Рандеву с пулей

Рандеву с пулей

Рандеву с Пулей







«Я – рана и нож, я – удар и щека;
Я - конечность и колесо, жертва и палач»
- Шарль Бодлер
В 2 часа ночи почтальоны не ходят. Но письмо оказалось на столе, полном свечей. Красный сургуч стекал с него, как кровь. Пожелтевшая бумага становилась темнее в свете огня. Лепестки чёрной розы сохли на глазах. Комната уже пустовала, свечи догорали, плеская воском во все стороны. Ветер из ночного окна разгонял тлеющие занавески и запах письма – горький привкус миндального ореха.
«Дорогой Люцифер,
Полночь — слишком банальный час для нас. Приходи в 1:57 — время, когда стрелки часов становятся кинжалами, а тени учатся лгать.
Наш столик ждёт. Тот самый, где ты когда-то вынул пулю из моего сердца и вложил туда свою. Я заказала твоё любимое: Бордо с каплей Prunus dulcis var. amara и десерт — «Русское ассорти» (шесть устриц, шесть гранат и один револьвер).
Не забудь свои белые перчатки. Сегодня они понадобятся, чтобы впервые окрасить их кровью.
P.S. Не волнуйся о дресс-коде. Твой фрак всё ещё пахнет порохом и моими духами. А мое платье — чёрное, как пустая камора.
— Твоя Вечность».
В абсолютной тишине ночи дверь захлопнулась и побеспокоила подсвечники полные огня. Побеспокоила алые шторы и стрелки часов. Круглые часы из тёмного дуба, треснули при хлопке двери. Стрелки остановились на отметке в 1:57. Зал пуст и освещён лишь лунным светом. Слева столики с диванами из чёрного паучьего шёлка и алыми скатертями. Один из них накрыт. Пылали красные свечи и отражались в бокалах красного вина, сохли две чёрные розы и опадали их лепестки, сливаясь со скатертью. Справа загудел шагами мезонин с деревянной лестницей. В темноте выступала фигура. Заколка – зелёная змея сверкала во тьме. Блёстки платья сыпались сверху на синий ковёр. Она коснулась своими перчатками перил…
Серафина: Momento mori, мой друг.
Люцифер: Я помню о тебе.
Её лёгкие руки начали скользить вдоль лестницы, сопровождаясь пробирающим до дрожи голосом.
Серафина: Великий Защитник, сам сатана,
Убийца великих и гений ножа,
Мой друг и соратник, моя ты рука,
Тебя полюбила, когда-то дрожа…
Фигура постепенно вырисовывалась, параллельно стуку каблука по ступеням. Эти глаза, сравни обсидиану. Эти волосы цвета пепла. Чёрное платье и перчатки по локоть, в которых ещё одна чёрная роза. Спустившись окончательно в зал, она бросила ему розу, что упала прямо под его ногами.
Серафина: Я впечатлена. Уж от кого, но ты превзошел любого из рода Умбров. Как думаешь, они бы гордились тобой?
Двое постепенно сближались.
Люцифер: Здесь нет повода для гордости. Я тоже в себе разочарован.
Серафина: А как ты смотришь на меня в контексте всего, что мы пережили? От кого ты меня, там, в детстве защищал?
Люцифер: От дракона…
Она коснулась его плеча, оставляя след на пыльном фраке.
Серафина: Ах да, от дракона. Думаю, это выглядело очень мило со стороны.
Они начали кружиться в медленном танце под лучами полной луны.
Серафина: 57 оборванных жизней, но единожды ты не смог спустить курок. К чему эта театральная невинность?
Он остановил танец перед зеркалом, в котором отражался её алый румянец.
Серафина: Что ж, это бьёт по моему самолюбованию. Не думала, что ты увидишь человека ещё хоть в ком-то.
Танец постепенно продолжился и они приближались к столу.
Люцифер: Я увидел не просто человека. Потерянную девушку, которая не знала, что её ждёт завтра. Девушку, которая просто боялась тишины.
Серафина: Тишина – это всё, что остаётся после тебя, Люцифер.
Они сели за столик. Серафина проводила пальцами по краю бокала, а он выложил свой Наган со змеем. Гравировка на золотом пистолете выражала слово «Правосудие».
Серафина: Зря ты так. Мы могли бы продолжать своё дело. И ведь имя ты выковал не золотом предков, а собственным свинцом и порохом.
Люцифер: Увы, я посмел задуматься о нормальности происходящего.
Она подняла бокал, расплёскиваясь своей дьявольской улыбкой.
Серафина: Всё как ты любишь. Одна из устриц полна металла несколько тяжелей свинца. Ты выдержал много, выдержишь ли это?
Люцифер: Этого не выдержит моя совесть. Позволь мне умереть от пули.
Она сделала глоток вина и взяла револьвер, достав оттуда 5 патронов. После чего протянула Люциферу.
Серафина: Если ты действительно знаешь вес Нагана, то у тебя снова есть выбор. Непозволительная роскошь для твоей фамилии.
Он подставил пистолет к своему виску и прозвучал щелчок. После чего змей лежал на её стороне стола. Люцифер тоже сделал глоток вина.
Люцифер: Мы всегда были инструментом в ваших руках. 8 поколений рабов.
Серафина: Зато каких! Ты был ближе всех к тому, чтобы Умбры и Мортесы стали единой династией. Эмоции овладели тем, кто 8 поколений ничего не чувствовал перед выстрелом.
Щелчок в её виске.
Люцифер: Тем, кто имеет свободу легко говорить. Не тебе смотреть в глаза тому, чьи зрачки больше никогда не заблестят.
Серафина: 57 пробитых сердец. И эта девочка смогла пробить твоё сердце без единого ножа? Не уж то я так тебя завораживаю?
Люцифер: Я умер дважды и умру в третий раз. Твоя пуля не просто ранила, она дала смысл тому, кто предназначался для бессмысленных убийств.
Щелчок в его виске. Бокал наполнился снова и пустую бутылку поставили на стол.
Серафина: Думаю, ты ценишь моё доверие. Только ты можешь определить положение пули.
Люцифер: Я уже ничего не ценю. Жаль только оставлять тебя одной.
Она зажгла сигарету, и дым порхал над свечами.
Серафина: Я даже начинаю жалеть, что приходится так поступать. Неужели ты совсем не хочешь жить?
Щелчок у её виска. Он взял револьвер.
Люцифер: Смерть, это дар. Жизнь опьяняет, и только смерть приводит в чувства.
Бокал за бокалом и её образ всё растворялся в тумане. А она с упоением смотрела на своего возлюбленного.
Люцифер: А ты Серафина? Что ты? Тебя и вправду не волнует, что потом? Зачем мы делаем то, что делаем?
Серафина: Мой росчерк пера самый властный и кровавый, это уже сам по себе смысл. И мы все попадём в ад, но в аду мы будем лучшими. Твоя ошибка, мимолётный выбор, что сделан для меня, но мной ты и будешь убит - Мимолётный момент тишины, и, будто, заскучав, Серафина вздохнула. - К чему клонится разговор, Мой защитник?
Люцифер: К следующему щелчку.
Серафина: Если так, то сделай его сам.
Он направил пистолет на неё. 5-й щелчок был вхолостую.
Серафина: Ты смелый, ты сильный. Но ума в тебе совсем нет.
Люцифер: На то я и потомственный убийца. От щелчка до щелчка думать времени нет.
Он подставил револьвер к своему виску, и стрелка битых часов сдвинулась на 1:58…
Академия убийц.
Старший Умбр, протянул руку. На его ладони лежала обитая чёрным бархатом шкатулка, в которой золотой наган, холодный и тяжёлый, как грех. Лезвие света от свечи скользнуло по гравировке — змей, обвивший ствол, впивался клыками в слово «Правосудие».
Умбр Старший: Кровь — твои чернила, свинец — твоё перо, — прошипел старик.
Люциферу было десять. Его пальцы дрогнули, коснувшись рукояти. Металл жёг кожу своим холодом. Вдруг змей на стволе шевельнулся — чешуйки сверкнули кроваво-алым, а глаза, инкрустированные рубинами, уставились на юношу.
Умбр Старший: Он будет пить твою душу, пока не останется лишь пустота... Отныне он принадлежит тебе, — прошептал Умбр. — Или ты — ему.
Мрачный холод внезапно сменился обычной семейной беседой. Револьвер завораживал Люцифера, но отец просто потрепал его по щеке, при этом улыбаясь.
Умбр Старший: Всё. Беги, мой мальчик. Тебе пора на учёбу.
Особняк стоял на окраине города, словно случайно забредший турист, который решил остаться навсегда. Трёхэтажное здание из красного кирпича с белыми ставнями и аккуратной черепичной крышей выглядело так, будто его перенесли сюда из какой-то английской деревушки. На фасаде красовалась вывеска: «Академия искусств и ремёсел». Никаких намёков на убийства — только изящная золотая рамка вокруг букв. Перед входом росла клумба с тюльпанами, а рядом стояла скамейка, где ученики могли бы отдыхать, если бы не были слишком заняты отработкой техники фехтования. На крыльце висел колокольчик, который звенел, когда кто-то входил или выходил. Внутри пахло свежей краской, старыми книгами и... чем-то сладким, будто в соседней комнате пекли пирог. Коридоры были заставлены шкафами с трофеями: кубки за «Лучший меткий выстрел», грамоты за «Искусство маскировки» и даже диплом за «Самый креативный подход к отравлению». На стенах висели портреты выпускников — улыбающиеся лица, под которыми красовались подписи: «Джон Смит, класс 1998. Специализация: тихий удушающий». В классах стояли парты, как в обычной школе, но вместо учебников на них лежали «Энциклопедия ядов» и «Как выжить после взрыва: практическое руководство». На доске мелом было написано: «Сегодняшнее домашнее задание: разработать план побега из комнаты допросов. Срок сдачи — до пятницы». В спортзале, где обычно играли в баскетбол, стояли мишени для стрельбы, а на полу лежали маты для тренировок по рукопашному бою. На стене висел плакат: «Убийство — это искусство, а искусство требует практики». На заднем дворе был разбит сад, где ученики выращивали ядовитые растения. Рядом стояла беседка, где можно было выпить чаю с печеньем — если, конечно, не бояться, что оно отравлено. Академия убийц была местом, где абсурд становился нормой. Здесь учили не только убивать, но и жить с этим — как с обычной профессией, вроде бухгалтера или учителя. И, глядя на этот уютный особняк, никто бы не подумал, что за его стенами рождаются лучшие убийцы века.
На уроках химии ученики изучали не только таблицу Менделеева, но и искусство создания ядов.
Цианид: Преподаватель, с улыбкой напоминающей Чеширского кота, рассказывал, что цианид пахнет миндалём, но только 40% людей способны это почувствовать. «Если вы не чувствуете запах — вы в опасности», — предупреждал он, разливая «чай» с добавлением цианида в пробирки.
Таллий: Ученики узнавали, что этот металл был любимым оружием отравителей XIX века, потому что его симптомы напоминают обычную простуду. «Идеально для тех, кто не любит привлекать внимание», — шутил учитель.
Практика: На лабораторных работах студенты смешивали яды, которые нельзя было обнаружить даже при вскрытии. «Помните, — говорил преподаватель, — лучший яд — это тот, который никто не ищет».
Логика в академии убийц — это не просто умение строить умозаключения, а искусство предсказывать действия жертвы.
Игры разума: Ученики разбирали уже известные случаи, например, как заставить жертву саму выбрать ядовитый бокал. «Люди всегда выбирают то, что кажется им безопасным, — объяснял учитель. — Ваша задача — сделать опасное безопасным».
Ловушки: На практических занятиях студенты разрабатывали планы, как заманить жертву в ловушку, используя её привычки и страхи. «Если она боится темноты, оставьте свет включённым. Если любит кофе — добавьте яд в сахар».
Исторический факт: Преподаватель любил рассказывать, как Александр III, выпускник академии, использовал логику, чтобы избежать покушения. «Он знал, что террористы всегда выбирают самый очевидный момент. Поэтому он просто... не появлялся в очевидных местах».
История в академии — это не просто даты и события, а летопись великих убийств.
Александр III: Ученики узнавали, что он не только избежал покушений, но и сам был мастером тонких операций. «Он использовал яд, который действовал через неделю, чтобы никто не заподозрил его», — рассказывал учитель.
Средневековые отравители: На уроках разбирали, как венецианские шпионы использовали кантаридин (яд, добываемый из жуков-нарывников) для устранения врагов. «Они добавляли его в вино, и жертва умирала в муках, но выглядело это как естественная болезнь».
