подтвердить, ни опровергнуть обвинения.

— Есть же записи с камер, — сдавленно прохрипела я.

— Нет, ничего нет, — Артур мотнул подбородком и снова уставился на меня. — В СМИ меня чествуют героем, ты ничего не докажешь. Твоё слово против моего. Как думаешь, кому поверят? Уважаемому бизнесмену или двинувшейся от горя никому не известной специалистке по обработке первичной документации, а в прошлом театральной актрисе?

— Ты чудовище... — Под его пристальным взглядом я вжалась в постель. Меня пробил озноб. Я лежала, но мои руки и ноги тряслись, словно в лихорадке. — Ненавижу!

— Осторожнее со словами, — усмехнулся Артур. — Нехорошо так говорить со своим спасителем.

— За что? За что ты меня так ненавидишь?

По щекам катились слёзы, его образ расплывался перед глазами, но я всё равно продолжала видеть эту дьявольскую ухмылку, блуждающую на его лице.

— О нет! — воскликнул он. — Какая ненависть, о чём ты?! Всё! Абсолютно всё, что я делаю — я делаю ради тебя! Все мои действия обусловлены лишь любовью к тебе. Сжигающей, всепоглощающей любовью. Я же жить без тебя не могу! Ты здесь у меня сидишь! — Артур постучал указательным пальцем по виску. — Я пытался тебя забыть. Когда ты так подло сбежала, второй раз бросив меня перед самой свадьбой, я решил, что на этом всё! Я больше не стану тебя спасать, потому что ты своим ограниченным мировоззрением просто не в состоянии понять, на какие жертвы я иду ради тебя. Чего мне стоит каждый раз вытаскивать тебя из грязи. Вместо того чтобы быть благодарной, ты просто посмеялась надо мной! Но сердцу не прикажешь, хотя, признаться, я пытался. И что я узнаю по прошествии времени? Ты собираешься замуж за какого-то нищеброда! Но ты ни с кем не будешь счастлива, кроме меня. Я не позволю тебе этого!

— Ты болен… — пробормотала я, отказываясь верить в услышанное, но Артур, увлечённый пламенной речью, не обратил внимания на мои слова.

— Мы вернёмся вместе в Москву, — продолжал он. — Это будет эпичное возвращение. Никто не осудит мужчину, спасшего от смерти ту, что всегда любил, несмотря на её предательство. Да и она, наконец, поняла, что обязана быть с ним до гроба. Определенно моя репутация не пострадает, если мы поженимся при таких обстоятельствах.

— Поженимся?! — взвизгнула я. Меня всю передёрнуло от омерзения. — Я никогда не выйду за тебя замуж! Ты убил Игоря! Да я не позволю тебе даже прикоснуться ко мне!

— О, ты выйдешь. — Артур встал со стула и подошёл к распахнутому окну, долго смотрел вдаль, затем повернулся лицом ко мне и опёрся на подоконник. — И даже будешь заниматься со мной любовью со всей страстью и удовольствием.

— Никогда! — выкрикнула я, подавшись вперёд. Ремни впились мне в тело.

— Я умею находить нужные аргументы, — возразил Атур.

— И какой аргумент ты предъявишь в случае моего отказа? — глухо поинтересовалась я. — Убьёшь меня?

— Нет, что ты. — Покачав головой, он сложил на груди руки. — Тебя я пальцем не трону. И никто не тронет. Но если ты хочешь, чтобы этот нищеброд остался жив, ты сделаешь так, как я тебе скажу.

— Что значит, остался жив? — недоверчиво переспросила я. — Его убили на моих глазах! Превратили в решето! — Я вновь забилась, пытаясь освободиться. Артур со снисходительной ухмылкой наблюдал за моими действиями. — Мерзавец! — заорала я. — Это ты сделал! Ты!

— Я не убивал его, — спокойно произнёс он.

— Лжёшь! — истошно завопила я. — Лжёшь!

— Успокойся, — лениво вздохнул Артур. — Твой нищеброд в коме. Я не планировал оставлять его в живых, но так получилось даже лучше. Итак, слушай расклад: ты возвращаешься со мной в Москву, и мы женимся. На свадьбе ты будешь самой счастливой невестой. Игорь же, — он презрительно сплюнул, произнося имя моего жениха, — едет лечиться в частную клинику, где за ним будет самый лучший уход.

— Неужели ты настолько себя не ценишь, что готов жениться на той, которая тебя ненавидит и презирает? — спросила я.

Лицо Артура свело в гримасе ярости. Верхняя губа приподнялась, обнажив ряд идеально ровных, белоснежных зубов, ноздри раздулись. Я в ужасе пожалела о собственной несдержанности.

— Ты навсегда забудешь об этих словах, — прорычал он. — Выкинешь их из своего лексикона. И каждой прожитой минутой будешь доказывать мне свою любовь и верность так, чтобы у меня никаких сомнений не осталось. Я оставлю тебя сейчас, чтобы ты хорошенько всё обдумала и взвесила, и приду к тебе завтра. Не советую ни с кем делиться подробностями нашего разговора. Будет лучше для всех, если он останется между нами. И чтобы ты поняла, насколько я серьёзно настроен, в скором времени тебя ждёт сюрприз.

Глава 19

Мы вернулись в Москву через два дня и поженились в конце недели. Был ли у меня вариант отказаться? Нет. На регистрации брака я была в том самом платье, которые мне сшили год назад. Оказалось, всё это время Артур его трепетно хранил. На церемонию были приглашены журналисты: нас снимали на видео, фотографировали, брали интервью. Я скалилась на камеру, изо всех сил изображая довольную невесту, Артур же светился самодовольством и гордостью.

— Я бесконечно рад, что женился на самой прекрасной женщине планеты. Наша история любви была непростой, но мы сумели преодолеть все разногласия по дороге к счастью, — сообщил он в беседе с представителем какого-то глянцевого журнала после того, как мы скрепили своё согласие подписями и поцелуем под крики «Горько!». Я думала, меня вывернет наизнанку, когда его губы нашли мои, и язык властно вторгся в рот, но я подавила приступ тошноты. — А ты что скажешь, дорогая?

— Я… — Виски пульсировали, вызывая головную боль. Моя улыбка стала ещё более натянутой, пока я подыскивала нужные выражения. — Даже не знаю…

— У моей жены нет слов от счастья. — Артур ответил за меня, нежно погладив мою руку, лежащую на сгибе его локтя. — А теперь просим нас извинить — нас ждут Гавайи!