Современные методы: Ученики изучали, как технологии изменили искусство убийства. «Сегодня дроны и кибератаки — это новые яды», — говорил преподаватель, показывая видео с «несчастными случаями», организованными выпускниками.
Литература в академии — это искусство скрывать правду за красивыми словами.
Шекспир: Ученики разбирали, как леди Макбет использовала слова, чтобы убедить мужа убить короля. «Слова — это оружие, — говорил учитель. — Они могут убить, даже если не произнесены вслух».
Практика: Студенты писали письма, которые могли бы стать последними для их жертв. «Ваша задача — сделать так, чтобы они улыбались, читая свою смертный приговор».
Физкультура в академии — это не просто бег и прыжки, а тренировка тела для бесшумных убийств.
Бег в тишине: Ученики учились бегать так, чтобы их шаги не было слышно даже на гравии. «Если вы слышите свои шаги — вы уже проиграли», — говорил тренер.
Йога для убийц: На занятиях по йоге студенты отрабатывали позы, которые позволяли бы им часами сидеть в засаде. «Гибкость — это не только для шпагатов, но и для того, чтобы пролезть в узкое окно».
Плавание: Ученики тренировались плавать под водой, чтобы подкрадываться к жертвам на яхтах. «Вода скрывает не только ваши следы, но и ваши грехи», — шутил тренер.
Искусство в академии — это маскировка и создание легенд.
Грим: Ученики учились менять внешность так, чтобы их не узнали даже родные. «Сегодня вы — бродяга, завтра — миллионер. Главное — не забыть, кто вы на самом деле».
Каллиграфия: Студенты практиковались в подделке почерка. «Иногда одно письмо может изменить ход истории», — говорил учитель, показывая поддельные письма, которые использовались для устранения политиков.

Математика в академии — это расчёт траекторий и доз.
Баллистика: Ученики рассчитывали, как пуля изменит траекторию при ветре или дожде. «Математика — это не только цифры, но и точность выстрела», — объяснял преподаватель.
Дозировка ядов: Студенты учились рассчитывать, сколько яда нужно, чтобы жертва умерла через определённое время. «Слишком мало — и поддонок выживет. Слишком много — и вас раскроют».
Психология в академии — это не просто наука о том, как читать мысли жертвы. Это искусство самоконтроля, манипуляции и понимания человеческой природы.
Ключевая фраза: «Ваше тело — это инструмент материального для достижения целей духовных». Преподаватель, строгая женщина с пронзительным взглядом, объясняла: «Вы должны быть как вода: принимать форму сосуда, но сохранять свою суть. Ваше тело — это лишь оболочка, которая служит вашей воле. Но помните: даже самый острый нож бесполезен, если рука дрожит».
Самовоспитание: Ученики учились подавлять эмоции, контролировать страх и даже боль. «Страх — это ваш враг, но и ваш учитель. Если вы сможете понять, чего боитесь, вы сможете понять, чего боятся другие».
Манипуляция: Студенты изучали, как использовать слабости других людей. «Люди — это книги, — говорил преподаватель. — Если вы знаете, как их читать, вы можете заставить их делать то, что хотите».

В академии убийц каждый предмет был частью большого пазла, где наука, искусство и история сливались воедино, чтобы создать идеального убийцу. И, глядя на уютные классы и улыбающихся преподавателей, никто бы не подумал, что здесь учат не жизни, а смерти. Ибо любимая цитата директора академии – «Созидание через разрушение, жизнь через смерть…»
Но это всё детали, ненужная и скучная теория, где замученные детки учили тонны ненужной информации. Была в академии и практика. И, боже, мой дорогой читатель, я обязан тебе о ней поведать.
Дворец лжи или как опознать убийцу.
На предпоследнем курсе 22 ученика привели в небольшой дворец и поведали о неком “эксперименте”, где всего-то требовалось месяц прожить бок о бок с однокурсниками. Словно в обычном отеле им выдали постельное бельё, ключи от комнат и листок с расписанием:
«Утверждено руководством Академии искусств и ремёсел. Строго соблюдать!
Ежедневный график:
7:00 — Подъём. Утренняя зарядка в саду (обязательна для всех).
8:00 — Завтрак в столовой.
9:00 — Лекции по истории искусств (зал №2).
11:00 — Практические занятия по каллиграфии (библиотека).
13:00 — Обед.
14:00 — Свободное время для прогулок и отдыха.
16:00 — Семинары по логике и критическому мышлению (зал №3).
18:00 — Ужин.
19:00 — Вечерние мероприятия: настольные игры, чтение, обсуждения (гостиная).
22:00 — Отбой.
Важные указания:
1.Посещение всех мероприятий обязательно.
2.Запрещено покидать территорию дворца без разрешения.
3.Личные вещи должны быть размещены в отведённых комнатах.
4.В случае недомогания или вопросов обращаться к дворецкому.
Дополнительно:
В библиотеке доступны книги по искусству, истории и философии.
В саду разрешено проводить время в тишине и размышлениях.
Вечерние мероприятия направлены на развитие коммуникативных навыков и укрепление коллектива.
Наслаждайтесь временем, проведённым в стенах этого исторического места, и помните: дисциплина — основа успеха».
Утром первого дня 17-летний Люцифер сидел в своей комнате, внимательно рассматривая этот листок. Вынюхивал его, надрывал и пытался держать в разных местах при разном освящении.
Люцифер: Ничего – холодно, но будто чуть разочаровавшись, проговорил он сам себе.
Простая комната 5 на 6 метров. Одноместная кровать, шкаф, окно во двор, тумба с зеркалом. Банальный набор.
К Люциферу ворвался Виктор. Подняв руки, он громко возмущался, увидев его с листком.
Виктор: Ты чё удумал? Наизусть заучиваешь, господин отличник?
Люцифер молчал. Виктор резко выхватил лист и предал его огню свечи.
Виктор: Правила для чего, дружище?
Люцифер: Чтобы их нарушать – наконец слегка улыбнулся он.
Виктор: Вот и славно! Пойдём на кухню, этот дворецкий вообще чахлый дед! Он и не заметит пропажи пары бутылок Шардоне!
И этой атмосферой был пропитан весь день. Все веселились, отдыхали и чувствовали себя в целом, как на курорте. Первая разбитая ваза, вечно возмущённый старый дворецкий и пьяное веселье плавно переходило в спокойный вечер за столом, где и начались первые сомнения.
Столовая дворца была освещена мягким светом хрустальных люстр. Длинный стол, покрытый белоснежной скатертью, был уставлен серебряными блюдами, фарфоровыми тарелками и бокалами для вина. Каждое место было отмечено именной карточкой, а приборы — вилки, ножи, ложки — лежали с идеальной точностью, как будто их расставили с помощью линейки. Дворецкий, чахлый, но невозмутимый, стоял у двери, наблюдая за учениками. Его лицо было каменным, но в глазах мелькало что-то, что заставляло всех насторожиться.
Люцифер. Сидел в центре стола, спокойный и наблюдательный. Его глаза скользили по лицам, запоминая каждую деталь. Серафина. Рядом с Люцифером. Она скучала и играла с вилкой, будто это было оружие, а не столовый прибор. Виктор. Напротив Люцифера. Он громко смеялся и шутил. Алиса. В конце стола. Она молчала, но не выглядела настороженной. Марк. Рядом с Виктором. Он говорил больше всех, но его слова были пустыми, как воздух. И многие другие и другие, что под конец дня просто устали.
Первым блюдом был суп-пюре из спаржи, поданный в фарфоровых чашах. Дворецкий разливал его с такой грацией, что казалось, будто он исполняет танец.
Марк: «Ну что, ребята, кто-нибудь знает, зачем нас сюда загнали? Я думал, это будет что-то вроде лагеря, а тут...» — он оглядел стол, — «прям музей».
Виктор: «Может, это тест на выживание? Типа, кто выживет без интернета, тот и победил».
Серафина: «Выживание? Скорее, тест на терпение. Посмотрите на эти вилки — ими можно убить, а главное – очень хочется “некоторых”». — Взглянула она мельком на неумолкающего Марка.
Вторым блюдом была утка в апельсиновом соусе, поданная с картофельным пюре и овощами.
Алиса: «Может, это просто способ отвлечь нас от чего-то важного?».
Люцифер: «Или наоборот — способ показать, что важно на самом деле». — Он отрезал кусочек утки, но не спешил его есть.
Марк: «Эй, Люцифер, ты всегда такой загадочный? Или это просто маска?»
Люцифер: «Маска? Нет. Это скорее... привычка».
Третьим блюдом был шоколадный мусс, украшенный золотой пыльцой.
Виктор: «Ну, хоть еда хорошая. Если это тест, то я готов его пройти».
Серафина: «Тесты бывают разные. Иногда они заканчиваются не так, как ты ожидаешь».
Алиса: «А иногда они только начинаются, когда ты думаешь, что всё закончилось».
Когда десерт был съеден, дворецкий объявил:— «Вечерние мероприятия начнутся через час. Пожалуйста, соберитесь в гостиной».
Ученики встали из-за стола, но их разговоры не утихали.
Марк: «Ну что, команда, готовы к приключениям?»
Виктор: «Приключениям? Я готов к кровати».
Серафина: «Кровати могут подождать. Интереснее то, что нас ждёт дальше».
Люцифер: «Дальше? Дальше начнётся самое интересное».
Серафина: «Ты так говоришь, как будто знаешь, что будет». – несколько возмутилась она.
Люцифер: «Предполагаю…»
Этот вечер стал последним, когда они смеялись так легко. Ибо те немногие, что всё же собрались в гостиной, обнаружили на полу того самого дворецкого.
Люцифер начал осматривать труп, проговаривая всем вслух результаты своего наблюдения, пока Алиса в панике побежала к входу.
Люцифер: Удавка на шее. Тонко и банально. Убийца весьма сильный, шею разворотили до кости – шурша по карманам, им была обнаружена записка. Люцифер встал и объявил всем написанное – «Среди вас трое обладателей ножей, пистолетов и ядов. Сроку вам не более месяца. Ищите их глаза, ищите их отражение – найдите того, кто придёт к вам этой ночью».
Алиса в ещё большем ужасе вернулась и кричала.
Алиса: Двери заперты! Боже!
Люцифер: В курсе.
Серафина: И что делать?
Люцифер: Вы меня спрашиваете? По комнатам идите… Если уснёте конечно.
Виктор: А с трупом что?
Люцифер: Я его уберу. Идите.
Полна обсуждений толпа медленно расходилась. Никто в ту ночь не спал. Каждый сидел в своей нервозности или в засаде. Кто спрятался в шкафчик, кто под кровать. А Люцифер ходил по залам. Он начал постепенно изучать дворец. На каждом кухонном ноже за ночь он сделал еле заметные пометки. Запомнил расположение всех комнат, и кто в них находится. Он трогал каждую случайно висящую картину, любой не ровно стоящий стул и параллельно вспоминал однокурсников, в попытке понять – кто вёл себя подозрительно.
Ближе к 5 утра Люцифер совершал свой последний обход, как услышал звон колокольчика, установленного им на своей двери. Скоростью пули он устремился в свою комнату, в которой никого не оказалось. За тумбу, в окно и под ним снаружи, между матрасом и стойками кровати – никого. Он стал быстро обходить все комнаты. Кто-то к этому моменту уже почти засыпал, и он своим резким визитом многих пугал. Марк и вовсе чуть не ввязался в драку. Первая комната – Элизабет на месте, испугалась. Вторая комната – Виктор здесь. Третья, четвёртая, пятая. Так дойдя до 17-й комнаты – в ней никого не оказалось.
Люцифер: Где Серафина! – кричал тот, срываясь в ярость – где она!
Люди стали выходить из комнат – Что произошло? Что ты устроил? Чего так рано?
Люцифер: Кто-то был в моей комнате. На месте нет только Серафины.
В этот момент из умолкшей толпы прозвучал милый голосок, изредка легко посмеиваясь.
Серафина: Ты потерял меня, зайка?
Люцифер: Где ты была? – подошёл он полный сдержанного гнева.
Серафина: А ты где был? Неужели ты не ждал меня?
Люцифер: Я сказал всем сидеть по комнатам!
Серафина: Ах, вот как. Наш отличник решил, что он сможет командовать отрядом убийц. Анархия уже началась, котик, тебе не удержать толпу. Ты или один, или труп – дьявольски улыбалась Серафина.
В этот момент из комнаты №20 прозвучал крик. Все сбежались к комнате, открыли дверь: Алиса сидела на полу и рыдала над трупом.
Алиса: Митю отравили!
Серафина: Даже так. И что ты здесь делаешь, пока все в коридоре?
Марк: Да кстати, может ты его и отравила!
Люцифер: Заткнитесь все! Нужно осмотреть труп, и потом уже делать выводы.
Крайне бледный труп Мити был весь в царапинах. Комната вся в осколках и трещинах. Люстра упала, лампы, бельё и столовые приборы разбросаны. Но это не следы боя. Вероятно, он умирал в муках и терял ориентацию. Без нужных инструментов яд не определить, если убило не сразу – то скорее всего яд был принят вместе с пищей.
Люцифер: Что он ел?
Виктор: То, что и все.
Люцифер стал бегать по комнате пока в одной из тумбочек не нашёл пару ломтиков брауни. Он схватился за голову и сел на прикроватную тумбу.
Люцифер: Как же так – закрывал он глаза Мите – сладкоежка ты наш.
Милена: Постойте, они в самом деле нас убивают? Это точно его труп?
Люцифер: Его… - покачивая головой, смотрел куда-то в пустоту Люцифер.
Серафина: Так вот почему до последнего курса «не все доживают».
Толпа опять начала паниковать и создавать шум, пока Марк не начал агрессивно кричать.
Марк: Значит так, успокоились, я сказал! Мы все сейчас спустимся в столовую и обсудим, кто - что видел.
Все так и поступили. Спустились, и каждый с кухни взял себе своего любимого. Хотя ели немногие.
Марк: Значит так. У нас первый труп. Яд, умер в своей комнате. Нашла его Алиса. Алиса, что ты делала в комнате Мити?
Алиса вся растерялась: Я… Я просто хотела проверить как он. Все вышли, а он…
Виктор: Предлагаю убить Алису!
И все начали синхронно кричать – Да, давайте! Лучше повесим! Или нет, Тоже отравим! – Кто-то уже начал совать ей те самые брауни, что нашли в комнате Мити.
Люцифер: Стойте! Я обходил все комнаты в начале, помните? Она была у себя, это не Алиса.
Михаил: А с чего бы нам тебе верить? Убийцы то три, может ты её сообщник!
Серафина: Я вообще предлагаю устроить перестрелку. Давайте все друг друга переубиваем – кто-то да выиграет.
Михаил: Ты со своими шутками далеко не пойдёшь. А ты где была, когда Дима умер?
Серафина: А ты где был, господин судья? Может, проверим твою комнату на наличие ампулы мышьяка, а? Кто больше всех болтает – тот и убийца. Перестарался ты, зайка.
Михаил встал и, указывая на неё кухонным ножом, стал ещё злее: Ты от вопроса не уходи! Только ты и Люцифер были вне комнат этой ночью! Договоришься, дура! Следующей будешь!
Серафина не теряла спокойствия и улыбки: Ах так, ты мне уже угрожаешь? Прям следующей? После кого? Ты с Митей не в ладах был, он ещё и не без дури. Только ты мог устранить вначале самого опасного.
А Люцифер тем временем молча наблюдал за всем диалогом, медленно поедая свои любимые устрицы с гранатами.
Люцифер: Тихо! – ворвался тот в разговор – Мы сейчас разделимся на три команды и пойдём обыщем все комнаты. И начнём с моей.
В комнате Люцифера нашли его неповторимый золотой наган со змеем. Весьма открыто лежащий в тумбе.
Виктор: Так вот он! Вот! Мы нашли одного!
Люцифер: Мне подкинули! Я без него пришёл, как и было велено!
Серафина: А мне кажется, что Люцифер и поинтереснее мог спрятать револьвер, чем просто оставить его в тумбе.
Марк: А мы его свяжем пока!
Алиса из другой поисковой команды прибежала в комнату: Чего же мы, всех свяжем?
Люцифер: В смысле?
Все начали выходить в коридор на мезонине, где чуть ли ни у каждого в руках была ампула, пистолет или нож. У Иерихона вообще его золотая рапира была под кроватью.
Виктор, не поворачиваясь к своему другу, просто ткнул в него наганом, выражая лишь одну эмоцию: Забирай и катись.
Серафина: И что теперь, господин отличник?
Люцифер: А теперь каждый сам за себя… Могу лишь предложить собираться всем в столовой по вечерам.
Михаил торжественно поднял руки и повернулся к толпе: Все согласны?
Ошарашенные молчали.
Михаил: Ну тогда расход, народ.
День проходил очень нервно. Кто-то заперся и в сумасшествии катался по кровати. Кто-то бегал по всему залу и смешивал имеющиеся реагенты, пытаясь определить не отравили ли им еду, не отравили ли им ручку двери. А может язычок в туфлях уже отравлен? Массовая паранойя взяла каждого, кроме Люцифера и Серафины. К вечеру он стоял на балконе и курил.
Луна, словно вырезанная из обсидиана, висела над зубчатыми шпилями дворца, бросая синеватые блики на балкон, где каменные горгульи застыли в вечном гримасе. Ветер рвал кружева платья Серафины, а её тень, удлинённая и зыбкая, ползла по стене, будто пытаясь сбежать. Люцифер облокотился на перила, сжимая в руке кольцо Мити — единственный «сувенир» от сегодняшней игры. Внизу, в саду, чернел силуэт тела, искусно уложенного среди роз, чьи лепестки теперь напоминали засохшие капли крови.
Серафина: Прелестно, не правда ли? — Серафина провела пальцем по его руке, оставляя след, холодный, как клинок.
Он не ответил, глядя на её отражение в луже вина, что осталась в его бокале. Её улыбка была острее бритвы.
Серафина: Ты всё ещё считаешь, что игра стоит свеч? — она наклонилась ближе, распространяя запах её духов, что смешался с запахом пороха. — Смотри: Виктор уже подозревает Алису, Алиса готова сжечь библиотеку, Миша вовсе предлагает всех повесить. А Главный идиот в виде Димы... ну, он уже мёртв. Пора бы тебе выбрать сторону.
Люцифер повернулся к ней, и луна высветила шрам на его шее.
Люцифер: Доверять другим, это хорошо. Но гораздо лучше – не доверять — его голос звучал ровно, но в глазах метнулась тень.
Она рассмеялась, и её смех рассыпался по камням, как стекло.
Серафина: О, мой дорогой Люцифер... Тебе не выжить одному. Ты так или иначе игрушка в мире случайностей. Но вместе – случайность может стать немного определённее.
Она вложила патрон ему в ладонь, сомкнув пальцы поверх его.
Серафина: Вместе мы закончим эту игру до того, как они поймут, что трупы — поддельные. А потом... — её губы коснулись его уха, — ...поговорим о настоящих убийствах.
Он отстранился, сжимая патрон до боли.
Люцифер: Тоесть, ты уже это поняла.
Серафина: Я это поняла, как только увидела перепутанные левый с правым сапог на трупе, похоже они очень торопились.
Внизу кто-то закричал: Иерихон умер!
Серафина вздохнула театрально: Кажется, Виктор нашёл очередной труп. Время пошло, дорогой. Согласие или... — она достала из складок платья миниатюрную зажигалку со встроенными часами, что тикали, однако весьма громко и зажгла сигарету — ...я придумаю, как сделать твой отказ поэтичным.
Он посмотрел на свой наган и несколько помолчал.
Люцифер: Ты получишь свой союз.
Серафина: Это наш союз, зайка.
Виктор, запыхавшись, вбежал на балкон и громко объявил.
Виктор: Иерихону перерезали горло!
Люцифер: Где он был?
Виктор: Я с Даней нашли его в столовой! Пойдём!
Все спустились в столовую, где толпа окружила очередной труп. Иерихон лежал на полу неестественно ровно, рядом его окровавленная рапира.
Люцифер подошёл, проталкивая толпу, и взял рапиру.
Михаил: Ты чё удумал?
Люцифер медленно вонзил оружие обратно в шею ровно по следу. Он делал это так аккуратно и точно, будто он вставлял нож в растопленное масло.
Толпа была весьма шокирована, периодически даже возмущалась – Ты что делаешь! Это же наш Рихя!
Когда Люцифер вонзил рапиру до конца, он молча поднял голову и посмотрел на Серафину.
Люцифер: Десятый – холодно отрезал тот.
Серафина побежала на кухню.
Виктор: Что десятый?
Люцифер: Кто был на кухне?
Виктор: Не знаю, мы его тут нашли. При чём здесь кухня?
Люцифер: Кто последний был на кухне? – встал Люцифер и громко заявил всем.
В этот момент Серафина вернулась и вручила ему мокрый кухонный нож.
Серафина: Лежал на поверхности.
Люцифер начал осматривать нож со всех сторон.
Марк: Так! Ты либо прямо сейчас скажешь, что происходит, либо ты оставишь труп Иерихона в покое!
Люцифер: Его убили не рапирой, след не совпадает.
Марк: А чем же?
Люцифер: Вот этим ножом.
Марк: Так. И что нам это даёт?
Люцифер: Кто последний был на кухне? – он повернулся к Серафине – Раковина мокрая?
Серафина: Была открыта холодная вода, всё, даже вне раковины, в воде.
Люцифер: Все показали рукава! Все!
Люцифер и Серафина начали осматривать рукава каждого на наличие на них воды. Где-то через минуту, Алиса заговорила.
Алиса: Постойте! Я, кажется, видела Даню на кухне. А потом он пришёл к Виктору и предложил пойти в столовую. Да, точно! Он быстро выбежал с кухни, я ещё тогда подумала, что, мол, подозрительно.
Люцифер переглянулся с Серафиной, и последняя взяла руки Алисы, пристально смотря ей в глаза. Алиса перепугалась и начала нервничать. Покачивать головой, играть пальцами и дёргать зрачками по всему окружению.
Серафина: Чисто.
Даня: Ты ещё смеешь меня обвинять! А ты где была? Я тебя что-то не видел, когда труп нашли!
Алиса лишь стыдливо молчала, опустив голову. Казалось, она сейчас разрыдается.
Люцифер: Что ж, у нас снова ничего нет.
Михаил: Тоесть это как ничего? Нас просто продолжат резать как собак? А у нас точно месяц? И снова Алиса не причём? Её невинность лишь маска! Стрелять её надо и всё!
Серафина: После неё пойдёшь ты, многовато из твоего рта предложений, но не капли действия.
Марк: Остаётся только разойтись?
Люцифер: Ты у нас всегда становишься актом финала. Так тому и быть. Идите все, куда шли.
Двойня собралась в комнате Люцифера, при свете полной луны. Она отражалась в глянцевых поверхностях жуткой темнотой и отражалась в глазах Серафины, что, казалось, этот свет тонет подобно человеку в болоте.
Серафина: Не верю я ей. Руки тёплые но… Что-то не так с ней.
Люцифер: Рано делать выводы. Этой ночью придут за нами. Мы почти настигли его. Будь мы там на минуту раньше, мокрые холодные руки не ушли бы от нас.
Серафина: А что если он играет с нами? Замёл следы, и нож мыли не в раковине?
Люцифер: Тогда нам не выжить. Следы точно совпадают, если мы такое не в силах распознать… В опасности все.
Серафина: Споёшь мне колыбельную?
Люцифер:
Спи, моя тьма, под луной ледяною,Спи не взирая на сказки из сновЯ стану хранителем сна и покоя,
Я крики из снов — я есть вечный зов.
Спи, наполняя думу калибром
Будь белоснежна и полна крови
Спи же спокойно, хотя-бы для виду
Я буду твоею защитой, лишь спи…
И она действительно уснула. Уснула так быстро, как не засыпала никогда. Серафина спала, откинувшись на подушки с неестественной грацией — словно падший ангел, застигнутый врасплох. Её белые волосы, обычно собранные в жгут смертоносной точности, рассыпались по шелку, как тени, готовые задушить всё живое. На лице не было привычной дьявольской улыбки, только бледность.
Он присел на край кровати, и пружины едва дрогнули. Её рука лежала поверх одеяла, пальцы слегка сжаты — даже во сне готовая схватить спрятанный под подушкой стилет. Он знал: если коснуться её, она проснётся с лезвием у его горла.
Люцифер еле слышно прошептал: Надо же… Даже так прекрасна…
Её ресницы дрогнули, и он замер, ожидая, что её руки сейчас потянутся к ножу. Но она лишь повернулась на бок, и точно кот прижалась к его ладони, обхватив её обеими руками.
За окном завыл ветер, и тени на стене зашевелились, словно призраки их общих жертв. Люцифер встал, ощущая тяжесть Нагана у бедра.
В коридоре послышался звук шагов, который был явно направлен в комнату Люцифера. Он спрятался в шкафу и дверь открылась. Через щели между дверцами было видно, как неизвестная фигура в темноте приближалась к кровати.