В аэропорт мы прибыли в свадебных нарядах, чтобы тут же сесть в частный самолёт. Перелёт занял более десяти часов. Внутри нам сервировали праздничный стол, Артур взял из ведёрка со льдом открытую бутылку шампанского и разлил по бокалам.

— Совет да любовь, дорогая! — Он отсалютовал мне. — За нас! За взаимопонимание!

— Угу, — пробормотала я, залпом выпивая игристый напиток, давясь пузырьками.

Меня никто не поздравил со свадьбой. Мои родные даже не понял, где я и что со мной, а друзей у меня уже не было. Как-то вечером, после выписки, мне позвонили родители Игоря. Им ответил Артур, который в тот момент находился со мной в одной комнате. Он посоветовал им навсегда забыть этот номер. Мне он тоже запретил говорить с ними. Своим родителям о свадьбе с Артуром я рассказала гораздо позже, когда уже всё произошло. Тогда я и узнала, что после новости о расстреле в Самарском ЗАГСе моя мама слегла в больницу с сердечным приступом. И моё сообщение о бракосочетании с Гравицким едва не добило её.

По прибытии Артур на руках вынес меня из самолёта, поскольку в пути я изрядно накидалась шампанским. Я была пьяна и могла не скрывать того, как сильно меня от него воротит. Меня даже вырвало на его белоснежную рубашку. Он лишь брезгливо отряхнулся.

— Пить надо меньше, — заявил он, занося меня в комнату и бросая на постель.

— В такой чудесный день грех не напиться, — пробормотала я, еле ворочая языком. — Это же триумф для любой женщины: заполучить в мужья самого Гравицкого.

Свесившись с постели, я сплюнула на пол и снова откинулась на одеяла. Артур склонился надо мной. От выпитого я никак не могла сфокусироваться и увидеть эмоции на его лице.

— Проспись, — сказал он глухим голосом и вышел из спальни.

Я так и уснула в свадебном платье, сшитом на заказ у известного дизайнера и год провисевшем в гардеробной у Артура. Утром я приняла душ, переоделась и с раскалывающейся головой вышла в гостиную. Артур снял для нас трёхкомнатные апартаменты, сам же переночевал в соседней спальне.

Он сидел ко мне спиной и с кем-то говорил по телефону.

— Идёт на поправку? — переспросил Артур у кого-то. — Отлично, вы знаете, что делать.

Завершив разговор, он повернулся ко мне:

— Его перевели в частную клинику.

Артур не назвал имени, но я поняла, что он говорит об Игоре. Я хотела задать кучу вопросов, но по его лицу поняла, что не стоит этого делать. Зажав рот руками, чтобы не разреветься от облегчения, я вышла на открытую террасу, откуда открывался вид на потрясающий пейзаж. Всхлипывая и давя рыдания, я отстранённо взирала на Тихий океан, сверкающий на солнце бирюзовым покрывалом и раскинувший свои бесконечные объятия. Его волны мягко накатывали на белоснежный пляж, оставляя на нём пену. Я огляделась по сторонам. Наш отель, окружённый зелёными холмами, словно утопал в тропической растительности, повсюду росли кокосовые пальмы и экзотические цветы. Здесь царило сумасшедшее буйство красок.

— Разве можно грустить в раю? — спросил вышедший следом за мной Артур.

Я мотала головой со слезами на глазах, делая вид, что плачу от счастья.

«Главное — Игорь жив и идёт на поправку», — думала я. В ту ночь я сама пришла к Артуру. Когда его пальцы и губы ласкали меня, я отключила все чувства. Он целовал меня, раздвигал коленом ноги, вторгался в моё лоно, а я выгибалась, механически вгоняя ногти в его плечи, оставляя на коже длинные, глубокие царапины. Я замкнула в себе всю ненависть и отвращение, затолкала глубоко внутрь, и такое насилие над собственным телом не смогло пройти бесследно. Поскольку я боялась показать Артуру своё истинное отношение, это вылилось в неприятие любых прикосновений, и, как следствие, в страх толпы. Стоило оказаться среди незнакомых людей, как меня накрывала паническая атака. Что же, моя фобия, появление которой все связали со случившимся в ЗАГСе, стала удобным объяснением тому, почему я больше не стремилась на сцену. Да и предлог какой хороший: бросила театр, чтобы посвятить себя семье. Руслан Борисович очень даже одобрил мой поступок, и только в глазах Натальи Семёновны я видела сочувствие и затаённую грусть, но мою свекровь в скором времени упекли в клинику по лечению алкоголизма. Она вообще оттуда практически не вылезала.

Глава 20

Весь день мы мчали по какому-то шоссе, изредка останавливаясь, чтобы купить перекус и продолжить путь. Мы почти не разговаривали. Моё откровение слишком потрясло Романа, он не пристёгивал меня, даже когда я покидала машину, пусть и вместе с ним.

Поёрзав на пассажирском кресле и подтянув колени к груди, я бросила косой взгляд на своего спутника. Он сидел за рулём, нахмурившись и плотно сжав губы.

— Почему ты решила мне всё рассказать? — задал вопрос Роман после длительного молчания.

Я пожала плечами:

— Я устала носить всё в себе, мне надо хоть кому-то выговориться. Я не могу рассказать об этом никому, а ты… Ты всё равно уже не жилец, если за тобой не стоит вся мощь вооружённых сил нашей страны.

— Я одиночка, — хмыкнул Роман, — но тоже чего-то стою.

— И чего же? — в моём голосе ясно слышался сарказм. — Что один человек, даже хорошо обученный, может противопоставить империи Гравицкого?

— Кирилл бы мог, — вздохнул Роман, и его лицо исказилось от боли. — Всё, что мне известно: он работал над разоблачением твоего мужа, но все материалы исчезли вместе с ним. Если бы только достать их, тогда Гравицкого ничего не спасёт.

— Откуда ты знаешь, что у него что-то было на Артура? — спросила я, затаив дыхание.

— Два месяца назад мне по почте пришло странное письмо от анонима… — начал Роман, а меня словно током тряхнуло от этих слов.

Руки дрожали, и я вцепилась в собственные джинсы, чтобы унять странный тремор.

— Что с тобой? — забеспокоился Роман.