Держа в руках пистолет, неизвестный резко поднял плащ, за которым оказалась…
Виктор: Серафина?
Серафина, протирая глаза, без доли страха ответила: Давай ты сам, Люци. Я вторую ночь не сплю. – после чего она подняла глаза и увидела Виктора с кольтом, направленным на неё.
После небольшой паузы завязалась драка и выстрелы. Серафина выхватила свой стилет из-под подушки и начала кричать: Люцифер, он здесь!
Подобрав момент, Люцифер выпрыгнул из шкафа и схватил Витю и выбил у него из рук пистолет. Его связанного одеялом выкинули за дверь, после чего Люцифер и Серафина взъерошенные вышли за дверь, где их ждали все сбежавшиеся на выстрелы. Из толпы вышел директор и поднял Виктора, развязав ему руки.
Директор: Неплохо. Обычно первого находят на четвёртый день. Если завтра найдёте второго, станете рекордсменами Академии искусств и ремёсел.
Люцифер: Тоесть он выбывает?
Директор: Точно так. О, Мортес, и вы здесь. Очередной раз убеждаюсь, что союз ваших династий вечен. Удачи, ребята, осталось двое.
И директор, уводя побитого Виктора, вышел из дворца.
Марк: Выходит, эти двое точно не убийцы?
Михаил: А что мешает им убить своего?
Серафина: Я уж не знаю, есть ли какие-то ограничения на убийства. Работают ли они в команде или вовсе не знают друг о друге. Я знаю, что сейчас ночь. Можете принести Рислинга, если хотите нас наградить, остальное излишне.
Алиса: Так вот как это происходит, его просто забирает директор.
И снова собрание начало медленно растворятся так, как происходило десятки раз до этого.
Пока Серафина и Люцифер сидели и обсуждали произошедшее, в дверь постучали.
Даня: Это Даня, я вам вина принёс – посмеивался тот – влюблёныши.
Луна уже давно вышла за пределы окна. Бокалы успели запылиться. Серафина начала разливать кровавый напиток по бокалам.
Люцифер: А если отравлено?
Серафина: Мне уже плевать, дай заглушить тряску рук – несколько уставше, проговорила она…
Утро было непривычно спокойным. Может остальные убийцы испугались, а может просто ещё не пришло время. Все ходили по дворцу, что-то обсуждали, ели. Всё точно вернулось в тот первый день. Следы крови на полу уже перестали пахнуть тем слегка кисловатым привкусом.
Люцифер осматривал комнату Иерихона. Он хотел найти что-то, что связало бы его смерть с предполагаемым убийцей. Он успел за эти пару дней завезти свои фотографии с родителями, свои любимые книги. Осмотр в форме детектива плавно сменялся странной ностальгией по тому, чего не было. Люцифер вроде и знал, что Иерихон жив, но правдоподобный вид его трупа сверкал вспышками в памяти Люцифера. Статичное изображение, где он улыбался в обнимку с мамой, завораживало и погружало в тихую тоску Люцифера.
В комнату зашёл Михаил: Ты чего тут удумал?
Люцифер: Да так… – отбросил он фотографию – ищу зацепки.
Михаил: И как оно?
Люцифер: Пока только его застывшие фото.
Михаил: Скучаешь?
Люцифер резко опомнился: Что? Я убийцу ищу, чтобы самому не сгинуть. Если ты к нему как-то эмоционально был привязан, то это только твоё – со сдержанной злостью сказал Люцифер и вышел за дверь.
Серафина ждала его прям у порога, и как он вышел, она вручила ему окровавленный, некогда белый, платок: Угадай что? – улыбалась та, будто она представляет некий сюрприз.
Люцифер: Четвёртый?
Серафина: Третий. Дворецкий не считается.
Она отвела его на тот самый балкон, где они вчера были.
Труп Марка распластался по перилам так, что тот почти выпал с балкона. Кровь сначала небольшим ручьём, а потом медленными густыми каплями стекала с его пальцев вниз.
Люцифер: Где все?
Серафина облокотилась на перила рядом с трупом, продолжая заигрывать: Я ещё никому не говорила. Только ты и я – с некоторым намёком улыбалась дьяволица.
Люцифер: А если на нас подумают?
Серафина: А вот здесь можно и выразить признательность убийце. Немного усилий и… Пух – она показывала пальцами человечка, что оступился на перилах и рухнул вниз – нет доказательств.
Люцифер: А ещё он вполне может нас подставить, если укажет сейчас всем на нас.
Серафина: Вот именно, солнышко.
Люцифер несколько посмотрел на неё своими блестящими глазами и повернулся к лестнице, где уже гудел грохот шагов. А после он начал кричать: Марк умер! Здесь на балконе труп!
Во главе толпы шла Алиса: Вот они! Вот, как я и говорила!
Михаил: Ну что, попались!
Люцифер: А теперь следим за руками – Люцифер провёл своими белыми перчатками по ране Марка, и на руках не осталось следов – он умер ещё давно, и Элизабет свидетель тому, что мы поднялись сюда минуту назад.
Михаил повернулся к ней: Это так?
Элизабет уверенно и чётко сказала: Да, они поднялись сюда минуту и двадцать шесть секунд назад.
Люцифер взял за руку Серафину и разрезая толпу вышел прочь с балкона: Разбирайтесь сами.
Ночью двое вышли из комнаты. Тихо крадясь к двери, они осторожно открыли дверь. Комната Алисы была наполнена мягким, приглушённым светом, который проникал сквозь тонкие занавески, развевающиеся от лёгкого ночного ветерка. Луна, холодная и отдалённая, бросала серебристые блики на стены, создавая причудливые узоры из теней. Воздух был пропитан тишиной, нарушаемой лишь редким шорохом ткани и едва слышным дыханием Алисы.
Алиса стояла у окна, её силуэт выделялся на фоне лунного света. Она была одета в простое ночное платье, которое слегка колыхалось от движения воздуха. Её руки были опущены вдоль тела, пальцы слегка дрожали, но она старалась сохранять спокойствие. Её взгляд был устремлён вдаль, сквозь занавески, словно она пыталась найти ответы в холодном свете луны.
В комнате царил минимализм: небольшая кровать с аккуратно заправленным бельём, деревянный столик с потрёпанной книгой и стаканом воды, несколько свечей, которые уже давно погасли. На стене висело зеркало, отражающее лунный свет и создающее иллюзию бесконечности. Пол был покрыт старым ковром, на котором лежали разбросанные вещи — следы недавней суеты.
Алиса: Это было ожидаемо. Хотя и сопротивляться -смысла нет.
Люцифер: У тебя никогда не получалось играть эмоциями.
Алиса: Это единственное, что я могла бы противопоставить вам двоим.
Люцифер передал свой револьвер Серафине, и та направила его на Алису. Алиса же повернулась и почти плакала: А я так хотела проявить себя хоть где-то.
Серафина странным образом не улыбалась. Теперь она выглядела чересчур серьёзно. Ровные движения при взводе курка, при прицеливании – выражали всё её хладнокровие.
Серафина: Реальность жестока – и прозвучал выстрел.
Алиса дрогнула, сделав быстрый вдох.
Люцифер: Ты так вгрызлась в роль невинной девочки, что начала всерьёз боятся холостых патронов. Выходи, директор уже там.
Серафина направила ствол на Люцифера: Подожди, сегодня намечается ещё одна жертва.
Люцифер: Столь опрометчиво? А дальше что? Ты выйдешь после двух выстрелов как ни в чём не бывало?
Серафина: У меня свои методы. А тебе пора выбыть из игры – Серафина нажала спусковой крючок, и барабан прокрутился вхолостую.
Люцифер достал из кармана её стилет. С синевато кристальными оттенками, нож, казалось, светился и был прозрачным одновременно при свете луны. Методично рассматривая стилет, он начал говорить до дрожи спокойно, постепенно двигаясь в направлении Серафины.
Серафина же растерялась. Её руки затряслись, зрачки сузились и губы дрожали. Она беспрестанно продолжала нажимать, снова и снова крутя пустой барабан. Серафина открыла камору и с ужасом увидела единственную стреляную гильзу холостого патрона. Все остальные ячейки пусты и черны, точно сам Люцифер в тени луны.
Люцифер: Ещё с самого детства отец учил меня пользоваться только своим оружием. Никогда не знаешь, что тебя подведёт в чужом орудии. Будь это твой пистолет, ты бы поняла, что он пустой.
Так, прижав своим ходом испуганную Серафину к тумбе, он резким движением оставил ей порез на щеке её же стилетом. Получить рану от своего оружия – неслыханная слабость, почти позор.
Люцифер достал из нагрудного кармана свой платок и передал его Серафине, что уже обнаружила кровь на своих руках.
Люцифер: Выходи, зайка.
Так закончилась одна из практик в академии искусств и ремёсел. Одна из немногих, но очередная, где выделились эти двое. Однако именно этот тест был одним из самых сложных и непредсказуемых. Впоследствии Люцифер очень гордился своим результатом, и семья его гордилась. Он впервые за всё историю академии закончил игру так рано, одновременно лично устранив каждого из убийц. Отец, смотря на все его результаты, искренне верил, что Люцифер станет настоящей легендой рода Умбров, и он затмит основателя династии. Серафина тоже получила неплохие оценки, однако этот случай её очень сильно терзал. С тех пор она стала крайне редко брать чьё либо оружие вообще. Но на Люцифера она совсем не была обижена, ибо тот факт, что она получила рану своим же стилетом – так и остался тайной между Алисой, Серафиной и Люцифером.
Великий защитник.
Академия убийц, обычно скрытая за маской уюта и изящества, в этот вечер была окутана торжественной, но мрачной атмосферой. В главном зале, освещённом тусклым светом хрустальных люстр, собрались выпускники. Стены, украшенные портретами великих убийц прошлого, казалось, наблюдали за каждым движением. На длинных столах стояли бокалы с тёмно-красным вином, напоминающим кровь, и блюда, украшенные лепестками роз.
Люцифер, одетый в безупречный чёрный фрак с золотыми пуговицами, стоял в стороне. Его лицо было спокойным, но в глазах читалась усталость. Он держал в руках диплом, украшенный змеёй, обвивающей кинжал — символ Академии. Вокруг него звучали поздравления, но он едва замечал их. Его мысли были заняты предстоящим возвращением домой и встречей с отцом.
Серафина, обычно яркая и провокационная, в этот вечер казалась тенью самой себя. Она стояла у окна, её чёрное платье сливалось с ночной тьмой за стеклом. Её взгляд был устремлён в пустоту, а пальцы нервно перебирали край перчатки. Она не участвовала в общем веселье, лишь изредка бросала взгляды на Люцифера, словно ища в нём что-то.
Особняк Умбров, расположенный на окраине города, выглядел как мрачный замок, затерянный во времени. Его высокие шпили упирались в низкие тучи, а окна, затянутые тяжёлыми шторами, едва пропускали свет. У входа горели два фонаря, их пламя трепетало на ветру, отбрасывая длинные тени на каменные ступени.
Люцифер вошёл в дом, его шаги эхом разносились по пустым коридорам. В гостиной, освещённой лишь камином, его ждали отец и Серафина. Отец, высокий и строгий, сидел в кресле, его лицо было скрыто в полумраке. Серафина стояла у горящего камина, её фигура казалась хрупкой, а взгляд был пустым, словно она смотрела сквозь стены.

Отец поднялся с кресла, его голос прозвучал низко и властно: Поздравляю с окончанием Академии сын. Ты оправдал ожидания нашего рода.
Люцифер кивнул, но его внимание было приковано к Серафине. Она не смотрела на него, её руки были сжаты в кулаки, а губы слегка дрожали.
Отец продолжил: Но сегодняшний вечер — не только праздник. Семья Мортесов подверглась покушению. Родители Серафины в реанимации. Их состояние критическое.
Люцифер почувствовал, как в груди сжалось что-то холодное. Он посмотрел на Серафину, но она даже не дрогнула, всё смотря куда-то опустив голову.
Отец: Если они не выживут, Серафина станет главой клана Мортесов. И твоя задача, Люцифер, — не только выполнять её приказы, но и защищать её. Наш род всегда служил Мортесам. Это наша традиция, наш долг и наша честь.
Комната была наполнена тяжёлым молчанием, прерываемым лишь треском дров в камине. Тени от пламени танцевали на стенах, создавая иллюзию движения. Отец стоял, как монумент, его фигура доминировала над пространством. Серафина, обычно такая уверенная и дерзкая, казалась потерянной.