— Ничего, — солгала я, проваливаясь в воспоминания.

О Кирилле Исаеве, как о назойливом и скандальном журналисте я узнала от Жанны на очередном благотворительном вечере четы Вознесенских. Высшее общество считало меня странной особой, вырвавшейся из нищеты, но не стремящейся стать его частью. Жанна взяла на себя обязанности по интеграции меня в это самое общество. Она таскала меня по различным мероприятиям, собраниям, встречам, на которых я всё больше отмалчивалась. Я не сопротивлялась. Чем меньше я видела Артура, тем было лучше.

— Нет, вы только посмотрите, что написал этот журналюга! — со злостью воскликнула Жанна, отбрасывая телефон.

— Что произошло, дорогая? — спросил Борис, её муж, поднимая отброшенный гаджет и вчитываясь в статью.

— Эта сволочь написала, что мой благотворительный фонд занимается отмывом денег, полученных незаконным путём! — От ярости холеное лицо Жанны пошло красными пятнами. Я ещё не видела её в таком состоянии. — Вечно от этого Исаева одни неприятности!

— Какая чудовищная ложь! — возмутился Борис. — Мы непременно дадим опровержение во все СМИ.

— Скажи это Фёдору Черкасову, предыдущей жертве этого писаки! — процедила Жанна сквозь зубы. — После того как Исаев написал о его махинациях с земельными участками, Феде не помогло никакое опровержение — пришлось заплатить огромный штраф, и это он ещё легко отделался. Чёрт! Если за нас возьмутся силовики… — Она не договорила. Запнувшись на полуслове, Жанна обвела взглядом присутствующих, мило улыбнулась и сменила тему.

Как впоследствии выяснилось, опровержения не помогли, и благотворительный фонд Жанны проверяли вдоль и поперёк, даже взялись за дела её мужа. Им пришлось пожертвовать немалой частью бизнеса, чтобы откупиться. У меня же не выходил из головы этот Кирилл Исаев.

Я пыталась осторожно наводить о нём справки, но никто толком не мог ничего сказать. Всё, что удалось узнать: Кирилл Исаев — независимый журналист, сделавший себе имя на разоблачении элиты, но где он живёт, и как с ним можно связаться, никому не было известно. На одном из сайтов с его статьями я обнаружила форму для обратной связи, чем и решила воспользоваться. Ответа я ждала несколько недель и уже успела отчаяться, когда внезапно мне поступил звонок.

— Ева Андреевна? — услышала я в трубке приятный мужской голос. — Это Кирилл Исаев. Вы писали, что у вас есть неопровержимые доказательства ухода от налогов Артура Гравицкого.

— Д…да, — заикаясь пробормотала я, не веря в удачу. — Я бы хотела встретиться с вами лично.

— Я не хожу на личные встречи, — возразил Кирилл. — Всю информацию вы сможете прислать мне на электронный адрес.

— Нет! — воскликнула я. — Только с глазу на глаз!

— Извините, я так не работаю.

— Стойте! — Испугавшись, что он сейчас повесит трубку, я затараторила: — Простите, я солгала! Я хочу поговорить не о махинациях с налогами, я о них ничего не знаю. Я хочу, чтобы вы всем рассказали правду о той страшной бойне, что произошла в Самарском ЗАГСе больше года назад! — последние слова я прокричала.

— Извините, я не связываюсь с уголовными делами…

— Нет, пожалуйста, — перебила я его в отчаянии. — Вы — моя последняя надежда! Я была там! Была той самой невестой, которую чуть не убили! Я видела нападавших, среди них был Артур Гравицкий…

Я не сразу поняла, что говорю в пустоту. Кирилл отключился, не дослушав меня до конца. Я пробовала перезвонить, но мне сказали, что номер не существует. Несколько последующих дней я провела как в аду. Впрочем, почему как? Я и жила в преисподней. Единственное, что хоть как-то радовало — Артур уехал в Питер на встречу с зарубежными партнёрами и должен был вернуться нескоро.

Глава 21

Кирилл назначил встречу в кафе в центре города. Передо мной встала задача: как попасть туда незаметно от моих провожатых. Чтобы отвести им глаза, я записалась в спа-центр, расположенный на соседней улице. Приехав на место, я заказала и оплатила всевозможные процедуры и попросила девочек, работающих там, вывести меня через заднюю дверь, наврав, что спешу к любовнику. Они отнеслись с пониманием к моей просьбе. Возможно, я не единственная, кому салон оказывал подобную услугу.

В кафе я пришла первой. Мне пришлось прождать не менее получаса, прежде чем появился Кирилл. Своё опоздание он объяснил тем, что проверял, нет ли за мной слежки. Он сел напротив меня, лицом к выходу, а я во все глаза смотрела на него. Гроза всех олигархов оказался симпатичным молодым человеком, пожалуй, слишком молодым. Даже странно, что он умудрился принести им столько неприятностей.

— Итак, Ева Андреевна, — начал Кирилл, — вы утверждаете, что за расстрелом работников ЗАГСа стоит Гравицкий Артур Русланович? — Я кивнула. Он достал диктофон. — Не возражаете, я буду записывать?

— Нет, — мотнула я головой.

Я рассказала Кириллу всё, что видела в тот день, не забыла упомянуть ни про смерть медсестры, ни про смерть Игоря. Воспоминания разбередили незажившие раны, и я снова расплакалась.

— Вы уверены, что в гибели этих людей виновен ваш муж? — подавая салфетку, уточнил Кирилл, после того как внимательно выслушал.

— Конечно! — воскликнула я. Взяв бумажный платочек, я промокнула уголки глаз и сделала несколько глотков воды. — И Игоря, и ту женщину сбил автомобиль без номеров, такой же автомобиль преследовал мою маму.

— Вы не озвучивали свои подозрения Гравицкому?

Я усмехнулась в ответ на такой наивный вопрос.

«Неужели ты думаешь, я способен причинить вред твоим родителям? По закону они теперь и мои родственники. И пока они ими являются, я буду относиться к ним, как к родным», — Артур широко улыбнулся и закрыл тему, оставив меня, возмущённую его лицемерием, открывать и закрывать рот в бессильной злобе.

— Озвучила. Он лишь посмеялся надо мной.

— Понял. Итак, что имеем: записи с камер наблюдения за тот день не сохранились, из свидетелей только вы, — невесело резюмировал Кирилл. — Как-то негусто.

— Что же делать? — упавшим голосом спросила я.

Кирилл Исаев был моей последней надеждой, и если он мне откажет, то из ловушки Артура я уже никогда не выберусь. Я вздрогнула, вспомнив потухший взгляд Натальи Семёновны. Эта женщина сбежала от реальности в алкогольные сны. Видимо, такая же судьба ждала и меня.

— Я уверен, что за ним есть и другие преступления, — вздохнул Кирилл. — Не может человек, который раньше никогда не убивал, вдруг устроить кровавую баню.

— Думаете? — Его предположение одновременно и обнадёжило, и напугало меня.

— Да. Поступим следующим образом: я попробую на него что-нибудь нарыть, а вы возвращаетесь к себе и ведёте прежнюю жизнь. Я найду способ с вами связаться, когда что-то узнаю.

После разговора с Кириллом я вернулась в спа-салон (зашла через служебный вход), сделала одну из оплаченных процедур, чтобы не вызывать подозрений у людей Артура, и вернулась в ожидающий меня автомобиль.

Вечером позвонил муж и сообщил, что задержится в Питере. Я деланно вздохнула, сказала, что буду скучать, и побыстрее отключилась, чтобы не выдать своей радости. Дни потянулись за днями. Кирилл больше никак не давал знать о себе, и моя надежда таяла с каждой минутой. Он объявился накануне приезда Артура, позвонил мне на мобильник. Номер определился, но я знала, что если попробую перезвонить, то у меня ничего не получится.

— Вы можете говорить? — спросил Кирилл взволнованным голосом.

— Да, — тихонько ответила я.

— Мне кое-что удалось обнаружить, — сообщил он. — Расстрел в ЗАГСе не единственная бойня, которую устроил Гравицкий. Нужно встретиться, желательно сегодня вечером.

— Если я выйду из этого особняка, то больше в него не вернусь, — пробормотала я.

— Ладно, — неожиданно согласился Кирилл. — Я придумаю, как вас спрятать. Дело будет резонансным, ему не уйти от правосудия, глава следственного комитета не позволит. Жаль, смертную казнь отменили.

Было раннее утро, и мы договорились, что я приду в то самое кафе после рабочего дня. Весь день я провела как на иголках. Я заперлась в спальне, чтобы никому не попадаться на глаза и не вызывать лишних подозрений своей нервозностью. В назначенное время я покинула комнату, перевесив через плечо маленькую сумочку, в которой у меня лежали паспорт и банковская карточка. Я планировала, как и в прошлый раз, заехать в спа-салон, чтобы выбраться оттуда через чёрный ход.

Я неторопливо шла по гостиной, слушая, как стучат каблучки по дорогому керамограниту, и старалась ничем не выдать своего ликования. Скоро, уже буквально через несколько минут, я навсегда покину этот особняк!

— Куда-то спешишь, дорогая? — окликнул меня насмешливый голос.

Вздрогнув, я молниеносно обернулась, со страхом уставившись на восседающего в кресле Артура.

— Ты?! — воскликнула я, в отчаянии понимая, что уже слишком поздно изображать бурную радость от неожиданной встречи.

Глава 22

Неспешным шагом Артур вернулся в гостиную, подошёл ко мне, снял с моего плеча сумочку и заглянул в неё. Он проверил содержимое, медленно извлекая одну вещь за другой и возвращая её на место.

— Паспорт, телефон, помада, — перечислил он. — Негусто.

Потеряв интерес к сумочке, Артур закрыл её и аккуратно повесил мне на плечо.

— Спа подождёт, — спокойно произнёс он. — Водитель сегодня занят. Иди к себе.

С этими словами Артур направился к входу в подвал, оставив меня, одеревеневшую от ужаса, одну. Дверь за ним закрылась с еле слышным щелчком, и этот звук словно привёл меня в чувство. Я бросилась следом. В панике я дёргала за ручку, стучала ладонью по крепкому полотну, выкрикивая имя мужа, умоляя открыть мне и не делать парню ничего плохого.

Мне никто не ответил, тогда я рванула к выходу, но двери оказались надёжно заперты на все замки, в том числе на электронные, на которых Артур предварительно сменил все пароли. Я в ужасе носилась по всему этажу, забегала в каждую комнату, пыталась открыть окна, но безуспешно. Как и ожидалось, дверь для прислуги тоже была закрыта.

Схватившись за сумочку, я принялась судорожно перебирать лежащие в ней предметы.

— Ну, где же ты, — бормотала я в поисках телефона. Я же точно помнила, что брала его.

Но мобильника нигде не было. Я рылась и рылась, и была не в состоянии остановиться, хотя понимала, что он никуда не мог деться из двух маленьких отделений. Страх накрыл меня волной беспомощности и безысходности, стиснул сердце в ледяной кулак, парализовал волю. Голова закружилась, и меня повело в сторону. Я чуть не упала, но вовремя схватилась за стену. На негнущихся ногах я с трудом доковыляла до кабинета Артура. Там у мужа был подключен стационарный телефон.

Ввалившись в помещение, я, пошатываясь и держась за окружающую мебель, дошла до рабочего стола, схватилась за трубку и поднесла её к уху, пальцами потянулась к кнопкам и застыла, вслушиваясь в тишину. Словно во сне я дёрнула за провод и уставилась на обрезки в своих руках. Я рухнула в кресло Артура. В висках бешено стучал пульс, вызывая сильнейшую головную боль.

Я снова полезла в сумочку. Помада, банковская карточка, даже паспорт — всё было на месте, кроме мобильника. Куда же он мог подеваться? Вероятность того, что его взял Артур, я упорно отметала.

— Может, выронила в гостиной? — пробормотала я, поднимаясь с кресла.

Первый приступ прошёл, и отчаяние придало сил. Я ворвалась в гостиную и бросилась к дивану. Я сбрасывала на пол декоративные подушки, залезала ладонями в щели между сиденьем и боковушкой, отодвинула журнальный столик, чтобы убедиться, что под ним тоже нет моего телефона.

«А вдруг я оставила его в комнате?» — с безумием утопающего я хваталась за любую спасительную мысль.

Поднявшись в спальню, я первым делом исследовала туалетный столик, вытряхнула из ящиков всё содержимое, затем перевернула постель, заглянула под кровать, вытащила вещи из шкафа. Я ползала по полу, пытаясь найти хоть что-то в устроенном хаосе.