Отец встал и медленно вышел со словами: Вам есть что обсудить.
Тяжёлая дубовая дверь хлопнула, сотрясая всё стекло в комнате. Портрет Валентайна Мортеса накренился и был на грани падения.
Люцифер: И что теперь – спросил он спокойно, почти без вопрошания. Спросил с той же пустотой в голосе, что и во взгляде Серафины.
Серафина посмотрела на камин: Работать, что ещё тут поделаешь… - сказала она с голосом столь тяжёлым, будто это не её голос вовсе.
Люцифер: Может, они всё-таки выживут?
Серафина: У тебя никогда не получалось утешать, Люцифер. Я единственный ребёнок в семье. Отцу трижды выстрелили в грудь у него же дома. С разницей в две минуты и четыре секунды, задыхаться от отравления начала мама. Их сердца запустили почти одновременно. Оба пережили клиническую смерть. Как думаешь, они выживут? – уже почти в слезах говорила Серафина.
Люцифер помолчал, но позже прервал треск дров своим голосом: Это должно было случится, рано или поздно.
Серафина встала и сорванным голосом начала кричать. Её слёзы смешиваясь с тушью становились чёрными и падали на красный ковёр: Но не со мной! Не со мной, Люцифер! Они ждали сына, слышишь. Они хотели вырастить достойного наследника, а всё их наставление для меня было “Будь счастлива”. Я не готова, я ничего не знаю. Я не знаю как удерживать власть, я не знаю как управлять картелем. Они убьют и меня, понимаешь? Не будет никаких “Будь счастлива”. Не будет из меня никакой принцессы из благородного рода. Будет только развал того, что мои предки строили девять поколений. Я буду последней Мортес, понимаешь – она упала обратно в кресло и, сокрыв лицо руками, совсем расплакалась.
В комнату вбежал секретарь Мортесов: Госпожа Мортес, Валентайн Мортес умер! Врачи не справились.
Серафина чуть подуспокоилась и повернулась к секретарю: Понятно. Ты можешь быть свободен.
Он вышел, а Люцифер подошёл к ней и сел рядом: Командуйте, госпожа Мортес.
Серафина посмотрела на него. Взгляд был всё так же пуст, но его глубина поражала своей силой. Обсидиановые глаза смотрели прямо в душу убийцы…
Утром Люцифер встал с сильной головной болью. Было понимание необходимости действия, но не совсем понятно, что именно делать. В голове мелькали только слова отца, после случившегося: Действие, всё, чего у тебя есть хорошиго в этом мире, есть у тебя благодаря действию. Не бойся никого и ничего, делай то, что нужно. Делай то, во что веришь. Кто-то мешает – избавься от него. Что-то сломалось – почини. И не жди ни от кого – сам возьми.
Он оделся и направился в особняк Мортесов. Крайне непривычное состояние, когда вчерашний студент открыто заходит в некогда чужой дом. Никто его не приветствовал, никто не здоровался, а многие смотрели на него с невероятным изумлением и даже насмешкой.
Люцифер: Где начальник боевого крыла? – обратился он к дворецкому.
Дворецкий: А ты кто? – полный надменности спросил дворецкий.
Люцифер наполнялся злостью и уверенностью одновременно: Тебе какая разница? Где он?
Дворецкий: Малец, иди отсюда. Ты видимо ещё не понял, что произошло?
Люцифер достал пистолет и, взведя курок, повалил дворецкого на пол: Ну давай, объясни мне, что же произошло!
Дворецкий: Ты здесь никто! Ты что творишь, у тебя же духу не хватит убить меня, щенок!
Люцифер молча смотрел на лежащего. Встрепанный дворецкий уже начал вставать и что-то возмущённо бурчать себе под нос, как вдруг прозвучал выстрел.
Горничные сбежались на звук. На полу лежал труп со сквозной дырой ровно по центру лба.
Люцифер быстро, но ровно вложил пистолет обратно во фрак и обратился с тем же спокойствием к горничным: Где начальник боевого крыла?
Одна из них, заикаясь и дрожа от страха, показала рукой наверх и повторяла: Наверху, наверху. Прямо напротив кабинета Мортесов.
Люцифер начал подниматься: Спасибо, станешь на его должность.
Он вошёл в кабинет, где сидел пьяный мужчина в кожаной коричневой крутке.
Пилат: Ты кто? Почему без стука – взбудоражился мужчина.
Люцифер: Люцифер Умбр, с этого дня на службе у Серафины.
Пилат рассмеялся: У кого? У Серафины? Ты серьёзно?
Люцифер: А в чём проблема?
Пилат встал, подошёл и положил руку на плечо Люциферу: Пацан, если ты хочешь свою долю, мы всё устроим. У нас как раз квартал один остался. Там на тебе будет с десяток квартир и шестнадцать бизнесов. А? Как тебе? И главное, что остаётся только легальная часть, торговля хмурым и силовое крыло всё распускается или вливается к картелю Корвидов. Ну как? Договорились?
Люцифер: Простите, забыл спросить. Как вас зовут, какую должность занимаете?
Пилат: Пиля меня все здесь кличут. Вроде как я начальник боевого крыла. Выходит твой начальник – рассмеялся ещё сильнее мужчина.
Люцифер достал из кармана чёрную пилюлю и протянул её Пилату: пей
С мужчины спала улыбка: Так… это ж цианид.
Люцифер сел на стол и достал револьвер вновь. Змея с рубинами на стволе блестела при свете солнца из окна и почти слепила Пилата, внушая страх, что постепенно пробирал мужчину.
Люцифер: Вы значит решили тут поделить наследие Мортесов, будучи в сговоре с Корвидами. Так?
Пилат посмотрел на пилюлю в ладони и снова на Люцифера, постепенно впадая в панику: Пацан, не дури! Хорошо, хочешь два квартала? Там ещё соседний будет, это уже двадцать шесть квартир. Представляешь сколько это?
Люцифер: Ты либо сейчас выпьешь это, и будешь похоронен с почестями. Либо я тебя застрелю, и вся твоя мерзостность и меркантилизм затмят все твои заслуги перед Валентайном.
Пилат: Ты не посмеешь! Ты не понимаешь, что делаешь! Люци, Люцифер. Ну чего тебе этот картель, оставь ты их. Будь, наконец, свободен!
Выстрел приглушили стены, увешанные дорогими картинами из самых знаменитых музеев.
Люцифер, когда выходил, не смог закрыть дверь. Посмотрев вниз, он увидел, что рука трупа мешает закрытию. Бесцеремонно, он просто пнул руку и защёлкнул замок.
Открыв дверь кабинета Мортесов, Люцифер обнаружил за столом Серафину и рядом секретаря. Они перекрикивались между собой.
Секретарь: О боже, ну хоть кто-то в своём уме зашёл в этот кабинет. Люцифер, объясни уже своей подруге, что нельзя так сокращать штат высших сотрудников. Таких же профессиональных и верных больше нигде найти! Её отец собирал этих людей десятилетиями, а она хочет росчерком пера убрать половину из них!
Люцифер: Для тебя “господин Люцифер”
Секретарь: Чего? Да кем вы оба себя возомнили? И почему от вас так несёт порохом, вы хоть иногда снимаете этот свой чёртов фрак?
Серафина: Господи, да тебя убить мало.
Люцифер: Да нет, в самый раз будет – он достал револьвер снова, и снова выстрел.
Серафина: Ты что творишь!
Люцифер: Всё высшее звено нужно ликвидировать. Они давно готовят заговор. Есть ещё люди, которым ты доверяешь?
Серафина: Что? Какой заговор?
Люцифер: Если твоих родителей убили, то это кому-то было нужно. Они уже делят активы картеля.
Серафина: Даже так – откинулась она в кресло – есть пара людей. И что ты предлагаешь? Всех не убить.
Люцифер: Это мы ещё посмотрим.
Все запомнили эту ночь. Много людей бесследно исчезло. Слухи расползались быстрее, чем пропадал сам человек. Утром, все обнаружили, что большое количество должностных лиц в картеле не на своих местах.
Люцифер лично заходил к оставшимся и объявлял, что в 9:00 всем быть на присяге.
Какой присяге? Где все? Что произошло? Договорённости ещё в силе?
Было много вопросов. Все собрались в большом зале. Во главе стола сама Серафина Мортес, и справа от неё стоял Люцифер Умбр.
Новый дворецкий зачитывал новые положения, где все были обязаны присягнуть на верность Серафине перед самим Богом.
Тишину в зале прервал один пухлый мужчина в галстуке: Что за бред, какая ещё присяга? Такого никогда не было в традиции Мортесов.
Люцифер подошёл к нему и, ударив его головой о ближайшую колону, заявил: Теперь есть.
У мужчины пошла кровь из носа, а губа треснула. Все поняли, этим жестом воцарился новый порядок. Распад картеля Мортесов отменяется. Теперь у любого желающего предать династию появилась новая проблема – Люцифер.
Первое убийство.
С годами картель только крепчал. Люцифер уже реже бывал в особняке Мортесов, а Серафина обретала всё больше знаний и уверенности. Авторитет семьи если не повысился, то точно вернулся на прежний уровень. С Мортесами в городе считались и боялись их. Любой желающий строить карьеру, бизнес, а иногда и просто спокойно работать на территории картеля, должны были всё согласовывать. Связи в полиции и правительстве не только остались, но и расширились.
Но для самого Люцифера город всё ещё оставался параллельным миром. Это почти другая вселенная, где Великий Защитник почти ни разу не бывал. Ему много рассказывали о городе, он учился взаимодействию с “обычными” людьми, однако реального опыта всё ещё не было. Первый выход в город по заданию одновременно пугал и завораживал Люцифера. Он многого ожидал и много же не мог понять.
Люцифер: На меня могут напасть из толпы? А как себя не выдать? Там много людей Корвидов?
Серафина: Нет, толпа просто так на тебя не кидается. Просто иди по городу, и нет - Корвиды на наши улицы не полезут. Что с тобой, Люцифер? Ты как будто боишься. Ты же так мечтал о первом выходе в город. Первое задание, первый реальный опыт. Пора тебе выйти уже из кабинетов, я и сама справлюсь. Пора делать то, для чего ты был рождён.
Люцифер несколько помолчал: Хорошо. Какие детали задания?
Серафина: И так, Александр Громов. Экс-мэр города, но всё ещё с огромными связями и деньгами. Он долго работал на нас и получал огромные деньги. Однако недавно мы получили информацию, что он работает на две стороны и слова его не убедили. Убедит пуля, наглец спит на горе денег и потерял любые ориентиры. Он начал переходить на угрозы, а последний раз и вовсе убил нашего связного. Всё, что нужно – это публично наказать его. Убийство обязательно должно быть громким, все должны увидеть последствия подобного поведения. Единственная проблема – наглость не повод считать, что он дурак. В своём привычном кабинете он не появлялся уже неделю, хотя бывал там каждый день. Никаких других адресов с ним не связано. Известно лишь, что он всегда пользуется своим серым Porches Cayenne. Последний раз машину видели вчера в восемь вечера в ресторане на Дорожной. Действуй.
Люцифер: Есть.
И так у Люцифера был адрес и фотография серого автомобиля. Не густо. Прежде всего, стоит понимать, что ресторан на Дорожной, это территория Корвидов. Каждый шаг там может быть последним.
Однако Люцифер сумел проникнуть в ресторан. Приглушённый свет хрустальных люстр, подвешенных к потолку с фресками в стиле барокко, едва освещает зал. Стены обиты тёмно-бордовым бархатом, на котором висят зеркала в позолоченных рамах. Их поверхность слегка потускнела от времени, отражая гостей словно сквозь дымку прошлого. В воздухе витает смесь ароматов: горьковатый шлейф эспрессо, сладковатый дым кубинских сигар и ноты трюфелей из кухни. Столы, покрытые скатертями цвета воронова крыла, расставлены так, чтобы между ними оставались тенистые промежутки. На каждом — серебряные подсвечники с чёрными свечами, чьё пламя колышется от сквозняков, рождаемых полуоткрытыми витражными окнами. В углу, за роялем из чёрного дерева, слепой пианист наигрывает меланхоличную мелодию, которую почти заглушает шепот гостей.
Он сделал несколько фотографий и изучил ресторан детально. Материал столов и стульев, положение комнат, среднее количество людей в разное время. Люцифер специально оделся прилично и приехал на дорогом автомобиле. Он сделал заказ и, оторвав кусок платка, вложил его аккуратно в салат.
Люцифер: Официант!
Официант подошёл: Слушаю вас.
Люцифер: Это что? Тряпка? У меня в салате кусок какой-то грязной тряпки! Вы этой тряпкой моете тарелки что-ли?