— Ты не это ищешь? — услышала я сзади голос мужа и резко обернулась.

Артур стоял, привалившись к косяку, поигрывая моим мобильником и буравя меня непроницаемым взглядом.

— Устроила погром в гостиной, — добавил он.

— Отдай, — прошелестела я одними губами, не обращая внимания на его замечание, — пожалуйста.

— Возьми, — Артур продолжил крутить мой телефон, зажав между большим и указательным пальцем.

Между нами было метра три. Артур смотрел на меня, не отрываясь, в глубине его глаз плясали непонятные огоньки. Внутреннее чутьё твердило мне не приближаться, но я не послушалась. Я поднялась с пола и сделала несколько неверных шагов. Оказавшись совсем рядом, я протянула ладонь. Лицо мужа тут же преобразилось: губы плотно сжались, глаза угрожающе блеснули. Резкий взмах рукой, и в тот же миг я громко вскрикнула от хлёсткой пощёчины, отбросившей меня на пол. Колени прострелило острой болью, из разбитой губы выступила кровь, а рот наполнился металлическим вкусом.

— Дрянь! — выплюнул Артур в ответ на мой ошарашенный взгляд. Он присел передо мной на корточки, схватив за челюсть двумя пальцами, заставив смотреть ему в глаза, и яростно зашипел: — Ради тебя! Я на всё был готов ради тебя! Я устроил тебе персональный рай на земле! Ты жила, ни о чём не заботясь, ни о чём не думая, порхала как бабочка с цветка на цветок! И как ты мне отплатила?!

Оттолкнув меня, Артур поднялся, не сводя с меня внимательного взгляда, на лице его блуждала дьявольская усмешка. Он опустил руку в карман брюк и достал оттуда какой-то прибор, в котором я с дурным предчувствием узнала диктофон Кирилла. Муж нажал кнопку, и я услышала собственный голос, вещающий о преступлении Артура Гравицкого. Крыть мне было нечем.

— Я заявлю в полицию, — прошептала я.

— Поговорим об этом завтра, — процедил он. — Сейчас меня ждёт более важное дело, чем угрозы сумасшедшей жены.

Артур вытащил из кармана чёрную флешку, подкинул её на ладони, поймал и снова сунул в карман.

— Всё, что твой дружок успел нарыть, отправится в могилу вместе с ним.

С этими словами он вышел, оставив меня одну в комнате. Он забрал с собой телефон и запер дверь на замок. Я сидела на полу и тряслась от страха до самого рассвета. Это была одна из самых жутких ночей в моей жизни. Я уже не плакала, потому что слёз не было. Я ждала шагов за дверью, ждала, что в комнату снова войдёт Артур и прикажет своим людям убить меня. Но никто ко мне не спешил.

Глава 23

Встав в стороне, Артур хладнокровно взирал на то, как его люди закапывают яму. Я же прильнула к окну и не могла оторваться от развернувшейся передо мной отвратительной и жуткой картины. Не выдержав, я всё-таки закричала в отчаянной попытке их остановить.

— Нет! Нет!

Сотрясаясь в рыданиях, я била ладонями по стеклу, но оно даже не треснуло. Я видела, как охранники, забросав могилу землёй, принялись сажать на этом самом месте розы, они даже посыпали кусты удобрениями и полили.

Зажав в зубах сигару, Артур всё это время наблюдал за действиями своих людей. Когда всё было покончено, он просто развернулся и направился в сторону дома. Подходя к крыльцу, муж поднял голову и посмотрел в сторону нашей спальни. Я в панике отпрянула от окна, но он, конечно же, меня заметил. Это было понятно по его кривой ухмылке.

Резко обессилев, я сползла по стене. Я снова ждала, что за дверью вот-вот раздадутся шаги и меня выволокут из комнаты, протащат по лестнице и затолкнут в подвал, где со мной и разделаются. Но время шло, а в коридоре по-прежнему было тихо.

Не знаю, как долго я просидела на полу, трясясь от страха и не понимая, что же теперь меня ждёт, ломая голову над тем, какую участь готовит для меня мой муж. Артур не торопился подниматься ко мне, и эта его медлительность сводила с ума. Я не верила, что он простит мне подобный поступок, и если он не собирается меня убивать, значит, продумывает нечто похуже.

Я не хотела умирать, но и бесконечно вариться в охватившем меня ужасе тоже уже не могла. Всхлипывая, я подползла к двери и схватилась за ручку. Как и ожидалось, она не поддалась, сколько бы я её ни дёргала.

— Выпустите меня, — простонала я, но ответом было гробовое молчание.

Привалившись к стене, я вслушивалась в царящую на этаже тишину. Прислуга так и не вернулась в дом, что тоже наводило на мрачные мысли. Безостановочно прокручивая в голове события последних часов, я провалилась в какое-то бесчувственное оцепенение. Я сидела на полу и пялилась в одну точку, когда из дальнего конца коридора до меня донёсся шум: кто-то шёл в сторону спальни, и этот кто-то явно был не один.

Встрепенувшись, я подскочила и отбежала вглубь комнаты. Схватившись за голову, я пыталась найти хоть что-то, что можно было бы использовать в качестве оружия. Взгляд беспокойно скользил по мебели и по предметам, но ни за что не цеплялся. Бросившись к туалетному столику, я опустилась на колени и принялась рыться в куче всякой мелочёвки, которую я вытряхнула из ящиков накануне. Найдя маникюрный набор, я дрожащими пальцами вытащила из него ножницы и зажала в кулаке.

Я успела. В следующее мгновение в замке с тихим шорохом повернулся ключ, и дверь отворилась. Спрятав за спиной своё ненадёжное оружие, я остолбенела от неожиданности. В проёме показался незнакомый человек в очках и белом халате. Он переступил порог, за ним проследовали ещё два здоровенных качка, самым последним в комнату вошёл муж. Артур остановился в дверях, в то время как нежданные гости двинули ко мне.

— Что здесь происходит? — ошарашенно спросила я.

Проигнорировав меня, человек в белом халате повернулся к моему мужу:

— Это и есть больная?

— Да, Вадим Сергеевич, — кивнул он. — Это Ева, моя жена. Вчера ей стало плохо. Она принялась орать всякую дичь, крушить всё в гостиной, потом заперлась в спальне…

— Не слушайте его! — возмущённо воскликнула я. — Артур убил человека! Убил и закопал в саду! — Внимание доктора уже было приковано ко мне. Я видела, как сузились глаза мужа при звуке моего голоса, но меня было не остановить: — Вызовите полицию!

Однако никто не шелохнулся.

— Дорогая, — сказал Артур. — Всё будет хорошо. Вадим Сергеевич — очень хороший психиатр, он поможет тебе.

— Прекрати нести чушь! — заорала я, вдруг осознав, что меня не слушают. Качки приблизились ко мне вплотную и лишь ждали команды. — Я могу доказать! — В два прыжка я преодолела расстояние до окна. — Вон! — я тыкала пальцем в стекло, показывая направление. — Вон там! Под новой клумбой. Артур убил и закопал человека вон под той клумбой!

— Что скажете, доктор? — услышала я за спиной спокойный голос мужа и недоверчиво обернулась.

— Налицо параноидальный бред, — доктор снял очки, протёр стёкла уверенными движениями и водрузил на нос. — Когда, вы говорите, это началось?

— Вчера? — ответил Артур.

— Вот вчера и надо было нас вызвать.

Вадим Сергеевич покачал головой, чуть заметно кивнул своим амбалам, и те рванули ко мне. Отскочив, я выставила перед собой маникюрные ножницы острыми концами вперёд, и когда меня попытались схватить, кольнула тянущуюся ко мне руку, оставляя на ней кровавую царапину. Один из качков зашипел и выбил у меня импровизированное оружие, второй же воспользовался сумятицей и заломил мне руки за спину. Плечо тут же пронзила боль, и, скосив взгляд, я заметила подошедшего доктора. В руках он держал уже опустевший шприц. Перед глазами помутнело, ноги стали ватными, и я обмякла на руках у амбалов.

— Понимаете, — голос Артура доносился до меня как сквозь толщу воды, — не хотелось бы огласки, всё-таки я люблю Еву и ни за что не брошу.

— Всё будет в порядке, — убеждал его Вадим Сергеевич. — Подлечим, в наши дни шизофрения не тот диагноз, который ставит крест на полноценной жизни. Жаль, конечно, такая молодая ещё…

Глава 24

Сплошной мрак в голове начал постепенно рассеиваться, а разум понемногу проясняться. Первое, что я почувствовала ещё до того, как разлепила веки, это то, что я лежу на чём-то холодном и жёстком. Я попробовала пошевелиться, но не смогла. С трудом открыв глаза, я растерянно разглядывала окружающие меня белые стены и белый потолок с безжизненно мерцающими светильниками.

Всё вокруг мне казалось стерильным и чуждым. Я смотрела по сторонам и старалась сосредоточиться, но сознание было словно окутано туманом. Ни воспоминаний, ни обрывков образов — лишь пустота. Внутри медленно нарастал страх, затмевая собой все остальные чувства.

«Где я? — мелькала в голове настойчивая мысль. — Как я сюда попала?»

Но ответа не было. Едва я попыталась подняться, как мои запястья и лодыжки пронзила резкая боль, они оказались туго стянуты ремнями. Не поверив собственным глазам, я с усилием дёрнула сначала одной рукой, потом другой, попробовала ногами, но ремни лишь крепче врезались в кожу, и каждый рывок только усиливал осознание собственной беспомощности.

— Помогите, — прохрипела я и осеклась.

От белизны стен становилось не по себе. Казалось, они наклонились, сжимая пространство вокруг меня, создавая ощущение неминуемой опасности. Где-то вдалеке послышался едва уловимый звук: то ли шагов, то ли шёпота. Сердце начало биться быстрее, грозясь выскочить из груди.

Я с тревогой посмотрела на дверь. Она была такая же белоснежная и сливалась со стенами. В памяти начали всплывать какие-то картины, но они были слишком размыты. Не лица, а тени. Не голоса, а гул ветра.

— Помогите, — простонала я.

Время в этой белой комнате застыло. Ко мне никто не приходил, и я принялась аккуратно крутить запястьями, стараясь найти в узлах слабое место. Туман в голове постепенно рассеивался, и я начала вспоминать события, из-за которых попала в это место.

Артур. Это Артур отправил меня сюда. Белые стены, мерцающие светильники. Неужели он сдержал угрозу и запер меня в психушке? И судя по связанным рукам и ногам, я находилась в одной из худших психбольниц, наверное, даже нелегальной.

Я так увлеклась попытками освободиться и настолько провалилась в воспоминания, что не обратила внимания, как гул шагов за стеной становился всё отчётливее. Внезапно раздался громкий щелчок, и дверь отворилась. В проёме показалась немолодая женщина, вероятно, медсестра, одетая в белый халат, в руках она держала поднос с какими-то тарелками и стаканом.

Медсестра прошла в комнату. Она опустила поднос на прикроватную тумбочку.

— Уже пришла в себя? Вадим Сергеевич распорядился тебя покормить, — заявила она, присаживаясь на край больничной койки.

— Выпустите меня, — прошипела я. — Вы не имеете права меня тут держать.

— Здесь не ты решаешь, кто на что имеет право, — усмехнулась медсестра. Она взяла с подноса тарелку с кашей и принялась её помешивать. — Так что давай, не выделывайся. Будешь соблюдать дисциплину — будет хорошо, а нет — переведут в палату для буйных, и обращение будет соответствующим. Ты этого хочешь? А тебя переведут, хотя бы за то, что ты попыталась убить одного из медбратьев маникюрными ножницами.

— Послушайте, я защищалась, — перебила я её, — муж упёк меня сюда, потому что я стала свидетельницей преступления. Я не шизофреничка! Прошу вас, свяжитесь с полицией, у меня есть доказательства…

— Давай, ам!

Я не успела договорить, как медсестра сунула мне в открытый рот ложку горячей овсяной каши. Эта женщина осталась безучастна к моим словам. Она сидела на краю постели и смотрела на меня холодными рыбьими глазами. Я с возмущением выплюнула вязкую, обжигающую язык безвкусную субстанцию.

— Выпустите меня! — заорала я, с надеждой глядя на приоткрытую дверь, но никто не спешил мне на помощь.

— Хорошо, — кивнула медсестра. — Не хочешь есть — не ешь, но витамины принять надо.