Официант: Успокойтесь, мужчина. Я сейчас всё улажу. За салат вы платить не будите. Ресторан приносит свои извинения.
Люцифер: К чёрту мне ваши извинения! Директора мне сюда!
Официант ушёл и вернулся с директором заведения.
Директор: Здравствуйте, что у вас произошло?
Люцифер: Здравствуйте. Мне мой друг, Александр Громов порекомендовал хороший ресторан в центре города. И в ходе трапезы я нахожу у себя в тарелке кусок какой-то тряпки. Как вы это собираетесь объяснять?
Директор: Приносим свои искренне извинения. Человек ответственный за это обязательно будет уволен, весь обед будет за счёт заведения.
Люцифер достал небольшую папку из фрака и показал удостоверение директору: Слушайте, я ревизор из столицы, и подобный инцидент, это прекрасный повод забрать у вас пару звёзд и провести санинспекцию. А в идеале, если по инструкции, мне нужно провести и проверку всех сотрудников на актуальность медицинских книжек и знание правил санитарии. Вы понимаете, чем вам это грозит?
Директор весь занервничал: Давайте выйдем и поговорим.
Люцифер: Ну, пойдёмте, побеседуем – Люцифер вышел из ресторана и закурил на входе, прямо у знака “Курение запрещено”.
Официант и Директор нервничали и всё ещё стояли в ресторане.
Официант: И что это будет значить?
Директор выливал всю злость на официанта: Что – что? Деньги будет вымогать, вот что будет. Туда занеси, с этими поделись… Вали вообще отсюда! Это ты ему принёс такой салат!
Директор вышел и с лёгкой тряской рук терпел сигаретный дым Люцифера.
Директор: Давайте на чистоту. Господин…
Люцифер: Дмитрий.
Директор: Господин Дмитрий, сколько вы хотите?
Люцифер сыграл удивление: Так вот как в регионах дела решаются. Я вообще хотел другой вариант предложить. Но если так…
Директор боялся сказать глупость, но всё же спросил: А какой вариант вы хотели предложить?
Люцифер: Я предлагаю всё несколько проще. Я с Громовым придём сюда… Когда Громов у вас бывает?
Директор: В пятницу так же вечером обещал прийти вновь.
Люцифер: Вот, в пятницу я и господин Громов хотим получить обед достойный ресторана со звездой Мишлен. Официальную проверку намечу на эту дату, но чтобы всё было…
Директор: Идеально, я понял вас Дмитрий. Всё будет на высшем уровне! Это я вам гарантирую! – невероятно обрадовался он.
Люцифер: Вы меня услышали – выкидывал тот бычок – прекрасно. Готовьтесь, я редко даю такой шанс.
Люцифер сел в машину и завёл двигатель. Но перед стартом он опустил окно: И да, не говорите Громову, что я приеду. Хочу, чтобы был сюрприз – со школы не виделись.
Директор кивнул, и машина двинулась прочь по улице…
В пятницу всё сразу пошло не по плану. По пути в ресторан Люцифер сцепился с людьми Корвидов. Выстрелы, поножовщина – поднялось много шуму. Идти далее приходилось пешком.
Уличные фонари были как огонь, которого Люцифер избегал. Неоновые витрины отражали в мокрой брусчатке окровавленные перчатки, а окна светили своим тёплым светом, заставляя его встречать своё отражение.
До ресторана не дошли ни люди Корвидов, ни известия о поножовщине. Люцифер зашёл и за тем же столом, где сидел он, увидел Александра Громового и два охранника рядом с ним.
Убийство должно было быть громким, но и открыто стрелять посреди зала – вариант не лучший. Люцифер зашёл на кухню, где встретил директора, который лихо командовал поварами.
Люцифер: Работа, смотрю, кипит.
Директор: О, Дмитрий. Александр Громов уже за столиком. Можете устраивать свой сюрприз.
Люцифер: Разрешите, я отнесу блюда?
Директор: Да, конечно. Уже почти готово. Вы что-то будете заказывать?
Люцифер: Мне то же, что и господину Громову.
Люцифер получил поднос с “Кровавыми креветками” (креветки запечённые в брусничном соусе), чашку горячего американо и роллы с красной рыбой. Один из пакетиков сахара для кофе был заменён на аналогичный пакетик с “Зарином” – жидкий яд, который останавливает дыхание в течение 5 минут.
Садясь рядом за стол, Люцифер надел тканевый респиратор и пару раз покашлял: Здравствуйте, вы частый посетитель нашего заведения, я как владелец хотел бы задать пару вопросов. Будет минута?
Громов: Не будет. Спасибо – ответило строго он.
Люцифер: Что же, жаль. Могу только порекомендовать дышать чаще. Удачи вам.
Громов был немного в недоумении, но ответил: Спасибо.
Люцифер сел в другой конец зала и тихо наблюдал. Экс мэр долго не трогал сахар. Но в один момент его заинтересовал один из двух пакетиков. Отодвигая чашку с блюдцем, Громов заметил, что один из пакетиков тяжелее, и он укатился на стол. Он вылил содержимое стика на стол и позвал официанта.
Громов: Официант.
Официант: Что угодно?
Громов вдохнул запах капель раскатившихся по столу: Это что, вода?
Официант тоже попытался опознать запах, но жидкость ничем не пахла: Похоже вода – официант вытер капли со стола и забрал упаковку стика – приносим свои извинения.
Громов лишь покачал головой и продолжил есть. В течение минуты Громов побледнел. Он начал расстегивать свой костюм, в попытке освободить дыхание, а с лица его начали течь словно те же капли, что и катались по столу. Люцифер встал и начал медленно подходить к Громову. Тем временем одному охраннику тоже стало плохо. Он попросил присесть.
Весь вспотевший Громов, открывая окно, едва выговаривал: Нет, стой!
Люцифер подошёл и слегка подвинул охранника в сторону, и тот упал без сознания. Второй охранник начал пытаться помочь своему коллеге, но тоже начал задыхаться. Люцифер аккуратно сел рядом и, поправляя фрак, пристально смотрел в глаза бюрократу.
Люцифер до дрожи тихо повторял: Дыши чаще, дыши. Дыши, пока можешь.
Громов уже схватился за шею и точно стал раздирать себе глотку ногтями: Помоги.
На кухне послышался крик и треск тарелок. Всё происходящее начало привлекать внимание гостей. Начали слышаться возгласы: Скорую! Человеку плохо!
Люцифер не отрывал глаз от сузившихся зрачков Громова. Он достал свой Наган, который уже стал символом “Правосудия” Мортесов, и положил его на стол: Ты можешь всё это прекратить. Лишь спусти курок.
Громов упал, распластавшись по красному бархатному дивану. Люцифер забрал папку, лежащую рядом с жертвой, и вышел прочь, снимая маску.
Небо по пути было беззвёздным. Две реанимации с бездушно-синими мигалками стремились в сторону ресторана, нарушая тихий гул отдаленных криков позади. Люцифер засел на одной из остановок и перевернул свой фрак, который изнутри был белым. Он начал листать кучу документов и бумаг сложенных в папке.
Финансовые отчёты с «творческой бухгалтерией»:Суммы, завышенные в 3-4 раза для откатов.Список подрядчиков-однодневок, через которых выводились деньги. Переписка с бизнесменами: Угрозы в адрес тех, кто отказывался платить «налог на лояльность».— Фразы вроде: «Или вы выделяете 15% от контракта, или ваша лицензия сгорит». Досье на конкурентов:— Компромат на честных чиновников, включая поддельные фото и фальшивые свидетельства о взятках.
Но было и полезное для Мортесов: Список «чёрных счетов» клана Корвидов: Номера оффшоров, через которые они отмывают деньги. Имена подставных лиц, связанных с их наркотрафиком.
В потайном кармане Люцифер нашёл ещё пару бумаг, а точнее отдельную мини папку спрятанную в обложке. Там лежали фотографии: Громова и Женщины в горах. Они были в альпийском снаряжении, улыбались; Девочка лет восьми в жёлтом дождевике и красных резиновых сапожках. Фото будто оживало, она прыгала по лужам и смеялась.
Смотреть фотографии дальше Люцифер не стал. Он открыл письмо запечатанное красным сургучом и завязанное бечёвкой. Там лежала большая пачка франков, адрес – частная клиника в Швейцарии. Далее лист с текстом размытым каплями:
Пациент: Елена Громова, 8 летДата рождения: 15.03.2016Дата обследования: 12.10.2023
Диагноз:
Терминальная стадия хронической почечной недостаточности (ХПН).
Код по МКБ-10: N18.0
Рекомендации: Срочная трансплантация почки. Без операции прогноз неблагоприятный — срок жизни не превышает 6–8 месяцев.
Комментарий лечащего врача (д-р А. В. Семёнова):
«Состояние пациента критическое. Совместимый донорский орган до сих пор не найден. Отец, Михаил Громов, предпринимает отчаянные попытки собрать средства на лечение за рубежом. Поступил запрос из клиники в Цюрихе — они готовы провести операцию, но стоимость превышает €500 000.
Отмечу, что супруга пациента, Анна Громова, скончалась три месяца назад от острой сердечной недостаточности. Стресс, связанный с болезнью дочери, стал для неё непосильной нагрузкой. Михаил остался один. На последней консультации он сказал: «Я продам душу, но Лена будет жить».
P.S. Прошу отнестись к этому делу с особым вниманием. Это не просто история болезни — это история семьи, которая разбивается на глазах».
Подпись врача:д-р А. В. СемёноваПечать: Частная клиника «Регенера», г. Москва
И далее последнее письмо, с рукописным текстом – история переписки:
- Саша, я понимаю как это тяжело, но и меня пойми – ты должен продолжать это дело. Твоя ситуация не единственная в картеле. Все мы здесь побиты жизнью, и история каждого может тронуть. Только вот это не повод напиваться и играть в размазню. Закончи сделку и будь свободен.
- Сколько раз тебе можно объяснять? Я не могу приехать в столицу. Мне всегда нужно быть на связи. Она может умереть в любой момент. Ну почему люди столь безразличны?
- Саша, в этом мире очень много привычных вещей, и людское безразличие – это одна из них. Мой вопрос более философский – почему люди до сих пор не смирились с безразличием?
- Может потому, что иногда они сталкиваются с пониманием?
- Возможно.
Философия океанариума.
Надпись на револьвере чуть померкла. Она стала стираться с годами. “Правосудие” потускнело и уже не отражало света подобно зеркалу, а лишь немного поблёскивало в свете ламп над клетками.
Это был не только океанариум, по сути - очень большой зоопарк, известный своими масштабами и разнообразием видов даже за границей. Но именно “океанариум” стало нарицательным для всех местных.
Это был тёмный зал, обитый чёрной тканью, но не мрак, это завораживало. Аквариумы были столбами между проходов, а сверху и снизу них тёпло-голубым светом растекались неоновые лампы. Множество зеркал создавали иллюзию бесконечности этих аквариумов. Огромные розовые медузы дрейфовали медленно и спокойно. Стоя не светофоре, лишние десять секунд бы раздражали, но за этими существами хотелось наблюдать часами. Сотни мелких рыб собирались в косяки, пока акулы разгоняли их своими величественными плавниками.
Люцифер слился с толпой. Он шёл вместе с экскурсией, которая начиналась с насекомых.
Экскурсовод: В нормальных условиях мадагаскарские тараканы могут жить до пяти лет, но зачастую ими просто кормят мышей и шиншилл, которые порой не доживают и до двух лет. Такая ирония. Пройдёмте дальше.
Сотни часов и заученных слов уже не впечатляли Люцифера. Была цель – Игорь Клотников по кличке “Тихий”. Сегодня он должен был появиться в этом океанариуме со своей женой. В идеале – убить обоих. Найти его было тяжело, многие, кто с ним годами работали, так и не увидели самого загадочного олигарха. Но суть не в его деньгах. Он обладает огромным потенциалом, и первые шаги в свой собственный картель начались. Чтобы что-то создавать, нужно это видеть своими глазами и трогать своими руками – доступ к телу есть, осталось сделать это тело бездыханным.
Он ходил между аквариумов и спрашивал экскурсовода про стоимость каждой рыбы, осьминога или каракатицы.
Алина: Дорогой, я хочу этого кальмара.
Игорь: Милая, по окончанию экскурсии мы купим этот океанариум.
Алина: Нет, ты не понял. Я хочу попробовать именно этого кальмара.
Игорь: Алин, ну к чему тебе именно этот кальмар? Есть же сотни…
И в этот момент олигарх прервался. Сквозь толстое стекло и тонны воды он увидел лицо Люцифера пристально смотрящего на него. Мимо проплывающий скат на секунду заслонил взор и убийца исчез.