С этими словами она достала из кармана халата контейнер для лекарств, высыпала себе на ладонь всё содержимое. Второй рукой разжала мне челюсти, надавив на определённые точки, и запихнула в рот горсть таблеток. На этот раз женщина была начеку и не дала сплюнуть. Чтобы не задохнуться, мне пришлось всё проглотить.

— Вот и всё, — с чувством выполненного долга произнесла медсестра, забирая поднос с тумбочки и выходя из палаты.

Глаза затуманились, и я вскоре снова провалилась в забытье.

Я не знала, сколько времени провела в клинике. Дни слились в один. Я просыпалась, в меня пихали какую-то еду, таблетки, делали уколы. Иногда приходил Вадим Сергеевич, задавал какие-то вопросы, качал головой и говорил, что выписывать меня пока ещё рано.

— Бред усилился, шизофрения прогрессирует, — сказал он однажды. — Я вынужден уведомить об этом вашего мужа. Как бы ни пришлось оставить вас тут навсегда. Вы же опасны для общества.

Артур пришёл через несколько часов. Просто переступил порог палаты и встал у прикрытой двери.

— Доктор мне сообщил, что ты не поддаёшься лечению, — вздохнул он. В его глазах даже промелькнуло сочувствие, когда он рассматривал меня, связанную ремнями по рукам и ногам. — Ева, посмотри, в кого ты превратилась: кожа да кости, глаза ввалились, волосы клочьями лезут. Неужели ты хочешь закончить вот так?

Глава 25

Артур забрал меня в тот же день, просто вывел из клиники и посадил в машину. Он сел рядом и прижал к себе. Оглушённая препаратами, я не вырывалась, безучастно рассматривая окружающий ландшафт: главное крыльцо, отделанное керамогранитом, небольшая рощица перед входом. Мои мысли с трудом пробивались сквозь туман, которые оставили после себя лекарства. Таблетки приносили мучительное забытье, и постепенно превратились в невидимые цепи, сковывающие разум. Пока я была в клинике, время потеряло всякий смысл, а мир сжался до размеров палаты — однотонной, холодной и мёртвой. И вот теперь я возвращалась в прежнюю жизнь.

— Моя малышка, — шептал Артур. Взяв мою ладонь в свою, он поглаживал её большим пальцем. — Всё будет хорошо.

Дорога заняла часа полтора, а то и больше. И вот, въехав во двор до боли знакомого особняка, машина остановилась у крыльца. Артур помог мне выбраться из салона и повёл в дом. Лучи красного ноябрьского солнца освещали холл и гостиную холодным светом. Ведомая мужем, я переступила порог. Сердце забилось чаще. Всё вокруг было знакомо, и вместе с тем чуждо, как будто я вернулась в мир, который невидимо изменился за время моего отсутствия.

— С возвращением, — произнёс Артур, продолжая прижимать меня к себе.

Я заглянула ему в глаза, в них читалась смесь облегчения и тревоги, и я не могла понять, что это: высшая степень лицемерия или просто неизвестный науке тип психического расстройства?

Кивнув, я поднялась в спальню. Здесь царили чистота и порядок. Ничто не напоминало о той ночи, когда я в отчаянии пыталась отсюда выбраться и позвать хоть кого-то на помощь. Резко обессилев, я опустилась на постель, взглядом устремившись в окно. В памяти всплыли смутные образы: чёрный брезентовый мешок, люди, закидывающие яму землёй, Артур, стоящий с сигарой над кустом розы. Пока я была в клинике, доктор убеждал меня, что это были галлюцинации. Наверно, пробудь я там подольше, то и сама бы в этом уверилась.

— Отец с матерью хотели навестить нас сегодня, — сообщил муж. Он остался стоять у двери. — Но я сказал, что ты ещё не готова к гостям.

— Да, — коротко согласилась я.

— Мы пригласим их позже, когда ты будешь чувствовать себя лучше.

Артур всё же подошёл ко мне и присел рядом, обняв за плечи.

— Да.

Я вздрогнула, когда его горячие руки коснулись меня. Даже через одежду я ощущала жар его кожи.

— Милая, я много думал о том, что произошло. Всё это случилось, потому что у нас нет детей. Нам пора задуматься о сыне или дочке.

Артур погладил меня по спине. Откинув в сторону прядь волос, он пальцами прошёлся по шее, по затылку. Я вся сжалась от его прикосновений.

— Не сейчас, — пробормотала я. — В меня накачали столько препаратов, не думаю, что получится что-то хорошее.

— Мы подождём, — прошептал он над ухом, прежде чем уйти.

Дверь давно за ним закрылась, а я отупело смотрела перед собой невидящим взором. В голове крутились его последние слова. И, несмотря на спутанность сознания, всё во мне восставало против его единоличного решения. Поднявшись на ослабленных от долгого лежания в клинике ногах, я взглядом нашла свою сумочку на туалетном столике. Я открыла её, залезла в потайное отделение и с облегчением нащупала блистер с противозачаточными таблетками.

День сменился ночью, а ночь днём. Действие лекарств постепенно слабело, и депрессия обрушивалась на меня с новой силой. Ветер за окном рвал последние листья, а я скрючилась за туалетным столиком, кусая кончик шариковой ручки. Артур снова вернул мне телефон, разрешил выходить в свет. Вот только я так и сидела в четырёх стенах, несмотря на все попытки Жанны вытащить меня на очередной благотворительный ужин. Потому что после лечения в клинике моя фобия обострилась, и теперь я до одури боялась скопления незнакомых людей и яркого света.

— Представляешь, — тараторила так называемая подруга, позвонив мне в один из вечеров, — Кирилл Исаев куда-то пропал!

— Знаю, — выдавила я из себя и замолчала.

Об исчезновении скандального журналиста не писал лишь ленивый. Полиция искала его, но как-то вяло. Прислуга обмолвилась, что к нам приходили следователи, которые без особого интереса опросили мужа и удовлетворились его показаниями, даже извинились, что побеспокоили такого занятого и уважаемого человека, в то время как могила разыскиваемого находилась у них под носом.

— У него брат остался, — продолжала вещать Жанна, которая знала всё обо всех и любила поболтать. — Родителей нет. Я думала, никто этого журналюгу и искать не будет.

— Брат? — удивилась я. — Откуда тебе известно?

— У меня свои осведомители! — расхохоталась она.