Игорь: Он уже здесь, тебе надо идти – почти скороговоркой задался Игорь.
Алина: Кто “он”?
Игорь начал отталкивать жену в сторону выхода и постепенно повышать тон: Иди, говорю!
Алина: Куда идти, что происходит?
Личная охрана подошла и забрала Алину. Игорь начал раздавать приказы, указывая пальцами по разным сторонам зала. Олигарх не нервничал, он действовал уверенно и быстро. Прижав руку к пистолету под пиджаком, он начал медленно ходить между зеркалами, крутя головой по сторонам.
В зеркалах ему всё мерещился чёрный фрак и золотой Наган. Сидящий под аквариумом охранник возмутил Игоря. Он быстро подошёл к нему и почти шёпотом начал ругаться: Ты чего, уснул? Давай, вставай – трепал он по щекам человека в форме. Но тот только бездыханно упал, оставив со своей шеи шлейф крови на руках Игоря.
Клотников встал и начал стрелять в потолок: Выходи, Защитник! Я знаю, что ты здесь!
Толпа испугалось, неудержимой волной они двинули к выходу, обнажая всё больше оставленных трупов личной охраны по тёмным углам.
Отражение в зеркалах начало выдавать тот страх, что таился между аквариумами. Игорь стал беспорядочно палить во все стороны, разбивая зеркала и заставляя трещать стёкла под давлением воды. Первые струи начали выбиваться из огромных камер в зал, постепенно наполняя его.
Игорь: Где ты! Боишься меня, да?
Произошёл ещё один выстрел, олигарху прострелили ногу, и он упал в лужу с водорослями.
Люцифер: А ведь знаешь, у этой смерти даже будет личный мотив.
Игорь всё ещё не понимал, где Люцифер: Да? И какой же?
Люцифер: Мне всегда было интересно, что чувствует человек, находясь перед смертью.
Игорь: Да? И что же ты чувствуешь?
Люцифер: Ты зря иронизируешь. В Тульском Токареве магазин на восемь патронов. Ты выстрелил семь, неужели ты сохранил один для себя?
Игорь старался сжать рану в ноге и встать, но в сидячем положении он был уже по пояс в воде: А что, если у меня был один в стволе?
Люцифер произвёл ещё один выстрел, рука держащая пистолет прострелена и больше не могла угрожать Защитнику: Как благородно, неужели ты сохранил один для меня?
Люцифер, наконец, вышел и оказался прямо напротив раненого Игоря, попадая в его взор. Игорь увидел ствол, направленный прямо на него.
Игорь: А мне вот всегда было интересно, что смерть чувствует, находясь перед человеком?
Люцифер: Ничего.
Игорь: И что же, прямо так и ничего?
Люцифер: Может только немного отдачи.
Игорь: А моя жена что?
Люцифер: Ей предстоит увидеться со мной при похожих обстоятельствах.
Игорь: Мог и успокоить старика перед смертью.
Люцифер промолчал. Вода наполняла запертый зал, доходя сидячему уже до шеи. Лампы начали мерцать и отключаться одна за другой.
Игорь: Как думаешь, бог пощадит таких как мы?
Люцифер: У меня с тобой ничего общего.
Игорь: Нет уж, мы оба похожи. Мы – есть один человек из разных эпох. Ты правда думаешь, что вершишь правосудие?
Люцифер: Правосудие у всех своё.
Игорь: Если правосудие у всех своё, то правосудия нет. Ты не судья, ты даже не палач. Ты носитель смерти. Всё чего ты касаешься, умирает. Смерть ходит вокруг тебя, она твой вечный спутник, твой ангел с фамилией Мортес. Но однажды ты не остановишь эту жажду, не утолишь её голода – и ты станешь следующим.
Люцифер убрал пистолет и подошёл к раненому. Вода уже подходила к носу, Игорь пытался встать, но Защитник поставил свою ногу на его плечо, не давая ему этого сделать.
Люцифер: Ну так утоли свою жажду.
Игорь стал постепенно захлёбываться. Дёргаясь под водой, он создавал много пены и медленно угасал в тёмной смеси водорослей и мелких рыб. Пока человек не успокоился окончательно.
Выбравшись через вентиляцию, на углу Люцифер увидел группу захвата, которая уже начала заходить в здание, не замечая его мокрый фрак.
Летнее солнце быстро высушивало смесь крови и солёной воды, делая одежду Люцифера из чёрно-белой – алой. Он сел на скамье, рядом с одной из детских площадок. Вода отбирает много сил. Он, поникши, смотрел на колыхающиеся деревья и кусты. Его давил и освобождал тот контраст беспокойства задыхающегося под водой и тёплой летней улицы, где люди торопились по своим делам. Машины по начитке двигались между дворов, мальчишка кидал в окна камни. Жизнь шла без участия Люцифера, что сильно выбивало его из равновесия.
Он достал свой револьвер, где надпись правосудие от соли стёрлась ещё больше. Почти окислилась и очистилась. Было видно, что под гравировкой есть другая надпись. Другое слово, которое, увы, не распознать.
Мальчик лет шести подошёл к нему и, заглядевшись на пистолет, с упоением начал расспрашивать: Ух-ты. Дядя, а он настоящий?
Люцифер с горечью усмехнулся: Настоящий…
Мальчик: Вау, красивый. А откуда он у вас, вы что, полицейский?
Люцифер: Почти.
Мальчик начал прыгать от радости: Я тоже, я тоже хочу стать полицейским! Я буду защищать всех от преступников!
Люцифер посмотрел на мальчика. Он долго смотрел в детские невинные глаза, этот блеск зрачков не передавал ничего, кроме разочарования. Мальчишка испугался.
Мальчик: Дядя, что с вами?
Люцифер погладил мальчика по голове и, встав, начал уходить: Не надо тебе этого, мальчик. Иногда становится непонятным, кого тебе защищать.
Помни о смерти.
Серафина: Помнишь Алису?
Люцифер: Помню.
Серафина: Ты чего такой поникший? Ладно, не суть. После института, она пошла в спецслужбы, где работала агентом под прикрытием. Она долго паразитировала в клане Корвидов, этот червь поедал одного за другим, пока её не раскрыли. Однако она выжила и даже не бросила свою карьеру. Алиса начала копать под нас, конкретно под нас, меня и тебя. Она собиралась не просто разрушить картель Мортесов и Умбров, Алиса хотела…
Но Люцифер перебил её: Как ты сказала?
Серафина: Что именно?
Люцифер: Клан Мортесов и Умбров?
Серафина вновь вошла в свой образ. Она встала из-за стола и медленными движениями водила руками по столу. Улыбка ангела смерти тянулась под стол за бутылкой.
Серафина: Ох, дорогой Люцифер. Не тебе ли скромничать? Если бы не ты, этого клана уже бы не было. Не было бы меня и этого кабинета. Ты герой, ты есть синоним правосудию Мортесов, ты моя правая рука, ты тот, кого враги клана видят перед смертью. Сколько же силы ты таишь в своём Нагане? Сколько холодной жестокости в этих глазах? Ты убил уже многих. Представь, что жизнь человека, это нить, а у тебя самые надёжные ножницы. Это наш клан, зайка, ты часть великой династии, ты – сама неотвратимость смерти.
Люцифер только смотрел в окно, где был тот самый двор напротив академии. Мимолётные вспышки памяти из детства играли в его голове. Серафина протягивала ему бокал.
Люцифер: Нет, не сегодня.
Серафина: Да что с тобой такое? Сколько тебя знаю, ты никогда не отказывался со мной выпить. Скажи, ты, может, устал? Может тебе после этого задания в отпуск?
Люцифер: Нет, нет. С погодой просто что-то. Тоесть думаю, как подобрать день… Продолжая вобщем.
Серафина: Ну что ж – поставила она бокал обратно, будучи сидя на столе – Алиса хотела раскрыть всю династическую иерархию. Академия, Мортесы, Умбры, Корвиды и другие. Конкретные точки на картах, конкретные люди. Она даже приходила сюда и предлагала мне пройти по делу как свидетельнице. Представляешь? Вобщем, ты знаешь, вот адрес её кабинета. Убей её и сожги к чёрту участок, это будет знак генпрокурору, что мне не нравятся его назначения – а значит, он столкнётся с последствиями. Вперёд, зайка, и пусть твоя пуля настигнет ищущего…
…Ничего особенного. К следователю мог прийти любой. Некоторые в участке даже знали Люцифера. Факт был не в сложности убийства, а в его символизме. Даже старая подруга получит пулю, если посмеет пойти против всемогущества Мортесов.
Стук в дверь.
Алиса: Войдите.
Люцифер зашёл и сел рядом с Алисой, что не поднимая голову, перебирала бумажки.
Алиса: И по какому вы вопросу?
Люцифер: Я лично к вам.
Алиса подняла голову и увидел своего старого друга.
Алиса: Люци!
Она бросилась на него и обняла, задирая ножку.
Алиса радостно начала всё рассказывать и рассказывать так быстро, что Люцифер еле успевал воспринимать всё сказанное: Я так рада, что ты пришёл! Сколько мы не виделись? Шесть? Нет, нет, погоди. Боже, да тебе вчера же двадцать пять исполнилось! Семь лет ни слуху, ни духу. С прошедшим тебя! Тебя же Серафина прислала? Она, всё таки, согласилась? Или это твоя инициатива?
Люцифер контрастировал своим тяжёлым и спокойным голосом: Алиса, я пришёл не договариваться.
Она быстро сменилась в лице: А зачем же?
Люцифер молчал.
Алиса: Нет, Люцифер, боже. Зачем?
Люцифер: Она решила, что ты угроза картелю.
Алиса: Перестань, Люци. Так же не должно быть. Ты слышишь меня? Ты не обязан это делать.
Люцифер: Этого требует правосудие. Этого требует мой род.
Алиса: А душа? Душа твоя, что говорит?
Люцифер: Нет никакой души.
Алиса постепенно накалялась, переходя постепенно в слёзы: Нет, есть! Есть, Люцифер! Я делаю, то, что нужно людям. Понимаешь? Мортесы торгуют наркотиками, похищают и убивают людей, требуют денег с бизнеса. Это не нормально, слышишь? Я недавно разбирала дело, где ваши люди избили рыбака на глазах у его жены и малолетнего сына. Он не отдал норму денег с продажи рыбы. Они живут с родителями, всё, что у него есть это гнилая рыбная лавка и лодка. Они сломали ему руку и сожгли лодку. Скажи, чем ему теперь отдавать картелю? Зачем эта бессмысленная жестокость? Он и его семья, теперь просто умрут с голоду.
Руки Люцифера впервые задрожали. Это стало пугать его ещё больше, странное ощущение, которого он никогда ранее не испытывал, и с которым Люцифер не знал, как справляться.
Алиса продолжала, она достала из горстки бумаг папку и протянула её Люциферу: А это дело заставило меня рыдать, как тогда в дворце. “Дело номер 57”, эта цифра у меня теперь вместо кошмаров. Феликс Андропов девятнадцатого марта найден его труп в собственном доме. Ветеран, решивший разоблачить дела Мортесов во время войны. Он вернулся и заявил в полицию, его подключили к программе защиты свидетелей. Он рассказывал, как их командир отдавал пленных, заранее пробивая ножом в районе печени. Чтобы продали как живого, но потом он всё равно умрёт. Они продавали координаты братских могил родственникам. Матери не верят в смерть, они приезжали на фронт и искали своих сыновей. Но потом оказывалось, что координат несколько, они могли найти своего сына только по частям в разных городах страны. И за эту правду они его убили. Это неприкрытая и жестокая правда, Люцифер. Это не та истина, о которой мыслишь ты, это не правосудие. Ты помнишь эти вокзалы в конце войны? Полные радостных родственников, которые дождались своих героев днём, и полные недоедавшихся жён ночью. Тихие и безликие жёны, что стали призраками этих вокзалов.
А Люцифер продолжал листать дело, где были фотографии, на которых тело. Привязанный к стулу труп без пальцев и с замотанной скотчем головой.
Алиса: Они его пытали, ибо он верил во что-то большее, чем просто смерть. Он верил в жизнь. Тому, кому не за что умирать – незачем жить. А он был готов. Ты видишь это Люцифер?
А Люцифер медленно сходил с ума, всё больше погружаясь в самого себя. Он вспоминал эту смерть, эта смерть с его рук. На животе у трупа ножом вырезано “Justitia”.
Алиса: Посмотри на этот город, Люцифер. Посмотри на этих людей. Ты разве не замечал, как прекрасен этот город? Ты видел набережную вечером? Там тысячи гирлянд на ветках уставших акаций. Сотни заведений, где люди пели, танцевали, любовались морем, пока их дети бегали где-то рядом и смеялись. А ты слышал, как там играют на гитаре? Люди живут, Люцифер. Живут и без нас, не знают о нас, не знают кто мы такие, что прошли и знать не хотят. Люди просто хотят забыть обо всём, что твориться за пределами набережной. Это маленький островок чистой души. Место, где людей не волнует ничего кроме безбрежного моря в свете луны и звёзд. Люди просто хотят жить.
Люцифер встал и достал свой пистолет. Слово “Правосудие” больше не блистало. Гравировка под словом начиналась на “С”. Трясущимися руками он взвёл курок, со второго раза попав большим пальцем по нему.
Люцифер: Я не могу…
Алиса молчала. Она повернулась к окну и открыла его. Занавески начало развевать, как тогда во дворце.
Алиса: Это было ожидаемо. Хотя и сопротивляться -смысла нет.
Люцифер: Почему жизнь разводит нас по разные стороны ствола?
Алиса: Потому, что смелость достать ствол есть только у тебя. Твоё ли это преимущество или проклятие, решай сам.
Выстрел.
Самый лучший учитель.
Настало то самое время. Нет, не время, когда всё закончиться. Время убивать. Время убивать само время. Последний шаг в величие и первый шаг в пустоту. Цель – наследница клана Корвидов. Единоличное правление Мортесов ещё никогда не было так близко. Корни клана уходили в столицу, за границу и даже больше. Но город, родной город – место, где всё началось, оставалось пристанищем двух династий. Таким как Серафина, становилось душно от этого факта, становилось тесно в одном скопище улиц и зданий.
Всё продумано и решено – Люцифер будет новым преподавателем у Ангелины Корвид. Его ещё ни разу не видели, настоящий новый учитель разобран по кусочкам. Легко войти – легко выйти.
Но к удивлению Люцифера, он не увидел привычной школы убийств. Не было отдельной зоны для властных династий. Это просто дом, весьма неплохой – но не сильно выделяющийся.
Его легко пропустили. Даже в этом доме никто не знал, как выглядит Защитник, может из-за того, что и знать не хотели. Небольшой кабинет и скучающая девочка лет четырнадцати. В помещении они были одни.
Люцифер: Не учили вставать, когда преподаватель заходит?
Ангелина вздохнула и встала.
Люцифер: Что ж, садись. Что вы уже прошли с прошлым преподавателем?
Ангелина: Всё, что проходят дети до седьмого класса включительно – вздыхала она, смотря куда-то в окно.
Люцифер: Хорошо – и Люцифер сильно сменился в тоне. Стал скорее более спокойным – А как твои родители.
Ангелина: На нервах все. Всё говорят про какого-то Люцифера.
Люцифер: И что они рассказывают про него?
Ангелина: Не знаю, пыталась понять, а они: “Не для твоих это ушей”.
Люцифер: А ты знаешь, кто твои родители?
Ангелина: Мама - банкир и папа – депутат.
Люцифер: А ты кем хочешь стать?
Ангелина: Не знаю. Родители говорят, что я буду принцессой. Но это же не работа, так?
Люцифер усмехнулся: Это ещё как посмотреть.
Ангелина: Да? Я, правда, могу быть принцессой? – внезапно выразила интерес девочка.
Люцифер: Можешь. Нужно только верить своим маме и папе.
Ангелина: И зачем меня тогда запирают в этом кабинете за тетрадками? Я так никакого принца не дождусь.
Люцифер смотрел в окно. Всё напоминало ему родной двор. Напоминало Серафину.
Ангелина: А как вас зовут, учитель?
Люцифер: Люцифер. Это обо мне твои родители говорили.
У Ангелины глаза зажглись дьявольским интересом: Правда? Да вы шутите! И в чём секрет? Что скрывают родители? Ну расскажите, пожалуйста!
Люцифер: Работаю я с твоим папой. У нас одно ремесло.
Ангелина уселась обратно и сложила ручки: Фи, так скучно?
Люцифер вышел из кабинета – Запиши пока число.
Он сел на скамье в коридоре и протирал глаза своими уставшими руками. Пистолет сам выпал из фрака. Он поднял его. При ударе о пол, что-то посыпалось с револьвера. Надпись проявилась полностью – “Свобода”.
Дворецкий шёл по коридору, нёс принадлежности Ангелине и преподавателю. Но когда он увидел Люцифера с револьвером – в его голове всё прояснилось.
Дворецкий замер: Что… что вы сделали?
Люцифер: То, что было нужно.
Дворецкий: Кому нужно? Зачем вы сделали это?
Люцифер: Сам не знаю. Но иначе уже нельзя было.
Люцифер ушёл, проходя мимо дворецкого.
Дворецкий забежал сразу в кабинет, где увидел скучавшую Ангелину.
Ангелина: Фёдор Павлович. А где Люцифер?
Рандеву с пулей.
В 2 часа ночи почтальоны не ходят. Но письмо оказалось на столе, полном свечей. Красный сургуч стекал с него, как кровь. Пожелтевшая бумага становилась темнее в свете огня. Лепестки чёрной розы сохли на глазах. Комната уже пустовала, свечи догорали, плеская воском во все стороны. Ветер из ночного окна разгонял тлеющие занавески и запах письма – горький привкус миндального ореха.
«Дорогой Люцифер,
Полночь — слишком банальный час для нас. Приходи в 1:57 — время, когда стрелки часов становятся кинжалами, а тени учатся лгать.
Наш столик ждёт. Тот самый, где ты когда-то вынул пулю из моего сердца и вложил туда свою. Я заказала твоё любимое: Бордо с каплей Prunus dulcis var. amara и десерт — «Русское ассорти» (шесть устриц, шесть гранат и один револьвер).
Не забудь свои белые перчатки. Сегодня они понадобятся, чтобы впервые окрасить их кровью.
P.S. Не волнуйся о дресс-коде. Твой фрак всё ещё пахнет порохом и моими духами. А мое платье — чёрное, как пустая камора.
— Твоя Вечность».
В абсолютной тишине ночи дверь захлопнулась и побеспокоила подсвечники полные огня. Побеспокоила алые шторы и стрелки часов. Круглые часы из тёмного дуба, треснули при хлопке двери. Стрелки остановились на отметке в 1:57. Зал пуст и освещён лишь лунным светом. Слева столики с диванами из чёрного паучьего шёлка и алыми скатертями. Один из них накрыт. Пылали красные свечи и отражались в бокалах красного вина, сохли две чёрные розы и опадали их лепестки, сливаясь со скатертью. Справа загудел шагами мезонин с деревянной лестницей. В темноте выступала фигура. Заколка – зелёная змея сверкала во тьме. Блёстки платья сыпались сверху на синий ковёр. Она коснулась своими перчатками перил…
Серафина: Momento mori, мой друг.
Люцифер: Я помню о тебе.
Её лёгкие руки начали скользить вдоль лестницы, сопровождаясь пробирающим до дрожи голосом.
Серафина: Великий Защитник, сам сатана,
Убийца великих и гений ножа,
Мой друг и соратник, моя ты рука,
Тебя полюбила, когда-то дрожа…
Фигура постепенно вырисовывалась, параллельно стуку каблука по ступеням. Эти глаза, сравни обсидиану. Эти волосы цвета пепла. Чёрное платье и перчатки по локоть, в которых ещё одна чёрная роза. Спустившись окончательно в зал, она бросила ему розу, что упала прямо под его ногами.
Серафина: Я впечатлена. Уж от кого, но ты превзошел любого из рода Умбров. Как думаешь, они бы гордились тобой?
Двое постепенно сближались.
Люцифер: Здесь нет повода для гордости. Я тоже в себе разочарован.
Серафина: А как ты смотришь на меня в контексте всего, что мы пережили? От кого ты меня, там, в детстве защищал?
Люцифер: От дракона…
Она коснулась его плеча, оставляя след на пыльном фраке.
Серафина: Ах да, от дракона. Думаю, это выглядело очень мило со стороны.
Они начали кружиться в медленном танце под лучами полной луны.
Серафина: 57 оборванных жизней, но единожды ты не смог спустить курок. К чему эта театральная невинность?
Он остановил танец перед зеркалом, в котором отражался её алый румянец.
Серафина: Что ж, это бьёт по моему самолюбованию. Не думала, что ты увидишь человека ещё хоть в ком-то.
Танец постепенно продолжился и они приближались к столу.
Люцифер: Я увидел не просто человека. Потерянную девушку, которая не знала, что её ждёт завтра. Девушку, которая просто боялась тишины.
Серафина: Тишина – это всё, что остаётся после тебя, Люцифер.
Они сели за столик. Серафина проводила пальцами по краю бокала, а он выложил свой Наган со змеем. Гравировка на золотом пистолете выражала слово «Свобода».
Серафина: Зря ты так. Мы могли бы продолжать своё дело. И ведь имя ты выковал не золотом предков, а собственным свинцом и порохом.
Люцифер: Увы, я посмел задуматься о нормальности происходящего.
Она подняла бокал, расплёскиваясь своей дьявольской улыбкой.
Серафина: Всё как ты любишь. Одна из устриц полна металла несколько тяжелей свинца. Ты выдержал много, выдержишь ли это?
Люцифер: Этого не выдержит моя совесть. Позволь мне умереть от пули.
Она сделала глоток вина и взяла револьвер, достав оттуда 5 патронов. После чего протянула Люциферу.
Серафина: Если ты действительно знаешь вес Нагана, то у тебя снова есть выбор. Непозволительная роскошь для твоей фамилии.
Он подставил пистолет к своему виску и прозвучал щелчок. После чего змей лежал на её стороне стола. Люцифер тоже сделал глоток вина.
Люцифер: Мы всегда были инструментом в ваших руках. 8 поколений рабов.
Серафина: Зато каких! Ты был ближе всех к тому, чтобы Умбры и Мортесы стали единой династией. Эмоции овладели тем, кто 8 поколений ничего не чувствовал перед выстрелом.
Щелчок в её виске.
Люцифер: Тем, кто имеет свободу легко говорить. Не тебе смотреть в глаза тому, чьи зрачки больше никогда не заблестят.
Серафина: 57 пробитых сердец. И эта девочка смогла пробить твоё сердце без единого ножа? Не уж то я так тебя завораживаю?
Люцифер: Я умер дважды и умру в третий раз. Твоя пуля не просто ранила, она дала смысл тому, кто предназначался для бессмысленных убийств.
Щелчок в его виске. Бокал наполнился снова и пустую бутылку поставили на стол.
Серафина: Думаю, ты ценишь моё доверие. Только ты можешь определить положение пули.
Люцифер: Я уже ничего не ценю. Жаль только оставлять тебя одной.
Она зажгла сигарету, и дым порхал над свечами.
Серафина: Я даже начинаю жалеть, что приходится так поступать. Неужели ты совсем не хочешь жить?
Щелчок у её виска. Он взял револьвер.
Люцифер: Смерть, это дар. Жизнь опьяняет, и только смерть приводит в чувства.
Бокал за бокалом и её образ всё растворялся в тумане. А она с упоением смотрела на своего возлюбленного.
Люцифер: А ты Серафина? Что ты? Тебя и вправду не волнует, что потом? Зачем мы делаем то, что делаем?
Серафина: Мой росчерк пера самый властный и кровавый, это уже сам по себе смысл. И мы все попадём в ад, но в аду мы будем лучшими. Твоя ошибка, мимолётный выбор, что сделан для меня, но мной ты и будешь убит - Мимолётный момент тишины, и, будто, заскучав, Серафина вздохнула. - К чему клонится разговор, Мой защитник?
Люцифер: К следующему щелчку.
Серафина: Если так, то сделай его сам.
Он направил пистолет на неё. 5-й щелчок был вхолостую.
Серафина: Ты смелый, ты сильный. Но ума в тебе совсем нет.
Люцифер: На то я и потомственный убийца. От щелчка до щелчка думать времени нет.
Он подставил револьвер к своему виску, и стрелка битых часов сдвинулась на 1:56.
Щелчок вхолостую.
Люцифер открыл барабан, где не оказалось патронов, и посмотрел на Серафину.
Серафина: Мы квиты.
Люцифер: И что дальше?
Серафина: То же, что и всегда, Великий защитник. Осталось только зарядить патрон и убить.
Люцифер зарядил патрон и направил орудие свободы на Серафину.
Серафина: Разорви петлю или убей Громова.
Щелчок.