Мы недолго поговорили, и Жанна отключилась. В голове зашумело. Стараясь не привлекать к себе внимания, я начала аккуратно наводить справки, но всё, что мне удалось узнать: адрес родительского дома в глухой деревне, где уже давно никто не жил.

И вот, изогнувшись на узкой банкетке, я строчила полуписьмо-полузаписку, единственному родственнику Кирилла: «В смерти Кирилла Исаева виновен Гравицкий Артур Русланович…» Я не успела дописать. В коридоре послышались чьи-то шаги. Схватив уже подписанный конверт, я запихнула в него клочок бумаги и застыла, пытаясь спрятать его в складках домашнего платья. Дверь бесшумно отворилась, и на пороге возникла Наталья Семёновна. Она улыбалась, и её улыбка померкла, стоило свекрови присмотреться ко мне. Я нервно завела руку за спину, но было поздно.

Глава 26

Роман

После моих слов о письме Ева как-то странно обмякла и на несколько часов погрузилась в себя. Её откровения о жизни с мужем не выходили у меня из головы. Гравицкий оказался конченым психопатом, сделавшим существование собственной жены невыносимым. А ведь до сегодняшнего дня я считал Еву чуть ли не сообщницей его преступлений, как минимум молчаливой свидетельницей. Она такой и была, но не по своей воле. Этой девчонке просто не повезло оказаться не в том месте и не в то время, а ещё она была слишком красивой, чтобы этот маньяк так просто отпустил её.

Глаза её подозрительно блестели, и Ева закусила губу. Уверен, она не рассказала мне и половины из того, что ей пришлось пережить. Покачав головой, я перевёл внимание на пустынную трассу. И хотя я старался выбирать обходные пути, но каждый поворот заставлял напрячься от неизвестности. Возможности Гравицкого почти безграничны, нас могли поджидать где угодно. Например, за теми заброшенными полями, заросшими борщевиком по левую сторону дороги, или среди старых деревьев с изогнутыми ветвями, протягивающими к нам свои руки, словно в попытке поймать, остановить, по правую.

Убедившись, что на трассе чисто, я снова посмотрел на спутницу: хрупкая и нежная. Но как же она убедительно прятала свой внутренний мир под маской отрешённости и равнодушия. Ева так отчётливо демонстрировала безразличие, что я решил: она такая же, как Кира.

Прошедший год был отстойным. Сначала меня бросила невесте, едва узнав о контузии. Она даже в госпиталь ни разу не явилась. А потом выяснилось, что Кирилл пропал. Я пытался найти его. Говорил с его друзьями и коллегами, но брат словно в бездну провалился. Мне лишь сообщили, что он работал над каким-то секретным проектом, который должен был стать бомбой в информационной среде. Я подозревал, что за ним могли стоять какие-то могущественные люди. Он по-любому работал на кого-то, кто покровительствовал ему.

«Независимый журналист!» — я горько усмехнулся. Независимой журналистики не существует. Ты либо с одними, либо с другими, иначе тебе недолго топтать эту землю. Но мне не удалось выйти на его покровителей. Может, я был не прав в своих предположениях, а может, Кирилл просто был пешкой в чужой игре, расходником, который никто не пожалел.

— Расскажи мне о письме? — услышал я хриплый голос Евы.

— Письмо как письмо, — пожал я плечами. — Обычное, в конверте, без адреса отправителя.

Следы Кирилла я искал долго. Отрабатывал все версии, ведь мой брат своими разгромными статьями много кому перешёл дорогу. Я так увлёкся, что совершенно обо всём забыл. И вот месяца два назад мне позвонила деревенская соседка моих уже покойных родителей. Она приглядывала за домом, оставшимся от них.

— Ром, ты когда приедешь-то? — Я с трудом узнал Клавдию Фёдоровну.

Она говорила старческим дребезжащим голосом, видимо, конкретно сдала за несколько лет.

— Пока не планировал, баб Клав.

Делать в глухой деревне было нечего. Когда-то там кипела жизнь, но нынче молодёжь разъехалась кто куда. Вот и мы с братом не появлялись там уже очень давно. Сначала мы похоронили маму, сгоревшую от рака, а через год отца. Он недолго продержался после её смерти, его сердце не вынесло разлуки с той, которую любил всю жизнь. Мы приплачивали соседке, чтобы она следила за домом. А что, пенсия у неё небольшая, а так хоть какая-то прибавка.

— Дом ветшает, — тихо проговорила баба Клава. — Ты продай его.

— Да кому он нужен, — с досадой отмахнулся я.

— Тогда сам живи, — продолжала она настаивать. — Или пусть Кирюха приезжает.

— Это вряд ли, — нахмурился я.

— Ладно, — вздохнула баба Клава. — В общем, Ром, я чего звоню-то. Письмо тебе пришло. Уж давно в ящике лежит.

— Письмо? — удивился я. Кому понадобилось писать мне по старому адресу? — Баб, Клав, ты уверена, что письмо? Может, какая газета бесплатная, или кто распечатку с рекламой бросил?

— Да что же я письмо не узнаю, что ли? — возразила соседка. — Письмо, самое настоящее, тут и марка имеется.

— И что же там написано?

— Не могу прочитать, глаза почти не видят, да и нехорошо это, чужие письма вскрывать.

Конечно, мне пришлось уважить просьбу пожилого человека. По пути я купил ей гостинцы, всё-таки в их деревне в единственном магазине ассортимент довольно скудный. Приехав на место, я с тоской посмотрел на заброшенные дома, пустующую школу. Когда жизнь здесь била ключом, но время внесло свои коррективы.

— Обычное письмо, — повторил я и тут же добавил, вспомнив то, что мне показалось странным: — Только почему-то порванное на четыре части и снова заклеенное скотчем. Как будто отправитель сомневался, стоит ли его вообще посылать.

Ева

Меня словно подбросило от слов Романа, а спину прошиб ледяной пот. После того как Наталья Семёновна забрала у меня недописанное письмо, я больше не делала попыток с кем-то связаться. Свекровь была права: из лабиринта Минотавра нет выхода.

— Слушай, завтра я тебя отпущу. Высажу на ближайшей станции, дам денег, купишь себе билет, а сам я поеду дальше. Из опасной зоны мы выбрались, и раз до сих пор не схвачены, значит, Гравицкий потерял наш след.